Форум » Фанфики » Дважды проклятый (3. Когидская кровь /начало/) » Ответить
Дважды проклятый (3. Когидская кровь /начало/)
Гоустрайтер: Надоело мне на творение это на своем компе любоваться да ждать, пока вторая глава напишется. Потому что третью главу я всё равно уже почти решила выкинуть к чертям, так пусть хоть здесь полежит, глюками посверкает [img src=/gif/sm/sm10.gif]
Ответов - 35, стр:
1 2 All
Гоустрайтер: Ирт Карш, преуспевающий молодой человек с большими жизненными планами, стоял под ивой и смотрел на дорогу. На голове у него была новая шляпа с бубенчиками, на ногах — новенькие сапоги, а под мышкой он держал большую книгу. Ждал он не очень долго. Вскоре из-за поворота показалась темная фигурка. Ирт подхватил книгу поудобнее и выбрался из-под дерева на середину дороги. Человек в темном приближался. Медленно обогнув пруд и набрав скорость, он взлетел на холм и, пробежав еще несколько шагов, не торопясь пошел вдоль дороги. Был это парень лет шестнадцати — семнадцати (хотя, как большинство когидцев, выглядевший немного старше своих лет), со странно неподвижным смуглым лицом и густыми бровями. Темные рыжеватые волосы были небрежно завязаны в хвостик. Что до одежды, то она была того странного цвета, который за горами назвали бы «хаки», а в Когиде вообще никак не называли, и который неизменно получался при попытке перекрасить голубой костюм в желтый цвет. Тут его и встретил Карш. — Привет, — сказал Ирт. Больше почему-то ничего в голову не приходило. — И тебе привет, коли не шутишь, — буркнул одинокий бегун. — Что-нибудь нужно? — Да нет, просто я у одного хемала книжку попросил, да и подумал: может, тебе будет интересно почитать? Карш протянул книгу человеку в хаки. Тот наконец-то посмотрел на Карша с некоторым интересом, но все-таки спросил: — А с меня за это что? — Джюс, ты меня достал своей подозрительностью. У меня есть книга, мне она не так уж и нужна, тебе такие вещи нравятся… Ты человек, и я человек. Чего еще надо? — Ладно, покажи. Только знай, если я за это барахло должен буду на халяву вырезать мебеля для твоей Тивы, то ты на меня особо не надейся. — Да нет же, Орри, это просто так! Джюс осторожно приоткрыл тяжелую обложку. Прочел название и присвистнул. — «История империи Балланагар»… Где же ты такое накопал? — Я же говорю, у одного хемала взял почитать. Я же с ними всё время дело имею. У меня среди них и друзья есть. — У тебя везде друзья есть, — отозвался Джюс мрачно. — На сколько даешь? — Три дня. — Не годится. Четыре. — Джюс, это же не моя, я уже договорился… — Три, считая ночь? — Это как? — задумался Карш, считая в уме. — Одиннадцатого утром отдашь? — Точно, одиннадцатого. — Хорошо. — А вечером никак нельзя? — Нет, Орри, никак. Ну честное слово, совершенно невозможно, я пообещал… — Ладно, умолкни. Спасибо и всё такое, — и Джюс с книжкой направился к деревне. — Подожди, мне по пути! Джюс нехотя остановился. Ирт нагнал его, и они пошли дальше вместе — толстенький аккуратный Карш и худой взъерошенный Джюс. — Давно хотел спросить, — начал Карш. Ответный взгляд Джюса его не смутил, и Карш продолжал: — Зачем ты так себя истязаешь? Ну, это я о беге. Ты что, умереть хочешь? — Если бы от этого можно было умереть, я давно умер бы, — немного не в тему ответил Джюс и криво усмехнулся. — Нет, все-таки: зачем? — Потому что мне это нравится, — сказал Джюс раздраженно. — И хватит об этом. Я же не спрашиваю, почему ты торгуешь барахлом и гуляешь под ручку с Тивой.
Гоустрайтер: Несколько минут Карш молчал. За это время они дошли до деревни. Проходя мимо своего старого дома, Карш отвернулся. Джюс заметил это, но ничего не сказал по этому поводу, а вместо этого поинтересовался: — А все-таки как вы выдерживаете этот постоянный звон? Это же с ума сойти можно. — Ну, не так уж это и ужасно, — улыбнулся Карш. — Они же приятно звенят. — Приятно? Самый невыносимый звук, который только можно придумать! Я из-за них вообще заснуть не могу, всю ночь по улице какие-то придурки ходят и ходят, ходят и ходят… — А они тебе точно не снятся? — Карш засмеялся собственной шутке, но замолчал, встретившись глазами с Джюсом. — Все-таки думаете, что я сумасшедший? — Ладно тебе, Джюс. Никто так не думает. — Как Тива поживает? — Спасибо, нормально. — Свадьбу назначили уже? — Да, через три месяца. — Ну, поздравляю и всё такое. А Рика как? — Нормально, — пожал плечами Ирт. — Они ее, наверное, к Лите пошлют. Ты же знаешь, Лита переселилась в Бигори, сейчас у нее много забот, то да сё, вот она и пригласила Рику к себе. — А Рика-то тут при чём? — возмутился Джюс. — Не знаю. Они так решили, меня не спрашивались. Да Рика и сама не против. С мачехой она так и не поладила. И вообще, всё время говорит, что в Когиде ей уже обрыдло. — В Когиде всем обрыдло, — мрачно сказал Джюс. — Но, по-моему, лучше мачеха в Когиде, чем добрая тетя Лита в Бигори. — Им лучше знать, — отмахнулся Карш. — Орри, а ты что, до сих пор не потерял надежды… — Не говори глупостей, Ирт! — оборвал его Джюс. — Ты же взрослый человек, а не идиот книжный, чтобы говорить о вечной первой любви. — Да ладно, Джюс. Просто, насколько я тебя знаю, ты мог бы… ну, не то чтобы любить ее и так далее… но тебе же может быть просто обидно, что она тебя выставила, а ты… — Ирт, если ты не перестанешь молоть чепуху, я сниму с тебя эту шляпу и перекину ее через забор к Келмам.
Гоустрайтер: Карш надолго умолк. Потом вдруг сказал: — А ведь я понял, почему ты с людьми не ладишь. — Потому что они тупые бараны, — фыркнул Джюс. — Да нет, не поэтому. — Ну, тогда потому, что они хорошие, а я злодей. — Ладно тебе, Джюс. Я серьезно говорю. — Потому что я хемал наполовину. — Да, но не в том смысле, что тебя за это не любят. Просто ты такой же, как хемалы… Ты же знаешь, я с хемалами всё время дело имею. Так вот ты в чём-то на них похож. Медленный такой же. — Тупой, что ли? — Да нет, соображаешь-то ты быстро. Ты чувствуешь медленно. — Как это? — Ну, например, случилось что-то грустное, жевунам уже грустно, а тебе еще весело. А когда тебе становится грустно, жевунам уже весело. Поэтому получается, что ты всё время смеешься над их горестями, а они смеются над твоими, и за это вы друг друга терпеть не можете. — Ничего себе теория… То есть ты хочешь сказать, что им кажется, что я считаю их идиотами, даже когда я не собираюсь показывать, что считаю их идиотами? — Вот-вот. Ты их не понимаешь, они тебя не понимают. И наоборот, тебе кажется, что они над тобой издеваются, а они даже не понимают, что тебе кажется… — Не тараторь. Хочешь сказать, что они не могут представить, что кому-то может быть грустно дольше пяти минут? — Ну, не совсем, это уже преувеличение, но примерно это я и имел в виду. — И, например, три года траура… — Да, для них это совершенно ненормально. Они решили, что ты это делаешь им назло. — Ты вот так говоришь, «они», «жевуны»… Ты-то сам кто, не жевун разве? — Конечно, жевун. Просто я умный, — Карш хитро улыбнулся. — Сколько там в Когиде умных людей? — А молчуны сколько лет траур носят? — поинтересовался Джюс. — Молчуны? Траур? Да ты что, Джюс, хемалы вообще никогда не носят траур! Разве ты не знаешь? По их вере никогда нельзя сожалеть о прошлом. Тем более о чьей-то смерти. Что бы ни случилось, надо просто запомнить это, извлечь уроки и продолжать жить дальше… Или что-то в этом роде, если честно, я никогда всего этого не понимал. — Вот бред. То есть у меня умирает мать, а я говорю: «Так было угодно Судьбе» и иду на танцы? — Не совсем так, но почти. Во всяком случае, ты не должен позволить чему-то в этом роде стать главным в твоей жизни. — Вот бред-то… Всегда знал, что эти хемалы все идиоты. — То-то ты в коричневый цвет перекрасился! — Ну, надо же в какой-то перекраситься, если в Когиде я чужой… Я ведь и впрямь хемал по крови. — И поэтому тебе нравится коричневый цвет? — Мне нравится коричневый цвет, потому что он мне нравится. Во всяком случае, мой коричневый цвет в тысячу раз лучше, чем твой голубой. Карш, что тебе вообще от меня надо? Я живу так, как хочу, и твои душеспасительные разговоры мне без надобности. У тебя с твоими хемалами совсем шарики за ролики зашли, так вот я тебе скажу как хемал хемалу: Судьбе было угодно, чтобы я был уродом, носил коричневое и бегал по утрам. Такой ответ тебя устроит? — Джюс, да что ты на меня набрасываешься? Всё, считай, что я заткнулся. Да, я хотел спросить: сколько ты еще будешь учиться? — Не знаю. Похоже, идет к концу мое ученье, — Джюс усмехнулся. — Если, конечно, у Топси Ванка нет в запасе еще каких-нибудь невероятных секретов, во что мне почему-то очень слабо верится. Ладно, пока. Мне еще надо книгу твою переписать. — Переписать? — Ну да. Не такая уж у меня сверхъестественная память, чтобы запомнить ее с первого раза. — А переписывать-то зачем? Ну прочел раз, и хватит… — Мало ли… Вдруг когда пригодится… Ну, спасибо за книгу и всё такое. — Пока, Джюс. --
