Форум » Фанфики » Фея Будущих Побед, или Если бы Тотошка-2 » Ответить
Фея Будущих Побед, или Если бы Тотошка-2
Капрал Бефар: Продолжение макси "Серебряный башмачок, или Если бы Тотошка..." в рамках National Novel Writing Month 2019 Канон: А.М.Волков, элементы кроссовера с Л.-Ф.Баумом и С.С.Сухиновым Размер: планируется макси, ориентировочно в трёх частях Категория: джен, AU Рейтинг: PG-13 Примечание/Предупреждения: дальнейшее развитие после первой части альтернативного таймлайна влечёт кажущиеся и реальные OOC; возраст, пол и др. характеристики некоторых канонических персонажей решены нестандартно на основании ранних редакций канона либо авторского домысла; ОМП, ОЖП, О?П. Про дубовый язык и канцелярит все помнят? помните дальше. Состояние: закончено Благодарности: [more] Серебряный башмачок: - tiger_black - за аргументы по сюжетной линии Льва на предварительном этапе - Sabretooth и Ну-матами - за ценные замечания в процессе Фея Будущих Побед: - nataly-hill и Кастальо - за идеи по Пещере, поразительно совпавшие с детско-юношескими замыслами автора и заставившие тем самым преодолеть комплексы насчёт их бредовости - членам сухиновского подфандома - за фанфики и дискуссии, примирившие с вашим каноном и вызвавшие желание если не писать по нему, то хотя бы по-доброму его пародировать - Annie - вдохновителю, прототипу, бете, критику и соавтору - Sabretooth, Лерелахит, Donald, Jackdaw, Захар, Игорь Сотников - за фидбэк, полезные замечания и советы, моральную поддержку, без которой этот бред не был бы дописан[/more]
Капрал Бефар: Пока анонс, первый кусок будет выложен ближе к вечеру)) Задача-минимум: сгенерировать за ноябрь over 50 000 слов, требуемые правилами NaNoWriMo Задача-максимум: выкладывать ежедневно по главе (заодно стимул научиться наконец писать главы "волковского" размера ~ 10 тыс. знаков, а не в полтора-два раза больше) Сильно подозреваю, что завалю обе, но посмотрим. Обратная связь любой формы и степени доброжелательности/ненависти, в идеале перерастающая в соавторство, всячески приветствуется (да, я нахал, если кто ещё не убедился)
Annie: Капрал Бефар пишет: Про дубовый язык и канцелярит все помнят? помните дальше. Да ладно, отличный язык)) мне нравится)) (по прошлому тексту сужу, но всё же) Капрал Бефар пишет: в идеале перерастающая в соавторство, Звучит прямо как вызов Уже жду первого куска и могу в дальнейшем комментировать по ходу чтения прямо тут.
Капрал Бефар: Annie пишет: Уже жду первого куска Сегодняшний кусок благодаря предварительным наброскам (да, я читер) и бессонной ночи после чтения понятно каких тем относительно быстро, как дальше пойдёт, не знаю)) в дальнейшем комментировать по ходу чтения прямо тут. Ничего не имею против (лучше все комментарии по каждому куску в одном сообщении, конечно))
Капрал Бефар: Но где-то в Волшебной стране Придётся сражаться и мне. Где-то за горами встретит меня чудо, И снова стану феей, пусть и на словах, И распахнёт мне двери город Изумрудный, И солнце заблестит на жёлтых кирпичах.Анна "Annie" Зимина ПРОЛОГ Действующие лица Все десять лет Чарли Блек ни на миг не сомневался, что Волшебная страна когда-нибудь ещё постучится в его жизнь. Но не думал, что это будет так громко и отчаянно. Через цепь Кругосветных гор, через камни Гингемы, через Великую пустыню, искривляющую пространство в раскалённом воздухе с песчаными бурями и скрывающую путь от человеческого взора, через океан донеслось до него на остров Куру-Кусу предвестие зова, о котором пока никто не догадывался даже в самой Волшебной стране. Напомнило о себе подозрительно плотной чередой неудач, кораблекрушением с погибшим грузом, банкротством. Чтобы рассчитаться с долгами, пришлось продать даже феомский кинжал, подарок мигунов, выручив за него гораздо меньше, чем рассчитывал: европейские музеи сочли его искусной современной подделкой, поскольку не видели прежде ничего подобного. Только с изумрудом Страшилы не решился расстаться. Потому что обещал сохранить на память. И потому что с каждым годом дорожил этой памятью всё сильнее. И теперь, на ферме Смитов, куда как и десять лет назад заявился бедным родственником и беспутным всесветным бродягой, его наконец-то настиг сам зов Волшебной страны. Крик о помощи. Как и в прошлый раз. Только теперь всё было иначе. Чарли невольно пролистывал в памяти события того необыкновенного лета. Восторженные голубые глаза племяшки, взахлёб рассказывавшей о том, как вызванный злой колдуньей "самый обыкновенный волшебный ураган" занёс её год назад с их старым домиком-фургоном в Волшебную страну вечного лета, где живут волшебницы и разговаривают животные, и о полной опасностей дороге в Изумрудный город, которую девочка смогла преодолеть только благодаря встреченным на ней трём необычным друзьям, их уму, доброте, смелости и самоотверженности. Одноногий моряк с недоумением переводил взгляд на сестру и зятя - что это я сейчас услышал? Да, рассказывали ему наедине, действительно был ураган, и Элли, которую уже успели оплакать, вернулась месяц спустя вместе со своей собачкой Тотошкой, из-за которой и оказалась в фургончике, в сопровождении странного циркового карлика, подтверждавшего её невероятную историю: его-де самого четверть века назад занесло на воздушном шаре в Волшебную страну, где он стал основателем и правителем того самого Изумрудного города. Были у Смитов на этот счёт разные и тревожные мысли, были пересуды соседей, но в конце концов, девочка жива и вроде бы здорова, в том числе и душевно. Анна была склонна скорее верить в правдивость рассказов дочери, подтверждаемую красноречивым вилянием Тотошкиного хвостика. Джон отмалчивался. Серебряный башмачок колдуньи выглядел слишком ювелирно для циркового реквизита. А сам он окончательно поверил только тогда, когда в угасающем свете вечерней зари развернул уже высохший и ломкий листок, примотанный к лапке вороны. Царапины, нанесенные твёрдой уверенной рукой, складывались в выразительные и вполне понятные образы: башмачок, два забавных шаржированных лица за решёткой, в которых Элли сходу узнала своих друзей - соломенного Страшилу и Железного Дровосека. Впрочем, убедил его не столько рисунок, сколько взгляд вороны - умный, требовательный, в котором было что-то толком не выразимое, но безошибочно дающее понять: она действительно оттуда. Сигнал бедствия, CQD, на который нельзя было не откликнуться. Это понимали и Джон, и Анна, но их согласие отпустить девочку стоило многих пролитых ею слёз и клятв Чарли вернуться с ней в целости и сохранности. Клятву он сдержал. Погибла Элли лишь год спустя. Погибла не в Волшебной стране, а в соседнем штате, куда отправилась на каникулы в гости к Биллу Каннингу, двоюродному брату Джона. В пещере, в которую девочка сдуру забралась вместе с сыном Каннингов Фредди, случился обвал - такого масштаба, что расчистить его не было возможности. Чарли в это время был в плаванье и узнал о случившемся только через несколько лет, уже вернувшись с Куру-Кусу. Это повергло его в депрессию, из-за которой и пошли наперекосяк дела. Ничего не знали об этом, как оказалось, и в Волшебной стране, чья изолированность от Большого мира всегда была необходимым условием её существования. И трудно было понять, чем вызван ужас в блестящих глазах принцессы Озмы - пробуждением в её стране Древнего Зла или запоздалым известием о гибели Элли. - Я ничего не знала, - повторяла она, облизывая кончиком языка пересохшие губы, и в хрустальном голосе неподдельно и горько звенело самоосуждение. Да, на этот раз с отчаянной просьбой о помощи в Канзас явилась не ворона-гонец, а сама вечно юная принцесса Изумрудного города. И не языковой барьер мешал понять, какая же опасность снова нависла над Страной чудес - просто это пока толком было неясно самой Озме. - Вечная тьма из Долины Смертной тени вышла за её пределы и медленно, но неуклонно стала расползаться по линии Кругосветных гор. А в предгорьях Жёлтой страны вдоль области её распространения перестали разговаривать животные и действовать волшебство. Виллина, если помните, истратила всю свою волшебную силу на коррекцию губительного урагана Гингемы, а восстанавливается она после такого очень медленно. Позвала на помощь нас со Стеллой, но и мы смогли лишь остановить дальнейшее продвижение напасти. Вернуть тьму в прежние границы не удалось. Более того - теперь по всей Волшебной стране стали на малое время возникать области сизого тумана, где пропадает волшебство и даже серебряным туфелькам отказывается в доступе на несколько миль вокруг. Спрогнозировать их появление невозможно, как и установить превентивную защиту над всей Волшебной страной. Что будет дальше, не знаю, но едва ли на этом всё остановится. - Это не может быть как-то связано с Бастиндой? - спросил Чарли, вынув изо рта обкуренную трубку. Озма категорически покачала головой: - Не думаю. Бастинда тогда резво покинула Долину, поселилась с филином в ущелье к северу. Стелла за ней постоянно приглядывает в свой ящик. Примерная старушка, хоть разрешай ей вернуться вглубь страны. Впрочем, она и там неплохо устроилась. Дело тут в другом. Волшебная книга Виллины говорит, что истекли пять тысяч лет, на которые Гуррикапом был погружен в сон великий древний демон Арахна. И её пробуждение пошло как-то не так. - В смысле? - Ты же знаешь, как туманны формулировки предсказаний Виллины... Вроде бы у Арахны появился некий противник, но для Волшебной страны в этом нет ничего хорошего, и нам по факту придётся воевать на два фронта. - Войны на два фронта редко выигрываются, - вздохнул моряк. - А теперь главное. Согласно книге, шанс на победу появляется у нас только в том случае, если на нашей стороне снова выступит Великан из-за гор с племянницей... Чарли покосился на Энни, помолчал. - Так и написано: "с племянницей"? - Да. Причём с неопределённым артиклем. И снова воцарилась тишина, в которой быстро и безмолвно скрещивались взгляды, прежде чем каждый, не исключая Энниного, намертво застыл на Озме. А ей стоило немалых усилий не опустить глаза под этим четырехкратным прицелом. Не только Чарли, но и Смиты, конечно, помнили, что Озма на самом деле прожила на земле уже сорок лет, из них почти тридцать - мужчиной, Урфином Джюсом. А настоящий её возраст, возможно, исчисляется тысячелетиями. Но сейчас они видели смертельно испуганную девочку лет двенадцати-тринадцати и понимали, что это не просто видимость. Озма не казалась ребёнком, а была им. Проклятье вечной юности - вечная беззащитность. - Послушай, дочка, - медленно начала Анна, и сердце Озмы сжалось от этого обращения, - поставь себя на наше место. Такие решения впопыхах не принимаются. Девочка всё-таки склонила голову, уставив в пол потускневший взгляд, и густые волосы из-под диадемы обрушились горными потоками: - Я понимаю. Просто у меня мало времени. Есть непреодолимые ограничения как на время посещения Большого мира, так и на частоту подобных визитов, разрушительных для магического поля Волшебной страны. В конце концов, я не могу вас ни к чему обязывать и не вправе рассчитывать на вашу помощь как должное. Мы, добрые феи, можем умалчивать, но не можем лгать. Если вы меня спросите, грозит ли что-то Большому миру и конкретно Канзасу, я отвечу, что нет. Просто исчезнет ещё один островок волшебного мира, давно разрушенного - поначалу религиозным ханжеством, прикрывавшим жажду наживы европейских государей и авантюристов, которые бросились на разрабление Нового света, сегодня уже неприкрытым культом чистогана и поклонения доллару, золотому тельцу, наступлением железного хаоса, прикидывающегося цивилизацией... Умрёт даже не сказка - всего лишь никому, кроме вас, не известная резервация, где она становится явью. Обязаны ли вы нам помочь? Я искренне уверена, что нет - ведь мы... лично я тоже ничего не сделала, чтобы спасти Элли, хранительницу моих регалий, которой столь многим обязана. И даже не поинтересовалась за все эти годы её судьбой. - Между прочим, - подал вдруг голос традиционно отмалчивавшийся Джон, - Билл винил в случившемся именно Волшебную страну. Дескать, Элли рассказами о ней задурила парню голову. Он так гордился тем, что немало поколесил с родителями по штатам - и вдруг девчонка его уделала. Вот и потащил в пещеру доказать, что и в Айове есть чем похвастать. - Перестань! - резко одёрнула его Анна. - Во-первых, если уж на то пошло, обвинял он в этом Элли, во-вторых, сам не понимал, что говорит, убитый горем. - Мы как бы тоже были убиты, но почему-то не обвиняли его за то, что пригласил Элли на каникулы, а его сын потянул её в этот проклятый грот... Чарли, ты хоть знаешь, что эта красотка, - кивнул он на Энни, - после всего случившегося родилась до срока, а твоя сестра при этом чуть не умерла? Я предлагал её тоже Элли назвать - уже было понятно, что надежды на спасение старшей нет. Жена ни в какую. Стала в её честь Анной-младшей, Энни. Но вы же видите... Объяснять смысл последней фразы не требовалось ни Чарли, ни Озме. Девятилетняя Энни была поразительно похожа на сестру во время её второго путешествия в Волшебную страну. Только вместо ярко-голубых глаз Смитов и Каннингов - серые от Блеков, да россыпь веснушек на носу, у Элли их никогда не было. - И вот теперь, - продолжал Джон, - всё повторяется, ковыряет зажившие старые раны... И оказывается - "мы бы могли её спасти, если бы знали, мы же феи"... Анна снова перебила мужа: - Могли бы. И ребята могли бы не лезть в пещеру. Но раз уж случилось именно так, значит, так суждено. И по-другому быть не могло. Каждому на роду написана его участь. - Святые дары, угораздило же жениться на пресвитерианке, верящей в предопределение, - проворчал Джон. - Книга Виллины на этот счёт другого мнения, - неожиданно поддержала его Озма. - Она постоянно выдаёт условные и вероятностные предсказания. Но вот почему я ничего тогда не почувствовала, и не чувствовала все эти годы... Чарли решительно поднялся со стула, так что деревяшка от резкого рывка отозвалась привычной болью. - Мы не о том говорим, мачты и паруса! Я, конечно, отправлюсь с Озмой, даже если без племянницы это не будет иметь смысла. Слишком много мною пережито в Волшебной стране, так что это уже и моя страна тоже, а значит, моя война. Но об Энни решать только родителям. Ну и ей самой, конечно. - Ей самой - в первую очередь, - тихо, но твёрдо сказала Анна, а Джон по обыкновению промолчал. И выжидающие взгляды как-то незаметно переползли с принцессы на Энни. Анна Мария Смит, "девочка-ураган", "невеста Тима" (прозвище, гарантированно чреватое фингалом под глаз как от Тима О'Келли, так и от самой Энни) оставалась непривычно тихой и молчаливой. И вовсе не потому, что решение требовало от неё какого-то сложного выбора. Просто нелегко было переварить всё, что обрушилось на неё в это утро, начавшееся так скучно и обыденно. О том, что у неё была сестра, Алиска, Элли, девочка знала, кажется, всегда, сколько себя помнила. Надо же было ей объяснить, чьи вещи она донашивет и почему они, тщательно сохраняемые в шкафу, так внезапно заканчиваются. Не скрывали родители и того, что её любимая расписанная тарелочка не просто Эллина, но побывала с нею в Волшебной стране, откуда они с дядей Чарли забрали её на память после второго путешествия. А эти зелёные очки странной формы с замочком - и вовсе оттуда. Очки Энни нравились: унылая серая степь, расстилающаяся до горизонта, при взгляде сквозь них превращалась в зелёный луг, а прозрачное безоблачное небо с палящим солнцем словно затягивалось густыми тучами, радуя обманчивым предвкушением близкого дождя. Что же касается остального... Рассказы о гибели Элли с троюродным братом в тёмной сырой пещере и о двух её посещениях таинственной и опасной Волшебной страны тесно сплетались в сознании малышки. Её впечатлительное воображение рисовало зловещий мир, где из темноты хищно скалились пугала с растопыренными руками и колючим соломенными космами, гремел жестяной челюстью жуткий андроид с окровавленным топором, вспыхивали, пронзая мглу, горящие глаза за секунду до оглушительного львиного рёва, угрюмо звякали бубенцами страшные карлики в высоких колдовских шляпах. Не раз девочка с криком просыпалась среди ночи в холодном поту. Днём, под ярким степным солнцем, ночные страхи отступали, иногда надолго, чтобы рано или поздно всё равно вернуться, коварно подстерегая во сне. Только пару лет назад отпустило окончательно. Или просто затаилось на более длительное время? Поселившийся этим летом на ферме дядя Чарли (раньше Энни видела его лишь однажды, мельком и совсем малявкой), казалось бы, существенно скорректировал её представления о Волшебной стране. "Что ты, милая, - смеялся он, и серые глаза лучились нежностью и теплотой, необычной для сурового морского волка, - вовсе не так она страшна. Да, твоей бедняжке-сестре довелось встретиться и с людоедом, и с саблезубыми тиграми, а позже мы с ней боролись против очень опасной и сильной колдуньи. Но видела бы ты эту страну с говорящими зверями и птицами среди вечнозелёных деревьев, увешанных дивными плодами, с низкорослыми жителями - жевунами, изумрудниками, мигунами, болтунами, - добрыми и миролюбивыми, но смелыми и отважными в час испытаний. А Эллины друзья... Очень жаль, что ты не можешь с ними познакомиться - уверен, они бы стали и твоими друзьями. Тем более, вы с ней так похожи". Последнее для Энни новостью не было. О своём поразительном сходстве с погибшей сестрой она всё чаще слышала на все лады, один раз даже с презрительной ухмылкой сквозь зубы - в прошлом году от старшего брата Тима О'Келли долговязого Джима (не настолько, как выяснилось, долговязого, чтобы Энни не смогла ему загасить крепким кулачком прямо в нос, разбив до крови. Кстати, миссис Маргарет тогда безраздельно заняла её сторону, весьма эмоционально растолковав пятнадцатилетнему оболтусу, в чём он не прав). Вот только и с дядей отношения у неё вдруг начали складываться непросто. Поначалу, конечно, он её буквально очаровал. Мастер на все руки, неисчерпаемый кладезь всевозможных историй. Из огромных карманов куртки, просоленной тремя океанами, на свет выныривали то деревянные бусы изумительной ручной работы дикарей Куру-Кусу (надо ли уточнять, что в карман они больше не возвращались?), то стамеска, долото или знаменитый складной нож-универсал, среди многочисленных лезвий которого внезапно оказывался ещё один нужный инструмент - и тут же закипала работа, в которой Энни рвалась принимать непосредственное участие. Этим она, по словам дяди, как раз отличалась от сестры: та не сводила с его мастер-классов восхищённых глазёнок, но не тянулась руками. Чарли, впрочем, охотно принимал её помощь, попутно давая наставления, потому что эти самые руки у девчонки, как оказалось, росли из нужного места. А могло ли быть иначе, если она, едва выкарабкавшись из пелёнок и научившись ходить, практически всё свободное время проводила в компании мальчишки, ещё и старшего на полтора года? Из-за этого мальчишки и возникли проблемы.
Annie: Ой, эпиграф из моей песенки! Спасибо! Это так приятно Капрал Бефар пишет: Погибла Элли лишь год спустя. Вот и внезапности сразу. За что так с Элли Впрочем, что-то мне подсказывает, что сюжет готовит сюрприз. Капрал Бефар пишет: Только вместо ярко-голубых глаз Смитов и Каннингов - серые от Блеков, да россыпь веснушек на носу, у Элли их никогда не было. Кстати, любопытно. Я вот совсем не помню, было ли у Волкова подчёркнуто это отличие - что у Элли нет веснушек, а у Энни есть. По-моему, он вообще об этом умолчал. Но ощущение такое, что в это свято верят многие авторы ) Капрал Бефар пишет: от старшего брата Тима О'Келли долговязого Джима Вот уж не знала, что они родственники ))) Капрал Бефар пишет: внезапно оказывался ещё один нужный инструмент - и тут же закипала работа, в которой Энни рвалась принимать непосредственное участие. А-а-а, как же я её понимаю! )) (подозреваю, что они на эту тему и с Озмой-бывшим-Урфином тоже общий язык быстро найдут) ...и закончилась глава внезапно, только я успела во вкус войти. Про Озму интересно, что она явилась в Канзас сама. Необычно, ново, оттого и интересно. Хотя вроде не так уж важно ) Но к такой Озме сразу проникаешься симпатией - она не задаётся и не важничает. Ей надо - она и летит за помощью сама.
Лерелахит: Вау! Не ожидала продолжения так скоро. Буду с интересом следить, как всё закрутится на этот раз.
Капрал Бефар: Annie пишет: Ой, эпиграф из моей песенки! Ага. Оно, конечно, другой персонаж, другой канон, другая ситуация - а слова именно те. И музыка тоже. Впрочем, что-то мне подсказывает, что сюжет готовит сюрприз. Сюрпризов есть у меня, даже для меня самого... Тут вот Тотошка преподносит сюрприз уже в следующей главе, потому что аффтару не придумалось другой убедительной причины не взять псинку тогда в Айову (с другой стороны, надо же оправдать общее название цикла...) Но ощущение такое, что в это свято верят многие авторы ) Носятся идеи в воздухе... не платоновские ли? Вот уж не знала, что они родственникиИ Гектор тоже с их фермы)) "Один большой дом с большой семьёй" (с) из завтрашней главы... Лерелахит пишет: Буду с интересом следить, как всё закрутится на этот раз. Главное, не забудьте пристегнуть ремни))
Annie: Капрал Бефар пишет: другая ситуация - а слова именно те. Ничего, по-моему, слова удачно вписались и в эту ситуацию)) Капрал Бефар пишет: Сюрпризов есть у меня, даже для меня самого... Тут вот Тотошка преподносит сюрприз уже в следующей главе, Бывает. Вроде не ждал, а оно (то есть идея) как выскочит, как выпрыгнет))
Sabretooth: Очень понравилось, уже интересно
Капрал Бефар: Исполнители С малых лет, сколько Энни помнила себя, разделённые всего четвертью мили фермы Смитов и О'Келли, между которыми она под предводительством Тима и в сопровождении Тотошки неустанно курсировала по нескольку раз на день, воспринимались ею как один большой дом с большой семьёй. С годами это ощущение ужалось до чувства крепкого и неразрывного родства с Тимом. Воспринимала ли она его как брата? Скорее нет: хотя её реакция на "невесту" по-прежнему была столь же однозначной, сколь и молниеносной, начав с недавних пор задумываться временами о будущем, о взрослой жизни, девочка просто не могла вообразить её без друга. И брак казался ей весьма удобным способом обеспечить этот комфорт на всю жизнь, раз уж им повезло не быть кровными родственниками. Энни бы и в голову никогда не пришло заговорить об этом с Тимом, но она почему-то была абсолютно уверена, что тот рассуждает так же. Если, конечно, рассуждает - мальчишки ведь такие легкомысленные и живут сегодняшним днём... Разумеется, Тим вместе с Энни слушал, разинув рот, все рассказы одноногого Чарли о его морских приключениях и о Волшебной стране. Последние, признаться, впечатляли его меньше: прагматичный мальчик, почти подросток, резонно рассуждал, что всё равно туда не попадёт, а возможно, и не верил до конца в то, во что трудно поверить. А вот неосторожное упоминание моряка, что в его возрасте тот сбежал из дома и устроился юнгой на судно дальнего плаванья, воодушевило Тима до пламени в глазах. Он начал настойчиво упрашивать Энниного дядю взять его с собой в плаванье. - Эх, малец, - отбивался Чарли от его напора, - сам же видишь: кончилось моё капитанство и судовладение. Вот удастся через пару лет стать на ноги, а ты к тому времени подрастёшь и подучишься, тогда и поговорим. Эта отмазка звучала для наивного Тима вполне конкретным и успокаивающим обещанием. А для не менее наивной Энни стала настоящим ударом: Тим собирается её оставить, отправившись в плаванье, готов сделать это хоть прямо сейчас и главное, совсем не интересуется её мнением на этот счёт. Впервые в жизни испытав разрушительное чувство ревности, Энни интуитивно направляла его туда же, куда большинство женщин - на разлучающую сторону. В данном случае, на дядю Чарли. Восторг и обожание сменились чувством горькой обиды, готовой перерасти в ненависть. Это дядя вскружил Тиму голову рассказами о море, это он поманил его обещанием, которым мальчик теперь грезит. Каких-то три года назад он со скандалом отказался поступать в школу, чтобы сесть за одну парту с Энни на следующий год - и вот, Энни ему больше не нужна, его даже не волнует, как воспримет она предстоящую разлуку. Но ладно Тим, он маленький и глупый, а дядя неужели не понимает, что делает? Впрочем, с Тимом она всё-таки поссорилась. Пожалуй, впервые в жизни. То есть ссорились они за свою жизнь, наверное, тысячу раз, из них не меньше ста до драки (а потасовки без кровопролития или синяков в Канзасе драками не считаются), но всегда мирились до захода солнца. Теперь же рыжий упрямец не появлялся на ферме Смитов третий день, ожидая, что Энни придёт первой. Итак, тебя просят отправиться в страну твоих детских кошмаров с дядей, на которого ты смертельно сердита. Что же ты ответишь, Анечка? А что тут ответить, когда эта красивая девчонка в смешной белой мантии и зелёной шали глядит на тебя с такой мольбой в глазах, сверкающих ярче, чем красные камешки в серебряном обруче у неё на голове? - Если просят помочь - как не помочь? Да и от приключений отказываться было бы странно... Взгляд Озмы теперь струился благодарностью, так тепло и искренне, что не слишком сентиментальная Энни чуть не разревелась. - Вот! Кому опасности, а ей приключения. Одна уже доприключалась, - начал было Джон, но запнулся на середине фразы. - Родительское мнение, стало быть, в расчёт уже не берётся? - А разве оно у тебя другое? - спросила Анна явно риторически. - А разве Энни не моя дочь? Вот уж в чём никогда не было сомнения. Так с чего ему быть другим? Но ведь страшно же. - Но ведь не в первый раз. - Это правда. Беда настигла как раз там, где её не ждали и совсем не переживали... "Вот так всё просто? - изумлённо подумала Энни. - И прямо сейчас - в дорогу?" У неё действительно оказалось мало времени на сборы. Озма заверила, что обеспечит их с Чарли всем необходимым. Поэтому девочка ограничилась предметами личной гигиены, задачником (твёрдо пообещала самой себе подтянуть за лето хромающую арифметику - не отменять же клятву из-за какой-то там борьбы с Древним Злом в Волшебной стране?) и, поддавшись неясному порыву, прихватила также привезенные сестрой зелёные очки. "А как же Тим? - мелькнула вдруг мысль, но тут же сменилась мстительным: - А вот так! Пусть испытает прелести разлуки на собственной шкуре. Глядишь, поумнеет". Анна тем временем крепко обняла Озму за плечи - ласково и требовательно одновременно, как могут лишь закалённые ежедневной выматывающей борьбой за существование суровые канзасские фермерши: - Ты ведь сделаешь всё возможное, чтобы моя девочка вернулась целой и невредимой? Обветренное лицо изрезано ранними морщинами, в которые намертво въелась серая канзасская пыль - а ведь они с Озмой практически ровесницы... Пепельные глаза, к началу их встречи тусклые и усталые на осунутом сером лице, сейчас искрились жизнью и энергией. - Обязательно. Если потребуется - ценой моей жизни. Анна, вы назвали меня дочкой... Знаете, Элли действительно была мне как сестра. Нас сроднило не только волшебство серебряных туфелек, диадемы и свистка, но прежде всего её замечательное доброе сердце, в котором, как я теперь вижу, немало вашей заслуги. Хотя это тесно связано - без него Элли просто не смогла бы стать хранительницей регалий. Не знаю, как вы воспримете то, что я сейчас скажу... В общем, есть такая штука - феерическое чутьё. Стелла была ученицей моей мамы Лурлины, поэтому чувствовала её смерть. Я тоже должна была почувствовать смерть Элли, понимаете? Но ничего не чувствовала, и не чувствую даже сейчас, как ни прислушиваюсь к себе. Более того, оно говорило мне, что мы с ней ещё встретимся, и это ощущение остаётся несмотря на всё услышанное... Анна взглянула через плечо на дочь, закончившую свои краткие сборы: - Может быть... - Нет, дело не в Энни, - решительно встряхнула Озма блестящими локонами. - Она, конечно, её копия, книга Виллины, вероятно, говорит о ней, я посвящу её в хранительницу... Но при всём этом она другой человек, а сказанное касается именно Элли и только её. Либо феерическое чутьё - наши со Стеллой девчачьи фантазии... либо Элли жива. - Что ж, если это попытка меня утешить, считай, что она удалась. Спасибо. Если же правда... Я действительно была против того, чтобы назвать младшую дочь Элли - не потому, что боялась повторения её судьбы, как, похоже, думает Джон. Просто я продолжала верить, что Элли жива. Ещё несколько лет. Потом голос разума заглушил эту нелепую надежду, но... Я ничего не знаю о феерическом чутье, но есть ещё такая штука как материнское сердце. И оно тоже молчит, отказывается принимать факт её гибели. Мы ведь не можем обе ошибаться одинаково, правда? - По крайней мере, надеюсь на это, - прошептала девочка нервно дрожащими губами, стараясь не уронить стоящие в глазах слёзы - иначе польются потоками. - У нас совсем мало времени, и я хотела бы ещё раз попрощаться с Тотошкой. - Если только уже не поздно, - вздохнула Анна. Но Тотошка была ещё жива. От еды она отказывалась уже несколько дней, однако силы каким-то чудом цеплялись за истощённое тельце. Может быть, чтобы дождаться Озму, чьё появление на ферме предугадывало звериное чутьё, неведомое ни людям, ни магам. Старая псина, полностью ослепшая ещё полгода назад, при первом появлении принцессы в дверях хлева судорожным рывком подалась ей навстречу, волоча парализованные задние лапы, и тихо заскулила. А когда хрустальным перезвоном зазвучал её голос... - Тотошенька, ты помнишь меня? - гладила девочка горячий облезлый лоб собаки, её сухой нос. - Вижу, что помнишь... Из незрячих глаз Тотошки катились настоящие осмысленные слёзы. Собачка из последних сил ласкалась к принцессе, а когда та пообещала заглянуть после разговора со Смитами и Чарли, твёрдо решила не умирать до этого времени. Даже полакала воды из миски, нетронутой с вечера. Озме было непривычно говорить о Тотошке в женском роде - впрочем, как и о себе на первых порах после трансформации. Мелкого чёрного пёсика, звонкоголосую грозу мышей и полёвок, поначалу все считали кобелем. И сама Тото, заговорив в Волшебной стране, не развеивала это заблуждение. Лишь после второго путешествия их дружба с Гектором с фермы О'Келли, выросшая из вражды и соперничества (примеру своих собак, впрочем, так и не последовали Элли с рыжим Джимми), неожиданно для всех приобрела романтический характер... Ко времени отъезда Элли в Айову Тотошка была беременна на позднем сроке, и эту единственно непреодолимую причину оставить дома верную подружку, расставшись на целый месяц, девочка приняла с камнем на сердце, омрачившим предвкушение дальней поездки и встречи с Фредом. Анна тоже ждала ребёнка, что влекло немудрёные шутки на тему "кто из вас опередит других", которые после случившейся трагедии усиливали её невыносимую боль. Гибель любимой хозяйки Тотошка восприняла болезненно, и лишь беспомощные щенки, которых надо было выкормить, примирили её с жизнью. Год спустя она стала нянькой маленькой Энни, разделяя с Тимом О'Келли сферы влияния, и жизнь вошла в новое русло, обретя новый смысл. Теперь у тех щенков давно подросли свои дети (один из них, носящийся по двору Арто, до слёз похож на бабку времён её путешествий в Волшебную страну, почти как Энни на сестру), Гектор уже переселился в лучший собачий мир, и Тотошка медленно следовала за ним, уступая дорогу молодым. Возвращения Озмы она действительно дождалась, хотя уже оставалась безучастной - просто не могла пошевелиться. Рёбра, обтянутые высохшей кожей с неровными клочьями шерсти, двигались с трудом, с большими паузами, а наклонившись над Тотошкой, девочка услышала, как её дыхание сопровождается слабым хрипом. Аккуратно кончиками пальцев Озма провела по маленькому телу, расстающемуся с последними каплями жизни, ощутила слабый стук сердечка. - Прощай, друг! - прошептала она. Тотошка внезапно вздрогнула - так энергично, что Озма от неожиданности одёрнула руку. Было ли это отчаянной попыткой сверх сил ответить на её ласку или уже предсмертной конвульсией, фея так и не поняла. Она больше не могла сдерживать слёз, и тяжёлые капли упали на собачку, на лету превращаясь в ослепительно яркие искры. На серебряной диадеме вспыхнули электрические разряды, следом голубые молнии ударили в Тотошку прямо из пальцев Озмы, и принцессу с силой отбросило на стену хлева. Все четверо бросились к ней. Начав было сползать по стенке, Озма всё-таки сумела удержать равновесие, и лишь взгляд оставался тусклым, словно девочка была близка к обмороку. - Что я натворила, идиотка, - хрипела она, с трудом отхаркивая каждое слово. А со своей подстилки к ним уже неслась Тотошка - живая, здоровая, юная... Джону в первую секунду показалось даже, что это Арто забежал в хлев. Увидев состояние Озмы, деликатная собачонка повременила с выражением ей своей благодарности, растерянно замерев в паре шагов. Энни наклонилась над ней с широко распахнутыми от изумления глазами, осторожно погладила. Нет, не призрак, не обман. Мышиные хвостики её тонких косичек трепетали в полотне света среди мелких пылинок, и алые банты казались парой бабочек, слетевшихся посмотреть на чудо. - Меня захлестнули эмоции, - объясняла Озма слабым оправдывающимся голосом. - Весть о гибели Элли много лет назад, умирающий на глазах Тотошка, угроза Волшебной стране... Случился неконтролируемый выброс волшебной силы, который дал Тотошке вечную молодость, - девочка сделала не очень успешную попытку улыбнуться. - Не поверила бы, если б кто сказал, что я такое умею... Натужно-бодрый тон не мог обмануть повидавшего виды Чарли. - Это очень плохо? - сочувственно спросил он. - Для тебя, имею в виду. Озма начала приходить в себя, но как-то необычно. Движения стали более резкими, изменилась и сама осанка. Это бросилось в глаза всем присутствующим, но только Чарли мог узнать намёк на жесты и осанку Урфина Джюса. Ну, может быть, ещё Тотошка, не сводящая с Озмы умных глазёнок. - Лично для меня? - переспросила принцесса, и в её осипшем слегка погрубевшем голосе капитану также отчётливо слышались интонации Урфина. - Да нет, всё нормально. Я почти лишилась волшебной силы, но она должна быстро восстановиться. Это же не так, как у Виллины, которой пришлось направить своё волшебство на убийство Гингемы, и вот уже двенадцатый год она его не может толком отрастить обратно. Давать не отнимать, доброе волшебство позволительно добрым феям. А вот то, что это произошло в Большом мире - действительно плохо и опасно. Но думаю, всё обойдётся. Только Тотошку нам придётся забрать с собой. Навсегда. - Какие проблемы? - пожал плечами Джон. - Засыплем уже вырытую у забора яму пустой. И будем знать, что наша Тото действительно переселилась на радугу. - На радугу - это не совсем к нам, - серьёзно сказала Озма. - Это Летающий мост, где живёт моя подруга Многоцветка. Когда-то он соединял землю с Облачной гаванью, преддверием Врат Света, - девочка запнулась, и Чарли вспомнил, что в Облачной гавани некоторое время жили её родители. - Только вот... Джон, Анна, будет лучше, если мы переместимся без свидетелей. Чересчур много сегодня чудес для Канзаса... Понимающе кивнув, родители запечатлили Энни прощальными поцелуями. Из-под длинной мантии Озмы огненными искрами на золотых пряжках блеснули крошечные монограммы Oz.
Annie: Аж два раза главу перечитала )) Капрал Бефар пишет: И брак казался ей весьма удобным способом обеспечить этот комфорт на всю жизнь, Не рановато ли для девочки, чтоб думать прямо всерьёз? )) Сколько ей тут лет? Даже с учётом, что "девочки взрослеют раньше" ) Капрал Бефар пишет: "А как же Тим? - мелькнула вдруг мысль, но тут же сменилась мстительным: - А вот так! Пусть испытает прелести разлуки на собственной шкуре. Глядишь, поумнеет". Как-то вообще необычно представлять себе приключения Энни в ВС изначально без Тима ) У меня - другое дело, у меня это далёкий постканон... Капрал Бефар пишет: Стелла была ученицей моей мамы Лурлины, А откуда идея о таких связях? И о том, что Лурлина - мама Озмы, и о том, что Стелла ученица Лурлины... Капрал Бефар пишет: говорить о Тотошке в женском роде Да-а-а! А я-то ещё думаю, что за сюрприз и что за "финт ушами с Тотошкой". Ожидала многого, но не такого ) Это будет как-то важно для сюжета? Капрал Бефар пишет: Мелкого чёрного пёсика, звонкоголосую грозу мышей и полёвок, поначалу все считали кобелем. И сама Тото, заговорив в Волшебной стране, не развеивала это заблуждение. Кстати, знаете, что напомнило? Курицу Билла-Биллину у Баума. Капрал Бефар пишет: Я почти лишилась волшебной силы, но она должна быстро восстановиться. Рискованно, однако. Но я так понимаю, это тоже будет важно для дальнейшего сюжета ) Капрал Бефар пишет: - На радугу - это не совсем к нам, - серьёзно сказала Озма. - Это Летающий мост, где живёт моя подруга Многоцветка. Когда-то он соединял землю с Облачной гаванью, преддверием Врат Света, *и мозги сухиновца закрутились узлом* )))
Капрал Бефар: Annie пишет: Аж два раза главу перечитала )) Так ужасно? )) Не рановато ли для девочки, чтоб думать прямо всерьёз? )) Так она и не всерьёз, и не прямо )) Но раз дразнят "невестой", было бы странно, фантазируя о будущем, не проиграть такой вариант. Как-то вообще необычно представлять себе приключения Энни в ВС изначально без Тима ) Зато не затеряется в его тени ) А откуда идея о таких связях? И о том, что Лурлина - мама Озмы, и о том, что Стелла ученица Лурлины... Ну, то и другое было в первой части)) А так Озма дочерью Лурлины вроде где-то называлась то ли у Баума, то ли у Палмер. А у Стеллы секрет вечной юности от Лурлины. Ожидала многого, но не такого ) Это будет как-то важно для сюжета? *вздыхает* Это действительно, без дураков отчаяние от того, что уважительной причины не взять Тотошку в Айову кроме беременности не нашлось. Плюс та неосторожная фраза в первой части "вечная молодость недоступна мужчинам")) А ещё будет замечательная реакция Энни после того, как Тотошка в ВС заговорит)) Кстати, знаете, что напомнило? Курицу Билла-Биллину у Баума. Мой ребёнок когда-то очень давно назвал котёнка Тотошкой как мальчика (мечтала о собаке, да). Оказалась всё-таки девочкой)) Рискованно, однако. Но я так понимаю, это тоже будет важно для дальнейшего сюжета ) Ага, страсти накаляются... *и мозги сухиновца закрутились узлом* ))) Это не мозги, это сухиновские локации узлом закручены (впрочем, Облачная гавань в первой части тоже упоминалась, но надо ж было выжать педаль в пол) Многоцветка ещё и Голду косплеить будет )
Annie: Капрал Бефар пишет: Так ужасно? )) А почему сразу пессимизм?)) Капрал Бефар пишет: Ну, то и другое было в первой части)) А так Озма дочерью Лурлины вроде где-то называлась то ли у Баума, то ли у Палмер. Хм. Да, видимо, я упустила. Или уже забыла. А Палмер - это кто? Просто я вычитала идею, что Озма - дочь Лурлины, из такой жуткой вещи, как Магвайер. И взяла себе. А в фанфике "Волшебные страны" они у меня там все как-то взаимодействуют, но уже сама забыла, как))) Капрал Бефар пишет: ещё будет замечательная реакция Энни после того, как Тотошка в ВС заговорит)) Ждём-с)) Капрал Бефар пишет: Мой ребёнок когда-то очень давно назвал котёнка Тотошкой как мальчика (мечтала о собаке, да). Оказалась всё-таки девочкой)) Моя подруга назвала Тотошкой кошку. Прр том, что не была фанатом ИГ, просто от меня наслушалась))
Donald: Элли, не вернувшая из Пещеры - это, конечно, внезапно. И что-то мне видятся здесь отсылки на моё произведение Тотошка женского рода, наоборот, воспринялась легко, идея свежая. Жду следующих глав
Sabretooth: Donald пишет: Элли, не вернувшая из Пещеры - это, конечно, внезапно. И Donald пишет: Тотошка женского рода, наоборот, воспринялась легко, идея свежая. У меня с точностью до наоборот Хорошо и интересно
Капрал Бефар: Annie пишет: А почему сразу пессимизм?)) А заразился от одного хорошего автора А Палмер - это кто? Понятия не имею)) я имел в виду Томпсон, но пальцы набрали что-то ассоциативное)) Но Магвайер тут, кажется, не был первопроходцем. А вот, согласно английской Википедии, это от Джека Сноу пошло как попытка согласовать баумовские версии: Jack Snow attempted to reconcile Baum's disparate accounts in The Shaggy Man of Oz, which explains that the Fairy Queen Lurline had left the infant Ozma in the care of King Pastoria, making the Princess the adopted daughter of the last King of Oz. Впрочем, здесь тоже прямо не говорится, что её дочь, надо текст смотреть. Donald пишет: Элли, не вернувшая из Пещеры - это, конечно, внезапно. Да ну, как оказалось, идея в воздухе витает)) Жду следующих главПишутся)) Sabretooth пишет: У меня с точностью до наоборот Что хоть что-то кому-то кажется свежим - это уже позитив))
Капрал Бефар: ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПОДРУЖАЙКИ И ВРАГИНЬКИ Между светом и тьмой Затерянное в предгорьях урочище жило мирной размеренной жизнью, тишину которой нарушал лишь говорливый поток. Но саманная хижина Бастинды лепилась к склону, подобно ласточкиному гнезду, вдалеке от его бурлящих седых вод. Нельзя сказать, чтобы бывшая колдунья стремилась к безмолвию и покою, однако воды она по-прежнему панически боялась. От своей никтофобии, впрочем, почти избавилась после того, как мстительная Озма забросила её, убийцу своего отца, в Долину Смертной тени. Холодный ужас объял тогда её со всех сторон и проник внутрь, лишая разума. Исполненная страха и ненависти к Озме, мчалась она в вечной тьме долины, не разбирая дороги, вслед за филином, чьи горящие глаза служили ей путеводными огнями, не давая рассудку угаснуть окончательно. В памяти скакали и перемешивались, словно в калейдоскопе, осколки прожитых столетий. Наглый лисёнок, подарок Гингемы, умыкнувший Державную диадему принцессы Озмы... она ещё заподозрила хитрый план сестры, починила летающий зонтик и отправилась к ней ругаться, а та, похоже, действительно не могла понять, чего от неё хотят, и хорошо, если не заподозрила, что пропал именно обруч. Долгий и ожесточённый спор четырёх фей на площадке Дозорной башни по переделу Волшебной страны, который, казалось, вот-вот кончится тем, что кто-то из них сорвётся вниз. Третий вызов Летучих Обезьян, завоевание Изумрудного города и ужас от того, что в ларце, ключ от которого вручил ей жалкий предатель Руф Билан, вместо пары серебряных туфелек Озмы обнаружилась только одна. Найденная Золотая Шапка. Король Пастория, отведенный в Подземье на растерзание бескрылым драконам Спящего Ужаса, и малышка Озма, которую из-за наложенной Стеллой защиты удалось лишь превратить в мальчика. Первый вызов Летучих Обезьян, покорение воинственных мигунов и вековое насаждение в них рабского духа, на которое ушла вся её магия. Взятие Изумрудного города деревянно-звериным войском Озмы, ещё не подозревающей, что она Озма (и даже что она - "она"), при поддержке могущественных и очень опасных гостей из-за гор... впрочем, удача, казалось, улыбнулась ей, вернув диадему и дав возможность магией озовского канона, произнеся Трёхбуквенное-Имя-Которое-Нельзя-Называть, самозабаниться в Изумрудном дворце с надеждой всё-таки отыскать вторую туфельку (которой там вовсе и не было). Второй вызов Летучих Обезьян, обративший в бегство войко Гудвина, Великого и Ужасного, и праноидальный страх, что интендант Эрам Белан разгадал её тайну. Самоубийственная, как оказалось, попытка договора с Урфином Джюсом - заколдованной Озмой, готовой собственноручно передать Бастинде свою законную власть и магические Регалии. Битва в ущелье, в результате которой она на виду у мигунов лишилась волков, ворон и пчёл, сама вынужденная спасаться позорным бегством. Жизнь в Большом мире и Предсказание... Оттуда, из Большого мира, вполз обрывок какой-то фразы: "Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что", - а остатки распадающегося самосознания, с трудом собираемого из осколков, подсказывали: "Потому что я и есть Зло в Долине Смертной тени!" Говоря откровенно, это было уже полуправдой. Зло оказалось загнано в закутки её души страхом и ненавистью. Но и им оставалось недолго. Когда Бастинда, ведомая Гуамоколатокинтом, бездумно добрела до перевала, ненависть к Озме из неё успела выветриться. Когда преодолела его, выветрился и страх. За перевалом была уже ночь, и о том, что проклятое место осталось позади, свидетельствовали лишь звёзды, исколовшие чёрный небосклон. Ведьма этого, впрочем, не осознавала. Она скатывалась вниз по крутому лесистому склону, с трудом управляя заплетающимися ногами, и когда споткнулась, не было сил подняться. Проспала сутки, не шелохнувшись, так что филин время от времени с тревогой наведывался к ней - жива ли? Затем подняла голову, снова увидела над ней россыпь созвездий и пролежала пластом без чувств ещё до полудня. Тьма с тех пор практически не тревожила её - не только ночная, но и та, вечная, которая скрывалась за горными склонами, покрытыми плешивым редколесьем. В глубоком изнеможении, физическом и моральном, у неё не оставалось ни сил, ни желания двигаться дальше от гибельного места. Урочище в непосредственном соседстве с Долиной Смертной тени было для её изгнания ничем не хуже других необитаемых мест в Кругосветных горах. Тем более, как успел расспросить местных птиц Гуамоко, на востоке простиралась Долина гигантских орлов, от которых все стремились держаться подальше. В конце концов, Предсказание предвещало смерть от воды извне и тьмы изнутри. Кромешная тьма сквикала её (это такой колдовской термин, вы в курсе) совершенно иррационально, без логической связи с ним. И даже сейчас, видя с порога своей хижины вечную темень клубящейся между вершинами, ведьма глядела на неё без страха. С любопытством, с сожалением, что дальнейшее развитие событий может заставить уйти с насиженного места - и главное, как далеко и насколько быстро... Она даже слетала на орле к началу сумеречной зоны. Вечер как вечер, только в полдень. И сама вытекающая из Долины тьма казалась скорее аномально чёрной грозовой тучей. Дальше орёл лететь отказался - почувствовал, что начинает терять дар речи. И это было совсем странно. Уходить не хотелось. Урочище за десять лет стало её законным владением, признанным соседями. Гуамоко благодаря хорошо подвешенному языку и авторитету фамильяра двух злых волшебниц стал владыкой здешнего совиного племени. Подданные не только обеспечивали ему сытную беззаботную жизнь, платя дань мышами и птенчиками, но и сносили Бастинде, затеявшей строить капитальную хижину, солому для самана. Глину месила сама, сухими, но крепкими костлявыми ногами, с усмешкой вспоминая, словно сон, дни своей роскошной жизни во дворце феомских королей. Сычи сгоняли коз с окрестных гор, козодои сцеживали их молоко в каменные цистерны, неясыти контролировали процесс его сворачивания в твёрдый, как камень, сыр, которым питалась старуха. Сыра и скудных лесных даров с лихвой хватало для поддержания жизни в многовековом иссохшем теле. А фактическое признание её суверенитета над урочищем произошло два года назад. В то утро Бастинда запланированно отправилась в лес пополнять запасы грибов. Внезапно в вышине небесной лазури на востоке появилась странная клякса, быстро меняющая свои очертания. Ведьма замерла, пытаясь понять происходящее, но клякса вскоре увеличилась и распалась на трёх дерущихся птиц. Вернее сказать, два орла - было уже очевидно, что тех самых, гигантских - атаковали одного, который отчаянно держал оборону. Неравная битва, исход которой казался предрешённым, разворачивалась всё ниже, и яростный клёкот птиц становился всё оглушительней. Орёл-жертва слабел под ударами врагов, делал хаотичные попытки от них увернуться и наконец, сложив крылья, камнем рухнул к ногам Бастинды. Удар был сильным, и ведьма от неожиданности отскочила в сторону. Казалось, при падении с такой высоты и таких размерах птица должна была неизбежно расшибиться насмерть. Однако орёл вдруг открыл глаза, в которых гордость боролась с отчаянием и мольбой, и слабым голосом прохрипел: - Защити, волшебница... От такого забытого обращения сердце Бастинды гулко заколотилось. Да, она волшебница, пусть и без волшебства. Пока признание этого ограничивалось лишь птицами в округе, то есть практически никем. Но теперь о её статусе заявляют соседи - и похоже, не только орёл-жертва, но и его преследователи. Один из них продолжал парить в почтительной вышине, второй, видимо, главный, кружил над верхушками деревьев, но тоже не осмеливался приземлиться. Колдунья приблизилась к огромной орлиной голове. - Ты просишь убежища? - торжественно и громко, чтобы слышал орёл-преследователь, спросила она. - Да... После этих слов второй орёл плавно опустился на поляну и с достоинством склонил голову перед Бастиндой. - Волшебница, ты в своём праве на своей земле. Но если ты собираешься предоставить убежище этому изгою, который подло нарушил древний закон и отеческие обычаи, пусть он даст клятву, что никогда больше не пересечёт границу нашей долины. Эйфория моментально оставила Бастинду. Ссориться с орлами совсем не входило в её намерения. К счастью, раненая птица приподняла голову и отчётливо произнесла: - Клянусь! Орёл-преследователь удовлетворённо кивнул и, не говоря ни слова, взмыл ввысь, к товарищу. Очертив круг над перелеском, они полетели назад на восток. Гуамоко очень настороженно отнёсся к появлению в урочище нового обитателя, справедливо сомневаясь, что тот признает над собой его власть. Как бы вообще не потеснил. Но попытки убедить Бастинду в опрометчивости её шага нарвались на неожиданную реакцию. Тихая старушонка, в которой не знающий вовек бы не заподозрил бывшую могущественную волшебницу и правительницу Фиолетовой страны, поставила его на место одним лишь взглядом. Когда подобное пытался проделать Урфин, это безотказно работало разве что с набитой шкурой Топотуном. Да и чего было ждать от доброй феечки в мужском теле, озлобленной на себя и мир? Во взгляде же Бастинды филин узрел хорошо знакомый по её сестре холод абсолютного Зла. Оно никуда не делось из её сердца после отчаянного бега Долиной Смертной тени, как могло показаться - лишь заснуло на время, разбуженное теперь орлами вслед за властными амбициями. Тяжело вздохнув, Гуамоколатокинт мобилизовал подданных на оказание изгнаннику медицинской помощи. Изгнанник оказался бывшим вождём орлиного племени Аррахесом, свергнутым в результате государственного переворота. Его единственный сын и наследник, охотясь за туром, разбился о скалы. Численность орлов в долине строго регламентировалась вековыми обычаями: их не должно быть больше сотни, иначе стая попросту не сможет себя прокормить. - Поэтому новые птенцы могут появиться на свет только после чьей-нибудь смерти, - объяснял Аррахес Бастинде. - Между семьями распределена строгая очерёдность, но ситуацию с гибелью наследника древний закон не рассматривает. Он сложился тогда, когда вождей у нас выбирали. Однако это всякий раз проходило так бурно и тяжело, что вот уже три поколения по всеобщему согласию племя возглавляет одна семья. И конечно, потеря будущего вождя - чрезвычайный случай, требующий внеочередного вмешательства. - Да, это закономерно и справедливо, - поддакнула Бастинда, пытаясь скрыть скуку, с которой выслушивала орлиные стенания. - И я так считал. Тем более, мне уже сто лет, а это критический возраст. Но нашлись смутьяны, подстрекаемые Карфаксом и Араминтой, чья очередь как раз подошла. Закон не делает исключения для вождей, считали они. Более того, мерзавцы утверждали, будто я, дерзко нарушив отцовские обычаи в личных интересах, недостоин оставаться вождём. Мне вовремя донесли о заговоре, но вдруг нашу долину посетила принцесса Озма. Ты же знаешь, наверное, как любит она всех мирить и предлагать всем свою дружбу. - Знаем мы эту "дружбу", - проворчала старуха. - Накинет имперское ярмо, заставит служить интересам Изумрудного города. Взамен навяжет свои законы и правила вразрез с вашими исконными обычаями и культурой. - Вот-вот, - радостно закивал орёл, - я ей примерно так и ответил. Так мною же за это многие остались недовольны. Дескать, по сути всё правильно сказал, но вот по форме подачи... Наш народ, мол, издревле славен не только вольным и гордым нравом, но также и уважением к чужим обычаям. А я якобы говорил о других народах, вступивших в союз с Изумрудным городом, с таким презрением, что это уронило нашу репутацию в глазах волшебницы. Мы ведь волшебниц тоже традиционно уважаем, и добрых, и злых... - Я заметила. - Ну да - мы вас уважаем, вы нас не трогаете... Потому так дорожим их мнением о себе. А я, видите ли, общался с человеческим птенцом недостаточно почтительно. И вместо того, чтобы показать этим нашу независимость, выставил нас скандальными слабаками. В итоге если раньше бунтовщиков было почти в два раза меньше, чем сторонников моей законной власти, то после этого разговора силы сравнялись. - Может быть, девчонка знала о заговоре и специально прилетела мутить переворот? - задумчиво протянула Бастинда. Эта история начинала её интересовать. - Не исключено. Как бы там ни было, племя раскололось, и началась настоящая гражданская война. Много потерь случилось с обеих сторон - зато сколько счастливых семей теперь обзаведутся птенцами... Меня атаковали Карфакс с Араминтой, оттеснили к границе долины. Я пытался прорваться к Долине Смертной тени, но они не отставали... Остальное ты видела, - устало закончил Аррахес. Проблему возможного соперничества филина и орла Бастинда разрешила раз и навсегда, распределив их полномочия по времени суток. - Всё равно твои подданные днём спят, - говорила она Гуамоко. Тот не имел ничего против такого решения, но оставался осадок. Ему-то мечталось провести старость вольным птичьим царьком, никому не подчиняясь, лишь эксплуатируя былой авторитет Бастинды для поддержки собственной власти. Увы, старуха начала прибирать бразды верховного правления в урочище к своим костлявым лапам, и что-то подсказывало мудрому филину необратимость этого процесса. Два года, однако, пронеслись, мало чем отличаясь от предыдущих. Даже поголовье коз не критично сократилось из-за аппетита прожорливого Аррахеса. Беда пришла, откуда не ждали - из-за гор, высоких и чистых, но беспощадных, из Долины Смертной тени, казалось бы, давно и окончательной преодолённой. Тьма вышла из неё через перевал, вслед за Бастиндой и филином, словно пытаясь их запоздало настигнуть. И медленно продвигалась с каждым днём всё дальше. Аррахес, ежедневно облетавший окрестности, первым заметил появление в предгорье трёх волшебниц. С высоты, паря на которой казался обычной птицей, зорким глазом наблюдал происходящее во всех подробностях. - Виллина очень скоро опустила руки и устало села на камень, - докладывал он Бастинде. - Озма и Стелла читали заклинания ещё часа три кряду. - И тьма действительно остановилась. За сутки осталась в прежних границах, - вынужден был признать Гуамоко. Ведьма сердилась: - Какие вы оба торопливые на выводы! Я пока лишь вижу, что тьма не уходит. Да, они её задержали - но надолго ли? Сомневаюсь. Эти чистоплюйки побрезговали моей помощью, не захотели пятнать белых плащей... - У тебя же больше нет волшебной силы, - осторожно напомнил филин. Та окатила его презрительным взглядом, отнюдь не ставшим приятней с тех пор, как правый глаз лишился бельма, а левый - заклинания "глаз-алмаз": - Ты у Гингемы вообще научился чему-нибудь или только пещеру охранял? У меня есть источник волшебной силы, который им недоступен. Доброе волшебство отдаёт, злое забирает. Сделанное добро возвращается - так восстанавливаются силы у добрых волшебников. Но это тьма, детка. Не магическая, а первозданная. Это силы Хаоса, которые ничего не возвращают, только поглощают. И белоплащёвки вынуждены использовать против них лишь свои внутренние ресурсы, которые рано или поздно исчерпаются. Как с Виллиной случилось, когда она рискнула сыграть на чужой территории. Хаос можно победить только объединив силы Добра и Зла. Я могла бы качать для них магическую энергию из людей и животных, которую они не в состоянии отбирать сами. - Разве такое сотрудничество не вне характера для злых волшебников? - изумился Гуамоко. Бастинда расхохоталась: - В характере всё, что преследует личную выгоду, глупый ты птах. Я же не бескорыстно бы им помогала, не из патриотизма... Мне как-то надоело быть птичьей владычицей курам на смех. Я достойна лучшего. Фиолетовая страна мне теперь даром не нужна, Изумрудный город - тем более. Там за десять лет ещё не забыли моего позора. Потом, когда-нибудь... Сперва закрепиться хоть где-то, где бы боялись и не посмеивались за спиной. Голубая страна с её робкой вечно жующей деревенщиной для этого была бы в самый раз, как считаешь? Самого-то ностальгия не гложет? Я бы, ладно уж, даже в сестричкиной пещере поселилась для пользы дела. Порядок там только сперва навести. - Затем, - продолжал Аррахес после того, как колдунье надоело предаваться мечтаниям, - Виллина достала из складок мантии маленькую книжечку, подула на неё, и... - И та превратилась в огромный том! - нетерпеливо перебила Бастинда. - Я этот фокус ещё на Башне видела. Что там было написано? Орёл виновато развёл крыльями: - Я же не разбираюсь в ваших письменах. И голоса её мне с высоты не было слышно. - Вот же олух царя атлантского! - сердилась колдунья. Расползание тьмы действительно было остановлено. Зато в следующие три дня начали доноситься слухи о сизом тумане в разных концах Волшебной страны и его последствиях. Бастинда ликовала: - Над странами они защиту поставили, а фронтирные леса, значит, побоку? Интересно, как скоро звери взбунтуются против Озмы? Ох, не завидую я Львам! Нечего было рычать на меня тогда в тронном зале. Смелый Лев с боевой подругой были полномочными представителями Изумрудного города в трёх лесных массивах: родном восточном, с радостью и раскаянием встретившем победителей, западном заречном, который они вместе с Озмой освободили от дракона-арахноида, и присоединившемся спустя пару лет северном между Изумрудной и Жёлтой страной. Лишь южный лес Воюющих деревьев остался в стороне - во-первых, потому что животных там просто нет, во-вторых, сами Воюющие деревья отнеслись к Озминым попыткам установить отношения так же равнодушно, как гигантские орлы или прыгуны-марраны. Воспоминание о марранах вдруг показалось Бастинде любопытным. В первые годы изоляции Стеллы она пыталась подсматривать за Розовой страной с помощью "глаза-алмаза", но его пронзательности хватило дотянуться только до долины марранов. Дикий, но боевой народ, однако, заинтересовал её, и долгое время злая волшебница наблюдала за его жизнью, неплохо изучив быт и обычаи жителей шалашей. Бастинда не сомневалась, что тьма рано или поздно возобновит своё распространение по Кругосветным горам. Вместе с Аррахесом она уже предвкушала битву за место в северных долинах между орлами и Летучими Обезьянами. Впрочем, болела она с ним против разных команд. Ей тогда придётся искать себе новое пристанище, причём желательно с запасом опережая тьму - с гигантским орлом в распоряжении это не составит труда. Долина марранов примыкает к Кругосветным горам, сами они живут изолированно от других народов Волшебной страны, значит, формально это ещё допустимая территория её изгнания. А она уж попробует найти к ним подход и предложить то, чего не сможет дать Озма или Стелла. Это было бы куда лучше жевунов, до мечты о которых она давеча докатилась от безысходности - и может статься, с этими воинственными коротышками получится даже значительно расширить пределы своих владений и бросить вызов нахальной Озме. Но пробовать надо как можно скорее, не откладывая, пока тьма не наступает на пятки.
Annie: Капрал Бефар пишет: Трёхбуквенное-Имя-Которое-Нельзя-Называть, Капрал Бефар пишет: - Знаем мы эту "дружбу", - проворчала старуха. - Накинет имперское ярмо, заставит служить интересам Изумрудного города. Взамен навяжет свои законы и правила вразрез с вашими исконными обычаями и культурой. Что-то мне подсказывает, что Бастинда любит перекладывать с больной головы на здоровую и судить других по себе )) Капрал Бефар пишет: У меня есть источник волшебной силы, который им недоступен. Доброе волшебство отдаёт, злое забирает. Интересно ) кажется, я в своих фанонных размышлениях приходила к тому же выводу ) Капрал Бефар пишет: - В характере всё, что преследует личную выгоду, глупый ты птах. Помимо того, что обсуждали в личке, ещё вспомнилось из Сухинова - не совсем в тему, просто напомнило: "Складно то, что прославляет Властелина, а нескладно всё остальное" ))) Капрал Бефар пишет: Сперва закрепиться хоть где-то, где бы боялись и не посмеивались за спиной. Голубая страна с её робкой вечно жующей деревенщиной для этого была бы в самый раз, как считаешь? Во, логично ) Капрал Бефар пишет: - Вот же олух царя атлантского! Хорошее выражение ...А вообще, сегодня думала - как же здорово, когда знаешь, что каждый день (надеюсь, что каждый!) на форуме к вечеру появится что-нибудь очень интересное
Капрал Бефар: Annie пишет: Что-то мне подсказывает, что Бастинда любит перекладывать с больной головы на здоровую и судить других по себе )) Водится за ней такое )) не совсем в тему, просто напомнило: "Складно то, что прославляет Властелина, а нескладно всё остальное" Ага, принцип "партийности литературы" от Ланги. каждый день (надеюсь, что каждый!) на форуме к вечеру появится что-нибудь очень интересное Спасибо! ) *вздыхает* Не знаю, насколько хватит на "каждый" и главное, на "очень интересное", но будем стараться))
Капрал Бефар: Принцесса Изумрудного города Энни растерянно озиралась по сторонам. Серебряные туфельки Озмы перенесли их с дядей и Тотошкой в большой круглый зал под сводчатым куполом. Огромные изумруды отовсюду глядели на неё со сводов и стен, торчали из пола, встроенные в паркетный узор. В центре стоял величественный трон из зелёного мрамора, также сияя изумрудами. На венчающей его изумрудной пирамиде восседала большая розовая птица с длинным хвостом, свисающим со спинки трона, и золотой короной на голове. - С возвращением, Ваше Высочество! - сказала она вдруг человеческим голосом, низко поклонившись Озме, а затем обратилась к дяде Чарли: - Гудвин, Великий и Ужасный, приветствует Великана из-за гор и... Птица растерянно уставилась на Энни. - Гудвин, не тупи! - весело отозвалась Тотошка. - Конечно же, это не Элли, а её младшая сестрёнка. - Но ведь ты - в самом деле ты? И тоже совсем не изменился за десять лет... - Я-то как раз изменился, но это долгая история, - вздохнула собачонка. Остолбеневшая Энни понемногу пришла в себя от шока. - Тотошка! Ты... ты же девочка! - сознание почти приняло как факт заговорившую любимицу, но то, что она делала это в мужском роде, стало последней каплей. - Видишь ли, - смущённо объяснила псинка, - во время обоих наших путешествий Элли ещё считала меня мальчиком. И мне так гав-орррить просто привычней. - Ладно, тогда я тоже буду обращаться к тебе как к мальчику, не вопрос, - улыбнулась Энни. Стоящий за троном старый повидавший виды фургон без колёс удивил её лишь своей несообразностью окружающему великолепию. Совсем другие чувства вызывал он у дяди Чарли. Более двадцати лет назад Блек мастерил его для Анны и Джона, переезжавших в Канзас, где тот и пришвартовался на вечную стоянку. Потом ураган занёс его с Элли и Тотошкой в Волшебную страну, обрушив на злую волшебницу Гингему; год спустя, снова поставленный на колёса, превращённый в штаб и обоз дуболомско-звериного войска, он преодолел много миль от Голубой до Фиолетовой страны, был заброшен Бастиндой вместе с ними в Долину Смертной тени, откуда с помощью возвращённых серебряных туфелек атаковал её прямо здесь. - Он что, с тех самых пор так и стоит? - удивлённо спросил моряк. - Конечно. Теперь здесь моя спальня и кабинет. Заглянем? Думаю, Энни это должно быть интересно. На двери в торце фургона корявым детским почерком было выведено "Меня нет дома". Чарли обратил внимание, что первоначально нанесенная мелом надпись аккуратно подведена белой краской. - Я ничего не знала, - повторила Озма тем же треснувшим голосом, перехватив его взгляд. Капитан по-отечески её приобнял: - Мы ведь уже обсудили это в Канзасе - вовсе не для того, чтобы здесь возвращаться снова и снова. Никто ни в чём не виноват и никого не винит... В фургоне Энни овладело странное ощущение, что они по-прежнему в Канзасе и никуда не переносились. В крайнем случае, перенеслись во времени. Именно так и представляла она по рассказам родителей их быт в первые годы. Даже совершенно не нужную здесь железную печку у входа Озма бережно сохранила. - Вот здесь спали твои родители. А здесь - Элли... ну и я теперь... Конечно, пребывание в фургоне новой хозяйки давало себя знать. На старом столике Смитов, придвинутом к окну в торцевой стене напротив входа, разложены бумаги, стоит золотая чернильница в форме Летучей Обезьяны с перевёрнутой Золотой Шапкой в лапах - подарок на день рождения от благодарной Шоры. Изготовившие её мигуны, впрочем, подсуетились и на собственный подарок к ней в комплект - массивное золотое пресс-папье с феомским орнаментом и рельефным изображением битвы в ущелье с волками Бастинды. А на грубых полках кухонного шкафа - совершенно неожиданные розовые сердечки и бантики. - Стелла открытки на день рождения шлёт, - виновато усмехнулась Озма. - Я уж однажды не выдержала, отправила ей в ответ намёком зелёный торт с надписью леденцами в виде изумрудов "Хороший вкус - третья молодость". Не помогло. - Торт тоже в форме сердца? - усмехнулся Чарли. - Нет, другой формы, - ответила принцесса, почему-то замявшись. Из интонаций и движений Озмы к этому времени постепенно ушла угловатость, живо напомнившая моряку Урфина Джюса. Её сменил лёгкий налёт самоиронии. То ли девочка без бремени волшебной силы чувствовала себя раскрепощённей, то ли напротив, начала терять себя и выстраивает поведенческую роль за словами с лазейками. А может быть, это никак не связано со случившимся, просто Озма немного стыдится перед гостями из Большого мира старомодности и патриархальности Волшебной страны. Спроси её сейчас - сама бы не ответила. Но в фургон она пригласила гостей не только ради экскурсии для Энни или ностальгических воспоминаний Чарли и Тотошки. - Друзья, давайте не будем пока никому говорить, что случилось с Элли? Тем более, мы сами этого толком не знаем. Я действительно почти уверена, что она жива. Трагическое известие причинило мне сильную боль, и я не хочу нести эту боль дальше, скорее всего, преждевременно. - Неужели Элли здесь все так любят? - недоверчиво спросила Энни. - Ты даже не представляешь, как. У тебя замечательная сестра, - это прозвучало горячо и искренне, безо всякого намёка на проглоченное "была", злопакостное и лживое. - Ты по праву можешь ею гордиться. - Какое же здесь право - гордиться сестрой, которую я никогда не видела? - рассудительно возразила девочка. - Зато теперь все будут меня с ней сравнивать. Тем более, если мы так похожи. А вдруг я не оправдаю доверия? - Энни, милая, - воскликнула Озма, - ты просто не думай о таких глупостях и будь сама собой. И всё у тебя получится. - Постараюсь, - вяло улыбнулась Эллина сестрёнка. Из домика Озма повела их не к выходу, как можно было ожидать, а дальше вглубь зала. За неприметной ширмой, сливающейся со стеной, скрывалась маленькая дверца. - В приёмной вечно толпятся придворные, ну их. Гудвин в своё время развёл штат бездельников из семейств старейшин и ветеранов войны с Бастиндой (хотя там ещё та война была и те ещё ветераны). Я, конечно, оставила даже тех немногих, кто поддержал Бастинду, даже её легатов Кабра Гвина и Энкина Фледа, но загрузила всех реальной работой. Через год желающих шастать по дворцу стало меньше почти в два раза. Но всё равно их больше, чем надо. Из всех гостей в мастерской Гудвина раньше бывал только Тотошка - в тот день, когда, проигнорировав скрипевшую глупыми глазами Живую голову на троне, бросился на голос и запах к ширме, за которой и обнаружил Великого и Ужасного обманщика. Поэтому Чарли с не меньшим любопытством, чем Энни, рассматривал небрежно сваленных в угол кукол Гудвина - саму Живую голову, русалку с веером, огромную зубастую рыбу с красными глазами... Впрочем, внимание его быстро переключилось на большой столярный верстак, за которым, судя по запаху свежей сосновой стружки, работали совсем недавно. - Ну да, - смущённо опустила взгляд принцесса, - надо ведь снимать стресс после решения государственных вопросов. Конечно, есть ещё огород - но ты же помнишь, он у всех на виду. А иногда устаёшь от людей, хочется поработать наедине. Через следующую потайную дверь, замаскированную снаружи под гербовый щит, они вышли в коридор-дезамбулаторий, огибающий тронный зал. Феечка хитровато огляделась по сторонам: - Энни, ты ведь ещё не видела в работе режим невидимости у моей диадемы? Возьми Тотошку на руки. Взявшись за руки и став невидимыми по нажатию звёздочки с монограммой Oz на серебряном обруче, они миновали незамеченными дворцовую галерею. Во внутреннем дворике и галерее напротив сновали люди в зелёной одежде. Как показалось Энни, большинство не выше её ростом. В непосредственной близости, к счастью, никто не прошёл - иначе бы от гулкого стука дядиной деревяшки не защитила никакая невидимость. Галерея привела их в круглый зал, не уступающий размером тронному. Вернее, на опоясывающий его балкон. Внизу, как в церкви, были расставлены скамейки, огибая полукругом кафедру и длинный стол. - Здесь у нас проходят заседания Городского совета, - объяснила Озма, убедившись, что зал пуст, и став видимой. Чарли, вспоминая планировку Изумрудного дворца, догадался, что они в южном зале, увенчанном самым высоким из конических куполов с гигантским изумрудом на вершине. При Гудвине тут проводились придворные балы, праздновали здесь и интронизацию Озмы после победы над Бастиндой. По всей окружности стены на балконе повторялся металлический вензель OZ на уровне человеческого роста. Принцесса ухватила один из них за перемычку и повернула против часовой стрелки, превратив в ON. Из-за стены несколько секунд раздавался непонятный шум, после чего она распахнулась, открыв небольшой альков с зеркалами по всем трём стенам и мягкими полукреслами. Жестом пригласив туда гостей и последовав за ними, Озма нажала одну из кнопок, вытянутых вертикальной цепочкой вдоль рамы зеркала. Стена, изнутри тоже зеркальная, сомкнулась, но вспыхнувшие в темноте рудокопские шарики, многократно отражаясь в зеркалах, наполнили комнатку мягким светом. С возобновившимся гулом она поползла вверх, а затем под наклоном. - Вот это да! Вы лифт устроили? Не хуже, чем Отис в Нью-Йорке! - непритворно восхитился Чарли. В кабине было достаточно светло, чтобы видеть, как просияло миловидное личико принцессы от похвалы. Комната без углов с наклонными стенами, где остановился лифт, была довольно просторной и, видимо, ещё не самой верхотурой разделённого на этажи купола. Огромные окна, люкарны которых снаружи неприметно вписаны в покрывающий купол сетчатый орнамент, обеспечивали панорамный обзор на все стороны. Разве что с севера его загораживала верхушка купола над тронным залом с развевающимся зелёным флагом города. Но там и обозревать особо нечего - пастбищные луга быстро тонут в болотистой местности, за которой до горизонта тянется густой лес, граница с Жёлтой страной. Однако хозяин кабинета, в котором Энни по неправдоподобно длинной бороде угадала знакомого из дядиных рассказов Дина Гиора, совершенно не интересовался обзором. Уставившись в зеркальце, он расчёсывал свою великолепную бороду гребешком и был всецело погружён в это занятие, не замечая ничего вокруг. Можно было подумать, что Озма со спутниками так и остались невидимыми, а лифт прибыл на площадку бесшумно. - Господин полковник! - вкрадчивым голоском окликнула его принцесса. Гиор не шелохнулся, продолжая процесс. - Полковник? - удивлённо шепнул Чарли. - Ну, не ходить же десять лет в капитанах? Это при Гудвине он мог всю дорогу числиться Единственным Солдатом, но раз уж карьерный рост начат, приходится продолжать. Шутка. Просто видишь - начал седеть. Вернее, начал-то раньше, но обнаружил, когда отказался от зелёных очков. Сперва выщипывал седые волоски, когда их стало много, пытался подкрашивать. - И борода стала отнимать ещё больше времени? - Намного! Но я девочка умная, решила, что капитану стареть стыдно, а полковника благородные седины украсят. Сработало. Знаменитая борода Гиора и в самом деле заметно подёрнулась проседью. Каштановые волосы держались, но те, которые раньше были рыжими, девальвировались от золота до серебра. Впрочем, до Лестара ещё далеко. Хотя Лестар сейчас, наверное, совсем седой. Если жив, конечно. Чарли пока никак не удавалось расспросить Озму об общих знакомых. - Господин полковник, - повторила юная принцесса по-прежнему не замечавшему их Дину Гиору, пытаясь спрятать улыбку, - в конце концов, это неприлично! Вашего внимания домогается не кто-нибудь, а сама правительница с нашими дорогими гостями из-за гор! Тотошка задумчиво почесался задней лапой: - Когда мы в первый раз пришли в Изумрудный город, а он стоял на стене, дорычаться до него смог только Лев. Но здесь и я справлюсь, - сказал он и звонко гавкнул. Дин Гиор взрогнул и чуть было не уронил зеркальце. - Ваше Высочество, - начал было он, вытянувшись по стойке "смирно", но увидев её спутников, растерялся окончательно. При взгляде на Энни полковник, конечно, совершил ту же ошибку, что и феникс Гудвин, и точно так же она повергла его в ступор. Немудрено - на девочке даже оказались по чистой случайности те самые вещи сестры, в которых она посетила второй раз Волшебную страну: белое платье в красную клетку и оливковый жилет. Даже лента в косах та же. Озма не позволила ему снова выпасть из реальности, на этот раз от удивления. - Вы сильно меня огорчаете, друг мой, - попробовала она добавить в свой хрустальный голосок хоть немного стали. - Разве вы сами вчера на сессии не подписали Указ о военном положении? Почему же так манкируете своим обязанностями, лишая себя морального права что-то требовать от подчинённых? - Но ведь у меня всё под контролем! - обиженно возразил Дин Гиор. - Все окна открыты для беспрепятственного и быстрого доступа птиц-гонцов со всех сторон. Хотя из-за сквозняка мне поясницу продуло. За окрестностями полноценное наблюдение неусыпно ведут дуболомы на площадке Дозорной башни. А мне отсюда и не увидеть области возможного появления тумана - ваша защита простирается дальше... - Защита, говорите? - перебила его Озма. - Полковник, то, что я вам сейчас скажу как командиру Территориальной обороны и как спикеру Изумгорсовета, не должно стать достоянием гласности. В общем, в Большом мире я лишилась почти всей своей волшебной силы. - Как же так? - Длиннобородый Полковник не мог сдержать изумления. - Вот так. Она, конечно, восстановится, но это займёт не часы и, скорее всего, не дни. На ближайшее время у нас в Волшебной стране фактически осталась единственная полноценная волшебница - Стелла. Что, безусловно, очень весело. Так что поддерживать защиту над всей Изумрудной страной я, видимо, не смогу. - Понятно. - Теперь насчёт птиц. Не забывайте, что животные в зоне сизого тумана теряют не только речь, но и память. Которая не восстанавливается. Хорошо, если туман просто слепая стихия. Но что если Арахна или её таинственный противник способны им управлять, открывая в нужном месте? Птичья эстафета может быть парализована. Все эти риски надо учесть и минимизировать. Расслабляться не время. На Волшебную страну надвигаются испытания, которых она не знала уже тысячи лет. Оккупация Изумрудного города Бастиндой - игрушки по сравнению с тем, что может нам угрожать. Поэтому, - голос юной принцессы наконец зазвенел металлом, - в условиях военного положения я буду вынуждена в следующий раз прибегнуть к исключительным и непопулярным мерам, - она выдержала тягостную паузу. - Отобрать у вас зеркальце и гребешок. Дин Гор, проникшись угрозой, понуро опустил голову. - Ну и главное. Как видите, с нами снова наши друзья из-за гор. Ваша задача уведомить об этом горожан, - Озма бросила взгляд на Энни, восхищённо рассматривающую в окна пейзажи Волшебной страны, столь разительно отличные от пыльной канзасской степи, и понизила тон: - И упомяните, что Энни так сильно похожа на свою старшую сестру Элли. Пусть к этому все будут готовы и меньше на неё таращатся. Её это, кажется, смущает. - Разрешите выполнять? - вытянулся Длиннобородый Полковник во весь свой огромный по местным меркам рост. - Озма, но обняться-то со старым другом дай, а? - вмешался Чарли. - Парой фраз перекинуться... - И мне! - подхватил Тотошка. А то, чего доброго, примут и его за собственного внука. - Что я, против? - пожала девочка плечами. - Нам ведь есть что вспомнить.
