Форум » Фанфики » С кактуса на дуб. Биография Мгваны Нга Мохили » Ответить
С кактуса на дуб. Биография Мгваны Нга Мохили
Букан: На всякий случай выкладываю в закрытом разделе, вдруг будут нескромные сцены или слишком много смертей... Для понимания можно не читать ни Шах королевой, ни темноту и черноту, а можно Шах всё же слегка помнить...
Ответов - 70, стр:
1 2 3 4 All
Букан: * * * Дальше всё было подозрительно легко. Конечно, на негритянку с дипломом косились и англичане, и народ борсхана. Но инженер Мохили пускала в ход то пиратское золото, то свой дар внушения. И благодаря ей рабочие лесопилки и комбината стали есть досыта, получать за свой труд больше (как официально, так и по-тихому, от самой Мгваны) и работать в лучших условиях, на доставленном из метрополии оборудовании. А для деревьев волшебница добилась неприкосновенности по крайней мере на ближайшие десять лет, чтобы лес мог хоть как-то восстановиться… Всё это были, конечно, полумеры. Но времена менялись, и менялись в пользу Борсханы и её обитателей. Через год после возвращения Мгваны на родину там, в Англии, да и на всём континенте, техника и образование начали двигаться вперёд семимильными шагами. Говорили, будто это связано с пришествием на Найду истинного сына Божия, вслед за которым по планете волной катились освободительная борьба и просвещение. Проповедники новой веры добрались и до Борсханы. Там на них сначала косились, устав от многочисленных миссионеров. Но Мгвана быстро поняла: эти люди – её верные союзники. Хватит заниматься подпольной благотворительностью. Народ борсхана полюбил свою блудную дочь и верит ей. Пусть теперь семена нового учения упадут в подготовленную почву, и вся страна прорастёт всходами понимания: всё будет совсем замечательно, когда мы прогоним англичан! И прогнали. Поднялись сначала лесопилка и комбинат, а дальше – вся так называемая столица. Апостолов новой веры несли на руках. Инженер Мохили швырялась огнём и бомбами собственного изготовления. Деревья выдирали из земли свои корни, надвигались на захватчиков, тянули к ним суковатые ветви… Те из англичан, кто не умер со страху на месте, бежали в соседнее государство – кстати, французский протекторат. Поднимая алое с зелёным и чёрным знамя над бывшим зданием колониальной администрации, Мгвана подумала: «Ну вот всё и закончилось!» Она ошибалась. Всё только начиналось.
Пантера: с нетерпением жду продолжения!
Букан: История шестнадцатая. Приехали, называется! Мгвана Нга Мохили, национальная героиня и депутат Государственного Совета, сидела поздно ночью на ступеньках парадного крыльца правительственного здания. Сидела, как былая бездомная девчонка, жевала травинку и вела очередной диалог с «голосами». «Ведь всё же хорошо! – мысленно восклицала чёрная волшебница. – Всем досталось благ земных, внутри Борсханы на новые порядки умышлять некому, извне к нам тоже не полезут… Строим новую жизнь, так активно строим, что все пиратские деньги давно в деле. Ну да ничего, они же там оборачиваются, и моя страна теперь сама зарабатывает! Отчего же я не найду себе места?» «Да оттого, дорогая, что всё и без тебя отлично работает. А кроме того, настоящий революционер – только тот, кого надо повесить на другой день после революции! Ты ведь не можешь пребывать в покое. Только в состоянии ожидания». «Нет, я не понимаю! Я ведь выполнила свою миссию – освободила Борсхану! По идее, я должна теперь обрести покой и счастье! А их нет как нет уже целых три года! И Косматый ни разу не объявился – то ли обиделся на моё последнее письмо, то ли в этой его стране так хорошо, что время идёт год за день… Вот бы мне так!» «Тебе не дано. Ты же суперагент Сверхцентра Освобождения! В мире ещё слишком много зла, чтобы можно было почить на лаврах. Ты же опытная волшебница, а ещё ты химик, знаешь толк и в ядах, и во взрывчатке. Любая организация, что борется против угнетения, тебя с руками оторвёт!» «Эх… Неужто я и впрямь чужая на земле отцов?» «Конечно! Ты очень отличаешься от обычных людей, и ты избрана не для обыденной жизни!» «Ну что ж… Пропади оно всё пропадом!» Мгвана порадовалась, что, живя на Родине и попадая в газеты и на телевидение, выглядела на свой возраст. Ей тогда так хотелось жить как все – но, оказывается, это не для неё. Теперь можно снова пуститься в странствия – молоденькой безвестной девчонкой с амулетами на шее и неразменной купюрой в кармане… Хотелось чёрной волшебнице уйти не прощаясь. Но, к сожалению, здесь, в Борсхане, она успела стать слишком известной личностью. Пришлось делать обращение к народу, извиняться и говорить высокие слова о том, что она теперь апостол новой веры и должна вести к свободе другие земли – сопредельные и не очень. – Не ищите, не пишите, возможно даже – не ждите! Буду на нелегальном положении, если что – я не сознаюсь, кто я и откуда, скажу, что сама по себе! Народ борсхана недоумённо переглядывался. Многие грустили и даже всхлипывали – особенно матери с детьми. Мгвана всегда была к ним добра и часто применяла свои способности, чтобы лечить больных, прежде всего ребятишек. Некоторым из них даже помогла появиться на свет. Сейчас чёрная волшебница спустилась с крыльца, смешалась с толпой, целовала всех по очереди своих маленьких приятелей и сама едва не плакала. В очередной раз пожалела, что не выучилась на медика и что в Борсхане нет ещё пока специализированной, самой лучшей на свете детской больницы. Жаль, что она, Мгвана, не может остаться, проследить, чтобы построили, и продолжать шаг за шагом творить добро и делать жизнь краше… Нет, похоже, у неё и впрямь в этой жизни другая дорога. У неё, которая дважды не сберегла свою любовь, которая сама обрекла себя на бесплодие и на определённое бесчувствие…