Гоустрайтер: На безлунном небе ярко светили звёзды — уже летние звёзды, потому что было уже далеко за полночь. Засмотревшись на какую-то планету, Урфин немного отвлекся, но потом, опомнившись, отошел от окна и снова сел за стол. Книга оказалась гораздо более скучной, чем он мог предполагать, но он не собирался отказываться от задуманного. И сейчас он взял новую тетрадь — предыдущую он только что исписал до конца, по поводу чего и устроил маленький перерыв, — обмакнул перо в дешевые шнольские чернила и продолжил писать, время от времени меняя руку. По улице прошла какая-то веселая компания. Смех и перезвон бубенчиков было слышно за два квартала, и, пока жевуны приближались, Урфин раздражался всё больше и больше. В конце концов он даже сбился и написал «хреновый» вместо «еловый». Не очень аккуратно замазав чернилами неприличную описку, Урфин встал из-за стола, подошел к окну и рявкнул: — Вы что, ополоумели, шляться до утра? Порядочные люди спят давно! Смех на пару секунд прервался, кто-то, кажется, даже всхлипнул от страха. Но нашелся и смельчак, который отозвался: — Порядочные люди спят, а не сидят у окна и не орут на всех, кто проходит мимо! — Ты, сопля белобрысая! — не на шутку завелся Урфин (в темноте он не мог разглядеть обидчика, но уже успел вообразить его себе во всех деталях). — Ты кого оскорбляешь, вонючка? Сейчас я выйду, живо у меня язык прикусишь! — А ты-то кто такой? — не унимался невидимый когидец. — Не иначе охранный демон? — Так, мальчик с бубенчиками, ты дождался! — угрожающе сказал Джюс и уже перекинул ногу через подоконник, как вдруг в комнате стало светлее и сзади раздался знакомый старческий голос: — Урфин, негодник, ты что скандалы по ночам устраиваешь? А ну живо спать! Жевуны на улице расхохотались. Топси Ванк подошел к окну, выглянул наружу: — А вы, обормоты, с кем связываетесь? Вы что, не понимаете, что ему только и надо, чтобы вы с ним препираться начали? Вас что, давно не бил никто? Жевуны начали удаляться дальше по улице, обсуждая подробности последнего происшествия. Урфин, злой и взъерошенный, стоял в дальнем углу комнаты, сжав кулаки и исподлобья глядя на Топси. — Я тебе сказал, спать ложись! Надо же что в голову взял, сидит по ночам, писульки пишет и масло переводит! Вот я сейчас унесу с собой твои тетрадки, и делать тебе больше ничего не останется, как лечь спать, как все честные люди. — А эти типы за окном — разве не честные люди? — глухим голосом спросил Урфин. — Ты мне оскорбленное выражение не строй. Они гуляют. А ты ерундой занимаешься. Так, я ухожу, книги и чернила я забираю, и если через три минуты в этой комнате не погаснет свет — завтра ты об этом пожалеешь. — Да ложусь уже, ложусь, — пробормотал Урфин. — Угомонитесь, дядя. Топси вышел из комнаты, не переставая ворчать. Урфин пнул ногой дверь, и та захлопнулась с громким стуком. Топси хотел было вернуться и сказать еще кое-что о хороших манерах, но передумал и пошел дальше, качая головой. Урфин выглянул из окна. Неизвестные весельчаки уже ушли. Урфин погасил фонарь, сел на подоконник и погрозил кулаком равнодушным звездам. Два часа были потеряны безвозвратно — звёзды, конечно, не были в этом виноваты, но больше никого в пределах видимости не оказалось. Спать не хотелось ни чуточки. Книгу надо было возвращать уже завтра, а переписана она была только наполовину. Глядя на звёзды, которые успели уже сдвинуться в небе, Урфин и сам не заметил, как снова, по проклятой жевунской привычке, начал двигать челюстями, но тут же спохватился и, выругавшись шепотом (непереводимо, но вполне цензурно — по-другому он и не умел), слез с подоконника. Чтобы убедиться, что снова не стал похож на бывших соплеменников, Джюс сжал зубы и, как всегда, когда под рукой не было зеркала, приобрел при этом чрезвычайно свирепое выражение лица. «Все-таки никакой я не хемал, — подумал он, стягивая сапоги. — Нечего и придуриваться. Ирт и тот больше о молчунах знает, чем я». Вспомнив о разговоре с Каршем, Урфин погрузился в размышления. Что может быть нужно этому маленькому торгашу? В искреннее желание поделиться интересной книгой Урфин не верил ни капельки. Но, так ничего и не придумав, Джюс повалился на кровать и моментально заснул. --
Гоустрайтер: — Здесь будет мой дом, — громко сказал Джюс, всадив в землю кинжал, и тут же воровато оглянулся. Но на поляне никого не было видно. Урфин нагнулся и выдернул нож. Это была всего лишь дешевая подделка, скорее игрушка, чем серьезное оружие, но Урфин почему-то чувствовал себя уютнее с этой штуковиной, чем без нее. Подкидывая кинжал на ладони, Урфин обошел поляну по периметру. Усмехнулся, представив себе, как отреагируют жители Когиды на его выбор. Еще бы, построить дом за пределами «жилой зоны», можно сказать, в двух шагах от пещеры Гингемы! Все преимущества следования правилам не шли ни в какое сравнение с этой мыслью. Конечно, была одна причина сомневаться в этом решении: никто не мог гарантировать, что жевуны решатся покупать его изделия, особенно с учетом того, что сам он был не знаменитым мастером, а каким-то мальчишкой с плохой репутацией. Но, в конце концов, им же не придется самим переться для этого в лес! Карш с удовольствием согласится продавать его товар в своем магазинчике, в этом Урфин не сомневался. Не каждому захочется идти на поклон к Топси Ванку ради одной табуретки. Да и Топси не вечный, рано или поздно Джюс останется единственным настоящим столяром в Когиде, и им придется покупать его барахло, даже если он поселится в жерле вулкана! Правда, было еще неизвестно, разрешит ли Гингема селиться столь близко от ее резиденции. Но об этом Урфин предпочитал не думать. Наметив приблизительно, где будет дом, а где огород, какой участок леса еще можно будет расчистить, как провести поближе воду от ручья — больше фантазируя, чем обдумывая детали, — Урфин пошел обратно в Когиду. По дороге он громко пел какую-то воинственную песню на плохом древнекогидском. Разумеется, ни слуха, ни голоса у него не было, но здесь не было никого, кто мог бы сделать ему замечание по этому поводу. Выйдя на тропинку, ведущую к деревне, Урфин приутих. Иметь собственный дом, конечно, здорово, но до этого еще было далеко. Топси Ванк признал, что обучение закончено («с облегчением признал», — уточнил про себя Урфин), но пока дом не достроен, придется жить у Топси и по-прежнему считаться подмастерьем. Эта перспектива Джюса вовсе не радовала. Чтобы не думать о проблемах, Урфин глазел по сторонам. Лес постепенно перешел в типичные западные рощицы, которые тоже вскоре закончились, и вместо них потянулись поля, обширные и немного запущенные. В основном это был подсолнечник — еще низенькие растения, все как один развернувшие листья к солнцу. Правда, один почему-то смотрел в другую сторону, и Урфин долго оборачивался, глядя на него и пытаясь понять, почему так случилось. В конце концов, не придя ни к какому выводу, Урфин решил в следующий раз пометить этот ненормальный подсолнух ленточкой и потом, в сезон урожая, спереть его с поля и как-нибудь использовать. Как именно может одинокий цветок оказаться полезным, Урфин и сам не знал, но, как все жевуны, был чуточку суеверен и не мог просто так пройти мимо прекрасной аллегории его собственной жизни. На краю поля копошились трое жевунов, занимавшиеся прополкой сорняков. С этой стороны поле так заросло, что лебеды и навлика там было едва ли не больше, чем подсолнечника. Жевуны уже успели сложить большую кучу выдранной с корнями травы. — Эй, мужики! — крикнул Урфин, облокотившись на изгородь. — А почему бы вам не сеять подсолнухи отдельно, навлик отдельно? — Иди своей дорогой! — отозвался самый высокий из жевунов, выпрямившись и сдвинув мятую шляпу на глаза. — Ты у нас кто, столяр? Вот и строгай свои деревяшки. — Я-то столяр, а ты так вообще никто, — сказал Урфин тихо и пошел дальше. Настроение было немного подпорчено, но не очень сильно — если бы Урфин придавал значение всем перепалкам, в которые ему доводилось вступать каждый день, ему осталось бы только повеситься. Солнце, хотя уже и не такое жаркое, как зимой, но стоящее по-летнему высоко, припекало довольно сильно, и Урфин который раз пожалел, что так и не смог обзавестись приличной шляпой. Но перезвоны бубенцов всегда выводили его без себя, а носить шляпу со срезанными бубенчиками в Когиде не стал бы даже такой равнодушный к традиционным ценностям жевунов человек, как Джюс. Остановившись в тени раскидистого дерева, очень кстати растущего у самой тропинки, Урфин, как всегда, посмотрел в сторону желтой дороги, всё так же заманчиво бегущей на северо-восток. Но Урфин давно выкинул из головы неясные детские мечты — или, по крайней мере, сам полагал, что выкинул.