Annie: Долго хлопала глазами над названием главы. Думаю, ещё объявят тут Энни принцессой, и что ж это будет? Потом вздохнула с облегчением - до этого дело не дошло ))) Капрал Бефар пишет: - Видишь ли, - смущённо объяснила псинка, - во время обоих наших путешествий Элли ещё считала меня мальчиком. И мне так гав-орррить просто привычней. А вообще, я смотрю, превращение из мальчиков в девочек оказалось заразно, хоть биологически, хоть только по имени. Зато Озме теперь будет с кем пообщаться по душам на тему гендерных стереотипов и самоопределения "он - она"))) И обе ещё частенько будут слышать в свой адрес "тыжедевочка"... Капрал Бефар пишет: Теперь здесь моя спальня и кабинет. Любопытная идея Озмы устроить всё это в фургончике... Но как они его в зал протащили-то? ) Я же правильно поняла - фургончик стоит прямо в зале? Капрал Бефар пишет: - Торт тоже в форме сердца? - усмехнулся Чарли. - Нет, другой формы, - ответила принцесса, почему-то замявшись. Стесняюсь спросить, какой формы Ай-яй-яй, принцессочка!.. Или это такой намёк Стелле, чтобы она не забрасывала бывшего сурового мужчинку розовыми сердечками? Типа "я мальчик! Помни об этом!". Капрал Бефар пишет: Я, конечно, оставила даже тех немногих, кто поддержал Бастинду, даже её легатов Кабра Гвина и Энкина Фледа, но загрузила всех реальной работой. Через год желающих шастать по дворцу стало меньше почти в два раза. Отличная идея. Пожалуй, моя Элли в будущем нагло её подзеркалит, если вы не против )) Вроде ведь так всё просто, а сразу и не додумаешься, что с этой сворой придворников делать и как её укротить)) Капрал Бефар пишет: вспоминая планировку Изумрудного дворца, догадался, что они в южном зале, увенчанном самым высоким из конических куполов с гигантским изумрудом на вершине. О, у вас и планировка дворца есть, хотя бы деталями... Интересненько Ладно, ладно, шучу, таскать нагло всё подряд всё равно нереально. Хотя описание дворца правда понравилось. Нет, мне понравилась вся глава )) Только опять закончилась на самом интересном месте...
Капрал Бефар: Annie пишет: Думаю, ещё объявят тут Энни принцессой, и что ж это будет? Не всё то Энни, что принцесса ИГ (если, конечно, не касаться вопроса прототипов "моей" Озмы))) Но я пока не буду спойлерить, КЕМ придётся побывать Энни на самом деле.. Зато Озме теперь будет с кем пообщаться по душам на тему гендерных стереотипов и самоопределения "он - она"))) И обе ещё частенько будут слышать в свой адрес "тыжедевочка"... Да-да-да. Ей, бедняге, пока не до этого, но со временем оценит (а я вдруг обнаружил у Озмы ещё одного прототипа...) Но как они его в зал протащили-то? ) Серебряные башмачки, насколько я понимаю, открывают телепорт на третьем шаге. А там же в первой книге как было? - Несите нас в Изумрудный дворец, к Бастинде! Три коротких шага - и неистовый вихрь снова подхватил фургон... * * * ...приземлив его прямо за троном в Изумрудном дворце.С тех пор и стоит... Стесняюсь спросить, какой формы Ну... совсем необязательно понимать эти слова в смысле старых ФБшных мемов Но Озма хулиганистая местами, это факт. И хотя я ей тогда в августе говорил про OOC, но не так уж оно и OOC, если честно. Ладно, ладно, шучу, таскать нагло всё подряд всё равно нереально. Ну, планировка дворца основана на рисунке Владимирского, который аж прямо в логотипе сайта, так что чего бы не стащить? И вообще, я у вас больше стащил (не считая даже того, что случайно совпало, о чём вы отмечали выше).
Annie: Капрал Бефар пишет: Но я пока не буду спойлерить, КЕМ придётся побывать Энни на самом деле.. Ну вот зачем вы это сказали? Я теперь умру от любопытства. Капрал Бефар пишет: а я вдруг обнаружил у Озмы ещё одного прототипа...) Умру от любопытства-2. Капрал Бефар пишет: совсем необязательно понимать эти слова в смысле старых ФБшных мемов Мемы на то и мемы, чтоб вспоминаться кстати и некстати. Тогда надо было сразу объяснять, какой формы Капрал Бефар пишет: планировка дворца основана на рисунке Владимирского, Вам виднее, на чём она основана, но я вот тыщу раз на рисунок пялилась, но о внутренней планировке дворца он мне ничего не подсказал) Капрал Бефар пишет: И вообще, я у вас больше стащил Вот теперь мне интересно, сколько и чего именно)) Но ладно, не говорите пока всё сразу, потом сама увижу))
Лерелахит: Я погляжу тут просто праздник гендерной неопределённости. ))) А на самом деле, мне нравятся те изменения, которые произошли в ВС. Вроде Дин Гиора, подкрашивающего седину, попыток Озмы дружиться со всеми, её же хитрого способа избавиться от лишних придворных. Все эти детали добавляют, так сказать, эффекта присутствия. Интересно, продолжайте.
Капрал Бефар: Annie пишет: Ну вот зачем вы это сказали? Я теперь умру от любопытства. Поспойлерить?)) Вот теперь мне интересно, сколько и чего именно)) Да всякого, начиная с эпиграфа, названия глав и скрытого цитирования)) Лерелахит пишет: Я погляжу тут просто праздник гендерной неопределённости. ))) Озму жалко, теперь ей есть с кем о теме поговорить. )) А на самом деле, мне нравятся те изменения, которые произошли в ВС Надеюсь, технические реформы Озмы, за которые на неё обижен Фарамант, не перегнут палку? А вот были бы тогда в фургончике сказки про богатыря Арнаульфа, а не книжки о Большом мире...
Капрал Бефар: Table Talk Поговорив и распрощавшись с Дином Гиором, друзья направились к лифту - не тому, которым поднимались, а по другой бок купола. Здесь не было стульев, зато кабина могла открываться на обе стороны. Она и открылась внизу не в зал, а наружу, на тот самый балкон, с которого десять лет назад Чарли, Элли и Тотошка покинули Волшебную страну. Тогда Озма начала разбивать здесь огород, и это казалось странной затеей: где тут особо развернуться? Однако юная принцесса унаследовала от своего альтер-эго Урфина Джюса не только страсть к огородничеству, но и упорство. Вверх по высоким решёткам, расчленившим террасу на секции, тянулись и плелись растения, хитроумно расположенные таким образом, что бы получать требуемую каждому дозу здешнего щедрого солнца или тени. С вертикальных грядок свисали длинноплодные огурцы фантастических размеров, сладкий перец всех цветов радуги, солнечно-яркие дыни, утоляющие жажду одним своим сочным видом. Была даже организована каскадная система полива, оживляющая весёлыми фонтанчиками этот необычный садик. - Гляньте, какая капуста! - ворковала Озма, светясь от гордости. - Конечно, занимайся я огородом полноценно, было бы намного лучше, а так по паре часов в день, в порядке отдыха от государственных дел... У вас в Большом мире вообще бывают такие баклажаны, а? Если наберёт тридцать фунтов, буду использовать его вместо гимнастической гири! Баклажан на системе подпорок, не мешающих его дальнейшему росту, и в самом деле здорово напоминал формой гирю. Между собой зелёные закутки сообщались только проходом вдоль балконного парапета. Изумрудный город, который из кабинета Дина Гиора расстилался, словно на ладони, но выглядел слишком мелко и игрушечно, здесь вдруг оказывался на расстоянии вытянутой руки, приглашал и вбирал в себя, вплотную подступал парковыми кронами и лабиринтами улочек среди домов с нависшими друг над другом этажами и круглыми башенками с конусами крыш, увенчанными огромными изумрудами - эдакий синтез традиционной архитектуры народов Волшебной страны и принесенного Гудвином стереотипного образа старого европейского города. Если Энни, свесившись через перила, жадно впитывала огромными глазами удивительный и новый для себя мир, то Чарли прицельно вылавливал изменения, произошедшие за десять лет. Впрочем, они сами бросались в глаза. Ров с водой вокруг дворца, за которым некогда прятался Великий и Ужасный обманщик от собственного народа, опасаясь разоблачения, был почти полностью засыпан - лишь два участка преобразованы в небольшие пруды с лебедями. Поэтому горожане гуляли прямо под дворцовыми стенами. В отличие от Дина Гиора и других обитателей дворца, чуть ли не половина из них продолжала носить зелёные очки, несмотря на то, что в этом больше не было смысла: и без них нижние этажи домов и мостовые теперь блестели изумрудами среди зелёного мрамора, хотя Чарли помнил, что это по-прежнему иллюзия. Объявленное накануне военное положение, похоже, не отразилось на ходе жизни горожан. Бабушки неторопливо прогуливались по парку с внуками, подростки бороздили кольцо аллей на роликовых коньках, девушки с зелёными тележками бесплатно раздавали желающим зелёные воздушные шары с вензелем Oz и зелёную сладкую вату. Да, придворцовый парк выглядел совсем не так, как при Гудвине, Страшиле или Бастинде. Но куда радикальней изменилось бульварное кольцо на месте прежней временной границы города. Теперь вдоль него пролегали рельсы, по которым катились в обе стороны, с разъездами на остановках, самые настоящие трамвайные вагоны - разумеется, тоже зелёные. Даже после лифта в Изумрудном дворце Чарли оказался морально не готов к такому повороту! В остальном же город оставался прежним, оживляя воспоминания. И всё так же высилась за его стеной древняя балланагарская башня, на площадке которой за решёткой невооружённым взглядом было заметно движение: неутомимые дуболомы действительно круглосуточно вели тщательное наблюдение окрестностей. Появление на балконе юной правительницы вызвало у гуляющих по парку оживление. Ей радостно махали руками, Озма махала и кивала в ответ, с кем-то даже обменивалась громкими фразами, интересуясь, как обстоят дела у каких-то общих знакомых. В общем, приятный, но обыденный эпизод для горожан. Всё изменилось, когда кто-то узнал её спутников. Словно волна прокатилась по нестройной россыпи изумрудников, после которой все взгляды, улыбки и приветствия адресовались уже не столько принцессе, сколько Чарли с племянницей. Полковник Дин Гиор едва ли успел донести новость о гостях из Большого мира до всех горожан, и она застала присутствующих врасплох. Энни первой скрылась из их вида. Принимают ли её за сестру или авансом ожидают подобных подвигов - то и другое в равной степени напрягает и как-то неправильно. Дядя Чарли последовал её примеру. - Друзья, время ланча, - Озма попыталась смягчить неловкость от столь эмоционального приёма. - Я же вас голодных выдернула, не так ли? За столом и поговорим наконец. Стол скрывался в одном из закутков между вертикальными грядками. Сверху плёлся виноград, образуя тенистую беседку и спускаясь с её потолка сочными гроздьями. - Питаюсь я, кстати, строго со своего огорода. Хоть как-то следую папиному примеру. Для меня поначалу было реальной проблемой, что приходится жить во дворце, принимать все эти дурацкие почести. Ничего же общего с Пасторией... Но советники убедили, что неважно, где жить, главное, как. - Мудрые у тебя советники, - согласился Чарли. - Ещё какие! Пожалуй, не хуже Страшилы. Вот только их всё меньше становится, - светлый взгляд принцессы мгновенно потускнел, и в хрустальном голосе зарезонировала знакомая трещина. - Я, конечно, врачую им болезни, но каждому отмерен свой жизненный срок. Предлагала откатить возраст, как могу - временно и всего на пару лет, не так, как с Тотошкой получилось. До сих пор никто не согласился. Энни уже давно обратила внимание на удивительно богатую и живую мимику Озмы. Пожалуй, ни на одной фотографии она не вышла бы похожей на себя - впечатление о её лице складывалось именно из непрерывной смены его выражения и даже черт. В этой текучести, казалось, менялся даже её возраст: то она выглядела ровесницей Энни, то почти взрослой девушкой - благо, мешковатая мантия скрывала фигуру. Но сейчас с ней снова произошла, пусть всего на пару секунд, та же разительная перемена, что после чуда с Тотошкой, в которой Энни, в отличие от дяди, не могла распознать характерных черт Урфина Джюса. - Понимаешь, Чарли, меня пока ещё забавляет, что детишки, которым я устраивала праздник в первую годовщину своей интронизации, выглядят теперь старше меня. Но ведь если со мной ничего не случится, мне придётся хоронить и их. И их детей. А печальней всего то, что я им завидую... Озма заметила немой вопрос, мелькнувший в сером взгляде Энни, но не успела на него отреагироваить, потому что на балконе появился с серебряным подносом повар Балуоль. Его, конечно, успели предупредить об Энни, но всё же он, расставляя посуду, не смог удержаться и не отметить: - А вы очень похожи на сестру! Сходство для толстяка Балуоля усиливало то, что он пока единственный из встреченных во дворце носил зелёные очки, через которые не было видно ни цвет глаз (их Энни, сама удивляясь собственной непривычной застенчивости, поспешила опустить), ни веснушек. Обед состоял из запеченной спаржи, жареных в масле лепёшек из тёртых овощей - лиловых мигунских драников и фуксиевого болтунского латкеса - и обалденно вкусного овощного торта из шпината (на этот раз обычной круглой формы, зато разрезанного на четыре части не как-нибудь, а фирменно буквой Z). Даже Тотошка, скептически скривившийся было при виде "веганской кухни", чавкал под столом с явным удовольствием. - Есть слабое жевунское вино, - предложила Озма капитану. - Я не пью, а ты, если хочешь... Чарли нахмурил брови: - А я похож на алкоголика, чтобы пить в одиночку? Или полагаешь, иначе не развяжу язык? - Если честно, то да, побаиваюсь, - виновато улыбнулась девочка. - Якорь мне в печень! Я, по идее, должен сейчас слушать, а не говорить... - Так в том-то и дело, что вы уже знаете почти столько же, сколько я. Сидим вот, ждём угрозу, пока не ясно, какую именно и откуда... Между тем, радикальная часть парламентской оппозиции начинает винить во всём мои технические реформы. - В смысле, лифт, трамвай, вот это всё? - уточнил капитан. - Ну да. Трамвай Изумрудному городу не то, чтобы так уж нужен, больше аттракцион, но у меня же грандиозная задумка была - проложить грузовую линию между Изумрудной и Фиолетовой страной, - Озма печально вздохнула. - Одни только Страшила и Лестар поддержали. Мои советники для такого, понятно, слишком консервативны - "у Пастории и мыслей о подобном не было". В Изумгорсовете и Фиолетовом Конгрессе разгорелись дискуссии о допустимых границах прогресса в Волшебной Стране... В общем, не с этим поколением и, наверное, не со следующим. Ограничились городским трамваем и водопроводом из речки Аффиры. Как положено - с канализацией, ватерклозетами, простите (кстати, если кому надо, вон там). - Я гляжу, ты конкретно прониклась Эллиными книжками из фургона и моими рассказами, - отметил Чарли с мягкой иронией в голосе. - Но как это может быть связано с расползанием тьмы и сизым туманом? - Ты же главного не знаешь. И трамвай, и насосная станция используют энергию магического поля Волшебной страны. Гуррикап, создавая её, отделил порядок от хаоса, который заточил в Подземье. Здешняя магия и волшебные артефакты основаны на разности их потенциалов, поэтому и не действуют в Большом мире. - А как же серебряные башмачки и обруч? - Они там работают только у меня, резонируя с моей собственной волшебной силой. Озовский канон. Потому я так и испугалась, что туфельки нас после случившегося не смогут вытянуть. К счастью, обошлось. Так вот, трамвайные рельсы - это, по сути, закольцованные образы порядка и хаоса, замыкаясь на которые, работает двигатель вагона. Насосы приводятся в движение по похожему принципу. Такие себе примитивные волшебные артефакты всеобщего пользования. - Магию Волшебной страны - на службу людям? - Именно, - серьёзно кивнула Озма. - Минуя волшебниц. И Стелла относится к этому весьма неодобрительно. Дескать, нет контроля, а значит, растёт энтропия, баланс смещается в сторону хаоса. Ерунда, конечно, с контролем там всё в порядке, просто он распределён. Но эта мысль теперь гуляет среди консервативно настроенных горожан. И даже книга Виллины их не убеждает. Какая-то Арахна проснулась? А не потому ли она проснулась, что нарушили запрет Гудвина снимать зелёные очки, запустили трамвай и водопровод? Что, срок истёк? Да кто его считал, этот срок? - Ты говорила о какой-то парламентской оппозиции, - напомнил Чарли. - Ну да. Помнишь, как в Фиолетовой стране буксовала твоя затея с Конгрессом? Когда Страшила прибыл туда моим представителем в соправители к Лестару, он придумал выбирать в Конгресс делегатов от каждой гильдии ремесленников. И дело пошло. А в Изумрудном городе община не настолько организована. Пришлось играть в политические партии. Они как раз начали складываться сами собой: разрешение снять ставшие ненужными очки, которое мы озвучили вместе с фениксом Гудвином (он у нас, кстати, премьер-министр), пришлось по душе не всем горожанам. - Я заметил. - Да, многие продолжают их носить. Никто, конечно, не запрещает. А поскольку ключи от очков по-прежнему хранятся у Фараманта, фанатичного ревнителя старых традиций, то он естественным образом стал негласным лидером консерваторов. Дин Гиор, соответственно, возглавил партию сторонников реформ. Каждая выдвигает своих кандидатов в Городской совет, горожане голосуют за партию и отмечают понравившихся кандидатов. Так выстраивается рейтинг, по которому и проходят в совет пропорционально набранным голосам. - Разумно, - отметил капитан. - И даже демократичней, чем у нас. - Проблема в том, что голоса между обеими партиями распределяются всякий раз примерно поровну. И спорные законопроекты бывает трудно довести до ума. Но я... - Девочка умная? - с улыбкой закончил Чарли. - Вот-вот. Есть же ещё нейтральные горожане - очки по старинке носят, но от водопровода в доме не отказываются, и на трамвае могут проехаться, если спешат. Организовала под них третью партию, центристов во главе с Балуолем. Нет, сама в её работу не вмешиваюсь... - В свободном дрейфе, значит? И ветер её прибивает то к одним, то к другим? - И это работает! Сейчас у нас коалиция реформистская, что в условиях военной угрозы хорошо. Но среди оппозиции гуляют теперь такие вот разговоры, и я собираюсь в ближайшее время серьёзно пообщаться на эту тему с Фарамантом. Озма сорвала гроздь винограда на десерт и стала мыть её в оросительном фонтанчике. - На самом деле, к Фараманту у меня более интересные вопросы. Вернее, к его племяннице Флите. Может быть, через них удастся кое-что понять в происходящем. Дело в том, что я во дворце от некоторых слуг и придворных иногда слышала имена и понятия, знакомые с детства от учителя-столяра. Он раньше был связан с какой-то общиной, у которой последователи чуть ли не по всей Волшебной стране, но очень уж скрытные. И хранят удивительные легенды о её истории - в том числе о заточённом в Подземье Древнем Зле. - Тот самый Пакир, которого ты... то бишь Урфин любил поминать, когда ругался? - Чарли потянулся за новой веточкой винограда. По вкусу он напоминал тот, из Долины, но кажется, всё-таки был лишён его чудесных свойств. - Ага. Интерес к истории у меня с тех пор. Да и вообще столяр Лим Барн многому научил помимо самого ремесла, - взгляд принцессы снова затуманился. - Его давно уже нет на свете, так и не успела поблагодарить и извиниться. Хотя есть за что. А вот имена Пакира и Торна снова услышала только здесь, во дворце, и выяснила, что известными они стали от Флиты. - А во дворец она с тех пор не возвращалась? - Ни во дворец, ни в город. У неё умер отец, жила с матерью на ферме, а вскоре после освобождения Фиолетовой страны от Бастинды вроде бы вернулись туда к родственникам. У Фараманта с сестрой были не очень хорошие отношения, так что я об этом мало знаю. - Как там вообще в Фиолетовой стране? Страшила, говоришь, тоже взялся за реформы? Озма просияла доброй радостной улыбкой: - Он не "тоже"! Он-то как раз основной генератор реформ и мозговых штурмов. С железной дорогой пока не сложилось, но тракт до Фиолетовой страны, спланированный и построенный под его руководством, сами скоро увидите. Мы с ним, пожалуй, главные единомышленники и часто общаемся. - А с Железным Дровосеком и Нимми Эми? - не унимался Чарли. - С ними, к сожалению, реже. Необходимости особой нет, а так, неформально, по-дружески... сложно всё... - Сообщение с Голубой страной сложнее? - предположил капитан, запоздало соображая, что дело не в этом - уж слишком и моментально помрачнело ангельское личико Озмы. - Нет, что ты. Сообщение хорошо налажено, состояние Дороги из жёлтого кирпича регулярно поддерживается, через Большую реку паромная переправа, деревянные курьеры - ну, бывшие разведчики - за полдня добегают. А мне-то с серебряным туфельками вообще никаких проблем. Просто... Мы с ними никогда это не обсуждали, но ведь все прекрасно понимают, что Ниммина тётка тогда с Гингемой через меня договаривалась... - Через Урфина, - с нажимом поправил капитан. - Через меня, Чарли. Это дурацкий и трусливый самообман - дескать, я больше не Урфин. Никуда моя память не делась, а с ней и моя вина. Я считала своим долгом извиниться перед жевунами за какие-то мелкие обиды (они их, может быть, уже и забыли), но не в силах исправить самого настоящего преступления, соучастником которого являюсь. Моё волшебство не способно сделать Ника снова человеком из плоти и крови. Энни помнила историю Железного Дровосека, который стал железным благодаря удивительному мастерству кузнеца Ку Клипа после того, как заколдованный злой Гингемой топор раз за разом отрубил ему конечности, голову, а затем и самого разрубил пополам. И слушая Озму, понимала её переживания и её боль. Саму Энни вот уже второй год не отпускает вина за гибель птенца-потеряшки, которого она безуспешно пыталась выкормить, усиленная тем, что её не понимают даже родители, а Тим вообще пытался над ней иронизировать (правда, только до первой драки). Насколько же острее должна ощущать свою вину Озма? Разговор принцессы с дядей о каких-то неоднозначных реформах она слушала вполуха, скучая - для неё заговоривший Тотошка и оживший деревянный феникс, зелёные леса и цветущие луга, трамваи и ватерклозеты, в равной степени необычные и невиданные на канзасской ферме, органично складывались в единый образ Волшебной страны, загадочность которой побуждала поскорее всё исследовать, слегка напрягая невозможностью, как раньше, спрятаться при опасности за спину Тима. И лишь слова о чувстве вины вдруг прозвучали до боли знакомо, словно протянув незримую нить между Изумрудным городом и Канзасом. Девочке очень захотелось сказать Озме что-то утешительное - но что? Скажет ещё какую-нибудь глупость. Дядя Чарли между тем пытался что-то возразить. Не успел. Застольное уединение внезапно нарушил запыхавшийся полковник Дин Гиор. Вид у него был весьма растерянный. - Ваше Высочество, произошло непредвиденное!
Annie: Капрал Бефар пишет: Поспойлерить?)) Э-эх... Вот дилемма )) И спойлеры узнать хочется, и в то же время самой дождаться полного текста тоже )) Капрал Бефар пишет: С вертикальных грядок свисали длинноплодные огурцы фантастических размеров, И я даже знаю, какие! С фотографии списали, и баклажаны тоже, да? Огород на балкончике - конечно, очень симпатичная идея. Хотя я бы посоветовала Озме не оросительные фонтанчики, а полив специальным капельным шлангом. Это функциональнее, полезнее для растений, и расход воды меньше. И даже то, что грядки в несколько уровней, этому не помешают. Разве что фонтанчики и водопадики красивее выглядят ) Капрал Бефар пишет: - Гляньте, какая капуста! - ворковала Озма, светясь от гордости. Невольно вспоминается эпизод из "Москва слезам не верит" ) Капрал Бефар пишет: подростки бороздили кольцо аллей на роликовых коньках И-и-и )) Привет коллегам )) Капрал Бефар пишет: Но куда радикальней изменилось бульварное кольцо на месте прежней временной границы города. Теперь вдоль него пролегали рельсы, по которым катились в обе стороны, с разъездами на остановках, самые настоящие трамвайные вагоны Ого! Какой прогресс! А вы не читали, случайно, один из давних местных макси "Возвращение эльфа"? (не мой, если что). Очень любопытная повесть. Не помню только, где он на форуме. Там тоже про трамваи было ) (любопытно, что идея о трамваях в ИГ была и у меня, но на очень отдалённое будущее - лет так этак на 100, а то и на 500 спустя. Очень уж симпатично там воображаются трамвайчики между старинными домами. Едет такой по узеньким рельсам и потренькивает в звоночек - прямо городская романтика). Капрал Бефар пишет: - Ну да. Трамвай Изумрудному городу не то, чтобы так уж нужен, больше аттракцион, но у меня же грандиозная задумка была - проложить грузовую линию между Изумрудной и Фиолетовой страной, - Озма печально вздохнула. - Одни только Страшила и Лестар поддержали. Мои советники для такого, понятно, слишком консервативны - "у Пастории и мыслей о подобном не было". В Изумгорсовете и Фиолетовом Конгрессе разгорелись дискуссии о допустимых границах прогресса в Волшебной Стране.. Зато вот уж где-где, а здесь точно не заподозрю, что у меня потаскали Мощные замыслы у Озмы, однако... Капрал Бефар пишет: Так вот, трамвайные рельсы - это, по сути, закольцованные образы порядка и хаоса, замыкаясь на которые, работает двигатель вагона. Насосы приводятся в движение по похожему принципу. Ну у вас и фантазия работает )) Капрал Бефар пишет: - Магию Волшебной страны - на службу людям? - Именно, - серьёзно кивнула Озма. - Минуя волшебниц. Любопытно. Магия, но без волшебниц ) Вроде как и созвучно с моими идеями, но не вполне так же )
Капрал Бефар: Annie пишет: И спойлеры узнать хочется, и в то же время самой дождаться полного текста тоже )) Тут же видите, какая проблема... Любой спойлер сам по себе прозвучит "немного по-дебильному" (от "Урфин - Озма" и "Тотошка - девочка" до известных пока только вам), а в тексте, надеюсь, всё-таки не очень. С фотографии списали, и баклажаны тоже, да? Ну а как их было оттуда не списать?)) Невольно вспоминается эпизод из "Москва слезам не верит" Намёк на байку про Диоклетиана, конечно, есть) а здесь точно не заподозрю, что у меня потаскалиДискуссии - точно у вас, хотя с форума, а не из фиков)) Как и трамвайчики)) Ну у вас и фантазия работает Тут немного пародии на Крапивина. А немного моего околожелезнодорожного бэкграунда. Вроде как и созвучно с моими идеями, но не вполне так же )Таскать вполне было бы скучно)) И криминально)
Annie: Капрал Бефар пишет: Любой спойлер сам по себе прозвучит "немного по-дебильному" (от "Урфин - Озма" и "Тотошка - девочка" до известных пока только вам), а в тексте, надеюсь, всё-таки не очень. Ну не любой по-дебильному, это уж вы хватили) просто от некоторых впечатление "обалдеть у автора фантазия!". Но дело ваше, ваш сюжет и вам решать, спойлерить или нет))
Капрал Бефар: Annie пишет: Но дело ваше, ваш сюжет и вам решать, спойлерить или нет)) Не, так не честно)) Спойлерить о таких ключевых моментах готов только с надеждой на продолжение соавторства) А то и впрямь неинтересно будет)) (Заспойлерил в личку))
Капрал Бефар: Колесо Шестилапых (в соавторстве с Annie) Два шкафа по обе стороны узкого окна, два кресла, высокое зеркало с туалетным столиком - вот и вся обстановка комнаты. А что ещё нужно младшим фрейлинам Подземных королей? Спать им тут не придётся. Уже отоспались на месяц вперёд. В комнатке, конечно, узко и тесно (обидно, что нельзя тут разучивать танцы!), к тому же прохладно. Как и везде в Пещере. А ещё по коридорам громкое эхо (скажешь на одном этаже - по всей голубой башне слышно, хлопнешь дверью - тоже все в курсе, что кто-то вышел или вошёл), а снизу, с пиршественного зала, поднимаются умопомрачительные (или не очень) запахи всякий раз перед очередным завтраком, обедом, ужином или тем, что плавно переходит одно в другое. Зато… тут должно быть какое-то преимущество, но девочки не знали, в чём преимущество этой комнатки перед остальными. Или не задумывались. В конце концов, они проснулись-то всего три дня назад. И сегодня был пир по поводу окончания обучения проснувшихся. А сейчас весь двор поедет на охоту, поэтому младших фрейлин отпустили - не ломиться же в лабиринты всей толпой. Лориэль торопливо распускала тугую причёску. - Ну и как тебе пир? - спросила Люция, с интересом заглядывая в шкаф. Когда проспишь полгода - все наряды кажутся новыми. И хотя Люция не помнила, чтоб сильно любила наряжаться (а что она вообще помнила?), но её терзало любопытство. - Ох, я даже не успела попробовать всего! - воскликнула Лориэль. - Все эти рулетики, салатики, закуски, а торты? Пятнадцать тортов, и все разные! А напитки? - Лориэль уже готова была начать перечислять. - Да, я тоже не успела… А все столько ели, пили… - И пели, - хихикнула Лориэль. Люция кивнула: - И шумели… И так долго… У меня даже голова разболелась, - Люция поднесла ладони к голове. Лориэль подскочила к ней. - Тебе помочь? - Выйду на воздух - само пройдёт. Хорошо, что нас не заставили пить вино, как старших фрейлин. Лориэль торопливо закивала. Младшим фрейлинам такие напитки не полагались. А вот старшим, ближе к концу ужина, и полагались, и подливались, и за здоровье короля и за его благополучное царствование нельзя не поднять бокал. А кое за кем король лично следил, чтобы бокал почаще становился пуст и подливался заново. Особенно после того, как Хранитель времени что-то нашёптывал ему в правое ухо. Ну или Летописец Арриго в левое. - Чем займёмся сейчас? - спросила тем временем Люция. Ох уж эти наряды! Чтобы переодеться к пиру, без посторонней помощи невозможно было надеть ни одно платье. И снять - тоже. Поэтому младших фрейлин и селили по двое - пусть друг другу помогают. Старшие прибегали к услугам горничных. С причёсками было то же самое. Впрочем, причёску хотя бы самостоятельно распустить было можно… - Может, прогуляемся? - предложила Лориэль, пока помогали друг другу расшнуровываться и вылезать из вороха всяких сложно сшитых тряпочек. - Давай, - согласилась Люция. - К озеру. Лори уставилась на неё. - К озеру? Одни? - А что здесь такого? - удивилась Люция. - Это не запрещено. Лориэль колебалась. - Давай, - с задором настаивала Люция. - Ведь интересно же. Сходим на озеро и вернёмся. Заблудиться мы тут не сможем. Лори сосредоточенно, как недавно Люция, уставилась в шкаф. И что надеть на такую прогулку? Люция уже вытаскивала наиболее скромное и удобное платье. - Ну что, ты согласна? Никто ведь даже не узнает. А мне интересно посмотреть, что там, - её опять начало терзать любопытство. - У нас и так после королевской охоты катание по озеру, - напомнила Лориэль. - Так то после охоты! - с азартом сверкнула глазами Люция. Выбирались из дворца и из города полулегально. Сделав вид "а мы ничего, а мы просто тут гуляем". Никто их и не останавливал. Ну девочки, ну куда-то идут. Главное - держать уверенный вид, будто так и надо. Голубая дворцовая башня, казалось, укоризненно глядела им вслед глазницам узких окон. Ну и пусть, лишь бы не оборачиваться. Окна других башен были мертвы, комнаты за ними на полгода превратились в дормитории, где на полках в несколько ярусов ожидали своей очереди в непробудном сне шесть королевских дворов. Замерли и песочные часы над их входами. Жизнь теплилась лишь в светящихся хрустальных шарах на шпилях башен, освещая пёструю черепицу дворцовой крыши и главные часы над ней, хорошо видные даже из-за городской стены. Яркий блик с едва различимой тонкой стрелкой под вечными сумерками золотистых облаков, затягивающих свод Пещеры. Мало кто помнил, что сотни лет назад каждый сектор круглой крыши имел свой цвет, аналогично примыкающей башне, и целый год в нём ютился его двор. Ещё меньше - что до открытия Священного Источника работали часы над каждым из семи входов, и за каждыми из них следил свой Хранитель времени. О том, что светящиеся шарики на верхушках рудокопских колпаков успели в тот недолгий период, когда в Торговых воротах ещё продолжалось личное общение, задать моду для Верхнего мира (в виде хрусталиков или самоцветов), распространившуюся даже до Фиолетовой страны, знал, пожалуй, только один человек. Но даже ему было неведомо, откуда жевуны подхватили здешнюю практику помещать светящийся шарик в хрустальный фонарь на крыше, как это было у них принято делать на ночь в богатых домах. Может быть, сами додумались, а может, кто и подсмотрел когда-то. Впрочем, юных фрейлин меньше всего интересовала всякая историческая скукотень. А о Верхнем мире им вообще не рассказывали. На берегу озера стояла башня-водокачка, а в воде, в подающих воду колёсах, с унылым отчаянием перебирали ногами шестилапые. Люция и Лориэль долго пялились на них. - Вот бедняга, - сказала Люция. - Какой смешной, - сказала Лориэль. Зверь привычно глядел на девочек усталым взглядом. * * * - Сон каждый день? - недоверчиво повторила Люция. - Зачем? - Человеческому организму нужен отдых, - объяснил Астерро. Стандартный ответ на приевшийся вопрос от "спящих". - Да, но тратить на него столько времени… И так на всё веселье всего месяц, - поджала губки Лориэль. - А столько всего хочется успеть. Как подумаю, что через месяц опять спать… - Это у вас месяц, - покачал головой Астерро. - А у нас - нет. Я же не придворный, мне не надо ждать смены королей. Зато вы тратите на сон даже больше. Смотрите: вы спите шесть месяцев, а гуляете один. В шесть раз меньше. А я сплю восемь часов, а бодрствую шестнадцать. Вдвое больше, чем сплю. За это время успеваю и поесть, и поработать, и повеселиться. - А потом опять спишь? - спросила Люция с любопытством. - Опять, - улыбнулся Астерро. - Всё-таки у королевских дворов быт веселее, - заявила Лориэль. Астерро с ней спорить не стал - с упрямыми детьми не спорят. - А что ещё ты делаешь, когда не спишь? - продолжала расспросы Люция. - Много чего, - с энтузиазмом принялся объяснять Астерро. - Изобретаю. Строю. Что-нибудь придумываю. А ещё я с драконами люблю работать - дрессировать их, летать на них… - Ой, я бы хотела на драконе полетать, - мечтательно вздохнула Лориэль. - Это, наверное, весело! - Ну хотите, покатаю? - предложил Астерро. У обеих девочек глаза полезли на лоб. - А можно? - взвизгнула Лори в восторге. - Конечно, - кивнул Астерро. - Если, конечно, вы будете хорошо себя вести и слушаться моих указаний. Самое главное - крепко держаться за страховочные ремни и не визжать. Выберем самого послушного дракона - и можно будет лететь. - А мы втроём поместимся? - уточнила Лориэль. - Конечно. Но Люция мотала головой. - Нет, я не хочу летать. - Не хочешь? - изумилась Лориэль. - Почему? - Разве ты не любишь приключения? - усмехнулся Астерро. - Я всегда думал, ты смелая. - А я смелая, - оспорила Люция. И загрустила: - Только летать не хочу… - Мы тебя крепко ремнями привяжем, - пытался уговорить её Астерро, но девочка настойчиво отказывалась: - Нет, нет. Спасибо за приглашение, но я… я, наверное, боюсь. Астерро вздохнул: - И вот так всякий раз. Лориэль уже подпрыгивала на месте от нетерпения. Астерро нравились полёты на драконах. И сами драконы нравились. Огромные, умные звери, у них были такие понимающие глаза и такие сильные крылья. Одно неверное движение крыла или лапы может убить человека - но Ойххо всегда был осторожен с людьми. Можно, пожалуй, даже сказать, что он относился к ним с бережным уважением. Не меньше, чем с драконами, Астерро нравилось общаться с детьми. Совсем малышей он не любил - с ними не о чем поговорить, хотя они и любопытны. Восемь-одиннадцать - самое то. И кстати, это шло на пользу делу - пока всякие девчонки и мальчишки ежедневно крутились рядом, Астерро исподволь обучал молодое поколение будущих драконоводов или будущих инженеров, смотря что кому было интересно и смотря чем он сам занимался в этот момент. Общаться же с представителями королевских дворов… Со "спящими"… Каждый раз было не по себе. Ведь сменится несколько поколений инженеров (или драконоводов), прежде чем состарится одно поколение королей. Ты постареешь на семь лет, а они всего на год. И каждый раз ещё знакомиться заново - ты-то свои знания не обнуляешь каждые полгода, как они. Короли похлопают по плечу, отпустят какую-нибудь шуточку, сами над ней похохочут. Старшие фрейлины взглянут на молодого инженера и презрительно отведут глазки - он им не то что не пара, даже не объект для кокетства. Дети, всякие пажи и младшие фрейлины, предпочтут его не запоминать вообще - только как человека, который может их развлечь. Ну и он к ним относился соответственно. * * * Лориэль восторженно визжала и сыпала вопросами. - А там что? - Там кончается подземная река. - А там? - Вход в лабиринт Шестилапых. - А это внизу что такое жёлтое растёт? - Это поля с пшеницей. - А там ещё один дракон летит? - Да, и на нём надсмотрщик. Он следит за крестьянами, чтобы они работали. - А можно лететь ещё быстрее? Астерро давал команду дракону. - И-и-и!!! Отвечая на вопросы Лориэль, Астерро сам любовался Пещерой - зрелище, которое его каждый раз приводило в восхищение. Пещера - как один великий дом, в котором живёт один великий, единый народ. И этот дом прекрасен. Конечно, тут могла быть плодороднее земля, тут могло быть теплее и светлее, но и то, что есть - прекрасно. Холмы, город на берегу озера, тёмные провалы шахт на границе, река, заводы, всё это смотрелось с высоты драконьего полёта удивительно гармонично. Пещера казалась небольшой - но лишь тому, кто сидел на спине дракона. А если идти, например, пешком от лабиринта туннелей до города, то потребуется немало часов. Особенно далеко располагается Священная Пещера. Дракон полетел медленнее. Лориэль с любопытством обернулась. - А все драконы такие же смирные, как Ойххо? - Далеко не все, - усмехнулся Астерро. - И как же ты рискнул с ними работать? Я бы ни за что не согласилась, - с восхищением заявила девочка. Астерро пожал плечами. Ему смутно припомнилось, что Лориэль задавала приблизительно те же самые вопросы каждые полгода, каждые последние четыре пробуждения. Ну, может быть, в разных вариациях. Так же, как Люция каждый раз отказывалась от полётов на драконах. Может, когда-то, несколько пробуждений назад, её испугал какой-нибудь неудачный полёт? Вот с тех пор и сторонится этого вполне безопасного развлечения. Все же катаются, и дети, и взрослые. То есть все те, кому это по статусу разрешено. Или кто чихать хотел на статусы и пользуется удобными знакомствами. Астерро постоянно кого-нибудь катал на драконах, не спрашивая чужого разрешения. - Ну, просто однажды мне очень понравились драконы, - сказал он в ответ на вопрос Лориэли. - Здо-орово, - протянула девочка. - Наверное, это очень страшно - дрессировать дикого дракона. Астерро усмехнулся. - Мы же дрессируем их с младенчества. Они вырастают ручными. Вот диких шестилапых приходится усмирять, но на шестилапых я никогда не охотился. - А кто опаснее - шестилапый или дракон? - Опасно всё, с чем не умеешь правильно обращаться, - внушительно произнёс Астерро. - И шестилапые, и драконы, и оборудование на заводе, и всякие разные механические приспособления. Всему надо учиться. - А нам вот ничему не надо учиться, - легкомысленно сказала младшая фрейлина. - Зачем учиться, если потом всё равно всё забудешь. Идея, осенившая сегодня Астерро во сне (как и другие его изобретения, внезапно и в готовом виде, словно воспоминание) вдруг перестала ему казаться такой уж блестящей. Система зубчатых колёс и их переключения, которая позволила бы точнее регулировать скорость подачи воды... Сейчас это делается по старинке - поднимают уровень воды, шестилапый начинает бежать быстрее. Астерро и к колесу-то присматривался с этой целью, когда его встретили девочки, и даже пытался им объяснить принцип работы будущего приспособления, чтобы самому лучше понять. Они, конечно, быстро заскучали - упоминание о том, что идея пришла к нему во сне, впечатлило их куда сильнее. Вернее, упоминание о самом сне. А если подумать, глупая идея. Шестилапых жалко. Сейчас регулирование уровня воды, заставляющее бедняг то бежать быстрее, то расслабляться, вносит в их беспросветную жизнь в вечном круговороте колеса хоть какое-то разнообразие. А так она станет совсем уж убийственно монотонной. Как у "спящих". - А ты долго учился работать с драконами? - отвлекла его от размышлений Лориэль. Астерро попытался прикинуть. - Наверное. Точно не помню. С детства, - не очень уверенно сказал он. - Ну что, пора приземляться? Лориэль закивала. Ей, сказать по правде, давно хотелось на землю - слишком уж долго пришлось сидеть почти неподвижно, пристёгнутой кучей страховочных ремней к специальному драконьему седлу-креслу. - И ты уже с детства не боялся драконов? Астерро поморщился. - Ну… этого я не помню. Может быть. * * * - И как прошёл полёт? - поинтересовалась Люция. - Восхитительно! - воскликнула Лориэль. - Ещё хочу. Сверху столько всего видно! Зря ты не полетела. Было здорово. - Наверное, - согласилась Люция. - Ну а ты как тут провела время? - приставала подруга. Лицо Люции показалось ей чем-то недовольным. - Чем занималась? У тебя всё в порядке? Ты какая-то расстроенная. - Я не расстроена, - возразила Люция. - Просто… ты представляешь, встретилась с королём Бубалой. - Ну надо же! - взвизгнула Лориэль. - Расскажи, как это было? Ну? Что он сказал? Где ты с ним встретилась? Люция поморщилась. - В вестибюле дворца. Шла и встретилась. Поклонилась, он поклонился, спросил, как зовут, как дела… - Да ты что! - подруга вцепилась в руку Люции, как клещами. - А подробнее? - Да куда подробнее-то? - с досадой ответила Люция. - Дежурный светский разговор, всё, как нас учили. «Как ваши дела» да «как вам понравился пир». Но он, понимаешь… - Люция огляделась и страдальческим шёпотом добавила: - Он какой-то глупый. - Он же король! - воскликнула Лориэль. - Я в курсе, - буркнула Люция. - Так-так-так, - Лориэль потащила Люцию к ближайшему диванчику. - Ну-ка давай ещё раз и с самого начала. Дословно! Ну Люци, я сейчас умру от любопытства! Пока я, значит, на драконе каталась, ты тут с королями беседовала! И что, как вы расстались? - Вежливо поклонились друг другу и разошлись, - пожала плечами Люция, подчиняясь напору подружки и позволяя усадить себя на диванчик. - И всё? - поразилась Лори. - Ну знаешь ли! А о чём он тебя спрашивал ещё? Вы долго проговорили? - Минут пять, - неохотно ответила Люция. - Пять минут! - воскликнула Лориэль. - За это время можно узнать очень много! Ну а ты о чём-нибудь его расспрашивала? - Расспрашивать королей вроде бы невежливо, - напомнила Люция. - Да и чего я о нём не знаю? Лориэль надулась. - Я бы на твоём месте не теряла зря времени. Знакомство с самим королём - ты что! Можно сделать хорошую карьеру при дворе! Самое главное - заинтересовать его! Люция скривилась. - Зачем? - Как - зачем? - всплеснула руками подруга. Впрочем, прямо ответить на прямой вопрос так и не смога. - Послушай, расскажи ещё что-нибудь. Как он был одет? Люция вздохнула. - Ну как? Обыкновенно. Я как-то не разглядывала. - А куда ты смотрела? - поразилась Лори. Люция махнула рукой. - Да не помню, куда. - Я бы на твоём месте глаз с него не спускала! - с блеском во взгляде вздохнула Лори. - Эх, почему кататься на драконе пошла я, а не ты... Так вы о чём-нибудь ещё говорили? Неужели он ни о чём тебя не спрашивал? - Да не было там ничего важного в разговоре! - с досадой воскликнула Люция. - Я же говорю - обычная вежливая светская беседа. - Ага, значит, у тебя уже есть какие-то секреты! - с торжеством воскликнула Лориэль. - Раз ты не хочешь ни в чём признаваться. Ну же, скажи. Он говорил тебе комплименты? - Нет, - резко заявила Люция. - И никаких секретов у меня нет. Лориэль, прищурившись, подняла пальчик: - Так я тебе и поверила! - Не хочешь - не верь, - буркнула Люция, вставая. На самом деле, конечно, Бубала говорил ей комплименты. Точнее, ровно один комплимент: "Очаровательно выглядите". На что она вежливо ответила "благодарю, Ваше Величество". Но любезничать с королём… Ну, во-первых, младшей фрейлине не по чину. А во-вторых, с ним оказалось ужасно скучно. Понятно, что разбуженный (как и весь двор, между прочим) всего три дня назад король не блистал эрудицией и остроумием, да и старше Люции и Лориэль совсем ненамного. Но в самом деле, ты же король! Мог бы завести какую-нибудь действительно интересную беседу, а не выдавливать из себя светские стандарты по капле. Ску-у-учно! Она уж не знала, как уйти, чтобы это не выглядело неприлично. А Лори ещё чем-то восхищается и даже, кажется, чему-то завидует. Чему тут завидовать-то? Ну король. А ещё у него имя дурацкое. Это ж кому в голову пришло так назвать принца? Бубала. Бу-ба-ла. Буль-буль-буль. Лепет, как у младенца… или как у того, кто только что проснулся от волшебного сна. Может, неспроста? Нет, конечно, Люция относилась к королевской семье с почтением и где-то даже с восхищением. В глубине души. В очень большой глубине. Но не могла не замечать все те недостатки, какие только можно было заметить за эти три дня. Включая недостатки самого Бубалы. Люция вышла из зала - раздосадованная Лориэль следовала за ней. - Добрый день, господин Арриго, - хором поздоровались девочки, присев в быстром реверансе. Летописец ответил им задумчивым поклоном и настороженно проводил взглядом. Младшие фрейлины спорили слишком громко, чтобы их слова было не разобрать за тонкой перегородкой, отделявшей за ненадобностью часть бывшего зала Большого Совета. Слова, которые прошептал сам Арриго, не услышал никто - иначе он бы и не позволил себе произнести их вслух. И уж тем более некому было отметить точное совпадение их с фразой, около часа назад оброненной инженером Астерро: - И вот так всякий раз... Впрочем, Летописец насторожился бы ещё больше, если бы узнал, что девочки общались с Астерро. Особенно одна из них. Особенно с учётом того, что случилось три дня назад в Гроте Безумия.
Капрал Бефар: Итак, созрел первый плод соавторства, надеюсь, не последний. Тут, конечно, тоже есть что прокомментировать, но мы с соавтором решили не светить, где чьё, хотя это и так понятно: всё хорошее её, всё плохое моё. Поэтому оставляем комментировать другим))
Annie: Капрал Бефар пишет: мы с соавтором решили не светить, где чьё, хотя это и так понятно: всё хорошее её, всё плохое моё. Как соавтор могу заметить, что это шутка
Лерелахит: ВАУ! Я и представить не могла, что можно вот так завертеть то, что происходит в стране подземных рудокопов! Это по-настоящему круто.
Sabretooth: Очень интересные подробности о жизни Рудкопов, в том числе и о том, откуда мода на драгоценные камни на шляпах Будем ждать продолжения. Очень хотел бы узнать вашу версию о жизни Марранов в пещере (если это входит в ваши планы) Капрал Бефар пишет: кое за кем король лично следил, чтобы бокал почаще становился пуст и подливался заново. Вспомнил жуткую сказку Эдгара По "Лягушонок"
Капрал Бефар: Эвакуация спящих гномов Птичий телеграф принёс во дворец чрезвычайную и тревожную новость, о которой сбивчиво доложил Дин Гиор, а теперь Озма снова выслушивала её от самой сороки-гонца. С южной границы Волшебной страны, из длинного узкого ущелья Кругосветных гор, находящегося вблизи развалин замка легендарного Гуррикапа и потому избегаемого даже зверями и птицами, к Изумрудному городу движется делегация тамошнего народа. Движется не как-нибудь, а по воздуху на гигантском летучем ковре - таком огромном, что может накрыть собой весь Изумрудный дворец. - А сами они кррошечные, с локкотокк, - стрекотала сорока, которая, впрочем, их не видела и передавала то, что приняла по эстафете. Птичье агентство те предупредили ещё до вылета - крайнюю станцию на севере Голубой страны. И это говорило о многом: они были в состоянии пройти её, не замеченные жевунами. - Значит, они утверждают, что хотят присягнуть мне на верность? - переспросила Озма. Сорока кивнула и, не дождавшись новых вопросов или указаний, приступила к заслуженной награде - остаткам обеда с королевского стола. - Это может быть какая-то ловушка, - неуверенно заметил Чарли. - Может, - согласилась Озма. - Помнишь, что рассказывал на пиру Уорра о прошлом Летучих Обезьян в Подземье? Где-то именно там, в южной его части, между Пещерой рудокопов и долиной марранов, подчинял всех своим воздействием Спящий Ужас, и опекали его какие-то карлики. Слишком много совпадений, как мне кажется. Под живой свод беседки впорхнула чёрная ворона и опустилась на стол рядом с сорокой. - Кагги-Карр! - радостно воскликнул капитан. - Здравствуй, дядя Чаррли! - ответила птица. - Рада снова видеть тебя в наших крраях! И с тобой, Энни, рада познакомиться. Ты очень похожа на сестрру! - Спасибо, мне уже говорили, - улыбнулась девочка. Ворона почему-то сразу расположила её к себе своим весёлым и слегка шкодливым нравом. К тому же у них был общий недруг - Джим О'Келли, который в своё время чуть не зашиб Кагги-Карр камнями, не вмешайся вовремя Элли с дядей. Энни робко протянула к ней руку, не зная, как воспримет гордая птица желание её погладить. Та, однако, отнеслась к нему вполне благосклонно, склонила голову под её ладошку. - Чтобы не террять времени, я по собственной инициативе отправила им навстрречу стаю ласточек, - не без хвастовства отрапортовала Кагги-Карр принцессе. - Ласточки - это хорошо, - кивнула та. - Но пошли ещё команду хищных птиц, самых толковых, и проинструктируй, чтобы в случае чего были готовы защищать как их, так и от них, если вдруг начнут вести себя как-то не так. На всякий случай. Также надо передать Льву, чтобы организовал им поддержку с земли. Со всеми мерами предосторожности против возможного появления тумана, разумеется. И тоже с готовностью ожидать от гостей любых сюрпризов. Отправив ворону выполнять поручения, Озма с гостями и Дином Гиором вернулась на лифте в его резиденцию. К удивлению Чарли, там оказался набор подзорных труб, изготовленных по образцу его собственной. Впрочем, обзор отсюда был и в самом деле не очень большой, а за горизонт оптика на позволяет заглянуть даже в Волшебной стране. Поэтому Озма больше смотрела в трубу на площадку Дозорной башни, откуда деревянные наблюдатели время от времени сигнализировали флажками, и сама отправляла ответные сообщения. Семафорной азбуке Урфина и дуболомов в своё время обучил тоже Чарли. Время шло. Энни скучала, рассматривая в подзорную трубу смешные круглые домики фермеров Изумрудной страны, с зелёными крышами, похожими на их высокие широкополые шляпы. Внезапно сигналы флажками с башни стали очень интенсивными, а Озма, дядя Чарли и Полковник пришли в сильное волнение. Энни и Тотошка, не зная семафоной азбуки, не могли понять, в чём дело. - Потом, потом, - отмахнулась принцесса от их немого вопроса, и обратилась к белому попугаю какаду на окне - посыльному, ожидающему распоряжений: - Генералиссимусу Тилли-Вилли. Со взводами Бефара и Ватиса и всеми свободными курьерами выдвигайтесь бегом к Маковому полю. Взять по большой широкой корзине на пару дуболомов. По прибытию немедленно приступайте к прочёсыванию поля и эвакуации всех, кого обнаружите спящими. Двигаться по полю надо предельно аккуратно, чтобы ненароком не наступить, они очень маленькие. Бодрствующим, если таковые будут найдены, оказать необходимою помощь и ждать моего прибытия. Не подведи, сынок! Чарли тем временем шёпотом вводил племянницу в курс дела: - Когда ковёр-самолёт пересёк Большую реку и летел над Маковым полем - помнишь, я рассказывал? - у него на пути возник сизый туман. Даже не туман, а облако аккурат на его высоте. С башни видели, как ковёр, попав в него и утратив волшебную силу, рухнул посреди поля... - А запах этих цветов усыпляет, - понимающе кивнула девочка. - И это свидетельствует, - обясняла Озма уже в лифте, - что туман всё-таки не слепая стихия, им могут управлять с таким вот точным расчётом. Война уже идёт. Лифт на этот раз опустился в самый низ - в павильон под огородным балконом, где стояла величественная красная карета на огромных колёсах. В неё поспешно запрягались с помощью волшебной упряжи два странных существа: медведь в золотом ошейнике, похожий на ожившее чучело со стеклянными глазами, и деревянные козлы для пиления дров. - Приветствуем Великана из-за гор, Тотошку и фею Энни, - торжественно возгласили козлы, на передней части которых обнаружилось подобие лица, и даже симпатичного. - Почему фею? - удивилась девочка. - Твою старшую сестру у нас прозвали Феей Убивающего Домика, - объяснил чучеломедведь. - А ты... - Очень на неё похожа, - подхватила Энни. - Так бывает, я не виновата. А я вас тоже знаю: ты Топотун, а он кОзел. - кOZел, если точнее. Принцесса Озма официально переименовала меня в свою честь, - слегка обиженно поправили козлы, блеснув золотыми подковами. - Так, народ, некогда болтать! - Озма торопливо свернула церемонию знакомства. - Если готовы, то поехали. Серебряные башмачки не могли перенести в зону недавнего появления сизого тумана, поэтому оставалось добираться своим ходом, догоняя дуболомов. Красная карета быстро катилась улицами Изумрудного города, провожаемая приветственными возгласами жителей. Пересекла бульвар с трамвайными путями, достигла городских ворот, которые Фарамант заранее поспешил распахнуть, так что миновала их, не сбавляя скорости, и Энни не успела толком разглядеть знаменитого Стража. Дорога, вымощенная жёлтым кирпичом, расстелилась под колёсами. Карета мягко качалась на рессорах, золотистые пшеничные поля, только что разглядывавшиеся издали с высоты, мчались за окнами. На уютных диванчиках, под расписным потолком было бы спокойно и безмятежно, если бы не напряжённая тревога на лице Озмы, сидящей напротив. - Всё-таки подозрительны мне эти гномы, - бормотала она в раздумии. - Вдруг они подстроили это, чтобы войти к нам в доверие? - А ты просто не поддавайся эмоциям, - посоветовал ей дядя Чарли. Феечка печально усмехнулась: - Да уж поддалась один раз... нет, с другой стороны, хорошо, что Тотошка теперь с нами... - Это точно! - проворчал пёсик, лежащий в проходе. - Наше дело сейчас - их спасти, - внушительно объяснял моряк. - А потом ты выслушаешь их точно так же, как выслушала бы, если б ничего не случилось. - Да, Чарли, ты прав. К тому же книга Виллины говорит о войне на два фронта. Если туман против них, это ещё не значит, что они за нас. - Вот именно. И вообще, помнишь мою любимую поговорку? - Ага, "проблемы решаются по мере их поступления"... Только они для меня всегда запутаны в такой клубок, что не знаешь, как подступиться. Это ты опытный морской волк с а-на-ли-ти-чес-ким, как сказал бы Страшила, мышлением. А я - бестолковая девчонка, не способная принять серьёзных решений... - Пальмы Куру-Кусу! А ничего, что я тебя по-настоящему всего на четыре года старше? И кто из нас уже десять лет успешно правит государством - я или ты? Озма опустила взгляд, полный тоски: - Это ничего не значит. Я же не меняюсь, понимаешь? Не только это всё, - она пренебрежительно провела руками по собственной фигуре, словно пыль с мантии стряхнула, - я и психологически не взрослею. Знания приобретаю - а что толку? В опыт они не переходят. От печальной темы отвлекли показавшиеся в поле зрения дуболомы. Карета догнала их, когда они уже свернули с дороги из жёлтого кирпича и, рассредоточившись, двигались в сторону Макового поля. Пятиметровый гигант Тилли-Вилли, заметив Красную карету, развернулся и направился к ней. - А кстати, - осенило вдруг Чарли, - раз ковёр такой огромный, он должен был накрыть большую часть поля. А значит, ослабить аромат маков. Принцесса скептически покачала головой: - Сейчас узнаем. Ты не забывай, что если они настолько маленькие, то и запах на них действует гораздо быстрее. Тотошка тогда заснул намного раньше Льва, насколько помню. Они остановили карету и вышли. Сверкающий жестью Генералиссимус добрался через минуту. Его раскосое клыкастое лицо в палисандровых разводах было по-настоящему жутким, оживив в памяти Энни её давние ночные кошмары о Волшебной стране. - Всё в порядке? - спросила Озма. Великан замялся: - Почти. На всех не нашлось корзин, и я решил, что важнее будет поскорее эвакуировать их с поля. В крайнем случае, если корзин не хватит, я могу отодрать обшивку и разместить часть у себя внутри. - Ты правильно определил приоритеты, сын. Я тобой горжусь. Обшивку рвать, думаю, не придётся: у нас на худой конец есть Красная карета. Вывезем всех. Энни помнила рассказы дяди о том, как Урфин Джюс делал главнокомандующему дуболомами лицо по образцу божка с Куру-Кусу, и тот проникся к нему сыновней привязанностью, сохранившейся и после того, как Урфин стал Озмой. Но обращение "сын" при Энни, с которой они виделись впервые, при всём её сходстве с сестрой, явно смутило гиганта. Это так отчётливо читалось на его лице, что оно моментально перестало для неё быть пугающим. В окружении Энни, будь то среди соседей по ферме или в школе, внешняя привлекательность людей всегда коррелировала с их характером. Как-то так сложилось. Тилли-Вилли с первых минут сломал стереотипы. Мимика нарочито уродливого лица, сделанного таким, чтобы нагнать страх на злую Бастинду, была настолько открытой и трогательной, так располагала к себе, что оно, оставаясь страшным и уродливым, больше не отталкивало. Плечи Генералиссимуса украшали огромные эполеты, которые при необходимости могли служить сиденьями. Тилли-Вилли усадил девочек с Тотошкой на правый, моряка на левый и быстрыми уверенными шагами направился по зелёной траве к Маковому полю. Птицы кружили над полем на безопасной высоте, указывая дуболомам направление. От их стаи отделился сокол, полетел навстречу железному рыцарю и, сев ему на шлем, доложил Озме обстановку. С десяток ласточек, летевших рядом с ковром и захваченных вместе с ним сизым облаком, лишились дара речи. Принцесса распорядилась немедленно сопроводить их в недавно организованный реабилитационный центр в Изумрудном городе, где опытные педагоги - совы и попугаи - заново учили говорить пока ещё немногочисленных жертв тумана. - Перестраховалась, называется, дура! - ругала она себя, когда сокол улетел выполнять указания. - Никакого толку от птичьего сопровождения не получилось, только зря подставила подданных под удар. Ещё не известно, удастся ли им полностью восстановить речь. Тилли-Вилли слушал эти самобичевания молча, не пытаясь что-либо возразить. Он хорошо знал, что в такие (к счастью, редкие) минуты маме Озме надо было просто выговориться, а советы или утешения делали только хуже. Чарли этого не знал, но к счастью, с другого плеча ему не было слышно её бормотание. К счастью - потому что его обычные нравоучения - "знал бы, где упадёшь, постелил бы соломы", "не ошибается тот, кто ничего не делает" - делу бы точно не помогли. Энни мостилась на тесной скамейке-эполете впритык к Озме, впервые соприкасалась с ней так близко, что чувствовала слабую нервную дрожь от её плеча. Молчать в такой ситуации было бы неправильно, а что сказать, по-прежнему не знала. Сказала первое, что пришло в голову: - Озма, у нас в сказках принцессы обычно неженки и нытики. Ты же не хочешь, чтобы я считала тебя такой? Юная правительница одарила её весёлым и благодарным взглядом, крепко, по-мальчишечьи, пожав руку: - Спасибо, сестрёнка! Ты, оказывается, умеешь находить нужные слова и приводить в чувства... - Опять "прямо как Элли"? - с кислой миной поинтересовалась девочка. - Вовсе нет. Как раз такого я за Элли не замечала. Это уже чисто твоё. Тилли-Вилли застыл на границе Макового поля. Пьянящий аромат чувствовался даже на высоте и быстро начал кружить головы. Тотошка уже зевал. Дуболомы с корзинами, следуя за птицами, скучились примерно в одном месте. Значит, гномы не разбежались в разные стороны, а организованно двинулись к краю поля, причём, похоже, целенаправленно выбрали самый краткий путь, зная об опасности маков. Это облегчало задачу. От птиц было известно, что нежданные гости везли с собой много решётчатых ящиков с какими-то высокими узкими цилиндрами. Звучало загадочно и настораживающе. Деревянные курьеры, снова переквалифицированные в разведчиков, сообщали, что гномы, по всей видимости, долго собирали и сортировали цилиндры, рассыпанные при падении ковра. Поскольку ковёр в самом деле огромный и плотный, запах долго не мог их сморить, пока они с него не сходили. Если бы они остались там, дожидаясь подмоги, их бы, вероятно, застали бодрствующими. Но они решили выбираться с поля с тяжёлыми ящиками и заснули на полдороге. Озма отправила разведчиков принести один из ящиков - понять, что это такое, поскольку дуболомы пока что сосредоточились на эвакуации гномов. Первую корзину двое как раз осторожно выносили с поля. Принцесса, а за ней и Энни соскочили с плеча Генералиссимуса, чтобы получше разглядеть загадочных гостей. Седобородые старички в разноцветных колпаках и старушки в белых чепчиках действительно были очень маленькие, похожие на кукол. Сходство усиливала их неподвижность. Дуболомы размещали их в корзине стоймя и вплотную, но это нисколько не мешало сонному оцепенению. И всё же это был именно сон - чрезвычайно глубокий, но обещающий пройти вдали от коварного макового аромата. Испытавший его Тотошка был тому живым свидетельством. Загадочные же цилиндры в принесенном разведчиками ящике оказались запечатанными пергаментными свитками. На ящике была надпись "Могучий завоеватель Агранат" и числа. Возможно, период времени по какому-то неизвестному летоисчислению и общее количество свитков. Эта же надпись повторялась на каждом из свитков в сопровождении его порядкового номера. Озма подозрительно исследовала свитки, не распечатывая, но не обнаружила никакого подвоха. - Значит, так, - решительно скомандовала она. - Всех переносите в Красную карету. Укладывайте на диванах, пристёгивайте гамаки, постелите на пол траву и размещайте там. Когда закончите, передайте кОзелу и Топотуну , чтобы везли в Изумрудный город и не слишком трясли. Сокол! - Я здесь! - Сопровождай гномов в карете и успокой, если те начнут просыпаться в дороге. Если же не проснутся, передай в распоряжение Дина Гиора, пусть придворные уложат всех в гостевых комнатах. И выставят охрану. Дуболомы следом соберут все ящики со свитками и отнесут в город в корзинах - они вроде достаточно крепкие, чтобы выдержать. Окончания последней процедуры принцесса, проверив на всякий случай ещё пару ящиков, дожидаться не стала, и Тилли-Вилли с седоками на плечах быстро зашагал по дороге ВЖК, догоняя Красную карету. Вскоре после изгиба дороги в сторону Изумрудного города от прежнего направления к древней Балланагарской столице Озма предложила пройтись пешком. Сквозь зелёное сияние на горизонте стали проступать городские стены, острая спица Дозорной башни постепенно обретала объём и массу. Тилли-Вилли, чтобы не наступать им на пятки, шёл впереди, но за спиной уже отбивали шаги по жёлтым кирпичам дуболомы с корзинами, полными гномских летописей. Энни пылила по дороге, подбивала камешки тупыми носками своих башмачков, уставившись под ноги. Простые и вроде бы ничего не значащие слова Озмы звенели в её душе тихой радостью. В ней наконец нашли что-то полезное - и даже не в тени Элли, вероятно, замечательной девчонки, но ей совершенно не знакомой... Вопрос "что я вообще здесь делаю, пока дядя с принцессой и даже Тотошкой (предатель...ница!) предаются бесконечным воспоминаниям?" незаметно ушёл, и Волшебная страна наконец-то приняла её в объятья золотых полей и остроконечных зелёных крыш, пружинила каждый шаг жёлтыми кирпичами, нагретыми под солнцем вечного лета. Девочки, сами того не подозревая, привели в чувства друг друга, став друг для друга опорой. Такое часто случается в жизни, а изредка даже оставляет след до конца её дней - след, на который неотразимо тянет вернуться вновь и вновь, чтобы снова ощутить хранимое им тепло в остывающем мире. Продолжая глядеть под ноги, Энни вдруг замерла на месте и неожиданно для всех залилась истеричным смехом.