Букан: * * * В стране Гермайдии, в довольно большом городе, в красно-чёрном бункере шло заседание Радикального Революционного Совета. Драхир Егроз, в миру известный как Герберт Эрманн, привычно вёл собрание. Рядом с вождём подполья сидела его секретарша Элла и заполняла листочки крупным ровным почерком. На стульях, столах и полу сидели активисты РРС и сочувствующие. Новенькая, молодая африканка, застыла в неудобной, напряжённой позе, приглядываясь и прислушиваясь. Мгвана никак не могла понять, нравится ли ей этот Драхир. Глаза у него были слишком синие, пронзительные. А сам он какой-то скользкий. Причём негритянка даже не смогла бы объяснить, в чём это выражается. Ну волосы довольно длинные и лохматые – так после Косматого что в этом такого? Да, имя, которое он себе взял, какое-то подозрительное – но волшебница пока не поймёт, чем именно. Хуже всего, конечно, то, что ей не удаётся проникнуть в его сознание. А таких людей на её пути практически не попадалось. Пожалуй, одна только Алла-Марица да ещё Косматый, защищённый Магнитом Любви и чувствами к нему самой Мгваны, исключавшими подобные эксперименты. А что же здесь? Неужели тоже сила? И какого характера? …Эту страну чёрная волшебница выбрала как раз в память о погибшей подруге. С этой организацией – познакомилась случайно. Просто шла по улице и увидела краснознамённый пикет у здания местной администрации. Не раздумывая, отдала мелкую купюру на дело помощи политзаключённым. Взяла протянутую листовку, встретилась глазами с симпатичной девушкой – потом выяснилось, что зовут её Элла. И через несколько дней Мгвана, позвонив предварительно из автомата по телефону, указанному в листовке, пришла в штаб-квартиру РРС. Да и осталась там – даже жить. Ребята и девочки, что здесь её окружали, чёрной волшебнице очень даже нравились. Честные, чистые, с горячими сердцами. Несмотря на богемный вид руководителя, здесь царил аскетизм. Ни спиртного, ни наркотиков в организации не было в заводе, и даже на человека с сигаретой смотрели весьма неодобрительно. После разболтанной и аполитичной коммуны попасть сюда – было как выйти на свежий воздух. Даже после родной Борсханы, где всех приходилось, как детей, опекать. Здесь Мгвана, в свои тридцать шесть, чувствовала себя наравне с молодыми – настолько с ними было интересно. Кстати, в РРС хватало выходцев из так называемых диких стран. И здесь было хорошим тоном обвинять правительство Гермайдии в фашистских наклонностях. Негритянка была не очень в теме, но ей хотелось верить, что родиной Аллы-Марицы управляют жутко нехорошие люди…
Букан: * * * Следующий год пролетел как сплошной праздник. Чёрная волшебница чем дальше, тем больше уважала Драхира. Он опекал своих ребят, как наседка мужского пола. Может, иногда перегибал палку в сторону культурного досуга в ущерб политическим акциям – но это, наверное, было и неплохо. Летом РРС-овцы ходили в большой водный агитпоход по рекам и даже морям, под флажками, с раздачей листовок и газет. А большая часть акций Совета представляла собой нечто яркое, красочное, театрализованное. Мгвана даже подозревала, что Герберт Эрманн в прошлом – актёр погорелого театра или, скорее, руководитель драмкружка. У Драхира хотелось просить совета и ответов на любые вопросы. Ему тянуло доверять, и при этом можно было не опасаться, что падёшь жертвой его притягательности. Егроз был безнадёжно, хоть и неофициально, женат на Элле и к девчонкам РРС демонстрировал чувства исключительно отеческие. В общем, негритянке казалось, что она, как говорится, нашла свою стаю. Не было скучно, не было слишком опасно – было так, как мечталось. Мало трогало, что так называемая адресная помощь часто виснет в воздухе за поездками и весёлыми спорами. Мгване выше крыши хватило этой самой адресной помощи у себя дома, в Борсхане. Скорее хотелось сделать адресную пакость какой-нибудь шишке из правительства… Поскольку чёрная волшебница жила в бункере, то общалась с Драхиром и Эллой больше и теснее остальных. Они, бывало, засиживались в штаб-квартире допоздна, и негритянка очень ценила эти вечера. И вот как-то раз, когда кончался первый год, проведённый Мгваной в организации, в один из таких вечеров Эрманн отпустил Эллу пораньше: – Иди уж на свой концерт, предайся, так и быть, буржуазным развлечениям! А ты, Мэгги, подзадержись – поговорить надо! Мнимая Мэгги удивилась, но спорить не стала. Как только за Эллой закрылась дверь – Драхир начал: – Послушай-ка, товарищ дорогой, ты у нас практически стала доверенным лицом. Ты видишь призраки, что бродят по этим комнатам ночами, ты многое видишь, чего не видят остальные. И сама ты девочка неглупая. Так что у меня есть к тебе интересное предложение. Хочешь войти в первую тройку? Будешь стоять даже повыше Эллы, у неё мозгов мало, зато она старательная и добрая, на неё люди хорошо слетаются. И вообще она моя жена – это тоже особая роль. А ты, Мэгги, можешь стать тем ферзём, который является не королевой, а первым советником короля. Я тебе расскажу, как управлять нашим коллективом, кого за какие ниточки дёргать… Дальше негритянка слушала как в тумане. Тот – неудачник, ему надо почаще льстить… Этот тусуется в организации только ради хорошеньких девчонок, которые, кстати, никакого внимания на него не обращают. И хорошо, что не обращают – значит, он вечно будет идти в нужную сторону, как тот осёл за морковкой. Эта – жуткая стерва, но для организации полезна, потому что на неё парни клюют… Та – живёт своими иллюзиями и тоже сохнет по тем, кого никогда не получит… Ещё некоторые ходят на собрания только ради походов, а другие выбирают РРС, чтобы гарантированно не сесть. Боятся во что-то влезть, хотя и классно было бы что-нибудь взорвать или с кем-нибудь подраться, в смысле – с органами правопорядка. Но эти люди боятся попасться и потому идут за ним, Драхиром… – Я в шоке, Герберт Эрманн! – промолвила Мгвана, дослушав до конца. – Вон как ты по правде ко всем нам относишься! Для чего мы тебе нужны? Чтобы не расползлись по чужим организациям и вертелись вокруг тебя? Чтобы привели тебя к власти? – Ну если хочешь – думай так, Мэгги. Кстати, не к «нам», а к «ним», я про тебя ничего не говорил. – Говорил-говорил, про тех, кто боится попасться. – А, ну да, ты же у нас взрывотехник! Что, хотелось бы применить свои умения? – Честно? Да. – Знаешь, я тебе даже не скажу, что это глупо. Это наших можно удерживать детсадовскими развлечениями, «малыми делами», которые делаются со скрипом, но делаются, чем-то ещё… А большие дела вершат такие, как мы с тобой. Раз уж не хочешь править бал – можешь делать то, что умеешь. – Благодарю за доверие! Только всё же зачем тебе целое, как ты говоришь, стадо баранов, если они под твоим руководством ничего не делают для смены власти в стране? – Почему, делают. Только медленно. Почва, можно сказать, готовится. Но всё, больше я с тобой не откровенничаю! Увидишь, Мэгги, всё увидишь. Когда выполнишь свою часть задания. – Темнишь ты, Драхир Егроз! – Начал темнить, потому что ты, оказывается, попала в мою классификацию. И теперь у меня есть для тебя приказ. Ты ведь никогда не была против моих приказов?