Гоустрайтер: Заметив краем глаза какое-то движение, Урфин лениво повернул голову направо. По проселочной дороге от Когиды в сторону «ВЖК» топал Ирт Карш. Урфину вовсе не хотелось опять встречаться с торговцем (он по-прежнему был уверен, что в случае с «Историей империи Балланагар» без подвоха не обошлось), и Джюс решил переждать здесь, под деревом, пока Карш не пройдет перекресток. Но Ирт повернул вовсе не на желтую дорогу, а на тропинку, где стоял Джюс. Урфину это совершенно не понравилось. У Карша не могло быть никаких дел ни на подсолнуховом поле, ни в лесу, ни тем более в пещере Гингемы. — Вот ты где! — сказал Карш, даже забыв о приветствии, что было совсем на него не похоже. — Я тебя ищу по всей Когиде. — Я был в лесу, — сухо ответил Урфин. — Подбирал место для дома. — Значит, твое учение у Топси заканчивается? — Да, дело только за домом. — Послушай, Орри, у меня тут появилась одна идея, и если ты согласишься, этот дом тебе не понадобится. Топси отпустил бы тебя прямо сейчас, если бы тебе было, где жить? — Он с радостью отпустил бы меня еще три года назад. К делу. В какую дыру ты собираешься меня послать? Только для начала поставь свою дурацкую шляпу на землю, от звона уши вянут. — В дыру? О да, это такая всем известная дыра… — хитро улыбнулся Карш, вешая шляпу на сучок. — Называется «Изумрудный город». — Что-о? — Урфин прислонился к дереву и внимательно посмотрел на Карша. Тот поежился, но продолжал: — Да, я недавно разговаривал с одним хемалом, и тот рассказал, что в столице как раз нехватка ремесленников или что-то в этом роде. Город-то новый, люди богатые, мебель им нужна… Короче, есть возможность устроиться в тамошнюю гильдию, или как там они это называют. А хемалы тебя подвезут до города, и… — А если не получится устроиться? — Почему это у тебя не получится устроиться? Ты что, плохой столяр? — Да нет, неплохой, но сразу же соваться в столицу… — Урфин задумался. — До сих пор ты почему-то считал себя самым лучшим. — В Когиде — да. А в городе? — А что, в городе люди другие? Что у них, по четыре руки? Орри, я тебя не узнаю. — Что-то я не вижу, чтобы ты ушел в столицу и торговал своим мусором там. — А вот это уже другая история. Послушай, у тебя действительно есть все шансы. Я специально спрашивал, они принимают всех, кто хоть что-то умеет. А мне там точно не пробиться, данолы и хемалы правят бал. — Другая история, говоришь? Послушай, Ирт, можешь вешать лапшу на уши своим клиентам, а со мной изволь говорить честно. К чему всё это? Книжку почитать, в столицу подвезти, в гильдию устроить… Тебе от меня что надо? — Так вот я и говорю. Весь бизнес у данолов, хемалов и шнолов, мне не пробиться. Мне даже по этой несчастной Голубой стране свою торговлю не распространить, потому что хемалы всё равно всё перехватят. — И при чём тут я? — Понимаешь, Орри, ты ведь наполовину хемал, то есть ты для них вроде как свой человек… Нет, ну они, конечно, никогда тебя полностью за своего не признают, но ты все-таки… как-нибудь… — Подорву торговлю хемалов в Голубой стране? — Храни тебя Закон, конечно, нет! Но ты мог бы как-то узнать больше про их связи, вообще про всё… изнутри, понимаешь? — Ага, так они мне всё и расскажут! Ты же сам знаешь молчунов, для них все, у кого нет бумажки с печатью, — грязь. Даже если бы я был чистокровным хемалом, я никогда не стал бы для них своим. Это я для когидцев хемал, а для хемалов-то я всё равно когидец! — Это я понимаю. Но мне нужен кто-то, кто просто проехал бы с ними через страну и посмотрел, как они делают дела. Их откровенность мне не нужна, достаточно, чтобы у тебя были глаза, уши и мозги. А они у тебя есть, не отпирайся. Да и по-ихнему ты понимаешь немного, а они-то об этом не знают! — Ну и как я тебе сообщу то, что узнаю? С учетом того, что я ничего не узнаю? Или ты таки уверен, что ни в какую гильдию меня не примут и мне придется возвращаться с поджатым хвостом? — Письмо напишешь! — заорал Карш. — Сколько можно разыгрывать кисейную барышню, ты же сам до смерти хочешь поехать в столицу! — Тихо, тихо. Угомонись. Я, конечно, ничего не понял в твоих шпионских планах, тут ты всё равно ничего из меня не выжмешь — ты же знаешь, я человек не деловой. То есть получится, что ты просто так, ни за что, устроил мне эту поездку. Очень хорошо. От таких условий я не откажусь. — Спасибо, Орри, — тихо сказал Карш. — А как же когидская кровь, родная земля, душа и сердце отдельно и прочая бодяга? — усмехнулся Джюс. — Это уже твои проблемы, — отмахнулся Карш. — Ты ведь уже сделал выбор, правда? Ты его сделал десять лет назад. Я за это ответственности не несу. — И кто из нас хемал? — Джюс снял шляпу с ветки и нахлобучил Каршу на голову. — Ладно, гуляй, бизнесмен. --
Букан: Есть ли у меня надежда узреть это когда-нить целиком???
Гоустрайтер: цитатаЕсть ли у меня надежда узреть это когда-нить целиком??? Нэт Потому как, как было сказано в первом посте, целиком оно уже никогда не будет. Это выкинутая глава, целиком оно будет как раз без нее.
Гоустрайтер: Топси Ванк возился в мастерской, когда дверь распахнулась и вошел Урфин. Ученик был не на шутку взволнован (хотя вряд ли кто-то, кроме Топси, смог бы это заметить), но старый столяр не стал задавать никаких вопросов и, скользнув взглядом по нескладной фигуре Джюса, вернулся к своей работе. — Послушай, Ванк, — хрипло сказал Урфин. — Ты говорил, что я могу начать работать отдельно, как только переселюсь в собственный дом. — Да, я согласился, чтобы ты переселился в собственный дом и работал отдельно, хотя, по моему скромному мнению, тебе не мешало бы поучиться еще года три. Ты слишком молод, и то, что ты можешь не спать сутками и больше работать, вовсе не… — Это я уже слышал, — отмахнулся Урфин. — Не об этом речь. Смог бы ты отпустить меня уже сейчас? — Я тебя не держу, — пожал плечами Топси. — Но я несу за тебя ответственность перед моим старым другом Далагом и его племянницей. Мне было бы очень больно, если бы ты просто ушел в никуда, отказавшись от моей помощи. — Да ладно. Будто я тебе не надоел. Вот что, Ванк. Карш предложил мне место в столице. Позволишь ли ты мне переехать из Когиды в Изумрудный город? — А что, Карш уже глава джаймы столяров Изумрудного города? — Ванк поднял брови в притворном удивлении. — Какая странная карьера! — Нет, он, конечно, не сам дает мне работу, но он договорился через хемалов. Они и подвезут меня. Карш говорит, это реальный шанс. — Сынок, быть столяром в столице ничуть не лучше, чем быть столяром в Когиде. Я бы даже сказал, что это гораздо хуже. Если бы это не было хуже, все деревенские ремесленники переехали бы в столицу, и там не было бы никакого свободного места. — Я это знаю, Ванк… Я всё понимаю. Но я не жевун. Ты это понимаешь? — Ты и не данол. — Не данол, но и не жевун! Я не могу здесь жить. Я сойду с ума от жизни в Когиде. Сколько бы я себя ни убеждал, что и здесь можно перекантоваться, меня мутит от одной мысли о том, что мне до конца жизни придется обитать в этом дурацком болоте, среди придурков с бубенцами! — Спасибо, — вставил Топси иронично, но Урфин, не обращая внимания, продолжал: — Что ждет меня здесь? Ничего. Что ждет меня там? Не знаю. Но неужели я так и умру, ни разу не попробовав ничего, кроме как вот эта расписанная на пятьдесят лет вперед судьба? Неужели я даже ни разу не увижу Изумрудного города? Ванк, ведь это прекраснейший город в мире! — Можно побывать в Изумрудном городе, посмотреть на него и вернуться в Когиду, — заметил Топси. — Так ты меня не отпустишь? — Почему не отпущу? Я же сказал, я тебя не держу. Я буду волноваться за тебя, но… это твоя жизнь, Урфин. — То есть я могу ехать? — Да конечно же, можешь! Ты уже договорился с этими хемалами, с которыми ты поедешь? — Нет еще, но я так понял, что Карш с ними договорился. — И он всё решил за тебя? — Он знал, что сделать другой выбор невозможно. — Он знал, что ты слишком глуп, чтобы сделать другой выбор. Ты свободен. Вот, возьми… Топси Ванк полез куда-то в угол. Урфин нетерпеливо ждал, пока Ванк копался в каких-то древних ящиках. Наконец на поверхности возник довольно новый ящик для инструментов. На одном из торцов были вырезаны две оскаленные волчьи морды. — Что это за наследство Гуррикапа? — фыркнул Джюс. — Это тебе. Не с пустыми же руками тебе идти в столицу. Тут набор инструментов. Если ты привык к тем, что пользовался до сих пор, можешь заменить. И прихвати несколько вещей, из тех, что сделал сам. Тот столик с витыми ножками, знаешь? Пусть знают, что мы здесь, в Когиде, не лыком шиты. — Ладно, Ванк, — Урфин приподнял ящик, прикидывая вес. — Значит, все-таки отпускаешь? Здорово. Не ожидал. Он вышел из комнаты. Топси Ванк медленно сложил разбросанные вещи и вышел во двор. Из дома раздавалось громкое фальшивое пение: вечный когидский марш Джюса. Через несколько минут Урфин вышел, в одной руке он держал тот самый ящик со звериными мордами, в другой — какой-то полосатый баул, явно не принадлежавший клану Чептрайнов-Вертрайнов, но Ванк не стал выяснять, где Джюс его выкопал. За спиной у него был кое-как прикручен знаменитый столик с витыми ножками. На поясе болтался кинжал. Топси Ванк повесил свою шляпу на колышек и приготовился к длинной и печальной прощальной речи, но Урфин не доставил ему и этого утешения — он только кивнул головой на прощание и вышел со двора, привычно захлопнув калитку ногой. Топси подбежал к калитке, но Джюс уже был далеко. Старику осталось только стоять у забора, смотреть на удаляющуюся нелепую фигурку и вспоминать дорогих ему людей, в память о которых он когда-то взял на себя заботу об этом странном ученике — но и этот последний долг не смог оплатить до конца. --