Annie: Капрал Бефар пишет: я и психологически не взрослею. Знания приобретаю - а что толку? В опыт они не переходят. Не знаю, как по вашей задумке, а мне кажется, тут есть интересные нюансы. Объясню, как я это вижу сама. Вопрос в том, что считать "психологическим" взрослением. Поведение в обществе, с друзьями, желание пошалить/поразвлекаться, манера разговаривать/смеяться, личные интересы? Так это как раз нормально, что Озма осталась в этом смысле подростком. Если она действительно ведёт себя как девочка-подросток, а не как 30-(40?)-летний дядя Урфин Джюс, тут не очень понятно (но ближе к варианту девочки-подростка, мне кажется). Это нормально, пока не надоест самой Озме. И я лично могу это объяснить чисто физическими аспектами - пока ощущаешь себя юным, и ведёшь себя соответственно. Главное, чтобы это не шло во вред делам. А оно непохоже, чтобы шло во вред. А если под психологическим взрослением имеется в виду умение принимать серьёзные, взвешенные, ответственные решения, умение быть самостоятельным, так с этим у Озмы, по-моему, всё в порядке. Тут она на ребёнка не тянет - и правильно. Так что зря она переживает )) Хотя переживать, конечно, ей можно и нужно. Без таких тараканов (а-а-а, это ж мои родные и любимые тараканчики!) в голове персонаж будет неинтересен ))) Капрал Бефар пишет: Вопрос "что я вообще здесь делаю, пока дядя с принцессой и даже Тотошкой (предатель...ница!) предаются бесконечным воспоминаниям?" незаметно ушёл, Мою Энни напомнило )) Капрал Бефар пишет: Продолжая глядеть под ноги, Энни вдруг замерла на месте и неожиданно для всех залилась истеричным смехом. Что случилось?! )))
Sabretooth: Капрал Бефар пишет: В окружении Энни, будь то среди соседей по ферме или в школе, внешняя привлекательность людей всегда коррелировала с их характером. Капрал Бефар пожалуйста, скажите поточнее, что это значит, как, на ваш взгляд, связаны привлекательность и характер. Я никакой взаимосвязи не вижу, но возможно все
Капрал Бефар: Annie пишет: Не знаю, как по вашей задумке, а мне кажется, тут есть интересные нюансы. Объясню, как я это вижу сама. Видите очень близко к задумке, и если это понятно из текста, а не только потому, что ваши любимые тараканчики мы с вам тут во многом на одной волне, тогда совсем хорошо (но это если). тут не очень понятно (но ближе к варианту девочки-подростка, мне кажется)Это тоже хорошо, если видится ближе (и в то же время не очень понятно). А вот интересно, какие именно черты, на ваш взгляд, были бы OOCными для девочки-подростка без 30-(40?)-летнего дяди в анамнезе? Так что зря она переживает )) Тут нюанс ещё тот, что перфекционизм Урфина из первой части (быть лучше всех, чтобы всем доказать) плавно перетекает у Озмы в подростковый максимализм (у меня что-то не получается - а, катастрофа!). Отсюда перманентная неуверенность в себе, которая, впрочем, не мешает действовать и принимать решения (в ближайших главах надо будет это ещё раскрыть, наверное) В общем, тараканы там жирные, и это ещё должно сыграть в сюжете. Что случилось?! ))) Далі буде )) Тут (1) пасхалка для узкого круга, знакомого с моими старыми прозявками, (2) стёб над эзотерикой как основной мотив следующей главы. Sabretooth пишет: скажите поточнее, что это значит, как, на ваш взгляд, связаны привлекательность и характер А я при чём? Это у Энни опыт такой. Ну и отсылка на фканонную идею переделывать характер дуболомам переделывая лица (у меня-то оно связано не столько с выражением лиц, сколько с характером резчика и степенью вложенного им труда и любви)
Annie: Капрал Бефар пишет: и если это понятно из текста, а не только потому, что ваши любимые тараканчики мы с вам тут во многом на одной волне, Замечу тут, что нередко только читателю, который "на одной волне" с автором, что-то понятно из текста. В других случаях бывает, что "не обо всём догадывался автор, что позже прочитали между строк", иными словами, читатель видит то, что хочет видеть. Впрочем, не мне вам рассказывать)) Капрал Бефар пишет: какие именно черты, на ваш взгляд, были бы OOCными для девочки-подростка без 30-(40?)-летнего дяди в анамнезе? Ну вот если бы настоящая 13-летняя девочка всерьёз решала вопросы государственной важности (особенно ни с кем не советуясь), я бы это посчитала ООСом - ребёнок так не может. То есть пытаться-то он может, что получится - это ещё вопрос. Но у Озмы не просто попытки, у неё явно там всё налажено. Я могу ещё на эту тему порассуждать, но это уже будет субъективно и основываясь разве что на личном опыте) то есть предположения на уровне "всё индивидуально". Капрал Бефар пишет: перфекционизм Урфина из первой части (быть лучше всех, чтобы всем доказать) плавно перетекает у Озмы в подростковый максимализм (у меня что-то не получается - а, катастрофа!). Ну оно очень здорово одно в другое перешло)) Капрал Бефар пишет: (в ближайших главах надо будет это ещё раскрыть, наверное) Хорошо будет) Капрал Бефар пишет: Это у Энни опыт такой Добавлю, так как у меня, похоже, сходный опыт. Внешняя привлекательность - это не обязательно какой-то эталон красивой внешности, но тут очень большую роль играет выражение лица, интонации голоса, стиль речи, манера жестов и вообще этакая "подача себя". И человек, привлекающий всем этим, как правило, может привлечь и характером. Опять же, привлечь субъективно, потому что одним нравятся одни люди, другим другие. И опять же о своём опыте - лично я, оценивая человека "с первого взгляда" на предмет того, понравится он мне или нет, подружимся мы с ним или нет, ещё ни разу не ошибалась)) а мне как-никак в три раза больше лет, чем Энни в этом тексте. Поэтому я здесь героиню отлично понимаю)) Важно только не путать объективное с субъективным. Взаимоотношения и оценка друг друга для общения - дело всегда субъективное.
Капрал Бефар: Тайная доктрина - Энни, детка, ты в порядке? Тебе солнце голову не напекло? - не на шутку взволновался дядя Чарли. Девочка продолжала хохотать, отчаянно пытаясь между приступами смеха объяснить, что же её так неописуемо развеселило. Но лишь показывала трясущимся пальцем куда-то под ноги: - Кирпичи! - наконец смог разобрать капитан. - Все жёлтые, а два оранжевых... И главное... впритык друг ко другу! Чарли растерянно уставился на Озму: - Неужели она надышалась маками? Посреди дороги действительно выделялись рыжинкой два кирпича, образуя почти квадратную область. Принцесса покачала головой. - Нет, думаю, здесь всё серьёзней. То есть не с Энни серьёзней, а она права. Это действительно смешно. - Ох, девочки, кажется, вы обе надышались... Всё-таки не надо было бегать по краю поля, - заметил Чарли с тревогой, готовой перерасти в панику. - Да нет, всё правильно, - принялась успокаивать его Озма. - Ты же помнишь, что Изумрудный город и дворец построены на месте моего появления с неба? А план их башен воспроизводит Фрактальную Звезду - ключ и замок на Вратах Света, изоморфный связи миров-законов в структуре мультивселенной, а также кристаллической решётке изумрудов. Мне самой стало об этом известно совсем недавно. А как оно пришло в голову Гудвину, не берусь и гадать. Когда же я запустила трамвай, замкнув закольцованные вокруг центра города образы Порядка и Хаоса, изумруды на башнях образовали действующую модель Фрактальной Звезды, встроенной как часть фрактала в прототип. Поэтому ведущая к городу дорога из жёлтого кирпича стала частью единой Дороги по смещённым граням Великого Кристалла, между разными мирами-законами. И судя по некоторым книгам, подаренным для нашей библиотеки Многоцветкой, в каждом из них встречается пара неправильно лежащих кирпичей или плиток, вызывающая у Идущих по Дороге, видимой или невидимой, немотивированный смех. Дуболомы с корзинами, полными гномских свитков, почтительно обходили их, продолжающих торчать посреди дороги. Смехоистерика почти перестала душить Энни - главное было заставить себя не смотреть на эти дурацкие кирпичи, иначе накатит снова. Плечи девочки всё ещё конвульсивно дёргались, но она уже практически владела собой и даже могла задаться вопросом "что это было?" - Айсберги южных морей, что за бред я сейчас услышал? - недоверчиво спросил Чарли принцессу. - Может быть, и бред, - с неожиданной лёгкостью согласилась та каким-то скучным голосом. - Но кирпичи явно укладывались вместе с прокладкой этого участка дороги, а не позже. Думаешь, Гудвину жёлтых просто не хватило? Вот мы и проверим. Их как раз догнал капрал Бефар и несколько дуболомов без корзин. Озма распорядилась выбить нестандартные кирпичи, посмотреть, не спрятано ли чего под ними, и поставить на место. Красная карета давно скрылась в воротах города, обогнавшие дуболомы быстрым своим шагом приближались к ним следом. Когда до ворот доковыляли наши путники, они оказались уже закрытыми: Фарамант умудрился не разглядеть их на дороге и не заметить через занавеску, что в карете их не было. Глаза Энни успели отвыкнуть от яркого сияния изумрудов в городе, к тому же здесь, на воротах, все они были настоящими, а не иллюзией. Поэтому она вдруг вспомнила о зелёных очках в кармане жилетки, а вспомнив, решила, что это отличная идея: её сходство с Элли не будет так бросаться всем в глаза. Озма тем временем позвонила в маленький колокольчик над калиткой. Оттуда выглянул удивлённый и слегка раздражённый Фарамант, но увидев, кто именно его беспокоит, сперва почтительно поклонился принцессе, а затем расцвёл при взгляде на Энни: - Вы в этих очках так похожи на сестру! Я их, кстати, помню: Элли была в них, когда спасала нас с Дином Гиором из темницы. Так трогательно, что они сохранились у вас за эти годы! И вообще, дорогая Энни, я очень рад и растроган вашим уважением к исконным традициям Изумрудного города. Это, к сожалению, такая редкость в наши дни, - он вздохнул, с вызовом посмотрев на Озму. Та укоризненно покачала головой: - Не стоит прибедняться, друг мой. Консерваторам грех жаловаться на отсутствие поддержки. Если же вы умудрились растерять рейтинг, поссориться с центристами и оказаться в оппозиции - то кого в этом винить, кроме ваших радикалов, высказываниям которых вы боитесь дать официальную оценку? Страж Ворот упрямо нахмурился, пытаясь аргументированно возразить, затем спохватился: - Не могу до конца согласиться с Вашим Высочеством... но что же мы разговариваем в дверях? - Если вы будете так любезны пригласить нас к себе, мы можем продолжить беседу в более уютной обстановке. Я, конечно, не напрашиваюсь, хотя, признаться, мне есть о чём с вами поговорить. - Скажете тоже! - обиженно и совсем по-простецки воскликнул Фарамант. - Посещение моей берлоги вами и дорогими гостями из-за гор было бы для меня большой честью... Его холостяцкая квартира была устроена здесь же, в крыле ворот. Рассадив гостей, сняв остроконечную шляпу с короткими загнутыми полями на мигунский манер и сумку с очками, он вопросительно уставился на принцессу. - Да нет, - улыбнулась Озма, - это я теперь хотела бы узнать, в чём конкретно вы со мной не согласны. Неужели вашу партию зажимают? Фарамант отвёл глаза: - Есть такое мнение. Вы же знаете, что в политике Вашего Высочества относительно сторонников и противников реформ некоторые усматривают двойные стандарты. В основном, конечно, радикалы, которые наша внутрипартийная боль и проблема. Но не только они... - Понимаете, дорогой Фарамант, во время войны с Бастиндой я, ещё будучи Урфином Джюсом, любила обвинять в двойных стандартах своих союзников, - Озма виновато скосила взгляд в сторону Чарли. - Поэтому хорошо знаю цену таким обвинениям в большинстве случаев. Как бы вам объяснить? У нас, жевунов, в детстве была игра "в Гингему": кто первый крикнет "Гингема!", тот и выиграл. Маленький Урфин спешил крикнуть раньше всех, лишь только объявят начало игры. За это его в неё перестали брать, а он считал себя несправедливо обиженным и злобился на судьбу. Так вот, "двойные стандарты" - это такая "Гингема!" для взрослых. Успевший обвинить в них первым, выигрывает, потому что отводит аналогичное обвинение от себя. Когда они действительно есть, их просто демонстрируют на фактах, а не спешат припечатать этим ярлыком. Вот именно факты я бы и хотела услышать. А "Гингема!" меня давно не впечатляет. Эта речь заставила Стража Ворот погрузиться в раздумье. - Ну, из последнего - ваша позиция по строительству вторых ворот для тех гостей города, которые не хотят надевать очки, - сказал он наконец. - То есть, по-вашему, я должна была наложить вето на это решение, принятое Изумгорсоветом? - уточнила Озма. - А на каком основании? - Заботясь о мире и согласии в городе, - твёрдо сказал Фарамант. - То есть мир и согласие обеспечивает поддержка и протекционизм вашей партии? - вкрадчиво поинтересовалась принцесса. - Те самые "двойные стандарты", но в ваших интересах? - Я так и знал, что Ваше Высочество начнёт передёргивать, извините за грубое выражение, - расстроился Страж Ворот. - Не партии поддержка, а сложившегося порядка. Хотя бы до тех пор, пока есть люди, желающие его сохранения в неизменности. - Игнорируя желающих разумных и осторожных перемен? - принцесса продолжала отвечать ему в тон, так же витиевато. - Водопровод и канализация снизили уровень заболеваний в Изумрудном городе до нулевой отметки. Никто не заставляет устраивать их у себя - но я не собираюсь никому давать право запрещать делать это соседу. - Разумные и осторожные - ладно, - нехотя согласился Фарамант. - Но что разумного в решении о вторых воротах? - Во-первых, оно было компромиссным, как альтернатива требованию обязать вас предлагать очки гостям города только по их желанию. Его-то я как раз заветовала, хотя вы об этом предпочли забыть... - Нет, я помню... - Во-вторых, - Озма мягко проигнорировала невежливую попытку её перебить, - в исходном виде - поставить вторые ворота рядом за счёт городской казны - в нём действительно не было ничего разумного. Поэтому мы с советниками и внесли в него коррективы. Поскольку не все присутствующие об этом знают, напомню: ворота делаются там, где реально нужны городу, средства на их строительство и прокладку к ним участка от дороги в Фиолетовую страну собирают заинтересованные в этом проекте, а казна выделяет ещё точно такую же сумму, которая будет собрана. Вы же понимаете, друг мой, что на сегодня это неосуществимо, что большинство сегодняшних сторонников реформ, к личному моему сожалению, поддерживает их только языком, а делает пусть кто-то другой - лучше всего, Озма своим волшебством? То есть технически такое решение - всё равно, что вето. Но нет, вам нужно политическое решение - запретить, законодательно закрепить дискриминацию гостей города по сравнению с жителями требованием обязательного ношения очков. - Не нам, принцесса, - тихо сказал Фарамант. - Нашим радикал-консерваторам. Да, они много чего говорят такого... - Много чего такого, - подхватила Озма, - что в условиях военного положения (переход на которое ваша партия вчера в основном поддержала) принимает отнюдь не безобидный характер. Что это за разговоры, будто распространение тьмы и сизый туман как-то связаны с моими реформами? Я, может быть, не в курсе, и у вас в партии есть квалифицированные эксперты по магии? - Помилуйте, Ваше Высочество! Это вообще не от нас идёт. То бишь радикалы наши это действительно повторяют, но замутил эту тему Энкин Флед, который к нашей партии отношения не имеет, и повлиять на него мы никак не можем... - Можно подумать, на собственных радикал-консерваторов вы сильно влияете... В общем, так. О тех, кто не ваш, к вам никаких вопросов. Но вот до своих однопартийцев вы уж будьте добры донести, что распространение лживых домыслов, наносящих ущерб стабильности и обороноспособности Изумрудного города, в условиях военного времени карается после первого предупреждения изгнанием. Из города, а в особо тяжёлых случаях - из Изумрудной страны. По давно принятому и действующему Правовому Кодексу, если что. - Будет сделано, - печально кивнул Фармант. - Но кстати, насчёт военного положения - вчера ведь ещё и другие слухи поползли. Будто военное положение приняли для того, чтобы ограничить права горожан и сосредоточить в ваших руках всю власть. А никакой угрозы на самом деле нет, тьма и туман - ваша инсценировка. Озма от неожиданности прыснула и сквозь подавляемый смех, некстати вспоминая Энни перед оранжевыми кирпичами, поинтересовалась, кто их распространяет. - Кабр Гвин, - ответил Фарамант. - И находят они отклик в основном как раз среди сторонников реформ и всей этой вашей демократии. - Я, к стыду своему, впервые от вас об этом слышу, но это мы обсудим с Дином Гиором. Никаких "двойных стандартов" здесь нет, будьте уверены. И вообще пора бы нам всем перед лицом опасности хотя бы на время забыть о партийных и личных амбициях и вспомнить, что все мы прежде всего жители Изумрудного города и все его, хочется надеяться, любим. А опасность, к сожалению, вовсе не инсценировка... Фарамант хотел что-то ответить, но раздался гулкий звук большого колокола. Страж ворот, схватив сумку и шапку, бросился открывать. - Вот как он, сидя на воротах, умудряется всегда знать больше других? - восхищённо прошептала Озма. - Мне бы попробовать с ним подружиться, но он на меня обижен за реформы, я и не навязываюсь... - А он правду говорит? - усомнился Чарли. - Безусловно! - убеждённо ответила принцесса. - Он трогателен и подчас фанатичен в своей консервативности, в ревности по "древним" обычаям, которым всего-то не больше тридцати пяти лет. Но ни врать, ни говорить того, в чём абсолютно не уверен, он не станет. Фарамант вернулся с тёмной металлической табличкой в руке: - Капрал Бефар просил вам передать. Говорит, была под какими-то кирпичами, вы в курсе... На табличке была выгравирована плохо различимая от времени надпись: "На третий год после моего прилёта первый лунный месяц. +2 каждый год. Голубой цвет. Арбусто. Пароль: Омаха". - При чём тут Омаха? - удивилась Энни. Моряк почесал затылок: - Насколько я помню, Гудвин там работал актёром в каком-то театрике, прежде чем вернулся в родной Канзас. - "Голубой цвет", - повторила Озма. - Голубая страна? Но Арбусто совсем не жевунское имя. Балланагарское скорее. Фарамант глядел на гостей, ожидая продолжения разговора. Озма спохватилась: - Я, собственно, о другом хотела поговорить. Что вы знаете о Войске Ориона? - Святой Торн, а они тут при чём? - изумился Фарамант. - Мирные любители старинных легенд и астрономии, в политику совсем не лезут. Моя сестра Фаданора из них, меня в детстве пичкала всем этим... Озма рассмеялась: - Нет, что вы, я совсем не подозреваю их в распространении подрывных слухов, подобно Гвину и Фледу. Наоборот - вдруг им действительно что-то известно? Вот и хотелось бы от вас, как человека причастного, побольше о них узнать. И о "святом Торне" тоже. А главное, о Древнем Зле. - Не так уж я и причастен, - вздохнул Фарамант. - Как стал Стражем Ворот, ещё подростком, так с сестрой практически не общался. Это вам к ней надо. Но они действительно претендуют на обладание сокровенным знанием об истории Волшебной страны, - Страж Ворот замолчал, припоминая давно забытое. - Её создатель Торн - один из Звёздных Странников. Из созвездия Ориона, да. Прилетел в незапамятные времена на землю и основал на краю Старого света страну под названием Нуменор или Атлантида. Семь тысяч лет назад её атаковал из-под земли глава Тёмных магов на Изнанке Вселенной. - Пакир? - полуутвердительно спросила Озма. - Да. Атлантида была разрушена, осколки её ушли под воды Предвечной Бездны, омывающей Старый свет. - Что ж, по крайней мере, легенда об Атлантиде в Большом мире известна, - заметил Чарли. - Хотя её, конечно, и волшебницы могли сюда принести четыреста лет назад. Фарамант замотал головой: - Фаданора утверждала, что их предания гораздо старше. Проверить, конечно, никак - они же из уст в уста передаются. Но передаются тщательно, тексты заучивают наизусть. Я просто ушёл от сестры ещё до совершеннолетия, когда их начинают учить, поэтому знаю только в таком кратком пересказе... - А скажите, - спросила вдруг Озма, - насколько мне известно, имена на "Ф" в Фиолетовой стране даются только потомкам старой феомской знати? В отличие от жевунов, имевших второе родовое имя, которое мальчики наследовали от отцов, а девочки от матерей, причём за большие личные заслуги оно могло меняться решением народного собрания и тоже переходить потомкам, имена мигунов были односоставными. В Изумрудном городе отчасти перемешивались, а отчасти продолжали существовать параллельно обе традиции. - Да, но я никогда не интересовался нашими корнями, - ответил Фарамант. - Знаю только, что кухарка Фиолетового дворца Фрегоза вроде как наша дальняя родственница. - Но какие-то ведь ещё родственники есть? Фаданора с Флитой куда-то же отправились? - Я же говорю - не знаю. С сестрой мы всегда были в трудных отношениях. Фиолетовую страну я совсем не помню и своей исторической родиной не воспринимаю. - Хорошо, вернёмся к нашему Пакиру. - Фаданора, кстати, рассвирепела бы от таких слов. "Нашему"... В общем, после гибели Атлантиды Торн в свою очередь атаковал с воздуха царство Пакира на Изнанке Вселенной и запечатал его под землёй. Волшебная страна, кольцо Кругосветных гор и Великая пустыня стали тройной защитой от его выхода на поверхность. Невежды называют Торна Гурриканом или Гуррикапом и говорят, будто Волшебную страну он создал на старости лет для собственного отдыха. А живущих в ней людей сперва вообще не заметил. На самом деле Торн избрал отдельных жителей Волшебной страны для борьбы с Пакиром и магией Тьмы. Это и было Войско Ориона. Страна также должна была стать в будущем убежищем для гонимого Волшебного народа, чем тысячи лет спустя воспользовались четыре волшебницы, а затем и родители Вашего Высочества. - Значит, по учению Войска Ориона, в Подземье скован не только Хаос для создания магического поля, но и Древнее Зло, магия Тьмы? Фарамант кивнул и замер в озарении. До него только сейчас дошло, что в таком случае утверждение Энкина Фледа, будоражащее умы членов его партии, звучит не так уж необоснованно. Озма, поняв это, поспешила развеять заблуждение: - Друг мой, Хаос и Зло - принципиально разные сущности. Хаос не зол и не добр, эти категории - порождения Порядка. Если я использую Хаос для выработки энергии, это никак не влияет на Древнее Зло, даже если оно там действительно заточено. Какова же, по версии этих удивительных историй, была задача того, первоначального Войска? Это были маги? - Нет, воины. Но в том числе и для магической брани, с волшебным оружием. Народные байки изображают Гуррикапа эдаким мягкотелым добряком. Боялся наступить на букашек и отпугивал их пришитыми бубенчиками. В память об этом бубенчики начали носить и жившие в окрестностях его замка жевуны. Но Торн в легендах Войска Ориона - это военачальник, ведущий армию против сил Зла. Примерно пять тысяч лет назад Пакир подчинил себе многих жителей Волшебной страны, бросив их на штурм замка Торна. Эта армия была разбита силами Войска Ориона, но оно тоже понесло много потерь. Сам Торн был тяжело ранен и через несколько столетий, чувствуя, что силы его оставляют, создал Невидимую Землю и переселился туда. Перед этим оставил свой меч на месте битвы с армией Пакира, насадив вокруг лес Воюющих деревьев. Взять его сможет только будущий Белый Рыцарь накануне новой битвы. Пока же роль Войска - хранить и передавать Сокровенное знание. Озма поднялась в знак окончания беседы. Остальные последовали её примеру. - Всерьёз отнестись к услышанному заставляют слова о пяти тысячах лет, о которых говорила и книга Виллины. Получается, Арахна - это и есть Пакир? А кто тогда его соперник? Голова кругом и ничего не понятно. - Это вам к сестре надо, - повторил Страж Ворот. - Фрегоза, наверное, знает, где её найти. - Непременно, дорогой Фарамант. Мы и так завтра вечером выезжаем в Фиолетовую страну на Совет Безопасности. Но прежде надеюсь что-то разузнать от гномов. Которые уже скоро должны проснуться.
Annie: Ух, как тут всего понакручено ) И политика Озмы, и разногласия в партиях, и легенды а-ля Сухинов )) Тут и у читателя голова кругом идёт )) Капрал Бефар пишет: А план их башен воспроизводит Фрактальную Звезду - ключ и замок на Вратах Света, изоморфный связи миров-законов в структуре мультивселенной, а также кристаллической решётке изумрудов. Мне самой стало об этом известно совсем недавно. А как оно пришло в голову Гудвину, не берусь и гадать. Когда же я запустила трамвай, замкнув закольцованные вокруг центра города образы Порядка и Хаоса, изумруды на башнях образовали действующую модель Фрактальной Звезды, встроенной как часть фрактала в прототип. *мозги в узел завязались* Ну Озма и завернула )) Несколько раз перечитала, прежде чем разобралась ) Капрал Бефар пишет: Если же вы умудрились растерять рейтинг, поссориться с центристами и оказаться в оппозиции - то кого в этом винить, кроме ваших радикалов, высказываниям которых вы боитесь дать официальную оценку? Страж Ворот упрямо нахмурился, пытаясь аргументированно возразить, Я бы на его месте вообще растерялась ) Вот где, кстати, вылезает то, что Озма всё-таки взрослая. Она разговаривает, как взрослая. Взрослыми терминами и формулировками. Капрал Бефар пишет: - То есть мир и согласие обеспечивает поддержка и протекционизм вашей партии? - вкрадчиво поинтересовалась принцесса. - Те самые "двойные стандарты", но в ваших интересах? Ай, браво )) Как же точно )) Капрал Бефар пишет: В Изумрудном городе отчасти перемешивались, а отчасти продолжали существовать параллельно обе традиции. *помахала ручкой* совпадение фанонов? )
Sabretooth: Капрал Бефар пишет: Невежды называют Торна Гурриканом или Гуррикапом Почему они называют его совсем непохожим именем, как так могло произойти?
Капрал Бефар: Annie пишет: Вот где, кстати, вылезает то, что Озма всё-таки взрослая. Она разговаривает, как взрослая. Взрослыми терминами и формулировками. Как раз в формулировках иногда скорее играет во взрослую, а здесь ещё и в тон Фараманту с его витиеватостью речи) Зато как по-подростковому психанёт перед Совбезом со Стеллой и Виллиной! )) совпадение фанонов? ) Да практически канон, где в ИГ встречаем и одинарные имена, и двойные) Sabretooth пишет: Почему они называют его совсем непохожим именем, как так могло произойти? Об этом ещё будет))
Annie: Капрал Бефар пишет: Как раз в формулировках иногда скорее играет во взрослую, а здесь ещё и в тон Фараманту с его витиеватостью речи) Ну, не каждый подросток так ловко нанизывает витиеватые слова одно на другое)) Капрал Бефар пишет: Зато как по-подростковому психанёт перед Совбезом со Стеллой и Виллиной! )) Ждём с нетерпением))
Капрал Бефар: Annie пишет: Ну, не каждый подросток так ловко нанизывает витиеватые слова одно на другое)) Это вы ещё не знаете, как витиевато выражались 11-летние девочки в одном моём старом монстромакси )) Но там был экспериментальный стиль и эстетика, а здесь некоторая "шизоидность" Озмы вполне оправдана сложным бэкграундом бедняжки ) ________________________________ Сегодняшняя глава ранее выкладывалась как исполнение заявки дайри-феста "Изумрудный Хэллоуин-2019". Я предупреждал о читерстве? Ну вот))
Капрал Бефар: В Гроте Безумия Обволакивающая глубина не отпускала. Ощущения и расплывчатые образы трепыхались в ней, как в трясине, но тупой неумолимый импульс продолжал тянуть вверх. То аморфное, что никак не складывалось в человеческое сознание, несмотря на бороздящие его отрывистые проблески, пассивно следовало за ним и вновь замирало, засасываемое тишиной. Из этих рывков заново рождалось понятие времени. Старик предпочёл бы раствориться в восприятии застывшей секунды, замереть на волоске от грани пробуждения, за которой уже угадывался большой, холодный и враждебный внешний мир. Но его мнения никто не спрашивал. Против воли - безличной и неразумной, но уже целой и требовательной - расклеились веки. Темнота за ними оказалась изрезанной тусклыми лучами. Потребовалось время, чтобы почувствовать в их пересечении ритм, почему-то вызвавший у старика панику. Ползая на четвереньках, он пытался найти выход из замкнутой фигуры, внутренней области семиконечной звезды, образованной единым росчерком ломаной линии. Младенческий разум не понимал бесперспективности этих поисков, а пересечь луч старик боялся. Так пробегали минуты за минутами. Волны страха накатывали, захлёстывая с головой, и медленно сползали. Тогда в голове образовывалась ясность, крепнущая с каждым разом. Старик теперь припоминал, что пробуждается не впервые. Так же, как сейчас, вползали обрывки воспоминаний и знаний, клубились, копошилсь, готовясь слиться в целостную картину. Но появлялись Воспитатели и брали процесс под свой контроль. На этом моменте всякий раз всё и блокировалось, выстраивало стену, заглянуть за которую старик не мог, сколько ни пытался. Почему же теперь Воспитатели задерживаются? Может быть, он проснулся слишком рано? Но сон ушёл безвозвратно, и надо было как-то осваиваться в этой новой реальности. Лучи пролегали между семью столбами, равномерно расположенными по кругу и уходящими вверх в необозримую темень. За ними открывалось пространство, глубина которого не поддавалась оценке, хотя у старика уже восстановилось чувство глубины, пугающее и дразнящее своей новизной - той, неведомой, из-за стены. Он инстинктивно обрадовался, когда из пространства, прогрызая его тишину, стали доноситься и усиливаться шорохи. Значит, Воспитатели о нём не забыли. У Воспитателя была огромная треугольная голова на тонкой шее и мощные чешуйчатые лапы, скребущие камень толстыми когтями. Жёлтые глаза, в свете которых старик мог разглядеть все эти детали, глядели на него с недружелюбным любопытством. Старик, кувакая, чтобы привлечь внимание, подался ему навстречу и снова замер перед пересечением лучей. Но и сам Воспитатель, успевший протиснуть между колоннами все шесть лап, на которых пружинилось и колыхалось его бугристое тело, в нерешительности застыл между концами звезды, словно в ножницах. Они молча смотрели друг на друга, не в силах отвести взгляд или пошевелиться. В горящих глазах Воспитателя старик всё отчётливей видел отражение собственного страха. Общий страх сковал их движения и приковал друг к другу. Кто-то должен был приблизиться первым. Тот, кто окажется сильнее. Лучи и их пересечения по-прежнему вызывали ужас своей неестественной, аномальной прямотой. Но старик вдруг осознал, что может встать на задние ноги. Тогда эти линии окажутся далеко внизу и не страшно. С первой попытки подняться не получилось. Старик упал, но даже это испугало Воспитателя. Он отпрянул и стал медленно пятиться, нащупывая безопасную дистанцию. Пошатываясь, старик зафиксировал относительно вертикальное положение - и Воспитатель с шумом обратился в бегство. Старик обиженно бросился его догонять, не заметив, как сделал свои первые шаги и как пересёк ими нелепые лучи на полу. Шаги оказались ещё слишком неуверенными и довели его лишь до ближайшего столба, шершавую поверхность которого он судорожно обхватил, медленно сползая на подгибающихся ногах. Кажется, он ошибся. Это существо не было Воспитателем. Потому и убежало. Воспитателями были двое двуногих, которых вытолкнула темнота вслед за расплывчатым светом от шариков на их остроконечных шапках. Старик вспомнил, что именно так они и выглядели в прошлые разы. * * * Хранитель времени Ружеро изо всех сил старался не демонстрировать спутнику свою растерянность. Пусть Летописец догадывается о ней, но видеть её не должен. Их соперничество, если угодно, тоже многовековой ритуал, поддерживающий стабильность отлаженной, как песочные часы, жизни Страны Подземных рудокопов. Как и тот, который только что был сорван по загадочной причине. - Что же произошло? - Арриго первым нарушил молчание. - Ты задаёшься не тем вопросом. - отпарировал Ружеро, спеша закрепить своё доминирование в сложившейся ситуации. - Правильный вопрос: что теперь делать? Летописец, однако, давно не поддавался на подобные приёмы. - Для начала - собрать шарики. В семи сталагнатах, оставленных по кругу после расчистки грота, у основания были выскоблены крошечные ниши для закладки фосфорических шариков - более мелких, чем обычные, свет которых, отражаясь и фокусируясь от покрытых серебром стенок ниш, пролегал тонким лучом к другому столпу, образуя гептаграмму. От Ружеро не ускользнуло, с какой почтительностью Арриго подвинул бывшего короля, чтобы извлечь шарик. Арбусто окончательно опустился на колени, не делая попыток ни подняться, ни привлечь внимание Воспитателей. Он уже достаточно освоился с собственными эмоциями, чтобы понимать чужие. Воспитатели явно не собирались его ни учить, ни кормить, поэтому он лишь обиженно агукал в ожидании перемен к лучшему. Семь столетий из поколения в поколение в каждом из королевских домов (впрочем, поколения за всё время успели смениться лишь дважды) продолжался этот известный лишь действующим Хранителю времени и Летописцу жестокий ритуал. С тех самых пор, как зверолов Ортега открыл источник Усыпительной воды, первым испытав на себе её действие, а Хранитель времени Беллино предложил свой дерзкий план по оптимизации государственного бюджета - усыплять на шесть месяцев неправящие королевские дворы. За звучавшими в зале Большого Совета словами о тяжёлом экономическом кризисе, в который всё сильнее погружалась Страна Подземных рудокопов, и парадоксальном пути его разрешения, как это всегда бывает в политике, стояли прежде всего меркантильные интересы самого Беллино, ставшего в результате проведенной реформы, после усыпления шести дворов, единственным несменяемым Хранителем времени. Он и его преемники оказались даже в шаге от того, чтобы стать фактическими правителями страны, сосредоточив в своих руках всю реальную власть и оставляя ежемесячно ротируемым королям исключительно церемониальные функции. Сделать такой шаг Хранителям времени не позволили Летописцы. Именно по их записям обучались заново короли и сановники, возвращаясь после долгого сна к продолжению истории своих секторов Радужного дворца. Хранители времени так и не получили над ними контроль, поэтому власть в стране фактически оказалась распределена среди членов триумвирата, третьим, переменным элементом которого был правящий король. Каждый королевский двор вёл собственный архив, к которому не имели доступа ни Хранители времени, не знающие хранящегося в летописях кодового слова на сейфе, ни Летописцы, не имеющие доступа в королевские покои. Все стороны удовлетворяло такое положение дел, и, заинтересованные в его сохранении, они строго придерживались сложившегося веками регламента своих взаимоотношений, где всё было тесно и неразрывно переплетено, обеспечивая взаимоконтроль сторон в их жёсткой конкуренции. Частью этого регламента, которая, однако, строго скрывалась от королей, был заложенный ещё при Беллино механизм престолонаследования. Чудовищный и кровавый, но не поддающийся пересмотру, чтобы не посыпалась вся система, а за нею и весь уклад жизни в стране - централизованный и контролируемый на всех уровнях, как повелось с первых лет изгнания в Пещеру заговорщиков во главе с принцем Бофаро, чтобы выжить в суровом подземном мире. Когда приходил срок, уснувший наследником посыпался королём. А прежний король просыпался в Гроте Безумия пищей для населяющих эту часть лабиринта бескрылых драконов на длинных пружинистых лапах. Свет гептаграммы между сталагнатами неизменно привлекал тварюгу из глубины не хоженых людьми галерей. В этом даже была высшая справедливость: проведя беспечную жизнь в роскоши и праздности, обеспеченной изнуряющим трудом подданных и непомерностью взимаемых с них налогов, король заканчивал её в преклонных летах жертвой умилостивления во имя их благополучия. При беспрецедентной для Волшебной страны промышленности, при унаследованной со времён короля Нараньи и законсервированной в Пещере феодальной структуре общества, мировоззрение рудокопов с их примитивным бытом и укладом, слабо развитым земледелием, ролью охотничьего сословия (отлавливающего и дрессирующего шестилапых, которые не желали размножаться в неволе) и собирательства драконьих яиц было совершенно архаичным, вполне соответствуя подобным представлениям о роли и сущности монарха. Для Ружеро, образованнейшего представителя подземного народа, они казались безусловно дикими. Но о том, чтобы хотя бы заговорить с Летописцем - будь то с престарелым предшественником Арриго или теперь с ним самим - о возможной отмене этого порядка, не могло быть и речи. Правила игры, вековой конкуренции, призванной не ударить противника в слабое место, а предотвратить подобное с его стороны, чтобы сохранить паритет сил и обеспечиваемую им стабильность власти, требовали изображать друг перед другом искреннюю и глубокую веру в необходимость жертвы королевской крови для спокойствия и процветания страны, в то, что бескрылые драконы-пауки - слуги Спящего Ужаса, господствующего в подземном мире. Арриго это удавалось лучше, и Хранитель времени старался его переиграть, показать себя фанатично верящим в эти древние и злые сказки. Но сейчас случившийся форс-мажор требовал решительных действий, а значит, серьёзного и делового разговора. Летописец, однако, продолжал как ни в чём не бывало валять дурака: - Один король не мог обратить его в бегство. Значит, Спящий Ужас оставил его. Возможно, он проснулся и теперь действует в Верхнем мире? - Послушай, - не выдержал Ружеро, осознавая, что сдаёт позиции, - надо что-то решать. В город его вести нельзя. В неровных отблесках шарика на колпаке по лицу Арриго протекла удовлетворённая улыбка. Ну и пусть. Главное сейчас решить проблему. - Да, восьми королей быть не может, - задумчиво протянул Летописец. Наблюдение было хоть и бесполезным, но метким. Ментахо, Барбедо, Эльяна, Ламенте, Карото, полуторагодовалый Тевальто, отец которого более десяти лет назад неудачно поохотился... Седьмым уже объявлен молокосос Бубала, наследник Арбусто. Старому королю нет места в Радужном дворце. Да и нигде, собственно. Он официально мёртв, и единственный выход из создавшейся нелепой ситуации - согласовать фактическое с юридическим. И если Летописец так ревнует по кровавому ритуалу, пусть сам и решает этот вопрос. Он, Ружеро, умывает руки. * * * По галереям каменного лабиринта, окружающего Пещеру, медленно брели трое. Длиннобородый седой старец в мантии, покрытой цифрами, и мужчина средних лет в такой же, но с буквами алфавита, вели под руки дряхлого старика в голубом, который бессмысленно тряс головой и пускал слюни. Если бы у этой сцены были свидетели более разумные, нежели ползающие по неровным стенам слизняки и летучие мыши под сводами, они бы наверняка сочли его впавшим в старческий маразм. Но хотя старику было за девяносто по его субъективному возрасту, а биологически и вовсе шесть с половиной столетий, разум его был скорее разумом младенца. Правда, младенец этот очень быстро осваивался в окружающем мире и мог бы припомнить многое из своих прошлых жизней между приёмами Усыпительной воды, если бы его воспоминаниям было за что зацепиться. Допустить это было нельзя. Трое остановились у развилки. Коридор налево шёл под заметным уклоном, и его тёмные каменные своды также спускались всё ниже в обозримой перспективе. Там, вдалеке, находились отвесные колодцы, из которых не было другого выхода. - Ты знаешь, что делать, - бросил Ружеро через плечо и, не оглядываясь, быстрыми шагами направился прямо, в сторону Пещеры. Его начинало мутить от происходящего. Это уже не было частью запутанного регламента, оставленного предками в его целостности и нерушимости, заложниками которой стали они, потомки. Это не было Ритуалом, в котором оставалось повторять издавна расписанные шаги, не думая об их последствиях. Это было сознательным, пусть и от безвыходного отчаяния, убийством старика, без флёра старых сказок о жертве Спящему Ужасу, с продуманными деталями и личной ответственностью за каждый шаг. Ружеро не хотел иметь с этим ничего общего. Он никогда не заговорит о произошедшем с Арриго, не напомнит о нём ни единым намёком. Он будет бороться с голосом совести, убеждая его, что не причастен к смерти Арбусто ни прямо, ни косвенно, что она полностью лежит на Арриго. И может быть, даже победит в этой борьбе. Летописец дождался, пока дрожащий в воздухе огонёк от шапки Хранителя времени растворится во тьме. И повернул с королём направо. К Торговым воротам. Для него слова "Ты знаешь, что делать", звучали так же однозначно, как и для самого Ружеро. Вот только имели совсем другой смысл. Арриго, конечно, подозревал по некоторым обмолвкам, интонациям и гримасам Хранителя времени о его вольнодумстве и скептицизме относительно Договора со Спящим Ужасом. Но ему и в голову бы не пришло, что тот в состоянии пойти на неизгладимый грех цареубийства, навлечь магическое проклятие как на себя, так и на весь народ. И уж тем более - перепоручить его Арриго. Не всё можно было доверить летописям. Пергамен болтлив и ненадёжен. Сокровенные страницы истории Подземных рудокопов передавались из уст в уста Летописцами своим преемникам. И даже Хранители времени не посвящались в них. Их юрисдикция - настоящее с его неуловимостью, текучестью песка в часах. Прошлое, сконцентрированное и овеществлённое в словах - юрисдикция Летописцев. Только Летописцы хранили память о первых годах жизни изгнанников в Пещере. Дети росли на истории об осаде лагеря переселенцев разъярёнными шестилапыми и чудесном избавлении от них с помощью драконов - но кто помнит о нашествии бескрылых дракопауков, одержимых Спящим Ужасом Арахной, от которого спасло только повозглашение Бофаро королём? Искажённые отголоски в народных песнях и легендах, вызывающих у таких, как Ружеро, снисходительную усмешку, - и сокровенное знание Летописцев... Короли Балланагара силой сакральной монархической власти оказываясь живым олицетворением своего народа и, концентрируя в себе его мощь, получали доступ к древней магии Гуррикапа, способной противостоять силам хаоса, скованным в Подземье, частью которого изначально была Пещера рудокопов. Сюда не распространялась власть Нараньи, поэтому Бофаро смог провозгласить альтернативную династию и остановить королевской магией миньонов Спящей Арахны. Чтобы закрепить успех и власть, король Бофаро назначил соправителями обоих своих сыновей, а затем до конца дней успел заделать ещё пятерых - необычайная многодетность для Волшебной страны, вызванная державными интересами. Магия восьми королей (наследники Бофаро носили титул королевичей, а не принцев, как сам он в Верхнем мире) обеспечивала покой и безопасность Пещеры. Правящим королём, однако, оставался Бофаро, а после его смерти установилось семицарствие с ежемесячной ротацией, заложившее начало семи королевским домам. Спящий Ужас предпринял ещё одну попытку нападения на Страну Подземных рудокопов - в лице живших по соседству марранов под предводительством князя Грона, которых семь сыновей Бофаро изгнали после сокрушительного разгрома в Верхний мир. Затем годы мира и благополучия привели к деградации королевской власти. Монархи, ожидающие своей череды, коротали дни в пирах и веселии, а их внуки и вовсе оставались в неведении о своём высоком предназначении. Семицарствие объяснялось анекдотом о семнадцатикратно переписанном завещании Бофаро, который со временем был внесён в летописи как исторический факт во избежание лишних вопросов. И когда Хранитель времени Беллино излагал в зале Большого Совета свой план по усыплению неправящих королевских дворов, единственным, кто понимал его катастрофические последствия, был Летописец Дерриза. Один король не в состоянии обеспечить магическую защиту Пещеры от Спящего Ужаса. Однако предшественники Дерризы недаром посещали покинутый город марранов и расшифровывали росписи его стен. Летописец знал о Спящей Арахне достаточно, чтобы внести в план Беллино коррективы, делающие его жизнеспособным. Её можно было приручить - примерно так же, как приручили их предки под началом охотника Карума шестилапых и драконов. Требовалось лишь время от времени подкармливать её магией Гуррикапа в лице престарелого короля. Пусть скептик Ружеро считает это выдумкой Дерризы с целью закрепить Летописцев во власти и связать Хранителей времени соучастием в изуверском ритуале. Арриго знает слишком много, чтобы отличать истину от пустых суеверий. Знание пребывает в юрисдикции Летописцев. А если Арахна действительно проснулась и действует в Верхнем мире, не возлагает ли судьба на короля Арбусто особую миссию? Ведь как рассказал ещё десять лет назад беженец Руф Билан, а затем подтвердила фея из Большого мира, в Верхнем мире больше не осталось законных королей. Торговые ворота были уже близко. Арриго аккуратно надел на вертящего головой старика чёрные очки.
Sabretooth: Рудокопы приносили человеческие жертвы? Если бы Жевуны только знали, с кем они торгуют, тут на фоне Рудокопов Гингема с ее пиявками и филинами кажется безобидной и кроткой бабулей Капрал Бефар пишет: Торговые ворота были уже близко. Арриго аккуратно надел на вертящего головой старика чёрные очки. Вот откуда Гудвин взял обычай надевать при входе в свой город зеленые очки. Только это уже не необходимость, а просто эстетика.
Капрал Бефар: Sabretooth пишет: Если бы Жевуны только знали, с кем они торгуют, тут на фоне Рудокопов Гингема с ее пиявками и филинами кажется безобидной и кроткой бабулей В каноне Рудокопы тоже жуткие вещи делают, скажем прямо... Мне кажется, что предыдущая чисто вканонная глава о Пещере должна оставлять более гнетущее впечатление, чем эта детсадовская страшилка из серии известного отзыва Толстого о прозе Л.Андреева))
Капрал Бефар: Всё только запутывается Гномы проснулись лишь утром. Озма догадывалась, что хитрецы давно притворяются, разведывают обстановку: где они, как к ним относятся, чего ожидать. Ну и пускай. Меры предосторожности она приняла. Энни окончательно освоилась во дворце. По зеркально натёртому паркету так удобно скользить вдоль длинного коридора, а уж съезжать по широким перилам вообще красота. Особенно на главной парадной лестнице - она вся такая с хитрыми изгибами. И главное, никто слова не скажет. Хозяйка дворца хоть и не рискует сама присоединиться к веселью, но провожает та-а-аким завистливым взглядом... В библиотеке она всё же присмирела. Высокие стеллажи нарезали пыльный солнечный луч аккуратными порциями, рисуя на полу загадочный узор. Спящие на полках книги невольно внушали к себе трепетное уважение. Не только огромные фолианты дворцовых летописей, но даже дешёвые Эллины книжки из фургона, расположенные на почётном месте вне каталога, рядом с книгами из других миров от феи Многоцветки. Гномским свиткам здесь пока места не нашлось, хотя полки не заполнены и наполовину, и места для ящиков между пустым стеллажами хватило бы. Но размещение их в книгохранилище, даже временное, выглядело бы претензией на внесение в фонды. Несколько дерзкой без воли хозяев, пусть даже они сами себя наказывают, продолжая притворяться спящими. Поэтому ящики со свитками громоздились в примыкающем к библиотеке скриптории. Кажется, это не вызвало восторга у придворного летописца - по крайней мере, вчера он сбежал до конца рабочего дня, сетуя, что негде развернуться, а сегодня ещё не появлялся. Даже чайный стакан в серебряном подстаканнике с вензелем Oz оставил на рабочем столе - так спешил в расстроенных чувствах от уплотнения личного пространства. Впрочем, оно и хорошо, что на работу не вышел. Потому что сейчас по его столу рядом со стаканом, доходящим ему чуть ли не до пояса, важно расхаживал его коллега - гномский старейшина и летописец Кастальо. - Значит, ваши предки прибыли сюда из Старого света пять тысяч лет назад вместе с Арахной? - переспрашивала Озма, нажимая на каждое слово. Услышанное от гнома согласовывалось со вчерашним рассказом Фараманта только в этой дате и в самом факте битвы у южных рубежей Волшебной страны, неподалёку от замка её создателя Называй-его-как-хочешь. Остальное никак не увязывалось. - Совершенно верно, Ваше Высочество, - терпеливо отвечал степенный старик в красном колпаке. - Они жили в Альпийских горах, прорубали в них тоннели, добывали золотую руду и драгоценные камни. - Прямо как Подземные рудокопы, - хмыкнула Озма. - Похоже, - согласился Кастальо. - Только их никто не изгонял, это была их естественная среда обитания. Мы не знаем, почему им покровительствовала великанша Карена, как и почему поссорилась с ней её дочь Арахна, как наши предки её поддержали. Летописи мы начали вести только здесь и только после того, как Гуррикап победил госпожу и погрузил её в долгий сон. - Значит, сама битва в ваших свитках тоже не описана? - разочарованно протянула принцесса. Гном виновато развёл руками: - Знаем о ней только из преданий и поздних записей. Что, конечно, не очень надёжный источник. И вообще эти сведения очень скупы и отрывочны, а местами противоречивы. Наш народ не стремился сохранить память об обстоятельствах поражении госпожи. Одни рассказы действительно говорят о жестокой битве на месте нынешнего леса Воюющих деревьев, поссорившей народы Волшебной страны. Другие упоминают только зверей и птиц, которые осаждали госпожу в ущелье, где она и была усыплена Гуррикапом. Но как она там оказалась вблизи от его замка и уже без всякого войска, хранят молчание. - А о том, как вы поселились в Волшебной стране, хотя бы помните? - Это да, хотя тоже не документально, - ответил старый гном. - Как-никак, наша собственная история. Народ наш был тогда немногочислен, и все прибыли из Старого света вместе с госпожой на ковре-самолёте, который она увела у Карены с другим волшебными принадлежностями и который вчера навсегда утратил свою силу... - Думаете, навсегда? - спросила Озма с сожалением. - Да, - уверенно сказал Кастальо. - Мы же пытались поднять его в воздух с Макового поля. Ни в какую. За пять тысяч лет в нём не осталось ни одной прежней нитки, приходилось постоянно латать, но вплетённая в него магия сохранялась. Стоило же ему оказаться в сизом облаке... - А облако случайно появилось на вашем пути или... Как вы сами считаете? Гном пожал плечами: - У нас просто не было времени делать какие-то выводы. Сперва собирали свитки, затем нас сморил сон... - А затем вы долго не подавали виду, что проснулись, пытаясь по своему обыкновению, всё разведать? - погрозила пальцем Озма. - Ну, не без этого, - улыбнулся Кастальо в бороду без тени смущения. - Ваше Высочество славится своим бережным отношением к обычаям своих подданных, и я надеюсь, наш народ не станет досадным исключением. - Я смотрю, вы слишком много обо мне знаете, а я о вас ничего... - А как же! Пять тысяч лет мы неустанно вели летописи обо всём происходящем в Волшебной стране, в том числе и последние десять. Сам я далеко не первый раз в Изумрудном дворце. Бывал тут, никем не замеченный, и при Гудвине, и при вас, и даже при Бастинде, - ответил старик по-прежнему спокойно, как о чём-то само собой разумеющемся. - Представляю, какими страшными врагами вы бы оказались, если бы Арахна действительно проснулась телесно... - Вовсе нет! В Волшебной стране наш народ дал ей клятву повиноваться и не действовать во вред. Обязательство воевать против её врагов в неё не входило. Хотя, конечно, она использовала бы наши летописи. Но вы их сами прочтёте и убедитесь, что там нет никаких по-настоящему опасных шпионских сведений. - Ох и изворотливы же вы, дорогой Кастальо, - рассмеялась фея. - Я обдумаю текст вашей присяги так, чтобы вам трудно было ею жонглировать. Чем же ваших предков так привлекла Арахна, если вы сами признаёте, что день без сделанного кому-нибудь зла она считала пропащим? - К нам-то она была добра. Продлевала нам жизнь, лечила болезни, заклинала наши луки бить без промаха... Она вообще чередовала добро, сделанное нам, со злом, которое творила людям. Её, наверное, и злой волшебницей называть не совсем правильно. Скорее, неоднозначной. - Что-то магии неизвестна подобная типология, друг мой. Это ведь вопрос источника волшебства, а не того, делится ли с кем волшебник полученными плюшками. Если бы ещё бескорыстно, тогда можно было бы о какой-то "неоднозначности" говорить, а так нет. - Всё равно, нам не за что было ей попрекнуть, - упрямо повторил гном. - Конечно, мы её обслуживали, но делали это с благодарностью, а не по принуждению. Мне кажется, она и не стремилась нас принуждать, хотя могла бы. Ей хотелось, чтобы её любили. Вашему Высочеству это ведь должно быть хорошо знакомо... Озма вздохнула с кислой усмешкой: - Вы и в самом деле обо мне слишком много знаете. Только вот, будучи Урфином, я стремилась поглощать любовь, не отдавая. Судя по вашим словам, у Арахны была та же проблема. Это, дорогой Кастальо, именно зло, а никакая не "неоднозначность". И в волшебном смысле, и в обычном этическом. - Вы фея, вам видней, - не стал спорить старик. - Как вы думаете, - Озма решила перевести разговор на практическую тему, - легенды о Пакире имеют какое-то основание? Если по вашим словам та битва на самом деле происходила между Гуррикапом и Арахной, которая прилетела сюда позже него и, насколько я понимаю, не причастна к гибели Атлантиды... Кастальо молчал, обдумывая ответ. - Видите ли, - начал он нерешительно, - ни о каком Пакире нам ничего не известно. Ну, кроме рассказов странных людей, именующих себя Войском Ориона. Но госпожа в Волшебной стране откуда-то научилась новым, ранее неведомым вещам. Не связанным с волшебной книгой Карены и другими её артефактами. Например, принимать облик любого человека или животного. Насколько нам известно, такое приписывают Пакиру. Во-вторых, пещера, где мы из поколения в поколение оберегали её сон, служит одним из входов в Подземье. Мы туда дальше не совались - в Волшебной стране нам пришлось резко изменить образ жизни, переквалифицироваться из шахтёров в охотников и аграриев. Но по доносящимся слухам, сознание спящей госпожи подчиняло себе жителей Подземья. - Да, такие слухи нам тоже известны. Что же получается - легенды о Пакире искажённо преломляют память о битве Гуррикапа с Арахной, а то, что Пакир здесь был раньше него - просто мифология без исторического основания? Или всё-таки Арахна вступила здесь в союз с какими-то местными силами? Которых, может быть, и в самом деле заточёнными в Подземье Гуррикап, Торн или как там его. Пакир не Пакир, но откуда-то же у неё взялись те новые способности, о которых вы говорите? - Мы можем лишь строить догадки, - ответил Кастальо. - А вот о её сопернике знаем доподлинно. Хотя и мало. Он называл себя Руггедо. Ростом был с гномов, но странен и страшен лицом, похожим на лицо мертвеца. Появился среди гномов лет десять назад. Никто не помнил, как именно это случилось - маленький народец, не любящий чужаков (которые, впрочем, и не подозревали о его существовании), просто обнаружил, что тот давно живёт в их среде и ведёт опасные речи ("О, как мне это знакомо!" - заметила Озма). Арахна, говорил он, унизила вековые обычаи гномов, заставив их жить на поверхности земли, разводить скот и выращивать пшеницу. Между тем, прямо за её пещерой простирается обширное Подземье, полное сокровищ. Руггедо пришёл оттуда, гипноз спящей госпожи на него не действовал, и он обещал защитить от него гномов, которые пойдут за ним. Сперва эти пересуды носили безобидный характер, и Кастальо не сразу забил тревогу. Когда же захотел всерьёз поговорить с Руггедо, тот перестал попадаться ему на глаза. Со своими сторонниками и сочувствующими общаться, несомненно, продолжал, но те делали всё, чтобы застать его было невозможно. Гномы - непревзойдённые мастера маскировки. Даже друг от друга. Некоторые сторонники Руггедо открыто начали носить вместо разноцветных колпаков чёрные в знак его поддержки. Кастальо, однако, подозревал, что их гораздо больше. Но что они могут сделать? Клятвы, данные в Волшебной стране, нерушимы. Даже когда год спустя открытые и тайные приверженцы Руггедо бесследно исчезли, он лишь вздохнул с облегчением, но не задумался, как это могло произойти. И только неделю назад, когда госпожа вдруг открыла глаза и тут же рассыпалась в прах, гномский старейшина, осмотрев её опустевшие одежды, понял, что случилось. Негодяи украли пряжку с её пояса, прихваченного в своё время среди прочих волшебных вещей Карены. В нём, оказывается, и заключалась власть великанши. Поэтому Арахне удалось увести за собой гномов вопреки клятве, данной ими её матери на этом поясе, а теперь Руггедо проделал этот трюк с ней самой. Пояс не раз истлевал за пять тысячелетий, гномы шили новый и чистили до блеска тускнеющую со временем золотую пряжку. Эта пряжка и исчезла - а поскольку застёгивался пояс на спине, пропажа не была замечена. Судя по всему, магическое долголетие Арахны тоже поддерживалось волшебной пряжкой. Поэтому по окончании очарованного сна пять прошедших тысячелетий взяли своё. Загадочная фраза книги Виллины о "каком-то не таком" пробуждении стала проясняться. Несмотря на истлевшее тело она, видимо, продолжала существовать бесплотным духом. С феями такое случается. Некоторые в таком состоянии даже детей ухитряются рожать - живое тому доказательство как раз размышляет над услышанным. - Кто же мог вызвать облако сизого тумана у вас на пути? - ломало живое доказательство голову. - Арахна или Руггедо? - Заинтересованы в том, чтобы мы с нашими летописями к вам не добрались, были, пожалуй, и та, и другой, - рассудительно ответил Кастальо. - А вот кто из них способен управлять туманом.... Как бы там ни было, присягу Озме от имени гномского народа он принёс и передал в дар полное собрание летописей за пять тысячелетий. Принцесса тут же заказала выписку всех сведений о Войске Ориона и его преданиях. Впрочем, получить её до отъезда в Фиолетовую страну в любом случае не успевала. Гномы очень шустро начали сносить ящики из скриптория в книгохранилище, размещая на полках свободных стеллажей. Место быстро освободилось, и придворный летописец, убрав наконец подстаканник, приступил к выполнению своих обязанностей - а именно начал записывать под диктовку Кастальо его рассказ. Очень старался, поскольку почувствовал в гноме конкурента, но из-за волнения наделал столько орфографических ошибок, что самому потом было стыдно перечитывать. - Какой у вас роскошный читальный зал! - восторженно говорил Озме гном в синей куртке и колпаке, имя которого она не спросила. - Ещё бы! Бывшая парадная гостиная. Читателей, к сожалению, мало, но мы над этим работаем. В тронном зале понемногу собирался Королевский совет. Старички, знакомые Чарли по интронизации, неторопливо рассаживались, обсуждали городские сплетни, и моряк чувствовал себя несколько неуютно в этом клубе. Заглянул в мастерскую поторопить Озму. Обнаружил за верстаком Энни, которая самозабвенно орудовала рубанком под наблюдением принцессы, терпеливо поправлявшей ей осанку и положение рук. - Озма! - страдальчески простонал Чарли, хотя серые глаза так и искрились смехом. - Что ты делаешь с ребёнком? Что я Смитам скажу? - Ладно, в дороге я научу Энни вышивать золотом и бисером. Это у вас нормальным занятием для девочки считается? Королевский совет был недолгим. Озма, открыв его, тут же поднялась с трона, обвела советников приветливым лучистым взглядом: - Друзья! Как вам известно, сегодня я отбываю в Фиолетовую страну на Общий Совет Безопасности. Вероятно, по его результатам придётся двигаться дальше по Волшебной стране. Я приняла решение, кого оставить вместо себя в Изумрудном городе. Принцесса спустилась по ступеням трона, вытащила серебряный свисток на цепочке и дунула в него. Свист получился по-пацански пронзительный и задорный, так что Энни обзавидовалась, а дядя Чарли невольно вспомнил по контрасту лирическую трель, которую выдувал свисток у Элли, и снова загрустил о её трагической судьбе. Рамина появилась на большом фальшивом изумруде у края правого подлокотника. На сидении мышка была бы слишком незаметной. - Итак, дорогая сестра, - обратилась к ней Озма, - как мы и договаривались, вы приступаете к исполнению обязанностей правительницы Изумрудного города. Ваш долгий опыт мышиной королевы не оставляет сомнений, что вы с ними блестяще справитесь. Кроме того, мы всегда можем держать мгновенную связь с помощью свистка. Но чтобы не было лишних разговоров и недовольств, полномочия подписывать или ветировать принятые Изумгорсоветом законы вы будете делить с господами советниками, которых я по такому случаю переименовываю в сенаторов. Я, конечно, и раньше не принимала решений вопреки их мнению, но давайте закрепим это официально. Вы, господа сенаторы, голосуете по каждому закону, и если большинство ваших голосов окажется положительным и совпадёт при этом с волеизъявлением Её Мышиного Величества, она сможет его подписать. - А как же я? - обиженно спросил со спинки трона феникс Гудвин. - А у вас, дорогой Премьер, остаётся, как и прежде, совещательный голос. Не будем путать ветви власти. У нас фактически получается двухпалатный парламент, и если такая модель хорошо покажет себя в работе, возможно, будет смысл оставить её после победы на постоянной основе, - Озма ехидно улыбнулась. - Я только и делаю, что ограничиваю свою власть, но всякий раз какой-нибудь Кабр Гвин начинает кричать, что я её узурпирую. Даже уже и не смешно - привыкла... - Я непременно оправдаю ваше доверие и возложенную на меня ответственность, - церемонно пропищала Рамина. - А я на другое и не рассчитываю. И вот ещё что, - Озма скривилась, как от зубной боли, и неохотно продолжила: - Раз уж заговорили о Гвине. Несмотря на вчерашние увещевания, и он, и Энкин Флед продолжают обвинять меня во всяких странных вещах, хотя получили исчерпывающие и детальные опровержения своих домыслов. Дерзко так, с вызовом - а что она нам сделает, если до сих пор ничего не сделала по совокупности былого? Я уже вынесла им последнее предупреждение, а Дин Гиор прямо сейчас извещает горожан, что в связи с военным положением наши новые союзники гномы и ваши мышиные подданные начинают скрытое патрулирование. Пусть меня считают шпионкой за собственным народом, лишь бы не раскачивали лодку посреди бури. А любителям почесать языком за спиной это должно охладить энтузиазм. Нет, ну правда: или, если мои объяснения вас не убедили, придите скажите мне это в лицо, прекрасно зная, что никакого наказания вам за это не будет, или ваши действия будут расценены как подрывные - а как их ещё расценивать? - Вы напрасно, горячитесь, Ваше Высочество, - сказал один из сенаторов. - Уверен, что все присутствующие возмущены этим не меньше вас. - Поймите, мне очень не хочется и в самом деле устраивать тотальную слежку, уподобляясь Бастинде... Да ладно, чего там за Бастинду прятаться: я сам вёл её в Голубой стране с помощью деревянных полицейских, и сейчас мне противна одна мысль о подобном. Уверена, вполне достаточно будет попугать. Но всё-таки, дорогая Рамина, я бы попросила вас проследить хотя бы за этими двумя, которые всё баламутят. И если что, применить к ним всю строгость закона. Вы же не тряпка, не мягкотелая Озма, которая им слишком уж долго прощала, у вас должно получиться... - О да! - пропищала Рамина, оскалив зубки. - Я обещаю быть страшной и беспощадной Мышью и вершить суровое правосудие! Озма, кажется, единственная в зале не улыбнулась. - Давайте. Может быть, и я от вас чему смогу научиться. О, кажется я, наконец, нашла преимущество в вечной юности: желание учиться не ослабевает. Если бы ещё процесс переходил в результат...
Sabretooth: Очень хорошо и интересно, раскрыта тема неоднозначности полузлого-полудоброго персонажа а Рамина на посту правителя города может возмутить сильнее Страшилы - человеческим городом управляет мышь, пусть даже волшебная! Капрал Бефар пишет: только неделю назад, когда госпожа вдруг открыла глаза и тут же рассыпалась в прах, Извините, опять вспомнил Эдгара По "Правда о случае с мистером Вальдемаром"
Капрал Бефар: Sabretooth пишет: раскрыта тема неоднозначности полузлого-полудоброго персонажа Чувствую, на форуме помимо Трёхбуквенного-Имени-Которое-Нельзя-Называть скоро будет Шестибуквенное. И нет, не "Карена"...
Annie: Форум сегодня так бурлит, что и отзыв написать не сразу получается)) Энни окончательно освоилась во дворце. По зеркально натёртому паркету так удобно скользить вдоль длинного коридора, а уж съезжать по широким перилам вообще красота. А-а-а, моя Энни!))) Озма, давай, присоединяйся. Скорее, неоднозначной. - Что-то магии неизвестна подобная типология, друг мой. Ну то, что ваша Озма цитирует меня, это ещё объяснимо. Но когда я, пусть и другими словами, но высказываю почти то же, ещё не прочтя...)) только что ведь где-то подобное говорила, только не про магию)) Например, принимать облик любого человека или животного. Насколько нам известно, такое приписывают Пакиру. А ведь правда... Что-то у них общее есть)) Некоторые в таком состоянии даже детей ухитряются рожать. Уж не в том ли же состоянии родили канонные Торн с женой сына в Невидимой земле?)) если бы я не переделывала этот момент в своём фаноне, даже стало бы интересно - не мог ли канонный Асмарал быть обычным человеком, а не призраком Невидимой земли) как мы и договаривались, вы приступаете к исполнению обязанностей правительницы Изумрудного города. Ваш долгий опыт мышиной королевы не оставляет сомнений, что вы с ними блестяще справитесь Вотэтоповорот! Любопытно, как мышка будет управлять человеками))
Капрал Бефар: Бессонница в Красной карете Топотун неуклюже ласкался к Энни, а кOZел ревниво наблюдал за этой сценой и пытался перетянуть на себя внимание девочки. Её сестра в своё время отдавала предпочтение ему - ну, потому что медведь тогда вообще практически ни с кем не общался, кроме угрюмого Урфина Джюса. Конечно, можно было усмотреть здесь высшую справедливость, но кOZел предпочёл обижаться. Впрочем, Озма задерживалась, поэтому ему всё-таки досталась порция внимания, включая почёсывание за деревянным ухом. Да и с Тотошкой приятно было вспомнить былые времена. - Поездка в Фиолетовую страну сейчас, когда достроена дорога, одно удовольствие, - рассказывал кOZел. - Не сравнить с тем, как мы тащили ваш фургон по нехоженому плоскогорью. - Кто тащил, а кто больше языком молол, как сейчас, - ворчал Топотун. Но Энни уже знала, что это у них дружеский стиль общения такой - взаимные подначки. Драйв необходимый создаётся. Они, конечно, искусственные существа, оживлённые волшебным порошком, и не чувствуют усталости, но тянуть карету - ответственная работа. Особенно в команде. В Фиолетовую страну отправлялись каретой, а не переносились с помощью серебряных туфелек отнюдь не из-за королевского этикета. Просто волшебная сила Озмы восстанавливалась медленнее, чем ей хотелось бы, а использование туфелек замедляет этот процесс ещё сильнее. К тому же экипаж может оказаться полезен в зоне появления тумана, как вчера с гномами. Наконец принцесса впорхнула белым облачком, невольно приковав к себе взгляды. Эффект белого облачка создавала не привычная мантия, а лёгкое, но изящное платье с открытыми плечами, подчёркивающее стройную фигурку ровно настолько, чтобы не оставалось сомнений в её стройности. Причёска... ну, она была. То, что обычно называют причёской девочки, а не прихваченная, как обычно, серебряным обручем копна волос, пусть и волнистых от природы в той оптимальной для глаз степени, для достижения которой другие упорно колдуют с папильотками и щипцами (а феи, случается, и просто колдуют). - Так, кому-то что-то не нравится? - Озма, как обычно, попыталась скрыть смущение за напускной грубостью. - Наоборот! - сказала Энни с такой интонацией святой простоты, что от смущения не осталось и следа. - Там же Стелла будет, - объясняла принцесса уже в карете. - А у неё те десятилетия, когда я была под её магической защитой, включили режим заботливой мамочки. Появись я в обычном прикиде, обязательно начнётся: "Почему ты опять в этом балахоне? Ты стесняешься своей фигуры? До сих пор не привыкнешь к тому, что ты девочка? Хочешь об этом поговорить?" - Озма так похоже передала голос Стеллы, что Чарли аж закашлялся от героически подавляемого смеха. - Не военный совет, а балаган получится. - Надеюсь, хотя бы Виллина не почувствовала себя бабушкой? - Смейся, смейся... Нет, с Виллиной мне, можно сказать, повезло. Она меня побаивается немного. По-прежнему подозревает, что я не столько дочь Лурлины и Пастории, сколько сама Лурлина в новом теле. Ну или что мамина память у меня где-то спит. Очень крепко и глубоко. Ага, если бы... За каретой шагал голубой взвод дуболомов под предводительством капрала Бефара. Исторически сложившаяся личная охрана Озмы ещё с дремучих урфиновских времён. Чарли тогда, правда, их посрамил, обезвредив в одиночку с помощью лассо, но он же затем и прокачал уровень их крутизны. Озма с тех пор собственноручно исправила им лица на более приветливые, что благоприятно сказалось на их характере и интеллекте, но крутизны не лишило. - На самом деле я за Стеллу даже рада. Какой-никакой, а выход из петли вечной юности. Материнский инстинкт - это же чудесно. Взросление, чувство ответственности, уверенность в себе... Нет, я Тилли-Вилли, конечно, называю сыном, но у нас это больше игра. В куклы девочка играет. Куколка, правда, мало что великовата, так порой уже умнее девочки. - Озма, ты опять? - насупилась Энни. - Всё в порядке, сестрёнка. Это я скорее иронизирую над своей печалью. Наверное. Вчера, возвращаясь пешком в Изумрудный город, Чарли, конечно, заметил новый тракт, примыкающий к последнему изгибу дороги из жёлтого кирпича перед городскими воротами, за которым она превращалась в прямую аллею с густой полосой плодовых деревьев по обе стороны. Карета, покачиваясь, свернула на него. Солнце, клонясь к западу, светило в спины дуболомам, растущие тени бежали вдогонку, словно провожая правительницу. - Кстати, я днём проверила: тень от Дозорной башни как раз касается шпилем тех оранжевых кирпичей. Вертевшаяся по сторонам Энни после неприятного напоминания о кирпичах неподвижно уставилась в окно. Пусть Озма и говорит, что её странный смех был не обычным, а зачарованным, "проектным", в Канзасе Энни за такое сочли бы просто дурочкой. Хотя - ну сочли бы, их проблемы. Они больше не в Канзасе. Там в повозки не запрягают деревянные козлы и медведей, набитых опилками. - Нет, теперь уже очевидно, что Гудвин хотел обратить на них внимание, - сказал дядя Чарли. - Но смысла этого послания я понять не могу. Гудвин, конечно, тот ещё фрукт. Ладно, отказался тогда составить нам с Элли компанию, но хотя бы рассказать мог что-нибудь? А то, например, в прошлый раз только от Рамины узнали, что он вёл торговлю с Подземными рудокопами, выменивал у них изумруды. Сейчас даже и не знаю, жив ли он ещё. Ему где-то за семьдесят должно быть.... - Вся надежда на Страшилу, - протянула Озма. - Головоломка как раз для его мудрых мозгов. Десять лет назад путь в Фиолетовую страну пролегал по бездорожью голого каменистого плоскогорья. От полуденного зноя спасала лишь крыша фургона. Слушая дифирамбы о дороге, построенной дуболомами по проекту и под руководством Страшилы, Чарли Блек относился к ней скорее скептически. Ну дорога... мало ли он их видел в Большом мире в подобной местности? Реальность превзошла его скептические ожидания. Вдоль дороги тянулась лесополоса, несомненно дающая днём густую тень (есть, оказывается, в Волшебной стране такие быстрорастущие деревья), и канал-арык, куда, как объяснила Озма, часть воды гонится наверх с помощью её полумагических насосов. Само каменное полотно было выше всяких похвал, гладкое, как лёд на реке. Карета покачивалась на нём равномерно, убаюкиваще, словно колыбель. В сон, однако, не клонило, несмотря на предзакатное пламя, охватившее полнебосвода, и густые сумерки впереди. Приколистка Озма не шутила, когда обещала усадить Энни в дороге за пяльцы. Как ни странно, занятие пришлось девочке по душе. Скорее как вызов, чем сам процесс. Вышивание требовало гибкости пальцев и меткости глаза, а раскачивающаяся карета дополнительно усложняла задачу. Ещё и напёрсток великоват. Усидчивость никогда не входила в десятку главных добродетелей Энни, но упорства ей было не занимать. И если уж сказала: "я это смогу", любая крепость рано или поздно сдавалась под её напором. По крайней мере, так было до сих пор. Тотошка тихо лежал под диванчиком у ног хозяйки. Во всей карете он единственный урывками дремал и даже видел сны - как обычно, Канзас, в который ему никогда не суждено вернуться, и эпизоды прошлой насыщенной собачьей жизни. Дрёма, вероятно, сморила бы рано или поздно и остальных (раньше всех Энни - она всё-таки упоролась за вышивкой), но вдруг навстречу из темноты, в которую успели сгуститься сумерки, вынырнуло нечто несообразное. Огромная фура показалась сперва выросшим на пути домом без окон. Потом оказалось, что она движется, ещё через несколько секунд - что движет её чудовище, похожее на паука, но больше слона, с шестью длинными мощными лапами и уродливой треугольной головой на тонкой шее, глаза которой горели в темноте, как фары. Если бы лапы были раз в пять короче, а вместо лишней средней пары перепончатые крылья, оно здорово походило бы на дракона, которого Чарли видел через окно в Пещеру рудокопов. Для Озмы, однако, зрелище не стало неожиданностью. Она остановила карету и выпорхнула из неё. - Он уже хорошо говорит? - спросила погонщиков. - Под настроение. Это был тот самый бескрылый дракон из Подземья, терроризировавший Заречный лес, о котором рассказывала Стелла и которого вскоре после их улёта (Чарли тоже подхватил от Страшилы это словечко) отловила Озма со Львами. Злобный его нрав удалось переломить, и теперь он возил грузы между Фиолетовой и Изумрудной страной - промышленные на запад, сельскохозяйственные на восток. Как и в Большом мире, животные в Подземье, на которое не распространялась магия Гуррикапа, были лишены дара речи. По крайней мере, по словам Летучих Обезьян, их предки заговорили только после десятилетий жизни на поверхности; не проявляли признаков речи и интеллекта шестилапые, да и в Саблезубых тиграх заподозрили подземных жителей, выбравшихся из расселины и вернувшихся в неё от испуга, из-за их молчаливости, даром что конечностей не шесть, как у прочих известных тварей оттуда. И если Тотошка, попадая из Большого мира в магическое поле Волшебной страны, начинал говорить сразу, то животным Подземья, подверженным влиянию Хаоса, требовались многие годы. Дракопаук произнёс первые слова совсем недавно, и Озма оптимистично надеялась на прогресс. А расспросить его было о чём. - Ничего нового, необычного не случилось в последние дни? - допытывалась принцесса, стараясь произносить слова как можно чётче. - Новое? Тварь всё понимала. Но говорить было пока тяжело. - Новое - нет. Старое. Очень-очень старое. Зов. Теперь здесь. - Зов? - удивилась Озма. - То, от чего ты бежал из Подземья? Ну, сюда, наверх? - Зов моя догони. Моя убегай. Теперь здесь. Слабо. Когда туман. - Туман несколько раз появлялся вдали, - подтвердил погонщик. - Над дорогой-то ваша защита. - Он в это время вёл себя как-то необычно? Погонщики задумались. - Вроде бы нет, не замечали. - Зов - слабо, - ответил за них сам Паук, мотая тяжёлой головой. - Здесь, наверху, слабо. Моя не слушай. - Арахна? Пакир? Руггедо? - Ар-р-рахна, - зарычала животина, и длинную шею так и замотало в яростном танце. - Арахнэ - по-гречески паук, - вспомнил Чарли. - Может быть, это как-то связано? - Всё может быть, - ответила Озма, возвращаясь в карету. - По крайней мере, он подтвердил слышанное нами раньше. И дал важный аргумент в пользу того, что туман связан всё-таки с Арахной, а не с Руггедо. Странно: возможно ведь, именно он растерзал моего отца, а у меня на него нет никакой злости. Скотина безмозглая, да ещё подчинённая чужой воле, что с него взять? И сама та воля Спящей Арахны, судя по всему, была скорее бессознательной. А вот Бастинду простить не могу, как ни пыталась. Энни попыталась снова взяться за вышивку, которая в ночном освещении рудокопских шариков, отражённых в зеркалах кареты, стала ещё более экстремальным занятием. Но стежки шли увереннее, бисер садился плотно и красиво, поэтому интерес к ней пропал, а мысль могла отвлечься от процесса и, блуждая лабиринтами ассоциаций, сосредоточиться на каких-нибудь других темах. Сосредоточилась, как ни странно, на религии. Джон Смит называл себя католиком - применительно к нему это означало, что в протестантскую церковь он не ходит. То есть, за неимением в округе католической, не ходит вообще ни в какую. С католицизмом О'Келли было сложнее: в праздники Энни с Тимом могли быть отловлены и усажены за чтение розария, если не повезло оказаться на их ферме до начала собственно празднования - с заводным и щемящим пением, танцами и пивным перегаром, от которого Энни слегка мутило, поэтому трудно сказать, когда не везло больше. От розария, по крайней мере, пока не мутило, но девочка начинала понимать, почему взрослые так любят ругаться всякими церковными словами. У неё самой недавно сорвалось с языка, за неимением в лексиконе настоящих экспрессивных выражений, "грация плена". Даже расстроилась - но подумав, решила, что Дева Мария не обидится: едва ли ей самой доставляет удовольствие выслушивать десятки раз ангельское приветствие, повторяемое из-под палки. Анна же после гибели Элли стала наведываться в церковь - не то чтобы часто и регулярно, но тем не менее. Иногда удавалось взять с собой Энни, иногда Энни не удавалось поспать на проповеди, и что-то откладывалось в памяти. Теперь вот всплыло вопросом. - Озма, а почему пастор говорил, что все волшебники злые? Ну, то есть всякое волшебство от дьявола? - В Большом мире сейчас, наверное, так и есть, - равнодушно ответила Озма. - Если там кто-то вообще колдует, и не так, как Гудвин, то наверняка не добрые волшебники. У нас же заповедь - "не навреди". А закон нынешнего Большого мира таков, что волшебство может иметь непредсказуемые и не просчитываемые самим волшебником побочные последствия. Даже то, что я прилетала к вам - уже на грани допустимого. А то, что произошло с Тотошкой - вообще за гранью, и хорошо, что не было лишних свидетелей. Да и не факт ещё, что обойдётся совсем гладко. Моя сила восстанавливается слишком медленно, а значит, какие-то духовные эффекты имели место. - А вот ты говорила, что добрые волшебники не могут тянуть силу из других против их воли, а злые могут. Получается, зло сильнее добра? - Нет, не получается. Получается, что одним лишь волшебством зло не победить. А почему мы обратились к вам за помощью, как думаешь? - Понятно... Энни под шумок разговора отложила в сторону пяльцы и теперь лукаво поглядывала на Озму. Та заметила, но обручи вдруг напомнили ей кое-что важное. - Тут вот какая штука, Энни. На Совете ты должна присутствовать официально как хранительница моих регалий, согласно предсказанию книги Виллины. Туфельки мне будут нужны для экстренных перемещений и свисток для связи с Раминой, а вот серебряный обруч я передаю тебе. Озма сняла диадему и протянула Энни. Та нерешительно взяла её, повертела, любуясь блеском рубинов. Посмотрела в зеркало на ребре кареты - к сожалению, кривое, вогнутое - как оно будет смотреться? - Он подстраивается размером под любую голову, - улыбнулась принцесса. - Будет точно по тебе, как подогнанный. Но Энни сомневалась. С косичками обруч по-любому выглядел бы глуповато. Похоже на повязку во время их с Тимом игр в индейцев. Будь это где-нибудь в лесу, самое то, но в настоящей карете, с настоящей принцессой, которая только что сняла его с настоящей причёски... Подстраивается под любую голову... А почему, собственно, только под голову? Энни осторожно продела внутрь диадемы средний палец левой руки (на нём миссис Маргарет носила колечко-розарий). Она тотчас начала сжиматься и за несколько секунд обхватила палец аккуратным перстнем. - Надо же! - воскликнула Озма. - Меня за десять лет и мысль не посетила, что так можно. У неё в руках уже взялась невесть откуда другая, неволшебная диадемка - золотая без камней, с изяществом простых линий и большой, издали заметной монограммой Oz. Энни помогла усадить её на причёску Озмы и принялась рассматривать своё колечко. Из всех рубинов на нём остался только центральный, в обрамлении звёздочки с решёткой Oz. На тоненьком пальчике Энни выглядело весьма солидной печаткой. - А это... невидимость? Озмочка, можно, можно? - взмолилась девочка. - Можно, - улыбнулась принцесса. - Нельзя только во вред и для личного обогащения. Энни немедленно - вдруг передумает! - коснулась рубиновой звёздочки на пальце и исчезла. Снова появилась, изумлённо пялясь в зеркало, снова исчезла. И так раз десять, пока Озма не решила её урезонить: - Такая большая девочка, а играет в "ку-ку!" как младенчик... Энни появилась окончательно - с высунутым языком. - Вредина ты! - сказала она Озме, притворно надувшись. - Наверное, - ответила принцесса. - У меня было трудное детство. И юность тоже. И зрелость. И главное, когда теперь судьба дала возможность всё переиграть, ничего не получается... Энни подозрительно уставилась на неё: - Это ты сейчас нарочно, да? Дразнишься? Озма рассмеялась: - Видишь, как мы с тобой уже хорошо друг друга понимаем? - Почти как с Элли, - закончили девочки хором. кOZел и Топотун, как обычно, затянули сухопутную шанти. Тихо, чтобы не мешать разговорам в карете. Они и не мешали. Сказать по правде, они и друг к другу не особо прислушивались, что там поёт другой. А зря не прислушивались. - Тащим карету на Общий Совет. Чёрное Пламя поглотит ли свет? - затягивал кOZел. - Эй-хо, ё-моё, меж двух огней суметь бы пройти, - подхватывал медведь. - Меч Гуррикапа тонет во льдах, Кто же за ним вернётся сюда? - Эй-хо, ё-моё, надо в Подземье в оба глядеть. - На раздорожье теряется след, Путь от предательства до побед. - Эй-хо, ё-моё, не оступиться б и не свернуть. И никто не глядел вверх, где закрывая распростёртыми крыльями куски созвездий, парил орёл. Днём в знойном небе могло показаться, что он летит слишком низко. Сейчас глаз не дал бы себя обмануть: птица была очень большой. Просто гигантской. К счастью для орла и его пассажирки, такого зоркого глаза не нашлось. Впрочем, они и не делали ничего противозаконного. Перелёт из одной точки в цепи Кругосветных гор в другую над фронтирными территориями Волшебной страны совершенно не противоречил условиям изгнания Бастинды. Они ведь даже не в Долину марранов летят, расположатся по соседству. Вот вернётся с разведки филин, можно будет делать какие-то выводы насчёт дальнейших действий. Ей всё больше нравилась мысль укротить этот гордый народец. Только бы они признали в ней волшебницу. Она уже знает, что им предложить и как всё организовать, не повторяя фатальных ошибок, сделанных ею в своё время в Фиолетовой стране.