Букан: …До рассвета чёрная волшебница с упоением сооружала бомбу по образцу тех, какими пользовалась у себя в Борсхане. Негритянка заверила Эрманна, что ни об ингредиентах, ни о чём другом он может не беспокоиться – она всё добудет. Драхир поверил, даже не зная о чудесных способностях мнимой Мэгги. Мгвана работала и думала: ну как же не хочется признавать, что Эрманн цинично их всех использует! Её сознание лихорадочно подыскивало ему оправдания, хотя волшебница ни капли не была в него влюблена. В конце концов, говорила она себе, а ты-то сама? Ты нежно любишь своих соплеменников, но это не мешает тебе многое решать через их головы… Правда, через все головы сразу, не выбирая себе помощников, не отводя каждому место. Но ведь и Гермайдия не Борсхана! И наверняка Драхир знает, что делает. За тот год, что она, Мгвана, здесь, никто от него не видел ничего, кроме хорошего. И она глупее его, хоть он, похоже, и был поначалу другого мнения. Значит, пусть он и решает, а она с удовольствием станет исполнителем! …Следующим вечером Мэгги Нга была арестована с самодельной бомбой в трёх шагах от общественной приёмной местного Управления внутренних дел. Туда направил негритянку Драхир, и туда она шла с лёгким сердцем, отрешившись от собственной воли и чувствуя их с Егрозом общую правоту… «Господи, вот идиотка! – была первая мысль Мгваны, когда она поняла, что попалась. – Ведь когда я связалась с этим чёртовым РРС – надо мной опять стояла в зените Чёрная луна!» История семнадцатая. Призраки прошлого… и будущего Герберт Эрманн во всеуслышание отрёкся от Мэгги Нга и её пиротехнических экспериментов. Мол, понятия ни о чём не имел… То же подтверждали и остальные РРС-овцы, правда, уже искренне. Возмущённая Мгвана раз за разом повторяла, что к общественной приёмной её послал как раз Драхир Егроз. Но ей почему-то никто не верил. Ночами, в тиши одиночной камеры, негритянка прикидывала и соображала. Собственно, всё было предельно ясно: Эрманн провокатор! Кто-то, может быть, непосредственно правительство, а может – какие-то борющиеся за власть группировки, платят ему, чтобы не выпускал из-под своего влияния радикально настроенную молодёжь. Распылял их энергию, а самых активных, вот как её, Мгвану, подставлял и передавал в руки правосудия. Конечно, не настолько он и умён, этот Драхир – раскрыл мнимой Мэгги часть карт, а увидев её реакцию, сразу поспешил избавиться от девчонки. Его спасло только то, что негритянка оказалась ещё глупее него… Нет, это надо же было так: только сейчас до Мгваны дошло, что Драхир Егроз – это Рихард Зорге наоборот. А Рихард Зорге – это был такой знаменитый разведчик на планете Земля. Если на пальцах, он внедрился к «плохим», чтобы разрушать их планы и давать информацию о них «хорошим», своей Родине. Отсюда ясно следует, что Эрманн призван действовать наоборот. Внедриться к «хорошим», чтобы помогать плохим! Ну хорошо же. По здешним законам, по здешнему правосудию ничего с этим фруктом поделать нельзя. Но она, чёрная волшебница, попытается, не выходя из камеры, разузнать что-нибудь о его покровителях. Вдруг удастся накопать такое, что Драхира тоже посадят? Да, это низкая месть за собственную дурость – но ведь это и благое дело, избавление страны от карманных оппозиционеров… Егроз, как известно, своё сознание усиленно от внешних воздействий блокировал. Видимо, какие-то магические способности у него всё же были. Придётся настраиваться на кого-то другого, скажем, на Эллу – хотя вряд ли она допущена к секретным переговорам… Или как-то что-то ловить в эфире… Кстати, длинноволосая Драхирова половинка выпросила себе с мнимой Мэгги свидание. Прибежала, лихорадочно зашептала, приблизив лицо к прутьям решётки: – Привет! Я потихоньку от Эрманна, он заругает, если узнает… Что ж ты так, подруга – никогда наши такими глупостями не занимались! Наша радикальность – только во взглядах, а не в методах… В последней фразе Мгвана ясно услышала интонации и слова Драхира и с трудом подавила вздох. Сколько бы Элла ни брыкалась, ни чудила, ни давала волю своей самобытности – Эрманн держал её крепко. Чёрная волшебница не стала отвечать на прямой вопрос, только сказала сердечно: – Спасибо, что пришла, ты настоящий друг! – Ещё как-нибудь забегу, Мэгги, принесу что-нибудь почитать… – Давай! Каких-нибудь учебников! Элла просунула руку через решётку и обменялась с негритянкой крепким пожатием. А Мгвана в это время метнула быстрый взгляд вдоль лица своей гостьи и посадила ей за ухом маленькую чёрную родинку: «Прости, подруга, но мне нужен «жучок» подле Драхира – пока хоть в твоём лице…»
Букан: * * * Через несколько дней опасную узницу удивили ещё одним свиданием. Сказали, что её хочет видеть «какой-то мужик оборванного вида». «Интересно, с чего бы они его ко мне пропустили?» – мысленно спросила негритянка. Но, увидев по ту сторону решётки знакомую фигуру, тут же сама ответила на свой вопрос. Ну конечно, это работает Магнит Любви! – Ой, Косматый! – Мгвана повисла на решётке. – Ну ты даёшь, красавица, стране угля! Правда, я сам хорош – разнежился в Волшебной стране, потерял всякое представление о времени, там же вечное лето… – Так я, собственно, и думала. – Прости великодушно, но, кстати, вспомни и последнее своё письмо ко мне… Ну вот, когда я наконец спохватился – то моя посланница-птица тебя обыскалась. Доложила мне, что в Борсхане тебя нет, а потом, после долгих странствий, обнаружила – за решёткой… Ты как сюда… – Да долго рассказывать, исключительно по глупости. – А почему до сих пор здесь сидишь? Разве не можешь отсюда улетучиться? – Да мне, честно говоря, и в голову не приходило как-то… Мне вообще и здесь неплохо, тюрьма – университет революционера… И дело у меня ещё есть… – Какие-то ты странные вещи говоришь, даже страшные. Неужели ради вот этого ты странствовала и училась? Неужели ты не обрела и не создала рая у себя на Родине? – Сама не знаю… Я же говорю: получила ещё один урок и теперь буду продолжать своё образование. – Значит, не идёшь со мной? – Да нам с тобой не по пути, Косматенький. Спасибо, что ты был в моей жизни, я от тебя не видела ничего, кроме добра, и прости, что взамен ты получал зло. Мою сущность. – Твоя сущность – не зло, Мг… Мэгги Нга. Просто я перестал тебя понимать. Но давай расстанемся друзьями! – Давай, конечно! …Всё-таки они увиделись ещё раз. Это было уже после суда, который состоялся на удивление быстро. Правосудию всё было ясно, кроме того, в какую страну можно было бы выслать опасную нелегалку. Мнимая Мэгги упорно молчала о своём прошлом и связях – всех, кроме РРС. Но именно этим-то её показаниям веры не было… В общем, дали террористке десять лет. «Плевать, хоть пятнадцать! – сказала себе Мгвана. – Чем дольше я просижу здесь – тем больше узнаю!» И попыталась, отрешившись от суеты, настроиться