Гоустрайтер: Урфин еле успел застать хемалов в Когиде: еще немного, и надо было бы пилить за ними пешком до Пакори, а значит, пришлось бы как минимум выкинуть столик, а как максимум — отказаться от всей этой затеи и вернуться к Топси несолоно хлебавши. Напоследок обговорив все детали с Каршем и получив от него толстенький кошелек с монетами, Джюс направился к хемалам. Где живут хемалы, было известно всем: в бывшем доме Алгусов, неподалеку от реки. Когда Урфин подошел к неприступному забору «базы», ворота были открыты нараспашку. Четыре тележки стояли во дворе, лошадки уже были запряжены, и хемалы в последний раз проверяли, как уложены тюки. Урфин остановился в воротах, не зная, что сказать. Десять пар глаз выжидающе уставились на него. — Я Урфин Джюс, — начал он, показав кошелек. — Ирт Карш должен был с вами договориться насчет того, чтобы проехаться вместе до города. Вы оставили для меня место? Хемалы ничего не ответили. Урфин хотел уже повторить вопрос, когда один из молчунов — здоровяк с короткими косичками — вышел вперед и сказал: — Всё так. Я Рембал Салхат Лиата Генд Антамор Нилома Бепали Оллаг Кодамер Менси Вагар Нимас Тинга. — Очень приятно, — отозвался Урфин, лихорадочно подсчитывая в уме имена и фамилии. — Надеюсь, вы позволите мне называть вас просто Коди Ремби? Рембал Салхат снова надолго замолчал. Потом коротко ответил: — Да. Садись. Он взял кошелек и показал на одну из повозок. Джюс снял со спины столик, уложил его в телегу, кинул туда же ящик и сам забрался следом. Молчаливое наблюдение уже начало ему надоедать. — Полное имя? — спросил Коди Ремби. — Урфин Джюс… Урфин Керген Джюс-Трайн. В Когиде имена короче, чем у вас, знаете, — сказал когидец, поборов искушение назваться «Урфин Керген Интве Босама Инсмег Эрри Ланти У. Джетамер Верус Туаташан Трайн», что было бы совершенно точно и крайне неуместно. — Женат? — Нет. — Тогда побрейся, — сказал Коди Ремби и, больше не говоря ни слова, запрыгнул в ту же телегу. Через пять минут к ним присоединился еще один молчун, худющий, с глазами навыкате и множеством косичек. Остальные хемалы тоже заняли свои места, телеги выехали со двора, и немолодая лелорка, присматривающая за домом, закрыла за ними ворота. Путешествие началось. Вначале путь их проходил между полями Голубой страны, но, странное дело, сейчас даже они выглядели как-то по-новому, и Урфин смотрел на знакомую с детства местность, как на какую-то диковинку. Хемалы многозначительно переглядывались, но Урфин твердо решил оставить скандалы в Когиде и не обращать на нахалов внимания. От предложенной кем-то из хемалов жвачки он вежливо отказался, не вдаваясь в объяснения. Да он и сам не знал, как объяснить свое прошлогоднее решение отказаться от титульного свойства своего народа. Правда, еще полчаса после такого напоминания о не совсем забытой привычке пришлось провести со зверским выражением лица.
Гоустрайтер: Вскоре они подъехали к Пакори Бу. Несколько хемалов слезли с повозок и пошли в деревню. Джюс, верный своим обязательствам перед Каршем, последовал за ними, но не увидел и не услышал ничего интересного. Конечно, ненормально цепкая память Урфина надежно сохранила и все мелочи, случившиеся во время этой стоянки, но в то же время он прекрасно сознавал, что Каршу не будет никакой пользы от такой ценной информации, как покупка двумя хемалами конфет в местной лавочке и их разговор о погоде (состоящий ровно из трех слов). А Коди Ремби, который пошел прямиком к дому Кокусов, захлопнул дверь перед носом бредущего за ним Урфина, и о чём они там говорили, осталось неизвестным. Чтобы оправдать свою отлучку, Урфин тоже купил немного конфет. Правда, есть их он не собирался и засунул в щель между тюками. Лупоглазый хемал, увидев это, только покачал головой. Урфин отвернулся и принялся разглядывать главную — и единственную — улицу Пакори Бу, пересекавшуюся с желтой дорогой почти под прямым углом. Года полтора назад он был здесь с Топси и отлично знал, что ничего интересного в Пакори Бу никогда не было и не предвидится, но всё-таки это была практически вторая столица Голубой страны (а если бы Гингема не поселилась на берегу Когиды, Пакори Бу была бы первой и, возможно, единственной столицей). Тем не менее, Урфину было трудно заставить себя относиться к этому населенному пункту с уважением. Когида, каким бы дурацким местом она не была, давала сто очков вперед этому роскошному, но мелкому селенью. Две молоденькие жевуньи подошли к навесу, вероятно, поглазеть на хемалов (десять мужиков в экзотической одежде, из которых Джюс был самым светлокожим, — на это стоит посмотреть), а может, на лошадей, а может, и на тех и на других. Урфин, бесцельно болтающийся около телеги, мрачно уставился на них. Мало того, что хемалы всё утро смотрели на него как на диковинную зверушку, так еще и лелоры сделают из этого зрелище. Что странного в том, что когидец едет в Изумрудный город с караваном хемалов? — Что смотришь, дырку протрешь! — крикнула задорно одна из лелорок. Урфин сжал кулаки, но промолчал. — Да не протрет, а прорежет! — засмеялась вторая. — А интересно, кто он такой? — сказала первая. — На хемала не похож. Одет, как данол, но не данол. — Эй, вы, валите отсюда! — крикнул Урфин. — А-а, когидец! — догадалась вторая и засмеялась еще звонче. — А почему он тогда в зеленом? — не унималась первая. — Он думает, что он данол? — А я говорю, когидец! Он говорит, как когидец! — А я говорю, валите отсюда! Я вам не балаганный урод! Жевуньи расхохотались и убежали, держась за руки. Урфин снова забрался на телегу и уселся там, обхватив голову руками и с ненавистью глядя на ряд голубеньких домов. — Зачем прогнал? — поинтересовался с другой телеги очень высокий кудрявый молчун с одной-единственной косичкой, скорее загорелый, чем смуглый. — Не твое дело! — огрызнулся Урфин. — Один караван, — пожал плечами хемал. — Я Лути Ган. — А полное имя какое? — Зачем? Не запомнишь. — У меня, между прочим, исключительно хорошая память. Я даже помню, как зовут нашего большого стриженого друга: Рембал Салхад Нилома Генд Антамор Лиата Бепали Оллаг Кодамер Менси Вазар Нимас Тинга. — Почти, — сказал Лути Ган и улыбнулся. — Зачем едешь? — Это уж мое дело. — Почему не побрился? — Да что вы заладили, побриться да побриться? У меня и борода еще не растет-то! Лути Ган пожал плечами и отвернулся. Урфин полез в свой чемодан и долго рылся там, оглядываясь по сторонам, как будто кто-то мог позариться на его нехитрый багаж. Наконец, он нашел свой собственный кошелек — гораздо более тощий, чем тот, что дал ему Ирт. Пересчитав деньги, Урфин вздохнул, сунул кошелек в карман, застегнул баул на все пуговицы, снова слез с телеги и поплелся в лавочку. Там он купил бритву — на все деньги, пришлось даже выгрести мелочь из карманов, и то еще немного не хватало, но продавец согласился уступить. — А что с этой штукой делать-то? — спросил Джюс у продавца. — Поотрезать косички этим хемалам, которые тебя сюда послали! — огрызнулся продавец. — Иди гуляй, мальчик, и не задавай дурацких вопросов. Раздосадованный Джюс вернулся к навесу. Вскоре подошел и Коди Ремби. — В Шемре опасно, — сказал он остальным хемалам. — Едем через Пакори Ками. — А что в Шемре? — поинтересовался Урфин. Коди Ремби недовольно покосился на Джюса, но все-таки соизволил ответить: — Пропадают путники. — Ух ты! Просто пропадают и всё? И неизвестно, куда они делись? — Лишние вопросы, — вздохнул Лути Ган. — А Шемарус об этом знает? Он что-нибудь предпринимает? — Дело Шемаруса, — огрызнулся Коди Ремби. — Запрягайте.