Annie: Капрал Бефар пишет: Конечно, можно было усмотреть здесь высшую справедливость, но кOZел предпочёл обижаться. Гениальная фраза! Капрал Бефар пишет: а не прихваченная, как обычно, серебряным обручем копна волос, пусть и волнистых от природы в той оптимальной для глаз степени, для достижения которой другие упорно колдуют с папильотками и щипцами (а феи, случается, и просто колдуют). Кстати, всё что-то никак не уловлю ) Какие волосы у вашей Озмы? А то она ж у Баума по тексту светленькая, по рисункам тёмненькая, фанаты пишут как хотят... Капрал Бефар пишет: Появись я в обычном прикиде Богатый у Озмы лексикон - от всяческих умных политических терминов до подросткового слэнга )) Капрал Бефар пишет: Озма с тех пор собственноручно исправила им лица на более приветливые, что благоприятно сказалось на их характере и интеллекте, но крутизны не лишило. А ещё, наверное, упрочило привязанность - как-никак душу вложила ) Капрал Бефар пишет: Это я скорее иронизирую над своей печалью. Наверное. Ну прям как я. И даже слова как будто мои )) Капрал Бефар пишет: Вдоль дороги тянулась лесополоса, несомненно дающая днём густую тень (есть, оказывается, в Волшебной стране такие быстрорастущие деревья) А может, просто Озма поколдовала над их ростом, как сухиновская Корина? Капрал Бефар пишет: Вышивание требовало гибкости пальцев и меткости глаза, а раскачивающаяся карета дополнительно усложняла задачу. Ещё и напёрсток великоват. Не для каждого вышивания требуется напёрсток, кстати. Фактически, он нужен, чтобы проталкивать иглу сквозь ткань. В вышивании обычно не используется толстая и плотная ткань, это только если нужно вышить на каком-то уже готовом предмете. Иголки, как правило, тоже затупленные. Впрочем, возможно, дело привычки ) Я никогда напёрстком не пользуюсь, когда вышиваю. В том числе при вышивке бисером )) Капрал Бефар пишет: У неё самой недавно сорвалось с языка, за неимением в лексиконе настоящих экспрессивных выражений, "грация плена". Хм... а что это значит? Капрал Бефар пишет: Энни появилась окончательно - с высунутым языком. - Вредина ты! - сказала она Озме, притворно надувшись. А-а-а, моя Энни ))) И поведением, и репликой.
Капрал Бефар: Annie пишет: Кстати, всё что-то никак не уловлю ) Какие волосы у вашей Озмы? А принципиально умалчиваю )) Я даже цвет волос Элли и Энни, кажется, нигде не упоминаю, только глаза. В голове скорее кареглазая брюнетка, потомуштоУрфин ) Богатый у Озмы лексикон - от всяческих умных политических терминов до подросткового слэнга Что вы хотите от ребёнка, у которого с полом и возрастом такая неопределённость, да ещё и Стелла своими попытками помочь только бесит? (сейчас, наконец-то, пишу этот диалог)) но глава уже на среду, а то наших девочек в Пещере как-то давно не навещали) Но вроде она употребляет всё уместно, в соответствии с ситуацией, нет? А ещё, наверное, упрочило привязанность - как-никак душу вложила Да, надо бы это показать, хотя и скажут, что OOC дуболомов И даже слова как будто мои )) Причём в данном случае опять вы Озму цитировали, ещё не читавши. В общем, это у вас взаимно )) А может, просто Озма поколдовала над их ростом, как сухиновская Корина?Надо подумать. Там же ещё и Тамиз за всю ботанику будет отдуваться)) Не для каждого вышивания требуется напёрсток, кстати. Ну, может быть (знакомая попадья-золотошвейка вроде бы его юзает, но в зависимости от плотности материала, наверное). Хотелось намекнуть, что Озма Энни и с рубанком слишком тщательно опекает наставлениями, и с пяльцами. Напёрсток? Пусть будет! Хм... а что это значит?"Благодати полная". А-а-а, моя Энни ))) И поведением, и репликой. Насчёт реплики, видимо, очередная "клякса", не встречал )) Насчёт поведения - ну, она всё-таки, в отличие от Озмы и у вас, ребёнок без оговорок. Хотя здесь ещё и слегка ребячится, конечно, подобно вашей (в ответ на "младенчика").
Annie: Капрал Бефар пишет: В голове скорее кареглазая брюнетка, потомуштоУрфин ) А мне нравится)) Капрал Бефар пишет: Но вроде она употребляет всё уместно, в соответствии с ситуацией, нет? Уместно, конечно) Капрал Бефар пишет: Причём в данном случае опять вы Озму цитировали, ещё не читавши. В общем, это у вас взаимно )) В таком случае я это употребляю, не читавши, уже несколько лет подряд)) Капрал Бефар пишет: Насчёт реплики, видимо, очередная "клякса", не встречал )) Вот сама не помню, откуда. Но было где-то)) может, позже вспомню))
Захар: Спасибо за прекрасный фанфик, очень понравилось. Чудесно!
Захар: И ждем продолжения!
Капрал Бефар: Я знаю, с ней ты говорил и с ним, конечно, тоже - Почему вы не оставите меня в покое, господин Арриго? Летописцу даже жалко его стало. Он вообще был жалок. Сейчас ещё более, чем десять лет назад, появившись в Пещере. И только эта его ущербность и ничтожество могли оправдать вопиющую дерзость - задавать вопросы Летописцу без его на то разрешения. Даже риторические. Такой привилегией во всей стране Подземных рудокопов обладали лишь правящий король как формально старший и Хранитель времени как равный. - Вопросы здесь задаю я, господин Билан, - счёл всё-таки нужным напомнить. Оно хоть и ничтожество, но пусть не привыкает. Нечего. Он даже не смутился. - Я всё рассказал. Во всех подробностях. Много раз. Арриго покачал головой, как в разговоре с капризным ребёнком, чьё воспитание безнадёжно запущено: - Я буду спрашивать столько, сколько сочту нужным, пока картина не прояснится. Потомкам должно быть всё понятно в летописях. А сейчас мне и самому многое по-прежнему непонятно. Руф Билан и в самом деле осунулся за проведенные в Пещере годы. Не скажешь ведь, что ему едва за тридцать. Даже узником в подвале Дозорной башни умудрялся гордо держать голову - ну, за исключением нескольких минут общения с Бастиндой раз в три дня. Теперь его взгляд был постоянно уставлен в землю. Оно и к лучшему - никто не прочтёт в нём редких проблесков работы мысли. Или, как сейчас - проблеска дерзкой надежды, гаснущей в страхе, что снова окажется обманутой. - А я ведь тогда вообще мог ничего не сказать, господин Арриго. Промолчать, что она фея, которую хорошо знают и почитают в Верхнем мире. И неизвестно, как всё сложилось бы, если бы поддались гипнозу "онижедети" и отпустили их наверх... - Разве это подвиг, а не долг? - Летописец включил режим пафосной риторики. - Разве честь, которую оказала вам наша страна, предоставив убежище и приютив на равных с подданными Семи владык, не стоит того, чтобы заботиться о её безопасности, не ожидая иной награды? - Честь?! - Билан всё-таки поднял глаза, и Арриго даже отпрянул - так яростно горела в них обида. - В Изумрудном городе я был смотрителем дворцовой умывальни - а здесь, узнав об этом, меня в насмешку поставили смотрителем водокачки? За городской стеной? - По-моему, очень достойная должность. Почётная, ответственная и по специальности. В то время как тысячи коренных жителей нашей страны трудятся, надрываясь и не доживая до старости, в шахтах или на заводах, вы, чужак, прохлаждаетесь на непыльной работе у воды. Неужели вам этого мало? - За то, что, возможно, спас вашу страну от войны с Верхним миром? - воскликнул Руф Билан. - Вы сказали "вашу"? Своей вы её, значит, не считаете? - А что она дала мне для того, чтобы я считал её своей? Это превращалось в хождение по замкнутому кругу - да пожалуй, и было таким изначально. Сильнее всего раздражало, что негодяй не вёл бы себя так ни с королями, ни с Ружеро. Казалось, он понимал, что у Арриго к нему личный интерес. И заключается он вовсе не в заботе о потомках, читающих летописи. - И что бы вас устроило, если должность смотрителя водокачки ниже вашего достоинства? - спросил Арриго как можно мягче, с намёком на готовность поторговаться. Глупец на намёк купился: - Я же говорил! Любая должность в любом из королевских дворов. Не лакейская, конечно. Хотя... для начала карьеры... - Послушайте, господин Билан, вам ведь хорошо известно, как нелегко обходится бюджету содержание королевских дворов. Их штат и так непомерно раздут. О том, чтобы впихнуть куда-нибудь лишнюю единицу, и речи быть не может. - Но ведь для неё же место нашлось! Арриго тяжело вздохнул. Не напоминать же ему общеизвестное: что в стране Подземных рудокопов для женщин нет иной карьеры, кроме деторождения и хранения семейного очага. Лишь вдовы и старые девы собирались в цеха для женских работ, тяжёлых, грязных и неквалифицированных. Пристроить к ним десятилетнюю девочку после пробуждения, как её спутника учеником к драконоводам, не было ни малейшей возможности. Навязать лишним ртом в какую-нибудь семью - тем более. Как ни парадоксально, ей действительно не нашлось другого места, кроме двора короля Арбусто, который так кстати заканчивал свой месяц. - Почему вы говорите, что она фея? В чём конкретно заключается её волшебство? Билан закатил глаза: - Я ведь уже столько раз рассказывал... Она прилетела на Убивающем Домике и - крак! крак! - раздавила злую волшебницу Гингему. Правительницу страны, между прочим. А потом вместе с Гудвином, самым великим из волшебников, улетела на Солнце. - Я плохо представляю, что такое Солнце, - Арриго поднял взгляд к светящимся золотистым облакам под сводом Пещеры. - Хотите сказать, над вашим Верхним миром есть ещё один, более верхний? - Да, наверное. - Пока что я не увидел, в чём её опасность для нашей страны... - У неё были серебряные башмачки. Волшебные. И она их оставила в Изумрудном городе. Они служили ему защитным талисманом, и злая волшебница Бастинда не могла его захватить... - Пока вы его не предали? - безжалостно напомнил Арриго. Билан позволил себе проигнорировать его вопрос: - А потом из двух башмачков в закрытом ларце остался один. А потом она со свитой появилась прямо в темнице, куда я был без вины брошен Бастиндой. А потом приплыла прямо в Пещеру по подземной реке на лодке из шкуры шестилапого. И вы ещё спрашиваете, господин Летописец, в чём её волшебство? А опасность... Она ведь меня узнала. И если бы рассказала в Верхнем мире, что вы дали мне убежище... - Минутку! - перебил его Арриго. - Это вы её первым узнали. Не стали бы кричать из толпы, что она не "самая обыкновенная девочка", а фея, уничтожившая могущественную Гингему, она бы вас и не заметила. - И вы в это верите?! - ядовито захихикал Билан. - Думаете, она со спутником действительно случайно оказалась в Пещере из-за какого-то обвала в Большом мире, а не продолжала меня преследовать? Он снова дерзко ставил Летописцу вопросы, но тот не делал замечания. Да, это звучало убедительно. Особенно после того, как случилось невозможное и отступил Спящий Ужас. Нет, конечно, Ружеро бы от этого отмахнулся - "ерунда", "совпадения", у него всегда так. В прошлый раз Арриго пытался обратить его внимание, что с каждым пробуждением принц Бубала непременно знакомится с ней, выделяя из толпы фрейлин. "И что с того? - ответил тогда Хранитель времени. - Им по одиннадцать лет субъективного возраста. Когда это начнёт иметь какое-то значение, меня давно не будет в живых. Почему это должно меня волновать сейчас?" Но в отличие от него, Арриго через сорок с лишним лет вполне может быть ещё жив. А значит, по этой же логике, его-то оно волновать должно. Оно его и волновало. Иначе не тратил бы время на омерзительного Билана. - А как по-вашему, - Арриго наконец решился задать волновавший его вопрос, - если она фея, может ли на неё Усыпительная вода действовать иначе, чем на обычных людей? Например, не лишать памяти. Может так статься, что она всё помнит, только притворяется? - Всё может быть, - усмехнулся Руф Билан противно и загадочно. - Послушайте, если вам что-то известно... - Мне и в прошлый раз было известно. И что я за это получил? Нет-нет, это не вопрос, господин Летописец. Я сам на него с удовольствием отвечу. Шиш с маслом! - В прошлый раз, - осторожно начал Арриго, стараясь не спугнуть его фальшивой интонацией, - вы успели прожить в нашей стране всего год. Мы ещё не доверяли вам как следует, и более достойной должности для вас действительно не нашлось. Но за десять лет вы показали себя лояльным подданным Семи владык, поэтому сейчас вопрос может быть решён совсем по-другому. Смотритель водокачки удовлетворённо кивнул. - Ну так вот. Вчера она общалась здесь с ним. - "С ним" - это... с ним? - С ним, с ним. Причём не первый раз. В прошлый голубой месяц они тоже здесь виделись. И в позапрошлый. У Арриго голова пошла кругом. - Минутку... но как? Она что, тайно выбирается из города? Билан снова захихикал: - Вы, господин Летописец, прямо как маленький! Неужели в самом деле не видите, что творится у вас под носом? Да они на плотину табунами в самоволку бегают - пажи, младшие фрейлины. Всех дворов. А ещё парочки постарше, - он закатил глаза и улыбнулся так сально, что Арриго стало противно до физической тошноты. * * * Катание на лодках вчера пришлось отложить из-за шторма. Фраза о шторме на озере в безветренной Пещере (максимум сквозняки, делающие возможной парусную навигацию) может прозвучать загадочно для жителей Большого мира. Но Подземным рудокопам это природное явление было хорошо знакомо. Вода вдруг начинает интенсивно бурлить, идёт пузырями. Иногда это продолжается около часа, иногда до суток. Причину никто не знал, потому что никто особо и не интересовался. Подземная река уходила в сток между камнями куда-то вниз - насколько глубоко, неизвестно. Ходили досужие слухи, якобы со слов очевидцев, о Нижнем мире, где простирается целое подземное море. Если и не море, то какой-то мощный водоносный пласт там был, заставляя озеро непредсказуемо бурлить, а Священный Источник регулярно наполняться. Поговаривали даже, что где-то под большим давлением вытекает река в Верхний мир, но это уже совсем фантастика. На сей раз бурлило не слишком долго, и мероприятие, пусть и перенесенное, началось по протоколу. Пир по случаю удачной охоты плавно перетёк в пикничок на воде. Сломал протокол король Бубала, который вдруг взял и сел в одну лодку с Лориэль и Люцией. За такой нестандартный поступок Люция его даже слегка зауважала. Совсем слегка и, к сожалению, очень ненадолго. Потому что всю дорогу он провоцировал их на светскую беседу. Ну как - "их"? Лориэль её, конечно, поддерживала и не скрывала восторга от общения с самим королём. Просто светилась вся. Если бы они при этом ещё не дёргали Люцию. А они дёргали. Вдвоём. Постоянно. А когда та, не выдержав, буркнула что-то совсем не по методичке, Бубала тут же отреагировал: - Люци, вы чудо! Долго, наверное, эту фразу придумывал, а ещё дольше репетировал во дворце перед зеркалом. И небось, ужасно горд собой, что удалось её сказать. "Люци", это ж надо... Она вообще разрешала ему так себя называть? Ну да, Лори называет, но это же взаимно. А короля она вообще по имени назвать не может, не то что по уменьшительному. Как оно, кстати, звучит? "Буба", "Булька"? Люция представила, как произносит это вместо "Ваше Величество" и с трудом сдержала смешок. Со стороны выглядело как застенчивая полуулыбка, увидев которую, король расцвёл. А "чудо" - это вообще... Глупее, кажется, уже ничего не придумаешь. Лодка между тем достигла дальнего конца озера. Гребцы в голубых колпаках уверенно налегали на вёсла. На берегу из серого смога вырастали суровые и брутальные корпуса литейного цеха. Алые сполохи от печей играли на отвале отработанной породы, уступчатом, но неприступном. Вдалеке за ним, сколько мог видеть глаз, высились терриконы, выгребаемые из шахтных туннелей. Сами строения и печи словно концентрировали в себе окружающую рыжину, лежащую налётом ржавчины на всём влажном и прохладном мире Пещеры - на камнях и терриконах, на листьях деревьев, на низких светящихся облаках, на бурой воде озера, в тёмной гуще которой неразличимы лопасти вёсел, на угрюмых лицах рудокопов. - Вот бы там побывать, - сказала вдруг Люция. Неожиданно для себя вслух. - Ты с ума сошла! - взвизгнула Лориэль. Ей теперь становились понятны слова Астерро о том, что заводское оборудование может быть опасно не менее, чем шестилапые или драконы. В пасть к этому огнедышащему чудовищу, рычание которого было отлично слышно даже с лодки, её совсем не тянуло. Король молчал, и Люция впервые посмотрела на него с вызовом и спрятанной в самых уголках глаз насмешкой. Куда пропало всё твоё красноречие, стоило лишь издали соприкоснуться с настоящей жизнью? Бубала был типичным избалованным мальчишкой, привыкшим, что все его желания реализуются сразу и без напряжения. Не столько, конечно, привыкшим (к чему там можно было привыкнуть за несколько дней после пробуждения?), сколько наставленным, что он такой. Его научили играть роль самого себя, полностью вжившись в неё за неимением другой социальной личности. Хотя ведь и то, каким он был полгода назад - плод такого же воспитания после сна. И все прошлые разы тоже. А роль для него была написана с самого начала, когда ему случилось несчастье родиться в королевской семье, а затем и стать наследником престола как ближайшему родственнику короля Арбусто. Внушённая модель поведения, впрочем, органично накладывалась на всё отчётливей просыпающийся прежний характер и вместе с ним обильно питалась и укреплялась дворцовой средой. Мир вращался вокруг юного короля. Любой его каприз исполнялся незамедлительно. Любая девчонка млела от его взгляда. Любая - кроме Люции. Которая именно этим привлекала его всё сильней. Желания хороши, пока остаются желаниями. Теперь ему хотелось, чтобы Люция вела с ним так же, как остальные - заискивающе и подобострастно. После чего он наверняка бы утратил к ней всякий интерес. Любопытство, вспыхнувшее в глазах фрейлины при виде завода, не осталось незамеченным Бубалой. Кажется, он нащупал её слабое место. Её манят тайны, привлекает неизвестное? А кто, как не король хранит секреты, недоступные даже Хранителю времени и Летописцу? Королевский архив таит много интересного. Недаром же он листал его, согласно расписанию, в перерыве между охотой и пиром, хотя все мысли были в это время о неприступной гордячке Люции, так неприветливо пообщавшейся с ним в вестибюле. - А что вы знаете о Верхнем мире? - спросил он девочек. Люция, как обычно, промолчала, а Лориэль наморщила вздёрнутый носик: - Верхний мир? Ну... мы с ним торгуем, кажется. Это где-то на юге. Скукотища. И непонятно, почему он "верхний". Дурацкое название. По лицу короля расплылась довольная и хитрая улыбка: - Вовсе нет! Он действительно верхний. То есть наверху. Прямо над нами, - Бубала для наглядности ткнул пальцем вверх, где под золотистыми облаками рассекали чёрные силуэты драконов с надсмотрщиками. Фрейлины невольно проследили за ним взглядом. Обе. И взгляд Люции начинал оживать интересом. Похоже, король на правильном пути. - Разве там что-то может быть? - недоверчиво спросила Лори. - Выше облаков? - Представьте себе, очаровательная Лориэль! - ответил король. - Когда-то там жили наши предки, но были изгнаны сюда, в Пещеру. - Почему же мы с ними торгуем, если они нас изгнали? - возмутилась Лориэль. - Политика - сложная и запутанная штука, - повторил Бубала сказанное Хранителем времени Ружеро, и перешёл на шёпот. - Мой наставник Арбусто, втайне от прочих королей, установил отношения с правителем другой части Верхнего мира, совсем в другой стороне. Девочки подались вперёд, чтобы расслышать его слова. Снова обе. И более того, на этот раз молчание нарушила Люция: - И где же? Подавляя ликование, Бубала задумался, прикинул на местности. - Где-то там, - неуверенно показал он на север, под облака. - Что, прямо вверху? - в голосе Лориэли снова звучало недоверие. - В том-то и дело! Там вход, до которого можно добраться только на драконах. Не вход даже, просто отверстие в своде Пещеры. Король Арбусто лично летал туда на драконе, обменивая изумруды на вино и экзотические фрукты. Даже такие, которые вообще не растут там, на юге, где официальная торговля. Потому-то наш двор самый богатый, - закончил он уже с обычной королевской заносчивостью. - И король умел управлять драконом? - у Люции закралось подозрение, что Бубала их просто разыгрывает. С него станется. Уж не знает, чем и как привлечь её внимание к своей драгоценной персоне. Был бы поумнее, давно бы уже понял, что это бесполезно. Нет, ещё на что-то надеется... - Ну, это был очень умный и послушный дракон, - ответил король без тени смущения. - Ойххо? - осенила догадка Лориэль. - Точно! - удивился Бубала, но тут же поспешил вернуть своему голосу привычный напыщенный тон. - Все знали, что король любит на нём кататься, что это совершенно безопасно, и никто за ним не следил, - последние слова прозвучали с неприкрытой завистью. - Ойххо под конец уже сам знал, куда лететь. - Под конец? - переспросила Люция. - Ну да, торговля давно прекратилась, около пятидесяти голубых месяцев назад. Но наставник писал, что может и возобновиться, - король запнулся на полуслове, соображая, что и так сболтнул больше, чем положено знать этим девчонкам. - Но отверстие-то осталось? - задумчиво протянула Лориэль. - А мы ведь знаем человека, который хорошо ладит с Ойххо, правда, Люци? Вашему Величеству, наверное, интересно было бы туда слетать и посмотреть. А вдруг верхние действительно хотят возобновить торговлю, а вы этого не знаете... Мысль о полёте совсем не вызывала у Бубалы восторга. Его и на озере начинало укачивать - к счастью, гребли уже к берегу. Но Лори закинула отличный повод для продолжения общения, которым грех было не воспользоваться. - Это очень ценная мысль, - сказал он степенно. - И в знак признательности за то, что вы, дорогие фрейлины, мне её подсказали, я приглашаю вас принять участие в будущей экспедиции. - Ой, правда, Ваше Величество? - завизжала Лориэль, забыв о всяком этикете и толкая в бок подругу. - Люци, ты слышишь? - Без меня, простите, - мрачно ответила Люция. - Ты забыла, что я боюсь летать? Но Бубала ей не поверил. Цену себе опять набивает, жалеет, небось, что так явно проявила интерес к его рассказу. Ничего, он её переиграет. Быть того не может, чтобы король не переиграл служанку. Король от самой природы умнее и хитрее её, иначе мироздание не сделало бы его королём.
Annie: Хорошая глава )) Билан в своём торгашестве и отношении к родине/стране чем-то неуловимо напомнил нашу дражайшую "мадам неоднозначность". Капрал Бефар пишет: А короля она вообще по имени назвать не может, не то что по уменьшительному. Как оно, кстати, звучит? "Буба", "Булька"? Капрал Бефар пишет: Но Бубала ей не поверил. Цену себе опять набивает, Ох уж это мужское недоверие к женскому равнодушию ))
Захар: Отличная глава, ждем продолжения!
Капрал Бефар: Она сказала: очень мил, но плавать он не может Заподозрить неладное стоило уже тогда, когда стало ясно, что Общий Совет Безопасности будет не таким уж и общим. Первой огорошила Виллина, которая, наведавшись в Голубую страну, должна была забрать Железного Дровосека. Оказалось, что накануне тот попал в сизый туман и, пока он не развеялся, стоял в лишённом волшебства пространства безжизненной статуей. В результате чего его суставы успели заржаветь от влаги. Кузнец Ку Клип вместо того, чтобы просто их смазать, решил заодно провести плановый профилактический ремонт, время которого всё рано приближалось. Короче говоря, волшебница застала его в разобранном состоянии. - Почему их заранее не предупредили о дате Совета? - возмущалась Виллина. - Моя вина, - опустила глаза Озма. - Не хотела напрягать раньше времени. А что, кроме Дровосека от Голубой страны некого было послать? - Кого? Према Кокуса? Он в обморок падает от одного слова "война". Да и каким боком происходящее касается жевунов? Их полям и садам до волшебства никакого дела. В отличие от Железного Дровосека - потому-то мы и оговорили его участие. - Но мачты и реи, как Дровосек вообще пережил туман? - недоумевал Чарли. - Ковёр Арахны утратил волшебную силу, животных приходится заново учить разговаривать, хотя Тотошка такой проблемы никогда не испытывал... Я вообще не понимаю, как работает туман и чего от него можно ожидать! Они прохаживались по крылу Фиолетового дворца, в котором по предложению общественности Страшилой был устроен музей истории страны для патриотического воспитания молодёжи. В экспозиции преобладала древняя эпоха королевства Феома, совсем немного Балланагарского колониального периода, чуть больше ужасов рабства Бастинды и в символическом центре зала, на "красной линии" - панорама битвы в ущелье со слугами Бастинды, с довольно точным в деталях мозаичным изображением Изумрудного города над ней и стеклянными шкафами по бокам, где среди прочих экспонатов последнего десятилетия привлекали внимание муляжи Регалий Озмы в натуральную величину. Впрочем, присутствующим было не до разглядывания экспонатов. - Этого пока никто не понимает, дорогой Великан из-за гор, - с мягкой улыбкой отвечала старушка. - Можно лишь предполагать, что животные в тумане испытывают воздействие сил Хаоса, поэтому речь после него даётся труднее, чем животным из Большого мира... - Но намного проще, чем животным из Подземья - Летучим Обезьянам, Дракопауку? - Совершенно верно. А что касается Дровосека, не забывайте об этой их странной общей жизни на двоих с Нимми Эми, - Виллина печально вздохнула, напомнив Чарли завистливые интонации, с которыми Стелла рассказывала им в Розовом дворце о романе Лурлины и Пастории. - Она ведь его не впервые вытягивает, правда? Затем оказалось, что Льва тоже не будет. Прибывший на Совет его полномочный представитель, Сервал, возглавляющий Объединённый штаб чрезвычайной ситуации, рассказал, что Лев вынужден лично вести разъяснительную работу по всем лесам, призывая использовать листья дерева рафалоо - средство профилактической защиты от сизого тумана, предложенное садовником Розового дворца Тамизом. Их пористая поверхность, пропуская воздух, задерживала капельки тумана, которые отнимали память. Листья рафалоо уже успели отлично зарекомендовать себя на практике, и теперь их пытались внедрять повсеместно. Люди снабжали зверей мешками для транспортировки в районы, где деревья рафалоо не растут. Обезьяны, белки, мыши без устали прикрепляли к листьям разного размера завязки на любую морду, сороки повсеместно разносили информацию об опасности тумана, инструкцию по использованию листьев рафалоо и адреса консультационных пунктов, где их можно получить. За три дня удалось совершить немыслимое по масштабам, охватить все леса, включая Лисоград. Но оказалось, не всё так гладко. - Льву приходится прибегать к своему авторитету и красноречию, чтобы звери соглашались цеплять на нос эти глупые намордники, - объяснял Сервал, сердито подёргивая чёрными в пятнах ушами. - Львица сидит с малышом, так что он носится по лесам за двоих. Не до Совета ему. - Но хотя бы листья развозят, маски делают? Не саботируют? - с тревогой спрашивала Озма. - Да нет, масок пока больше, чем желающих их использовать. Они же и в самом деле неудобные. Многие из тех, кто не сталкивался с туманом, вообще в него не верят, говорят, это заговор фей. - И какова же цель такого заговора? - удивилась принцесса. - Я почём знаю? Их и спрашивайте, - огрызнулся Сервал. - Может быть, просто хотите выставить зверей дураками. С листьями на мордах. Или уничтожить все деревья рафалоо. - Они вот умничают, а наш реабилитационный центр потом пополняется новыми пациентами, - Озма начинала не на шутку сердиться. - Думали, хоть птиц это не коснётся, туман низко стелется. Но после позавчерашнего облака над Маковым полем ясно, что они тоже в группе риска. Теперь Кагги-Карр приходится перестраивать птичью эстафету, чтобы все там были с большими клювами. На маленьких листья рафалоо не держатся. - Вы не боитесь, что листья и в самом деле могут закончиться? - прищурился Сервал. - Это ка-те-го-ри-че-ски исключено, - пришёл на помощь Озме Страшила, позвякивая бубенчиками на коротких загнутых полях мигунской шляпы с аметистом. - Листья прочные и не вянут больше месяца. Их даже после тумана можно мыть и продолжать использовать. С учётом ста-ти-сти-че-ских данных о количестве в Волшебной стране говорящих животных и деревьев рафалоо, а также скорости воз-об-нов-ле-ни-я их лиственного покрова, это практически не-ис-чер-па-е-мый ресурс. Я сам делал математические расчёты. - Я не очень силён в математике, - буркнул Сервал. - Но что-то мне подсказывает ошибку в этих расчётах. Правда, пока неясно, где и какую. А главная проблема не в том, что с листьями неудобно. Очень многие звери недоумевают и обижаются, что над своими странами вы смогли установить магическую защиту от тумана, а нам предлагаете носить намордники... - Защиту мы поставили скорее от испуга, пока ещё не знали, чем может быть опасен туман, - принялась терпеливо объяснять принцесса. - Постоянно поддерживать её над целыми странами требовало бы уж очень больших волшебных ресурсов. На Совете мы собираемся определить список стратегических объектов, над которыми она нужна. Ну, где работает магия или где должен быть возможность беспрепятственно применить её в любое время. - Но тогда, может быть, и нам что-то препадёт? Я же не говорю, чтобы над всеми лесами, но хотя бы тоже над... стратегически важными... Озма покачала головой: - Я всё равно буду говорить об этом на Совете... Короче, я временно утратила почти всю свою волшебную силу, и восстановится она не раньше, чем через неделю. О Виллине вы знаете. Стелла в одиночку этого наверняка не потянет. Сервал пристально посмотрел на девочку и больше ничего не сказал. Последней из участников Совета в Фиолетовую страну явилась Стелла. В отличие от Виллины и Озмы с её серебряными туфельками, телепортацией она не владела - розовое облачко служило скоростным транспортом. Церемонно поздоровавшись с присутствующими, она первым делом критически оглядела Озму, молча поправила ей платье и диадему и совершенно проигнорировала вызванное этим страдальческое выражение её лица. Материнская роль, надо сказать, отразилась на внешности Стеллы: Чарли отметил, что выглядела она теперь несколько старше (но всё равно максимум на двадцать) и даже, кажется, чуть выше ростом. Рядом с Озмой, конечно, воспринималась разве что занудной старшей сестрой. В том числе и самой Озмой так воспринималась. Развеявшееся облачко явило кроме самой Стеллы её свиту. Две молчаливые стражницы-болтуньи, огненно-рыжие, как мелкая Пегги О'Келли, вопросов ни у кого не вызвали, чего нельзя сказать о третьем. Высокий мальчишка держался независимо, но в то же время слегка застенчиво в окружении новых лиц, и залихватски заломленный розовый болтунский берет удачно прятал в тени его взгляд. Высокий - на фоне остальных. Так-то пониже Тима будет, повыше Энни. Обычный подросток из Большого мира. И в общем, не удивительно, что стоило Озме и Энни уединиться с волшебницами, пользуясь тем, что дядя Чарли и Тотошка ударились в долгие воспоминания со Страшилой, разговор очень быстро зашёл о нём. - Он из горцев, потомков балланагарских ушельцев, - объясняла Виллина. - Живут к востоку от Долины гигантских орлов. - Знаю, - сказала Озма. - Я к ним как-то наведывалась, предлагала дружбу, хотя их предки тогда поддержали узурпатора. Всё без толку, как и с орлами. - У них вообще всё сложно. Кровная месть, вырезают друг друга целыми семьями. Вот спасённого от одной из таких разборок пятилетнего мальчонку мне и подкинули. Авралом зовут. Посмотрела я в свою книгу и узнала, бамбара-чуфара, Абар, авария, Авенир, авизо, Авкопэдан-Шор, что если его воспитает Стелла, то в час испытаний он может оказаться полезным для всей Волшебной страны и даже отыскать меч Гуррикапа. - Короче говоря, придумала благовидный повод мне его спихнуть, - ехидно улыбнулась Стелла. - Но мальчишечка и в самом деле толковый. Ну, а поскольку час испытаний со всей очевидностью пришёл, я взяла его на Совет. - Так-так-так, - сказала Озма, обводя подозрительным взглядом обеих. - А скажите, сёстры, почему я об этом обо всём только сейчас узнаю? Ладно, про меч Гуррикапа, не то Торна, впервые услышала на днях из легенд Войска Ориона. Но как это, интересно, - она на секунду задумалась, прикидывая на глаз возраст паренька, - целых семь лет Стелла могла не упоминать ни о каком воспитаннике? Вы мне что, типа, в женихи его метите? Виллина сокрушённо покачала головой, а Стелла опустила взгляд, и ямочки её юных щёк покрылись лёгким румянцем: - Ну почему сразу "женихи"? Что за постановка вопроса? У тебя возраст такой, что тема женихов вообще как бы не актуальна... - Да, - согласилась Озма, - возраст в этом смысле удачный. Лурлина была мудрой феей. Не то что некоторые тут. - Но ведь с другой стороны, - продолжала Стелла, - дружба с мальчиком... ну, особая такая дружба, чистая, но романтическая, ты понимаешь... это нормальная и где-то, в общем, необходимая часть взросления девочки. Именно как девочки. Мы же видим, что у тебя с этим проблемы уже десять лет, и ты не пытаешься их решать... - С чем у меня проблемы?! - Озма плавно перешла на крик. Оказывается, она это умеет. - С восприятием себя девочкой, - уже твёрже сказала Стелла. - Нет, Стелла! У меня проблема с тем, что я от тебя это слушаю уже десять лет. И готовлюсь слушать ещё не одну сотню. От такого и любая нормальная девочка, не испытавшая никаких гендерных и возрастных метаморфоз, на стенку полезет. И воспринимать себя сможет разве что разъярённым драконом. - Ну всё, закрыли тему. Мы с Виллиной видим, что ты пока не готова к такому разговору... - Нет, погодите! Вы сами вообще себя слышите? - Озму уже несло. - Значит, если я воспринимаю себя... кем там я себя воспринимаю, по-вашему? Тридцатилетним дядькой? Или сорокалетним? То мне поможет... тадам! "особая романтическая дружба" с двенадцатилетним мальчиком! Да ещё таким, которого вы мне подсовываете, как фокусник из рукава... Сёстры дорогие, скажете по секрету, на каком веке магического долголетия начинается это, - девочка пошевелила пальцами у виска, - деменция? Чтобы мне до него ни в коем случае не дожить. - Во-первых, - спокойно сказала Виллина, - никто тебе ничего не подсовывает. Но если сроки так совпали, что к началу предвещённых испытаний Аврал оказывается тебе практически ровесником - может быть, это неспроста? Подумай, милая. Нас всех ведёт судьба своими путями, мудро сочетая свободу выбора с вехами, которые так или иначе предстоит пройти. Тем более, если ему действительно суждена такая великая миссия, если он отыщет меч Гуррикапа и станет Белым рыцарем, он окажется тем, кого ты действительно сможешь воспринимать как друга. Пусть и без романтики. Но на равных, а не снисходительно. - Судьба, может быть, и ведёт - да только вас она своими глашатаями не назначала, - Озма под убаюкивающий тон старушки и сама слегка успокоилась. - А друзей я и так воспринимаю на равных. Всех. Любых. Если вы со Стеллой так не можете, мне вас искренне жаль. Стелла порывалась что-то возразить, но Озма уже взяла Энни за руку: - Пойдём, хранительница, нам до Совета надо ещё кое-что успеть. А эти интриганки пусть поговорят друг с другом. Может быть, поймут свою неправоту. Хотя чё-т сомневаюсь. Волшебницы молча проводили их взглядами, полными недосказанного. - Всё-таки ухитрились превратить военный совет в балаган! - продолжала возмущаться Озма дворцовыми коридорами по дороге на кухню к Фрегозе. - Но ты же первая о "женихах" заговорила, - осторожно напомнила ей Энни. - А разве я не права? Они его, понимаешь, прятали семь лет, чтобы он мне не запечатлился слишком маленьким. А то "особой романтической дружбы" не получится... - Ну, мы вот с Тимом тоже дружим. Вдвоём и тоже по-особому, наверно. Но без всяких там "женихов". - Тебе его что, тоже кто-то в друзья навязывал? - сердито спросила Озма. - В каком-то смысле да, - ответила Энни, подумав. - Мне год был, ему два с половиной. Что я там могла выбирать? - Так вот, милая сестрёнка, мне уже давно не год. Как ни считай. И друзей себе я буду выбирать сама. Умненькая Энни поняла, что эту тему лучше не развивать. И лишь когда уже, выяснив у Фрегозы адрес Фаданоры, шли по улице среди круглых фиолетовых домиков с коническим крышами, бросила как бы в пустоту: - А он симпатичный... - Кто? - удивлённо спросила Озма, думая давно о другом. - Ну этот, как его... Ахтунг? Принцесса закрыла лицо ладонью. Присоединившийся к ним дядя Чарли - тоже, но по другой причине: - Энни, ты же племянница моряка! - простонал он. - Как можно было не запомнить имя "Аврал"? Это же Over all, Все наверх! - Да какая разница? - буркнула Энни. - Действительно, - согласилась Озма. - А я вот всё хочу спросить, - Чарли решил перевести разговор на безопасную тему, - почему Совет проводится именно в Фиолетовой стране? - Ты же слышал, что говорила Виллина? Происходящее затрагивает волшебство, затрагивает говорящих животных, но народам Волшебной страны от него, по большому счёту, пока что ни холодно ни жарко. Вот если бы тьма распространялась не по линии гор, а вглубь страны, или если бы туман вредил посевам... А так, пока угроза не стоит на их пороге, а смутно брезжит в предсказаниях книги Виллины, которые всегда так туманны и под условием, кто станет заранее отказываться от привычного хода жизни? Мешками для листьев рафалоо зверушек снабдили, и то хорошо. - Ну, использовать листья тоже ведь этот Стеллин садовник предложил, - напомнил капитан. - Это правда. Он и противоядие от тумана пытается найти. Но подозреваю, больше из исследовательского интереса, чем перенимаясь бедами животных. И потом, он один. Так-то болтуны, как и жевуны, и мои изумрудники, относятся к происходящему совершенно равнодушно. Война где-то там и у кого-то. Но вот с мигунами всё иначе. Известие о тьме, вышедшей из Долины Смертной тени, сразу нашло среди них живой отклик и вызвало волнение. Не у всех, но как-то массово. Вдруг поползли разговоры о какой-то странной девочке с волком, которых видели по разным весям. Что это-де давно предсказанное знамение тяжёлых времён и решающей битвы Добра и Зла. Много всякого рассказывают. Поэтому Страшила и предложил собраться здесь, "опираясь на по-тен-ци-аль-но-е содействие мигунов". В Совете и Лестар участвует, и спикерка Конгресса Фаэлла. - Понятно. - А вот мне пока не очень. Как-то слишком уж все эти слухи напоминают легенды Войска Ориона в пересказе Фараманта. Ушедшие в народ. Но если оно так укоренено в Фиолетовой стране и если происходящее так созвучно его легендам, то почему никто из его членов до сих пор не вышел с нами на связь? - Думаешь, они действительно могут знать что-то важное? - с сомнением спросил Чарли. - Уже не знаю, что думать. Вот и о спрятанном мече Гуррикапа внезапно книга Виллины знает. Ну, это для меня внезапно, другие уже семь лет в курсе, но как же мне это сказать, я ведь захочу узнать подробности, придётся открыть Аврала в рукаве... - Да ладно тебе заводиться опять! - Так я и не завожусь - перегорело уже... Смотри: пусть даже все легенды Войска Ориона - вздорные бабьи басни. Но ведь сами они считают иначе, правда? Вот ты на их месте не поспешил бы в преддверии решающей битвы поделиться сокровенным знанием, которое могло бы повлиять на её ход? Капитан задумался. - Собственно, ты сама ответила на свой вопрос, - сказал он после паузы. - Во-первых, нет смысла делиться тем, что повлиять на него не может. Мы же не знаем, что там говорят их легенды о ходе и результате Решающей битвы... - А "во-вторых"? - Во-вторых, не стал бы делиться с теми, кому не доверяю. - Кто может оказаться на стороне противника? - уточнила принцесса. - Грубо говоря, да, - согласился Чарли с предложенной формулировкой. - Это меня и тревожит больше всего. Если нам не доверяют, то почему? Поэтому я и хочу успеть до Совета поговорить с Фаданорой, раз уж это наша единственная зацепка. И раз уж так повезло, что она живёт недалеко от дворца.
Annie: Ещё одна хорошая глава )) И весёлая. Ну, и не раз заставила удивиться. Капрал Бефар пишет: Авралом зовут. Ну и имечко! Капрал Бефар пишет: - Да, - согласилась Озма, - возраст в этом смысле удачный. Лурлина была мудрой феей. Не то что некоторые тут. Браво, Озма )) Не, ну волшебницы в самом деле как-то не так себя повели )) Озма, конечно, сорвалась, но под таким давлением кто угодно сорвётся ) Капрал Бефар пишет: - Ну, мы вот с Тимом тоже дружим. Вдвоём и тоже по-особому, наверно. Но без всяких там "женихов". Так в начале же где-то было, что Энни за него замуж собирается... Капрал Бефар пишет: Умненькая Энни поняла, что эту тему лучше не развивать. И лишь когда уже, выяснив у Фрегозы адрес Фаданоры, шли по улице среди круглых фиолетовых домиков с коническим крышами, бросила как бы в пустоту: - А он симпатичный... Стесняюсь спросить, откуда идея, чтоб мальчиком заинтересовалась именно Энни )) А то я тут как-то слишком прозрачно свои ТиХЖД узнаю ) И в принципе, будет очень интересно: если старшие волшебницы так упорно будут навязывать "нежную романтическую дружбу" мальчика Озме, а она плавно спихнёт его Энни. Капрал Бефар пишет: - Ну этот, как его... Ахтунг? И ведь как обыграно имечко из Сухинова! (хотя, мне почему-то хочется, чтобы Энни ему какое-нибудь более благозвучное прозвище хотя бы придумала).
Капрал Бефар: Annie пишет: Так в начале же где-то было, что Энни за него замуж собирается... чтоб мальчиком заинтересовалась именно Энни Ну вы об Энни совсем уж как-то плохо думаете... Ей же девять лет! Пофантазировала о будущем с самым логичным способом Тиму оставаться рядом, высказала запоздало Озме мнение о внешности Аврала, чтобы тут же о нём забыть... если старшие волшебницы так упорно будут навязывать "нежную романтическую дружбу" мальчика Озме, а она плавно спихнёт его Энни А теперь об Озме плохо думаете... То есть да, в каком-то смысле спихнёт)) и уже в завтрашней главе, если я успею её закончить и если меня не забанят) Но при очень уж драматических обстоятельствах и совсем не плавно) А то я тут как-то слишком прозрачно свои ТиХЖД узнаю ) То вы уже слишком додумываете ) Спойлер про Белого рыцаря вы знаете, так что совместный квест им предстоит так или иначе) (хотя, мне почему-то хочется, чтобы Энни ему какое-нибудь более благозвучное прозвище хотя бы придумала) ОК, ещё обзовёт его более благозвучно, прежде чем запомнит имя))
Sabretooth: Капрал Бефар пишет: Он из горцев, потомков балланагарских ушельцев, - объясняла Виллина. - Живут к востоку от Долины гигантских орлов. У балланагарцев и их потомков в Изумрудном городе и ГС ведь двойные имена, тогда и у Аврала должно быть двойное.
Annie: Капрал Бефар пишет: Ну вы об Энни совсем уж как-то плохо думаете... Ей же девять лет! Ни в коем разе не хочу плохо думать об Энни) просто уточнила. Капрал Бефар пишет: То вы уже слишком додумываете ) Правда? Ну хорошо))
Капрал Бефар: Sabretooth пишет: У балланагарцев и их потомков в Изумрудном городе и ГС ведь двойные имена, тогда и у Аврала должно быть двойное Дикий народ, дети гор )) Подведу дальше обоснуй, что это родовое имя, а личное он не использует как представитель рода в Розовой стране. Не, стоп, двойные у жевунов и их потомков в ИГ, а у балланагарцев и рудокопов таки нет. Annie пишет: Правда? Правда-правда) А то и про Урфина домысливали, прямо как ваша Дарти в объявленной не сущей "Принцессе"
Annie: Капрал Бефар пишет: Правда-правда) А как похоже получилось) Дарти просто не выучила, она ничаянно, она больше так не будет)) хотя эпизод с ней я ещё себе заберу куда-нибудь))
Капрал Бефар: Вот это поворот! (на самом деле, нет) Но поговорить с Фаданорой толком не удалось. Едва увидев её, Чарли почему-то сразу понял, как ей удалось покинуть Фиолетовую страну под прицелом пронзающего глаза Бастинды, да ещё и с малолетним Фарамантом. И почему Фарамант сбежал из-под её опеки, как только представилась такая возможность. И даже почему Флита, которой уже за тридцать, всё ещё не замужем. Бывают такие люди, по глазам которых при достаточном жизненном опыте можно вполне прочесть их характер и едва ли не всю биографию. И в общем-то, исход их общения тоже был сразу понятен. Но Озма продолжала надеяться. - Вот объясните, Ваше Высочество, зачем вы всюду лезете? От вас покоя нигде нет с вашими инициативами, вашей навязчивой дружбой, вашими представлениями о том, как всем нам жить в Волшебной стране. Теперь уже в собственном доме меня преследуете. Что дальше? В тайном чулане нельзя будет уединиться, чтобы вы оттуда не выскочили? Женщина просто буравила Озму строгим немигающим взглядом. Как отучила себя в Изумрудной стране от здешнего тика, так и не вернулась к нему за десять лет. Или просто умела пристально глядеть, когда надо. Хотя мигающими эти глаза представить было трудно. - Уважаемая госпожа Фаданора, речь сейчас не о том, нравлюсь ли я вам и нравится ли вам то, что я делаю, - Озма, пропуская мимо ушей абсурдные обвинения, упорно пыталась до неё достучаться. - Мы пытаемся объединить все усилия для борьбы с надвигающейся угрозой. И кому, как не вам, Войску Ориона, знать, насколько она серьёзна. Почему вы не хотите нам помочь? Даже не так: неужели вас это не касается так же, как всех остальных? Во властном взгляде хозяйки впервые блеснуло некое подобие интереса: - Если Ваше Высочество понимает, что нам известно намного больше, чем цивилам, то и касается оно нас совсем не так, как прочих. Не пытайтесь, живя в миру и ходя по земле, постичь смысл действий или бездействия тех, кого ведут звёзды. - Я не пытаюсь, - вздохнула Озма, - и ни на что не претендую... Но хоть намекнуть-то можете, как Войско Ориона понимает происходящее? Действительно ли за ним может стоять сам Пакир? Звук этого имени заставил вздрогнуть Флиту, скользившую за спиной матери бесшумной тенью. Лицо её на секунду стало ещё бледнее, а затем слегка порозовело, что, очевидно, означало высшую степень смущения. Понятно, почему Элли и Тотошка, будучи ещё в очках, отмечали особо насыщенный зелёный цвет её кожи - а также глаз и волос, на самом деле тоже очень светлых. Кстати, с мигунским тиком у неё, хотя родившейся и выросшей в Изумрудной стране, было всё в порядке. - Пакир-Руг, - поправила Фаданора с нажимом. - Так звучит полный титул Тёмного Властелина. Его не успел узнать неблагодарный Фарамант, да и вы наверняка не слышали в детстве от Лима Барна. Но если хотите понять хоть что-то, начните с этого. - Пакир-Руг? - повторил Чарли, и вдруг его осенило: - Руггедо! "Маленький Руг"... - Точно! Госпожа Фаданора, противник Арахны, который её развоплотил, украв пояс, называет себя Руггедо, - подхватила Озма. - И он свободно ходил по Подземью, не поддаваясь её воздействию. Может ли это быть сам Пакир-Руг? Он выглядел как гном со странным лицом... - Тёмный Властелин может принимать любой облик, - наставительно сказала Фаданора. - Какой захочет, - и без всякой паузы, не оборачиваясь, обратилась к Флите: - Ты, кажется, куда-то шла? - Я? - удивилась дочь, заморгав длинными светлыми ресницами ещё быстрее. - Ну не я же! - язвительно ответила Фаданора. Слова о Руггедо её заметно заинтересовали, и, вероятно, пытаясь запоздало это скрыть, она и набросилась на Флиту. - Да-да, конечно, - засуетилась та. - И по-моему, тебе стоит поторопиться, потому что уже опаздываешь, - простая, казалось бы, фраза звучала чересчур многозначительно, но кто знает, что за отношения в этой странной семье. Озма чувствовала в разговоре некоторый сдвиг с мёртвой точки и спешила его закрепить: - Что именно мы должны понять? - Многое, - ответила Фаданора уже прежним равнодушным голосом, искоса следя за сборами дочери. - Начиная с простых, доступных вашему мирскому разумению вещей. Вроде того, что Изумрудный город и ваши со Страшилой колонизаторские замашки у нас здесь уже вот где, - он провела ребром ладони по горлу. - Вы игнорируете многовековую историю королевства Феома, собственную культуру нашего народа и его тысячелетнюю государственность. Переписываете всё в духе балланагарского империализма. Озме очень захотелось приложить к лицу сразу две ладони, но она сдержалась. - Королевство Феома… Империя Балланагар… Вы ещё этого вспомните, - надпись на гномском каталоге, как назло, подзабылась, - завоевателя Аграната, вот. Какое отношение эти призраки, давно ушедшие в мир теней, имеют к сегодняшней реальности? - Вот! - торжествующе воскликнула Фаданора. - В этом и заключается суть вашей имперской политики. Свести всю историю к эпохе волшебниц, вытравить память о том, что было раньше. Вроде и не было никаких цивилизационных конфликтов, и принцесса из балланагарской династии правит на наших западных рубежах со всеобщего согласия и ко всеобщему удовлетворению... Девочка даже растерялась: - Э, простите... Если уж ворошить столь древнее былое, то давайте вспомним, что королевство Феома ушло с этих самых рубежей за столетия до того, как их заново колонизировали люди Нараньи и Бофаро. Вроде бы считается, что там к этому времени уже не было ни одного поселения - одни развалины. И насколько я заметила сегодня по картам в музее, у вас тоже так считается. Может быть, это в самом деле имперская историография, и Войско Ориона располагает другими данными. Я бы с удовольствием их послушала, но вы же молчите... - Войско Ориона тут не при чём, - проворчала Фаданора. - Пусть развалины. Но это же памятники материальной культуры, под влиянием которых формировалась культура переселенцев. Ведь даже дома в Изумрудном городе прямоугольные, как Фиолетовый дворец, тогда как по всей Волшебной стране они круглые… Озме всё-таки пришлось впечатать лицо в ладонь. - Госпожа Фаданора, зачем вы занимаетесь таким наивным мифотворчеством? И с кем? Изумрудный город строился у вас на глазах, и вы прекрасно знаете, что Гудвин вдохновлялся образцами из Большого мира. И уж точно не Фиолетовым дворцом, которого в глаза не видел - не довелось как-то, знаете ли, из-за Летучих Обезьян... А меня вот в бытность Урфином Джюсом здания Изумрудного города после его посещения действительно вдохновили построить прямоугольный дом. До сих пор стоит неподалёку от бывшей пещеры Гингемы, если ещё не развалился. Может быть его тоже возьмём как доказательство того, что феомская культура распространилась тысячу лет назад аж до древней столицы Нараньи? - Ах, какой искромётный юмор, Ваше Высочество! - ответила Фаданора с ехидным сарказмом. - Что-то когда надо, вы про развалины рассказываете, а детей в Изумрудной стране учите совсем другому... - Чему же мы их учим? - удивилась принцесса. - А то не знаете? Что её население - колыбель всех народов Волшебной страны, арзалы, которые там всегда жили и не имеют, в отличие от других, отличительной внешней черты… - Что за ложь! - Озма впервые позволила себе повысить голос на хозяйку дома. - Да, у нас есть фрики, рассказывающие подобную лабуду, как вот вы про влияние феомской культуры на Гудвина. Но к ним и отношение соответственное, не то что детей учить этим побасенкам. А термин "арзалы" у нас официально считается лженаучным и шовинистическим. Фаданора пыталась вставить реплику, но Озму вело на одном дыхании: - И если уж говорить о побасенках и об исторической памяти, то напомню, что последние короли Феома были как раз из той самой нелюбимой вами балланагарской династии, которую имею несчастье представлять столь нелюбимая вами я. И современный Фиолетовый дворец был построен при них, и неизвестно, насколько проект повторял прежний замок. Может статься, что прямоугольная форма - как раз таки колониальная балланагарская архитектура. Нет, сама я так не считаю, - поспешила добавить, видя, как багровеет от злости лицо женщины. - Довелось видеть издали дворец потомков Бофаро в стране Подземных рудокопов, он круглый, как и большинство домов в их городе. И Дозорная башня круглая. Так что здесь скорее всего действительно феомская самобытность. Но вот что доподлинно известно - привилегия давать потомкам имена на "Ф", которыми вы так гордитесь и меряетесь, появилась тогда же, и отмечались ею за службу Балланагарской имперской короне. Как видите, я тоже немного знаю историю до эпохи волшебниц. Историю, а не мифы. - Ваше дальнейшее присутствие в моём доме категорически нежелательно, - хрипло выдохнула Фаданора. За порогом дядя Чарли словно очнулся от транса: - Озма, я не понял, а какое отношение весь этот увлекательный исторический экскурс имел к Пакиру? - Думаешь, я что-то поняла? Заморочила нам голову, выставила меня виноватой за то, что посмела защищаться от её бредовых нападок... Вернувшись во дворец, принцесса, вся ещё в бурлящих расстроенных чувствах, пошла мыться и успокаиваться перед Советом. И Энни с собой потащила. Та, впрочем, ополоснулась по-фермерски быстро и делово, даже серебряный обруч с пальца не снимала, тогда как Озма долго нежилась в королевской ванне, потом сушила волосы, укладывала причёску... К обеду не явилась, в зал Совета до его начала тоже. Залом Совета служила уютная гостиная - кулуары Конгресса во время сессий. Нельзя сказать, чтобы она была слишком маленькой, но помимо участников в ней и в дверях топтались мигуны-охранники с алебардами, зачем-то выставленные модератором Совета Фаэллой, так что создавалось впечатление если не тесноты, то некоторой уплотнённости. Сама Фаэлла, глава Фиолетового Конгресса, тихо беседовала с Сервалом, крутя в руке маршальский жезл-булаву с густо утыканным шипами навершием, похожим то ли на ежа, то ли на кактус. Энни знакомилась с мастером Лестаром. Ему, как и Страшиле, видимо, всё-таки шепнули о случившемся с Элли, поэтому оба не только не спрашивали о ней, чего девочка боялась больше всего, но и тактично воздержались от дежурного замечания об их внешнем сходстве. Дядя Чарли, вспомнив о таинственной табличке Гудвина, показывал её Страшиле. Соломенный человек, опираясь на трость, вынимал булавки, которые так и лезли из головы-мешка от напряжённого размышления. - Начало-то понятно, потому что ма-те-ма-ти-ка. Когда там у нас Гудвин прилетел? Получается... в этом году как раз начался искомый лунный месяц. Слова "Ар-бу-сто" и "О-ма-ха" мне не знакомы... - Омаха, - это такой город в Большом мире, в штате Небраска, - объяснил моряк. - А Арбусто, по словам Озмы, похоже на балланагарское имя. - Если "О-ма-ха" - пароль, возможно, его надо сказать этому самому Ар-бу-сто? Но я не встречал в Волшебной стране никого с таким именем. И при чём тут цвет и месяц? Мне ка-та-стро-фи-че-ски недостаёт ин-фор-ма-ци-и для каких-либо выводов. Как только в часах над дверью из гостиной упала в нижний сосуд последняя песчинка, в проёме появилась Озма. Точность - вежливость королев, любила повторять она и не могла сейчас позволить себе быть невежливой. Хотя, положа руку на сердце, очень хотелось. Помахивая раздвоенным жезлом из слоновой кости с золотой монограммой Oz между его рогами, заканчивающимися крупными бриллиантами, принцесса оглядела зал в поисках свободного места. Направилась было к Энни, но сидящий рядом Аврал и перехваченный взгляд Стеллы заставили повернуть в другую сторону и сесть на диване между Чарли и Страшилой. Фаэлла открыла Совет и без лишних вступлений передала слово Озме. - Друзья! - сказала та, обводя всех блестящим взглядом и стараясь задержать его на каждом, проникнуть им как можно глубже - с целью не столько понять сокровенное, сколько открыть чистоту и прозрачность собственных помыслов. - С утра все мы имели возможность плотно пообщаться друг с другом и узнать много нового о событиях последних дней. Признаюсь, услышанное меня тревожит, и этой тревогой мне и хотелось бы поделиться, прежде чем мы приступим к обсуждению каких бы то ни было вопросов. К сожалению, до сих пор мало кто в Волшебной стране по-настоящему осознал, что идёт война. Странная, необъявленная, гибридная. Мы до сих пор не знаем ни её целей, ни её дальнейших методов, и только буквально за последние сутки более-менее прояснилось, кто её, собственно, против нас ведёт. В такой необычной ситуации я призываю для начала хотя бы присутствующих в этом зале: забыть, по крайней мере, до победы (правильнее сказать - до побед, учитывая, что у нас два противника) обо всех разногласиях и выяснениях отношений. Им не время и не место, - девочка слабо улыбнулась. - Потом доспорим, если будет желание. Сейчас важно каждому из нас придержать личные амбиции. И относиться друг к другу с доверием. Иначе просто не сдвинемся с места. Проще сразу капитулировать. - Какое-то зашкаливающее лицемерие, - громко и внятно произнёс вдруг Сервал. В гостиной воцарилась гробовая тишина. Озма молнией метнула взгляд на зверя, выжидающе перевела его на Фаэллу, у ног которой тот сидел. Модератор своим видом демонстрировала полное равнодушие. Не произошло ничего из ряда вон выходящего, требующего какого-либо вмешательства. Утрись и продолжай. Но продолжать после реплики, перечеркнувшей всё сказанное, было невозможно. Золотая диадема Озмы, похожая на огромный глаз, замерла держа Сервала в своём прицеле. Тишина продолжала висеть и становилась всё невыносимей. - Давненько я не слыхала такого серьёзного обвинения в свой адрес. Как-то всё больше о "двойных стандартах". Могу ли я, прежде чем продолжу, узнать, в чём заключается моё лицемерие и почему оно зашкаливающее? По какой вообще шкале? Под молчаливым взглядом принцессы Сервал сидел сжавшись, но от прозвучавшего вопроса вдруг осмелел: - Я всё уже сказал. Вы отказываете нам в магической защите, предлагая взамен эти дурацкие листья. Большинство зверей воспринимает это как издевательство. - Уже "большинство"? - насмешливо переспросила Озма. - Ещё утром были всего лишь "многие". Вы разве проводили какие-то опросы или наблюдения, чтобы утверждать подобное? - То есть вы мне не верите? - оскалил зубы Сервал. - Чего тогда стоят ваши красивые слова о доверии? Или вы только к себе его требуете? - Доверие предполагает как минимум уважение, - не полезла за словом в карман Озма. - Я вас, кажется, не перебивала. - Так и я не перебивал. Вы сами ко мне прицепились. - Да что же это такое? Здесь вообще модератор есть? - не выдержала Виллина. Фаэлла окинула старушку надменным взглядом. - Модератор здесь есть, - ответила она, подняв, словно в доказательство, свою колючую булаву. - И у модератора вопрос к докладчику, пользуясь сделанной им паузой. Почему Ваше Высочество утверждает, что у нас два противника? Уточню вопрос: кто и на каком основании решил, что они оба противники? Хотя они вроде бы противостоят друг другу. Кто и зачем пытается нас втянуть в самоубийственную войну на два фронта вместо того, чтобы разобраться в причинах этого противостояния и занять правильную сторону? - Потому что так говорит моя книга! - Виллина вновь пришла на помощь Озме. - Вопрос был не вам, госпожа волшебница, - отрезала Фаэлла. - Прежде чем требовать уважения к себе, научитесь уважать регламент. Книга ваша вообще откуда-то из Большого мира. Почему мы должны верить, что она говорит в интересах нашей страны, а не её врагов? - Простите, но этот вопрос выходит за всякие рамки, - сказала Озма, преодолевая растерянность. - Вопрос вполне правомерный. Четыреста лет назад четыре пришлые волшебницы принесли нам свои понятия о том, что есть добро и зло. Мы, жители Волшебной страны, вправе подвергнуть их сомнению. Вы говорите, что сизый туман вызван Арахной? Озма молча кивнула. О ночном разговоре с Дракопауком все давно знали. - И что противник Арахны - сам Пакир-Руг? А вот этого не мог знать никто, кроме участников разговора с Фаданорой. Озма посмотрела на Чарли, который покачал головой, на Энни, которая вообще не поняла причину её тревожного взгляда. Наконец её осенило: - Вы тоже из Войска Ориона, да? Это к вам Фаданора отправила Флиту, услышав о Руггедо? Фаэлла слегка замялась: - Это не имеет значения. Вы пытаетесь вовлечь нас в войну против Арахны, а значит, заставить выступить на стороне Пакира... - Да что вы такое говорите? - раздался вдруг в ползующем по залу гуле писклявый голос Энни. - Против Арахны был сам Гуррикап - Торн, по-вашему... - Не сметь! - исступлённо завизжала Фаэлла. - Не сметь унижать это святое имя подобным кощунством! Жалкие слепцы, вы до сих пор ничего не поняли? Даже узнав полное имя Тёмного Властелина, не способны сложить два и один? Да прочтите же вы, наконец, "Пакир-Руг" с конца! Всё ещё не понимаете, кого вы в безумии своём называете создателем Волшебной страны? Чьей магией творите свои якобы добрые чудеса, прикрывшись белыми плащами и соблазняя невежд и колеблющихся? Гул усилился. Озма решительно поднялась с дивана и сделала шаг в сторону Фаэллы. - Ни с места! - крикнула та. - Как модератор Совета Безопасности и глава Конгресса данной мне властью констатирую угрозу безопасности Фиолетовой стране, исходящую от Изумрудного города под властью Пакира. В связи с чем провозглашаю Республику Феомского Народа, которая расторгает с ним всякие отношения. Алебарды охранников как-то неожиданно оказались направлены на Озму и на Чарли, готового ринуться ей на помощь. - Это изумительно... я хотел сказать, возмутительно! - Страшила от неожиданности снова начал путать слова, чего за ним давно уж не водилось. Озма щёлкнула каблуками, выбросив вперёд руку с жезлом... и застыла в недоумении. Поднесла висящий на цепочке серебряный свисток к глазам - и они расширились от ужаса. Фаэлла удовлетворённо наблюдала замешательство принцессы. - Мастер Лестар, - сказала она, - вы с народом или с ними? Белобородый старец сбросил оцепенение: - Как правитель Фиолетовой страны я бы попросил вас немедленно... - Сейчас вы не правитель, - перебила его Фаэлла, - а рядовой участник Совета Безопасности. Я его, кажется, не закрывала. - Не закрывали?! Вы его сорвали! Сервал у ног Фаэллы угрожающе зарычал, а сама она деланно развела руками: - Ничего подобного. Я продолжаю решать вопросы безопасности. И если вы тоже представляете для неё угрозу, то будете изолированы вместе с остальными. Ещё один стражник шагнул навстречу Лестару. Тотошка бросился ему наперерез и был схвачен за загривок крепкой рукой в железной перчатке. Вихрь и мрак - исчезла Виллина. Гламурное розовое облачко - её примеру последовала Стелла вместе со своими стражницами. Но без Аврала, который растерянно озирался по сторонам. Ещё растерянней были лица охранников-мигунов, направившихся было к нему и Энни. И Энни за долю секунды сообразила, что делать. Коснулась рубина на своём колечке - и исчезла. Цепко схватила за руку Аврала - исчез и он. Спецэффекты от улёта волшебниц ещё не успели развеяться, и складывалось полное впечатление, что ребята пропали вместе с ними. Аврал действительно был толковым парнишкой. Поэтому Энни из дворца тащил уже он, а не наоборот.
Захар: Изумительно! Чудесно! Жду продолжения!
Annie: Капрал Бефар пишет: - Вот объясните, Ваше Высочество, зачем вы всюду лезете? От вас покоя нигде нет с вашими инициативами, вашей навязчивой дружбой, вашими представлениями о том, как всем нам жить в Волшебной стране. Как-то невежливо разговаривает дамочка с принцессой ) Причём, если я не ошибаюсь (я могу путаться), Озма имеет какую-никакую власть над всей ВС, а не только над ИГ? Капрал Бефар пишет: Не пытайтесь, живя в миру и ходя по земле, постичь смысл действий или бездействия тех, кого ведут звёзды. Так и представила себе этот тон ) Капрал Бефар пишет: Озме очень захотелось приложить к лицу сразу две ладони, но она сдержалась. А к лицу Фаданоры ей ничего приложить не захотелось? )) Капрал Бефар пишет: - Ах, какой искромётный юмор, Ваше Высочество! - ответила Фаданора с ехидным сарказмом. Кого-то она мне напоминает )) Капрал Бефар пишет: А термин "арзалы" у нас официально считается лженаучным и шовинистическим. Браво! Капрал Бефар пишет: - Ваше дальнейшее присутствие в моём доме категорически нежелательно, - хрипло выдохнула Фаданора. Нормально так - правительницу из дома подданной выгонять... Капрал Бефар пишет: - Какое-то зашкаливающее лицемерие, - громко и внятно произнёс вдруг Сервал. ААААА!!! Очень, очень впечатляющая глава. Очень сочувствую Озме. Хотя не вполне понятно, почему у простых жителей так мало уважения к правителям. Или это только у "сектантов"? ) Просто заговор заговором, но не настолько ж принцессам хамить ) Будь Озма не такая добрая, она могла бы и, ну не знаю, взять под стражу за неуважение, ну или Лестару хотя бы пожаловаться.