на свой «жучок», который вживила Элле. Не удалось. Опять вызвали на свидание. Косматый стоял у решётки смущённый и далеко не сразу заговорил: – Знаешь… Я подумал, что тебе следует об этом знать… Я женюсь на Пинким, помнишь такую? И забираю их с Матиасом в Волшебную страну. – Ой, как здорово для вас троих! А куда же этот её… Симаргл крылатый делся? – Да никуда… У них просто всё разладилось в последние лет несколько. Ректор в университете поменялся и выгнал всех, кто не вписывался в его систему ценностей. Стивен, чем искать работу, валялся на диване, по слову в день писал монографию и ныл, что никто его, гениального, не ценит и не понимает. А Пинким бегала по урокам, ваяла курсовые и дипломы, рукописи какие-то правила… Я тогда от тебя в наш город поехал, как к ним зашёл – так поразился: от неё одни глаза остались! И от Матиаса тоже – мальчонка совсем заброшенный! На другой день звонит Пинким туда, где я остановился, и начинает кричать, что сил её больше нету, что она бы давно Смаргла выгнала, но дом-то его, что они вчера окончательно разругались и она складывает вещи, чтобы уехать с сыном к родителям. Ну и, мол, не помогу ли я ей донести сумки до вокзала? Ну, прихожу к ним и говорю: балда ты, Смаргл, ты должен был сделать всё, чтобы она была счастлива, а привёл её к разбитому корыту, и сына своего, кстати, тоже. А он мне: это не я привёл, это злые обстоятельства скинули меня с горы, а никто меня не пожалеет, Пинким денег на сигареты не даёт… Ну и сиди, сказал я, подавив желание дать ему по шее. И мы ушли. Веду я их, Матиас мне улыбается, Пинким тоже, чувствуется, вздохнула свободно, веду – а сам думаю: душу продам, чтоб только им хорошо было! Довёз до родителей. Мама её философски так сказала: «Мужики приходят и уходят, а дети и дипломы остаются…» Ну и… Знаешь, Пинким не то чтобы по мне скучала или мечтала обо мне, пока терпела Смаргла на своей шее… Но как только я появился – она поняла: так больше продолжаться не может! Вот. Эта амёба её уже отпустил, даже не стал бороться. Интересно, он к сыну хоть раз приедет? Мы-то не будем препятствовать… Косматый выкладывал всё это, словно Мгвана была его сестрой или парнем-приятелем. Негритянка всё выслушала и промолвила: – Дай вам Бог счастья! Вы прекрасная пара, я хотела тебе об этом сказать ещё когда ты только надеялся на наши с тобой отношения. Но когда ты вернулся, она уже была со своим докторишкой… Жалко, что она убила на него столько лет, а ты – на меня… И я ж ещё их свадьбу устраивала, и как раз из-за этого начала превращаться, как ты говоришь, в портрет Дориана Грея, и ты меня начал бояться… Получается, сама себе яму вырыла…
Букан: – Ну прошли мы все, как ты говоришь, определённые университеты… Не печалься, Мэгги, будет и на твоей улице праздник! Твой крестник Матиас и Пинком передают тебе наилучшие пожелания! * * * Этой ночью чёрной волшебнице не спалось. Вроде и совесть могла её больше не мучить – Косматый и без неё не пропал. И свободу она, Мгвана, обрела, чему шумно радовались «голоса», – свободу действовать и мстить. Всё равно остался какой-то осадок, обида… Главным образом на то, что, желая восемь лет назад всем помочь, она сделала только хуже… Отдалила то, что всё равно сейчас сбылось, и себя обокрала… Хотя всё, наверное, к лучшему. Негритянка открыла глаза, поморгала. Яркий лунный луч пробивался сквозь решётчатое окно, рисовал на полу сеточку. А над полом, в сиянии самого луча, Мгвана вдруг увидела странную полупрозрачную фигуру. То была невысокая ладная девушка с копной рыжих волос, одетая в джинсовый костюм. Видение улыбалось дружески и ободряюще, но в зелёных глазах была печаль. «Голоса» тихо, но явственно и злобно зашипели. Такое чёрная волшебница замечала за ними впервые. Сама Мгвана очень заинтересовалась. Села на нарах и спросила: – А ты кто? – Рина. Добрая ведьма. Привет! – Привет! Ты откуда? – Как сказать… Тело моё мирно спит очень далеко отсюда. А дух, или призрак мой, если хочешь, бродит по мирам и вот нашёл тебя. Потому что тебе нужна помощь, Мгвана Нга. – Да спасибо… Если и нужна – то только в деле поимки Драхира Егроза. – По-моему, всё гораздо хуже. Эти твои «голоса» до добра не доведут. Уже довели до тюрьмы. Если бы ты их не слушала и верила только в себя – сейчас была бы счастлива на своей зелёной и свободной Родине. – Хотелось бы. Но я уже пыталась. Не смогла. – Очень жаль. Всё равно ведь нельзя помочь всем! Ты гонишься сейчас за иллюзиями, когда главное дело твоей жизни уже выполнено и при этом ты нужна своей стране! – Ну, всё это, наверное, правильно, дорогая добрая ведьма, и я уже поплатилась за свою глупость. Но теперь я гонюсь уже за совершенно реальной и конкретной дичью! – Послушай меня, Мгвана, это не более чем низкая месть! А польза будет, прямо скажем, сомнительная. Ну посадят твоего Эрманна. Ребята-то разбредутся кто куда – и прибьются опять неизвестно к кому. И этот неизвестно кто так же будет играть ими и толкать на глупые, опасные или бессмысленные поступки. – Так что ты предлагаешь – оставить всё как есть? – Я думаю, рано или поздно этот Эрманн сам свернёт себе шею, и самым позорным образом. Выкинь его из головы, забудь то зло, что он тебе причинил. И жизнь всё расставит по местам. Ребята сами всё поймут и больше не попадутся. Не вмешивайся. – Послушай, Рина, ты что-то знаешь про этого гада? – Я сейчас настроена на твою волну и знаю только то, что знаешь ты. Просто размышляю. – Жалко. А насчёт вмешиваться – не вмешиваться сложный вопрос… Вот я устроила одну свадьбу… – Я знаю, Мгвана, знаю… Не берусь судить о том, счастливы или нет другие участники истории – скажу только тебе и для тебя: не надо было себя обкрадывать и опустошать! Таким, как ты и я, ни в коем случае нельзя становиться бездушными! – Легко тебе говорить. – Легко! Ведь ничего из выстраданного, из того, что ты делала по совету «голосов», тебе в Борсхане не пригодилось! Ты победила добротой и на волне новой веры! – Но и не без помощи золота и бомб. – Да, правда, но это не главное. В любом случае тебе не следовало убивать в себе живую душу. Она пока ещё живая, но сильно покалечена… Я тебе серьёзно говорю: исчезай отсюда, возвращайся в Борсхану, припади к родной земле! Счастлив тот, у кого такая Родина. Мне вот свою пришлось покинуть, поскольку никому там мои способности не были нужны… И перебираться в Волшебную страну… – Что-то туда нашествие в последнее время… Прости. – Не страшно. Я там живу и берегу покой этой чудесной земли. А у тебя всё это может быть там, где ты родилась. А что с личным не сложилось – не грусти, доля наша такая… У меня вот есть приятель, палеонтолог, он меня замуж звал всерьёз, а мне пришлось отказать. Потому что если бы я согласилась – навсегда лишилась бы дара. И не смогла бы защищать своих близких и свой новый мир.