Гоустрайтер: Выехав из деревни, хемалы повернули с желтой дороги на запад, в поля. Телеги поднимали облака пыли. Джюс предпочел бы слезть и пройти часть дороги пешком, а то и бегом, но не знал, как к этому отнесутся хемалы, и молча сидел и злился. К вечеру они добрались до Пакори Ками. Там было еще скучнее, чем в Пакори Бу. Урфин добросовестно подслушивал редкие разговоры хемалов, но о делах они почти не говорили. Правда, они что-то продали — кажется, немного материи — и что-то купили — вроде бы посуду, — но Джюс опять не успел оказаться в нужное время в нужном месте. Когда выдалась свободная минутка, Джюс попытался побриться и теперь ходил исцарапанный и злой на весь мир. Переночевав в каком-то не очень уютном доме (Урфин не за что не признался бы в этом даже самому себе, но он не мог чувствовать себя в безопасности без привычных оскаленных морд на воротах), утром хемалы снова двинулись в путь. Ехать среди полей уже надоело, поэтому Урфин обрадовался, когда они добрались до леса, который всё это время темнел на горизонте. Здесь по крайней мере была тень. Но через пару часов они въехали в такую густую чащу, что Урфину стало страшновато. Он никак не мог выкинуть из головы слова Кодамера о том, что в окрестностях Шемра пропадают люди. Но трудно было поверить, что в этом диком месте может быть безопаснее, чем в окрестностях замка Шемаруса. Джюс хватался за нож при любом шорохе. — Спрячь оружие, — посоветовал хемал с косичками. — Пользы нет. — Не знаю, есть польза или нет, — проворчал Джюс, — но мне что-то не хочется, чтобы меня просто зарезали, как барана. — Нас так примут за разбойников, — объяснил хемал. — Спрячь. — Оставь, — сказал Коди Ремби. — С когидцем всё равно примут за разбойников. Урфин вспомнил о некоем усовершенствовании, которого с большим трудом добился от когидского сапожника, отцепил кинжал от пояса и с гордой улыбкой спрятал его за голенище. Правда, восхищения и зависти на лице хемалов он не дождался, но оно ему и не было нужно — сам себя он всё равно считал отчаянным парнем. Вдруг деревья расступились, и караван выехал на большую поляну. Дорога выходила к маленькому селенью из некрашеных домиков, окруженных высоким частоколом. Один из хемалов — маленького роста, с тремя косичками за левым ухом — долго стучал в ворота. Потом к нему присоединился Коди Ремби. — Тише, хватит барабанить — отозвался наконец кто-то изнутри. — Сколько вас там? — Десять человек и когидец, — ответил Рембал. Джюс в который раз предпочел промолчать. Ворота медленно и беззвучно отворились. За ними оказался бледный взъерошенный человечек в темно-зеленой одежде, но жевунской шляпе с бубенчиками. Хемал с тремя косичками что-то тихо сказал ему, и тот понимающе закивал головой. Хемалы заехали за ограду, и человечек в зеленом тут же закрыл за ними ворота и задвинул огромный засов, вдобавок еще и повесив на него огромный замок. Урфину это не очень понравилось: насколько же опасен был окружающий лес, если эти люди так от него отгораживались, и не станет ли само это странное место для них тюрьмой — ведь выбраться отсюда не намного легче, чем проникнуть внутрь. — Невеселое место вы выбрали для житья, — сказал Урфин типу с бубенчиками, надеясь разговорить его. Но тот только махнул рукой и ушел куда-то. — Это говорит когидец! — воскликнул Коди Ремби. Урфин хотел было ответить, но передумал. В этом мрачном поселке лучше было держаться вместе, хотя Кодамер уже начал выводить Джюса из себя. Хемалы спокойно расположились на ночлег в строении, похожем на сарай, но освещенном странными фосфоресцирующими шариками, подвешенными под потолком. Из-за этого света, да еще из-за недобрых предчувствий, Урфин едва смог заснуть, но утром хемалы, как ни в чем не бывало, снова запрягли своих лошадок и выехали на дорогу, и человечек с бубенчиками закрыл за ними ворота. Урфин не представлял, где они могут сейчас находиться, настолько далеко отклонились они на запад. Один раз ему показалось, что дорога поворачивает вправо, но уверенности никакой не было, а в этом бесконечном лесу трудно было даже сказать, в какой стороне находится солнце. Оставалось надеяться на то, что хемалы хорошо знают местность. --
Гоустрайтер: Урфин облегченно вздохнул, когда караван, наконец, выехал обратно на желтую дорогу. И хотя проходила она через тот же угрюмый лес, теперь, по крайней мере, можно было не бояться заблудиться. Вдруг Джюс услышал какой-то шум. Чтобы получше рассмотреть, что происходит за деревьями, он поднялся на ноги и чуть не вывалился из телеги. Снова опустившись на опостылевшие тюки, он наконец увидел совершенно не обрадовавшую его картину. Через лес бежал с воплями молодой медведь, а его большими скачками догонял огромный зверь, похожий на тигра, но более тусклой расцветки, с коротким хвостом, маленькой головой и непомерно длинными клыками. Урфин ойкнул и свалился на дно телеги. Коди Ремби достал из барахла маленький арбалет и хладнокровно зарядил его, второй хемал вытянул откуда-то длинную штуку, похожую на гарпун, да и, наверное, все торговцы сделали что-то в этом роде, но их Урфину не было видно. Джюсу вдруг стало кристально ясно, что его знаменитый кинжал — не более чем детская игрушка. Но ничего более серьезного под рукой не было. Урфин пошарил в подаренном Ванком ящике и достал маленький топорик — ничего лучше в голову не пришло. Опасливо глянув через край телеги, Джюс увидел, что зверь, не обращая внимания на людей, продолжал преследовать добычу. Медведь как раз вылетел на дорогу — далеко позади каравана — и, увидев что-то новое, отчаянно заорал: — Помогите! Кто бы вы ни были! Чудовище! Повозки продолжали ехать на восток — только быстрее, чем раньше. Урфин обернулся. Лупоглазый спокойно сидел в телеге, глядя на зверей, с гарпуном наготове, но явно без желания пускать его в ход. Ремби вообще отложил свой арбалет и вернулся к управлению телегой. Джюс снова посмотрел назад. Медведь опять нырнул в лес, но теперь он бежал вдоль дороги, за караваном. Зверь мчался по дороге ему наперехват. Сам не соображая, что делает, Урфин схватил арбалет Кодамера — Ремби возмущенно рявкнул что-то, но не успел помешать — и неумело выстрелил в сторону зверя. Стрела улетела куда-то в глубину леса, но зверь заметил ее и, остановившись, посмотрел в сторону каравана ничего не выражающими желтыми глазами. От этого взгляда у Джюса мурашки побежали по коже, и он снова спрятался за тюки. — Нет, — сказал Коди Ремби жестко. — Ты вызвал его на бой. Ты сражайся. — Не буду я сражаться, — прошептал Урфин. — Возьми свой дурацкий арбалет. Надеюсь, ты сам умеешь из него стрелять. — Ты хочешь его убить. Не я, — холодно ответил Коди Ремби. — Ты что, хочешь, чтобы он нас всех сожрал? Мы все должны объединиться и… Коди молча подобрал арбалет и протянул его Урфину. Потом достал из кармана кошелек с платой за дорогу и закинул его в лес. Джюс обернулся. Зверь нагонял караван. — С ума вы все сошли, что ли? — заорал Джюс, швыряя арбалет Кодамеру. — Стреляй в эту тварь, ты, демон лохматый! — Не моя война, — пожал плечами Кодамер. Хемалы на остальных повозках молча смотрели назад. Понять, собираются они стрелять или нет, было невозможно. Да и оружие было вовсе не у всех. «Наверное, остальные прыгали со скакалочкой», — отстраненно подумал Джюс. Послышался какой-то скрежет, и Джюс снова плюхнулся на тюки, теперь уже из-за резкой смены скорости. Он так и не успел рассмотреть, что там произошло впереди: пока он выпутался из барахла, повозки снова понеслись вперед, но за эти несколько секунд чудовищный тигр успел нагнать караван. Урфин еще раз крикнул Кодамеру, чтобы тот стрелял, и в этот момент тигр сиганул на повозку. Джюс еле успел спрыгнуть с телеги — как выяснилось, совершенно зря, потому что зверь промахнулся. Караван мчался дальше, а Джюс остался на дороге — наедине с тигром, который гнался именно за ним. Для начала Урфин чуть не упал, но все-таки сумел восстановить равновесие. Правда, радоваться по этому поводу было не время. Зверь остановился, посмотрел в сторону каравана, потом в сторону Джюса, прорычал какую-то угрозу и прыгнул. Джюс успел увернуться, и теперь всё, что он мог делать — это бежать, благо как раз это он умел едва ли не в совершенстве. Зверь покатился по гладкому кирпичу, быстро встал на ноги и снова прыгнул, и Урфин снова сделал дикий зигзаг, прошмыгнув в четырех майри от лапы. Хемалы молча смотрели на него с удаляющихся повозок. Похоже, они и не собирались его выручать. — Вонючие торгаши! — крикнул Джюс и чуть не споткнулся. Развернувшись на месте, он метнул топорик в зверя — точнее, просто швырнул в его сторону, поскольку Джюс никогда не учился метать топорики. Но эта конкретная попытка была довольно удачной. Хряп! Левый клык зверюги треснул поперек. — Мерзкий червяк! — взвыл зверь странно тонким голосом и прыгнул на Джюса. На этот раз почти удачно.