Капрал Бефар: Annie пишет: Просто заговор заговором, но не настолько ж принцессам хамить ) Будь Озма не такая добрая, она могла бы Вот потому и хамят, что знают, насколько добрая и что утрётся... Кроме того, обе дамочки мало того, что "сектанты", да ещё и "Ф-аристократия", чем в совокупности определяется не только неуважение к балланагарской принцессе, но и непомерно завышенное мнение о себе. А к лицу Фаданоры ей ничего приложить не захотелось? )) Она всё надеялась до неё достучаться, всё смирялась до последнего... Увы. Некоторые чудеса не случаются даже в сказках.
Annie: Капрал Бефар пишет: Вот потому и хамят, что знают, насколько добрая и что утрётся... Нда. Вот даже не знаю, что тут сказать ) Капрал Бефар пишет: всё смирялась до последнего... Касательно ситуаций, когда мне хамят, я порой говорю себе "смирение - это хорошо, но когда оно не поощряет чужое хамство". Но я не такая добрая, как Озма, так что не будем портить милую девочку подобными тараканами )) (хотя как раз здесь Озма могла бы применить некоторые черты характера Урфина Джюса, он вроде таким добрым и смиренным не был).
Sabretooth: Капрал Бефар пишет: - Вот объясните, Ваше Высочество, зачем вы всюду лезете? Annie пишет: Как-то невежливо разговаривает дамочка с принцессой ) Причём, если я не ошибаюсь (я могу путаться), Озма имеет какую-никакую власть над всей ВС, а не только над ИГ? Странно, что с правителем ВС кто-то может говорить таким тоном. Если бы кто-то так сказал, например, Корине Гингеме, то его бы потом по частям собирали
Капрал Бефар: Annie пишет: когда мне хамят, я порой говорю себе "смирение - это хорошо, но когда оно не поощряет чужое хамство". Правильно говорите имхо. Но у Озмы этот естественный режим включился аж только на Совете... Annie пишет: Нда. Вот даже не знаю, что тут сказать ) Sabretooth пишет: Странно, что с правителем ВС кто-то может говорить таким тоном Вот такие неприятные личные тараканы у Озмы с её урфиновским бэкграундом и стремлением быть доброй, не до конца понимая, что такое доброта и чем она отличается от слабости и гипертолерантности. Теперь, во второй части в результате случившегося ей придётся кое-что пересмотреть и постараться при этом не перегнуть палку в другую сторону.
Annie: Капрал Бефар пишет: и стремлением быть доброй, не до конца понимая, что такое доброта и чем она отличается от слабости и гипертолерантности. Теперь, во второй части в результате случившегося ей придётся кое-что пересмотреть Вот это правильный подход ))
Лерелахит: Прелестно, хотя и немного непонятно. Но это моё незнание канона. Пожалуйста, продолжайте.
Захар: Да, продолжайте, дорогой Автор, мы ждем!
Капрал Бефар: Бастинда жжот Гуамоко всё-таки уговорил её не откладывать дело в долгий ящик и ковать железо, пока горячо. Возможно, поговорки употреблял другие, но смысл был именно таков. У марранского князя Торма рассказ филина вызвал неожиданно бурный отклик. - Я правильно понял? Это будет совсем наша волшебница? Собственная? - переспрашивал он недоверчиво. - Не так, как Стелла и Озма прилетали тут с предложением своего покровительства вместе с другими народами? - А вас такое не устраивает? - осторожно спрашивал Гуамоко. - Ещё чего! - Торм корчил презрительную гримасу. - Мы, марраны, всегда сами по себе. В нашей долине не место ни чужакам, ни чужим обычаям. Бастинда, слушая пересказ этой беседы, пожимала плечами: - Это же очень плохо! Если они не хотят перенимать ничего нового - что я могу им предложить? - Ты плохо понимаешь их ментальность, повелительница, - прищурился филин. - Они не готовы перенимать ничего от других народов, потому что для них все по умолчанию враги. Включая даже болтунов из Розовой страны, с которыми они торгуют, обменивая драгоценные камни на необходимые предметы быта и инструменты. Они не понимают, что такое союз с чужаками - для них это всё равно, что капитуляция и рабство. К тому же видят, что другие живут гораздо лучше их, а значит, сильнее их. Поэтому всех боятся и ненавидят. Их мир - это их долина в сплошном кольце недругов вокруг. Но вот волшебниц они очень уважают. Я бы даже сказал, боготворят. Торм объяснил мне, что когда марраны жили в Подземье, им покровительствовала Спящая Волшебница. И жили они тогда хорошо - умели строить большие крепкие дома, добывать огонь, делать орудия труда и шить одежду. А в долине, оставшись без волшебницы, одичали. Поверь, из твоих рук они примут всё, что угодно - лишь бы ты покровительствовала только им и не приходилось делить тебя с чужаками. - Звучит очень заманчиво. Но не ошибиться бы. Эти прыгуны очень жестоки и быстры на расправу... - Это правда. А ещё они не терпят обмана, - заметил Гуамоко. - Обманывать-то я их не собираюсь, - усмехнулась Бастинда. - Я ведь действительно волшебница и действительно могу предложить им полезные вещи. Да начиная с того же огня! Главное, сделать это с умом... Алый рассвет над долиной был в это утро необычен и зловещ. Огромная чёрная тень отделилась в его отблесках от горных вершин и поднялась, обгоняя зарю, к отступающей ночной темноте, в гуще которой вдруг вспыхнуло яркое пламя. Полуодетые марраны выбегали из шалашей, в страхе и трепете глядя в небо. Над озером летал филин, восклицая трубным гласом: - Великая волшебница Бастинда почтила своим пришествием князя Торма! Тень спускалась всё ниже, превращаясь в гигантскую птицу, на спине которой восседала Старая Леди в чёрном с горящим факелом. Искры от него, рассыпаясь, возносились ввысь и образовывали невесомый пылающий шлейф. Торм вышел из шалаша в сопровождении княгини Юмы, поднял взгляд. - Это ко мне, - сказал важно. Аррахес опустился перед княжеским шалашом, спиной к толпе, охватившей его полукругом на почтительном расстоянии. Волшебница также не удостоила никого взглядом, хотя и повернулась на несколько секунд к толпе с надменно поднятой головой, обведя в знак приветствия факелом, от которого марраны в ужасе шарахнулись. Всё её внимание было адресовано князю и княгине, склонившимся перед ней в поясном поклоне. Нет, Бастинда не повторит ошибок, допущенных сотни лет назад с мигунами. Никаких речей перед народом, никаких обещаний, никаких угроз. Лишь эффектные чудеса время от времени - не слишком часто, чтобы не привыкали. Страх и фантазия дорисуют остальное, и куда богаче реальности. Вообще надо как можно меньше общаться с народом, тогда у него не будет повода держать зло лично на тебя, а не только на твоих слуг. Она это поняла за последние два года, управляя "птичьим царством" и оставаясь при этом по-прежнему в тени. С прыгунами она будет не в тени, не безобидной старушкой в самановой хижине, а живым символом и духом народа. Но не более того. Для остального есть князь и старейшины. Её задача - выстроить пирамиду, общаясь только с её верхушкой. И тогда ни одна дубина, зарытая в шалаше под соломой, не будет предназначена ей, ни один камень не полетит в её сторону. Для этого тоже есть князь и старейшины. И есть кандидаты на их места, если уж придётся дать волю народному гневу. С опаской и неясной надеждой глядели марраны на пламя, которое запылало на виду у всего посёлка в каменном гроте на пологом склоне. В крошечных тенях, отбрасываемых на стены, можно было узнать, помимо волшебницы, княжескую семью и старейшин. Ещё вчера были люди как люди, с которыми и на кулаках можно побиться, а сегодня карающее божество огня служит им так же, как великой волшебнице. Нет, они знали по слухам, что в Розовой стране огонь укрощён настолько, что пользоваться им может любой ребёнок старше пяти лет. Но это их Стелла так захотела, а марранам оно на кой? Пусть власть над ним остаётся у князя и старейшин. Спокойней будет. Князь и старейшины тем временем вполне оценили преимущество огня. В вечно сыром и прохладном гроте, куда не попадали прямые солнечные лучи, было тепло и уютно. Это же, наверное, и холодными ночами можно так греться вместо того, чтобы жаться друг к другу всей семьёй? Копчёные утята, превращённые магией огня из солёных, были восхитительно вкусны, горячая тюря согревала изнутри и поднимала настроение, после выпаривания воды превращалась в густую кашу, отведать которую не побрезговала даже волшебница, а каша, намазанная на раскалённые камни, прямо сейчас становилась в свою очередь лепёшками, обещавшими быть ещё вкуснее. И даже это, по словам волшебницы, не шло ни в какое сравнение с "настоящей едой", как в Окружающем мире, которую она обещала научить готовить на огне. Бастинда знала, что путь к сердцам и умам подданных лежит через желудок. Но если сердец она явно достигла, то на пути к умам пока что блуждала. Осовевший старейшина Лакс лениво рассказывал, как марраны охотятся на утиный молодняк на озере: подранив из пращи, не добивают, а надгрызают живьём горло и пьют кровь. Утки в Волшебной стране, конечно, неразумные и не говорящие, но даже Бастинду покоробил азартный блеск в глазах Лакса при описании в деталях этого процесса. Это были суровые люди, закалённые жестокими первобытными условиями Долины. На голову меньше представителей других народов Волшебной страны, с детскими пропорциями и по-детски наивными выражениями безбородых лиц, разве что с необычайно мускулистыми босыми ногами, они умели быть беспощадными и бесстрашными. Оставалось укротить эту кипучую энергию, направить в нужное русло. - Как вы думаете, почему те же болтуны живут настолько лучше вас? - решила она закинуть удочку. - Потому что у них есть волшебница, - смачно отрыгнул Торм. - У нас теперь тоже есть, и мы тоже будем жить хорошо. - Да-да, конечно, - Бастинда не имела ничего против такой истовой веры в свою значимость, но пора бы ей уже подкрепляться делами. - Просто уметь коптить уток и варить кашу - ещё мало для того, чтобы жить так, как болтуны. - Ты же научишь нас строить дома и ковать железо? - Обязательно. Но для этого вам придётся кое-что изменить в своих привычках и укладе. Иначе вы этого просто не потянете. Вот скажи, светлейший Торм, в чём состоит твоя задача как князя? Я смотрю, у вас каждый живёт, как хочет, делает то, что хочет... - Но ведь никто не может хотеть чего-то вразрез со всеми, - почтительно объяснил князь. - Иначе он просто не выживет. Мы одна большая семья, у которой одна задача. - Ага, задача выживать... Но ведь в любой семье неизбежны конфликты, не так ли, светлейший Торм? - Вот я как князь их и разрешаю, если с этим не справляются старейшины. Или если их суд кажется несправедливым. - То есть ты верховный судья марранов? Уже хоть что-то. И какое наказание несут виновные? - Какое же ещё может быть наказание сверх того, что князь перед лицом народа объявил тебя виновным? - удивился Торм. - Э, не скажи... Бывают же ну очень тяжёлые проступки? За которые публичным позором не отделаешься? - Тогда виновному рисуют на лбу две полоски соком молочая, и он служит обиженному столько, сколько я определю по тяжести его вины. - А почему обиженному, а не князю? Торм недоумённо скрёб подрисованные глиной победные синяки (настоящие под ними сошли с полгода назад - мало кто осмеливался состязаться с князем в кулачном бою. Проиграешь - позора не оберёшься, победишь - как-то неловко). - Зачем мне столько слуг? У меня и так всё есть. Вон сколько нам уток и пшеницы носят без всякого принуждения в благодарность за мудрый и честный суд. Избытком я делюсь с нуждающимися. - Это сейчас, - терпеливо объясняла Бастинда, - пока выживаете в нищете. Но вы же хотите жить не хуже болтунов? А это будет требовать больших общественных затрат. Вот как у вас происходит мена с болтунами? - Ну как? Находят в горах блестящие камни. Собираются в группы, идут в Розовую страну и выменивают. За камни дают больше вещей, чем необходимо. Их проигрывают в ставках на соревнованиях или обменивают на камни тем, кто не хочет сам покидать долину. - И ни князь, ни старейшины этого никак не контролируют? - А как мы можем контролировать? - пожал плечами старейшина Грем. - Не мы же камни нашли. - Но если кто-то возьмёт без разрешения вещь из твоего шалаша - это будет воровство? - Конечно! - возмутился Грем, которому и в голову не приходило, что такое вообще возможно. - И он не будет доказывать, что "нашёл" её в твоём шалаше, правда? Вот так и с блестящими камнями надо. Объявить их все собственностью князя. - А что, так можно? - воскликнул изумлённый Торм. - Нужно! Разве огонь, который я дала тебе, не твоя собственность? И если кто-то из марранов дерзнёт его разжечь и использовать без твоего разрешения, это ведь тоже будет воровством, всё равно что взять вещь из шалаша? - Конечно, - нестройным хором согласились князь, княгиня и старейшины. - А чем хуже блестящие камни? Они ведь блестящие! Значит, в них тоже живёт огонь. Объясни народу, что карающее огненное божество гневается на них за такое самоуправство. Потому вы и живёте так плохо. - Это правда? - подозрительно спросил Торм. - Разумеется! Ты же сам признаёшь, что вы плохо живёте, разве нет? Пусть найденные камни приносят тебе в обмен на выменянные вещи. Но мену с болтунами будешь вести только ты. И вещей за камни марранам будешь отдавать столько, сколько сам установишь. А из скопившегося остатка можно будет уделять нуждающимся. Самое необходимое. А ещё вы со старейшинами сможете строить себе самые лучшие дома и обставлять самыми красивыми вещами из Розовой страны. На сытом и довольном лице князя стали появляться проблески понимания. Но как-то слишком вяло. Бастинда поняла, что несколько переборщила с кулинарией. Основы политэкономики лучше объяснять всё-таки на голодный желудок. Оно тогда доходчивей. Молчание, в которое погрузилась волшебница, Торм воспринял как приглашение взять инициативу в разговоре. Он начал рассказывать Бастинде предания об истории своего народа. Давно забытые рядовыми марранами, они продолжали храниться старейшинами, составляя важную часть обряда их посвящения. Под закопчённым сводом грота память о пережитом предками причудливо сплеталась с фантастическими домыслами, которыми обросла за столетия. Князь рассказывал о жизни марранов в Подземье, которую представлял весьма туманно, но при этом очень живо и эмоционально, словно концентрацию всех собственных страхов, описал ужас войны с Семью божественными владыками и изгнания в Верхний мир. С щемящей печалью в голосе разворачивалась повесть о бедствиях оставшихся без покровительства Спящей Волшебницы переселенцев, чьи глаза не знали солнечного света. Прячась от него в расселинах и пещерах, которые покидали только по ночам, они пытались то приспособиться к жизни в неуютной долине, то выбраться из неё. На юг, где многие погибли в жестокой битве с грозными предками болтунов. На запад, где были побиты Воюющими деревьями. На восток, где за крутым и опасным перевалом их встретили смертоносные пески Великой пустыни. На север, через дремучий лес, где изрядно пострадав в схватках с хищными зверями, вышли к Большой реке. Отчаянные сорвиголовы бросились преодолевать её вплавь (в Пещере они славились заплывами против течения по опасной Подземной реке не меньше, чем прыжками и бегом), но задолго до середины были застигнуты ночной грозой. В ужасе гребя обратно к берегу, одни гибли от ударов молний в воду, другие тонули просто от страха среди разрывающих чёрный небосклон сполохов зловещего пламени. А выбравшиеся на берег вдруг оказались в самой гуще зажжённого шальной молнией лесного пожара... Жалкая кучка марранов вернулась с князем Гроном в долину, куда несколько лет назад из Подземья вышел немалочисленный народ. Было решено, что только это место предназначено судьбой для их обитания. Дети переселенцев были уже привычны к свету дня, но окончательно растеряли последние навыки цивилизованной жизни. А ещё унаследовали от родителей панический страх огня - память о кошмаре грозовой переправы. Бастинду рассказ внезапно заинтересовал. Что-то в нём цепляло, и она даже догадывалась, что. Хотя не до конца понимала, почему. - А где находится выход из Подземья? Князь, княгиня и старейшины недоумённо переглянулись и развели руками. На помощь пришёл молча дремавший до сих пор Гуамоко: - Есть ли в долине или окрестных горах место, куда запрещено ходить? - Есть, - радостно закивал Торм и направился к выходу из пещерки. Бастинда с филином последовали за ним. Коротенький палец князя указывал на север, между двумя невысокими вершинами. Орёл Аррахес сильно удивился, узнав, что Бастинда собирается лететь на поиски выхода из Подземья. - Зачем тебе это, повелительница? - недовольно спросил он. - Затем, что я - повелительница, - грубо отрезала колдунья. - Ты присягал мне на верность для того, чтобы задавать глупые вопросы? Бывший орлиный царь в изгнании тяжело вздохнул о своей судьбе. - Почему-то волнует меня это место, - Бастинда всё-таки снизошла до объяснений. - Ощущение такое же, как тогда от приближения тьмы. - Вот и у меня тоже, - закивал орёл. - От одного взгляда в ту сторону лапы бросает в холод. - Лишь бы крылья в полёте не бросало. Если почувствуешь, что снова теряешь дар речи, скажешь. Но не вздумай врать! Марраны в ужасе наблюдали, как гигантская птица с волшебницей летит в Запретную Ложбину. Видно, она и впрямь Очень Великая Волшебница. Расселина была хорошо заметна уже с высоты. Убедившись, что его рассудку ничего не угрожает, Аррахес опустился у самого края. Это было скорее спуском, чем провалом. Во всяком случае, выбраться отсюда не составляло труда не только древним марранам с их сноровкой, но даже огромному Дракопауку, о котором Бастинда, конечно, слышала птичьи сплетни. И вместе с тем уходил он очень глубоко, и глубина эта сгущалась непроглядной тьмой. Рядом в чрево Подземья убегал горный поток, проточив в камне глубокий желоб. Темнота и вода, два давних страха Бастинды, встречались и сливались в объятиях. Воды она по-прежнему панически боялась. Особенно в последние десятилетия, после попытки атаковать с тыла лагерь Гудвина, когда Эрам Белан с перепугу опрокинул на неё бочонок. Несколько капель тогда зацепили её и обожгли дыханием смерти. С тех пор она не меньше самой воды боялась того, что он понял её тайну, что рассказал своему ничтожному сынишке, что о ней знает весь Изумрудный город, и за каждым углом во дворце, где она тщетно пронзала второй башмачок, скрывается заговорщик с полным ведром наготове. С темнотой после Долины Смертной тени было сложнее. Обычные люди путают физическую тьму (временное отсутствие света), предвечную Тьму Хаоса и тьму человеческого сердца, источник злого волшебства. Сейчас Бастинда ощущала прямо под ногами насыщенный сплав всех трёх, плотный настолько, что навсегда преодолённый было страх начинал оживать. Даже филин Гуамоко увидел его в глазах волшебницы и на всякий случай резво спорхнул с её плеча. Но Тройная Тьма не позволила страху захлестнуть Бастинду. Она заговорила. Без слов и без звука - через тьму в её собственной душе. "Мы долго ждали тебя. Почему ты противилась нашему зову?" - Меня сюда никто не звал! - испуганно закричала Бастинда, озираясь по сторонам. - Я сама захотела проверить это место. "Сама… Ты так юна и наивна. Мы просто созданы друг для друга" - Кто "мы"?! "Я - Арахна, дочь Карены, чей очарованный сон длиной в пять тысячелетий наконец-то истёк. Часть моих подданных гномов предала меня, последовав подлому Руггедо, похитив мой пояс и волшебную книгу из тайника, отчего я развоплотилась и не могу колдовать, способна лишь направлять силы Хаоса, которые Руггедо выпустил из-под контроля. Остальные гномы переметнулись на сторону Озмы, так же неблагодарно забыв всё добро, которое я им делала. Я хочу добраться до замка Гуррикапа и отыскать его книгу, чтобы восстановить свою волшебную силу и отомстить врагам. Ты должна мне помочь" "Я - осколок Монокосма, разрушенного Галактической Конфедерацией энергетического постгуманоидного метасущества, в которое преобразовала себя древняя цивилизация цвёльфов с планеты Крокрыс. Здесь, на Земле, меня называли Чёрным Пламенем. Был заточён в Подземье магией Гуррикапа, освободился с помощью Арахны, с которой говорил так же, как сейчас с тобой. Мы стали одним существом и одной сущностью. Её сон длиной в пять тысячелетий ослабил меня, лишив даже способности к метаморфированию. Мне нужно Главное Заклинание Гуррикапа, чтобы отменить наложенные им заклятия. Ты должна мне помочь" - Вам нужно моё тело? - спросила волшебница. Гуамоко глядел на неё распахнутыми глазами-плошками и не знал, что думать. "Нам нужно тело. Тебе нужна волшебная сила. Нам всем нужна книга Гуррикапа. Мы нужны друг другу. Мы созданы друг для друга" - Что я должна сделать? Прыгнуть в пропасть? "Кому нужны такие дешёвые эффекты? Просто скажи: да" - Да! Огненная волна прокатилась по старческому телу Бастинды. Оно изгибалось в жутких конвульсиях на краю пропасти и казалось, вот-вот туда загремит. Это продолжалось несколько секунд и прекратилось так же внезапно, как и началось. Волшебница окинула птиц насмешливым взглядом: - Что, думали, бабка из ума выжила? А я наоборот, вжила в себя два ума. Один так вообще ум целой погибшей цивилизации. Ощущения непередаваемые, а возможности - глядите! Она подошла к потоку и смело опустила в него обе руки. Вода моментально помутнела: полутысячелетний слой грязи - не шутка. - Поняли, пернатые? Я смогла обойти Предсказание! Внутри меня теперь такая темнота, что любая другая кажется светом. Поэтому и вода мне не страшна. А ещё я вот как могу! Черты её вдруг стали меняться, морщины разглаживаться, волосы чернеть и густеть. На Гуамоколатокинта свирепо глядело незнакомое красное лицо, в раскосых глазах которого вдруг запылало чёрное пламя. Филину стало страшно.
Annie: Жутенькая глава под конец ) Капрал Бефар пишет: в самановой хижине А не в саманной? *сказала жительница домика, который всю жизнь называли саманным* Капрал Бефар пишет: - И он не будет доказывать, что "нашёл" её в твоём шалаше, правда? Вот так и с блестящими камнями надо. Объявить их все собственностью князя. - А что, так можно? - воскликнул изумлённый Торм. Бедные наивные марраны ) Капрал Бефар пишет: - Зачем тебе это, повелительница? - недовольно спросил он. - Затем, что я - повелительница, - грубо отрезала колдунья. Понравилась фраза Я смотрю, тут весёлые и мрачные главы удачно чередуются. Но главное, что накал остроты сюжета пока не спадает ))
Капрал Бефар: Annie пишет: А не в саманной? В саманной, конечно же, и вообще для стройматериала стандартная словообразовательная модель с суффиксом -н-, и в первой главе было правильно. (( Вообще глава плохо вычитана. Жутенькая глава под конец ) Да, на такой весёлой ноте заканчиваем первую часть ) Но главное, что накал остроты сюжета пока не спадает )) Стараемся, хотя за полумарафон уже начинаю выдыхаться. Вообще благодаря вашему соавторству и моему читерству с набросками для первых глав имеем за полноября 39670 слов по версии ворда (с тире) или 37967 по версии официальной словосчиталки ФБ. Так что темп надо сбавлять в пользу качества )
Annie: Капрал Бефар пишет: благодаря вашему соавторству Да ладно, его ж совсем мало было)) Капрал Бефар пишет: имеем за полноября 39670 слов по версии ворда (с тире) или 37967 по версии официальной словосчиталки ФБ. Так что темп надо сбавлять в пользу качества ) Ого, здорово! Но пока, на мой взгляд, качество не страдает
Sabretooth: Очень здорово Капрал Бефар пишет: унаследовали от родителей панический страх огня - память о кошмаре грозовой переправы. То есть Марраны не просто разучились пользоваться огнем, а коллективно-бессознательно его сами потом отвергали Капрал Бефар пишет: цвёльфов Если есть эльфы (по-немецки 11), то могут быть и цвельфы (12)
Капрал Бефар: Глава завтра будет. Начнём вторую часть в день рождения Алисы Селезнёвой )) Sabretooth пишет: То есть Марраны не просто разучились пользоваться огнем, а коллективно-бессознательно его сами потом отвергали А это правдоподобней выглядит, по Юнгу. Именно табу их сдерживало от того, чтобы его освоить. (История Марранов, конечно, слабо согласуется с буквой канона, где никак не просматривается мысль о том, что после бедствий и скитаний они вернулись в ту же долину, где вышли на поверхность. Но с другой стороны, скрытность гномов-летописцев, на записях которых основана гексалогия - это тоже канон )) А тут всё-таки есть основания для умолчания и запутывания следов...)
Annie: Капрал Бефар пишет: История Марранов, конечно, слабо согласуется с буквой канона Можно подумать, всё остальное в вашем фанфике согласуется с буквой канона АУ-шки на то и АУ-шки, что в них можно писать что угодно и выдавать это за истину. (только не подумайте, что тут какая-нибудь злая ирония, тут добрая шутка, если что). Будем ждать завтра Чем дальше читаю это АУ, тем больше мне нравится этот вариант развития событий.
Капрал Бефар: ЧАСТЬ ВТОРАЯ. САМАЯ ОБЫКНОВЕННАЯ Такие дела - Послушай, ты можешь клешню хоть чуточку ослабить? Когда первыми обращёнными к тебе словами мальчишки, ещё и старшего на три года, оказываются именно такие, это, согласитесь, несколько обидно. Учитывая, что этого мальчишку ты, вообще-то, только что спасла. Первым естественным желанием было вообще выпустить его руку. Но дворцовые окна глядели во двор и неизвестно, не глядел ли кто в них. Сердито шептать над ухом этот Аморал, или как там его, мог без опаски, а вот возникать из пустоты ему пока не стоило. Поэтому Энни сжала ему руку ещё крепче и зашептала в ответ: - Боишься, синяк останется? И даже пожалела, что они невидимы - наверняка покраснел. У него ж и впрямь кожа такая... Ни румянец не скроется, ни синяки. Дядя Чарли говорил, в Розовой стране слошные сады. Где там загореть в тени? А туда же, "рыцарь"... Вот "белый" - это в точку. Отпустила только под широким навесом, в непросматриваемой глубине. Сама осталась невидимой. - Ну и где ты? - прищурившись, спросил снисходительным тоном Аврал (во, вспомнила, наконец!) - Что за прятки? Не говоря ни слова, Энни нажала на звёздочку. - Извини за "клешню", - буркнул мальчишка, не глядя ей в глаза. - И это... спасибо. Извиняться и благодарить всё-таки умеет. Не безнадёжен. В другой ситуации он у Энни так легко не отделался бы, но сейчас, как говорила Озма, не до выяснения отношений. - Нас не станут искать? - спросила она с запоздало накатывающей робостью. - Не думаю, - уверенно ответил Аврал. - Раз уж мы до сих пор не заметили погони или какого-то беспокойства, значит, все думают, будто мы улетели с волшебницами. - А что случилось на самом деле? Почему они нас бросили? Мальчишка смерил её таким взглядом, какого удостаивают за беспардонную глупость. - Виллина что может? У неё из работающего волшебства - только книга и трансгрессия. Вот её и применила. И это самое разумное, что могла сделать. - А Стелла? - продолжала допытываться Энни. - Тебя-то она почему оставила? - Потому что я - руки наставницы, - пафосно заявил Аврал. - А её глаза - волшебный ящик в Розовом дворце. Когда она до него доберётся, то выйдет со мной на связь. - Как? - недоверчиво спросила девочка. - Сама увидишь. Нет, он всё-таки невыносим... - Слушай, а что эта тётка говорила такое странное? Гуррикап - Пакир-Руг наоборот, волшебницы творят чудеса его магией... Разве такое может быть? - А ты как думаешь? - снова прищурился мальчишка. - Если, по-ихнему, мы служим силам зла, значит, они - добро? Вот это всё - хамить без причины, обманывать, предавать за спиной, плести заговоры вместо того, чтобы для начала попробовать что-то объяснить... Это очень похоже на добро? - Я не знаю, - честно ответила Энни. - Всё так сложно... - Надо же! А на вид не дура. Энни насупилась: - А ты сам сейчас, часом, не хамишь, воин добра? - Извини, - смутился Аврал, и в самом деле покраснев. - Но право, такое спрашиваешь... Если бы не была такой длинной, я бы решил, что ты из Розовой страны. - Почему это? - удивилась девочка. - Болтаешь много! Энни приготовилась обидеться окончательно, но тут прямо из куртки несносного мальчишки раздался перезвон колокольчиков. - А вот и наставница! - обрадовался он. В кармане его куртки обнаружилось розовое (!) зеркальце, совершенно девчачье на вид (!), и два розовых камушка. Один засунул в ухо, другой хотел во второе, но взглянув на Энни, отдал ей. Поверхность зеркальца осветилась, и Энни через плечо Аврала увидела в нём Стеллу. - Аврал, мальчик мой, - сказал голос волшебницы в камушке, - рада, что вы с Энни в порядке. - Да, наставница. Энни молодец, вовремя сориентировалась, - мальчишка признал это с явной неохотой и в то же время любуясь своей объективностью и благородством. Но отходчивая Энни расцвела и даже решила его простить. - Насколько я успела понять, Озме как-то подменили башмачки и свисток. Она из-за ослабления волшебной силы этого не почувствовала. Если бы меньше трепалась об этом до Совета... Ладно, чего уж там. Сейчас надо выяснить, где настоящие. Ящик, ящик, будь добренький, покажи мне и Авралу Регалии Озмы. Внезапно Энни увидела в зеркальце вместо Стеллы саму себя. И то, как она удивлённо пялится в него по этому поводу. И колечко с рубином на своей руке. - Нет-нет, - засмеялся в камушке голос Стеллы, - с диадемкой всё понятно. Ящик, мы хотим видеть туфельки и свисточек. Изображение в зеркальце сменилось на музейный зал. Край диорамы "Битва с волками в ущелье", стеклянный шкаф с экспонатами... - Вот же хитрецы! Значит, заменили их на копии из музея, а настоящие - вместо тех... - Чтобы раньше времени не хватились? - догадалась Энни. Аврал строго на неё зыркнул - куда лезешь? - Ну да. И чтобы вообще не догадались о подмене. А если и догадаются, никто не заподозрит, что настоящие станут держать вот так на виду. Очень умно. Вот только не знали, что мой ящик можно фокусировать не только на людей, но и на волшебные артефакты. Ящик, ящик, будь добренький, покажи мне и Авралу принцессу Озму. В зеркальце появилась знакомая гостиная. Озма, дядя Чарли, Страшила и Лестар о чём-то горячо спорили, но звука не было слышно. Даже Тотошка принимал в полемике активное участие. Энни впилась в зеркальце взглядом, но там опять возникла Стелла. - Ага, их держат всех вместе в том же зале. Аврал, ты понял, что делать. - Да, наставница. - Только чтоб никакого геройства. Возьмёшь у Энни обруч-невидимку. Действовать надо очень быстро, чтобы не успели заметить пропажу из шкафчика. - Если буду невидимым, труда не составит, - уверенно (и даже самоуверенно) ответил Аврал. - Это же почти рядом. - Берегите себя, ребята! До связи! Зеркальце погасло. Аврал выжидающе смотрел на Энни. - Что такое? - спросила она удивлённо. - Ты же слышала... Прямо сказать, конечно, никак. Не говоря уж о том, чтобы попросить... Энни снимала колечко с пальца демонстративно медленно. Аврал наблюдал, как оно растёт, снова превращаясь в диадему. - А я могу его тоже на палец надеть? - снизошёл до вопроса, недоверчиво крутя в руках обруч, который уже подстроился размером под его голову. - Надевай хоть... куда хочешь! - буркнула Энни. Тот даже на грубость не отреагировал. - Спрячься за бочки и не высовывайся, пока не вернусь, - произнёс противным командным тоном. - А то ещё и тебя спасать придётся. Когда он вернётся, она ему врежет... Хотя сама тоже хороша. Вцепилась в обруч, как когда-то лисий король Тонконюх. Дядя Чарли рассказывал, что он еле заставил себя отдать его Элли. Обруч его портил, делал плохим правителем. Или нет? Вот Озма хороший человек, но хорошая ли правительница? Одни в ней души не чают, а другие хамят в лицо. Попробовал бы кто поговорить так с президентом Соединённых Штатов или хотя бы с губернатором Канзаса. Теперь вот выручать приходится из-за этой её мягкости... Энни помотала головой. Какие-то странные мысли туда лезут. Может быть, на неё обруч тоже плохо действует? Элли смогла стать хранительницей, потому что чистая душа, а она, наверное, не очень... Как любая девятилетняя девочка, Энни была не слишком склонна к самокопаниям, но сейчас пыталась разобраться, почему с такой неохотой отдала мальчику обруч. Уж точно не из-за властных амбиций - чего нет, того нет. И не только потому, что этот Арзал такой вредный. Тьфу ты, стоило ему уйти, опять имя из головы вылетело! Это Озма с Фаданорой про каких-то арзалов ругались, а его вроде зовут как-то иначе. Нет, всё дело в том, что Стелла как-то лихо за неё и за Озму решила. Если хотя бы ей сказала, ещё куда ни шло, а то, видите ли, "возьмёшь у Энни"... А тот и рад стараться! Словно она не хранительница, а предмет мебели. Не говоря уж о том, что она и сама бы справилась не хуже. Но нет, тыжедевочка. Сиди за бочками и переживай за него. Она бы лучше за Тима переживала, чем за этого... Асмарала. Не будет она за бочками сидеть. Не высидит. Ноги уже осторожно несли её по стенке периметром заднего двора. Ворота, за которыми стояла Красная карета под охраной Топотуна и кOZела, оказались запертыми, и под ними несли караул три мигуна с алебардами. Энни с трудом проскользнула мимо них, не попавшись на глаза. А что, интересно, с дуболомами? О них как-то все забыли... Ответ на этот вопрос ждать себя не заставил. Пятеро мигунов, кряхтя, тащили связанного голубого дуболома с мешком на голове. Из-под мешка глухо доносилось что-то невнятное, но очень эмоциональное. Энни засела за ящиками, дожидаясь, пока мигуны со своей ношей скроются в дверях большого сарая, а затем вернутся без неё. После чего сама нырнула в тёмный проём. В углу сарая были плотно уложены друг на друга связанные дуболомы, а отдельно за ними в стороне лежал капрал Бефар, тоже с мешком на голове. Свет от маленького оконца под высоким потолком - больше для вентиляции, чем для освещения - падал почти на него. Девочка развязала и аккуратно стащила мешок, успев шепнуть: "Только тише!" Красное лицо капрала, исправленное в своё время Озмой, было симпатичным, но сейчас пылало гневом: - Где мы? Где принцесса? - Сидит под стражей, - вздохнула Энни. - Что?! Озма под стражей? - Бефар напрочь забыл о всяком "тише". - Развяжи меня! Мы сейчас за неё тут всё разнесём! Энни принялась терпеливо объяснять, что разносить пока ещё ничего не надо, что Ам... Ал... Ар... в общем, один человек сейчас пытается вернуть Озме серебряные туфельки. А вот если его схватят - тут-то дуболомам уже придётся поработать. Капрал успокоился и вовремя - снова появились грузчики. Энни набросила ему на лицо мешок и забилась в тёмный угол. - Сколько их всего? А то мне не видно, - спросил Бефар, когда мигуны, уложив в штабель очередного дуболома, неторопливо ушли. - Девятого принесли. Ещё один остался. Как они вас вообще связали? - Так же, как твой дядя когда-то. Арканом. Только набросились на всех сразу. Самое смешное - мы же их этому и научили, как и другим военным приёмам. Вот как бывает... Девочка попыталась его развязать, но от дверей снова донёсся шум. Присев в углу на корточки, она наблюдала, как укладывают последнего бойца, а затем... Под скрип тяжёлой двери луч света от входа быстро уменьшался. - Велели запереть и все ключи отдать, - объяснял кому-то пожилой мигун. - Эвона как. Энни на цыпочках подбежала к двери. - Дядя Вилган, - глухо доносился молодой голос уже из-за неё, сквозь клацанье железных засовов, - а я не понял: у нас что, власть поменялась? - Поменялась, не поменялась, - ворчал пожилой. - Поменялась - значит, слабая. Власть крепкой должна быть. А у нас сам видишь: представитель Озмы - мягкое соломенное чучело, да и сама она пигалица, вежливая чересчур. Долго такую власть уважать будут? - А вот при Бастинде, говорят, власть была крепкая. И простым мигунам тогда лучше жилось, чем сейчас. Была эта самая, стабильность... Пожилой сердито на него набросился: - Кто говорит? Язык что помело. Ты ту Бастинду толком застал? Сколько тебе лет было, семь? Что ты помнишь? - Да я при чём? - начал оправдываться молодой. - Люди рассказывают... Голоса удалялись и затихали, поэтому продолжение спора Энни не слышала. Да он её и не интересовал. Мысли были заняты совсем другим. - Что же делать? - растерянно спрашивала она. - Для начала всё-таки развязать меня, - посоветовал капрал Бефар без тени иронии. Идея была толковой, но узлы слишком крепкими. Разрезать бы чем... - Они мою саблю случайно сюда не принесли? Энни огляделась: - О, вижу! - Вот это было крайне неосмотрительно, - усмехнулся капрал. Освободившись от пут и забрав у девочки саблю, он деловито оглядел дверь. - Выбить её всем взводом можно в два счёта. Вопрос - нужно ли? - Пока нет, - ответила Энни. - Надо дождаться Озму или вестей от... Амбара. Но выбраться мне отсюда как-то надо. Можешь подсадить к окошку? Окошко вблизи оказалось не таким уж узким. Энни в него пролезла бы без труда. И то, что высоко, не проблема. Проблема - что выходит прямо на задний фасад дворца со множеством окон... Но ничего другого не оставалось. Энни осторожно просунула голову. - С ума сошла? - зашипел прямо над ухом голос А... Ну, вы поняли, чей. Энни от радости готова была его расцеловать. После чего, разумеется, сгореть от стыда до кучки пепла, чем закрыть за ненадобностью вопрос своего освобождения. К счастью, он оставался невидимым, поэтому самосожжение откладывалось. - Спрячься! - продолжал шептать мальчишка. - Увидят же. Как он держался на ровной стене - непонятно. Наверное, висел, держась руками за карниз. Встав на плечи капралу, Энни скрылась из окошка. Голос говорил теперь прямо в него: - Вот знал, что в окно полезешь... Хорошо, успел. - У тебя есть другие варианты? - Энни почти успешно скрыла обиду за насмешкой. - Противоположная стена выходит на безлюдный пустырь. С дуболомами и саблей так трудно под неё подкопать, да? - Ну... - Баан-Ну! - Это ещё кто? - Понятия не имею. О нём в книге Виллины что-то говорилось. Давай, я буду там ждать. Мысль о том, что с двух сторон подкапывать быстрее, его мужскую голову не посетила. Ну и ладно, Бефар сам справился. - А нам что делать? - спросил на прощание. - Засыпь подкоп, развяжи остальных и будьте начеку. Видишь же, этот Абордаж не соизволил нам ничего объяснить... Зато соизволил ей руку протянуть, когда вылезала. Хотя она в этом совсем не нуждалась. Впрочем, хорошо, что протянул - она смогла стянуть с неё кольцо сама, не унижаясь напоминанием. С удовольствием активировала бы сейчас невидимость - белое платье в красную клетку после подкопа стало... не очень белым. Но предстояло многое выяснить. - Где Озма и остальные? Аврал пожал плечами: - Там же, где и были. - Как? - воскликнула Энни. - Почему? - Прости, но меня учили выполнять приказы, не задавая лишних вопросов. Поэтому не могу удовлетворить твоего любопытства, - насмешливо ответил мальчишка. - Озма велела вернуть в музей на место фальшивые туфельки и свисток. Я ей, кроме настоящих, оставил запасной камушек-наушник. Так что они сейчас общаются со Стеллой, а я не подслушиваю. Ещё вопросы есть? - Есть, но не к тебе, похоже. - Вот и хорошо, что ко мне больше нет... - Нет, есть. А... как ты меня нашёл? Аврал самодовольно усмехнулся: - Да уж нетрудно было. Следов ты заметать не умеешь. К сожалению, не успел - дверь заперли перед самым носом. Ну и сразу понял, что тебя на окне стеречь надо, чтобы не высунулась. Девчонка... - Да, девчонка! - с вызовом сказала Энни. - Это плохо? Или стыдно? Аврал не удостоил её ответа. - Стелла твоя тоже девчонка, вообще-то. - Это другое, - ответил мальчик серьёзно и почтительно. - Она фея. - Мою сестру, между прочим, тоже феей называли! - Называли, - повторил Аврал. - Сестру. Энни вспомнила, что собиралась ему врезать. Знакомый уже перезвон приостановил дальнейшее развитие конфликта. Аврал вынул зеркальце и, едва глянув в него, отдал Энни: - Это тебя. Из зеркальца глядела Озма. Спокойная и ироничная, как ни в чём не бывало - но Энни успела узнать её достаточно, чтобы затаённая тревога во взгляде не прошла мимо неё. - Энни, Аврал, я вас не вижу, но надеюсь, Стелла направила вам изображение, а не комментирует мои слова страдальческими гримасами и жестами. У нас всё в порядке, в любую секунду мы можем, если понадобится, прибегнуть к серебряным туфелькам и уйти из-под стражи. Однако пока что не хотим этого делать. Мы должны понять, насколько серьёзны намерения у этой самой РФН или как там они себя называют, насколько далеко готовы зайти. Можно, конечно, попробовать решить всё силовым путём, и шансы на победу у нас велики, особенно если выступить прямо сейчас, не откладывая и внезапно. Но всё равно это война. Кровь, страдания, смерть. Нет, я не могу взять на себя такую ответственность, пока остаётся хоть какой-то шанс решить всё дипломатически. Кроме того, книга Виллины обещала возможную победу при войне на два фронта с Арахной и Руггедо. Если впутаемся ещё и в войну с заговорщиками в Фиолетовой стране, предсказание может не исполниться. - Я тут дуболомов развязала, - призналась Энни. Озма даже не удивилась, скорее обрадовалась: - Правильно сделала. Конечно, теперь у нас есть свисток, их могли бы освободить мыши, но перестраховаться на случай неудачи Аврала стоило. Как учил меня твой мудрый дядя, всегда должен быть план "B". Энни показала Авралу кончик языка. Тот сделал вид, что не заметил. Зато из камушка начал доноситься дядин бубнёж. - Чарли, не засоряй эфир! - прикрикнула на него Озма. - Сказала "правильно" - значит, правильно. Я тебе потом напомню, как ты с башни отправлял Элли и Страшилу в Изумрудный город... Что "чем закончилось"? Почему тогда пошло не так, я тебе тоже напомню. А то взяли манеру взрослые мужики перекладывать на нас, маленьких девочек, собственные ошибки... Да, я была по обе стороны, поэтому объективна. - То есть вы так и будете сидеть, сложа руки? - Энни решила пресечь их перебранку волнующим её вопросом. - Нет, конечно. С помощью подданных Рамины мы начинаем глубокую разведку. Гномов ещё подключим, если надо будет. Мы же теперь не знаем, кому в Фиолетовой стране можно доверять. Даже Фрегоза под подозрением - она ведь тоже из этой "Ф-команды", ещё и родственница Фаданоры, Флита вообще через неё могла сообщить. И подменить туфельки и свисток, пока я купалась, ей было проще всего. Может статься, у заговорщиков совсем мало поддержки - тогда можно будет попробовать нейтрализовать их силами мигунов, аккуратно и бескровно. Если же зайдёт слишком далеко, наверняка будет множество недовольных, беженцев, придётся обеспечить им "коридор" в Изумрудную страну. А значит, вести диалог с этими, хочется нам того или нет. В общем, сама видишь, причин пока оставаться здесь у нас достаточно. - А нам что делать? - А вам двигаться в Розовую страну. К сожалению, волшебницы не могут посещать другие страны без разрешения их властей, а Фаэлла как спикер Конгресса здесь формально власть и, поскольку Лестар со Страшилой под стражей, как бы единственная. Десять лет уже предлагаю кое-кому пересмотреть Договор фей, так нет же, всё устраивает... В общем, Стелла вас встретит на границе Фиолетовой страны, но добираться туда придётся самим. - То есть к Большой реке? - уточнил Аврал. - Да. Это не очень далеко. Так, я вроде сказала, что хотела. Стелла, можешь теперь рассказать всё, что обо мне думаешь. Я даже слушать не буду. В зеркальце появилась Стелла, Энни передала его мальчишке и в знак солидарности с Озмой спрятала свой камушек в карман. Впрочем, разговор феи с Авралом оказался недолгим и деловым. "Понял", "Да, наставница"... - Пойдём? - то ли спросил, то ли скомандовал, пряча зеркальце. Энни, не глядя на него, протянула правую руку таким царственным жестом, на который только способны фермерские девочки из Канзаса. Ещё и высоко, словно для поцелуя. Аврал неохотно подал свою. Энни с показной брезгливостью, то ли осторожностью (а то ещё синяк останется!) взялась за неё большим и средним пальцами, к указательному поднесла левую руку с серебряным колечком. Пустырь опустел.
Annie: Как же мне всё больше и больше нравится развитие событий ))) Капрал Бефар пишет: - Надо же! А на вид не дура. Детки начали мериться остроумием )) Вроде и комплимент, а если только чуть подумать... Капрал Бефар пишет: Когда он вернётся, она ему врежет... Правильно. Капрал Бефар пишет: Энни была не слишком склонна к самокопаниям, но сейчас пыталась разобраться, почему с такой неохотой отдала мальчику обруч. Я помню, что тут подтекст "моя прелесть", но просто сравниваю - моя Энни тоже не любит кому-то обруч отдавать ) Боится, что с ним что-нибудь случится. Ещё потеряют, особенно в режиме невидимости. Капрал Бефар пишет: у нас что, власть поменялась? Опять власть переменилась *прочла тоном персонажей "Свадьбы в Малиновке"* Капрал Бефар пишет: - Пока нет, - ответила Энни. - Надо дождаться Озму или вестей от... Амбара. Капрал Бефар пишет: Видишь же, этот Абордаж не соизволил нам ничего объяснить... Удачно тут имена подобраны, как раз в контекст Капрал Бефар пишет: Энни вспомнила, что собиралась ему врезать. Давно пора! Капрал Бефар пишет: Аврал вынул зеркальце и, едва глянув в него, отдал Энни: - Это тебя. А вот и предшественники мобильной связи в ВС )) Уточню. Камушков-наушников было всего три, да? Два "рабочих" и запасной? Один сейчас у Озмы, один у Аврала, и один он отдал Энни.
Капрал Бефар: Annie пишет: Я помню, что тут подтекст "моя прелесть" Для Энни как раз скорее нет. Она, в общем-то, правильно поняла, что дело в ответственности за обруч. Ну и на этом фоне уязвлённое самолюбие, что её не воспринимают всерьёз. Правильно. Давно пора! Спойлер (впрочем, для вас скорее нет):в ближайших главах так и не доведётся)) Удачно тут имена подобраны, как раз в контекст Ещё в контекст дальше будет Адмирал )) Уточню. Камушков-наушников было всего три, да? Два "рабочих" и запасной? Один сейчас у Озмы, один у Аврала, и один он отдал Энни. Да. Но у Энни он отберёт в дороге. Здесь мотив "слушай сама и не спрашивай", там "я один буду контролировать ситуацию" (до тех пор, пока не придётся вернуть)
Annie: Капрал Бефар пишет: в ближайших главах так и не доведётся)) Э-эх, а надо бы как-нибудь организовать
Капрал Бефар: Извинись, или спрыгну! (в соавторстве с Annie) Едва выбежали из города, Аврал высвободил свою руку из руки Энни, моментально проявившись в воздухе как из ниоткуда. Энни возмущённо попыталась схватить его снова - и снова он выдернул руку. - Ты чего? - зашипела она. - Тебя же увидят! - Кто? - поинтересовался мальчишка. Вокруг было безлюдно. - Да хотя бы птицы! - И что? Энни гневно замахала руками. Поняла, что в режиме невидимости её жесты не производят никакого впечатления, и с досадой нажала на рубиновую звёздочку. - Слушай, ты, дворцовый неженка! Ты вообще знаешь что-нибудь о военной кон-спи-ра-ции? - слово было подхвачено от Страшилы. - Ты не понимаешь, что нужно прятаться? Аврал (имечко-то!) презрительно скрестил руки на груди. - Сама ты неженка. Я тебе что, мамочка, чтобы за ручку вести? И не тебе тут выступать за конспирацию. Это ж додуматься надо было - полезть в окно у всех на виду... Энни надулась: - Кстати, я могла бы тогда за тебя ухватиться и выбраться невидимой. Не пришлось бы рыть подкоп, ползать в земле... - Ухватиться она могла бы... Уверена, что удержалась бы на одной руке? Или я тебя должен был держать? Нет уж, так надёжнее. И зачем ты вообще в тот сарай полезла? - Озма, между прочим, сказала, что я правильно сделала! Ты же слышал... - "Озма сказала", - передразнил Аврал. - Не стой на месте, побежали быстрее! Засветло до реки не успеть, но хоть заночуем не в чистом поле... - Я быстрее не могу, - огрызнулась Энни. Они и так через город бежали бегом. - Дай хоть отдышаться. Аврал презрительно скривился. - Вот и связывайся с девчонками. Вечно их отовсюду вытаскивать приходится. Тем более с девчонками, которые на целых три года младше. Впрочем, то, что не пришлось держаться за руки, было и хорошо. Энни, дуясь на… этого, как его… Астрала? - тоже была не расположена к такого рода контактам даже ради пользы дела. И можно было держаться на некотором расстоянии. Да и бежать, держась за руки, было неудобно, скажем прямо… А бежать приходилось и впредь, временами переходя на быстрый шаг. Лишь перезвон колокольчиков в кармане этого А…мбала приносил спасительную передышку: он останавливался и, засовывая в оба уха волшебные камушки (второй у неё отобрал), слушал Стеллу. Потом вынимал смешное розовое зеркальце и смотрел в него. Дразнить мальчишку за то, что он носит при себе дамское зеркальце, Энни уже не стала - вот тут как раз понятно, что для пользы дела. Правда, иногда всё-таки поддеть его хотелось - а нечего на неё с таким высокомерием смотреть! Ну и что, что она девочка и младше! Наконец остановились чуть-чуть отдохнуть. Энни чуть ли не упала на траву лёжа, мальчишка-с-таким-нелепым-именем окинул её очередным взглядом из своей коллекции снисходительно-презрительных и невозмутимо сел в нескольких шагах от неё. - Устанешь - на руках не понесу, - предупредил он. - Больно надо, - мрачно огрызнулась Энни. А он уже снова засунул в ухо камушек и слушал. И через несколько секунд уже помрачнел сам. - Так, нечего рассиживаться, - мальчишка вскочил. - Плохие новости. Нас, Анечка, выследили, и по нашему следу идут волки, посланные Сервалом. Он на стороне Фаэллы, сама понимаешь, чем это нам грозит. Не съедят, но… - Что? - Энни так и вскинулась. - Так. И что делать? - Бежать дальше, что, - буркнул Аврал. - На границе с Розовой страной нас будет ждать облачко Стеллы. Главное - успеть туда добраться. - Успеем, - Энни уже готова была взять «с места в карьер». Хотя и правда устала. Аврал немного помялся и вернул ей второй камушек. - Держи. Будешь тоже слушать указания Стеллы, если что. И снова пришлось бежать. Идти-бежать пришлось до темноты, с короткими перерывами на отдых каждый час. Неизвестно, кто перед кем больше бравировал - Аврал (я же мальчик, я же сильный, я же крепкий, и вообще я воин и не должен уставать, или хотя бы не показывать, даже если действительно устал! И особенно перед девчонкой!) или Энни (ну и что, что девочка и младше, я тебе докажу, что я не слабачка и не неженка, а ого-го какая путешественница). Когда стемнело, поневоле пришлось сбавить шаг, и это оба восприняли как облегчение. - Уж извини, - сказал Аврал, - ночного отдыха не будет. Надо скорее добраться до границы, где мы сядем на облачко Стеллы. Да тут уже немного осталось. Ужина тоже не было. Обоим хотелось есть, но оба терпели. Идти в полной темноте, к счастью, не пришлось - взошла луна, и хотя её свет был не ярким, но давал возможность различать дорогу. Возможно, в другое время Энни бы восхитилась ночным пейзажем Волшебной страны, но сейчас ей было не до этого. А пейзаж, тем не менее, был прекрасным и завораживающим. На опушке леса, мимо которого ребята сейчас проходили, под деревьями мигали сотни светлячков. Где-то ухали - порой человеческими голосами - совы. Раскрывались ночные цветы, удивительно ароматные, к тому же порой они были фосфоресцирующими и качались на своих стебельках, как далёкие таинственные фонарики. - Темноты-то хоть не боишься? - буркнул А… Абсурд? Да как же его там? Энни всё время забывала. - Не боюсь, - вздёрнула она нос. Она и правда не боялась. И наконец показалась мирно блестящая в лунном свете река. Чуть в стороне от прямого пути ребят над рекой висело облачко - при дневном свете оно было бы розовым, а сейчас издали казалось светло-серым под лунным светом и тёмно-серым - с теневой стороны. Висело оно прямо возле крутого берега реки - и только на ветру еле-еле колыхалось, но с места не сдвигалось. Аврал прикинул, насколько удобно будет на него запрыгивать, а Энни тем временем оглянулась… И пронзительно завизжала. Аврал тоже обернулся, увидел то, что увидела Энни - и закричал: - Быстрее! Он мог и не командовать - Энни уже и сама сорвалась с места, как сумасшедшая, откуда и силы взялись. И было от чего - из того лесочка, который они прошли минуту назад, вырвались три серые тени. Волки бежали почти бесшумно - они не лошади, копытами не стучат, - и очень быстро, можно было подумать, что они летят над землёй, а не бегут. Где уж обогнать их девятилетней девочке… У ребят, конечно, была некоторая фора. Но её не хватало, чтобы добежать до облачка. Добежали только до дерева, одиноко растущего на берегу реки - и хорошо, что одинокого, раскидистого. До облачка оставалось ещё метров пятьдесят. Аврал добежал до дерева, естественно, первым, быстро подтянулся на нижнюю ветку, оттуда подал руку Энни - ему очень хотелось верить, что она не плачет от страха, и она вроде бы действительно не плакала, - и втащил девочку наверх, а потом подсадил ещё повыше. И успел сам убраться с нижней ветки за мгновение до того, как у его ног клацнули волчьи зубы. Очень хотелось надеяться, что девчонка не начнёт сейчас истерику. Пока что Энни надежды оправдывала. Не ревела, не кричала, маму (дядю Чарли, Озму, всех остальных друзей по именам и так далее) не звала, только тяжело дышала после такого бега и спрашивала: - Ну и что делать будем? Положение и впрямь было не ахти. Они на дереве, до облачка не добраться, само оно не прилетит, и волки внизу вертятся и скалят зубы. И даже предлагают весьма кровожадными голосами спуститься вниз. Нет, вряд ли у них приказ съесть ребят. Но всё же лучше не связываться. Да и вообще, попадать в плен в планы Аврала и Энни не входило. - Ну что, Атас? - до Аврала не сразу дошло, что это Энни к нему так обращается. Когда всё-таки дошло, хотел возмутиться, но не успел. - Что говорит Стелла? - Возьми свой камушек да и послушай, - нервно отмахнулся Аврал. Пока что Стелла ничего не говорила. Возможно, ещё не слышала призыва воспитанника, и от наблюдений за ними тоже отвлеклась. Некстати и не вовремя. Энни сунула руку в кармашек за камушком-наушником. Порыв ветра, покачнувший дерево, заставил её тут же схватиться за ветку обеими руками для удержания равновесия. И она - а вместе с ней мальчик - расширенными глазами наблюдали, как волшебный камушек падает, ударяясь о ветки, вниз… К волкам. Аврал поднял глаза на Энни. - Ты идиотка?! - закричал он. - Что ты натворила! - Я же нечаянно! - Энни было и самой досадно, а тут ещё этот Адмирал на неё орёт. - И нечего обзываться! - Это была наша связь с волшебницей, ты не понимаешь? - расходился он. - Неужели так сложно было действовать аккуратно?! - Не ори на меня! - не выдержала Энни. - Думаешь, мне самой от этого так радостно? Прямо всю жизнь мечтала нарочно камушек уронить! Дай, думаю, брошу его куда подальше! - Тебе хоть что-нибудь можно поручить? - не унимался мальчишка. - Растяпа! Вечно с тобой одни проблемы! Связался с девчонкой на свою голову! И вот тут из глаз Энни брызнули слёзы. Она была очень смелой и очень терпеливой девочкой. Она не боялась опасностей и не плакала ни от страха, ни от боли, ни от усталости. Но она не выносила одного - когда ей говорили, что она бесполезна. Это был удар, как говорится, ниже пояса. Нет ничего хуже слов «от тебя одни проблемы», «ты только мешаешь» и тому подобное. Они не просто ранят - они убийственны. Впрочем, и сейчас слёзы были не от слабости. Скорее, от гнева. Энни дёрнулась вниз и обернулась к спутнику. - Не смей так говорить, - негромко заявила она. - А будешь говорить - сиди тут сам. А я пошла искать наушник. Аврал опешил. - Ты чокнутая? - поинтересовался он. И едва удержал Энни, которая уже спускалась на ветку ниже. - Извинись! - блеснула глазами она. - Извинись, или я спрыгну! Это уже походило на истерику, а мальчик терпеть их не мог. Насмотрелся в Розовом дворце. - Да успокойся! - крикнул он. Но Энни не могла успокоиться - у неё слёзы текли ручьём. Уж лучше к волкам, чем сидеть тут с этим грубияном. И пусть будет, что будет. Вот спрыгнет она - и пусть его мучает совесть. От гнева и острой обиды она даже начала дрожать. Хотя, может быть, это нервный стресс. А может, просто ночная прохлада. Аврал насильно втащил её за руки обратно. - Ненормальная, - буркнул он. - Ладно, если тебе так надо - извини! - Я же не специально уронила! - напористо повторила Энни, всё ещё всхлипывая. - А дежурные извинения не принимаются! Только искренние! Аврал закатил глаза. И он бы спорил с девчонкой и дальше, если бы не услышал голос Стеллы в своём камушке. Дослушал указания. Вынул (очень осторожно - чтобы хоть его не уронить) волшебное зеркальце. - Мечтала спрыгнуть? - коротко спросил он у Энни. - Готовься. - Что? - возмутилась она, всё ещё дрожа. Теперь уже прыгать совсем не хотелось. В конце концов, одно дело, когда она сама это предлагает. Другое дело - когда её прогоняют. - К волкам? - Глупая. Прыгать будем вместе и быстро. По моей команде. Прыгаем - и бегом к облачку. Добежишь? - Конечно, - вздёрнула нос Энни. - На короткие дистанции я тебе хоть трамвай Изумрудного города обгоню. - Волки не трамвай… Ну ладно. Уверена? - Уверена, - Энни приготовилась. Вот тут Аврал поневоле ей восхитился. Ни тени страха на лице девчонки, только сосредоточенность и готовность. Пожалуй, если бы ей сейчас сказали не бежать от волков, а бежать на волков, атакуя их чем-нибудь, - побежала бы без тени сомнения. И дело не в приказе. Просто она сама очень смелая и решительная. - Раз… - Аврал сосредоточенно смотрел на зеркальце. Ну же, госпожа Стелла! - Два… - он повернул зеркальце под углом к луне. Луч луны, отражённый от зеркальца, стал внезапно невыносимо ярким. Аврал направил его прямо в морду ближайшему волку - и тот взвыл, приник к земле и стал яростно тереть глаза обеими передними лапами. Другой волк не успел вовремя сообразить, что происходит - и вскоре присоединился к товарищу. Третий не стал дожидаться, пока ослепнет, пусть и временно. Развернувшись, он гигантскими скачками понёсся к лесу. - Три! - крикнул Аврал, и Энни прыгнула. Да с немалой высоты! Правда, тут же упала и больно ударилась об землю - одновременно с Авралом, но он приземлился более умело и потому более мягко. Но и тут он не мог не отдать Энни должное - она немедленно вскочила и бросилась к облачку. Пожалуй, в беге на короткие дистанции она действительно могла бы обогнать тот самый трамвай, который Аврал до сих пор видел только по волшебному ящику Стеллы. До облачка добежать успели. И только в полёте, в полной безопасности, оказавшись на территории мирной, доброй и гостеприимной Розовой страны, Энни отсела от Аврала подальше и, кажется, снова начала тихонько плакать. Но когда он попробовал подойти - стрельнула глазами так, что он понял: лучше не лезть. Ну и хорошо. Он отошёл на другой край облачка и хмуро уставился на проплывающие внизу леса, поляны, дороги и деревеньки... Наутро, проснувшись, Энни не чувствовала ног. Нет, они болели, но так, словно чужие. Ещё и проваливались куда-то. Не открывая глаз, она вспоминала, как с опаской ступала на облачко, выглядевшее... как облачко и выглядело - невесомое и эфемерное. Почти таким и оказалось в полёте: ноги утопали в призрачной розовой поверхности, и если бы - Завал? Дедлайн? Фалундер? - не стоял рядом спокойно и уверенно, ей было бы не по себе. Впрочем, страх после "прыжка веры" к волкам, казалось, перегорел - оставалась какая-то равнодушная усталость. Настойчивый солнечный луч, сопровождаемый приятным, но крепким ароматом, всё-таки заставил оторвать лицо от подушки и открыть глаза. Нет, уже не облачко - но на кровать это было похоже ещё меньше. По крайней мере, на то, что Энни привыкла называть кроватью. Ни размером, ни формой, ни мягкостью роскошной нежно-розовой перины. Опочивальня - назвать это банальной "спальней" было решительно невозможно - декорирована в розовых и кремовых тонах. Гармонично и даже сдержано, но на неизбалованный подобными оттенками вкус Энни как-то приторно. В общем, иронические отзывы Озмы о Розовом дворце были не так уж далеки от истины. На окружающих ложе тумбочках и изящных столиках розового дерева на гнутых позолоченных ножках - вазы из розового хрусталя: широкие с живописными натюрмортами фруктов, высокие со столь же тщательно подобранными букетами, аромат которых, разносимый лёгким ветерком от балконной двери с витражом, и поднял её на ноги. Более того - он, казалось, продолжал придавать силы. Ноги уже не были такими ватными, и даже возникало желание их размять. Своё платье Энни обнаружила выстиранным, отбеленным до блеска и выглаженным - даже неловко стало, что кого-то напрягла, пока сама дрыхла до полудня. В шкафу, впрочем, висели наряды на разные случаи и, кажется, все по росту. Но девочка сочла их изучение неприоритетной задачей. Её канзасское платье и ленточки вполне в местной цветовой гамме. Сперва Энни выглянула на балкон, выходящий в ухоженный сад с фонтанами и статуями среди безлюдных аллей, где деревья и кусты тоже цвели оттенками розового. Яркие звонкоголосые птицы порхали в прозрачном небе, наполняя его пением. Заплетя косички, Энни несмело вышла за дверь и сразу же упёрлась взглядом в А... - А... что ты тут делаешь? - пробормотала она. - В смысле, привет. - Привет, - ответил Аврал, спрыгивая с подоконника. - Не поверишь - тебя жду. Госпожа Стелла с полчаса назад куда-то улетела и поручила тебя опекать. Ну, показать дворец и всё такое. Занимать, так сказать, до её возвращения. - Сочувствую. Мальчишка нахмурился, но совсем миролюбиво: - Опять заводишься? Не доругались вчера? Я, если хочешь знать, даже рад такому заданию. - Да ну?! - Представь себе. Я должен сказать... В общем, я был к тебе вчера несправедлив. Ты и впрямь показала себя молодчиной. Слова, а особенно плохо скрываемое за привычным насмешливым тоном смущение, с которым они были произнесены, звучали в душе Энни сладкой музыкой. Но просто так взять и перейти на дружелюбный тон было совсем не в её характере. Да он этого и не заслужил пока. - К сожалению, не могу сказать того же о тебе. Руку он, понимаешь, вырывал, "кто там меня увидит"... Не увидели, ага. Думаешь, мне самой больно приятно было тебя за руку держать? Ещё чего! Но для пользы дела же... Он даже спорить не стал, хотя видно, что хотелось. - Да, не ожидал, что сторонники Фаэллы могут быть даже среди птиц... Мы ведь думали, этот их переворот чистая импровизация. А они его, похоже, готовили задолго до всей этой истории с тьмой и туманом. Только повода удобного ждали. - Что там вообще в Фиолетовой стране, ты в курсе? - Нет. Стелла всё утро смотрела в волшебный ящик, но мне ничего не рассказывала. Я же говорю - улетела внезапно... - Ну вот, толку от тебя, дворцовый гид... Аврал прищурился: - Будешь заедаться - не скажу, что наставница разрешила включить ящик, если ты захочешь узнать, как там Озма и остальные... - Правда? - обрадовалась Энни. - Так чего же мы до сих пор здесь? Анфиладу дворцовых комнат, где с оттенками розового цвета и их сочетанием действительно был некоторый перебор, ребята пересекли бегом, оказавшись в примыкающей к тронному залу сокровищнице. Ящик из розового дерева с матовой стеклянной стенкой сразу бросался в глаза. Аврал склонился над ним и тихо зашептал. - Ну конечно, - хмыкнула Энни, - от меня секреты... Мальчишка оторвался от ящика. - Глупенькая, - сказал он совсем по-доброму и как-то даже нежно, - нет у меня от тебя секретов. И у Стеллы, может быть, нет. Но видишь ли, она мне в своё время доверила заклинание с условием, что я его никому не скажу. От неё ты можешь его услышать, если захочет. От меня - нет. Я же слово дал. - Ясно, - ответила Энни. - Вот можешь ведь объяснять понятно и не обидно. Когда захочешь... Ой, а что это? Стеклянная поверхность ящика осветилась, показав картину лесного пожара. - Что, что... Режим у него такой: если включить и не дать задание, он начнёт показывать то, что показывал последним. Задания я из-за тебя дать не успел… А вот где это... Изображение было... странным. Энни сперва списала это на условность движущейся картинки, но нет - всё выглядело весьма реалистично. Всё - кроме растущего пламени. Казалось, оно поглощает свет вместо того, чтобы испускать его. Яростный ветер играл с языками непроницаемой черноты, отрывая от неё чёрные искры. Охваченные чёрным огнём деревья в ужасе отбивалась от него голыми ветвями, и второй странностью оказалось то, что это не было метафорой. Ветви не колыхались ветром - они действительно боролись с необычным пламенем. Отчаянно и обречённо. - Лес Воюющих деревьев! - ахнул Аврал. - Ящик, миленький, птичий полёт. Картинка уменьшилась и убежала вниз. Так быстро, что у Энни закружилась голова. Был виден крутой склон горы и огибающий его лес. Пламя, оказывается, охватило совсем небольшой участок массива, не распространяясь вширь, но стремясь пробиться вглубь. - Это район горы Марранов... Ящик, ниже и плавно. Теперь у подножия горы была различима крошечная фигурка с поднятыми руками. Через пару секунд в ней можно было узнать Стеллу, ещё через несколько - увидеть на лице феи выражение глубокой усталости. Она делала пасы своим магическим жезлом со звездой, и пламя, порывавшееся вглубь леса, отступало. Живые деревья продолжали заживо гореть, но очаг пожара удавалось локализовать. По крайней мере, пока удавалось. - Она одна? - спросила Энни, хотя это было очевидно. - А с кем ей быть? От Виллины толку мало, от Озмы теперь, как я понимаю, тоже. - Слушай, а мы же с Озмой сейчас можем связаться и рассказать? У неё хотя бы туфельки... - Нет, к сожалению. Управлять камушками умеет только Стелла. А… О… Оверлок? короче, мальчик с именем всеобщей тревоги отвечал безучастно, словно происходящее его не касалось, словно это не его обожаемая наставница на исходе сил пыталась остановить Чёрное Пламя. - Ну и чего ты стоишь? - дерзко заявила Энни, глядя ему в глаза. - Тебя в рыцари готовили или как? Твоя повелительница и наставница там - а ты здесь? - Если бы моя наставница сочла, что я там нужен, она бы взяла меня с собой, - с некоторой снисходительностью объяснил он. Что б эти девчонки разумели… - Кажется, твоя наставница переоценила свои силы, - насмешливо заметила девочка. - С ней, я так понимаю, мы тоже связаться не можем? Узнать там, нужна ли помощь... - А ты, конечно, умнее её, да? Госпожа Стелла специально оставила нас здесь, в безопасности. Если оставила - значит, считает, что так будет правильнее. Ей видней. - Не-ло-гич-но, - ответила Энни с интонациями Страшилы. - Во-первых, опасности могут быть везде. А во-вторых, я сюда не во дворце прохлаждаться приехала, а всю Волшебную страну спасать. - Есть такое понятие, как воинская дисциплина. Без приказа никуда не бежать, - терпеливо объяснял ей Аврал. - Вот я и не бегу, а жду… - А своих мозгов у тебя нет? Ты только приказы слушать умеешь? - И что же ты предлагаешь? - наконец додумался поинтересоваться Аврал. Энни скрестила руки на груди. - Я? Отправиться туда, где Стелла, естественно. - Напомни, я уже говорил тебе, что ты чокнутая? - Кто обзывается, сам так называется, - парировала Энни. - Так что, рыцарь доморощенный? Будешь ждать приказа или действовать? - Э-э… - быстрого ответа не придумывалось. - Если ты струсил, тогда я сама, - вздёрнула нос Энни и пошла к двери. Очень решительно. И Аврал понял - она действительно намерена это сделать. Не напоказ. Пакир бы побрал этих девчонок. Особенно тех, которые младше. Долг воина - слушать и исполнять приказы, воин не существует без дисциплины. Но долг рыцаря - защищать слабых, особенно женщин и детей. Выключающее ящик заклинание произнёс скороговоркой на ходу. Энни догнал уже за дверью. - И как, по-твоему, мы будем туда добираться? Есть какой-нибудь план? Энни весело сверкнула глазами. - Конечно, нет! Но мы сейчас его придумаем...
Annie: Капрал Бефар пишет: Завал? Дедлайн? Фалундер? Короче, не скоро Энни имечко запомнит Осталось Абракадаброй обозвать. Капрал Бефар пишет: Ящик, миленький, Только сейчас дошло - что-то у Стеллы даже в заклинаниях сюсюкающие интонации ))
Капрал Бефар: Очередная глава с задержкой и снова минорная, но пока вот так...