Букан: – Знаешь, Рина, я готова тебе завидовать! Когда-то я мечтала быть такой, какой тебе быть удаётся. Отказаться от личного счастья, дать обет безбрачия и служить своей стране. Но мне уже поздно об этом думать. Ты девушка честная и молодая ещё, я думаю, тебе не стоит слушать о том, через что я прошла. Замуж мне тоже нельзя. Но тем хуже то, что я себя не соблюла. – Не надо себя приговаривать! Несмотря ни на что, в тебе много доброго и светлого. – Всё-таки ты, святая душа, многого не понимаешь, поскольку сама не пережила! Вот сегодня сначала Косматый, потом ты растравили во мне те чувства, которые я, казалось, навеки отдала первой миссис Смаргл… – Мгвана, это больно, конечно, но это же очень хорошо! Вот и возрождение твоё, и очищение. Возвращайся домой, пока не поздно! – Нет. Какая я ни на есть – но я уже начала свою войну. – Ох, вот загнала себя в рамки и мечешься по замкнутому кругу! Очень легко слушать «голоса», валить всё на Чёрную луну задним числом… А ведь это простые совпадения и подтасовки, в восемнадцать ведь с тобой ничего такого не было, и в девять не было! Просто оправдываешь свои непоправимые поступки и увязаешь всё глубже и глубже… Что ж, хуже нет спасать человека, который сам не хочет спасаться. Мне пора, Мгвана Нга. Прощай… а может, всё-таки до свидания? – Бывай, Рина, может, и свидимся ещё… Спасибо, что навестила, за прочитанную мораль не осуждаю, хотя почти гожусь тебе в матери. Может, я и воспользуюсь твоим советом – но только после того, как разберусь с Драхиром! Последние слова чёрная волшебница говорила уже в лунную пустоту. Рина с печальной улыбкой растаяла в воздухе.
Букан: Спасибо Пантере за помощь при создании последней части последней главы.
Пантера: да не за что! я всегда рада помочь! ты справилась блестяще! говорю, поскольку первая читала эту главу.
Букан: и-эх... Не знаю, надо это кому-то или нет, кому надо - походу дела уже прочли на моём форуме, но всё же... выкладываю сразу пять заключительных историй!
Букан: История восемнадцатая. Охота на Драхира Мгвана никак не могла сосредоточиться на работе. Сидела и с открытыми глазами грезила о родном крае. Что бы ей так его обожать, когда жила там, на свободной земле и под мирным небом? Что она за бестолковое создание, право слово? Вроде и голова работает, упросила же она, волшебница, Эллу раздобыть для неё игрушечный ноутбук, издававший жуткие звуки, а компьютер напоминавший только по виду! Негритянка сказала подруге Эрманна, что будет донимать своих тюремщиков, пока не отберут собачье-кошачий синтезатор. На самом же деле Мгвана с помощью магии превратила имитацию в настоящий компьютер и училась на нём программированию – по учебникам, принесённым тоже Эллой. Отобрать машину никто не мог – чёрная волшебница сделала её невидимой для всех, кроме себя самой. И чувствовала: она хорошо понимает эту хитрую науку, вот-вот получится написать вирус и освоить такую замечательную вещь, как Всемирная паутина. Хотелось бы и выводить на дисплей то, что ловит Эллин «жучок», и, возможно, влезть в Интернет-переговоры самого Драхира… Всё это вполне возможно, если бы только не спать с открытыми глазами, тупо глядя в «звёздное небо» на экране… Всё. Хватит. Мгвана крутанула шарик, заменяющий на ноутбуке «мышку», и запустила очередную программу. * * * От подруги Эрманна, как и предполагалось, шли фоном сплошные глупости. Особо серьёзных разговоров Драхир с Эллой не вёл. Сначала чёрная волшебница подолгу настраивалась на волну созданного ею биоаппарата – и через полчаса с дикой головной болью отключалась. Потом Мгвана всё же добилась того, что информация стала непрерывно считываться компьютером и храниться на нём же. Но ценного в этой информации по-прежнему не было ничего. Оставался другой путь. «Ломать» эрманновский компьютер, запускать туда программы-«шпионы», накрывающие, возможно, заодно и телефон. Задачка сия оказалась не из лёгких. Драхир хоть и числился художником-оформителем на крупном предприятии лёгкой промышленности, но в программировании, а также хакерстве и защите от оного успел поднатореть. Возможно, он шёл тем же путём, каким пробиралась сейчас сама волшебница. Может, тоже учился в тюрьме? Так или нет, но заслоны, охранявшие эрманновскую «персоналку», явно являлись плодом адского союза науки с магией. Колдовство было довольно примитивным и сотворённым наобум, зато новые технологии, чувствовалось, изучены были на славу. Мгване стало не по себе. Система, подкреплённая магией, сразу распознает почерк «коллеги»! Интересно, засёк ли Драхир Эллин «жучок»? Либо нет, либо заведомо не считает подобную утечку информации для себя опасной. А знает ли Эрманн, кто слушает его подругу? Наверное, нет, раз за целый год довольно тесного общения не распознал в мнимой Мэгги носителя магических энергий. Похоже, все свои небольшие способности Драхир употребляет на то, чтобы максимально защитить свою особу, свою истинную сущность и подлинные дела. Защитить от посторонних и весьма вооружённых глаз. На нападение или разведку Эрманнова магия не работает. Так, может статься, это и не его колдовские силы, а чьи-то извне? Высокого Драхирова покровителя? Придётся идти самым длинным, извилистым и ненадёжным путём…
Букан: * * * В хитросплетениях большой политики государства Гермайдия и отдельно взятого крупного города Мгване пришлось разбираться не один год. Даже с помощью быстродействующей умной машины, усиленной к тому же чарами. Каждый день в Сети приносил новые данные о том, «кто против кого дружит». Дополнял общую картину, а иногда и вынуждал полностью её пересматривать и переделывать. И нигде, ни разу, ни в одной орбите никого из политических деятелей не мелькнуло никаких связей с Гербертом Эрманном. И не попалось ни одного случая маготехнической защиты секретных переговоров. Таким образом, нелегалка и террористка узнала невероятное количество государственных тайн, но никак не могла приблизиться к разгадке единственно необходимой, совсем не такой уж масштабной тайны… В целом расклад получался примерно следующий. Президент страны сам ничего не решал и не в состоянии был решить. Публичные его заявления зависели исключительно от того, кто и какую бумажку подсунет главе государства перед выступлением. Группировки, воевавшие за влияние в стране, можно было мысленно объединить в два основных лагеря. Один – финансово-спекулятивный, живущий сегодняшним днём. Эти люди готовы были толкать страну в объятия сомнительных международных альянсов во главе со Штатами, не понимая или не думая о том, что завтра им же самим не на ком будет паразитировать, а «за бугром» они даром не нужны. Второй лагерь – промышленники. Тоже вовсе не идеалисты и не «народолюбцы» – просто более дальновидные. Понимающие, что стране надо самой себя кормить и защищать… Вот подобных людей, когда им удавалось «протащить» какое-то свои начинания, и любили обзывать «фашистами» такие, как Драхир Егроз. Ибо вся так называемая оппозиция, точнее, верхушка оной, кормилась с рук финансовой группировки – создавая видимость «демократии» и с двух концов, вместе с покровителями, выдавливая из власти промышленников. Под эгидой этого союза укрывались и международные