Гоустрайтер: Удар гигантской лапы был таким сильным, что его одного было бы достаточно, чтобы надолго вывести из строя жевуна средних размеров. Но зверь все-таки немного промахнулся, да еще и забыл вовремя выпустить когти, так что Джюса еще можно было бы спасти, разумеется, если бы кому-то действительно захотелось это сделать. И кому-то действительно этого захотелось. Зверь вдруг ругнулся и повернул голову куда-то назад, придерживая Джюса, чтоб не рыпался. Этой секунды было достаточно, чтобы когидец дотянулся до сапога, вытащил нож и всадил его в лапу тигра. — Да сдохнешь ты или нет! — заорал зверь, отдергивая лапу, и попытался схватить Джюса зубами, задел сломанный клык, завизжал от боли и, ничего не разбирая, принялся прыгать вокруг, пытаясь прихлопнуть ненавистного человечишку, который, уворачиваясь от ударов и катаясь по земле у него под ногами, в свою очередь тыкал кинжалом куда-то вверх, чаще всего попадая в воздух. Потом ему все-таки удалось засадить кинжал тигру между ребер, и это было последнее, что он мог сделать в этой бессмысленной «войне», потому что дешевый лелорский ножик при этом сломался. Джюс в последний раз попытался уползти куда-нибудь на четвереньках, и это оказалось очень кстати, потому что зверь в этот самый момент тяжело повалился на дорогу — еще чуть-чуть, и эта туша погребла бы под собой бренное тело незадачливого охотника на тигров. Хемалы, ни говоря ни слова, стояли вокруг мертвого тигра, в боку которого торчало несколько стрел. Медведь, в свое время очень удачно тяпнувший зверя за хвост, смотрел на хемалов — тоже молча, хотя и не был родом из Желтой страны. Ему много чего хотелось высказать этим сумасшедшим людям, но он не был настолько хорошим оратором. Джюс сидел на земле и тоже смотрел на тигра и молчал — непохоже, чтобы он был в состоянии сказать что-то членораздельное. Лути Ган и лупоглазый, а потом и несколько других хемалов (стоит ли говорить, что Кодамера среди них не было) подошли поближе, и Лути, так же ни говоря ни слова, помог измочаленному когидцу встать. — Ты ранен? — только и спросил лупоглазый. — Н-не знаю, — пробормотал Джюс, не отрывая глаз от мертвого зверя. — К-кажется, это его кровь… Не знаю. Он мне здорово заехал лапой п-по плечу. Кто его знает… Вот что, пацаны, надо отсюда сваливать. Быстро. — Могут быть другие? — догадался Лути Ган. — Другие? Да если бы другие такие же, как он! Вы что, не поняли? Он очень молодой… — Джюс обвел взглядом хемалов и снова уставился на тигра расширенными от ужаса глазами. — Он вообще не умел охотиться. Даже не подросток, это маленький детеныш, понимаете? Здесь могут быть его родители! Вы себе представляете его родителей? — Джюс шмыгнул носом и вопросительно посмотрел на хемалов. — Это правда? — обратился Ган к медведю. — Точно, — подтвердил тот. — Его мама напала на мою маму… Не знаю, что теперь с моей мамой… Ее, наверное, убили… — Где? — Там, — медведь махнул лапой куда-то влево и вперед. — Далеко, у реки… Та тигрица была огромная, ужасно огромная, просто сойти с ума какая огромная, и она, наверное, съела мою маму, и… — Не реви, — коротко сказал Джюс. — Садись в телегу. — Вы что, ВСЕ сошли с ума? — вмешалась одна из лошадей. — Заткнись, — прошипел Джюс и побежал туда, где валялся брошенный топорик. Зазубренный и погнувшийся, он мало на что годился, но о кинжале вообще можно было забыть. — Зачем медведь? — насмешливо спросил Рембал, забираясь в телегу. — Я лучше спрошу, зачем ты. — Тихо, — шикнул Лути Ган. Далеко в лесу послышалось жуткое рычание. Медведь задрожал. — Вылезай из телеги, — тихо сказал Джюс. Ремби удивленно поднял голову. Джюс стоял на телеге в полный рост, глядя на него сверху вниз, и сейчас, в разодранной окровавленной рубахе, с сумасшедшими светлыми глазами, с топором в руке, он выглядел как человек, с которым не стоит спорить. Ремби послушно слез. — И арбалет давай. Мне он больше пригодится. — Два раза не везет, — сказал с сомнением Ган. Джюс выхватил арбалет из руки Кодамера, бросил его на дно телеги, выкинул несколько тюков, которые казались самыми тяжелыми, и крикнул: — А теперь гони! --
Гоустрайтер: Это была плохая идея. Джюс знал, что это плохая идея. Не знал только, насколько плохая. В лесах на западе страны водились саблезубы. Не очень крупные короткохвостые тигры с большими клыками. Они не отличались особым интеллектом и всю жизнь одним и тем же способом охотились на всякую мелочь из засады. Урфину приходилось читать о них еще в детских книжках. Саблезубы никогда не выходили на открытое место. Никогда. Сегодня утром он заглянул в карту, которую Коди Ремби развернул, чтобы прикинуть, сколько времени займет путь до реки. И сейчас он знал, что до реки осталось чуть-чуть — по крайней мере, на карте это расстояние вообще можно было не считать. Едва увидев первого саблезуба, Джюс, хотя и удивился его величине, сразу вспомнил, что видел таких зверей на картинках, и начал составлять сверх-гениальный план скоростного продвижения к реке и окружения тигра на опушке леса. Правда, потом выяснилось, что у хемалов больше оружия, чем предполагал Урфин, а еще позже — что они всё равно не будут использовать это оружие. Но сейчас первоначальная идея на беду снова всплыла у него в голове. Телега неслась по желтой дороге. На ней стоял Джюс, размахивал над головой топором и орал во весь голос всё ту же воинственную древнекогидскую песню, вставляя в нее ругательства на четырех языках и периодически напоминая всем, кто мог бы его слышать, что это он, Урфин Керген Джюс-Трайн, убил маленького саблезуба и теперь твердо намерен убить его маму. Медведь тоже вставлял какие-то клятвы мести, а бедный пони то и дело оборачивался и приговаривал: «Вляпался же я в историю с этим сумасшедшим». Само собой, саблезубая тигрица-мама услышала весь этот шум и, разобрав слова, в ярости кинулась за телегой. — Остановись, гаденыш! — кричала она. — Дай мне разорвать тебя на кусочки! — А ты попробуй догони! Если хочешь, чтоб из тебя коврик сделали! Джюс попробовал переложить топор в правую руку, чтобы взять арбалет, но тут же выронил его из-за резкой боли в плече. Выругавшись, он кое-как прицелился, но стрелять не решился: хемалы таки разместились на оставшихся трех телегах и теперь двигались за Джюсом и тигрицей. Относительно своей меткости Урфин не обольщался. — Что, лапку поцарапал? — рычала тигрица, догоняя телегу. — Сейчас я тебе остальные пообрываю, обезьяна недоделанная! — Похоже, тебя таки съедят. Я буду на первое, а ты на второе — обнадежил Джюс медведя. Тот заплакал, закрыв глаза лапами. Джюс снова подобрал топор и кинул им в тигрицу — и даже попал в голову, но, похоже, не причинил особого вреда. Достав из ящика еще пару более-менее острых инструментов, он приготовился к последней битве (в конце концов, он был когидцем… кто не был когидцем, тот не поймет). И в этот момент телега вылетела на берег реки. Пони по инерции пробежали до самой кромки воды и еле успели остановиться и повернуть. Телега, правда, остановиться не успела, и Джюс, медведь и оставшиеся товары вывалились на прибрежный песочек. Тигрица тоже выскочила на откос, но, заметив наконец, что местность изменилась, в нерешительности остановилась на пригорке. Неизвестно, что случилось бы дальше, решилась бы она спуститься к реке, чтобы отомстить за сына, или ретировалась бы в лес, но в этот момент хемалы наконец продемонстрировали, как искусны они в стрельбе. Правда, Джюс свалился на землю одновременно с тигрицей — его лимит героизма был исчерпан на пару лет вперед. Впрочем, медведь, решивший, что его спаситель отправился к предкам, испустил такой горестный вопль, что Джюс открыл глаза и кое-как поднялся на ноги. Расстегнув дрожащими пальцами рубашку, он убедился, что далеко не вся кровь принадлежала саблезубу и что реликтовый котенок в какой-то момент выпустил-таки коготки. — Вот хрень, — пробормотал Джюс, прислоняясь к перевернутой телеге и пытаясь унять озноб, пока хемалы не увидели его в таком жалком виде.