Капрал Бефар: Fada ex machina Стелла действительно успела пожалеть, что не связалась с Озмой. И даже не один раз. Беда в том, что она не столько переоценила свои силы, как предположила Энни, сколько недооценила серьёзность угрозы. Когда, узнав о случившемся, глянула в ящик, пожар выглядел вполне обычно, удивляя лишь своими масштабами - обычно живые деревья быстро справлялись с подобными проблемами самостоятельно. Было очень похоже на новый виток необъявленной войны. Дня три назад Стелла стала свидетельницей успешной борьбы деревьев с сизым туманом на границе леса - просто рвали его в клочья и разгоняли быстрыми взмахами своих ветвей. Заподозрив особые противотуманные свойства их листьев, фея по-соседски выпросила образцы на пробу, но результаты исследований Тамиза её разочаровали. "Если они и влияют как-то на него, то только живые", - пришёл к неутешительному выводу садовник. Возможно, дело было вообще не в листьях, а в движениях ветвей и их скорости, однако изучить их подробнее не представлялось возможным: лес больше не подвергался туманным атакам, а записывать изображение для повторного просмотра ящик не умел (впрочем, идея перспективная, надо бы над ней как-нибудь подумать). Так или иначе, успешный опыт борьбы Воюющих деревьев с туманом оказался пока что бесполезным. Сами делиться своим секретом они не собирались - не те отношения с другими жителями Волшебной страны. Да и не факт, что они вообще воспринимали кого-то как жителей, подобных себе, хотя Стелле и удалось установить с ними некоторое подобие эмоционального контакта. На этом фоне загадочный пожар, с которым не могли совладать деревья, выглядел весьма подозрительно и, конечно, требовал вмешательства. Но всю глубину проблемы Стелла поняла, когда после первых магических попыток его унять Чёрное Пламя сбросило личину... Она уже не надеялась на успех. Просто решила оставаться до последнего, пока не опустятся руки - тогда её не в чем будет обвинить. Стеллу, по правде говоря, не страшили ничьи обвинения, кроме собственной совести, но ради последней она и продолжала упорно свои пасы жезлом со звездой. И всё более убеждалась в том, что Пламя - не просто стихия, что вглубь леса оно стремится целенаправленно. Туманные слова волшебной книги Виллины о скрытом где-то там мече Гуррикапа тоже, конечно, вспомнились, наполняя сердце тревогой, которая уже готова была сорваться в панику и отчаяние. А всё её горделивая самоуверенность. Могла бы подстраховаться, усадить того же Аврала за ящик, взять у него зеркальце. Да будь сейчас рядом Озма, пусть и временно слабая волшебница, но с артефактами озовского канона... Однако Стелла привыкла всё делать сама. Можно было бы и начать пересматривать привычки на второй неделе войны. Её ведь, если что случится, даже найти не смогут - блокировку ящику на себя поставила, а то как это за ней кто-то будет подглядывать... Лес продолжал пылать. В двух шагах, подать рукой, но от небывалого Пламени вместо жара исходил могильный холод, пробирающий изнутри. Треск обугленных деревьев, давно прекративших сопротивление. Чёрный огонь гулял по их трупам, но не пожирал их. Он не нуждался в этом, поскольку мог тянуть энергию отовсюду. Из воздуха, из света, даже из Стеллы. К счастью, не волшебную, но физические силы наверняка. Не просто же так она вымоталась до предела. А значит, от локализации пожара нет никакого толка. Он продержится столько, сколько сочтёт нужным (сомнений в том, что это живое существо с собственной волей и, вероятно, разумом, давно уже не было). Вернее, пока Стелла не сдастся и не отпустит его. - Наставница! Волшебница обернулась на крик и тут же печально опустила голову. Шагах в пятидесяти от неё смущённо стояли Аврал и Энни. Одни. - Что случилось? - ей даже удалось придать голосу строгость. - Почему вы здесь? Аврал замялся: - Мы... - Прилетели узнать, не надо ли чем помочь, - пришла ему на помощь девочка. Кавалерия из-за холмов в лице инициативных до непослушания детишек - это, конечно, мило, но бесполезно. Разве что отправить Аврала на облаке за ящиком и всё-таки вызвать Озму. Если у неё к тому времени останутся силы держать Пламя. И если Озме при этом удастся себя не демаскировать и не завалить весь план, который она так долго и эмоционально отстаивала Стелле. Да и согласится ли она оставить друзей без своей страховки? А если перенесётся вместе с ними, то демаскирует уже без вариантов. Появление ребят лишь усилило ощущение безнадёги. Стелла окинула усталым взглядом Аврала, который виновато отводил глаза, робко выглядывающую из-за его спины Энни, рубин, блеснувший на её пальце алой искоркой.... Ну не дура ли я? Инерция мышления, девичья память, старческий маразм, Озма была права... Хранительнице Регалий делегирован полный доступ к магии озовского канона. Конечно, она не знает заклинаний - но Стелла-то их знает. - Энни, детка, - на привычное церемонное "дитя моё" не было времени и сил, - выставь вот так руку с кольцом, - показала, как. - Ничего не бойся, крепче держись на ногах. И ручку не опускай, пока не скажу. Ты сильная девочка, Озма тебя очень хвалила, ты справишься, - ну да, не умеет она с детьми общаться, даже с Озмой никак не найдёт общего языка... Энни между тем послушно кивала, широко и крепко расставив ноги - как дядя Чарли отводит свою деревяшку по привычке, выработанной годами на качающейся палубе, как Аврал уверенно стоял на облачке. - Готова? Кхрр! Ппшш! Брш! Пршшврх! - выдохнула Стелла, вскинув жезл в сторону девочки. Вырвавшийся из него луч сперва чуть не ослепил Энни, как этой ночью зеркальце волков. Затем едва не сбил с ног. После того, как она всё-таки устояла, стало легче. Авралу казалось, что Стеллин луч, ударив в рубиновую звёздочку, просто отразился от неё и, усилившись, впитав в себя её густой кровавый цвет, направился в гущу Чёрного Пламени. И только сама Энни чувствовала, как он одновременно перетекает в неё, пульсирует в её крови, отдаётся в каждом нерве, как её мысли, чувства и воля помогают фокусировать луч в рубине и вместе с ним бьют по очагу пожара. Или это было лишь игрой её воображения? Стоило алому лучу коснуться Пламени, как оно заметалось в стороны, пытаясь увернуться. Стелла, похоже, сама не ожидала такой реакции, рука её от неожиданности задрожала, жезл замотало по сторонам, но Энни удержала луч. По Чёрному Пламени вдруг пошли языки обычного огня - от места удара луча, постепенно расползаясь к краям. Пыхнуло жаром. Вскоре пламя начало скукоживаться, уходить с обугленных стволов. - Энни, милая, только не бросай, - шептала Стелла, не веря своим глазам. Совсем тихо, но странное дело - девочка её слышала и кивала в ответ. Огонь, в котором чёрных языков было уже не больше половины, сжимался всё заметнее, словно пригвождённый лучом. Внезапно Энни начало шатать, ноги подкашиваться. Стоявший несколько секунд в растерянности Аврал бросился к ней, поддержал под локти. Та недовольно отбрыкнулась - еще, мол, чего, сама справлюсь - и это, как ни странно, придало ей сил. Луч снова был удержан. И когда Пламя ужалось до трети первоначального охвата, оно вдруг преобразилось в студневидный сгусток вспышек, молний и разрядов. Магический луч был разорван и отброшен, но следом пламенная субстанция быстро поднялась над лесом и прежде, чем Стелла успела повторить заклинание, стремительным метеором перемахнула за горную вершину. Три растерянных взгляда, проводив его, скрестились между собой, и каждый видел в других отражение собственной усталой радости и собственных неразрешимых вопросов. Пожар успел охватить десяток гектаров леса, которые чернели теперь мёртвыми остовами деревьев. Их форма, похоже, удерживалась лишь Чёрным Пламенем, и теперь, когда оно оставило их, по всей зоне поражения начали с громким звонким треском обламываться тяжёлые обугленные ветви и раскалываться целые стволы. Мёртвые деревья сами оплакивали себя жуткими стонами. Стелла понемногу пришла в себя и сходу включила "взрослый" режим: - Как вы вообще здесь оказались? - С помощью волшебной катапульты, - ответил Аврал, не поднимая глаз. - Как?! - возмутилась фея. - Вы с ума сошли? Ты же знаешь, что катапульта используется только для срочной транспортировки грузов, люди через неё никогда не перемещались, и до вашего эксперимента никто даже не знал, безопасно ли это. - Но, наставница, - осмелел вдруг мальчишка, - Энни, узнав о катапульте, готова была лезть в неё сама. Я как рыцарь не мог оставить её одну! - Ладно, с Энни пусть Озма разбирается, а с тобой, Аврал, мы ещё потолкуем за дисциплину, - Стелла неохотно улыбнулась. - Хотя вы молодцы и герои, чего там скрывать. Боюсь только, как бы это геройство не вошло у вас в привычку и вы не стали бы проявлять его на каждом шагу без причины. Ну, хотя бы настолько вот уважительной. Треск стал тише и реже, и волшебница с ребятами осторожно приблизились к пожарищу. Слово "война", постоянно звучавшее вокруг Энни в последние три дня, впервые обросло для неё ужасной, леденящей кончики пальцев конкретикой - смертью десятков и сотен живых существ, запахом гари, траурными рядами обугленных обрубков, застывших, словно последние вопли в небеса... - Смотрите! - прокатился сквозь гарь её звонкий голос . В глубине что-то шевелилось. Движения были слабыми и вялыми, невольно напомнив девочке затянувшееся умирание Тотошки. Но они были. И причиной их был полуобгоревший куст, тщетно пытавшийся подняться. Под защитой больших деревьев, в тени которых рос, смог не сгореть, подобно им, дотла и сейчас отчаянно цеплялся за жизнь всеми шипами уцелевших веток. Присев, Энни склонилась над ним, осторожно дотронулась. Скорее даже не куст, а маленькое деревце, раздвоенное почти от корня. Сучок, похожий на один из глаз кOZела, глядел на неё осмысленно, и в сочащейся из него капле - смолы? густой слезы? - заблестела робкая надежда. Девочка подняла голову и вскрикнула от неожиданности. Над нею склонились ветви деревьев, растущих прямо среди обугленных пней, хотя ещё несколько секунд назад - она готова была поклясться - находились в отдалении. Энни отошла, дав им возможность рассмотреть куст. Низко опущенные ветки водили над кустом несколько минут. Затем деревья подняли их, развели в стороны и медленно - скорбно - покачали кронами. Интуитивно понятный жест, наверняка имеющий то же значение, что у людей. - Можно, мы заберем его? - спросила Стелла. - Попытаемся спасти. Ветви деревьев не шелохнулись ни единым листом… Аврал поднял куст, морщась от колючих шипов. На полпути к розоватому облачку Энни оглянулась. Корни деревьев, как змеи, ползли по выжженной земле, бугрили её под поверхностью, окончательно разрушая и валя обугленные культи. Грузные стволы в броне коры с глубокими морщинами, сердито шелестя густыми кронами, медленно двигались следом. Жизнь наступала на царство смерти, отвоёвывала у неё территорию. Лес восстанавливал свою границу. Летели поначалу молча. С края облака Энни рассматривала быстро проносящиеся внизу парково-конфетные пейзажи Розовой страны. Затем Стелла попросила у неё колечко. Долго и внимательно изучала обруч, в который оно превратилось. - Ничего не понимаю! - сказала, возвращая его девочке. - Никакой другой магии сверх озовского канона я здесь не чувствую. Но она, вне всякого сомнения, проявилась. Впрочем, это не моё дело - пусть хозяйка головку ломает. - А скажите, сударыня, - спросила Энни, подняв руку, как в школе, - у меня что, теперь есть волшебная сила? Фея печально улыбнулась: - Почувствовала всё-таки? Да, есть немного. Временно, скоро пройдёт. И не вздумай пытаться её использовать. Только бед наделаешь. Себе. Аврал метнул на девочку завистливый взгляд и тут же отвернулся, склонившись над кустом, который продолжал слабо шевелить ветвями. За бортом уже вырастали верхушки Розового дворца. - Отнесёте его Тамизу, - велела Стелла, кивнув на куст, когда облачко приземлилось. - Я буду у себя, попытаюсь разобраться, что происходит и что это за Чёрное Пламя завелось вдруг у марранов. Аврал подхватил колючий куст в охапку. Энни хотела ему помочь, но мальчик огрызнулся: "Я сам, испачкаешься". Можно подумать, она до сих пор не испачкалась, когда рассекала между сожжённым древостоем (а ведь всего пару часов назад это платье сверкало белизной). Дуется за то, что она тогда грубо увернулась от его помощи. Ну так это же разные вещи: одно дело, когда мальчишка, ещё и малознакомый, хватает тебя под локти, другое - просто ношу поддержать. Когда Энни разглядывала дворцовый сад с балкончика, он поразил её своей игрушечностью. Суровая правда заключалась в том, что таким он оказался и вблизи. Кусты розовых роз и цветущие развесистые сакуры поражали своей гипертрофированной аккуратностью. Была в этой ухоженности и симметрии своя особенная красота, но очень уж непривычная. И только за калиткой в увитой розовым плющом стене, такой же пряничной, как и всё в этом странном дворце, скрывались запахи и образы реального мира, вызвавшие у фермерского ребёнка приступ ностальгии. Компостная яма, сарай с инструментами, кусты и грядки человеческого, а не кукольного вида... И садовник, появившийся среди этого оазиса нормальности, тоже выглядел нормальным. Обычная рабочая одежда, из розового - только хайратник, перехватывающий длинные волосы. Незваных гостей встретил сердитым неприветливым взглядом, но увидев живой куст, моментально оттаял. - Ничего особо ужасного, - заключил после недолгого осмотра. - Вылечим беднягу. Не знаю, как скоро, но раз он до сих пор жив, значит, время на эксперименты есть. На плечо к Тамизу села горлица с большим листком в клюве. Садовник взял его, прищурился, внимательно рассматривая на просвет. Солнечные лучи проникали сквозь листок, который был не столько прозрачным, сколько пористым, похожим фактурой на марлю с очень мелким ячейками. - Это лист дерева рафалоо после тумана, да? - догадалась Энни. - Вы берёте с них частицы тумана, чтобы найти противоядие? Тамиз с интересом посмотрел на девочку. - Не совсем тумана. Видишь ли, частицы, которые временно отключают магическое поле, долго не живут, потому и сам сизый туман так недолговечен. А вот капельки, лишающие животных памяти, на листьях остаются. Их-то я и собираю, чтобы изучить свойства этой воды и найти лекарство. Вернее, почти уже нашёл, - он кивнул в сторону ящика, мимо которого они как раз проходили, - но Стелла недовольна. - Ой, а что это за ёжик? - умилилась Энни, заглянув в ящик. - А ёжик как раз из тумана. Ну что, дружок, ничего нового не припомнил? - Нет, - фыркнул ёж. - Вот если бы ещё орешков... - Увы, госпожа Стелла не велела больше орешков давать. - Что за орешки? - удивился Аврал. - Нух-нух. - А, знаю. Их запах хорошо сон прогоняет. - Запах - да, - кивнул Тамиз. - А есть много не советую. - Да их много и не съешь. Они же горькие! - Горькие, да, но если привыкнешь, жить потом без них не сможешь. А такой мелочи, - снова кивнул на ёжика, - совсем маленькой дозы хватит для привыкания. Но память после них у жертв сизого тумана начинает восстанавливаться. - А если тоже через запах попробовать? - осенило вдруг Энни. Взгляд садовника стал совсем уважительным: - Это именно то, над чем я сейчас работаю. Но нужен как минимум очень крепкий концентрат, причём чистый от примесей. Внимание девочки привлекли кусты и травянистые растения с широкими пёстрыми листьями: на зелёной поверхности бросались в глаза синие участки - где мелкими вкраплениями, а где и целыми областями. Она хотела было спросить и о них, но заметила, как помрачнел садовник, перехватив её взгляд, и постеснялась. Вместо этого начала искоса разглядывать Аврала. Его пижонский розовый костюмчик теперь тоже был... с вкраплениями, вымазанный древесным углём и копотью, но к чести мальчика, он не комплексовал по этому поводу. Некстати вспомнилось, как они с Тимом порой после долгих прогулок и игр в степи вымазывались в чёрной пыли с головы до ног, и на какой из двух ферм чумазых поросят удавалось отловить первыми, там их и отдраивали (несколько лет назад, пока совсем мелкими были - даже в одном корыте). Некстати - потому что получалось, будто она сравнивает Аврала с Тимом. А это по отношению к Тиму на грани предательства, наверное. Хотя вредностью оба вполне могли бы померяться друг с другом - и неизвестно, кто бы вышел победителем из этого состязания. Тамиз заметил её смущение, но истолковал по-своему. Сорвал два листа с растущего у дороги лопуха. - Вот, вытритесь. К Стелле же, небось, идёте? Лопух оказался необычным: с лёгким шипением листья вбирали в себя всю грязь и въевшийся в ткань запах копоти, одновременно освежая лицо и руки. Садовник с улыбкой наблюдал за удивлением девочки. - Кстати, Энни, как тебе мои букеты в спальне? - Ой, это ваши? Просто суперские! Запах такой... реально придаёт силы. - Стараюсь, - довольно ответил Тамиз. Уже на ступенях дворца Энни недоверчиво спосила Аврала: - А этот Тамиз, он что, тоже немного волшебник? - Какой там волшебник, - отмахнулся тот. - Ботаник просто. Стеллу застали сидящей за ящиком - серьёзной и нахмуренной. - Чё там у прыгунов? - с порога поинтересовалась Энни. Аврал гневно зыркнул на неё, но волшебница благосклонно отнеслась к нарушению этикета: - А вот как раз Озме об этом рассказываю... - И обе офигеваем по этому поводу, - раздался из ящика голос принцессы Изумрудного города. - Озма, ты хоть ручкой своей хранительнице помаши! - сказала Стелла. - Она сегодня главный герой как-никак. Глаза принцессы ярко блестели даже с экрана. - Энни, я тобой горжусь и восхищаюсь. Слушайся там Стеллу, хотя я прекрасно понимаю, как это непросто... - Ой, всё! - перебила её Стелла. - Вернёмся к нашим марранам. Ящик, ящик, будь добренький, покажи мне Чёрное Пламя. Энни уже слышала это заклинание, ещё из зеркальца, но только сейчас обратила внимание, что у Стеллочки даже в заклинаньицах сюсюкающие интонации. Неудивительно, что Аврал постеснялся его громко произнести. А туда же - "я слово давал"... Пижон он всё-таки. Картинка на экране между тем сменилась. - Знакомьтесь, - торжественно сказала Стелла, - Чёрное Пламя собственной персоной... - Бастинда! - ахнул Аврал.
Лерелахит: Ну, конечно! Вау, даже не верится во всё прочитанное. В предыдущей части, помнится, такого эпика не было.
Sabretooth: Капрал Бефар пишет: Кхрр! Ппшш! Брш! Пршшврх! - выдохнула Стелла Стелла - космический пират А Тамиз - его прототип Таммуз, финикийский бог растений и плодородия, или это случайное созвучие? И что означает название главы?
Annie: Наконец-то новая глава! Капрал Бефар пишет: записывать изображение для повторного просмотра ящик не умел (впрочем, идея перспективная, надо бы над ней как-нибудь подумать). Вот, я ж тоже об этом думала для своего фанона )) Капрал Бефар пишет: продолжала упорно свои пасы жезлом пассы? (=жесты, движения) Капрал Бефар пишет: покачали кронами. Интуитивно понятный жест, наверняка имеющий то же значение, что у людей. На что-то мне это намекает )) Сцена, где Стелла с помощью Энни останавливала Чёрное пламя, а потом оно перебросилось за горы, прозрачно напомнила последнюю битву Сухинова (Элли останавливает Звёздных легионеров с помощью луча Стеллы, Пакир улетает аки метеор). Это нарочная аллюзия или случайно получилось? ) Sabretooth пишет: А Тамиз - его прототип Таммуз, финикийский бог растений и плодородия, или это случайное созвучие? Тамизом звали садовника ещё у Сухинова, и что в имя вкладывал автор, неизвестно ) Но аллюзия подмечена интересно, однако )
Капрал Бефар: Лерелахит пишет: В предыдущей части, помнится, такого эпика не было. Ой, а что будет в третьей! )) На самом деле, понятия пока не имею, что будет в третьей, и как вообще объединить "Диавону" и Пещеру в один сюжет, кроме очевидных вещей, которые даже и не спойлеры вроде дуэта Элли и Энни, которые к тому времени окажутся ровесницами, или крокра-Арахны-Бастинды, подселившегося теперь в сознание к Баан-Ну (зря, что ли, Владимирский изобразил его в Золотой Шапке?) Sabretooth пишет: Стелла - космический пират Ну хоть не кледианская сова)) А вообще-то Коля мог и ошибиться, тем более, что и "пиратский язык" - всего лишь невокализованная космолингва (Алиса утверждала, что знает "и ещё один" язык, а не "и ещё два") Sabretooth пишет: А Тамиз - его прототип Таммуз, финикийский бог растений и плодородия, или это случайное созвучие? Annie пишет: Тамизом звали садовника ещё у Сухинова, и что в имя вкладывал автор, неизвестно ) Но аллюзия подмечена интересно, однако ) Почти уверен, что у Сухинова это не случайно, учитывая тему адаптации к аццкой Тьме и все эти туманные параллели между Стеллой и Иштар-Венерой. Я думаю поиграться с этими мифологемами более прозрачно, хотя и иначе)) (плюс очередные референсы на моё старенькое) Sabretooth пишет: И что означает название главы? Фея из машины. (Не придумалось интересного способа ребятам добраться в требуемую локацию, а потом решил, что катапульта будет символично и в меру трэшево) Annie пишет: пассы? (=жесты, движения) Конечно. Ещё одна позорно невычитанная глава (хорошо ещё Бастинда с Гингемой и Стелла с Виллиной вроде нигде не перепутаны, как было в первой книге. Аларм вот вместо Аврала иногда выскакивает )) но я его отлавливаю поиском) Annie пишет: На что-то мне это намекает )) Правильно делает)) прозрачно напомнила последнюю битву Сухинова Тоже правильно)
Капрал Бефар: Переключая каналы Священный Грот стерегли два десятка марранов с дубинками, выстроенных полукольцом на почтительном расстоянии. Предосторожность казалась откровенно излишней, поскольку страх и трепет, вызываемый огнём, особенно после того, как Великая Волшебница, вернувшись из Запретной Ложбины, приняла на глазах всего народа вид Чёрного Пламени, охранял куда надёжней любого караула. Впрочем, подлинная цель стражи заключалась совсем в другом: она была призвана формировать следующий уровень социальной пирамиды марранского государства после старейшин. Но сейчас декоративная охрана дополнительно успокаивала колдунью, бездвижно лежащую в глубине грота у остывающего очага. Не было сил даже подбросить хвороста. Или скорее, не было желания. Физическую усталость она почувствовала только когда восстановила тело из Чёрного Пламени. Но вот депрессия, паралич воли ощущались в той форме даже сильнее, чем теперь. Бесформенную тень, заслонившую внезапно вид из грота, опознала только по шороху перьев. Увидел, что она шевелится, не собирается подыхать. Торопится теперь засвидетельствовать свою верность... - Как чувствуешь себя, повелительница? - спросил филин почтительно. - Не дождётесь! - буркнула колдунья слабым голосом. - Ни ты, ни Стелла, ни эта девчонка. Кто это вообще такая? Она как две капли воды похожа на ту Фею Убивающего домика из Большого мира. Неужели действительно она вернулась? - Нет, - слегка удивлённо ответил Гуамоколатокинт, - это её сестра. Ты разве не слышала? Они с дядей уже четвёртый день в Волшебной стране. - С дядей? Хочешь сказать, Великан из-за гор тоже здесь?! - И даже Тотошка, чёрный зверёк, именуемый "собачкой". Но они сейчас взяты под стражу самопровозглашённой Республикой Феомского Народа в Фиолетовой стране. Вместе с Озмой. А вот девчонка у Стеллы. - Погоди, не части. Новости одна оглушительнее другой. Озма под стражей? Почему я и об этом ничего не знаю? - Это я и сам только что узнал, повелительница. Оказывается, она в Большом мире потеряла волшебную силу и теперь слабее Виллины... Старуха противненько захихикала. - Хоть что-то приятное. Но девчонка из Большого мира меня сейчас беспокоит больше, чем Озма. Её сестра убила мою сестру. Какие-то нехорошие параллели напрашиваются... Филин с сомнением покачал головой. - Я много времени провёл рядом с Элли Смит, называемой жевунами Феей Убивающего домика. И не заметил у неё никакой волшебной силы. Ничего не могу сказать о её сестре, хотя болтуны уже успели после случившегося прозвать её Феей Будущих Побед. Но на то они и болтуны... ("Меня так называют?" - удивлённо прошептала Энни, глядя по сторонам. Но филин оказался осведомлённее Стеллы, не говоря уж об Аврале). - Почему "побед"? - равнодушно переспросила Бастинда. Гуамоколатокинт хлопнул глазами. - Не знаю. Но они же вроде говорят, что воюют на два фронта. Собираются победить и тебя, и Руггедо... - Руггедо! - прорычала старуха, и лицо её начало меняться. Этого филин очень не любил. С Бастиндой он как-никак прожил вместе десять лет. И даже после произошедшего в Запретной Ложбине с ней можно было пытаться найти общий язык. Но вот Арахна с ним вообще не церемонилась. - Если Руггедо узнает о книге Гуррикапа, он доберётся до неё раньше, - сказала колдунья изменившимся лицом - красным, со злобными раскосыми глазами. - А теперь он может задаться вопросом - почему это я вдруг напала на лес? Куда хотела добраться и что там искала? Слухи же быстро ползут - даже под землёй... - Я думаю, - начал было филин, но Арахна его перебила: - А меня интересовала твоя думалка? Думать здесь и без тебя есть кому. Толку от тебя... О девчонке он, видите ли, ничего не может сказать! Откуда у неё магия Гуррикапа, а? - Ты ничего не путаешь, повелительница? - изумлённо спросил Гуамоколатокинт. - А ты меня хорошо видишь? Я сейчас похожа на ту, которая могла не узнать его магию? После того, как была скована ею пять тысяч лет, а? - Может быть, магия Гуррикапа не у неё, а у её кольца? - предположил филин. Лицо Арахны к его облегчению снова растворилось в глубоких морщинах Бастинды. - Её кольцо - это просто Державная диадема Озмы, надетая на палец. Мне ли её не узнать? Она была у меня дважды, и ничего, кроме магии озовского канона, я не чувствовала. Хотя, конечно, была к тому времени уже слабой волшебницей, могла и не заметить. А Пастория, если каким-то образом стал обладателем магии Гуррикапа, постарался бы её замаскировать. У девчонки диадема легально от Озмы, значит, ей доступно больше. Стелла, опять же, ученица Лурлины, у неё заклинание озовского канона могло сработать по-особенному. Снять слой защиты, скрывавший магию Гуррикапа... ("А ведь и правда, - пробормотала вслух Стелла. - Мне это как-то и в голову не пришло") И снова разгладились морщины и почернели седые космы. - Но это всё теория, - рычала колдунья голосом Арахны. - Не столь важно, как именно сработала магия Гуррикапа. Факт, что она вообще сработала. Пять тысяч лет назад я в симбиозе с Чёрным Пламенем могла принимать любой облик. После этого удара даже Чёрным Пламенем теперь могу стать лишь на пару минут. Только марранов впечатлять. Я срочно должна найти книгу с его Главным Заклинанием, чтобы всё вернуть! Если не удалось пройти через лес Воюющих деревьев, придётся сделать это через Подземье, добравшись отсюда до моей пещеры.. - А как же Руггедо? - пробормотал филин, которому перспектива лезть под землю совсем не улыбалась. - Он не контролирует эту часть. Увёл гномов куда-то дальше Пещеры рудокопов на северо-запад. - И Аррахес там наверняка не пролезет, - не сдавался Гуамоколатокинт. Волшебница только отмахнулась: - От него и наверху пользы нет. Даром, что имя на моё похоже. Над лесом Воюющих деревьев летать не может, как и другие птицы... - А ещё ведь можно добраться к замку со стороны Голубой страны. Тем более, у меня там старые связи. - Опять умного из себя корчишь? - рассвирепела колдунья. - А то я бы сама не додумалась! Гуррикап закрыл его от меня персональной защитой. Я могу попасть туда только подкопом, который рыли бескрылые драконы, когда моё спящее сознание прояснялось. Поэтому добираться надо всё равно до моей пещеры. Мне и самой не хочется делать это через Подземье. К тому же есть небольшая вероятность, что книга спрятана не в замке, а вместе с мечом на месте нашей первой битвы, и стоило по дороге его проверить. Но других вариантов теперь не остаётся. - Тогда будет разумней взять с собой марранов, - филин сменил тактику и начал издалека. - Вот это правильно. И побольше, чтобы Руггедо со своими гномами не вздумал напасть - а если нападёт, получит отпор. - С количеством проблем быть не должно - они все охотно пойдут, если сказать, что цель похода - отвоевать их историческую родину, где они так хорошо жили. А вот насчёт отпора... Потренировать бы их сперва не помешало... Гуамоколатокинт замолчал, готовясь услышать новую порцию брани. Но к его удивлению, колдунья с ним согласилась: - Нет, бездумно спешить я больше не буду. Хватило сегодняшнего. Медлить тоже не собираюсь, но подготовиться надо. - А ещё бы хорошо их вооружить. По-настоящему, не дубинками, - очень осторожно заметил филин. - Хорошо бы, - согласилась Арахна (эх, лучше бы Бастинда, но не уходит никак, краснорожая). - Но как? Что ты предлагаешь? Рыбка клюнула! Теперь бы только не сорвалась... - Всем известно, что лучшие кузнецы и оружейники во всей Волшебной стране - мигуны. А по словам сорок, переворот в Фиолетовой стране произошёл из-за нежелания его участников воевать против Арахны и готовности поддержать тебя, повелительница, в борьбе с Руггедо, которого они называют Владыкой Тьмы Пакиром. Не попробовать ли тебе заключить с ними союз? Если они вооружат марранов, тогда гномы действительно побоятся нас тронуть. - Ой, не скажи... У Руггедо мой пояс и волшебная книга. А я настолько ослабела, что не могу теперь даже туманом управлять. - Тем более стоит подготовиться, а не спешить, - филин гнул свою линию всё увереннее. - Это верно. Но, - Арахна быстро начала морщиниться и седеть Бастиндой, - с Фиолетовой страной у меня слишком печальный опыт. Не хотелось бы... Процесс внезапно прервался на полпути. В глазах колдуньи, не похожей теперь ни на Бастинду, ни на Арахну, на секунду снова блеснуло чёрное пламя. - Пожалуй, ты прав, пернатый. У Бастинды есть причины остерегаться Фиолетовой страны, но Бастрахна начнёт всё с чистого листа. Впрочем, ещё подумаю. ("События развиваются всё быстрее и непредсказуемее, - заметила Стелла. - И всё труднее играть на опережение. Ящик, ящик, будь добренький, покажи мне принцессу Озму") Уютная гостиная, которая из зала Общего Совета Безопасности превратилась в место заточения, теперь служила по назначению, принимая высокую гостью. Впрочем, загляни сейчас сюда стражники из-за двери, они бы остались в уверенности, что Озма, Чарли, Страшила и Лестар просто тихо беседуют, сбившись в кружок и склонившись друг к другу. Разве что их смутил бы привязанный в углу сердитый Тотошка и импровизированный намордник из ремешков на его пасти. Но даже в этом случае они едва ли что-то поняли бы. Рамина исчезала так же мгновенно, как и появлялась. - Позволю себе заметить, дорогая сестра, что вы напрасно беспокоитесь, - пищала мышиная королева, временно исполняющая обязанности правительницы Изумрудного города. - Горожане в целом восприняли новость с пониманием и готовностью сносить временные тягости и лишения. В конце концов, они к водопроводу ещё не успели как следует привыкнуть. - Не скажите, - вздохнула Озма. - К удобствам привыкаешь быстро, а отвыкать тяжело. Вчера вечером сизый туман захватил насосную станцию, защиту над которой Озма больше не могла поддерживать, а Стелла отказалась из идейных соображений. Магический движок перестал работать, и водоснабжение Изумрудного города оказалось парализовано. - Зато консерваторы могут быть довольны. Правда, глядя на них, этого не скажешь, - усмехнулась мышка. - Центристы начали резко "леветь" в своём отношении к техническому прогрессу, что укрепило коалицию Изумгорсовета, судя по работе сегодняшней сессии. Возможно, я скажу сейчас циничную вещь, но трудности укрепляют и закаливают народный дух. Принцесса недовольно покачала головой: - Это действительно слишком цинично звучит, дорогая Рамина. Как ответственная за своих подданных, я не могу позволить себе не только искусственно создавать им трудности, но даже нерадеть об их преодолении по мере моих сил и возможностей. Даже сидя под замком. - Вы чересчур мягки, Ваше Высочество, - печально заметила Рамина. - Массы этого не ценят, потому что воспринимают как должное... Озма нетерпеливо и довольно резко её перебила: - Из здесь присутствующих, пожалуй, только Чарли и Тотошка могут не знать, как я умею проявлять жёсткость по отношению конкретно к тем, кто попрекает меня излишней мягкостью. ("Не жёсткость, а подростковое упрямство", - проворчала Стелла) - Но сейчас, - продолжала Озма, - пожалуй, признаю вашу частичную правоту. Наверное, я в самом деле слишком терпима и снисходительна, слишком неохотно применяю заслуженные наказания. Но в этом скорее ваша вина, друзья мои, - принцесса обворожительно улыбнулась. - Вы были точно так же снисходительны ко мне, Урфину Джюсу, терпеливо прощая снова и снова без всякого моего раскаяния. Это каждый раз меня обезоруживало, и это в конце концов подействовало. Возможно, я десять лет стремлюсь быть доброй, так и не поняв до конца, что такое доброта, путая её с всепопустительством. Но скорее всего, просто подсознательно ожидаю, что сработавшее со мной должно сработать и с другими. Нет, я понимаю, конечно, что люди все разные, и методы для каждого должны быть свои. Умом понимаю. А чтобы понять глубже, возможно, и стоило оказаться здесь под стражей... - Хорошо, что с нами нет Дровосека, - вставил реплику Страшила. - Он бы уже вывел из этих слов, что сердце лучше, чем мозги. - То, что Дровосек не с нами, а на свободе, хорошо в любом случае, - мягко заметила принцесса. - Но кое-что пересмотреть в своих подходах и взглядах на жизнь мне, пожалуй, всё же стоит. Озма вдруг резко развернулась прямо на экран, разрушая четвёртую стену: - Стелла, если ты сейчас за нами подглядываешь - к твоим нотациям это не относится. Не обольщайся. ("Кто бы сомневался!") - Что касается водопровода. Вопрос надо решать ещё и потому, что бездействие станет поводом раскачивать недовольство, а желающие это делать, как мы знаем, имеются. - О, не извольте беспокоиться, дорогая сестра, - иронично пропищала Рамина, - уже стало. Кабр Гвин и Энкин Флед начали сеять возмущение уже с утра. - Энкин Флед? - удивилась принцесса. - Он же был против водопровода! - А то вы не понимаете, что водопровод - только повод? Он не против водопровода, он против вас. Правда, и тут повёл себя нестандартно. Рассказывал, как хорошо было при Озме, всё работало, а тут пришла эта мышь (что само по себе унизительно!) - и на тебе... Гвин, тот старую линию гнул: никакого тумана нет, Озма всё придумывает, насосы сама отключила. - И что же вы предприняли? - Всё в соответствии с буквой закона. Последнее предупреждение у них было, теперь в двадцать четыре часа должны покинуть Изумрудный город и отправиться в изгнание в Голубую страну. - Не завидую Железному Дровосеку и Прему Кокусу! - Зато другим неповадно будет. - Не уверена, что надолго, - скептично прищурилась Озма. - Одним лишь страхом и угрозами недовольство не унять. Надо предложить решение. Мастер Лестар, вы хорошо помните устройство этих насосов? - Конечно, - кивнул механик. - Можете набросать эскиз перевода их на ручную тягу? И чтобы с максимальной производительностью. Вы, Ваше Величество, поручите Кастальо организовать гномов для переоборудования по чертежам Лестара. Они справятся. И пусть заинтересованные в работе водопровода не языками чешут, а помогают накачивать в водонапорную башню, чтобы хотя бы утром и вечером можно было дать воду в дома. А бунтовщиков отправлять не в изгнание, а на принудительные работы туда же. Транспорт, ночёвка, питание, разумеется, за счёт города, это уж вы с сенаторами и Гудвином решайте. И недовольство если не рассосётся полностью, то ослабнет до безопасных масштабов. А если работу водопровода организовать не удастся, винить в этом горожанам будет некого, кроме себя самих. - Вы так мудры, Ваше Высочество, - непритворно восхитилась мышь. - Ага, - вздохнула Озма. - Только дура... Ой, у меня звенят колокольчики, значит, Стелла это наверняка слышала. Ну и ладно. Да, Стелла, я зубки почистила и расчесалась как следует, можешь убедиться. Сейчас только корону поправлю. "Тебе не надоело кривляться?" - А что ещё делать, сидя взаперти и в полной неясности? Только юмор и спасает. "Можешь мне это не рассказывать. Я больше двадцати пяти лет просидела взаперти в Розовой стране" - Да, мамочка, я об этом никогда не забываю и до конца своих дней в неоплатном долгу перед тобой. "Нет, ты просто невыносима!" - Взаимно, дорогая! Ладно, чего звонишь-то? Надеюсь, ничего не случилось, просто соскучилась и хочешь поговорить? "Оставь надежду. Бастинда, или Арахна, или кто там она теперь, короче, намеревается вступить в переговоры с новой "властью" Фиолетовой страны" - Ого! А ведь она формально теперь законная правительница марранов. И если признает эту их РФН... "Не в этом дело. Если мигуны вооружат марранов, весело будет всем" - Они ведь ещё не у-пол-но-мо-че-ны заключать союзы, - сказал Страшила. - Только через три дня будет проведен ре-фе-рен-дум, который должен ле-ги-ти-ми-зи-ро-вать их власть... - И в котором, по данным нашей разведки, никто не хочет принимать участие, потому что считают это фактическим признанием, - пропищала Рамина. - Как будто, это их остановит, - почесал бороду Лестар. - Нарисуют и нужную явку, и нужный результат. Их же никто не контролирует... "Союз до этого "референдума", пожалуй, не заключат, а начать переговоры могут и раньше. Так что будьте начеку и готовы ко всему" - Нам новых указаний не будет? - поинтересовалась Рамина. Когда две феи беседуют, пусть и на расстоянии, третьей встревать нечего. Даже если она мышь. - Пока нет, Ваше Величество, занимайтесь водопроводом. Лестар, друг мой, отвяжите Тотошку, бедняга совсем извёлся... - Спасибо, - проворчал пёсик, освободившись от намордника. - Озма, когда восстановишь волшебную силу, сможешь подавить мне эти дурацкие инстинкты? Я ведь всё-таки теперь не просто собака, а вечно юная... - Попробую, - улыбнулась девочка. - Кстати, моя сила, хоть и медленно, но восстанавливается, так что время работает на нас. "Неизвестно, кстати, не восстанавливается ли она у этой... Бастрахны. Тут палка о двух концах. А она и сейчас довольно опасна" - Понятно. Мы предупреждены, а значит, вооружены. - Госпожа Стелла, как там Энни? – не выдержал моряк. "Она вам сама сейчас скажет" "Дядя Чарли, у меня всё в порядке! - пропищал камушек голосом Энни. - Озма, привет!" - Привет, - помахала ей принцесса с экрана. - Будь послушной девочкой, подвигов больше без особой надобности не совершай, не расстраивай дядю. И главное, расчёсывайся как следует, а то у тёти Стеллы пунктик на этот счёт... "Вот же вздорная девчонка! Ящик, ящик, будь добренький, покажи мне Смелого Льва" Лев и Львица печально лежали в тени деревьев. - Всё-таки отправляешься в Заречный лес? - спросила Львица, не сомневаясь в ответе. Листок рафалоо смешно трепыхался на носу от её дыхания. - А разве у меня есть выбор? Это не моё решение, это мой долг. Я просто обязан быть сейчас там. - Но почему? Ты ведь там представитель Озмы, а она никаких распоряжений не давала. - Не в этом дело. Я ещё несу ответственность за действия Сервала, потому что сам назначил его начальником штаба. Это мой выбор, моя ошибка, а значит, и отвечать за неё мне. Моё отсутствие будет расценено как согласие с его действиями. Или как трусость. Ни того, ни другого я допустить не могу. - А чего ты хочешь добиться своим присутствием? Устранить двоевластие и восстановить законную власть Озмы? Или предотвратить кровопролитие? Это ведь могут быть взаимоисключающие задачи. Чего хотел бы сильнее? - Я не знаю. Смотря по обстоятельствам. Сведения о том, что там творится, слишком уж противоречивы. Я уверен, что большинство пока просто колеблется. И если меня там не будет, колеблющиеся станут пополнять ряды сторонников Сервала. - Понимаю... - Понимаешь или одобряешь? - А ты как думаешь? Одобряю, не одобряю... Просто должна присоединиться к тебе, а не могу. - Это исключено! - строго сказал Лев. - У тебя тоже своя ответственность. За малыша. Так уж получилось, что ответственность нам теперь приходится распределять между собой. В этом, наверное, и заключается война. - Наверное. И поэтому я её ненавижу. А ты там помни, что мы с детьми тебя ждём. Целым и невредимым. Ты нам нужен. Почему я не могу чувствовать тебя на расстоянии так же хорошо, как Нимми своего Дровосека? Это несправедливо! Разве я люблю тебя меньше? - У них это просто иначе, чем у нас. Каждая счастливая семья счастлива по-своему. Это несчастны все одинаково. И плюнь в глаза тому, кто скажет наоборот. ("Ящик, миленький, кончай, благодарность принимай... Энни, а что такого смешного я сейчас сказала?")
Лерелахит: Капрал Бефар пишет: Бастрахны Тут я улетела. А вообще неплохая тихая глава для размышлений и подготовки к дальнейшему эпику.
Капрал Бефар: Разбор полётов За долгие годы Астерро приходилось катать на драконах взрослых и детей. Нормальных и "спящих". Тех, кому положено по статусу, и тех, кого таким статусом наделял он сам. И только королей до сего дня катать не доводилось. Такой досадный пробел в биографии имел вполне очевидную причину. Даже две, если разобраться. Прежде всего, конечно, его карьера драконовода не успела дойти до таких высот, чтобы катать королей официально. И не факт, что дошла бы, останься он в гильдии вместо того, чтобы открыть в себе иные способности и стать ведущим инженером (о чём, сказать по правде, никогда не жалел). А во-вторых, короли как-то не особенно и любили развлечения такого рода. Хотя Астерро за ними, конечно, не следил, но со стороны впечатление складывалось такое. Были исключения - Ментахо, к примеру. Ещё, говорят, Арбусто, предшественник его нынешнего пассажира, до последнего времени летал на Ойххо вообще самостоятельно. Сам Астерро этого, впрочем, уже не застал. Интересно, как у "спящих" при полной потере памяти сохраняются прежние привычки и характер. Видимо, потеря всё же не такая уж и полная. Новый король голубого сектора Бубала (Астерро, не интересуясь политикой, как-то пропустил, когда он воцарился), хотя и приходился Арбусто всего лишь внучатым племянником, казалось, унаследовал вместе с короной интерес к полётам. По крайней мере, казалось до начала собственно полёта. Потому что в воздухе красноречие августейшего подростка вдруг сошло на нет. Лориэль за спиной без умолку тарахтела за двоих, не замечая происходящих с королём перемен. Астерро время от времени оборачивался, тревожно глядя на пассажиров. Законы и обычаи страны не позволяли ему обратиться к королю с вопросом, поэтому приходилось повторять "Жду новых указаний". Но Бубала с позеленевшим лицом сперва никак не реагировал, а когда настойчивость Астерро стала совсем уж дерзкой, раздражённо замотал головой. Ладно, дело хозяйское. Ойххо и так летел в максимально щадящем режиме - медленно, плавно и не слишком высоко. А упрямство юного короля в достижении поставленной цели даже заслуживало уважения. Цель, надо сказать, тоже вызывала вопросы, которые оставалось задавать самому себе - ну или дракону. Бубала указал конкретные и точные координаты, при этом было очевидно, что он даже не понимает значения этого набора букв и цифр. Координаты сами по себе странные - в отдалённом северном конце Пещеры, высоко под облаками. Ну и организация, с позволения сказать, экспедиция - без свиты, на одном драконе, с Астерро вместо официальных королевских пилотов, с фрейлиной, наконец... Ладно, по возрасту на скандал ещё может не потянуть, только на детские шалости. Но крайним же всё равно окажется он, Астерро - как будто мог как-то оспорить королевский приказ... Лориэль удружила, нечего сказать. Сколько раз зарекался общаться со "спящими", старался держаться от них подальше. Но от ребёнка подобной подставы не ожидал. Хотя от ребёнка-то глупость как раз закономерна. И даже извинительна - только от этого не легче. - Мы правильно летим? - подал вдруг слабый голос король. - Да, Ваше Величество. Странно, но Ойххо, похоже, и сам знает, куда лететь... Самому Бубале безрассудство затеи тоже становилось всё очевидней. Всему виной демонстративная и дразнящая неприветливость Люции. Казалось, она понимала, что всё делается только ради неё, и вела свою игру, ломаясь до упора. Король и решил её переиграть - без проблем, мол, летим без тебя. Начал подчёркнуто любезничать с Лориэль (а дурочка и рада). До последнего ждал, что Люция отбросит показную гордость и бросится ему в ноги, как положено. Если бы верил, что она действительно боится летать, просто приказал бы ей. Но ведь плутовка именно этого и добивалась! Нет, пусть теперь грызёт локти. И всё бы ничего, если бы полёт не укачивал, высота не вызывала панику, а Лориэль, которая, похоже, восхищалась полётом сильнее, чем королём, не трещала бы над ухом. Лишь перспектива отыскать, а может быть и исследовать загадочное отверстие, несколько придавала бодрости. - Ваше Величество, нам пора подниматься, - осторожно сказал Астерро, обернувшись. Бубала молча, но выразительно кивнул. Ойххо аккуратно набирал высоту. Золотистые облака становились всё ближе. - А что там внутри? - дёргала Лориэль Астерро. - Где, в облаках? Да ничего интересного. Жёлтый... э-э-э... туман, ничего не видно. Только очень яркий. Глаза слепит, очки надо надевать. В том числе и дракону. - А ещё выше? - не отставала девочка. - Выше не знаю. Драконы так высоко подниматься отказываются. Лориэль хотела было спросить про Верхний мир, но перехватила строгий взгляд на бледном лице короля и поперхнулась вопросом. Теперь Ойххо летел под самыми облаками вдоль бугристой каменной стены. До этого бездна со всех сторон хотя и кружила голову, но в пустоте терялся масштаб, особенно вдали от города Семи владык, когда уже не ясно, да и не важно, что там рыжеет внизу - мох на кочке или рощица на холме. Но низко нависшие облака и бесконечная отвесная поверхность усиливали ощущение своей ничтожности и затерянности на краю мироздания. - Судя по навигационным приборам, мы сейчас пролетаем в указанных координатах, - заметил Астерро. - Никакого отверстия, - разочарованно протянула Лориэль. - Отверстие? - Астерро резко развернул дракона, который полетел в противоположную сторону так медленно, как только мог. - Видите эти ровные границы? - Да! - воскликнула девочка. - Это не может быть просто трещина... - Там совсем другая порода. Даже цвет другой, видно же. - Получается, отверстие всё-таки было? - простонал Бубала. - И туда камень забили, как пробку? - Похоже на то, - кивнул Астерро, разворачивая Ойххо вновь. И во время этого маневра в глаза бросились три быстро растущих силуэта драконов с всадниками. - Стража? - у короля от гнева даже голос прорезался. - Как они смеют меня преследовать?! - Они отвечают за безопасность Вашего Величества, - кротко сказал инженер, пытаясь образумить мальчишку. Но того охватил азарт: - Гони назад как можно скорее! Отрываемся от них! - Я правильно расслышал приказ? - с сомнением покачал головой Астерро. Это, пожалуй, была единственная более-менее допустимая форма вопроса, которая не оскорбила бы королевское достоинство. - Да, живее! - нетерпеливо и раздражённо повторил Бубала. Что ж, Астерро и сам был заинтересован в том, чтобы этот странный полёт завершился поскорее. Ойххо тоже не заставил себя упрашивать. Сложив крылья, он ушёл в крутое пике. - И-и-и-и, - визг Лориэль оборвался так же резко, как и начался. Словно отстал безнадежно вдали за вытянутым в стрелу хвостом дракона. Земля приближалась с оглушительным свистом, и роща совсем уже не казалась мхом. Подъём по параболе, отбрасывает на спину, перед глазами - падающая стена облаков. Разворот. Вираж. Эти безумные манёвры достигли своей цели: Ойххо далеко оторвался от преследователей. Астерро успел приземлиться на городскую площадь, освободить от ремней полумёртвого короля и бледную Лориэль, когда, наконец, спустились и стражники. Он к тому времени уже вовсю пререкался с их коллегами - к счастью, его положение в Табели о рангах позволяло отстаивать свои права. - Вы с ума сошли? - кипятился стражник. - Вы короля везли или мешок с зерном? - он запнулся на полуслове, осознав кощунственность сравнения. В пылу происходящего, впрочем, никто этого опасного ляпа не заметил. - Я лишь выполнял приказ Его Величества, - как можно спокойней объяснял Астерро. Стражники вопросительно глядели на короля, но тот, еле держась на ногах, оставался безучастным. Обратиться к монарху с прямым вопросом категорически не разрешали законы и обычаи страны. Астерро увели для выяснения обстоятельств. К Бубале спешили с королевским паланкином. * * * - Знаешь, по-моему, это подло! - кипела Люция. Лориэль глядела на неё с искренним недоумением и обидой: - Что я такого сделала? - В том-то и дело, что ничего! - ехидно ответила подруга. - А что я должна была по-твоему сделать? Я пыталась объяснить, но никто не слышал - такой стоял галдёж... Сказать по правде, Лориэль совсем не была уверена, действительно ли она пыталась или только хотела. Она тогда просто растерялась. Галдёж ведь действительно стоял, её цыплячьего писка никто бы всё равно не услышал. Да и от бешеной гонки как следует отойти не успела, хотя чувствовала себя гораздо лучше, чем король. - А если его теперь накажут? - Люция не успокаивалась. - Как? Дела о преступлениях против Короны рассматривает и подписывает сам король. А он-то знает, что Астерро ни в чём не виновен и только выполнял его приказ. - Ты как будто вчера проснулась! - вздохнула подруга. - Да его с дознаванием могут мурыжить сутками, прежде чем принести дело королю... - Могут, не могут... Наверняка уже во всём разобрались и отпустили, а ты тут заводишься почём зря, - не сдавалась Лори. Люция осуждающе покачала головой: - А ведь Астерро хорошо к тебе относится. По-дружески, я бы сказала... - Что? - изумилась Лориэль. - Да он, если хочешь знать, мне даже не улыбнулся ни разу - ну, как при дворе все друг другу улыбаются. "Да, нет"... Такое впечатление, что ему со мной общаться неприятно или в тягость. Я ему никто, он мне тоже. Какие там друзья? - Пусть не друзья. Но ведь это ты с ним летала, не я. И королю о нём ты рассказала. - Мы вместе рассказали! - воскликнула Лори возмущённо. - Ничего подобного. Я молча сидела. - Ну, знаешь... Мне казалось, что мы подруги, а не просто соседки по комнате. И всё делаем вместе, с одобрения друг друга, - у бедняжки даже слёзы в глазах блеснули. Но Люци была непреклонна: - Вот я и не могу одобрить твоё равнодушие. Лори уже чуть не плакала: - Да почему ж равнодушие? Просто я уверена, что с ним всё хорошо. Хочешь, сама проверь. Он по возвращению собирался туда, на плотину. Этот свой дурацкий ре-дук-тор вроде бы передумал делать, но хочет изучить подающие лопасти колёс "на предмет оп-ти-ми-за-ции". Ну, чтобы больше воды черпали... - Я поняла, - перебила Люция.- Значит, если его отпустили, он должен быть там? А ты меня сможешь прикрыть, если что? - Конечно! - И вот ещё что. Если встретишь короля, обрисуй ему ситуацию, ладно? - Само собой. Он ведь, небось, и не заметил, как Астерро увели. Его самого в эту будку усадили, понесли, даже со мной не успел попрощаться! Конечно, он вмешается, если что. Он же король, он обязан быть справедливым. Хотя я уверена, что Астерро давно на плотине. Но Астерро на плотине не оказалось. Люция несколько раз прошлась из конца в конец, постояла у колеса, где шестилапый, не глядя в её сторону, равнодушно боролся с рыжей водой, из которой то выныривал, то опять погружался в пучину его мокрый зад. Продолжать торчать здесь смысла не было, судьбу инженера следовало выяснять как-то иначе. Люция направилась было на берег, но выглянув из-за угла водокачки, ойкнула и скрылась обратно. Прямо на её пути, у входа в дом смотрителя стоял чёрный чиновничий паланкин, носильщики которого не прохаживались без дела, а бдительно глядели по сторонам. Портшез был без герба, лишь с голубыми занавесками цвета правящего дома, что было совсем плохо: его хозяином мог оказаться кто угодно, и этот кто угодно вполне мог оказаться вправе спросить фрейлину, что она здесь делает. Занавески, кстати, были задёрнуты, а значит, не факт, что таинственный хозяин сейчас в доме, а не наблюдает из-за них. Короче говоря, нагло переться на берег было не лучшей идеей. Но и ожидание, пока загадочный гость покинет плотину, могло чрезвычайно затянуться - а она ведь ещё и Лори подставляет... Мысли у Люции, когда надо, работали быстро, а окрестности водокачки они в прошлый раз исследовали достаточно подробно. Дом смотрителя стоит над озером на сваях, выходя на плотину, а вдоль задней стены к берегу идёт галерея с чёрного входа. Если она подлезет под настилом на ту сторону, то сможет легко уйти незамеченной. Идея перестала казаться девочке такой уж блестящей, стоило начать её осуществление. Максимальный уровень воды поднимался, судя по обросшим водорослями сваям, на расстояние всего ладони от настила, поэтому бревно, по которому она ползла, оказалось мокрым и скользким. Дважды она чуть не сорвалась с него в густую бурую воду, а о том, как будет выглядеть под конец её платье и как ей в таком виде пробираться по городу и дворцу, старалась уже просто не думать. Поэтому когда, перевалив за середину пути, увидела рядом открытый квадратный люк в настиле, без раздумий просунула в него голову. Хуже уже не будет. Если даже её засекут, это будет лучше, чем искупаться на последних метрах в холодной воде. Но удача была к ней благосклонна. Люк выходил в помещение за печкой, служившее кухней и кладовкой. Рядом с плитой, чтобы брать прямо из него воду, судя по стоящей тут же бадье с верёвкой. Уже отсюда видно, что дверь, ведущая, несомненно, на ту самую галерею, не заперта. Можно было метнуться прямо к ней - но лучше посидеть немного у горячей печки, просохнуть. Из-за угла печи, из жилой комнаты, доносится неторопливая, но напряжённая беседа - видимо, смотрителя водокачки с загадочным посетителем из портшеза. Едва ли кого-то из них понесёт вдруг на кухню - но если и так, Люция услышит и успеет добежать до двери. Между кухней и жильём не было ни двери, ни перегородки - просто выступ печи. Разговор слышен вполне разборчиво. Властный голос гостя показался девочке знакомым, но она так и не вспомнила, прежде чем хозяин назвал его по имени. - Это всё, господин Ружеро. Больше меня никто за десять лет не спрашивал о Верхнем мире. Вам прекрасно известно, что у меня нет друзей. А об отверстии я вообще не мог никому ничего рассказывать, потому что понятия не имею, где оно находится. Слова "Верхний мир" и "отверстие" буквально приковали Люцию к месту. Оказывается, разговор каким-то образом касался сегодняшнего королевского полёта, а значит, и Астерро. Она уже не думала о том, как поскорее обсохнуть и ускользнуть, а обратилась в слух. - Есть ведь стражник Реньо, обнаруживший отверстие, а затем и меня, есть те, кто его заколачивал, - продолжал гундосить плаксивый голос смотрителя. - Уж им-то его местонахождение было известно... - Неужели в вашу голову могла закрасться мысль, что мы не додумались допросить их всех без вашей подсказки? - насмешливо спросил Хранитель времени. - Да, но вот лично вы беседуете почему-то не с ними, а со мной, - заметил смотритель уже твёрже и увереннее. - Который вообще не при делах. - Как же не при делах, господин Билан, если именно вы попали к нам этим самым путём? - Это было десять лет назад и не может иметь никакого отношения к случившемуся сегодня! - Что к чему имеет отношение, решать не вам, - грубо отрезал Ружеро. - Пару дней назад с вами общался Летописец Арриго. О чём? Повисла пауза. - Вашей милости прекрасно известно, - осторожно начал Билан, - что я не имею право вам это говорить, если господин Летописец потребовал от меня хранить молчание. - А он этого потребовал? - И на этот вопрос я в таком случае не имел бы право отвечать, - спокойно заметил смотритель водокачки уже без всякой плаксивости. И добавил совсем дерзко: - Да это и не важно. А важно то, что интересовало его совсем другое, чем вашу милость. То, что случилось год спустя. - Значит, ваш разговор не имел никакого отношения к отверстию? - уточнил напрямик Ружеро. - Я бы так не сказал, - ответил Билан после новой короткой паузы. - С одной стороны, никакого, но если разобраться... Впрочем, ваша милость говорит, что разбираться есть кому без меня, так что не моё это дело... - Вы со мной шутки шутить вздумали? - всегда спокойный голос Хранителя времени вдруг окрасился непривычным гневом. - Что вы, ваша милость! Я действую чётко по правилам, соблюдение которых вы так строго блюдёте. И вы сами сказали, что решать не мне, и дали однозначную характеристику моей голове. А если бы вы не соизволили поставить таких рамок и поинтересовались моими наблюдениям и выводами... - Говорите, - мягко и почти с просительной интонацией сказал Ружеро. - Среди прочего господина Арриго интересовало, не может ли Усыпительная вода действовать на них иначе, сохраняя им память. А вы ведь сами сказали, что драконом управлял он... - А разве он был тогда среди посетивших вас в темнице? - Я плохо помню, кто там с ней был, - вздохнул смотритель. - Но вот слухами Пещера полнится; люди уже болтают, что с Его Величеством была младшая фрейлина. Уж не она ли? И тут Хранитель времени вспылил по-настоящему: - Вы, кажется, забываетесь, господин Билан! Если я решил снизойти и выслушать ваши вздорные фантазии, это ещё не значит, что вам дозволено задавать мне вопросы! - Помилуйте, ваша милость, какие вопросы! Так, рассуждаю вслух... Просто она с ним днями общалась здесь, на плотине... Пауза на сей раз затянулась. И судя по тому, как дерзко зазвучал голос Билана, новость об общении Астерро с Лориэль повергла Ружеро в настоящий ступор. - А я ведь предлагал вашей милости включить меня в штат двора голубого сектора... Если бы я за ней присматривал, вас бы не заставали врасплох такие вот сюрпризы... Но Хранитель времени быстро справился с замешательством: - Если мы сочтём нужным за кем-то присматривать, это есть кому делать без вас, - сказал он привычным властным голосом и даже с какой-то не свойственной ему обычно надменностью. - Как скажете, ваша милость, - кротко вздохнул смотритель водокачки. - Говорю так, как есть. Вы предатель, господин Билан. А предателям я не доверяю. Предавший однажды сделает это снова и снова. За десять лет вы могли бы это уже понять и перестать лезть ко мне со всякими предложениями. И если вы до сих пор этого не сделали, то сильно переоцениваете свой ум, а значит, и потенциальную пользу, которую вы могли бы принести... На полке тихо звякнула посуда. Люция обернулась на звук. Крыса глядела на неё с полки чёрным глазом. Заметив внимание к себе, засуетилась и зашумела активней. - Что это? - вскинулся голос Ружеро. - Крысы, - равнодушно ответил Билан. Люция уже неслась по галерее к берегу. Только внутри городской стены позволила себе остановиться и отдышаться. Из услышанного она поняла лишь три вещи: 1. У Астерро действительно большие проблемы. 2. Они связаны вовсе не с тем, как он вёз короля, а с целью их "экспедиции". 3. Лори это тоже каким-то образом касается. Ей надо об этом сказать прежде всего. * * * Лориэль встретила её с красными глазами. - Что случилось? - встревожилась Люция. - Она ещё и спрашивает! - зло буркнула подруга. Люци пожала плечами: - А как мне не спрашивать - я же не в курсе, что тут было. Меня искали? С королём виделась? - С королём? - нервно хмыкнула Лори, и слёзы снова потекли из рыхлых глаз. - О да! Я-то виделась... - Да что же случилось? - Люция попыталась взять её за руку, но та её с силой отбросила. - Он тебя обидел? - Обидел? Наверное, можно и так сказать. Я же обиделась... Да нет, всё нормально. Он просто не посмотрел в мою сторону. Нет, вру: он смотрел прямо на меня - и сквозь меня. Сущие пустяки, ведь правда? - Что это с ним? - искренне удивилась Люция. - Да всё просто: он в полёте выглядел... не лучшим образом. И не может мне простить, что я его таким видела. Какая же я дура... Люци протянула ей носовой платок: - Вытрись. Ничего же не случилось... Скомканный платок полетел в угол: - Для тебя, конечно, ничего! Нет, в таком состоянии ей пока нельзя ничего рассказывать... - Мне как раз "чего"... Жаль, что не удалось поговорить с королём - его помощь действительно нужна. - Ой, да какие проблемы! - взвилась Лориэль. - Через пять часов начнётся бал, король тебя пригласит на танец, и наверняка не раз. Расскажешь ему всё, что хочешь... - Король? Меня? С какой стати? - Люция уже не на шутку беспокоилась за подругу - заговаривается, бедная... В красных глазах Лориэль за пеленой слёз стояло изумление. - Ты что, в самом деле не понимаешь? Такая наивная, да? Он же запал на тебя! И ко мне только из-за тебя подкатывал. А я-то... И в этот идиотский полёт потянул в надежде, что ты перестанешь ломаться и присоединишься. Или же начнёшь ревновать... - Ревновать? К королю? Что за бред! - Магия Короны! - Лори уже рыдала ручьём. - Почему такая несправедливость? Несказанная удача улыбнулась той, кто этого совсем не ценит, кому оно не нужно... Чем я провинилась перед тобой, мироздание?! Люция молчала. Ей вдруг захотелось, чтобы слова подруги оказались правдой. Ну, то есть чтобы Бубала действительно пригласил её на балу. Тогда она могла бы ему сама всё рассказать и попросить помочь Астерро и Лори.
Капрал Бефар: Это вам не яблочный компот Странно, но после блестящей победы над Чёрным Пламенем Энни не покидало чувство уныния, затаившееся скользкой жабой в глубине души. Словно она так и осталась сидеть на дереве, раненная в самое сердце словами "с тобой одни проблемы". Нет, такого ей больше никто не говорил. И "ты только мешаешь" в свой адрес она не слышала. Напротив, Стелла не уставала повторять, что заслуга в спасении леса лежит целиком на Энни - благодаря не только серебряному обручу, но в первую очередь, её инициативе и находчивости. И болтуны действительно называли её Феей Будущих Побед, и не только за глаза. И даже Аврал, который причинил ей тогда острую боль несправедливыми укорами, вёл теперь себя не просто дружелюбно, а порой чуть ли не заискивающе. Но Энни была не по годам рассудительной и трезво мыслящей девочкой, чтобы успокаиваться подобными знаками внешнего внимания и не чувствовать за ними некоторой фальши. Уже больше суток томилась она от безделья среди дворцовых залов и парковых аллей. Ей почему-то вспоминалось, что когда Озма просила их с дядей Чарли прийти на помощь Волшебной стране, она имела в виду явно не такое бесцельное времяпровождение. С таким же успехом, как гостьей в Розовом дворце, она могла бы оставаться пленницей в Фиолетовом. Даже, пожалуй, плодотворней: там остался её задачник, там Страшила, который взялся быть её ре-пе-ти-то-ром по арифметике, да видно, не судьба. Конечно, тут же вспоминала, что она вообще-то хранительница Регалий с серебряным обручем, что с её помощью уже выиграна одна битва. Вспоминала не раз уже слышанные и от Аврала, и от Стеллы слова, что терпеливое ожидание - неотъемлемая часть любой войны и вовсе не самая лёгкая. Всё так, да только Авралу волшебница постоянно даёт какие-то поручения, а она, получается, лишь путается под ногами. Обидно и несправедливо. Отношения с обитательницами дворца, всеми этими стражницами, фрейлинами и музыкантами, тоже не очень складывались. Во-первых, они сильно старше, с Авралом и то разница в возрасте меньше и как-то больше общих тем. Во-вторых... Кажется, она начинала понимать, откуда у Аврала такая предвзятость к "девчонкам"... Особенно стражницы её разочаровали. С виду такие серьёзные и строгие девушки, с оружием обращаются так, что редким парням угнаться. А как сойдутся в свободное время - тут тебе и сплетни на обычные темы, кто с кем и кто в чём, тут и обидки по пустякам, и плетение интриг с подружайками в конкуренции за свой статус - кто-то стремится его повысить за чей-то счёт, кто-то удержать... Энни как ковш холодной воды за шиворот вылили, настолько реальность оказалась приземляющей. Она пыталась брать у них уроки фехтования - ну, чтобы Аврал не слишком задирал нос, - но из-за всех этих разговоров энтузиазма хватило только на два занятия. Прозвище болтунов просто так не дают. Интересно всё-таки, почему Аврал стал к ней несколько лучше относиться - убедился, что она "не такая", или всё дело в том, что она после Стеллиного заклинания тоже "немного фея"? Жаль, если второе. И глупо. А впрочем, не всё ли ей равно? Единственная из дворцовой свиты, с кем у Энни установились более-менее доверительные отношения - молоденькая фрейлина Шарлота, которую приставила к ней Стелла. Сперва дизайнером интерьера опочивальни, а фактически горничной, затем и помощницей по всем вопросам, сменившей на этом посту Аврала (и то дело - к мальчишке же не со всяким вопросом обратишься). Вполне страдая общей национальной чертой (ну или наслаждаясь ею), Шарлота умела даже болтливость обратить в полезное русло, быстро и почти без избыточной информации введя Энни в курс всех дел. При этом она умудрилась не выболтать ей свою сердечную тайну. Которую девочка давно знала от других, потому что тайной это было разве что для самого Тамиза. То, что это таки да, а не досужие сплетни, Энни стало очевидно очень быстро. Менять букеты в спальне четыре раза за сутки было совсем не обязательно. - Посмотри, цветы уже вянуть начинают, - говорила Шарлота. - Где, какие? Пальцем покажи! - возмущалась Энни. - Тебе не жалко срезать такие красивые цветы, чтобы через несколько часов выбросить? Фрейлина не сдавалась: - Пусть Тамиз подберёт другой запах, чтобы прогнал эту твою хандру. - Причина моей хандры - то, что я бесполезна. Думаешь, это лечится запахом? - вздыхала девочка. Но Шарлота, казалось, не понимала её грустной иронии: - Ты плохо знаешь Тамиза! Он способен вылечить всё. - Ага, особенно букетом в спальне, куда я до вечера не загляну... - Ну и что? Запах впитается в ткани. Впрочем, ты права. Букеты поменяем вечером, а сейчас сходим к нему, чтобы приготовил тебе отдушку для перины с таким эффектом. Проснёшься в идеальном настроении, от хандры и следа не останется. Не то чтобы Энни не хотелось навестить садовника, но она спорила уже из принципа - должен же кто-то выступить на стороне здравого смысла: - Мы не можем отвлекать его по пустякам. Знаешь же, какие серьёзные и важные для всей Волшебной страны задачи он решает. Стелла вон даже сад заколдовала, чтобы не надо было за ним ухаживать... - Но мы же ему поможем! - беспечно отвечала Шарлота. Против этого резона аргументов у Энни не оставалось. Помогать Тамизу ей нравилось - это единственное, что она могла делать, похожее на настоящую работу. К тому же душу грело чувство причастности к борьбе с сизым туманом. Жаль только, что ничего серьёзного садовник ей не доверял, а слишком уж чёрной работой нагружать стеснялся. Так что в основном приходилось ухаживать за Кустисом - так на болтунский манер назвал он своего пациента из леса Воюющих деревьев. С привитыми ветками, понемногу обрастающий свежей корой на обгорелых участках, он выглядел вполне живо. Пожалуй, даже больше, чем следовало бы. Расти на одном месте категорически отказывался. Шлёпая корневищами, встречал Энни с Шарлотой уже от калитки, а затем на шаг впереди с важным видом препровождал их к Тамизу, который в неизменно согбенной позе толок в ступе орехи нух-нух с какими-то травами. Энни тут же предлагала помочь, садовник мягко, но категорично отказывался: порошок вредный, вдохнёшь нечаянно раз, другой - и всё, готово привыкание. Отсылал к плите, где варилось целебное питательное зелье для Кустиса. Песочные часы самых разных размеров стояли возле строго отмеренных кучек плодов и цветов, которые следовало бросать в кастрюлю, как только пересыплется песок, а затем тщательно помешивать. Пробовать дозволялось и даже рекомендовалось: варево было вполне съедобным и с каждой итерацией становилось всё вкуснее. Неудивительно, что Кустис за ним просто трясся. Вожделенно глядел на кастрюлю зоркими глазами-сучками и - Энни готова была поклясться! - облизывался всеми листьями, на которых проступали синие пятна. Рядом вскоре пристраивалась Шарлота готовить для Тамиза "что-нибудь вкусненькое". Готовить она умела и любила, а вот заказы садовника были непритязательные, да и делал он их с явной неохотой, на "отвяжись", что весьма расстраивало фрейлину. Тут же она начинала делиться своей печалью с Энни, затем как-то незаметно переходила на более жизнеутверждающие темы. За разговорами отвар для Кустиса достигал готовности. Стоило снять кастрюлю с огня - и куст уже кидался ей наперерез. - Погоди! - сердилась Энни. - Хочешь свариться? Кустис с тоской и, кажется, с непониманием смысла этого процесса наблюдал, как девочка устанавливает кастрюлю в ледяной родник для охлаждения, после чего, понуро свесив ветки, сопровождал её к Тамизу. - Компот готов! - рапортовала Энни садовнику. - Чем ещё помочь? - Ох и неугомонная ты, - смеялся он, качая головой. - Я же фермерша! Мне интересней в земле копаться, чем киснуть во дворце... - Это правильно. А я тоже побывал и пастухом, и рыбаком на Большой реке. - А почему же стали садовником? - удивилась Энни. - Потому что при дворе Стеллы не нужны ни рыбаки, ни пастухи, - загадочно ответил Тамиз. В конце концов он доверил ей омывать листья рафалоо. Просто потому, что их оказалось как-то слишком много. Птицы несли их просто чередой. - Туманы стали чаще за последние сутки после того, как Арахна перестала их контролировать, - объяснял садовник, но чувствовалось, что чего-то не договаривает. Тонкость с мытьём листьев заключалась в том, что воды на этот процесс отпускалось, во-первых, мало, а во-вторых, в строго вымеренной пропорции относительно площади листа, чтобы получить нужную концентрацию. Впрочем, сообразительная Энни освоила эту премудрость довольно быстро. Чай, не абстрактные задачки по арифметике. Однако от увлекательного процесса её бесцеремонно оторвал Кустис, гремя жестяной лейкой, которую притащил в ветвях. - Ну ты и нахал! - смеялась Энни. - И заметь - идёт прямо к тебе, меня уже и не беспокоит, - удовлетворённо констатировал Тамиз. Отвар действительно успел остыть. Когда Энни перелила его из кастрюли в лейку, любезно принесенную Кустисом, тот уже вкопался на положенном месте и блаженно тянул к ней ветви, шурша листьями, которых становилось всё больше - но и синие пятна на них теперь сразу бросались в глаза. Потом Шарлота приносила Тамизу приготовленное "вкусненькое" и печально глядела в его равнодушные глаза. Тот быстро совал ей приготовленные букеты (в последний раз - отдушку) и с нескрываемым облегчением провожал до калитки. Кроме последнего раза. Потому что сейчас от калитки навстречу им шла Стелла. Усталая, с бледным и даже посеревшим лицом, красными от недосыпания глазами, в которых, однако, светилось что-то ещё не очень понятное, но явно и не очень приятное. Присутствие Энни и Шарлоты её особо не обрадовало, однако и прогонять не стала. - Госпожа Стелла, - почтительно склонился Тамиз, - желаете ли ознакомиться с последними результатами исследований? - Потом, - отрезала волшебница. - Сперва я желаю услышать внятные объяснения относительно некоторых методов сбора материала для этих самых исследований. Вернее, относительно того, почему вы не сочли нужным хотя бы информировать меня о них, не говоря уж, чтобы спросить разрешения. Почему я должна узнавать о них случайно из своего ящика? Кровь ударила в лицо садовника, но ему удалось сохранить спокойствие: - Что конкретно имеет в виду госпожа фея? - О, а разве за вами водится так много грешков? - Стелла тоже лишь чудом не вспылила. - Уточняю: во-первых, то, что вы просите животных специально входить в зону тумана с листьями рафалоо, чтобы потом собирать с них частицы усыпительной воды. - Прошу, - многозначительно повторил Тамиз. - На добровольных началах. И те, кто заинтересованы в скорейшем получении противоядия, охотно оказывают эту помощь... - Но ведь ещё неизвестно, оказывают ли листья стопроцентную защиту! Неизвестно, с какими проблемами побывавшие в тумане столкнутся спустя время... - Волонтёры знают об этих рисках и готовы к ним. - Ради средства восстановления памяти, которое вы лукаво называете "противоядием"? Хотя эту проблему профилактически вполне решают листья рафалоо, а потерявших в тумане память не так уж и много - по крайней мере, их уже меньше, чем рискующих добровольцев. Вы просто подставляете здоровье зверей из чисто научного интереса! - Это не совсем так, госпожа Стелла, но я не буду спорить. Возможно, я поступил не вполне этично. Но вы сказали "во-первых", а это предполагает продолжение. - В проницательности вам не откажешь, господин садовник. Мне также стало известно, что из Заречного леса вы принимаете листья в том числе от животных, поддержавших переворот в Фиолетовой стране. И даже пользуетесь их волонтёрскими услугами. - Разве они не такие же жители Волшебной страны и не так же страдают от тумана? - спросил Тамиз, смело глядя в глаза волшебнице. - И разве их желание сотрудничать с вами уже не является нашей маленькой победой? Листья сюда, если что, носят только проверенные птицы под командованием уважаемой Кагги-Карр. - Господин Тамиз, я же знаю, что ваш дед Невруд... - Да, был в Войске Ориона. С которым разошёлся по вопросу толкования некоторых священных текстов. И да, поэтому мне проще найти подход и общий язык с некоторыми рядовым сторонниками заговорщиков. Если вы считаете, что я при этом веду двойную игру, скажите, пожалуйста, прямо. - Нет, - сказала Стелла уже мягче, - я пока что так не считаю. Не имею на то оснований. Но поймите и вы меня: как после случившегося в Фиолетовой стране я должна воспринимать, когда кто-то действует у меня за спиной? За спиной... В голосе волшебницы снова зазвенел металл, а её лицо окаменело. Из-за спины Энни испуганно выглядывал Кустис. Его листья дрожали, как осиновые, и их пигментация отчётливо была видна волшебнице. - Синие листья? И не только на привое, но уже и на родных ветках? - Позволю заметить, госпожа фея, не синие, а двуцветные. Принципиальная разница. - Вы продолжаете эксперименты, которые я вам прямо запретила? И пытаетесь ещё что-то говорить в своё оправдание?! - Эксперименты я прекратил, хотя по-прежнему уверен, что только растения-цианоиды, живущие во свете и тьме, способны остановить начавшееся наступление Тьмы, которое предсказывал ещё мой дед. Но уничтожить их результаты рука не поднялась, да вы этого не требовали. Спасти же этот куст оказалось возможно только прививкой цианоидных черенков. Синие области, осуществляющие скотосинтез - это тела смерти. Победить смерть можно было только смертью, вживив её в его живую ткань. Поверьте, госпожа Стелла, если бы был другой способ, я бы применил его. - Почему я должна вам верить? - тихо спросила волшебница. - Вы делаете втайне от меня вещи, которые мне не нравятся, поскольку знаете, что я их не благословлю. Вы хотите продемонстрировать свою правоту постфактум, потому что победителей не судят. Но что если вы всё-таки ошибаетесь? Что если я, волшебница, знаю и понимаю нечто, неизвестное вам? Вы об этом думали? Вы думали хотя бы, примет ли его теперь родной лес? - Не знаю, - признался Тамиз. - Но если не примет - разве не примем его мы, которые его спасли? - А вы уже и это за меня решили? - нервно рассмеялась Стелла. - Но вы же добрая волшебница... - О, вы даже это теперь вспомнили! Да, я добрая волшебница, и именно поэтому не подглядываю в ящик за собственными слугами, подобно Бастинде в былые времена. Я считала, что меня окружают друзья, на которых я могу положиться и которые не совершают ничего за моей спиной. Оказывается, ошибалась... Тамиз стоял бледный, как смерть. - Это не так, госпожа Стелла. И я клянусь силой клятвы Волшебной страны впредь согласовывать с вами все свои действия. - Я не принимаю вашей клятвы, господин Тамиз. Не хочу покушаться на свободу ваших действий. Если не хотите меня огорчать, можете это делать и без клятвы. Если. - Он не хочет! - подала вдруг голос молчавшая до сих пор Шарлота, но садовник посмотрел на неё так мрачно, что та вдруг закрыла лицо и убежала в слезах. Стелла проводила её растерянным взглядом. - Энни, слетайте с Авралом к лесу Воюющих деревьев, проверьте, примет ли он теперь этот куст. Я дам вам облачко. На облачко Энни поднялась в глубоком смятении. Не всё в разговоре Стеллы с Тамизом ей было понятно - и главное, совершенно не было понятно, кто из них прав. Спросить Аврала? А смысл? он наверняка поддержит Стеллу. Так и произошло. - Наставница, конечно, вспылила. Но что ей оставалось? Смотри, какая на данный момент политическая ситуация. Бастрахна всё-таки решила начать переговоры с РФН, туда уже вылетел филин. Послезавтра объявят результаты своего "референдума" и полностью развяжут себе руки. Между долиной Марранов и Фиолетовой страной - Заречный лес. И только от обстановки в нём зависит, будет ли через него свободный "коридор" для вооружения и снабжения марранов. Сейчас благодаря Смелому Льву там смятение и разброд. Настоящих сторонников Сервала совсем мало, колеблющиеся дезориентированы тем, что их агитировали против листьев рафалоо, а туман продолжает захватывать всех без разбора. В довершение ко всему, сам Сервал в Фиолетовой стране, участник переговоров. Обстоятельства вроде бы благоприятные - и тут Тамиз своей самодеятельностью в Заречном лесу может спутать все карты... - Но он же хотел как лучше, - упрямо повторяла Энни. - А получилось как всегда. На войне важна согласованность действий. Никакая партизанщина недопустима. Хотя девчонке это объяснять бесполезно. - Слушай, Мальчик-Тревога, - прищурилась Энни, - а ты в курсе, что я ещё во дворе Фиолетового дворца собиралась тебе врезать? Аврал даже бровью не повёл: - И почему же не врезала? - Да вот, как-то перегорело, - вздохнула девочка. - Но ты делаешь всё для того, чтобы это желание вернулось. - Ну, вперёд. Если попадёшь. Впрочем, когда опять будешь с девчатами заниматься, попроси, чтобы обучили своим секретным приёмам. Царапаться ногтями, вцепляться в волосы и, главное, оглушительно визжать... Пользуется, нахал, тем, что облако - не место для драки. Да и Кустис бросится за неё вступаться, а это будет нечестно. Но, однако, даже про занятия с "девчатами" откуда-то знает. Хотя понятно, откуда. Болтуньи есть болтуньи есть болтуньи... Конечно, проверить можно было и на ближнем краю леса. Но Аврал повёл облачко прямо к месту пожара. Во-первых, посмотреть вблизи, как там, во-вторых, Кустис был взят именно отсюда и у этих деревьев. Деревья Кустиса с посиневшим листьями не приняли. Грозно трясли кронами, выставляли вперёд толстые раскидистые ветви, готовые отбросить любого, кто нарушит их границу. Граница, кстати, была полностью восстановлена, следов пожарища невозможно было рассмотреть, даже зная о нём. - Так, значит, нас встречаете? - укоризненно сказала Энни, делая робкий шаг в просвет между деревьями. - А мы вас спасали... Эх вы! Неожиданно для неё самой деревья расступились, пропуская на свою территорию. Энни решила было, что они поняли её слова и устыдились, но проследив за направлением глаз-сучков, увидела, что те прикованы к кольцу на её пальце, рубиновой звёздочке за решёткой "Oz". Аврал и Кустис осторожно последовали за ней. Лес не чинил им препятствий - но стоило девочке повернуть назад, как Кустис испуганно вылетел из чащи... И снова, как и в первый раз, возвращались молча. Аврал даже старался не глядеть в сторону Энни, подтвердившей свой переход из категории "девчонок" в "феи". Тишину опять нарушила Стелла, на сей раз позвонив Авралу на зеркальце. - Что требовалось доказать, - грустно сказала волшебница, выслушав отчёт. - Тамизу расскажи поподробнее, пусть задумается... Едва облачко начало снижаться над садом, Кустис забеспокоился. Спрыгнул, когда оно ещё окончательно не приземлилось, и со всех заплетающихся корней помчался к калитке. - Что это с ним? - удивился Аврал. Энни пожала плечами. А за калиткой Кустис уже возвращался им навстречу, махая ветвями, как сумасшедший. Тамиза обнаружили сидящим за рабочим столом с закинутой головой. Взгляд открытых глаз был остекленевшим, никаких признаков жизни оцепенелое тело не проявляло. Рядом на земле без чувств лежала Шарлота - но она, по крайней мере, дышала. С неба прямо на стол упала чёрная тень. - Кагги-Карр! - поздоровалась птица.