террористы, и просто всякие беспринципные субъекты. И, что самое обидное, в это была вовлечена масса честных и искренних людей, таких, как друзья Мгваны по РРС… Если в масштабах города, чьим зарешёченным гостеприимством пользовалась сейчас чёрная волшебница, то мэр был явным либералом и тайным другом местного главного коммуниста. А тот находился с Эрманном в формальной войне. Драхир при каждом удобном случае обвинял разжиревшего вождя, тех, кто над ним, да и всю партию, в оппортунизме. В ответ на что Эрманн получал ярлыки «диванного радикала» и «провокатора». На самом деле КП Гермайдии, РРС и ещё кое-какие, открыто террористические, организации прекрасно поделили между собой сферы влияния. Каждая из них притягивала свой контингент недовольных существующим строем. Только вот неясно, кто стоял над всем этим, кто делил эти самые сферы, кто устанавливал правила игры. Верхушка КПГ или другие ставленники финансовой группировки? И где скрывается тот, кто обеспечивает Драхиру магическое прикрытие? Проще и логичнее всего было бы предположить, что покровитель Эрманна служит в органах госбезопасности или охраны правопорядка, в одном из тех отделов, где занимаются как раз преступлениями, связанными с магией. Хотя… искомая личность может оказаться и кем-нибудь, как раз очень берегущимся именно от этих самых отделов… С ума сойти. Драхир как будто в вакууме. И Мгвана никак не могла вычислить того, кто был бы в таком же вакууме. Притом, что сканировать оба отдела по борьбе с чёрной магией негритянка просто боялась. Там вакуум по определению, да ещё и самодельную Мгванину машинку сразу засекут… Либо покровитель Эрманна – там, либо… вообще не в Гермайдии.
Букан: * * * Шёл пятый год заключения. Чёрная волшебница привычно проверяла, что сталось с ребятами из РРС. Получалось, что многие всё же вырвались из Драхировых сетей. Когда твоя жизнь кардинально меняется – например, ты из школы переходишь в институт или из института на работу – то у тебя меняется угол зрения и перераспределяется время. Многие на этой почве сократили или совсем прекратили общение с РРС. Зато ряд людей связались с международными террористами. Причём искренне, с пафосом, вопя об освободительной борьбе и обзывая «фашистами» всех, кто пытался навести в стране хоть какой-то прядок. Кое от кого из вопивших Мгвана даже ожидать не могла подобных поступков. Больно было записывать в свои враги тех, с кем когда-то дружила. Конечно, негритянка сама себе удивлялась: ей-то с чего вдруг стать таким патриотом государства Гермайдия, где она, Мгвана, никто, нежелательный элемент? Да с того, отвечала сама себе волшебница, что она бы не стала убивать женщин и детей, дабы напугать весь мир. Она же не претендент на английский престол, чью самодельную мину когда-то обезвредила Роза Мидсаммер! И она, Мгвана, уже не та сумасшедшая девчонка, которая шла устроить маленький взрыв в общественной приёмной местного УВД. Впрочем, и тогда предполагалось, что жертв не будет – только грохот, фейерверк и некоторое устрашение. Даже тогда негритянка не пошла бы на то, чтобы устроить взрыв в переполненном вагоне метро или захватить больницу. И это она, кому жители Гермайдии были в принципе безразличны. Как же могут творить такое те, кто родился здесь и вырос? Самое отвратительное, что к деяниям бывших РРС-овцев никак не привяжешь Драхира. Он любитель и большой мастак отрекаться, а в «порочащих связях», как всегда, не замечен. А сам ведь знает, гад, кого и на что можно подвигнуть, примером тому она сама, Мгвана! Подобные горькие размышления посещали чёрную волшебницу не впервые. Но что действительно явилось для неё полной неожиданностью – так это внезапный уход от Эрманна Эллы. Та прибежала в тюрьму к подруге, вся в лихорадочном возбуждении, счастливая, как школьница на главной ёлке страны, и принялась рассказывать: – Всё! Работаю там, где и работала, снимаю комнату у хозяйки. Революцию всё равно без меня не начнут, а пока что толку в нашей деятельности… И хватит уже Драхиру меня эксплуатировать – и документы ему печатай, и девочкой на побегушках будь, и народ приманивай… Не говоря обо всём прочем. – Ну поздравляю! – искренне сказала Мгвана. Ей не хотелось разводить ответные излияния и декламировать, какой Эрманн беспредельный козёл. Во-первых, это могло вызвать обратный эффект. Всё-таки Элла прожила с Драхиром около десяти лет, и что-то ведь, непонятное для негритянки, заставляло молоденькую весёлую девочку оставаться рядом с человеком на пятнадцать лет старше, властным, авторитарным и, мягко говоря, ноги об неё вытирающим. Когда начиналась история РРС, Элле было едва-едва семнадцать. Сейчас – двадцать семь, а Драхиру все сорок два. Столько же, сколько и волшебнице. Только её возраст скрывает магия, а Эрманн молодится, ведя себя как мальчишка и окружая себя чем дальше, тем больше «мелочью пузатой». Повзрослевшие годами и душой покидали организацию – так или иначе. Оставались с Драхиром в основном те, кому некуда было деваться и не с кем дружить… И всё-таки не будет сейчас Мгвана крыть руководителя РРС. Ещё и потому, что не тот человек Элла, чтобы открывать ей всю правду… Негритянка просто искренне порадуется за подругу и пожелает ей счастья. Уже без всяких подвохов. «Жучка» у Эллы за ухом не существует больше трёх лет… И не спросит волшебница, ради кого покинула Эрманна его многолетняя спутница. Если там что-то и есть – то наверняка всё ещё очень зыбко и расплывчато, страшно спугнуть…
Букан: * * * Настала ночь. И где-то, видно, схоронили медведя. Потому что Мгванины «голоса» сегодня, против обыкновения, первыми начали разговор и даже полезли с советами: «Дорогуша, попробуй-ка теперь проникнуть в сознание Драхира!» «Пробовала! Не получается!» «Просто неправильно пробуешь! Ты пойми: он сейчас подкошен уходом Эллы. Он остался один, в смысле – без подруги, без тёплого тела рядом, без полётов на свои личные небеса… Это брешь, через которую можно к нему пробраться». «Слушать не хочу ваших мерзостей! Вы что?!» «А то! Ты ещё жаждешь упрятать его за решётку?» «Конечно! Сколько можно разменивать пешки? Разменивать людские души, сердца, совесть? Давно пора взять ферзя!» «Вот то-то же. Тогда не чистоплюйствуй! Мы тебе с самого начала говорили: от тебя не убудет! Ты давно уже свободна. Твоя женская сила – это единственный твой потенциал, ещё не использованный на благо дела! Пора! Поверь, что это твой последний шанс! Ведь Элла рано или поздно вернётся…» «Ужас какой! Да о чём вы говорите – он же меня знает, он знает, что я в тюрьме!» «Ой, ну ты волшебница или зачем? Ты приди в его сны, стань, в конце концов, призраком, как эта твоя знакомая, рыжая Рина!» «Не трепали бы вы её имя! У неё надо учиться хорошему!» «Да в ней говорит один только юношеский максимализм! Она просто не знает того, что ты знаешь!» «И не узнает никогда! Потому что идёт другим путём изначально! А значит – я никогда не смогу того, что может она!» «Но ты можешь много чего другого! Ладно, забыли про призрак – это дело всё же рискованное… А вот про сны подумай всерьёз». «Проклятие! Неужели никак нельзя по-другому? Ну что ж… Хоть бы только удалось! А потом… я знаю, что я потом сделаю!»