Гоустрайтер: Хемалы осторожно съехали вниз по пологому склону и подошли к Джюсу. Медведь тут же накинулся на них с какими-то упреками, но его никто не слушал. — Почему вы с самого начала его не убили? — спросил Урфин раньше, чем хемалы могли что-то сказать (конечно, если они вообще собирались что-то говорить). Молчун с глазами навыкате подошел вплотную к Джюсу и сказал размеренно: — Зачем? Надо нести ответственность за свои поступки. Зачем ты его убил? Чем медвежонок лучше тигра? Он не выживет без матери, и вместо одной смерти будет три. Это не наша война. — Хватит, — вмешался Лути Ган, заметив, что Урфин явно не в таком состоянии, чтобы усваивать хемальскую философию. Лупоглазый пожал плечами и замолчал. — Да ну вас, — сказал Джюс невнятно (потому что зубы до сих пор стучали). — Перевязать поможете, или это тоже не ваша война? Лупоглазый молча пошел к опрокинутой телеге и начал подбирать с песка какие-то свертки. Джюс, давно разуверившийся в отзывчивости хемалов, дотянулся до своего чемодана, тоже валявшегося поблизости, открыл его и, морщась от боли, которая становилась всё сильнее, вытащил на свет божий старое полотенце с вышивкой, подумал и засунул обратно — все-таки последняя память о родительском доме. Больше в чемодане ничего не было, кроме старого костюма, новой рубашки и рабочего фартука. Их он тоже решил приберечь для столицы. Джюс растерянно оглянулся по сторонам. — Не ерунди, — сказал лупоглазый. — Я врач. — Что, правда? — глупо спросил Джюс. — Снимай рубашку, — приказал хемал, проигнорировав последний вопрос. По своему опыту Джюс знал, что от врачей ничего хорошего ждать не приходится. Но по сравнению с Даларом Корусом этот хемал с косичками был просто… гм… просто волшебником. — Ты что, волшебник? — поинтересовался Джюс. Хемал раздраженно помотал головой. — А почему тогда не больно? Хемал снова предпочел не отвечать. Джюс вздохнул и отвернулся. На глаза ему попался кулечек с давно растаявшими конфетами. Совершенно не по делу пришла в голову идея, куда их девать. — Эй, ты! — крикнул Джюс слабым голосом. Обернулся на зов только медведь — и очень кстати, потому что именно он и был нужен Урфину. — Иди-ка сюда. Видишь ту хреновину? Можешь ее взять. Там внутри вкусняшки. Врач с недовольным видом покачал головой и хотел стандартным образом промолчать, но все-таки сказал: — В двадцать пять лет надо быть более ответственным. — Это ты кому говоришь? — Тебе. — А я-то тут при чём? — Тебе двадцать пять, — терпеливо пояснил хемал. — Какие к Длуку двадцать пять? Мне семнадцать, придурки! — до Урфина только сейчас дошло, во что он вляпался. Все хемалы, считая врача, ошеломленно уставились на него. Потом врач коротко сказал: — Благодари Карша. К этому действительно было нечего добавить. Откуда-то, неизвестно откуда, пришло объяснение. Когда-то, сотни лет назад, когда первые караваны северян появились в соседних странах, возникло поверье, что молчуны крадут детей. Чтобы навсегда разрушить эту легенду, хемалы установили правило: не брать в свои повозки несовершеннолетних. Ну а по северным законам это и значило — никого младше двадцати пяти. У Карша был только один выход обеспечить Джюсу хоть какую-то охрану. Но в обмен на эту услугу надо было проявить ответственность — как раз то, что у Джюса было в дефиците. — Я Нез Ирхама, — сказал вдруг врач. Джюсу вдруг стало смешно, когда он подумал, что до сих пор не знал имени лупоглазого… Потому что как еще могли его звать? «Я Урфин Джюс», — хотел было назвать свое имя когидец, но что-то заставило его сказать совсем другое: — Я Брайетки. — Бывает, — спокойно отозвался Нез Ирхама, завязывая последний узелок. Его глаза как-то странно блестели на солнце, и за ними трудно было уследить. — У тебя глаза светятся, — сказал Урфин. — Конечно. Я не демон. Джюс не на шутку задумался. Хотя думать почему-то не получалось — мысли разбегались во все стороны. Впрочем, одна осталась. Джюс снова повернулся к Незу Ирхаме и уже открыл рот, чтобы задать невероятно важный вопрос, как Нез сказал: — Не спрашивай. Джюс кивнул и отключился. --
Гоустрайтер: По небу плыли облака. Небо было голубым, а не зеленым. С одной стороны, это было правильно, а с другой, совершенно неправильно. Джюс попытался вспомнить, что могло быть неправильного в голубом небе, но так ничего и не сообразил. Зато он вспомнил, где находится. Это уже было кое-что. Плечо почти не болело, но Урфин понимал, что такие развеселые догонялки с тиграми даром не проходят. Это тогда, в лесу, можно было не обращать внимания ни на что, даже на вывихнутую руку, но сейчас каждый синяк, каждая царапина настойчиво заявляли о себе. К тому же наверняка поднялась температура — Урфин сразу узнал это привычное с детства полубредовое состояние, когда голову переполняют гениальные мысли, но нет никакой возможности понять, правильные они или нет. Джюс с трудом сел и, отпихнув в сторону свой чемодан, прислонился спиной к стенке телеги. И тут он увидел Город. Самый прекрасный город на свете, как и обещал Джети Керджи. Он был еще только на горизонте, но даже отсюда можно было понять, что приближаешься к одному из чудес света. Легкие силуэты башен, освещенные клонящимся к закату солнцем, четко вырисовывались на фоне пасмурного северного неба и дальних снежных вершин. И они светились — казалось, не солнце разбивается в брызги на бесчисленных изумрудах, а сами они излучают какой-то неземной переливчатый свет, который просто не может угаснуть на закате, а будет так же призрачно сиять и в самой непроглядной тьме, потому что этот город создан для света, а не для тьмы. Этот город был невозможен. Он не должен был существовать. Возникнув в центре мира, он по-прежнему не принадлежал ему — он ничему и никому не принадлежал. Урфин неотрывно смотрел на панораму Изумрудного города, пока голова не закружилась и перед глазами не запрыгали красно-зеленые закорючки. Тогда он, наконец, отвернулся и некоторое время глазел на зеленые фермерские домики, мимо которых сейчас проезжал караван. Джюс только сейчас заметил, что на нем надет не привычный жевунский костюм, перекрашенный в грязно-зеленый цвет, а желтая хемальская куртка с бахромой, поверх хемальской же рубашки. Но брюки ему все-таки оставили свои (и на том спасибо), да и стоптанные сапоги были те же самые, сшитые по персональному заказу для отчаянного парня с кинжалом. Куда подевалась старая одежда, Джюс не знал, да это его не очень и волновало. Он в любом случае собирался купить себе новый костюм в городе. Гораздо интереснее была другая находка. Пять из шести карманов были пусты, но в кармане номер четыре обнаружился кошелек Карша. Урфину хотелось бы знать, что это означает, но в конце концов он пришел к выводу, что ничего плохого, а уж деньги эти точно не были лишними, когда он после покупки никому не нужной бритвы остался без гроша. Коди Ремби по-прежнему правил лошадью, а Нез Ирхама сидел рядом с ним. Будто ничего и не произошло. Чуть не убили человека, а теперь вернули кошелек и думают, что всё уладили. Как будто за кровь можно заплатить деньгами. — Эй, здоровила! — крикнул Урфин более страдальческим голосом, чем мог бы, и запустил в Ремби орехом из ближайшего мешка. Хемал обернулся с недовольным видом. — Пить дай. Коди Ремби швырнул Джюсу фляжку. Нез Ирхама тоже обернулся. Сейчас его глаза не казались светящимися. — Тебе лучше? — спросил он. — По сравнению с чем? — огрызнулся Джюс. Нез грустно покачал головой и отвернулся. Джюс сделал большой глоток. Вода была теплая и противная на вкус. Джюс ругнулся, завинтил фляжку и бросил ее обратно Кодамеру. Тот подобрал ее, не оборачиваясь. — Пожалеешь, — сказал Ирхама. — Мы в город скоро приедем? — спросил Джюс капризно. — Через час, — холодно ответил Ирхама. — Через пятьдесят минут, — исправил его Коди Ремби. Джюс хотел было сказать Кодамеру какую-нибудь гадость, но ничего не придумал, поднял воротник бахромчатой куртки и стал ждать. --
Гоустрайтер: Как и сказали хемалы, через час, а может, и через пятьдесят минут караван остановился у резных ворот небывалой красоты, украшенных изумрудами. Урфин с облегчением заметил, что по углам вырезаны и звериные морды — конечно, не такие, как принято в Когиде, а скорее напоминающие нарисованных Далагом забавных зверей на воротах его родного дома, но все же какая-никакая защита от демонов у города была. Хотя, конечно, Гудвин сам лучшая гарантия безопасности. Никто в здравом уме на него нападать не будет. Но все-таки было интересно, есть ли у Города обыкновенная, не магическая защита. Попросту говоря, армия. Хемал с тремя косичками позвонил в колокол. Ворота открылись. Почти все хемалы спрыгнули с телег и прошли внутрь, за ними кое-как слез и Урфин, прихватив свой баул (для ящика с инструментами свободной руки уже не нашлось, столик он тоже решил пока оставить в повозке). За воротами оказалось небольшое помещение, тоже всё в изумрудах, в котором сидели за столом двое данолов, старый и молодой. Тот, что был постарше, начал задавать хемалам какие-то дурацкие вопросы, а те привычно называли имена (в краткой форме). Молодой записывал ответы и листал какие-то толстые реестры. Джюс без особого любопытства наблюдал за этими манипуляциями, одновременно запоминая имена молчунов — это было не очень сложно. Потом данол и его спросил, кто он такой и зачем явился в город. — Урфин Керген Джюс-Трайн, — сказал когидец хрипло. — Столяр из Голубой страны. Надеюсь быть принятым в городскую джайму… то есть гильдию. — Вы