Лерелахит: Вау! А вы определённно любите политику в Волшебной стране, как я погляжу. А почему, напомните, деревья не принимают Кустиса? Думают, что он заразный?
Капрал Бефар: Лерелахит пишет: А вы определённно любите политику в Волшебной стране, как я погляжу. Отнюдь. Ненавижу почти так же, как в реальной жизни )) А почему, напомните, деревья не принимают Кустиса? Думают, что он заразный? Не обязательно. Просто "вернулся какой-то не такой", значит, не наш, значит, чужой, а чужих мы не пускаем (за исключением Энни с обручем, потому что [спойлер])
Annie: Капрал Бефар пишет: Вы просто подставляете здоровье зверей из чисто научного интереса! Ооо, особенно актуально чтение этого эпизода для меня оказалось после просмотра фильма "Земляне" )) А я-то ещё думала, что в ВС эксплуатация разумных животных человеком нереальна. Капрал Бефар пишет: Впрочем, когда опять будешь с девчатами заниматься, попроси, чтобы обучили своим секретным приёмам. Царапаться ногтями, вцепляться в волосы и, главное, оглушительно визжать... Причём визжать не просто так! А что-нибудь вроде "ты первый начал! Как тебе не стыдно с женщиной драться!" и тому подобное
Лерелахит: Капрал Бефар пишет: Отнюдь. Ненавижу почти так же, как в реальной жизни )) Я имела ввиду - писать о ней. Annie пишет: Причём визжать не просто так! А что-нибудь вроде "ты первый начал! Как тебе не стыдно с женщиной драться!" и тому подобное С каждым новым эпизодом всё больше понимаю желание Энни ему врезать.)
Капрал Бефар: Annie пишет: А я-то ещё думала, что в ВС эксплуатация разумных животных человеком нереальна. Тут, в принципе, возможно ещё хуже - когда взывают к их разуму и, как в данном случае, патриотизму, а отношение как к существам второго сорта, которых не так жалко, у многих остаётся (как остаётся бытовой расизм и ксенофобия в благополучных и толерантных обществах). Если доживу до третьей книги, надо будет раскрыть эту тему, запараллелив с менвитско-арзакскими взаимоотношениями... Лерелахит пишет: Я имела ввиду - писать о ней. Ну, нравится или нет, но приходится. )) В следующей главе особенно... надеюсь, будет весело. С каждым новым эпизодом всё больше понимаю желание Энни ему врезать.) Обязательно ещё врежет! )))
Annie: Капрал Бефар пишет: Тут, в принципе, возможно ещё хуже - когда взывают к их разуму и, как в данном случае, патриотизму, а отношение как к существам второго сорта, которых не так жалко, у многих остаётся Вот, кстати, интересный пример своеобразного расизма в ВС... если это действительно так, конечно. (Сначала хотела задать риторический вопрос "откуда же оно там могло взяться, если животные на протяжении многих веков были говорящими и разумными", а потом вспомнила многочисленные примеры расизма в нашем мире, где все люди тоже говорящие и вроде как разумные... и поняла, что вопрос лишён смысла)). Капрал Бефар пишет: Обязательно ещё врежет! ))) О, я тоже с нетерпением жду этого )))
Sabretooth: Annie пишет: в ВС эксплуатация разумных животных человеком нереальна. Урфин Топотуна эксплуатировал, тот ведь по факту был его слугой, Бастинда хотела Льва запрячь в коляску
Капрал Бефар: Ітоги подвєдьом (с) В рамках NaNoWriMo нацарапано около 58120 слов включая "висячие дефисы" или 55380 исключая. Таким образом, программа-минимум вполне перевыполнена. Это почти равно по размеру "Серебряному башмачку" (меньше на жалких ~ 6.5 тыс. знаков / байтов), при этом составляя лишь около половины будущего макси, каким оно видится на сегодня. Программа-максимум выполнялась первую половину месяца, когда новые главы выкладывались каждый день. При этом бонусная задача - делать короткие главы - так и не была достигнута, средний объём составлял 16-18 тыс. знаков. )) В процессе, как водится, заполнились кое-какие сюжетные лакуны и подвисающие линии, персонажи нарастили глубину, заставили автора полюбить их и относиться к тексту более ответственно, без кавалерийских наскоков в ущерб качеству. За рамками месяца-марафона, без необходимости гнать заданный темп и объём, продолжение будет писаться более органично. Что совсем не обязательно означает более медленно, кстати. Сердечные благодарности всем поддерживавшим на этом этапе. К сожалению, будучи "резидентом второго сорта", не могу править шапку, поэтому пока здесь. Прежде всего Annie - вдохновителю, прототипу, бете, критику и соавтору. Также, конечно, Лерелахит и Sabretooth за столь же дельные и ценные комментарии. Не могу не отметить, что у трёх самых активных участников темы дни рождения не просто пришлись на этот месяц, но оказались привязаны к каноническому дню рождения Алисы Селезнёвой со стандартным проектным сдвигом на одну или две позиции и выполнением "тройного правила" Кэрролла из "Охоты на Снарка" - "What I tell you three times is true". Проект продолжает рулить )) Хотя всё равно опять скажут, что я это всё сам подстроил. Будем надеяться, что самое интересное только начинается ))
Annie: Капрал Бефар пишет: Прежде всего Annie - вдохновителю, прототипу, бете, критику и соавтору. Всегда пожалуйста Была рада быть вот этим всем перечисленным. Надеюсь оправдать доверие и, если потребуется, продолжить в том же духе впредь )) Капрал Бефар пишет: Будем надеяться, что самое интересное только начинается )) Будем! У меня впечатление, что сюжет действительно только-только развернулся.
Капрал Бефар: Так дальше жить нельзя! Если бы Флита каким-то образом могла проведать о переживаниях Энни в Розовом дворце, она наверняка бы понимающе и сочувственно усмехнулась. Конечно, при условии, что Фаданоры в этот момент не оказалось бы рядом. При маме-то она ещё подростком разучилась улыбаться во избежание подозрительных расспросов - что это тебя вдруг развеселило и почему? Конечно, её собственная тоска, не отпускающая с момента переселения в Фиолетовый дворец, вызвана несколько иными причинами, нежели у Энни. Но если разобраться - так ли уж иными? Работа в Изумрудном городе при дворе Гудвина, за которую она до сих пор благодарна дяде Фараманту, осталась самым ярким впечатлением в жизни Флиты, не вытесненным за прошедшее десятилетие ничем более интересным. Невольно напрашивались параллели, и они оказывались отнюдь не в пользу её нынешнего положения, несмотря на его статусность. Пусть Энни во дворце Стеллы изнывала от ощущения своей бесполезности, пусть даже к обеду ей идти было неловко - вроде как ничем не заслужила, чтобы её кормили. Но по крайней мере, на недостаток внимания к себе она пожаловаться не могла. Скорее уж на его избыток. Флиту же здесь демонстративно не замечали, что резко контрастировало с её воспоминаниями о службе в Изумрудном дворце, где девчонка вертелась волчком в круговороте своих обязанностей и ответственности, засыпая каждый вечер вымотанной, но счастливой. Конечно, она с удовольствием оставалась бы дома, но мама так решила... Впрочем, Фаданоре она здесь тоже не особенно нужна. Одна радость - в кои-то веки своя комната. Впервые после Изумрудного дворца. Мама хочет держать её на короткой дистанции, но и лишние уши ей ни к чему. Ну и ладно. Маме видней. Зато в уединении лучше думается. Думалось Флите и в самом деле хорошо, но не очень результативно. Девушка была уверена, что ледяное отношение к ней со стороны Фрегозы и прочей дворцовой челяди не вызвано её неприглядной ролью в пленении Озмы, Страшилы и Лестара, о которой просто никто не мог догадываться. Даже если кухарка заметила, как Флита пробиралась к ванной комнате, подмену магических регалий на муляжи едва ли заподозрила. Максимум могла решить, что она шпионила за Озмой. Нет, её игнорируют из-за одной лишь причастности к перевороту, по сути, просто из-за матери. Скорее всего, Фаданора и сама не ожидала такой реакции. Флита достаточно знала маму, чтобы не сомневаться: она действительно верила тому, о чём судачила Фаэлла с другими "орионовцами". По их разговорам выходило, что мигуны как один изнывают под изумрудным гнётом сильнее, чем под Бастиндой, что Озма через Страшилу манипулирует слабовольным Лестаром и давит на Конгресс, что им навязывают чужую историю, чужих героев, что вот-вот примут закон, запрещающий мигать и предписывающий носить зелёную одежду вместо фиолетовой. Фаданору не смущало, что в Изумрудной стране она сама переоделась в зелёное с первых дней вовсе не потому, что этого кто-то требовал, а просто не желая выделяться. И о недавней своей приверженности "арзальской теории", которую проповедовала там столь же горячо и истово, совсем не вспоминала. Впрочем, одно оставалось неизменным там и здесь: твёрдая вера в спасительную для Волшебной страны миссию "Войска Ориона", которую надлежит продвигать любой ценой и любым средствами. Вот только средства, предложенные Фаэллой, на поверку оказались так себе. "Орионовцев" подвела их традиционная замкнутость, общение преимущественно в своём кругу. Плохо ориентируясь в реальных настроениях "цивилов" и восполняя незнание их собственными мифами, они в итоге столкнулись не только с отсутствием поддержки, но и с тем неприятным для них фактом, что мигуны в своей массе были уже далеко не те, что десять лет назад при Бастинде. Вопли "люди добрые, да доколе ж вы будете это терпеть? вас завтра всех переоденут в зелёное, а вы и глазом не моргнёте!" до сих пор вызывали лишь равнодушное недоумение, дающее повод вздыхать о подавленной за столетия рабства пассионарности. Но самопровозглашённая Республика Феомского Народа была встречена отчётливым ропотом и хмурыми немигающими взглядами. Хотя казалось бы - а что они такого сделали? Мало того, что референдум оказался под угрозой срыва из-за всеобщего саботажа - возникало нешуточное опасение, что если они внаглую нарисуют нужные результаты, на смену такому пассивному сопротивлению мигунов придёт активное. Фаэлле пришлось наступить на горло своим амбициям и устроить шоу неслыханной публичности. С утра стражники стучали в двери всем членам Конгресса и сопровождали их на внеочередную открытую сессию. "Открытость" означала присутствие на заседании представителей общественности. Больше половины их были проверенными сторонниками РФН или просто наняты за плату. Крепкие и мускулистые мигуны угрюмо косились на конгрессменов, готовые немедленно вмешаться, если что пойдёт не так. На фоне их шумной толпы робко жались немногочисленные открытые приверженцы Озмы и Страшилы. Накануне Флита слышала, как Фаэлла с мамой до хрипоты обсуждали их список - чтоб и не слишком мало, и не смогли организовать чего-то непредвиденного. В итоге он оказался довольно куцым. Хотя кроме очевидных лидеров общественного мнения вроде Фрегозы или Лестара-младшего, не пригласить которых было никак нельзя, сторонников конституционного строя представляли как на подбор дряхлые старички и трепетные девушки, но даже они в большом количестве тревожили Фаэллу. Поэтому оставшиеся места в просторном зале заполняли люди, чья нейтральность или равнодушие не вызывали сомнения. Среди них и Флиту усадили создавать толпу. Конгрессмены настороженно глядели на Фаэллу, даже не замечая, как нервничает она сама, как судорожно, словно утопающий за соломинку, вцепилась в свой колючий жезл, в хрупкую опору легитимности своего положения. Повестку дня не огласила, а сразу после открытия сессии велела пригласить Озму. Разумеется, одну. Белым мотыльком впорхнула принцесса в затаивший дыхание зал, словно не замечая своих конвоиров, отставших от неё на шаг и предупредительно выставивших вперёд алебарды. Проигнорировала она и Фаэллу на председательском седалище. Лучистый взгляд струился по лицам присутствующих, задерживаясь на каждом из сторонников среди депутатов и "представителей общественности". Где-то встречал ободрение, где-то смущение и наворачивающиеся слёзы. Но нет, Озма не искала поддержки, а сама посылала её, сигнализируя почти открыто: всё под контролем. И эта пугающая уверенность узницы, особенно же безошибочность, с которой выделяла она из находящихся в зале своих сторонников, окончательно приводило Фаэллу в смятение. Но вместе с тем парадоксальным образом наполняла каким-то странным безрассудочным куражом, той отчаянностью, которая рождается в глубине отчаяния, когда уже не остаётся выбора, когда жребий брошен и мосты за спиной сожжены. В конце концов, маршальский жезл пока у неё, а Озма под конвоем. Поглядим, чего стоит её бравада. - Ваше Высочество, - обратилась она к девочке с подчёркнутой почтительностью, словно давеча на Совете не затыкала ей рот, - всенародно избранный Конгресс Фиолетовой страны надеется, что вы разделяете его стремление к выстраиванию конструктивных отношений между Республикой Феомского Народа и Изумрудным городом. Мы не хотим, чтобы возникшие разногласия сделали нас врагами друг другу. Озма слушала её равнодушно, никак не реагируя. Фаэллу это слегка разочаровало: она-то заготовила разные сценарии в зависимости от того, как поведёт себя принцесса. А приходится или толочь воду в ступе, или сразу переходить к делу. Спикер предпочла второе. Сбиваясь и комкая фразы, стараясь не делать длинных пауз (вдруг кто из депутатов, ободрённый Озмой, возмутится, что Фаданора вещает от имени Конгресса без всякого на то основания), она призывала принцессу ко взаимопониманию и преодолению досадных недоразумений. С таким пламенным пафосом, что присутствующие начали недоумённо переглядываться и шептаться, пытаясь понять смысл этого словесного виляния. - В качестве конкретных дружественных шагов для нормализации добрососедских отношений между нашими народами, - не сбавляя темп и сохраняя градус риторики, Фаэлла взяла листок бумаги, - Конгресс предлагает Вашему Высочеству подписать следующее соглашение: - Вы вместе со Страшилой покидаете Фиолетовую страну и до объявления результатов референдума исключаете всякое вмешательство в её внутренние дела. Проведение референдума откладывается на день после вашего отъезда. - Восстанавливаете подачу воды в канале. - Начинаете непосредственные двусторонние переговоры со звериным царством по защите его от тумана и продолжаете их независимо от результата нашего референдума. - Мастер Лестар остаётся правителем Фиолетовой страны. - Независимо от результатов референдума вслед за ним проводятся внеочередные выборы в Конгресс. - Если народное волеизъявление склонится в пользу сохранения интеграции с Изумрудным городом, должна быть созвана Трёхсторонняя комиссия с участием Правительства РФН, мастера Лестара и вас лично для определения степени и характера такой интеграции. - За Фиолетовой страной признаётся безусловное право самостоятельно выстраивать отношения со сторонами конфликта в Подземье. Военный союз с Изумрудным городом исключается. Эти положения должны быть зафиксированы в Вечном договоре между нашим странами. Фаэлла оторвала близорукий быстро мигающий взгляд от текста и ввинтилась им в принцессу. Сказать по правде, она не особенно рассчитывала на то, что та согласится на сей ультиматум или хотя бы начнёт дискуссию по отдельным пунктам. Её задачей, если говорить совсем уж начистоту, было как раз загнать Озму в тупик заведомо невыполнимыми в своём аппетите требованиями, чтобы продемонстрировать всем присутствующим её недоговороспособность. Но сейчас, когда девочка стояла перед ней такая кроткая и растерянная от наглости услышанного, мелькнула шальная мысль - а вдруг? Если принцессочка окажется покладистой, можно попробовать и дополнительных пунктов накинуть. До сих пор неподвижная Озма резко встряхнула головой, блестящие волосы рассыпались каскадом. - Госпожа спикер, - с первых же слов интонация их не оставила и следа от надежд Фаэллы, - выражение лиц присутствующих свидетельствует, что вашу шутку оценила не только я. А теперь серьёзно. Принцесса вскинула руку, и в стороны от согнутой ладони разбежались широкие яркие лучи. Присутствующие невольно проследили за ними взглядами, поэтому мало кто заметил, как побледнела Озма, как подкосились её ноги. Лишь концы луча на секунду дрогнули, но и это не привлекло особого внимания, потому что одновременно они начали таять, а у основания плотнеть, превращаясь в сжимаемый девочкой свиток. Волшебная сила Озмы достаточно восстановилась для подобных несложных трюков, но они пока ещё выматывали до предела. Страшила с его исключительно теоретическими представлениями об усталости предложил ей этот эффектный ход с чудом, которое показало бы всем присутствующим, что она по-прежнему могущественная фея. После первой попытки выглядела так, что Чарли, Лестар, и даже Тотошка, с которым девочка за прошедшие дни очень сдружилась на общей почве неоднозначной гендерно-возрастной самоидентификации, в один голос её отговаривали. Но упрямую Озму это лишь подстегнуло рискнуть. И в общем-то, на этот раз вышло гораздо лучше. Принцесса не знала, как смотрится со стороны, однако накатившее изнеможение оказалось вполне преодолеваемым. Вот только челюсти окаменели, и язык не слушался - совсем как в прошлой жизни, когда запутавшийся в себе Урфин Джюс поглотил волшебную пилюлю и долго не мог сформулировать и произнести желание. Ничего, тогда в конце концов получилось, смогу и сейчас. - Мой указ, - хрипящий голос с интонациями Урфина. Звучит жутковато, но в данном случае это даже на руку. Главное, достаточно громко и чётко, и никто не знает, какой болью в висках отдаётся каждое слово, - ратифицированный правителем Лестаром как полномочным представителем власти Фиолетовой страны. За возмутительный срыв в военное время Общего Совета Безопасности, покушение на свободу главы государства мастера Лестара, легата принцессы Изумрудного города Страшилы Мудрого и самой принцессы вы, госпожа Фаэлла, отстраняетесь от обязанностей спикера Конгресса. Голосу постепенно возвращалась привычная звонкость, но оторопь, производимая летящими в зал словами, от этого только усиливалась: - Если вы тотчас и незамедлительно прекращаете весь этот балаган, покидаете кафедру, которую с данного момента занимаете незаконно, и даёте нам возможность вернуться к работе, вам и вашим сторонникам, список которых содержится в отдельном приложении к указу, - это прозвучало таким уверенным и вместе с тем будничным тоном, что утешительная мысль "она блефует" тонула в страхе, - гарантируется амнистия, ограниченная лишь пожизненным запретом избираться в Конгресс или назначаться в органы исполнительной и судебной власти любого уровня. Головокружение почти прошло, голос окреп, и Озма робко надеялась, что её слабость останется незамеченной. Осторожными шагами приблизилась она к Фаэлле и протянула ей свиток. Низложенная спикерка в растерянности не сразу отреагировала на этот жест, и лишь секунду спустя нервно отпрянула, словно девочка сунула ей под нос ядовитую змею. Это было так заметно и выглядело столь комично, что по залу прокатился нарастающий смешок. Подобно Фаэлле, Озма тоже не рассчитывала на покладистость противницы. Пожалуй, ей даже стало бы немного жаль, если б та вдруг пошла на попятную, приняв её условия. Стелла со своим ящиком и разведка Рамины не только выявили участников заговора, его организационную схему, держа их под контролем тотальной слежки. По совету Мудрого Страшилы был начат поиск неравнодушных и отважных мигунов, готовых положить конец этой РФНовской комедии. Таких уже оказалось немало, оставалось организоввать их взаимодействие, а также сам план эффективного и по возможности бескровного восстания с участием давно готовых к сигналу дуболомов. Уже были определены будущие лидеры - да большинство их и находилось сейчас в этом зале. Уже сегодня в Фиолетовую страну должен добраться отряд гномов под предводительством Кастальо, и можно будет разворачивать активную стадию восстания, которой Страшила уже придумал громкое название "Операция объединённых сил" (сокращённо ООС). Но этот детский азарт, бурлящий адреналином, уступал холодному расчёту правительницы, которая за недолгие десять лет успела привыкнуть к ответственности и взвешенным шагам. Поэтому так же, как у Фаэллы, шальная мысль мелькнула сейчас и у неё. Уж пусть лучше тщательно разрабатываемый план окажется ненужным, и самопровозглашённая "Республика Феомского Народа" прекратит своё призрачное существование прямо здесь и теперь. Без ненужного риска для жизней, без ещё нескольких потерянных дней. Была ещё одна и, пожалуй, главная причина желать такого быстрого мирного исхода - летящий для переговоров филин Гуамоколатокинт, о котором ещё не знают сами РФНовцы. Бывший старый приятель тревожил Озму даже сильнее, чем стоящая за ним Бастрахна, которая, по словам Стеллы, была сейчас не в лучшей форме. Принцесса хорошо помнила, как филин плёл интриги, хитростью и недомолвками вынуждая её, тогдашнего Урфина, бороться за первое место в их союзе с Бастиндой, а в итоге манипулировал ими обоими. Неизвестно, как изменится расклад в Ф-команде при появлении там столь непростого игрока и не усложнит ли это проведение ООС. А если дело и впрямь дойдёт до того, что на Фиолетовую страну ломанётся орда марранов... Нет, мама Лурлина, пускай всё закончится сейчас! Но оцепенение Фаэллы длилось недолго. Смех в зале лишь на секунду выбил её из колеи, чтобы тут же подхлестнуть. - Вот! - возгласила она торжествующим тоном, не оставляющим и мысли, что эти смешки вызвала она, а не Озма. - Вы все видели реакцию обиженной девочки. Как человек чрезвычайно толерантный, я пыталась помирить наши народы и объяснить принцессе её неправоту, причём по собственной инициативе. Но она всё равно продолжает вести себя как неадекватное существо. С этим человеком нормальное общение невозможно. Двойные стандарты - её второе имя. - Это мы уже знаем, - вздохнула Озма, пряча свиток. - Нет - значит, нет. Я давала вам шанс тихо уйти, сохранив лицо. Уговаривать не буду, - последние слова были адресованы не столько Фаэлле, сколько залу. С извиняющейся интонацией - вы же и в самом деле всё видели... И тут взорвалась Фаданора. - Вы давали шанс? - с визгом вскочила она с места, и в её непривычно немигающих глазах пылал пламенный гнев. - Вы всерьёз думаете, что тут кто-то будет рассматривать ваши предложения? Вы - историческое недоразумение из другого канона, чудом сохранившийся реликт древних эпох, никому не нужная бледная тень Пастории и Гудвина, мнящая себя выше оригиналов и упрямо пытающаяся делать то, на что не покушались даже они. Все ваши предложения настолько абсурдны, что рассматривать их всерьёз - это принижать собственный интеллект. Мы все тут просто ржём с вас и щёлкаем семечки. Веселить народ - единственное, с чем вы справляетесь на все сто. Флита низко склонила голову, уткнув взгляд в пол. Ей было неописуемо стыдно за маму. Чувствовала, как горят уши, к счастью, скрытые причёской. Не в восторге от этого импровизационного выступления была и Фаэлла. Разумеется, она ожидала чего-то подобного. Фанатичная "орионовка", Фаданора была зверски одержима игрой в священную иерархию, установленную самим Торном. Примириться с тем, что Фаэлла, подчинённая ей по внутренней субординации, самостоятельно представительствует перед "мирскими" как глава РФН, ей было очень тяжело. Поэтому она просто не могла не вставить слово, чтобы зафиксировать и подчеркнуть свой статус. Проблема в том, что сейчас, когда всё пошло наперекосяк, когда выставить Озму в негативном и унизительном свете становится всё труднее, речи Фаданоры могут оказаться весьма некстати. Но она этого, похоже, не понимала. Да и в выступлении своём не усматривала иных мотивов, кроме стремления к справедливости и желания поставить на место зарвавшуюся девчонку. Озма спокойно смотрела на неё лучистым взглядом. - Вы, вижу, в прошлый раз со мной не доспорили, госпожа Фаданора? - в голосе не было и тени насмешки. - Желаете рассказать что-то новое о традициях феомской архитектуры? - Спорить с вами?! Да у меня нет ни малейшего желания общаться с вами, вашими единомышленниками и вашими родственниками до седьмого колена! О каком споре может идти речь с той, для кого есть только два мнения - её и неправильное? Доказывать мне ничего не нужно. Всё ваше поведение изобличает ваше бессилие, показывает вашу низость и то, что вы не правы. Принцесса покачала головой: - Непросто объяснять очевидные вещи женщине ваших лет. Особенно когда она ведёт себя соответственно возрасту меньше того, на который я выгляжу. Но я попробую. Да, я считаю своё мнение правильным. Если бы оно оказалось неправильным, я бы поменяла его на правильное. Обычным людям вообще свойственно придерживаться мнений, которые они считают правильными. А мнений, которые они считают неправильными, не придерживаться. Возможно, у членов Войска Ориона, с их привычкой читать имена с конца, всё наоборот и принято придерживаться мнений, которые они считают неправильными. Но тут я ничем не могу помочь. - Прекратите паясничать! - попыталась взять ситуацию под контроль Фаэлла. Но Фаданора опять всё испортила: - Ваше мнение - это всего лишь ваше мнение, а не объективная истина! Это мы вам и пытаемся объяснить, да всё без толку. Ваше мнение предвзято и потому необъективно. Даже когда оно с аргументами, какими-то обоснованиями и типа доказательствами... - Тогда переходим ко второй части объяснения очевидного, - печально молвила Озма. - Существуют области, в которых правильное мнение действительно только одно. Например, есть мнение, что если отпустить камень с башни, он полетит вниз, а не вверх. И шмякнется о землю тем сильнее, чем выше башня и тяжелее сам камень. Это называется физика. Ещё есть мнение, что предавать и обманывать доверившихся недопустимо, даже во имя типа высоких идей, - она перевела взгляд на Фаэллу, - а особенно прикрывая этими идеями банальную жажду власти. Это называется мораль. И все мнения, обратные этим, заведомо неправильны. Я понятно излагаю? Или у людей, которые считают свои мнения неправильными, остались вопросы? - Увести её! - приказала Фаэлла. - Конгрессу надо продолжать работу. Стражники приблизились к Озме, склонив алебарды. - Три шага дистанции! - властным голосом бросила им принцесса и проследовала в гостиную с гордо поднятой головой. Те не посмели её ослушаться. Продолжение работы Конгресса свелось к объявлению сессии закрытой. Вынести на утверждение подготовленную резолюцию, которая придала бы Республике Феомского Народа и объявленному референдуму некоторую видимость законности, Фаэлла не решилась. Слишком уж напряжённой оказалась обстановка в зале после Озмы, и даже мускулистые защитники феомских ценностей и скреп, которых мигуны за глаза презрительно называли "фифушками", чувствовали себя весьма неуютно. Принцесса её всё-таки переиграла. Но кто же заставлял лезть, куда не просят?
Лерелахит: Хороший язык.
Sabretooth: Я не согласен с демагогией Озмы на тему единственно верных мнений, но глава интересная
Захар: Спасибо за новую прекрасную главу, очень понравилось, ждем продолжения!
Jackdaw: Большое спасибо за главу, равно как и за фанфик в целом. Чёрной завистью завидую Вашему умению прорабатывать персонажей, мир и выстраивать чёткую внутреннюю логику. А ещё умением всё это изложить в легкоусвояемой форме: при внушительном числе персонажей и сюжетных линий следить за ними получается почти без усилий, так что вопросов в духе "Кто все эти люди?" и "Стоп, а это когда было?" за обе части не возникало ни разу, а причинно-следственные связи между событиями очевидны даже мне. Отдельное спасибо за количество юмора, отсылок и очень меткой сатиры в тексте. Подозреваю, что различаю едва ли половину из заложенного, но уже этого вполне достаточно, чтобы... проникнуться уважением) Капрал Бефар пишет: Мы все тут просто ржём с вас и щёлкаем семечки. Рискну предположить, что госпожа Фаданора высоко оценила бы попкорн)
Annie: Как человек, который дважды за этот перерыв между главами подпинывал автора на тему "ну когда же продолжение?", не могу не радоваться тому, что желаемое наконец-то появилось. Более того, я по-прежнему от него в восторге )) Прошу прощения, что стормозила с отзывом. И несколько раз возникало бурное "ааа, я тоже так хочу!". Во-первых, тоже завидую автору (но надеюсь, белой завистью))), я тоже хочу так писать. Ну да надеюсь, у меня ещё всё впереди, дело это наживное. Ну и во-вторых, завидую его Озме, которая не искала поддержки, а сама посылала её, сигнализируя почти открыто: всё под контролем. Я тоже так хочу! Эх. Ну и да, в этом конкретном случае действительно лучшая защита - это нападение. Лучше не отвечать на дурацкие придирки и требования противников, а выставлять встречные, свои, никак не связанные с теми, которые пытаются навязать - и тогда ты непобедима. Это очень здорово. Верю, что такое возможно не только в сказках. Пусть над тобой издеваются, пусть пытаются представить тебя лишь посмешищем, на самом деле это они проиграли, а не ты. У Сухинова была фраза "страх лучше всего побеждать смехом". И хотя у него это было произнесено во вполне здоровой ситуации, на нездоровые - как показаны в этой главе, - это вполне можно перенести. Такой смех, как у местных фанатиков, может быть только от страха. Они пытаются смеяться, но на самом деле им страшно. Может, у них просто жуткий комплекс неполноценности, и они пытаются его как-то задавить ))) Капрал Бефар пишет: - Непросто объяснять очевидные вещи женщине ваших лет. Особенно когда она ведёт себя соответственно возрасту меньше того, на который я выгляжу. Ох, как же это непросто! И про возраст фраза шикарна. Почему я тут вижу себя?.. Капрал Бефар пишет: историческое недоразумение из другого канона, мнящая себя выше оригиналов Меня терзают смутные сомнения, что и эти фразы не случайны Зная, сколько тут в принципе неслучайных фраз...
Капрал Бефар: Всем большое спасибо за отзывы! Сильно завышенные оценки воспринимаю как аванс, который обязуюсь отработать. )) Новые главы будут выкладываться не так часто, как в ноябре, но с регулярностью. Если же я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара администрации, всеобщая ненависть и презрение фандома. Jackdaw пишет: Рискну предположить, что госпожа Фаданора высоко оценила бы попкорн) Ага. Но попкорн - это уж слишком меметично )) Annie пишет: Меня терзают смутные сомнения, что и эти фразы не случайны Ну... )) у них есть своеобразные прообразы. Сказанные разными лицами в адрес разных лиц... очень разных, как ни странно )) Не меметичные, но, вероятно, кем-то узнаваемые)
Annie: Капрал Бефар пишет: у них есть своеобразные прообразы. Сказанные разными лицами в адрес разных лиц... очень разных, как ни странно )) Не меметичные, но, вероятно, кем-то узнаваемые) Мимо меня, значит, прошли. Я скоро буду удивляться, что где-то ругали не меня. Но мне всё равно понравились, что, в общем-то, неудивительно))
Капрал Бефар: Кругом проблемы Аврал смирился с рыданиями Шарлоты раньше, чем они наконец прекратились. В обморок падать больше не норовит, и то хорошо. В конце концов, чем тяжелее приказ, тем радостнее на душе от его успешного выполнения. "Пусть они заботятся о Тамизе... а ты о них", - сказала наставница. Если бы речь шла об одной Энни, ему бы такое послушание, стыдно признаться, даже понравилось бы. С ней не то, чтобы интересно, но как-то... непредсказуемо, что ли. У них в Большом мире все девочки такие, или она и там особенная? Собственно говоря, Энни и заботу о Шарлоте взвалила полностью на себя, вполне справляясь с этой нелёгкой задачей. Конец её затянувшейся истерике положила мудро, как заправская фея: забрала письмо Тамиза и сказала, что даст его перечитать только тогда, когда фрейлина успокоится. Любовь, особенно неразделённая, творит чудеса, и глаза Шарлоты не сразу, но высохли. Хотя что там перечитывать? Аврал его уже выучил наизусть. Так, мол, и так, поскольку вы, госпожа Стелла, не приняли моей клятвы, у меня развязаны руки. Я не хочу больше никого подвергать риску, так что ставлю эксперимент на самом себе. Воды из тумана получено ещё недостаточно, чтобы она подействовала воздушно-капельным путём. Поэтому я её выпью. Если мои расчёты верны, запаха полученного экстракта орехов нух-нух будет достаточно, чтобы моя память восстановилась. Если же случится что-то непредвиденное (а раз вы, госпожа Стелла, это читаете, значит, так и есть), знайте, что я сделал всё, что было в моих силах. И сделал это ради вас. Поверьте, я в самом деле не желаю вас огорчать. И для меня это сейчас важнее, чем борьба Света с Тьмой и её исход. Надеюсь, результат эксперимента, каким бы он ни оказался, вас в этом убедит. Письмо это лежало на столе, запечатанным в конверте, поверх которого Тамиз написал краткую инструкцию для самого себя. В зелёном пузырьке - экстракт, восстанавливающий память. Поднести к носу на расстояние вытянутой ладони, вдохнуть. Если ничего не вспомнил, поднести ближе. Если не помогло и это, сделать маленький глоток (будет очень горько!). Независимо от результата конверт сжечь, не распечатывая. С какой целью Шарлота десятый раз перечитывала обе записки, напряжённо впиваясь красными глазами в колючий почерк Тамиза, что пыталась разглядеть между строк... Своё имя? Какой-нибудь туманный намёк на то, что садовник в последние минуты вспомнил и о ней хоть на секунду? Ей бы вообще письмо не стоило показывать - но как? Все, включая ворону и Кустиса, бросились тогда её откачивать, на конверт и внимание не обратили. А она, придя в сознание, сразу заметила его, схватила, прочла текст на конверте, распечатала... и снова в обморок. Стелла в итоге прочла позже всех. Тамиз выглядел оцепеневшим, застывшим, как камень, сохраняя при этом нормальную температуру и слабое сердцебиение. Если это был сон, то ещё более глубокий, чем у гномов на Маковом поле. Однако Стелла, осмотрев его, заверила, что он обязательно проснётся. И вероятней всего, действительно с потерей памяти. Позабывшая о всякой субординации Шарлота раз пять переспрашивала волшебницу, уверена ли она в том и другом, и как скоро это произойдёт. Ещё и Кустис путался под ногами, дразня ей взгляд трепетом сине-зелёных листьев. Так что ушла Стелла заметно расстроенная и сердитая, что водилось за ней нечасто. И умненькая Энни подозревала, что дело тут в первую очередь в письме. Слишком уж откровенно намекал Тамиз на свои чувства к волшебнице. Это только Аврал, кажется, так ничего и не понял... На самом деле мальчик вообще не собирался вникать в причины загадочных женских эмоций. Ему другую задачу поставили. Да и с той пока справлялась Энни, сама в заботе также не нуждавшаяся. Увы, Аврал не был достаточно искушён в глубинах женского коварства... - Ты уверрена? - скептически вопрошала Кагги-Карр, кося на девочку внимательный взгляд. - Абсолютно, как говорит Озма. Я хорошо запомнила, сколько надо воды, мерный стаканчик вот. Не ошибусь. Птица задумчиво взъерошила перья. - Тамиз мне ничего не сказал, поэтому листья будут продолжать носить. Но сколько времени потребуется, чтобы намыть достаточно воды хотя бы для одной Фаэллы? Он ведь, смотрю, выпил всю... - Поэтому и спит до сих пор, Стелла же объясняла. А им лишь бы только память потерять... И потом, по-любому сперва надо убедиться, что Тамиз проснётся. И что настойка восстановит ему память. - А не проснутся - невелика беда, - прохрипела ворона, но Энни осуждающе покачала головой: - Об этом и речи быть не может. Кагги-Карр запрыгала по столу. - Ты и прравда очень похожа на сестру. И на Озму тоже. Всё жалеете враггов... - Зато ты, гляжу, и друзей не очень жалеешь. А если туман и в самом деле вредный? - Да я и себя, если хочешь знать, не жалею, - обиделась ворона. - Я тоже туман нырряла вместе с другими вообще-то. И тут уже рразом больше, рразом меньше... Была бы польза. Но Энни продолжала сомневаться. Уже и не рада была, что поделилась с Кагги-Карр своим хитрым замыслом, который ей самой нравился всё меньше. Увы, без дыхания усыпительная вода на листьях рафалоо не оседает, это ей Тамиз первым делом объяснил. Появление сойки с листом в клюве прервало спор и поставило перед выбором: или объявить, что листья больше не нужны, или... После недолгих колебаний Энни, взяв листок и мензурку, приступила к отлаженной процедуре. Которая, однако, не ускользнула от внимания Аврала. - А зачем ты это делаешь? - спросил он подозрительно. - Разве вода ещё нужна? Энни стиснула зубы и закатила глаза. Посвятить мальчишку в свой план означало посвятить в него Стеллу. А в том, что волшебница его не одобрит, она не сомневалась. По крайней мере, сейчас. Другое дело, когда Тамиз проснётся и успешно восстановит память, а у неё будет уже хоть немного усыпительной воды... Она же не настолько безрассудна, чтобы проворачивать этот замысел втайне от Стеллы и всех остальных. Да и ворона на такое не пойдёт. - А как ты думаешь? - с Авралом лучше не оправдываться, а сразу самой идти в наступление. - Раз листья продолжают носить - значит, нужна. Тамиз, наверно, хочет продолжать эксперимент, если он окажется неудачным. - Странно. А из письма я понял, что не хочет. - Значит, неправильно понял, - сердито буркнула Энни. - Ты когда волнуешься, когда опасность, ясно свои мысли излагаешь? Вот и он так же. - Может быть, может быть, - протянул Аврал, рассеянно поглядывая на Шарлоту, всё так же вцепившуюся в письмо и не желающую с ним расставаться. Чересчур уж бодрый голос Энни его совсем не убедил. Кустис, почувствовав в разговоре ребят нарастающее напряжение, мгновенно вырос между ними, шелестя колючими ветвями. - Ну всё, - рассмеялся Аврал. - твой кавалер бросился тебе на защиту. - Да хоть кто-то! А то некоторые тут только наезжать горазды. Рыцарь, называется... Это звучало обидно и несправедливо. Разве он не защищал её от волков, разве не полез впереди неё в волшебную катапульту, готовый закрыть собой, приняв удар? Мысль о том, что Энни именно обидеть его и стремится, ударить по завышенному самолюбию, чтобы отвязался, была для наивного и прямолинейного мальчишки слишком сложной. Стелла появилась, когда Энни закончила с третьим листком, удовлетворённо отмечая, что усыпительной воды намыто не так уж и мало. Чуть не застала врасплох. Пришлось прибегнуть к трюку "глазки в пол, застенчивый румянец". Со взрослыми в Канзасе прокатывает через раз, но для Стеллы должно сойти. - Давай прогуляемся по саду, дитя моё, - ласково предложила волшебница, как обычно, смущаясь и не попадая в естественный тон. - Поболтаем как фея с феей. - Вы шутите, сударыня? Какая же из меня фея? - А это мы сейчас выясним, - Стелла протянула девочке крупный бриллиант в оправе. - Глянь сквозь него на небо. Взгляд Энни заблудился в причудливом преломлении граней, так что от напряжения заболели глаза и всё начало расплываться. Но когда привыкла и смогла сфокусироваться... Казалось, великое множество тончайших прозрачных нитей пронзало небосклон во всех направлениях. Это выглядело так непривычно и пугающе, что первым желанием было уйти и спрятаться, не видеть больше этого хаотического сплетения. Но оно продолжало приковывать внимание - даже не против воли, просто из раздирающих противоречиями желаний побеждало то, которое сильнее. И чем дольше вглядывалась девочка в этот лабиринт мягкого сияния, тем больше начинала его понимать, обнаруживать в нём чёткую системность. Стоило только расширить обзор, охватить взглядом всю картину - и она переставала казаться хаосом, разворачивалась в гигантский кружевной узор, подобный трёхмерной паутине. Зафиксировать на нём внимание было трудно, он вновь и вновь норовил распасться, но Энни быстро поняла секрет: достаточно представить себя его частью, воспринимать не со стороны, а пропустить через себя... - Значит, всё-таки видишь? - спросила Стелла с лёгкой грустью. - Да! - восхищённо выдохнула девочка, не отрывая взгляда от бриллианта. - Это так красиво... Когда грандиозный узор удавалось охватить взглядом и зафиксировать в нём, когда он больше не распадался, тогда паутинки, оставаясь прозрачными, начинали обретать цвет. Каждая свой, неповторимый, образуя невероятно гармоничную палитру. Бесчисленные оттенки сочетались с соседними так удачно, что улучшать и совершенствовать было просто некуда. Энни вдруг поняла, что каждый цвет - это просто звучание натянутой бесконечно тонкой струны (и нет, нот было не семь, как намного больше семи цветов было в этой безумной радуге, наполнившей пространство, но это не создавало какофонии - каждый звук был на своём месте, выстраивая во всех направлениях идеальный звукоряд). Эту пёструю ткань можно было не только разглядывать, но и слушать. Не мелодия - клубок мелодий, существующих одновременно в умопомрачительном сплетении, актуализируясь по желанию Энни, когда она скользила взглядом по разноцветным колебаниям струн, интуитивно нащупывая логику в их порядке. И эта игра привела её к очередному открытию. Пересечения струн-лучей не просто искрились ослепительно белым, как казалось ей поначалу. Каждая такая искра разворачивалась в новый разноцветный узор... нет, не в новый - в тот же самый, частью которого она и являлась... - Это есть магическое поле Волшебной страны, - донёсся из бесконечной дали голос Стеллы. - Сплетение заклинаний Гуррикапа, делающее этот мир тем, чем он есть. Они неторопливо прохаживались по садовым аллеям, среди уже привычного сладковатого аромата роз. Без бриллианта никакого узора разноцветно звучащих струн в небе видно не было. Но теперь Энни просто знала, что он есть. И не знала, что ей делать с этим знанием. Как не знала этого и Стелла. - Моя сила, которую ты получила для борьбы с Чёрным Пламенем, постепенно покидает тебя. Но если ты до сих пор видишь сквозь бриллиант структуру магического поля - значит, это происходит намного медленнее, чем должно бы. Серебряный обруч Озмы её поддерживает. Так что феей, как видишь, тебя называют вполне заслуженно. Но это и создаёт проблемы. Для тебя и для окружающих. Волшебный дар, даже временный, предполагает огромную ответственность. С которой тебе так или иначе придётся справляться.. Энни молча внимала волшебнице. Увлекаясь, та начинала говорить слишком сложно, словно забывала о возрасте собеседницы. Уж лучше, когда сюсюкает - смешно, но хотя бы понятно. Впрочем, главное девочка вполне улавливала. - Необдуманные поступки приводят к непредвиденным последствиям. И чаще всего негативным. Это верно и для обычных людей, но для обладателей магии намного серьёзней. Потому что серьёзней возможные последствия. У тебя, конечно, волшебной силы слишком мало, чтобы опасаться неконтролируемых проявлений, но при сильных эмоциях и импульсивных поступках их вероятность намного повышается. - Как тогда у Озмы с Тотошкой? - Именно. Если даже такая могущественная волшебница, как Озма, способна настолько поддаться переживаниям, чтобы утратить контроль... тут, конечно, ещё её несносный подростковый характер... ладно, проехали. Но даже слабая и остаточная магия, как у тебя сейчас, проявленная в неудачных обстоятельствах, может причинить немало вреда. Просто на это время возьми себе за правило обдумывать каждый свой шаг. И лучше не делай его, если не уверена в его последствиях. Ну или если нет другого выхода. Собственно, это всё, что я хотела тебе сказать. Энни понимающе кивнула. Требование действительно не очень-то простое для её характера. А кроме того, раз уж зашёл такой разговор о шагах и последствиях... - Сударыня, - молвила она смущённо, - я должна вам кое в чём признаться... Выслушав сбивчивый рассказ девочки о хитром замысле, Стелла ласково её приобняла: - Тогда и я тебе кое в чём признаюсь. После случившегося с Тамизом я немного присматривала за тобой в ящик, и ваш заговор с Кагги-Карр не ускользнул от моего внимания. Но мне было важно, чтобы ты сама об этом сказала. Так что первое фейское испытание ты, считай, прошла. Опущенный в землю взгляд и пунцовый румянец на щёках на этот раз были совершенно искренними. - Я бы всё рано ничего не стала делать без вашего ведома, - пробормотала Энни. - Верю, верю. Сама идея с усыпляющей водой не так уж плоха. Я до неё, кстати, не додумалась. Но таким способом нужного её количества, чтобы разом усыпить всех ключевых деятелей РФН, не добыть - она быстро теряет свойства. Видишь ли, сизый туман - это разрывы в магическом поле волшебной страны, которое ты видела. Оно, конечно, их быстро затягивает... - Я даже догадываюсь, почему! - радостным голосом перебила Энни волшебницу. - Оно ведь полностью скопировано в каждом узле, да? - Ого, ты даже это успела понять? - воскликнула Стелла с удивлением и, как показалось девочке, с некоторым испугом. - Да, оно имеет фрактальную структуру и может быть восстановлено даже из одного пересечения струн. Хотя местность, поражённая Тьмой из Долины Смертной тени, так и осталась лишённой магии, и мы пока не разгадали причину такой аномалии. Но сейчас не об этом. Вода, которая конденсируется в сизом тумане, пронизана частицами первозданного Хаоса, и все последствия, которые мы видели - лишение памяти, мёртвый сон Тамиза - суть его воздействие. Но эти частицы долго не живут. Разве что в большом количестве, в подземном море глубоко под Волшебной страной, ещё ниже Пещеры рудокопов, куда Гуррикап весь этот Хаос и заточил. Речь Стеллы становилась всё более заумной, незнакомых слов всё больше, а связей между знакомыми всё меньше. Но переспрашивать вроде как невежливо. Да и слишком часто придётся. - Поэтому если и добывать воду из тумана, надо придумать более эффективный способ, - волшебница, словно сжалившись над нею, закруглила на неутешительный итог. - Причём немагический - волшебство ведь в тумане не работает. А на это у нас, боюсь, совсем нет времени. События разворачиваются слишком быстро, Бастрахна с филином готовятся заключить союз между марранами и РФН. Если бы не упрямство Озмы... а так ещё неизвестно, не случится ли в итоге большее кровопролитие, чем то, которого мы хотели избежать? Энни насупилась. Ей совсем не нравилось, когда Стелла начинала ругать Озму. Впрочем, та сама это почувствовала и поспешила перевести разговор на другое. - Всё упирается в ресурсы. Материальные, магические, ресурсы времени. Все они ограничены. Бриллианты, например, не только дают возможность увидеть, при наличии волшебного дара, магическое поле Гуррикапа, но и способствуют его структурированию, сохранению в некотором радиусе, в зависимости от размера камня. И если бы можно было снабдить ошейниками с бриллиантами всех животных, это было бы гораздо более надёжным и безопасным средством от потери речи и памяти в тумане, чем листья рафалоо. Но где их столько взять? - А магией? - Теоретически можно, - кивнула Стелла.- Бриллиант - это просто алмаз в огранке. Алмаз - это просто уголь под большим давлением. Ну, упрощённо. Можно, ускорив нужные процессы, получить бриллианты из угля, но это опять-таки потребует огромных магических ресурсов, ты даже не представляешь, каких. Алмазы для этого дела настоящие должны быть, иллюзией, как Озма в Изумрудном городе понаделала изумрудов из стекляшек, не обойдёшься. Кстати, ты же ещё не знаешь, что там сегодня произошло... Оказывается, утром туман опустился на Изумрудный город. Ненадолго и клочьями - магическая защита всё же работала. Но после него, как после небрежного росчерка огромной кисти, на стенах домов и брусчатке улиц остались бесформенные белые пятна с торчащими между плит хрусталиками вместо изумрудов. Кое-кто запаниковал, что это проказа, покидая "зараженные" дома. Таких чудаков, впрочем, оказалось немного. Хуже, что притихшие было перед лицом общей беды "священные войны" между "консерваторами" и "прогрессистами" разгорелись вновь, ещё и на бытовом уровне. Носящие зелёные очки заявляли, что не видят никаких пятен и пропавших изумрудов, что нарушившие завет Гудвина (настоящего, когда он ещё не стал фениксом) попали под колдовское воздействие тумана, и иллюзорные белые пятна по городу им только кажутся. Те призывали их осмелиться наконец посмотреть на мир невооружённым глазом, чтобы увидеть его таким, каков он есть. Споры уже привели к тому, что распались, перессорившись, добровольческие группы для работы на насосной станции, и город на сегодняшний вечер обречён остаться без водопровода. - Короче говоря, Рамине не позавидуешь. Хотя Озма уже посоветовала ей загрузить Фараманта и Дина Гиора каким-нибудь сложным общим заданием, чтобы один без другого не справился, чтобы старая дружба, закалённая былыми испытаниями, показала себя крепче всех нынешних разногласий. А они уж пускай разбираются со своими партиями. - Видите, сударыня, - торжествующе сказала Энни, - значит, Озма всё-таки мудрая правительница? - Кто же спорит? - пожала плечами волшебница. - Если бы она ещё прислушивалась к советам старших... Энни едва сдержала ехидную улыбку. Ворчание Стеллы как-то не очень вязалось с её юным обликом. Кагги-Карр, узнав, что сбор воды отменяется, разочарованно защёлкала клювом: - Значит, они зрря рисковали здорровьем? Похоже, ворона, как и сама Энни, прониклась перспективой нанести решающий удар в сердце псевдофеомского заговора и в очередной раз прослыть героем. Девочка сама поняла свои подлинные мотивы лишь разглядывая сквозь кристалл сплетение заклинаний Гуррикапа, которое незаметно навело порядок и в её собственных мыслях. Поняла и то, что, наверное, не стоит говорить это в лицо (или как там оно у них называется?) гордой и обидчивой птице. К счастью, в эти самые минуты заворочался Тамиз. Пробуждение его выглядело пугающе. Садовник лепетал бессмысленные звуки, а взгляд, ставший вдруг небесно-синим, блуждал, как у новорождённого младенца, никого не узнавая. Если Тамиз рассчитывал, что сможет прочесть оставленную себе записку, то явно просчитался. - Отойдите все! - закричала вдруг Шарлота, сердито косясь на Энни и Аврала. - Я сама... Резво схватила и откупорила зелёный флакон, осторожно поднесла к лицу Тамиза на расстояние вытянутой ладони. Большой нос садовника засопел от резкого запаха, и глазам вместе с прежним цветом начала возвращаться осмысленность. - Шар-лота, - прошептал он, роняя взгляд на торчащий из-за её корсета распечатанный конверт. - Как жаль... - Жаль? - переспросила фрейлина. Глаза её застилали слёзы, и она ещё не понимала, станут ли они слёзами радости или боли. - Я надеялся, - Тамиз ещё с трудом ворочал языком, но слова звучали всё отчётливее, - что подсознание блокирует возвращение плохих воспоминаний. Для чего на самом деле и затеял всё это, с водой. Действие орехового экстракта давно на ёжике проверил, в нём сомнений и не было. Но видимо, мои чувства к Стелле - это не "плохие воспоминания", а то, без чего я не могу жить. Забыть их не получилось. Мне в самом деле жаль, Шарлота. Если тебе это важно знать, у меня была мысль, что выкинув из сердца Стеллу, я смогу ответить тебе взаимностью. Извини, но нет. Не срослось. - Ну, для меня приятная неожиданность, что ты вообще замечал, как я к тебе отношусь, - голос девушки с трудом пробивался сквозь накатывающие всхлипывания. - А как этого можно было не замечать? Но пойми... - Да я понимаю... Вот почему ты не хочешь понять, как это глупо? Где ты, а где Стелла? "Роман однодневки с вечностью"... Да, в Розовом дворце не умолкают песни о Лурлине и Пастории, но прости, Стелла - не Лурлина... - Может быть, Стелла не Лурлина, может быть, я не Пастория, а моя хтоническая недомагия - не магия Балланагарской короны. Это всё уже не имеет значения, - монотонный голос Тамиза был лишён всяких эмоций. - Она читала письмо? - Конечно... - И ты тоже его читала. И понимаешь, что после этого полупризнания я не могу здесь оставаться, не смогу глядеть Стелле в глаза. Я нашёл средства борьбы с туманом и его последствиями, о которых она просила. Только ради неё. Сам по-прежнему не верю в успех их борьбы и знаю, что Тьму остановят одни лишь мои сине-зелёные растения. Здесь я заниматься ими не смогу, потому что Стелла запретила, но теперь мои руки развязаны. Тем более, работать над ними ещё долго придётся, не всё так гладко. Он нежно погладил растущий рядом вьюнок с широкими листьями, и Энни только сейчас заметила (ну да, раньше было не до того), что зелёных областей на них стало как-то совсем мало. - Друзья, а теперь оставьте меня, ради Торна. Мне надо будет собраться, забрать мои растения... Кустиса, конечно, оставляю. Во-первых, чтобы не было упрёков, будто я использовал его в своих целях, во-вторых, он со мной и не пойдёт, слишком к Энни привязался. Нет, я не в обиде. Подумаешь - всего-то спас ему жизнь, а потом не имел возможности уделять достаточно внимания... Рыдающая Шарлота снова убежала первой, напоследок в сердцах громыхнув калиткой.
Капрал Бефар: Фiлiн б'ється головою об сосну После той злополучной сессии Конгресса (если этот балаган заслуживал такого названия) Флита не могла найти покоя. Хрустальный взор Озмы продолжал стоять перед глазами. Мама после того, как принцесса нагрянула к ним домой, предупреждала, что следует избегать её прямого взгляда. "Она владеет гипнозом и опасна для внушаемых людей. А ты очень внушаема". Нет, мамочка, это не гипноз. Прозрачный, открытый взгляд, лишь в уголках глаз искрятся задорные лукавинки... Ничего ни от кого не требовал - тем более, лично от Флиты. Можно было его забыть и жить как раньше. Совесть погрызёт и перестанет, уступив вошедшему в привычку ритуальному самобичеванию. Не впервой же. С детства Флите рассказывали, насколько она безвольна и несамостоятельна. Во дворце Гудвина впервые с удивлением открыла для себя, что воля у неё всё-таки есть. И если сейчас она поставит цель забыть стоящий перед глазами взгляд Озмы, то легко её достигнет. Вот только нужна ли ей такая цель? Фаэлла тогда ещё объясняла ей, почему необходимо так поступить. Как взрослому и умному человеку. Мама до такого редко снисходила. Ну да, в итоге просто подкупила Флиту серьёзным к ней отношением (и очень похоже, что просто показным), заставив делать то, что ей было нужно. Лживость этих объяснений девушка воочию увидела на Конгрессе. Давление, заведомо неприемлемые условия и, главное, злые насмешки - весь этот арсенал средств служил чему угодно, но никак не озвученной Фаэллой благой цели: умиротворить Озму, предотвратить её роковые шаги, последствий которых она как не посвящённая в сокровенное знание Войска Ориона не могла понимать. И если так, то подмена регалий, которую Флита осуществила собственными руками - просто подлость. Независимо от того, насколько хороша или плоха Озма. А свои ошибки надо исправлять... Низкое серое небо который день нависало над Фиолетовой страной, погружая её в перманентные сумерки. "Вечер с утра начинается!" - ворчала Фаданора, усматривая в этом знамение прихода Тьмы. В больших дворцовых окнах, перечёркивая угрюмый небосвод, тянулся над ущельем, ощетинившись голыми деревьями, как чёрный рыбий скелет, мост-акведук. Здесь заканчивалась дорога из Изумрудного города и тянущийся вдоль неё канал. Ещё три дня назад он был полон, а деревья зеленели, радуя глаз. Впрочем, зелёный цвет теперь был объявлен враждебным. Перед мостом даже отсюда был различим РФНовский блокпост, не выпускающий никого из страны до проведения референдума, сроки которого, однако, переносились на неопределённое время. "Как при Бастинде!" - роптали мигуны. Всё громче и отчётливей. Флита знала, что настоящие Регалии Озмы находились в музее вместо подсунутых ею муляжей, не привлекая внимания. Вчера эта идеологически не выдержанная часть экспозиции была завешена огромным фиолетовым баннером с гербом королевства Феома и девизом РФН "Всё будет фиолетово!" Это очень кстати - пропажи сразу не хватятся и её не заподозрят. Флита понятия не имела, каким образом передаст Озме туфельки и свисток, но это её не беспокоило. Для начала она их понадёжней перепрячет, чтобы не попали в злые руки, а потом уж придумает, как вернуть хозяйке. Мама, прости, но так будет справедливо. Оказалось, что баннер висит практически впритык к диораме и шкафам, так что из зала наверняка видно, если кто-то за ним находится. В зале, к счастью, никого нет, но надо побыстрее. Она ещё сдуру зачем-то залезла под него не с той стороны... Композиция "Битва с волками в ущелье", которую недавно подсвечивали искусно размещённые рудокопские шарики и система зеркал, создавая своим мерцанием иллюзию движения (по волчьему потоку в ложбине, на самом деле, бугристой чеканной поверхности, скользила тень, проецируемое на задник облако ворон с Бастиндой раскачивалось, изображая полёт), теперь была погружена во мрак. Но шальные лучи из-за оттопыренного Флитой занавеса попадали в зеркальную ловушку и блуждали в ней, выхватывая из тьмы за фургоном на переднем плане то горный склон, то облепленного волками Генералиссимуса Тилли-Вилли с крошечным Урфином на плече. Ругнув себя за то, что дала себя увлечь этой страшноватой пляской теней с риском быть обнаруженной, Флита быстро добралась до нужного шкафа. Она не догадывалась, какой удар её там ожидает. Но вы ведь уже догадались? Да, атласная подушечка, на которой стояли серебряные башмачки, оказалась пустой. И цепочка со свистком над нею не свисала. Лишь серебряный обруч сверкал в полутьме рубинами - но что толку? Он-то как раз был фальшивый, подменить им настоящий не удалось: даже если бы Эллина сестра его сняла, обман обнаружился бы слишком рано - уже при попытке надеть на палец... Флита запоздало посокрушалась о своей глупости и наивности. Конечно же витрину для того и завесили, чтобы незаметно, не вызвав подозрений, забрать волшебные вещи. На что она надеялась? По крайней мере, сделала всё, что могла, и совесть не будет винить ещё и за то, что не пыталась. Девушка хотела уже выйти из-за занавеса, но совсем рядом раздались шаги. С детства Флите рассказывали, что она туго соображает. Но в критических ситуациях реакция её была моментальной. Это мог быть кто угодно, и обнаружение её за баннером могло повлечь крайне неприятные последствия. А чтобы он не топорщился, выдавая её, у неё есть единственный путь - внутрь диорамы... - Так что, - приглушённо донёсся из-за тяжёлого занавеса голос кухарки Фрегозы, - по-прежнему "моё дело сторона"? Или как? Диорама из зала казалась глубокой, но это впечатление создавалось освещением, перспективой и разницей масштабов фигурок. В действительности для совсем не крупной Флиты там оказалось как-то слишком мало места. Фронт дуболомов, в соответствии с историческими реалиями красиво выстроенных взводами по цветам радуги, сейчас в темноте совершенно неразличимым, был очень близко, за ним начиналась мешанина из кованых фигурок волков, переходящая в наклонную чеканную панель - устоять там было бы невозможно. Но и передний план, тщательно имитирующий неровный горный рельеф, оказался очень бугристым, поэтому чтобы удержать равновесие, Флите оставалось облокотиться на фургон. - Сторона, не сторона... Что конкретно мы можем сделать? Или только лясы точить? Флита узнала голос плотника Вилгана, который и ладил вчера карниз для этого занавеса, когда его вместе с другими "нейтральными и равнодушными" оторвали от дел и погнали на Конгресс. Сейчас между делом проверил прочность своей работы, подёргав за баннер, и девушка обмерла от страха, что он заодно решит за него заглянуть. - Так значит, всё-таки "мы"? - не отступала Фрегоза. - Не лови на слове, - сердито огрызнулся Вилган, отходя от занавеса. - Мы - значит, простой народ. Политики своё мутят, а нам остаётся ворчать, выпускать пар. А я этого не люблю. Или что-то делай, или молчи. Кухарка, шаркая, подошла к нему вплотную и тихо, так что Флита и не услышала бы, не будь они совсем рядом, хоть и отделённые занавесом, спросила с напором: - Но "что-то делать" в принципе согласен? Вилган, в отличие от неё, шептаться расположен не был: - После вчерашнего - да, - вздохнул он. - И вовсе не потому, что девки ноют: "Жалко Озму, над ней так издевались"... Как раз наоборот - она в этом положении вела себя на высоте, как сильный человек и сильная правительница. Потому и издевались - от злости и бессилия. Я её, признаться, недооценивал. Уж этих-то истеричек она точно достойней. А значит, и отделяться от Изумрудного города нам нет никакого резона. Тем более, в зелёное нас никто переодевать не собирается - за десять лет почему-то так и не переодели... Макет фургона на колёсах, в который вцепилась Флита, со стороны выглядел добротным и крепким. Дети любили заглядывать в его окошко, рассматривая детали обстановки, а главное, Фею Элли, следящую за битвой через окно на противоположной стене, и притаившегося в углу Страшилу в Золотой Шапке (скромный представитель Озмы ка-те-го-ри-че-ски настоял, чтобы его место в композиции было как можно незаметней). Но сейчас, когда Флита пыталась удержать равновесие на неровной поверхности, конструкция весьма некстати обнаруживала свою хлипкость. Фургончик шатало ходуном, высунутый наполовину из люка с подзорной трубой Великан Чарли сердито трясся, словно пытался прогнать девушку (настоящую великаншу!), закрывшую ему обзор, длиннохвостый феникс Гудвин на краю крыши, казалось, вот-вот сорвётся и взлетит. А плотник за занавесом продолжал ворчать. - Но ведь это всё опять пустые разговоры. Что ты предлагаешь? - Для начала - перестать прятаться по углам! - решительно ответила Фрегоза. - Ты же видел вчера, сколько у них этих "фифушек". И кто - самая беспутная и ледащая молодёжь. Да нам сперва хотя бы свою группу самообороны создать, чтобы не начали нас избивать поодиночке. Вот почему я, хрупкая женщина, должна это постоянно объяснять мужикам - то сыну Лестара, теперь тебе? - Самооборона - это хорошо, - неохотно и без энтузиазма согласился Вилган, - но опять же, какой смысл просто защищаться? Вот если б освободить Озму и еже с ней, причём до начала референдума, да разоружить стражу... Но как? - Это ты меня спрашиваешь? Уж это, мне казалось, чисто мужская тема! - возмутилась кухарка. - Ну так не попрёшь же на них с голыми руками... Эх, если бы для начала хотя бы дуболомов освободить! - Так ведь ты же их вроде и запирал. Неужели нет ключа? - Откуда? Фаэлла лично все забрала. Голоса несколько отдалились, но покидать музейный зал эти двое явно не спешили. У Флиты, как назло, начала затекать нога. Стоять на рельефной поверхности было крайне неудобно, пошевелиться она боялась, чтобы со своей удачливостью ненароком чем-нибудь не загреметь. - Вот соберитесь все вместе, да обсудите! - не успокаивалась Фрегоза. - Я-то и подавно что могу? Ядовитое зелье в еду подсыпать? И рука не подымется, и знать бы ещё, кому... У них же целая сеть, все из этих, "орионутых". И не поймёшь, кто там главный на самом деле. Фаэлла с моей свояченицей всё время советуется. Да и дочурка её, похоже, не так уж проста... - Да ну, - удивился плотник, - тихая такая девка... - В тихом омуте, сам знаешь... Вечно скользит бесшумно бледной молью. Как знать, что у неё на уме? Может быть, подслушивает, наблюдает. Дурочку из себя строит, а сама... Флите как-то резко расхотелось возвращать Озме туфельки и свисток. Раз уж у неё такие защитнички... "Моль", это ж надо! Её буквально затрясло от негодования и обиды на слова Фрегозы. Как оказалось, крайне не вовремя - стены фургончика, за который она продолжала цепко держаться, не выдержали резкого движения, и короб сразу с трёх сторон оторвался от платформы на колёсах, прочно прибитой к поверхности. Флита, потеряв равновесие, шлёпнулась вблизи от линии фронта. Что-то больно укололо её - на поверку это оказалось фигуркой Нимми Эми, спешащей с дрыном наперевес на помощь Железному Дровосеку. Тонкая спица в её руках была наточена вполне реалистично, но куколку это не спасло, от падения Флиты она ожидаемо отломилась. Взгляд девушки упал при этом на группу зверей, которые бились с прорвавшими фронт волками. В лукавом мерцании зеркал казалось, что вздыбленная в её центре Львица сейчас бросится в её сторону, чтобы снова, как и в реальности, спасти подругу. Но опасность, конечно, шла совсем с другой стороны. Голоса Вилгана и Фрегозы вдруг оборвались, и после паузы повисшая тишина была решительно разогнана приближающимися шагами. Конечно же, они услышали грохот. Сейчас из-за этой Озмы с её гипнозом Флиту обнаружат. Аккурат после того, как объявили шпионкой. Очень подходящая ситуация для объяснений, что это неправда. Действия, как обычно, уже опережали мысли. Оттолкнув по-прежнему заваленный на неё короб фургона, Флита перемахнула через ряд дуболомов и, с трудом удерживая равновесие на бугрящейся волками железной поверхности, кинулась в спасительный пролом между горными вершинами справа. Если глубже забиться, то с этими зеркалами её не заметят. Разве что сами заберутся внутрь. Свет из-за отдёрнутого занавеса заставил её вплотную прижаться к стенке, но одновременно, разогнав темноту, обнаружил, что это ещё не тупик, как думала Флита. Есть куда двигаться - что она и делает осторожными шажками вбок, продолжая вдавливать себя в стену... ой, а ведь тут дверь! и кажется, не заперта... Кладовка, в которой оказалась девушка, была завалена всяким хламом - музейным и просто бытовым. Мамино воспитание и служба в Изумрудном дворце выработали у неё стойкое органическое неприятие подобного беспорядка. Всем этим ящикам, рулонам и разнообразным предметам, знакомым и загадочным, не хватало места на уходящих под потолок рядах широких полок, и часть их хаотично была свалена просто на полу. Флита чуть не споткнулась о торчащий прямо посреди кладовки маленький серый столбик непонятного назначения. Сунулась туда не из любопытства, а на свет, как бабочка ("бледная моль", ага, слыхали): наверняка же отсюда есть другой выход, и она спокойно уйдёт. Выход, конечно, был, но то, что воспользоваться им не удастся, Флита поняла ещё издали, заслышав голоса. Очень, надо сказать, знакомые. Через стеклянную дверь и тюлевую занавеску за ней они доносились довольно чётко. Да и просматривалась через них комната хорошо. А вот Флиту оттуда не должно быть видно. Знакомые голоса принадлежали маме и Фаэлле. Между ними, виляя хвостом, что у кошачьих означает крайнюю степень раздражения, сидел Сервал. Флите сперва показалось, что они горячо спорят друг с другом, как нередко бывало, но вглядевшись сквозь толстое стекло, она увидела четвёртого участника диалога. Серый филин сидел на спинке кресла, не сводя с собеседников круглых жёлтых глаз. Вот уж где действительно гипноз и внушение! Немигающий взгляд сквозь все преграды пробирал Флиту насквозь и замораживал, приковывая к стеклу. А ведь Гуамоко её даже не видел. Зато на его визави взгляд не действовал совершенно. Слишком уж глубоким был конфликт интересов - и если бы только между двумя сторонами... - Нам нужны гарантии, - говорила Фаэлла. - Точное число марранов, которых Арахна готова нам выделить для поддержания порядка в Фиолетовой стране. - Бастрахна, - поправил филин. - Повелительница с недавних пор предпочитает называть себя так. Фаэлла решительно завертела головой: - Это очень неудачно. Слишком похоже на Бастинду. Наш народ этого не поймёт, пойдут всякие пересуды. У нас и так положение шаткое... - Послушайте, - загудел Гуамоко, - вы ведь выдаёте повелительнице Озму, Страшилу и Великана Чарли. Чего вам ещё бояться? - Народа, - честно призналась Фаэлла и прикусила язык. Сервал пришёл ей на помощь: - У мигунов не всё так однозначно с отношением к Озме. И даже если её выдать тайно, если она просто пропадёт из-под стражи... - Да ладно, - вдруг перебила его Фаданора, - чего там "неоднозначного"? Разве вчера на Конгрессе она не раскрыла во всей красе свою неадекватность? Да все там щёлкали семечки и закрывали лица ладонями, наблюдая, как её бомбит. А как она мне грубила и оскорбляла! Фаэлле от таких речей самой захотелось закрыть лицо ладонью. Мало того, что Фаданора тогда своим выступлением пустила насмарку все её титанические усилия спасти ситуацию - так она, похоже, и в самом деле верит в то, что говорит! Искренне убеждена, что весь зал, включая "фифушек", угорал от поведения Озмы, а не её самой... - Симпатии к этому индивидууму сейчас всеми мигунами воспринимаются как зашквар, - не унималась Фаданора. - Даже если вдруг найдётся кто-то странный, который бы их разделял, он ни за что не осмелится в этом признаться... - Так в чём же дело? - уставился на неё Гуамоко. - Если у вас всё так хорошо и стабильно, зачем вам марраны? Повелительница готовит Великий поход на Руггедо (в смысле, Пакира), каждый воин на счету. Вам бы наоборот, крепких мигунов туда мобилизовать. Общий ведь враг. И вообще, мигуны и марраны - братские народы. Один народ, по большому счёту, даже на одну букву начинаются... Фаэлла молчала. Раз Фаданора опять встряла, демонстрируя свою значимость, пусть сама и отдувается. Её уже начинали терзать смутные сомнения в успехе этих многообещающих на первый взгляд переговоров. - Так Пакир же может на нас раньше напасть! - Фаданора, однако, не растерялась. - Ведь именно в Фиолетовой стране сконцентрированы основные силы Войска Ориона и хранится сокровенное знание Торна. И это отражено в составленной мною Политической доктрине Республики Феомского Народа... У Фаэллы мысленно двинулась к лицу вторая ладонь (если они с Озмой и способны найти в чём-то общий язык, так это в реакции на сию особу). Политическая доктрина в действительности принадлежала её собственному перу. За Фаданорой было право второй подписи для утверждения этого документа, но она, озабоченная своим статусом и его признанием в сообществе РФН, взялась его редактировать и даже не ознакомила Фаэллу со своими правками. Их, правда, оказалось не так уж много, но практически все они были нелепым и неуместными, заодно выдавая человека, не владеющего официально-деловым стилем, да и с историей Королевства Феома плохо знакомого. Так что Фаэлле было даже несколько стыдно за первую подпись под такой доктриной - и Фаданора, видимо, великодушно решила спасти её от этого стыда, приписав её авторство себе. - "Войско"! - ухнул филин. - Вы - Войско, но воюют пусть другие? Да ещё и ваши собственные проблемы должны решать? - Но ведь то же самое можно сказать и о вас! - не выдержала Фаэлла. - Вам нужно оружие, но ничего конкретного взамен вы нам предоставить не готовы. Одни лишь слова о покровительстве... И снова вмешалась Фаданора: - Да пусть слова! Но эти слова должны содержать присягу на верность делу Торна и всему учению Войска Ориона. - Волшебницы не присягают людям! - возмутился филин. - А мы не просто люди! Войско Ориона - избранная золотая элита, голос и исполнители воли Великого Торна. И мы не можем вступить в союз с Арахной только "против Пакира". Мы должны удостовериться, что она разделяет наши идеалы. Фаэлла всё-таки закрыла лицо двумя ладонями. Обычно это была последняя стадия в общении с Фаданорой, после чего оставалось только сидеть с глупо вытаращенным глазами и говорить: "Ыыыы!" Но сейчас надо было как-то продолжать переговоры... - Я правильно понял, что мы так ни о чём конкретном и не договорились? - потерял терпение филин. Его тоже начинали терзать сомнения, которые у Фаэллы давно уже не были смутными. - Нет! - хором выдохнули Фаэлла с Фаданорой. - Тогда за чем остановка? Женщины взглянули друг на друга, а затем обе - на Сервала. - "Коридор" через Заречный лес для поставки оружия зависит не от нас, - ответила Фаэлла. Сервал повертел головой, сверля союзниц сердитым взглядом. - От меня, простите, тоже не всё зависит. Пока туман продолжает нам угрожать, я не могу полностью контролировать ситуацию. - Ну так используйте листья рафалоо, если они помогают! - не выдержала Фаэлла. - Какие проблемы? - "Какие проблемы?" Разве не вы уговорили нас их бойкотировать? - взвизгнул Сервал, шевеля чёрными ушами без кисточек. - Тогда - да. А теперь ситуация изменилась... - Вот идите и объясните это зверям! Вы вообще в курсе, что происходит в лесу? - Сервал кипятился всё сильнее. - Пока я торчу с вами здесь, Лев ведёт агитацию за листья. Его и наших сторонников отличает сейчас только отношение к ним. И если я вдруг предложу их использовать... - Так разъясните, что листья - это временное решение, - сказал Гуамоко. - Что от тумана окончательно избавит только победа над Пакиром, ради которой и необходимо обеспечить доставку оружия марранам. - Да-да, вместо понятной всем цели - безопасности в родном лесу - нам подсовывают борьбу за абстрактное общее благо. И как прикажете на неё мотивировать? - Почему же абстрактное? - воскликнула Фаданора. - Потому что любому нормальному существу логично бороться за личное, а не за общее. А благо и зло - понятия относительные и зависят от стороны конфликта. Поэтому вся ваша апелляция к борьбе высших сил и альтруистическим мотивам просто ни о чём. И отклика она не найдёт.. - Не приписывайте всем зверям собственный циничный прагматизм, уважаемый! - пафосно возразила Фаданора. - В битве Торна с Пакиром люди с животными сражались в одних рядах... - Ага, вот только сражались они по обе стороны. И именно с той поры тысячелетиями тянется вражда и между людскими, и между звериными народами Волшебной страны. Неизбежная цена демагогии об общем благе и общих интересах. А что у нас может быть общего, если вам туман не вредит, а нас лишает памяти? У каждого свои проблемы, и каждому их решать самостоятельно, выбирая подходящие средства. Вот вы, достопочтенный Гуамоколатокинт, тоже ведь без листочка. Не боитесь в туман попасть на обратном пути и всё забыть, до чего мы тут договорились? Филин окатил Сервала гневным взглядом, но тот даже не шелохнулся. - Не боюсь, потому что мы пока ни о чём не договорились. А если серьёзно, то вы несколько преувеличиваете опасность тумана. Опыты в Изумрудном городе показывают, что после восстановления речи и разговоров о прошлом память понемногу возвращается. Об этом уже все знают - и в Заречном лесу, думаю, тоже... - Но вы ведь не поэтому без листочка летаете? - не сдавался Сервал. - Не поэтому. Да, повелительница установила мне персональную защиту, - Гуамоко незаметно поправил ленточку на ноге с зашитым алмазом. - Нет, всем она её поставить не может. - Кто бы сомневался! Озма не может, Стелла не может, Бастрахна - вот совпадение! - тоже не может. Или не хочет. А нам предлагают бороться за некое "общее благо" без нормальной личной мотивации... Вам самим не смешно от такой демагогии, уважаемые? Филин собирался что-то возразить, но вдруг зоркие жёлтые глаза уловили движение за тюлевой занавеской. - Там кто-то есть! Сервал принюхался - и глаза его налились кровью. Без слов, с яростным кошачьим шипением, метнулся он на запах.