Букан: * * * Драхир Егроз жестоко страдал. И от внезапно обрушившегося на него одиночества, и от удара по своему авторитету. Скоро вокруг него и впрямь останутся одни малолетки, которым некому больше смотреть в рот… А выбирать из них новую Эллу – это уж будет слишком. И куда деваются нормальные люди, что за центр их притягивает, чьё влияние держит? Не может ведь быть, чтобы у них совсем перестала болеть душа за отчизну! Неужели он, великий и ужасный Герберт Эрманн, чего-то в этой жизни не понимает, что-то упускает в своей классификации людей? Лезть в Интернет и общаться с Куратором не хотелось. Тот только и будет ругать, что, мол, плохо, друг ситный, улавливаешь человеческие души! А за спиной Куратора будет незримо стоять смуглая тень с кинжалом в зубах и грозить: «Зарэжу!» О небо, как всё надоело! Драхир был в известном смысле невезучим человеком. Его не брали ни водка, ни наркота. Он даже никогда не курил. Из-за этого многие считали Эрманна подозрительным и опасным, но из-за того же на него поставили определённые люди, и тогда он стал Драхиром Егрозом. А теперь вот нет на свете средства, чтобы отделаться от назойливых мыслей. Придётся наглотаться снотворного и забыться хотя бы до утра… …В тяжёлых снах Эрманна не было даже тени маленькой предательницы Эллы. Там царила другая тень – чёрная как уголь, с блестящими глазами и жемчужными зубами, тонкая, гибкая, ослепительно красивая. Чем-то она напоминала африканку Мэгги Нга, которую он, Драхир, довёл некогда до тюрьмы. Только Мэгги была активисткой в лучшем смысле слова – то есть при огромной энергии предпочитала Эрманнову волю собственной. А девушка из сна была другой. Совершенно независимой и очень опасной. Раскованной и при этом недоступной. Охота на прекрасную дичь длилась всю ночь до рассвета. И тем слаще была победа, обернувшаяся безумной вспышкой Сверхновой, дикой болью освобождения… И полной разбитостью, когда Драхир наконец открыл глаза и снова ощутил себя в этом самом нелогичном из миров. …Утром начальник управления госбезопасности города получил по электронной почте анонимную информацию о связях некоторых своих сотрудников – из отдела по борьбе с чёрной магией – с координатором печально известной международной организации «Аль-Хихисина», с одной стороны, и с местной звездой оппозиции Гербертом Эрманном – с другой. В пересланных файлах было и ещё много чего интересного. Мгвана решила, что этому человеку можно доверить не только то, что прочла в Драхировой голове и в его компьютере, а многое из того, что она разузнала и вычислила за годы заточения. По её данным, местный шеф госбезопасности был из лагеря промышленников и вообще приличный человек. * * * В те часы, когда анализировалась неожиданная информация, чёрная волшебница лежала в забытьи у себя в камере. Опустошённая, осквернённая, добитая словами «голосов»: «Поздравляем! Ты смогла! Перешла ещё один рубеж! И не ври нам, будто тебе это совсем не понравилось!» То-то и есть, что понравилось – только оставило по себе боль и непрошеные слёзы от воспоминаний… Близость без любви может вознести до звёзд – но падать придётся в одиночестве. Да ещё потом предавать человека, с которым летала – пусть он и гад ползучий… А какого чёрта с таким могло быть хорошо?! Сейчас, в тяжёлом дурмане, Мгване впервые за много лет привиделся Чарли Блек. Оба они снова были молоды. И вот там, тогда действительно едины были земля и небо. В мечтах негритянки всё это продолжалось не одну ночь, а долгие счастливые годы, не отравленные никакими «голосами», не запятнанные кровью, не отмеченные печатью смерти… И в минуту высочайшего блаженства волшебница позволила своему сердцу разорваться от восторга. Лишь бы не возвращаться больше в этот проклятый мир!
Букан: История девятнадцатая. Огней так много золотых… «Чёрта с два! Тебе ещё нельзя умирать!» Мгвана очнулась от этих слов и от лютого холода. Она лежала на столе под простынёй, а вокруг на таких же столах были сплошь покойники. Которым сейчас страшно хотелось завидовать. «Зачем вы меня вытащили?! – мысленно вопросила негритянка. – Мне так хорошо было перестать быть…» «Не глупи! – прикрикнули «голоса». – Тебя ещё ждут великие дела! Исчезай отсюда быстро, пока не заметили, что ты живая, и не перепугались!» Волшебница выругалась и переместилась в воздушное пространство над городом. Парила там, невидимая, нагая, не спеша наколдовать себе одежду. Амулеты остались при Мгване – их не смогли снять даже с мёртвой. А вот магический компьютер, конечно, пропал. Так что на дело рук своих приходилось взирать с высоты. Арест Драхира сделал его в определённых кругах мучеником. Остатки РРС объявляли всё произошедшее «подставой» и «провокацией», клялись продолжать дело своего вождя. Правда, без него всё резко развалилось, а многих ребят родители разобрали по домам и больше не пускали ни в какие компании. Нашлись, конечно, среди бывших питомцев Егроза и те, кто сумел принять в себя страшную правду. И понять, что дела делаются не на публичных мероприятиях. Что каждому стоит трудиться на своём месте, делать то, что умеешь. И рано или поздно все эти усилия объединятся. Те, кто борется за порядок в стране, выйдут постепенно на каждого, через друзей, знакомых и знакомых знакомых… Кому-то помогут, кого-то пристроят, а слабых не выпустят из-под своего влияния. Теперь, после ареста Эрманна, сам Бог велел агентам промышленной партии повысить активность… Сейчас, когда пишутся эти строки, спустя тридцать лет после событий, можно с чистой совестью сказать: всё сбылось именно так, как виделось Мгване с небес. Страну постепенно вытянули из кризиса, и жалеть осталось только о тех, кто сам не захотел спасаться… А тогда чёрная волшебница, вздыхая, глядела на Эллу, рыдающую в камере свиданий, и на молоденького мальчика, которому только показался призрак счастья в лице беглой РРС-овской нимфы – да и скрылся снова. На самого Драхира негритянка вообще боялась взглянуть. Не потому, что боялась угрызений совести, а потому, что он мог почувствовать её присутствие и вспомнить ту ночь… Нет, всё, хватит, надо исчезать из Гермайдии. Эрманн получил пожизненное, инициативу перехватили не худшие люди – и пусть все они считают Мэгги Нга мёртвой. А самой-то ей куда податься? Домой нельзя. Не сможет она домой показаться – такая… Значит, что? Полететь в какую-нибудь другую страну, поискать и там оборотней? «Слушай зов», – сказали «голоса». Мгвана послушала. И оказалась снова в Лондоне.