не хемал? — удивился страж. Урфин помотал головой. Рассказывать о своих родителях почему-то совершенно не хотелось. — Но вы же не сможете работать, пока не выздоровеете, — сказал задумчиво молодой страж. Джюс и не думал, что он прислушивался к разговору. — Ничего, — отмахнулся Урфин. — На мне всё быстро заживает. Только тут до него дошло, что его могут элементарно не впустить в город. Но стражи, похоже, поверили ему на слово. Старший достал из сумки, которая висела у него на боку, целую охапку очков с зелеными стеклами и раздал их хемалам. Те быстро надели очки, защелкнув миниатюрные замочки. Получил одну пару и Джюс. — А это еще зачем? — спросил он. Молодой данол начал объяснять что-то про ослепляющий блеск изумрудов. Джюс не очень-то поверил, но очки надел. Традиции есть традиции. Это не Когида, где можно было безнаказанно ходить без бубенчиков. Данолы открыли внутренние ворота, и вся компания вывалилась на широкую улицу. Хемалы пошли куда-то влево, Урфин за неимением лучшего поковылял за ними, озираясь по сторонам, как и полагается провинциалу. Это был действительно сказочный город. Еще оказаться бы здесь здоровым и богатым — ничего лучше нельзя было и вообразить. После довольно долгого перехода по узким и, к счастью, тенистым улочкам компания вышла к невзрачному двухэтажному зданию. В отличие от остальных домов, оно не имело никаких балконов и козырьков, отставало по количеству изумрудов в стенах, из украшений могло похвалиться только длинными вертикальными и горизонтальными полосами из зеленоватого металла, проходящими между скучными квадратными окнами, и поэтому смахивало на гигантскую зеленую клетку для кроликов. Все хемалы — и Джюс вместе с ними — вошли внутрь. Поднявшись по лестнице, они наконец добрались до большой комнаты, где ровными рядами стояло десятка два пустых кроватей. — Пока сюда, — сказал Нез Ирхама, показывая на самую дальнюю кровать. — Приду через полчаса. Кроватки были застелены так аккуратно, что страшно было нарушить их идеальный вид даже одной морщинкой или вмятиной. Именно поэтому Джюс с превеликим удовольствием плюхнулся на отведенную ему кровать, и мир медленно уплыл в зеленое сияние. --
Гоустрайтер: — Как получится. Именно так ответил Ирхама на вопрос Джюса, как долго ему придется ходить с рукой на перевязи, как последнему придурку. Джюс тихо выругался и стукнул кулаком здоровой руки по спинке кровати. Хемалы удивленно посмотрели на него и снова занялись своими делами: кто читал газету, кто играл в шашки, кто грыз орешки, кто штопал одежду, кто тренировался в каких-то неведомых умениях… Во всём мире одному Урфину было совершенно нечего делать. — Ну и ладно, — буркнул Джюс. — Всё равно пойду к этим типам. Они могут мне верить или нет, но я туда пойду. — Завтра, — сказал Ирхама. — Сейчас не дойдешь. Но они могут требовать сделать что-нибудь при них. Джюс мрачно посмотрел на столик с витыми ножками, который хемалы принесли в дом вместе с другим грузом и аккуратно поставили рядом с его койкой. Мало того, что после истории с гигантскими саблезубами на полированной крышке появилась пара царапин, мало того, что в этом городе такая вещь вряд ли могла кого-то удивить, так еще, как выяснилось, и смысла в предъявлении столика не было. Спасибо Ванку. Спасибо Каршу. Всем спасибо. — Я левша, — сказал Урфин наконец. — Может, что-нибудь и изображу одной рукой. Лицо Ирхамы вообще мало что выражало, но сейчас по нему явно пробежала тень страха и отвращения. «Так, на халявные перевязки теперь можно не рассчитывать», — пессимистически подумал Джюс. Но Ирхама взял себя в руки и предупредил: — Тогда точно не возьмут. — Почему? — Боятся Длука. — Какого Длука? Я таким родился. — Можно переучиться, — предложил Лути Ган с соседней койки, где он сидел, поджав ноги, с отстраненным видом — впрочем, это не мешало ему прислушиваться к чужим разговорам. — Да переучился я! Но ты же видишь, что сейчас никто этому не поверит. — Пока живи здесь, — сказал Ирхама. — А ваши начальники мне разрешат? Я же все-таки не хемал… — Ты не пассажир, — объяснил Лути Ган. — А кто же я тогда? Оба хемала промолчали. Но Джюс и сам знал ответ. Этот ответ ему совсем не нравился, но другого выхода и впрямь не было, и оставалось только ждать. Ирхама ушел. Джюс сидел на кровати, бессмысленно глядя в окно, в которое мало что было видно — только два балкона с противоположной стороны улицы, заставленные цветочными горшками. Цветы, разумеется, были зеленые. Вспомнив, как выглядели встречные горожане, Джюс подумал, что его цвет кожи здесь окажется вполне нормальным. Тут же выругал себя за глупость: с этими дурацкими зелеными очками все кажутся зелеными, даже хемалы. Лути Ган бросил свою медитацию и широко открыл глаза, когда Джюс вдруг вскочил, натянул сапоги, достал из-под столика ящик с инструментами, что-то вытащил оттуда и пошел к выходу. Он бы удивился еще больше, если бы узнал, что сделал когидец дальше. Выйдя на улицу, Урфин воровато осмотрелся по сторонам. Прохожих в этом квартале почти не было, но зря привлекать внимание всё равно не стоило. Пришлось зайти в какой-то переулок. Здесь изумрудов было поменьше, но людей не было вообще, и это был главный плюс. Надеясь, что никому из местных обитателей не захочется в этот самый момент выглянуть в окно, Джюс выковырнул пару изумрудов из мостовой, сунул их в карман и пошел обратно, старательно играя роль человека, который просто так гуляет (именно поэтому у него был чрезвычайно подозрительный вид, и это счастье, что улица и впрямь была пустынная). На повороте лестницы, между этажами, было маленькое окошко, чисто вымытое, как любое окно в доме, где обитают хемалы. Там Джюс и остановился — отчасти потому, что не хотел привлекать внимание соседей по комнате, а отчасти и потому, что одолеть последний пролет могло оказаться попросту не под силу. Разложив камни в ряд на узком зеленом подоконнике, он тупо уставился на них. Экспертиза драгоценностей никогда не входила в круг его интересов, но сейчас он должен, просто должен был точно узнать, настоящие эти изумруды или нет. Долго он поворачивал прозрачные многогранники так и этак, изучая переливы зеленого света, но так и не пришел ни к какому выводу. Джюс попробовал было снять очки, но они были застегнуты так хитро, что не было никакой возможности стащить их с головы. Так что раздосадованному Джюсу осталось только спрятать изумруды в карман и вернуться в спальную комнату. Он уже сам был не рад, что начал это маленькое исследование. Гудвину лучше знать, чем украшать улицы. Солнце здесь, разумеется, не зеленое, а обыкновенное, но из этого вовсе не следует, что и камешки ненастоящие. А теперь получалось, что он, Урфин Джюс, честный столяр из Когиды, ходит по Изумрудному городу с ворованными камнями. Изумруд у Гудвина украсть — это вам не яблоко в саду Сэлтрайнов сорвать. За это и схлопотать можно.
Гоустрайтер: Подойдя к двери комнаты, Джюс остановился. Пора было подумать и о выполнении спецзадания Карша. Вдруг удастся подслушать что-нибудь интересное? Прижавшись ухом к двери, он поначалу не услышал ничего, но потом с трудом разобрал дальний разговор на языке молчунов: — Просто дурак. — Или великий герой. — Великий герой и великий дурак. Зачем риск? — Его дело. — Не его дело рисковать нашими лошадьми и нашим товаром. — Как он смог остаться в живых? — Дуракам везет, — кажется, это говорил Коди Ремби. Его глуховатый голос Джюс уже хорошо знал. — Кости у него крепкие, — задумчиво сказал кто-то третий, кажется, Ирхама. — Именно. Сила есть, ума не надо. — Не переносит обезболивающего, — добавил Ирхама (Джюс с трудом вспомнил, что означает последнее слово). Кажется, врач разговаривал скорее сам с собой, чем с Ремби и Ганом — Урфин был уверен, что защищает его именно Ган. — И что? — спросил Ремби. — Не знаю, — медленно проговорил Ирхама. — Надо сказать ему. Глупо умереть от лекарства. — Лекарства в Когиде? — фыркнул Ремби. — Хватит о Джети, — прервал их вдруг кто-то четвертый. Урфин вздрогнул, услышав фамилию отца. — Откуда эти тигры? — Похожи на саблезубов. — Сам знаю, — холодно сказал четвертый. — Почему большие? Никто не отвечал. — Кто-нибудь знает больше о гигантских саблезубых тиграх? — спросил четвертый громко. Судя по всему, он был одним из начальников. — Я слышал, но думал, слухи, — ответил кто-то. — Кто тебе сказал? — Арди Ган. Начальник ничего не ответил. Вместо этого Урфин услышал за дверью шаги и еле успел отскочить в сторону и прислониться к стене с равнодушным видом. Дверь открылась, и в коридор вышел Традо Косс, человек с тремя косичками. Увидев Джюса, он недовольно сказал: — Подслушивать нехорошо. — Я не подслушивал, — торопливо ответил Джюс. — Я просто шел в комнату, и тут у меня голова закружилась, вот и постоял немного у стены, — он в меру своих актерских способностей изобразил полуобморочное состояние и так вошел в образ, что действительно чуть не упал. Косс покачал головой и помог Джюсу добраться до кровати, после чего ушел по своим делам, вероятно, на поиски Арди Гана. Джюс на всякий случай запомнил и это имя — информация о гигантских саблезубах могла оказаться полезной для Карша. Но ничего действительно полезного он так и не узнал. Зато услышал о себе много приятных вещей и еще больше неприятных. Поганое это занятие — подслушивать под дверью. Отправить бы этого Карша к Длуку и жить в свое удовольствие. Хотя какая тут жизнь, среди этих хемалов, не говоря уже об удовольствии?
полная версия страницы