Букан: * * * Коммуна «Мистическая река» была сообществом во всех отношениях примечательным. Помесью другой коммуны, в которой негритянка жила когда-то в Штатах и где дружила с Пинким, – помесью той коммуны и РРС. Здесь не довольствовались бегством от мира и неформальным образом жизни. Здесь бузили много и славно, принимали любых нелегалов и выдавали им охранные грамоты, уважаемые всеми правоохранительными органами! Мгвана понаблюдала с высоты за этой компанией – да и решила туда внедриться. Уже не будучи на людях сама собой, не открывая никому сердца и не допуская в сердце никого… По легенде, она – бедная, молоденькая, безграмотная девочка из далёкой африканской страны, ещё не сбросившей колониального ига. Всеми правдами и неправдами негритянка пробралась в метрополию, хотела учиться – но отказывают в скоростных программах… Даже после крещения в новую веру страна королевы Джорджианы отличается разнообразными выбрыками… Коммуна Мгвану приняла. Теперь предстояло изображать из себя бесшабашное и отчаянное создание, верящее в публичную политику и «ловящее кайф» от всякой бузы. Прикидываться неграмотной и курить траву, благо на самом деле «дурь» на неё не действует… Здесь все были видны чёрной волшебнице как на ладони. Никто магией не защищался, и никто не являлся «дирижёром», позволяющим коммуне существовать и творить разные дела. Никто даже понятия не имел о том, какая сила кормит и защищает компанию… Значит, Мгване предстояло прожить здесь некоторое время, чтобы во всём разобраться. От возможных приставаний она себя обезопасила. Изображала влюблённость в непризнанного поэта по прозвищу Самиани-Хвост. Негритянка твёрдо знала, что ни грамма симпатии он к ней не питает и будет чем дальше, тем больше презирать. И всё бы хорошо. Три четверти года прожила Мгвана в коммуне – а осенью там появились молодая пара. Беженцы из половецкой степи – так они представлялись. Но волшебница-то видела и точно знала, кто они такие на самом деле… Вовсе они не были молодыми. Юность им вернула магия – не собственная, а извне. Женщина в этой паре была красавицей, действительно половчанкой-полукровкой. И двадцать лет прождала счастья – а потом сама пошла к любимому. Как только почуяла, что он встал на путь добра. Ибо с этим человеком всё было непросто. Он оказался коренным жителем всё той же Волшебной страны, и это его поминал в своём пригласительном письме Косматый, обзывая, и поделом, узурпатором. Этому человеку довелось помериться силами с Чарли Блеком – и проиграть. И попасть во все учебники новейшей истории. Его имя уже успело стать нарицательным. Урфин Джюс. Неудивительно, что здесь он скрывает от людей своё истинное лицо – после своего недавнего повторного падения и прозрения… Почему её, Мгвану, так притягивает этот человек? Красавцем его назвать нельзя – чернявый, носатый, брови кустистые… Глаза почти чёрные, и взгляд цепкий, недоверчивый, теплеющий только тогда, когда останавливается на лице жены… Урфин сразу заподозрил, что коммуной руководят не очень хорошие люди и не с благими целями. Чёрной волшебнице забавно было считывать его умозаключения – он упорно пытался вычислить «крысу» или «крокодила» среди одиннадцати ребят «Мистической реки», считая и её, Мгвану. А ей не хотелось его разубеждать и навязывать ему союз умов, дабы поймать «дирижёра». Урфин относился к негритянке плохо и подозрительно – и вообще был безнадёжно женат. Кстати, как раз красавица Джуна чёрной волшебнице очень даже симпатизировала. И это было горько… Похоже, Урфин – не что иное, как воплощённое возмездие. Кривое зеркало, в котором Мгвана видит себя – или даже, скорее, негатив. Они оба вернулись в свою двадцатую весну. Только Урфин возродился к добру и любви – сохранив, впрочем, изрядную долю самомнения и некоего презрения к человечеству. А она, блудная дочь Борсханы, начинала с благих намерений, а пришла… приличными словами не скажешь, куда. Как там у Цоя: Все говорят, что мы вместе… Все говорят – но немногие знают, в каком! Нет уж. Пусть Урфин Джюс, с его неожиданно прорезавшимся литературным талантом, пытается глаголом жечь сердца людей. Ей, Мгване, нельзя идти его путём. Она пойдёт своим собственным – как если бы не было никакого Урфина. Она сделает то, что давно собиралась. Пока её мятежное сердце не заставило её перезабыть все этнические хиты. Сесть на крылечке, подпереть голову рукой и запеть бессмертный русский киношлягер: Огней так много золотых На улицах Саратова, Парней так много холостых – А я люблю женатого!..
Букан: История двадцатая. Трижды зомби в творческой мастерской Чёрная волшебница повторила свой поступок, совершённый некогда в Гермайдии. Только уже без чьих-либо подсказок, хладнокровно и сознательно. Её взяли с самодельной бомбой у загородной резиденции королевы. Результатом явилось мгновенное снятие иммунитета с «Мистической реки» и подобных ей сообществ. А следом – арест всех «коммунаров». Мгвана мысленно извинялась перед ними, а вслух не уставала повторять, что никто её ни с каким заданием не посылал и вообще не имел ни о чём понятия. Она не сомневалась, что по итогам разбирательства ребят отпустят. А ей, негритянке, только бы дожить до суда. Наверняка там, в зале, можно будет вычислить «дирижёра». Урфин тем временем гнул свою линию. Счёл нужным признаться, кто он такой на самом деле – чтобы доказать свою непричастность к манипулированию «Мистической рекой». Тут, смею сказать, помогли и мы, коллеги Урфина по лондонской работе – художник Тратэбус Лихой и ваш покорный слуга Элронд Хламс. В нашем многострадальном журнале мы опубликовали записки Джюса, переданные нам его женой Джуной. Из этого документа было ясно видно, что бывший узурпатор только и ломал себе голову над природой таинственной силы, охранявшей коммуну, но мечтавшей её прихлопнуть в подходящий момент…
полная версия страницы