Donald: Наконец-то нашёл время прочесть вторую часть Да-а, не помню, чтобы у кого-то встречал такой высокий уровень одновременно стёба и творческого переосмыления канона, фанона и местами даже фандома. Мальчик Аврал и девиз "Всё будет фиолетово" - это вообще достойно цитатника. Но не могу не заметить, что серьёзность и стёбность между двумя сюжетными линиями - подземной и наземной - распределены как-то уж слишком неравномерно, отчего при чтении иногда возникает что-то вроде когнитивного диссонанса. Нарочито сатирическая наземная сюжетная линия слишком контрастирует с нуарной подземной.
Капрал Бефар: Donald, спасибо )) Donald пишет: серьёзность и стёбность между двумя сюжетными линиями - подземной и наземной - распределены как-то уж слишком неравномерно Контраст, конечно, задумывался, но если он принимает форму стилистического разнобоя, то это не айс. Бум думать, как выровнять ))
Капрал Бефар: И снова в путь - Сударыня, вы... вы обязаны его вернуть! Столетия, прожитые вечно молодой Стеллой, были богатыми на события и приобретенный опыт. Застигнуть её врасплох было нелегко. Но этот гневный писк, сопровождаемый слезами в огромных серых глазах девочки, поверг волшебницу в ступор. - Что случилось? - Тамиз уходит! - рыдала Энни, размазывая слёзы по щекам. Для Стеллы это, похоже, новостью не было, так что она даже слегка успокоилась и попыталась овладеть ситуацией: - Уходит - значит, так решил. Реветь-то зачем? - Я не реву, это Шарлота ревёт, - сердито ответила девочка. - Вам её совсем не жалко? Вы же добрая волшебница! И снова Стелла растерялась с ответом. - Энни, детка, чего же ты от меня хочешь? Равно как и от Тамиза? Он взрослый и неглупый человек. И сейчас сделал свой выбор, от которого, положа руку на сердце, всем будет только легче - и Шарлоте, и ему... и мне тоже... - Но как же, - начала было Энни, но так и не успела развить свою мысль. В покои с шумом ворвалась фрейлина. - Госпожа Стелла, - обратилась она с порога, не поднимая заплаканных глаз, - простите, я не знаю, что она вам говорит, но я её ни о чём не просила. Честное слово! Энни обиженно засопела. - Конечно, меня никто не просил! Я просто хотела, как лучше... Если все сделают вид, что ничего не произошло... Шарлота вдруг нервно расхохоталась сквозь слёзы: - Милая девочка... Спасибо, конечно, за заботу, да только ничего не получится. - Почему? - упрямо насупилась Энни. - Тамиз ведь говорил, что хотел бы тебя полюбить. И что любовь к Стелле только отравляет ему жизнь. Если не удалось справиться с ней с помощью воды забвения, может быть, есть какое-то волшебство? - и она с надеждой вопросительно уставилась на Стеллу. Теперь настал черёд волшебнице давить предательский смех и виновато прикрывать уста розовой вуалью, а Шарлота неожиданно вспылила: - Энни, почему ты лезешь за всех решать? Ты ведь даже не знаешь, как сама госпожа Стелла может относиться к Тамизу... ой, простите! - фрейлина закрыла лицо ладонями. - Ничего, - сказала вдруг Стелла ласково и устало. Печаль, лёгшая тенью на её лицо, словно состарила его на несколько лет. - Девочки, я вас прекрасно понимаю. Обеих. - Правда? - глаза Шарлоты испуганно выглянули поверх ладоней. - И не сердитесь? - Нисколько. А лучше всего понимаю Тамиза. Просто потому, что сама была на его месте. - Вы?! - недоверчиво воскликнула фрейлина. - Что, не похоже? - в голосе Стеллы тоже звучали непривычно взрослые интонации и даже тембр. - А между тем, я и вечную юность выпросила у Лурлины только для того, чтобы... Да всё оказалось тщетно, как она и предупреждала, - Стелла, похоже, успела пожалеть о нахлынувшей откровенности и собиралась столь же резко положить ей конец. Но не смогла. - Знаешь, за многие века я ни с кем этим не делилась, а теперь, когда случилась такая зеркалочка... Возможно, моя история будет тебе интересна и даже укрепит. Заодно поймёшь, почему твои опасения нелепы, почему я давно выгорела дотла... Ну, а я была бы тебе признательна за возможность выговориться. Если хочешь, конечно. Шарлота молча кивнула. Она глядела на волшебницу широко распахнутыми глазами, словно увидев по-новому. Та, однако, молчала, а затем скосила на Энни неловкий, но выразительный взгляд. - Ладно, - пробормотала девочка слегка обиженно. - Взрослые разговоры, без меня... Что я, не понимаю? Она резко повернулась и направилась к двери, отмахиваясь от летящих вдогонку неуклюжих извинений. Осиротевший сад по-прежнему был наполнен птичьими мелодиями и умиротворяющими переливчатыми ароматами, словно ничего и не случилось. Энни и сама понемногу успокаивалась. В конце концов, она своего добилась: Шарлота больше не плачет и не злится на Стеллу. Кажется, они с ней даже общий язык почти нашли. Тамиз... если для этого было необходимо, чтобы он ушёл, разломав дурацкий треугольник, если иначе никак - что ж... Девочку почему-то волновали лишь его сине-зелёные растения - а вернее то, как они постепенно превращались в просто синие. Не обошла эта болезнь и Кустиса, причём он переносил её именно как болезнь. Чем дальше распространялись по его листьям синие области, тем более вялыми и грустными становились движения. Тамиз этого, кажется, не замечал - ну да, у него другие заботы были... Энни медленно брела по гаревой дорожке, подбивая носками башмаков розовые камешки. Крошечные колибри, как бабочки, кружились вокруг неё - раньше девочка с удовольствием их рассматривала, но сейчас лишь нервно трясла головой, отгоняя. - Подслушиваешь? - укоризненно прогремело прямо над ухом. Раздумье, в которое погрузилась Энни, позволило Авралу подойти незаметно, заставив её вздрогнуть от неожиданности. Поэтому смысл вопроса дошёл не сразу. В самом деле, она незаметно для себя обогнула дворцовое крыло и стоит под окном из тех самых покоев - раскрытым, голос Стеллы журчит ручьём, хотя слов не разобрать... - А ты что, за мной шпионишь? - неприветливо ответила ему столь же обидным вопросом. Мальчишка внезапно замялся: - Нет, просто шёл мимо... - Если бы просто шёл мимо, не подозревал бы таких глупостей, - Энни перешла от обороны в наступление. - А что такое "баккар"? - Понятия не имею, - удивлённо ответил Аврал. - А почему ты спрашиваешь? - Да Стелла это слово уже третий раз произносит, слышишь? Аврал покачал головой: - Значит, всё-таки подслушиваешь? - Думай, как хочешь! - проворчала Энни. - Не собираюсь оправдываться... - Да я тебя и не обвиняю ни в чём... - Так я и поверила! Ты же слишком правильный, весь такой оловянный солдатик... И бесчувственный такой же. Не то, чтобы Аврал не успел привыкнуть к её выбрыкам, но они его по-прежнему утомляли. Если бы он и в самом деле был оловянным, а так... - Ну знаешь, если не впадать в истерику по любому пустяку значит быть бесчувственным, то я не против. - По пустяку?! - вскипела Энни. - Да что ты вообще понимаешь, чурбан? Хуже, чем чурбан - дуболомы и то нормальней... - Давай хотя бы под окном не кричать, а? - зашипел на неё Аврал. Энни презрительно скривилась: - Боишься, что от наставницы влетит? - Боюсь, что она решит, будто я такой же психованный, как ты, - отпарировал мальчуган. И тут Энни поняла, что настал очень удачный момент реализовать её жгучее, страстное желание, не отпускающее уже несколько дней. Прямым точным молниеносным ударом крепко, до хруста в косточках, сжатый кулачок отправился в нос Авралу. Оказалось, его хвалёный рыцарский вышкол действительно чего-то стоил: мальчишка всё-таки успел увернуться. Ну, почти. Удар пришёлся по касательной и зацепил ухо. - А у тебя хорошая реакция, - осторожно щупая ухо, пробормотал Аврал. Уважительно и совсем без издёвки. - Спасибо, - ответила Энни. Похвала от него звучала так редко, что не отреагировать на неё она просто не могла. - У тебя тоже. Конфликт был исчерпан классическим детским способом и уже готов был перейти в мирную беседу, либо ребята просто разошлись бы в разные стороны. Но вдруг в окнах Стеллы раздался грохот, и девочка, подняв голову, обнаружила, что они наполнены вихрем и мраком. - Что это? - спросила она испуганно. - Виллина так обычно появляется... - Так что же мы стоим? Пошли скорей! Аврал было заколебался, но Энни решительно потянула его за рукав. Виллина действительно восседала в кресле посреди покоев, возложив перед собой на пуфик огромную раскрытую книгу - почти в человеческий рост. Стелла и Шарлота внимательно глядели на её страницы из-за спины старушки. - О, легки на помине! - ироничным возгласом встретила Виллина ребят. - Аврал, а почему у тебя уши красные? - подозрительным тоном спросила Стелла. - Вы что, целовались? У мальчика после этого вопроса стало настолько глупое лицо, что Энни, не стесняясь, залилась звонким хохотом. Нет, сам вопрос, конечно, тоже глупый. Будь Стелла повнимательней, она бы заметила, что горит у Аврала только одно ухо, и не просто горит, а ощутимо опухло (ну не виновата она, что у него такая нежная кожа). Но внимание феи было занято другим. - Энни, хватит! - с досадой одёрнула она девочку. - То, что сейчас вам прочтёт Виллина, совсем не смешно. Постарайся отнестись к этому как можно серьёзней. И ты тоже, Аврал. Старушка поправила очки с толстыми стёклами и начала медленно читать: - "Бамбара, чуфара, ботало, мотало…" Ну, это не интересно... Вот, ближе к делу: "Если девочка Энни из-за гор, горец Аврал и живое растение Кустис отправятся, не откладывая, втроём через лес Воюющих деревьев к замку Гуррикапа, они смогут добыть его меч или книгу заклинаний. Или..." Волшебница вдруг запнулась. - Или что, сударыня? - нетерпеливо спросила Энни. - "Или не добыть ничего", - прочитала Виллина после паузы. - Раньше этих слов здесь не было... - Вот это здорово! - воскликнула Стелла совсем по-девчоночьи эмоционально. - Мало того, что твои предсказания туманны и условны, теперь они уже и меняются на ходу? - Всё меняется, - философски молвила волшебница Жёлтой страны, - и ничто не остаётся на месте. Вектор состояния сдвинулся по термодинамической координате, и описание возможного будущего несколько конкретизировалось... - Ничего себе "конкретизация"! Сперва говорилось, что они смогут найти или меч, или книгу - хотя согласно прежнему твоему же предсказанию, книгу может добыть только Белый рыцарь. Которым, как мы знаем, станет нашедший меч. Противоречие же! И теперь вот оно разрешается тем, что появляется третий вариант: не найти ничего. И если рассуждать логически, он оказывается не просто самым вероятным, а единственно возможным. И шо, ради этой хохмы я должна отпустить их одних в этот нехоженый лес? Детей? Виллина подула на книгу - она быстро начала уменьшаться и, сжавшись до размера напёрстка, исчезла в складках её мантии. Волшебница грузно поднялась с кресла. - Рассуждать логически, говоришь? Хорошо, давай рассуждать. У нас есть предсказание о том, что победа возможна при условии участия Великана Чарли с племянницей. И теперь вот появляется первая конкретика об этой самой племяннице. А также конкретика об Аврале, подтверждающая, что предсказание семилетней давности действительно указывало на это время, а обозначенная в нём возможность по-прежнему остаётся актуальной. Какие ещё нужны доказательства того, что ребята должны отправиться в этот путь независимо от его результатов? Просто потому, что должны... - Логика тут безупречна, - перебила её Стелла. - У тебя с эмпатией проблемы. Как и тогда, с Пасторией... Или когда послала её сестру, перепуганную восьмилетнюю девчушку, одну через лес с Людоедом и саблезубыми тиграми. Да я обалдела, когда наблюдала это по ящику! - И что? Другого варианта просто не было, а в итоге всё закончилось благополучно. И даже с Бастиндой ей пришлось сражаться только через год и в большой команде. А не будь у меня эмпатии, как ты утверждаешь, я бы честно загрузила её этой возможной альтернативой, заставив зря переживать. И про саблезубых тигров поэтому не рассказала заранее. Зачем пугать ребёнка? Старушка выдала эту тираду спокойным тоном, без тени обиды. Кажется, подобные пикировки были у волшебниц обычным способом общения. - Хорошо, - вынуждена была признать Стелла её правоту. - В конце концов, у Элли-то и выбора другого не было, разве что остаться в Голубой стране... - И она его отвергла. Вполне сознательно. А Энни с дядей тоже сделали выбор, когда откликнулись на просьбу Озмы... - Совершенно верно, сударыня, - поддержал её вдруг писклявый голосок Энни. - Мы же не на экскурсию сюда приехали, в самом-то деле! Стелла моментально включила режим строгой учительницы и ледяной тон: - Энни, тебе не говорили, что влезать в разговор старших нехорошо? Ты даже в мелочах не можешь себя сдерживать. А как будешь справляться в лесу с тем, о чём мы говорили, с остаточной волшебной силой? - Справится, - вступилась за девочку Виллина. - Мало ты Озму своей гиперопекой терзала, теперь нашла новую жертву? Если лес готов её впустить, это что-то да значит? - Понять бы ещё что именно, - вздохнула Стелла. - Магия Гуррикапа на обруче - это не шутки... - Тем не менее, мироздание вручило его именно ей. До сих пор оно, кажется, не совершало глупостей? И случайно всё так совпасть тоже не могло. Хозяйка дворца продолжала колебаться, но больше не могла найти возражений. - А когда появилось предсказание? В связи с чем? - Когда твой садовник покинул дворец. Я не знаю, какая тут связь, но она, вероятно, есть. Стелла виновато взглянула на Шарлоту - мол, сама не ожидала, что затрону больную для тебя тему. Но та лишь печально усмехнулась уголками губ. Энни уже успела заметить, что прежняя чопорность фрейлины в общении с правительницей бесследно выветрилась. Теперь они держались скорее как подруги, связанные чем-то общим и очень личным для обеих. В другое время Энни бы над этим поразмыслила, любопытство и фантазия подсунули бы не одну версию толкования загадочных намёков Стеллы насчёт её прошлого и трагической любви. Но сейчас было не до таких глупостей. Гостья не поняла причины заминки, но воспользовалась ею, чтобы закрепить успех: - И обратите внимание на слова "не откладывая". У нас нет времени на колебания. - У нас и права на ошибку нет, - заметила Стелла. - А всё по-прежнему очень неопределённо. Бастрахна после нашего удара поднимает голову... - А про Пакира нам вообще ничего не известно, - напомнила Виллина. Но Стеллу это имя вдруг вывело из хрупкого равновесия: - Ну хотя бы ты Пакира не упоминай! Негоже волшебнице повторять сплетни всяких фанатиков, заблудившихся в истории и в нравственных ориентирах, путающих уже и тьму со светом. Ладно Озма - она ещё ребёнок... - Да вроде бы у нас слишком мало информации, чтобы этой брезговать, - смутилась старушка. - Нет, конечно, если тебе известно больше... - Мне известно достаточно, чтобы понять: имя Пакира в "орионовских" легендах - всего лишь искажённое многовековыми пересказами Баккар. Судя по вопросительному взгляду Виллины, ей это имя ни о чём не говорило. В отличие от вспыхнувшей Шарлоты. - Что тебе неясно? - сердито буркнула Стелла. - Был в Волшебной стране такой маг, пришёл много позже после смерти Гуррикапа. Лес Воюющих деревьев, кстати, он насадил. Тоже запутался, видя охватившую её народы вражду, которая, как я теперь понимаю, уходила корнями в битву Гуррикапа с Арахной. Пытался примирить их путём компромиссов, мол, мир не чёрно-белый... - Опасная идея для волшебников, - хмуро молвила Виллина. - Губительная. Неизбежно ведёт или к переходу на тёмную сторону... или к саморазрушению. Баккар смог преодолеть первое только путём второго. Просто ушёл за грань, растворившись в глубоком космосе вместе со своей магией, как на нашей памяти Лурлина... Нет, кем бы ни был Руггедо - это в любом случае не вернувшийся Баккар. Оттуда не возвращаются. Розовый румянец на припухлых по-детски щеках Стеллы не оставлял сомнений: она говорит о человеке, которого хорошо знала лично. Слишком хорошо. - Сколько же вам лет, сударыня? - тихо спросила Энни. Виллина осуждающе покачала головой. Двойная бестактность - перебивать волшебницу и спрашивать женщину о возрасте. Но Стелла уже привыкла. - Я уже как-то говорила твоему дяде: столько не живут... Но и после "улёта" Виллины Стеллу продолжали мучить сомнения. Слишком ответственный шаг - и слишком много всяких "но". Некоторые, впрочем, уже отпали. Взять хотя бы Аврала. Раньше Стеллу настораживало, когда он отводил взгляд, встретившись глазами с Энни (чего, похоже, не только она не замечала, но и сам он не осознавал). Всё-таки идея будущей дружбы Белого рыцаря с Озмой не покидала её даже после закатанной принцессой сцены. И его симпатии к девочке из Большого мира были бы тут совсем ни к чему. Но боль собственного прошлого, которую вдруг оживили сине-зелёные растения Тамиза, а затем его отчаянный шаг и сумбурное полупризнание в письме, заставила взглянуть на их возможный роман с позиции Аврала - и ужаснуться собственной бессердечности. А ещё Виллине что-то за эмпатию толковала... Нет, если мальчонка не застрахован от горячки первой настоящей влюблённости, сносящей крышу и рвущей сердце, пусть уж лучше переболеет ею не с Озмой. Это будет не так больно и фатально. И мироздание с ней, похоже, согласно, если отправляет его вместе с Энни в этот странный поход... Оставалось, пожалуй, последнее препятствие. - Энни, дитя моё, ты сама должна решить, как будет лучше: рассказать всё дяде, Озме и остальным сейчас или поставить в известность, когда вы уже будете в лесу. Я последую твоему выбору. Что-то похожее Энни уже слышала неделю назад (неужели всего только неделю?) от собственных родителей. "Решать ей самой". Странно - до сих пор ей чаще твердили, дома и в школе, что сама она ничего не решает. А тут как-то сразу... Ещё, глядишь, в привычку войдёт! - Имей в виду, - продолжала Стелла, - лес Воюющих деревьев загадочен и непрост. Неизвестно даже, будет ли там работать зеркальце Аврала. Это выяснится только на месте. Если вы не пообщаетесь теперь, то неизвестно, когда такая возможность выпадет снова. Девочка переводила взгляд со Стеллы на Аврала, взвешивая оба варианта. Наконец, робко спросила: - А можно сперва посмотреть, как они там? - Хорошая мысль! - обрадовалась волшебница. Она сегодня весь день рвалась к ящику, чтобы понаблюдать за Фаэллой и прочими РФНовцами, но её постоянно что-то отвлекало. Выходки Тамиза, истерика Энни, разговоры по душам с Шарлотой, визит Виллины... И теперь снова приходилось вызывать на просмотр не их, а Озму. Похоже на очередные шутки мироздания, не допускающего её к информации, которая может навредить. Или на загадочное слово "МЕТАПРОЕКТ", написанное киноварью на обороте сорок второго листа волшебной книги Виллины и не поддающееся никаким заклинаниям, продолжая скрывать свой гиперконтекст... Гостиная-узилище выглядела так же, как вчера и третьего дня. Тотошка умиротворённо дремал на коленях Озмы, принцесса ласково гладила его, Энни даже успела испытать укол ревности, прежде чем вспомнила, что у собачки вообще-то новая жизнь, новый дом и новая хозяйка. Дядя Чарли рассказывал знакомую длинную историю о "Летучем Голландце". - И хотя он не может пристать к берегу, в разных портах, то тут, то там, появляется Мадам Проводница с его борта. Выглядит она, как и вся его команда - скелет с кусками гнилой плоти в лохмотьях. Но при этом мужчины не могут устоять против её чар. И не только мужчины... Энни навострила уши: таких подробностей о мёртвой Проводнице дядя им с Тимом почему-то не рассказывал. Впрочем, моряк перехватил чистый прозрачный взгляд Озмы и смущённо запнулся. - В общем, так они вербуют новых членов команды. - А почему она Проводница? - спросила девочка. - Говорят, что она умеет открывать проходы между мирами. В которые и исчезает корабль. И сама пришла из другого мира. - Глупости какие! - отрезала принцесса. - Так не бывает. - Ты скучный человек, Озма. Это же легенда! - воскликнул Чарли. - В том-то и дело. Я сама в сказке живу, если не заметил. Поэтому отличаю сказку от глупости. Нельзя открыть проход в другой мир в произвольной точке. Это противоречит физическим и магическим законам. Многоцветка способна открывать его в разные места, но только потому, что у Летающего моста меняются исходные координаты. - Вот нашли о чём спорить! - усмехнулся Лестар. - А чем ещё заняться, когда, казалось бы, с каждым часом всё больше контролируешь ситуацию, но от этого только сильнее волнуешься? - Истинная правда, клянусь огнями святого Эльма! Пожалуй, спокойней всего нам было, когда нас только повязали. Потому что от нас тогда ничего не зависело. Хоть дёргайся, хоть не дёргайся - без перспектив, без оружия, наконец... - Вот-вот. А потом у нас появился выбор - благодаря Энни и этому Алерту... - Авралу, - поправил Чарли. - Неважно, - отмахнулась Озма, и Аврал обиделся на неё окончательно. - Но кстати, оружие у нас было и есть, просто ты не в курсе. Она взяла свой скипетр из слоновой кости, похожий на теннисную ракетку, и с силой утопила изумруд на его конце. Выстрелила пружина - и принцесса вынула из скипетра, как из ножен, гранёный клинок. - Оно, конечно, девчоночья игрушка, - сказала смущённо. - Кинжал невинности... - Да не скажи, - протянул моряк, оценив длину и остроту лезвия. На нём блеснула какая-то надпись. - "Всё возвращается"? - Всё равно от него толку не было бы... - Скипетр с секретом, - подал вдруг голос Страшила, и все почтительно замолчали. Его мысли всегда были мудрыми, хотя, как правило, совершенно бесполезными. - А ведь серебряный свисток тоже с секретом сделан... - Ну да, я им и вдохновлялась, когда делала скипетр, - объяснила Озма. - А не может ли быть заодно каких-то тайников в туфельках и обруче? Согласно "тройному правилу" капитана Беллмана, о котором нам Чарли рассказывал... - Вряд ли. Я бы их обнаружила за десять лет. Хотя вот на обруче, как выясняется, всё это время была магия Гуррикапа, только папа её хорошо спрятал даже от меня... Упоминание её колечка вернуло Энни в реальность. Она оторвалась от экрана и решительно взглянула на волшебницу. - Нет, сударыня, я не хочу, чтобы они сейчас тревожились ещё и обо мне... Стелла крепко обняла её и поцеловала в макушку. Девочка прижалась к ней щекой. Аврал деликатно молчал. - Хорошо, - сказала фея. - Тогда давай готовиться в дорогу.
Annie: Энни такая милая неравнодушная ко всем девочка ))) Сцена ссоры Энни и А... (и вот тут мне невольно вспомнился город Жангле-многоточие!) просто прелесть что такое. Начало "Подслушиваешь? - Нет, я тут мимо шёл" напомнило мне мои ТиХЖД (хотя там "зеркально")... впрочем, дальше тоже. Ребята прям как родными стали ))) Эмоции и нелогичность перепалки наше всё. И - аааааАААА! Она всё-таки ему врезала! И главное, как только врезала, сразу он её зауважал. Давно надо было. - Аврал, а почему у тебя уши красные? - подозрительным тоном спросила Стелла. - Вы что, целовались? А это просто убойно! Хотя ребята ещё маленькие же, чтобы их сходу в таком подозревать... Но мысли Стеллы о возможном романе между ними... Ох, не жалко ей детей. А ещё я ж теперь всё время буду хотеть, чтоб он состоялся и всё рано или поздно, пусть спустя годы, кончилось хорошо. Ну слабость у меня к этому пейрингу ))) Зачем вы его написали? Нет, если мальчонка не застрахован от горячки первой настоящей влюблённости, сносящей крышу и рвущей сердце, пусть уж лучше переболеет ею не с Озмой. Это будет не так больно и фатально. Не вижу разницы. Почему не с Озмой менее фатально? Потому что она жительница ВС, а Энни вернётся в Большой мир, и - с глаз долой, из сердца вон? - Всё меняется, - философски молвила волшебница Жёлтой страны, - и ничто не остаётся на месте. Вектор состояния сдвинулся по термодинамической координате, и описание возможного будущего несколько конкретизировалось... Так и слышу на этой фразе суперзаумный голос Виллины а-ля Сова из Винни-Пуха )) А вот то, что Пакир и Баккар одно лицо, и Стеллу с ним связывал роман, - это, пожалуй, могло бы даже для более близкой к канону АУшки стать гениальной идеей. Решило бы массу вопросов, да и смотрелось бы круто и с философским подтекстом. А у неё тоже из фандома ноги растут или вы целиком сами придумали? ) (я типичная девочка: Бог с ними, с приключениями и опасностями для всей ВС, я тут за романы переживаю)))
Капрал Бефар: Annie пишет: Хотя ребята ещё маленькие же, чтобы их сходу в таком подозревать... Но мысли Стеллы о возможном романе между ними... Ну, учитывая непосредственно предществовавшие этому её воспоминания и разговор с Шарлотой (хотел даже проговорить это через POV Энни, но решил, что и так очевидно), плюс выясняющиеся в дальнейшем тревоги, что Авралу, кажется, Энни начинает нравиться, "а как же Озма?", мысли где-то для Стеллы ожидаемые )) В отличие от остальных ))) Почему не с Озмой менее фатально? Потому что она жительница ВС, а Энни вернётся в Большой мир, и - с глаз долой, из сердца вон? Потому что она не взрослеет и не стареет, а Стелла же ещё в "Серебряном башмачке" выражала уверенность, что "романы однодневки с вечностью" хорошо не заканчиваются, а теперь ещё подтверждаются подозрения, что это у неё личное, а тут ещё и Тамиз... Тоже, по-моему, закономерный ход мыслей. (И нам с Озмой он, признаться, по душе. )) Нечего тут OOCить подчёркнуто асексуального и аромантичного (в обоих его/её ипостасях модусах) персонажа!)) А ещё я ж теперь всё время буду хотеть, чтоб он состоялся и всё рано или поздно, пусть спустя годы, кончилось хорошо. Не исключено, не исключено)) Всё равно в развитие отношений между Энни и Тимом мне никогда всерьёз не верилось, особенно по прочтению пятой и шестой книг (поскольку это было года в 23-24, то и оценивались возможные перспективы исходя из показанных характеров и взаимоотношений уже соответственным взглядом)... Зачем вы его написали?Не виноватая я, они сами, честное-пречестное слово!) что Пакир и Баккар одно лицо, и Стеллу с ним связывал роман, - это, пожалуй, могло бы даже для более близкой к канону АУшкиЕщё это хорошо укладывается в рамки известной вам бредовой идейки про "бонусный обмен" )) М.б. и вызреет когда-нибудь )) А у неё тоже из фандома ноги растут или вы целиком сами придумали?По крайней мере, нигде не встречал)) Бог с ними, с приключениями и опасностями для всей ВС, я тут за романы переживаю Романы пока не очень актуальны, герои слишком юные. А главная опасность для повествования - потерять приключения за всякой достоевщиной. Уклоняться в которую у меня есть нездоровая тенденция, несмотря на весь метамодернизм, повышенный градус стёба и шутейки про Мадам Проводницу и прочие фандомные реалии))
Annie: Капрал Бефар пишет: (И нам с Озмой он, признаться, по душе. )) Нечего тут OOCить подчёркнуто асексуального и аромантичного (в обоих его/её ипостасях модусах) персонажа!)) Дык, безответную любоффь никто не отменял )) Я к тому, что Озме влюбляться в кого бы то ни было в ответ необязательно. Так что вопрос лишь в том, какая девочка причинит Авралу больше страданий. Капрал Бефар пишет: По крайней мере, нигде не встречал)) Не, ну то, что Пакир и Баккар - одно лицо, это действительно новый ход (и повторюсь, шикарный). Но мне просто тут очень хочется увидеть сходства с предысторией моей Дарины-младшей И тогда очень многое откроется с другой стороны... Капрал Бефар пишет: А главная опасность для повествования - потерять приключения за всякой достоевщиной. А что вы имеете в виду под достоевщиной? В принципе, если вы считаете, что уже в неё уклонились - так она, на мой взгляд, пока ещё ничему не мешает )) Капрал Бефар пишет: шутейки про Мадам Проводницу Опс. И правда. А до меня и не дошло-то сразу
Капрал Бефар: Annie пишет: Дык, безответную любоффь никто не отменял )) Это да, но с Энни же в принципе больше шансов, хотя бы в постканоне )) Правда, в будущей третьей книге "воскресение" Элли из Пещеры чревато треугольником, но это тоже интересно... ) Но мне просто тут очень хочется увидеть сходства с предысторией моей Дарины-младшей Ну, я ж не знаю, какая там предыстория, разве что из "Падения" Аники Лель могу исходить... В принципе, если вы считаете, что уже в неё уклонились - так она, на мой взгляд, пока ещё ничему не мешает ))Если читать не надоело, значит, баланс пока соблюдён ))
Annie: Капрал Бефар пишет: в будущей третьей книге Такими темпами вам, возможно, и четвёртой не миновать...)) Капрал Бефар пишет: Ну, я ж не знаю, какая там предыстория, разве что из "Падения" Аники Лель могу исходить... Оно и есть. Ну, отчасти (всё сложно у меня с чужими фанонами). Да вы ж финал "Наследниц" читали, там вроде было тоже упомянуто)
Капрал Бефар: Annie пишет: Такими темпами вам, возможно, и четвёртой не миновать...)) Задумывалась же трилогия в таймлайне, альтернативном волковскому... )) А "треугольник", кстати, завяжется и обозначится уже в этой книге )) Странно, что я понял это только сейчас, хотя, казалось бы, так очевидно, и так красиво устраняет сразу несколько сюжетных провисов (причём последних, пожалуй) Да вы ж финал "Наследниц" читали, там вроде было тоже упомянуто)Так именно ж упомянуто, в общих чертах... Вариант с "бонусным обменом в один конец" не только для А (с Д), но и для Б (с П) сюда вполне укладывается )) Ну и с каноном сочетается лучше, чем вариант по типу "Бойцовского клуба" или Джекила-Хайда (в смысле, что они изначально были одним лицом), хотя он тоже интересен. А для Стеллы тоже несколько вариантов открывается (знает ли она это или нет, когда узнаёт и пр.)
Annie: Капрал Бефар пишет: А "треугольник", кстати, завяжется и обозначится уже в этой книге )) Ну что сказать, ждём-с) хотя мне уже страшно))) Капрал Бефар пишет: Так именно ж упомянуто, в общих чертах... Вариант с "бонусным обменом в один конец" не только для А (с Д), но и для Б (с П) сюда вполне укладывается )) Если хотите, можем как-нибудь отдельно обсудить всё это) ну, чтоб тут тему не захламлять и не путаться. Мне интересны ваши идеи))
Donald: С новой главой образ Стеллы стал гораздо интересно. Пакир и Баккар одно лицо, мм... Так и видится фанфик на эту идею, где Аларм становится одержим Пакиром. Шизофрения, как и было сказано?
Захар: Становится все интересней и интересней. Ждем продолжения!
Захар:
Капрал Бефар: Donald, Захар, спасибо
Капрал Бефар: Стена на стену в железном скрежете - Ну ты и отожгла, Белоснежка! Трудно сказать, что доминировало в голосе крошечного длиннобородого старичка в красной курточке и колпаке - укор или восхищение. Но девушка по привычке решила обидеться. - Почему это я Белоснежка? Меня вообще-то Флитой зовут... - Да уж в курсе, - ехидно ответил карлик. - Ещё по Изумрудному городу помним. Только там ты хоть и была такой же бледной, но словно светилась изнутри. А сейчас - как тень... - Ещё скажите, как моль, - мрачно проворчала Флита. - Не моль, а мотылёк. Эк резво взлетела! Не ожидал, признаться... Флита и сама поражалась своей невесть откуда взявшейся прыти. То есть, конечно, вестимо откуда - с перепугу. Время тогда словно замерло вокруг: Сервал бьёт лапами в дверь, от которой она успела отскочить; выросший словно из-под пола коротышка в красном быстро карабкается - нет, скачет! - вверх по полкам, как по лестнице, умудряясь при этом одной рукой выразительно приглашать Флиту последовать его примеру... и вдруг она уже с ним на одном уровне (в тесной-то юбке!), а в голове обгоняют друг друга две мысли: "на верхней полке свободно, можно забиться поглубже" - - "всё равно ведь найдут"... Но странное дело - Сервал, будто не слыша ни запаха, ни шума, пронёсся мимо, влетел во вторую дверь, внутрь диорамы, откуда тотчас разнёсся по всему дворцу душераздирающий вой. Он и сейчас глухо проникает снизу, истончившись до стона и растворившись в других шумах и голосах, хотя они со старичком уже порядком отползли от отверстия в потолке над той самой верхней полкой, через которое и выбрались на чердак... - Но я так и не понял - за кем ты шпионила? На чьей вообще стороне? В падающем сквозь слуховое окно косом луче солнца сморщенное личико глядело выжидающе и требовательно, хмуря густые седые брови. - А вы сами-то кто? - Флита, подобно Энни, с детства усвоила, что лучшая защита - нападение. Это она с мамой робкая. - Мы? А мы гномы в пальто! - Кастальо картинно поднял полы серого маскировочного плаща, словно крылья. - Вот что нам с тобой делать, Белоснежка? Взять в плен до выяснения всех обстоятельств? Так матушка твоя тревогу забьёт. Хотя ей сейчас, похоже, не до тебя... Что там, ребята? Флита даже не успела удивиться его обращению к невидимым "ребятам" посреди пустого чердака. Совсем рядом вокруг них, распахнув плащи и сбросив капюшоны, возникла пёстрая четвёрка гномов. Это было так неожиданно, что девушку полностью покинул страх - как перед преследователями, так и перед этими суровыми и не очень дружелюбными коротышками. - Там весело, - ответил гном в синем (тот самый, который восторгался читальным залом в Изумрудном дворце). - Сервал с разбегу неудачно приземлился на мелкие фигурки волков, поранил подушечки лап... - Нас не могли отследить? - Исключено! Все уверены, что шпион сбежал через музей. - А то! Дедушкина махорка никогда ещё не подводила, - удовлетворённо заметил Кастальо. - Запахи отбивает напрочь. - Так вот почему у меня в носу чешется, - догадалась Флита. - Глядите, Белоснежка, оказывается, улыбаться умеет. Сюрприз! - Хватит уже дразниться! - но как тут придашь лицу строгость, когда вокруг сияют пять - нет, уже семь лучезарных улыбок? - В музее, между прочим, были Фрегоза и Вилган. Если их застукают, то решат... - Не застукают, - усмехнулся гном в оранжевом. - Их ты тоже напугала, ещё раньше. А теперь, заслышав шум, Фрегоза со страху поднимает всех своих сторонников среди дворцовых слуг. И мы им даже отмашку дать не можем - ещё не успели ни с кем выйти на связь. - В общем, деваха, наделала ты шороху. С обеих сторон, - подвёл Кастальо неутешительный итог. - И ничего хорошего в этом нет - если не уляжется, весь план ООС насмарку. Придётся довольствоваться теми резервами, которые имеем, и координировать на ходу... - Ну почему же ничего хорошего? - возразил гном в зелёном - из тех двоих, появления которых Флита не заметила. - Филин под шумок покинул дворец... - Как, совсем? - удивился Кастальо. - Понял, что переговоры по-любому зашли в тупик, и решил не дожидаться развязки? - Похоже на то. Полетел на юг без оглядки. С серебряным свистком, разумеется. - Как - со свистком? - ахнула Флита. - Так ведь с фальшивым же, - объяснил гном. Глядя, как девушка недоумённо хлопает светлыми глазами, Кастальо ехидно рассмеялся: - Я всё-таки был прав: она не безнадёжна. Решила перейти на светлую сторону и вернуть Озме её Регалии... - Ни на чьей я не на стороне, - огрызнулась Флита. - И в политике не разбираюсь. Регалии, да, хотела вернуть, потому что это справедливо... Лицо Кастальо внезапно сделалось чрезвычайно серьёзным. - Что ж, "справедливо" - неплохой мотив для начала. Проблема в том, что понятие о справедливости у всех своё. И корректируют его, как правило, в сторону личного комфорта. Хотя с твоим, Белоснежка, характером не исключено, что и наоборот. Да только разницы, по большому счёту... Он не успел договорить из-за звонкого визга собеседницы. Народу на чердаке снова прибавилось, а Флита, стыдно признаться, боялась мышей. - Ситуация совершенно не контролируема, - не обращая внимания на неадекватный приём, пищала мышка Наружка (оперативный псевдоним ответственной за наружное наблюдение). - Дворцовые стихийно поднимаются. Озма не может допустить стычку, чреватую неизбежной расправой, поэтому объявила досрочное начало Операции. - Что же, - подытожил Кастальо, - вот теперь и в самом деле будет весело... ...Было не столько весело, сколько быстро и странно. Волнение, поднятое заговорщиками из дворцовой челяди, вывело РФНовскую систему из хрупкого равновесия. Приказ Озмы ещё не был доведен до всеобщего сведения, а толпа стражников уже ломилась в гостиную, чтобы установить над узниками усиленное наблюдение и охрану. Исчезновение их прямо на глазах с помощью серебряных туфелек выглядело весьма эффектно. Ещё сильнее впечатлила закрывшаяся за спиной дверь. Закрылась и заперлась, надо сказать, без всякой магии - юркие гномы успешно обходятся без неё. Но охранников это обескуражило. Выломать-то дверь недолго, вот только зачем? Ежели искать беглецов, так они, небось, уже улетели прямиком в Изумрудный город. А разбираться с бунтовщиками, наполнившими вдруг весь дворец, у них приказа не было. Велено было сидеть здесь и глаз не спускать. Вот они сидят и не спускают (не с кого же). Озма с друзьями, разумеется, ни в какой Изумрудный город не улетела. Велела туфелькам перенести их "в укромное местечко поближе, к друзьям". Таким местечком, как нетрудно догадаться, оказался уже знакомый нам закуток чердака, где с появлением честной компании стало как-то совсем тесно. И шумно тоже. Гномы наперебой начали вводить принцессу в курс дела, та с любопытством поглядывала на Флиту, из-за которой, оказывается, уже вторично всё идёт наперекосяк, хотя на этот раз она, конечно, совершенно не виновата. - Что будет с мамой? - робко задала девушка беспокоивший её вопрос. Озма вздохнула: - Ну, вообще-то наша цель - восстановить законный порядок, избежав всякого кровопролития. Насколько удастся её осуществить теперь, когда операцию приходится начинать досрочно, не успев закончить подготовку, вопрос другой. Надо, чтобы удалось. - Это из-за меня всё, - мрачно резюмировала Флита. - У меня удивительный талант всё портить... - Перестань! - сказала Озма совсем по-простецки и так располагающе, что у Флиты и впрямь отлегло на сердце. - Ты же хотела как лучше. А самобичеванием и нытьём я сама заниматься люблю, тут мы очень похожи. - Шутите? - недоверчиво заподозрила Флита. - Если бы. Вот познакомимся поближе, сама поймёшь... Давай я перенесу тебя в твои покои. Или чтобы туфельки зря не гонять, гномы тебя проводят безопасной дорогой... - А можно... я с вами? - спросила Флита, сходя с ума одновременно от страха и осознания собственной дерзости. Озма, нахмурившись, покачала головой: - Это очень опасно... - Ну и пусть, - упрямо буркнула Флита. - А кроме того, могут подумать, будто мы взяли тебя в заложницы. Зачем нам такие осложнения? - Вот я и говорю - пользы от меня никакой, одни осложнения... Тогда я лучше здесь останусь. В самом деле - в слуховом окне как на ладони расстилалась площадь перед дворцом, где уже собиралась какая-то толпа, вернее, даже две. А что увидишь из окна её комнаты, выходящего во двор? - Как знаешь. Чарли, может быть, тогда и ты с ней побудешь? А то я за неё переживаю... - Только за неё? - иронично уточнил моряк, с прищуром уставившись на Озму. Он неплохо изучил её ещё с урфиновских времён, чтобы дать себе обмануться бодрым тоном. Принцесса опустила глаза: - Ну и за тебя тоже. Куда ты на деревяшке? - Так, стоп машина, - воскликнул Блек. - Ты ещё не забыла, что о моём участии вообще-то возвестила книга Виллины? Да и так посуди - если пользы от меня и не будет, то видимость солидности я всё же придам. - Уговорил, - покорно согласилась Озма. - Тогда остаёшься ты, Тотошка. О тебе книга ничего не говорила. Страшила и Лестар официальные лица, мы вместе будем нужны на переговорах. У гномов своя боевая задача. А ты уж охраняй свою старую знакомую. Не то, чтобы пёсику не хотелось оказаться в гуще событий, но Озму он изучил не хуже, чем она - моряка Чарли, и понимал, что спорить с ней сейчас бесполезно. А кроме того, защищать слабых - и в самом деле его долг. - Будет сделано. Да, я помню Флиту по первому путешествию, хотя она тогда была вся зелёная, в очках и помоложе... - Я тебя тоже хорошо помню, - усмехнулась девушка той печальной недоулыбкой, которая неизменно сопровождала её воспоминания об Изумрудном дворце. Хотя теперь... если всё закончится благополучно, может быть, ей найдётся там работа? Набраться смелости, как Лев, и попросить Озму. Она вроде бы милая и приветливая девочка, зря мама всякую напраслину на неё возводит... Флита ошиблась в одном: из её окна во двор тоже можно было бы увидеть немало интересного. Освобождённые дуболомы, оказывается, все эти дни не теряли времени даром. Дверь сарая, такая крепкая, надёжно закатанная массивным засовом, сорвалась от одного удара изнутри, которого только и ждали загодя подпиленные изнутри петли. Голубой взвод дуболомов гулкими шагами пересёк двор и просто оттеснил перепуганную охрану от ворот, за которыми была заперта Красная карета. Под размашистым ударом сабли капрала Бефара слетел навесной замок, и уже через несколько секунд ворота изнутри распахнулась: кOZел и Топотун галопом выскочили во двор, волоча за собой подпрыгивающую карету. Дуболомы быстрым походным шагом проследовали за ней вдогонку в сторону дворцовой площади. При Бастинде эту площадь разделяла, окружая дворец, высокая стена с рядами гвоздей. Злая волшебница, потратившая немало сил на усмирение непокорного духа мигунов, боялась народных волнений на площади не меньше, чем темноты и воды. Вскоре после её свержения уродующую дворец стену, как и советовала Элли, разобрали, использовав для строительных нужд (единственный сохранившийся блок экспонируется в дворцовом музее в назидание потомкам). Сейчас во всю глубину объединённой площади вытягивались две толпы, медленно приближаясь друг к другу. В одной неожиданно для себя оказались дворцовые слуги, ведомые неутомимой Фрегозой - вооружённые тем, что под руку подвернулось, на головах вместо шлемов кастрюли с кухни. Растеряны оттого, что они, оказывается, не одни, у них немало союзников - и довольно солидных. Под предводительством Лестара-младшего чуть ли не целые механические цеха в полном составе. С серьёзной защитой на руках и ногах, в шлемах, некоторые с оружием, как-то сразу организованно заняли первый ряд. А за спинами дворцовой челяди - совсем уж неожиданные фермеры, которых вдруг как-то много оказалось в городе. Эти оружием похвастать не могут - вилы, переделанные из кос копья, - но полны решимости и отваги. Однако и противников, двигающихся навстречу им всё более уверенными шагами, было немало. Меньше, чем их, но настроены куда решительней. У доброй половины дворцовых стражников, правда, на лицах явно читается "во что мы вляпались?!" - но их колебание с лихвой компенсирует толпа уже привычных "фифушек" в непривычных фиолетовых повязках и масках, скрывающих лица как верный признак готовности к серьёзному замесу. Угрожающе размахивают дубинкам и горящими факелами. Но кроме этих ожидаемых групп здесь тоже были целые ряды ремесленников, даже не светившихся в эти дни среди открытых сторонников РФН. Железные щиты с гербами гильдий - кузнецы, жестянщики, слесари. Много оружия, и не только импровизированного - времени они тоже не теряли... Собственно, это и стало главной проблемой фальстарта операции. Планировалось, что перед её началом мыши выведут из строя оружие противника - времени на его восстановление не будет, к тому же это внесёт деморализующий разлад в их ряды. Но теперь всё оказывалось серьёзней и острее. Когда толпы сошлись на опасное расстояние брошенного камня, между ними с грохотом пронеслась пустая Красная карета, внезапностью своего появления заставившая обе отступить на пару шагов, прокатив по рядам волну сумятицы. - Чувствуешь накал? - спросил кOZел медведя, переходя на рысь. - Совсем как в старые добрые времена! Нет, мигуны, готовые защищать самопровозглашённую Республику Феомского Народа, совсем не походили на железнозубых волков Бастинды. Вот только с ними предстояло не биться, а разговаривать. А это намного сложнее. Особенно когда противник настроен не разговаривать, а биться. Карета ещё не достигла середины вытянутого фронта, когда в ней возникла, внеся ещё больше смятения в РФНовские ряды, Озма с Лестаром, Страшилой и Великаном из-за гор. Им-то рассказывали, что она потеряла волшебную силу, и даже серебряные туфельки больше не действуют, но похоже, это не совсем так. А значит, можно ли верить остальному? Не дожидаясь остановки замедлившей ход кареты, девочка полезла на крышу. С её ловкостью это было шутейной задачей даже в плохо приспособленном для подобных упражнений платье. Чего не скажешь о зачем-то увязавшемся вдруг следом за ней Страшиле. К счастью, соломенный человек был настолько же лёгок, насколько неуклюж, так что Озма успела подхватить его одной рукой и вытащить на крышу, когда он уже готов был сорваться. Страшила, в свою очередь, успел подхватить падавшую остроконечную шляпу - по мигунской моде без широких полей, зато с нашитыми бубенчиками, отчаянный звон которых прозвучал вдруг призывом к тишине. И в самом деле, шум обеих толп стал затихать. Даже молодчики в масках махали дубинками уже не так яростно, хотя на всякий случай предпочитали держать их на виду. С высоты Озме хорошо просматривалась вся РФНовская толпа - небольшая, но по-прежнему агрессивная. Если в них всё-таки полетят камни и факелы, её волшебной силы на пределе должно хватить, чтобы отбросить их обратно. Правда, погасив силу и скорость, но это и хорошо - серьёзных увечий самим бросившим не нанесут, а шороху наделают. Заминки будет достаточно, чтобы готовые в укрытии к атаке дуболомы прикрыли карету. Гномы ударят по тылам, мыши - в самой толпе, птицы, затаившиеся под крышей дворца, ударят с воздуха... Нет, шансы избежать серьёзного кровопролития, отделавшись синяками, достаточно высоки. Страшила тоже чувствовал (или правильней сказать, просчитывал) реальность такой угрозы и старался держаться как можно ближе к Озме, чтобы в случае чего прикрыть её собой. Даже са-мо-от-вер-жен-но не обращал внимание на факелы, представляющие угрозу и для него самого. Принцесса, впрочем, больше рассчитывала от него на помощь другого рода - мудрый, а главное, нужный совет. В экстремальных ситуациях блестящие мысли Страшилы, как правило, бесполезные в обычное время, оказывались вдруг уместными и своевременными. - Друзья, - прозвенел в почти улёгшейся тишине голос Озмы, слегка озадачив сторонников РФН неожиданностью такого обращения после всего случившегося, - есть предложение разойтись всем по домам и вернуться к нормальной жизни согласно действующим законам Фиолетовой страны... - Почему вы не хотите референдума? - донеслось из гущи. - Вы боитесь его результатов? По рядам прокатился гул, разгоняющий тишину так же быстро, как она установилась. Допустить этого было никак нельзя - в шуме толпы разговора не получится, и битва станет неизбежной. - А что их бояться? - Озма тщательно подбирала слова, чтобы с каждым из них шум умолкал, а не рос. - Этот "референдум" не может иметь законной силы, поскольку госпожа Фаэлла (которую я почему-то здесь не вижу) попросту превысила свои полномочия. За что вчера была официально отстранена от обязанностей спикера - в чётком согласии с процедурой, на заседании Конгресса, от которого не последовало никаких возражений. Но если вас волнует вынесенный на него вопрос - почему бы нам его просто не обсудить в законном порядке. - А мы вообще не хотим с вами ничего обсуждать, - раздался голос с другого края толпы. - Мы хотим независимости от Изумрудного города! - Но разве вы от него зависите? - воскликнула принцесса с удивлением - вполне, надо сказать, искренним. - Конечно, мой представитель в Фиолетовой стране Страшила Мудрый подписывает все указы Правителя вместе с Лестаром, но если вдруг между ними возникнут разногласия, и они не придут к соглашению, указ будет действителен и без его подписи. Просто за десять лет как-то не случалось такого прецедента. Но неужели это плохо? - Лестар! Да он просто пляшет под вашу дудку... - Это Лестар со Страшилой во всём соглашается, а не наоборот! - Ничего подобного! - возмущался Лестар из окна кареты, а Страшила на крыше лишь качал головой. - Ре-фе-рен-дум! ре-фе-рен-дум! - скандировали "фифушки", размахивая дубинками и перекрикивая остальных. Озма изо всех сил пыталась пробиться через этот шум: - Но вы ведь сами его выбрали! И если он вас чем-то не устраивает, всегда можно инициировать через Конгресс избрание нового правителя... Как ни странно, её услышали. Но стало только хуже: в ропоте толпы больше нельзя было разобрать ни слова, а агрессивность молодчиков в масках быстро набирала такие обороты, с которыми становится совершенно неуправляемой. - Друзья, мне трудно общаться с толпой, - кричала принцесса, срывая голос и переходя на интонации Урфина Джюса. - Я просто не понимаю, что вы хотите донести - а потом ведь скажете "нас опять не услышали"... Гул слегка улёгся. - Пусть кто-то один озвучивает ваши требования и претензии. А вы, если с ним согласны, молчите... - Можно и так, - кивнул в первом ряду из-за щита почтенный глава кузнецов Аргут-старший и поднял крепкую мускулистую руку, призывая к тишине. - Вот вы говорите, Конгресс... Дело в том, что он совершенно не учитывает интересы наших гильдий. - Почему? - удивилась Озма. - Разве они не представлены в Конгрессе наряду с другими? - В том-то и дело, что наряду. Наши интересы просто игнорируются теми, кого всё устраивает. А их большинство... - Но погодите, - в голосе принцессы загадочным для неё самой образом уживались растерянность и торжество от найденной логической ошибки. - Что же в таком случае изменит референдум? Вы ведь и там окажетесь в меньшинстве. Или дело не в том, как голосуют, а как считают голоса? И в том, кто их считает? Поднявшийся над рядами гомон дал девочке понять, что она перегнула палку. Камни вот-вот полетят. К счастью, Аргут внял её умоляющему взгляду и снова поднял руку. Толпа нехотя успокоилась. - Просто надо разбираться в причинах, а не в следствиях, - наконец-то пришёл ей на выручку Страшила с мудрой мыслью. - Что конкретно вас не устраивает в дружбе с Изумрудным городом? Вы в самом деле боитесь, что вам запретят мигать и заставят носить зелёное? Толпа была готова загомонить с новыми силами, но Аргуту удалось перехватить инициативу и добиться тишины. - Не надо считать нас идиотами, - грубо ответил он. - Дело совсем в другом. Эта ваша дорога в Изумрудную страну и ваша "дружба" разоряет наши семьи. Конечно, этих, - кузнец кивнул с недобрым взглядом за карету, - всё устраивает. Ювелиров, механиков. Их труд там затребован и высоко ценится. А как быть нам, с нашим простым ремеслом для простых людей? В Изумрудном городе то, что умеем делать мы, умеют делать лучше. И с меньшими трудозатратами, а значит, дешевле. Даже с учётом дороги ваши товары здесь оказываются дешевле, чем мы можем предлагать свои, чтобы сводить концы с концами и жить хотя бы так, как при Бастинде. Хотя всё сырьё вам идёт от нас. И ремёсла при Пастории и Гудвине развивались за счёт наших эмигрантов. - Беженцев, - поправил Страшила, но кузнец сердито отмахнулся: - Слова ничего не меняют. Кто хотел, бежал к лучшей жизни, а нашим отцам Родина была важнее. Играть словами вы мастера, кто спорит. Называете нас торговыми партнёрами, а на деле наша страна для вас лишь рынок сбыта излишков производства. В итоге ваши ремесленники богатеют, а мы беднеем. Да, мы пытались через Конгресс вводить высокие пошлины на такие товары, чтобы их невыгодно было ввозить. Для поддержки отечественного производителя. Их введут на год-другой, а затем не продлевают. Нет, нам не нужна ваша глобализация и "общий рынок". Фиолетовая страна самодостаточна! - Всё будет фиолетово! - многоголосым эхом откликнулась толпа. - Гло-ба-ли-за-ци-я... са-мо-до-ста-точ-на... Каким красивым словам учат их эти "орионовцы", - завистливо вздохнул Страшила, и Озма поняла, что теряет его. На новых длинных словах соломенный мудрец зависал надолго. Придётся продолжать самой. - А скажите, - начала девочка, - как вы использовали эти "год-другой"? Ведь за это время можно было повысить квалификацию, научиться чему-то новому. Пригласили бы специалистов из Изумрудного города... да это можно было бы в государственных масштабах организовать через Конгресс. Глядишь, не только бы их догнали, но объединив прежний опыт с новым, начали бы что-то делать лучше, чем там. И сами в Изумрудный город свою продукцию экспортировать ко всеобщей и взаимной пользе... - Поздно нам учиться, - отрезал Аргут. - Годы не те. Я не бессмертное чучело и не вечно юная фея, чтобы постоянно осваивать что-то новое. - Хорошо, не вы. Но детей-то своих можете ориентировать на то, чтобы перенимать новый опыт, а не только дедовский? "Дети" с фиолетовыми повязками на лицах дали понять без слов, но красноречиво, что думают по поводу такого предложения. Но Озму это уже не останавливало. - Конечно, куда легче и приятней изучать вместо этого "орионовские" мифы, льстящие самолюбию. А потом бездумно поддержать первого, кто пообещает "вернуть всё как раньше". Вот мне интересно: "как раньше" - это когда? При Бастинде? - Да! - зло и решительно выдохнул кузнец. - При Бастинде мы жили лучше. У нас был стабильный заработок и уверенность в завтрашнем дне. - То есть вы были бы не против, если бы Бастинда сейчас вернулась бы к вам из изгнания? - Озма не верила свом ушам. - Конечно! Она бы опять закрыла границу, и наши изделия начали пользоваться спросом. - Бас-тин-да! Бас-тин-да! - скандировали "фифушки". Принцесса чувствовала, что сходит с ума. Впрочем, эти слова внесли в толпу некий разлад. Чувствовалось, что отношение к Бастинде там вовсе не такое однозначное. Спор охватил даже стражников с алебардами. Если действительно попробовать, воспользовавшись сумятицей, атаковать, разоружить и надавать подзатыльников, то сейчас для этого наилучший момент. А потом и разговор можно будет продолжить в нормальной обстановке. Но нет. Озма понимала, что сейчас, с крыши кареты перед наэлектризованной вооруженной толпой, её слова звучат гораздо весомей, имеют больше шансов быть услышанными, понятыми и заставить задуматься. - Послушайте! - звенел её голос, совсем уже без урфиновской хрипотцы, и гул снова утихал. А тут и Страшила наконец отморозился. - А у меня вот вопрос созрел, - обратился он непосредственно к Аргуту, вцепившись в украшающую экипаж корону, чтобы не сдуло разыгравшимся вдруг ветерком. - Вас не смущает, что в нашу защиту выступили не только, как вы говорите, "механики и ювелиры", но и фермеры. Уж они-то, казалось бы, должны быть кон-сер-ва-тив-ней вас и тоже не любить перемен... - Не вижу ничего удивительного, - пожал кузнец широкими плечами. - Дуболомы им бесплатно поля от камней расчищали. С чего бы этим селюкам не поддерживать официальную власть? Озму аж передёрнуло от словечка, которое сама, будучи Урфином, любила презрительно отпускать в адрес соседей-жевунов. Фермеры угрожающе загремели своими сельскохозяйственными орудиями. А Страшила лукаво улыбнулся. - А зачем им вообще новые поля, вы не задумывались? Вы вроде бы и при Бастинде не голодали, а теперь ещё из Изумрудной страны везут пшеницу. Получается, они находят куда свою продукцию сбывать, расширяют производство - а вам мозгов не хватает? - И куда же они её сбывают? - усмехнулся Аргут. - Ещё скажите, что в Изумрудную страну экспортируют! - Экспортируем! - загудела фермерская толпа. - Да ну, бред! - недоверчиво воскликнул кузнец. Страшила борясь с ветром, постарался выпрямиться в торжествующей позе. Хорошо, что ветерок дул в их строну, и его слова были хорошо слышны. - Видите, вы даже не знаете, чем торгует Фиолетовая страна! Вам это просто не интересно. А туда же - "Родина"... Друзья, - обратился он к аграриям, - поделитесь, что ли, опытом выживания в условиях гло-ба-ли-за-ци-и. Из толпы вышел пожилой фермер с вилами, не многим уступающий комплекцией Аргуту. - А никакого секрета нет. И выживали это мы при Бастинде, а сейчас нормально живём, были бы руки и голова. А ещё нужно понимать нашу землю и климат. Он у нас своеобразный, и многие фрукты в Изумрудной стране вызревают хуже, чем у нас на южных склонах. Ежели за ними правильно ухаживать, конечно. Такой большой клубники, например, там никогда не вырастает. Ну и надо ещё тенденции рынка анализировать, понимать, что выгоднее сажать на будущий год. А как же иначе? Под лежачий камень вода не течёт... - Вот видите? Фермеры, о которых вы так пре-не-бре-жи-тель-но отзывались, смогли не просто приспособиться к новым условиям, но извлечь из них выгоду для себя и всей страны. А вы почему-то не можете - хотя в том, что говорила вам Озма, нет ничего сложного и невыполнимого, и власти с удовольствием окажут вам необходимую поддержку... А может быть, просто не хотите? Предпочитаете, чтобы приспосабливались под вас? Но так не будет, друзья! Хотя бы потому, что тех, кто считает дружбу с Изумрудным городом благом, а главное, готов её защищать, намного больше. Вы же сами видите... И в самом деле, толпа сторонников за время после появления на площади Красной кареты выросла как минимум вдвое и продолжала расти. Люди просто стихийно шли и вставали в её ряды. Даже те, кто эти дни отсиживались равнодушно - власти-де порешают без нас. Теперь власти показали пример и бросили вызов, не принять который не позволяла совесть. Озма под красноречивые увещевания Страшилы думала о другом. В произошедшем она видела немало собственной вины. Оказывается, мало дать людям свободу и пустить на самотёк. Освободитель несёт ответственность за освобождённых. Особенно за тех, кто не в состоянии этой свободой распорядиться. Да, в Фиолетовой стране таких оказалось меньшинство, но в абсолютном количестве не так уж и мало. Почему же они их проглядели? Были готовы выслушать и услышать всех, но не догадались, что столетия рабства многих отучили говорить о своих проблемах, тем более, с властью. И даже Конгресс, организованный Чарли по лекалам Большого мира, пробуксовывал - недовольные и беспомощные предпочли использовать его для интриг и заговора, а не для открытого решения насущных вопросов. Но теперь они, кажется, готовы говорить и слушать. Это внушает надежду.
Annie: Мышка Наружка улыбнула ))) Появление Аргута-старшего тоже приятно. Это, я так понимаю, отец "канонического" Аргута? Не менее симпатично и то, что Флита, которая в каноне была, фактически, никем, здесь обрела индивидуальность и значимую роль (я давно хотела об этом сказать, да). Ну а что до противостояния между Озмой и толпой размахивающих дубинками... Вот не могу не посочувствовать Озме, но как же здорово написано. Я тоже хочу так уметь. Не, я думала, что найду какие-то конкретные слова восхищения, но у меня по-прежнему одни эмоции ))
Захар: Спасибо за прекрасное продолжение! Все в духе доброй старой сказки так сказать. Удачи и вдохновения!
Sabretooth: Капрал Бефар спасибо, помимо закрученного сюжета много игры слов и аллюзий, что я очень люблю Капрал Бефар пишет: А потом бездумно поддержать первого, кто пообещает "вернуть всё как раньше". Вот мне интересно: "как раньше" - это когда? При Бастинде? - Да! - зло и решительно выдохнул кузнец. - При Бастинде мы жили лучше. У нас был стабильный заработок и уверенность в завтрашнем дне. - То есть вы были бы не против, если бы Бастинда сейчас вернулась бы к вам из изгнания? - Озма не верила свом ушам. - Конечно! Она бы опять закрыла границу, и наши изделия начали пользоваться спросом. - Бас-тин-да! Бас-тин-да! - скандировали "фифушки". Хм
Капрал Бефар: Всем спасибо за отзывы и лайки)) Annie пишет: Это, я так понимаю, отец "канонического" Аргута? По возрасту и времени может быть и дедом, наверное. но как же здорово написано. Я тоже хочу так уметь Да ладно, не вам прибедняться)) Захар пишет: Все в духе доброй старой сказки так сказать Ну, по крайней мере, стремлюсь этот дух сохранить, несмотря на все издевательства над канонами) Sabretooth пишет: много игры слов и аллюзий, что я очень люблю Кстати, политические аллюзии, в отличие от фандомных, стараюсь делать амбивалентными, чтобы никакие прямые параллели до конца не проводились и даже могли проводиться совершенно противоположные. В конце концов, что было, то и будет, и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем, типологически общие ситуации снова и снова повторяются в разное время в разных местах, а специфика ВС позволяет увидеть их под новым углом))
Donald: Остросюжетно) Капрал Бефар пишет: с ними предстояло не биться, а разговаривать. А это намного сложнее. Особенно когда противник настроен не разговаривать, а биться. Метко сказано, прямо цитировать хочется.
Капрал Бефар: Как-то бойко раздел ожил имитативной магией проведенного конкурса ))) Отмечусь и я...
Капрал Бефар: Новое раздорожье Взывая к толпе, разъярённой до полного непонимания нелепости своих претензий, Озма не знала, что в эти самые минуты в подобной ситуации находился и Смелый Лев. Но если бы вдруг могла его увидеть, то несомненно, посочувствовала бы абсурду его положения, по сравнению с которым собственное начинало выглядеть почти нормальным. Не догадывался о происходящем в лесной чаще и Сервал, который, забившись в дальнем углу Фиолетового дворца, зализывал раны и обвинял во всех своих бедах Энни. Из-за этой вздорной девчонки всё пошло наперекосяк. Когда её со Стеллиным воспитанником обнаружили уже довольно далеко от города, а затем не смогли задержать, Сервал вдруг оказался виноватым в этом косяке (а ведь мог бы вообще промолчать!), пришлось оправдываться вместо того, чтобы возвращаться в Заречный лес и брать там ситуацию под контроль. Пока переругивались и выясняли отношения, свалился филин на голову со своими переговорами - и снова Сервал оказался крайним... Наставляла же мама поменьше якшаться с людьми, а тем более, не лезть в их разборки. Нет же - вляпался в "орионовское" безумие. Впрочем, всему виной Энни. Это она, мелкая дрянь, должна вместо него истекать кровью, а лучше валяться где-нибудь с переломанными костями, чтобы не повадно было соваться во внутренние дела Волшебной страны! А он бы сейчас наводил в лесу порядок, и Лев не стал бы ему помехой. У него там солидная поддержка из молодняка, сомневающегося (с лёгкой подачи "орионовцев") в праве Озмы и Льва командовать в их краях. Ну да, в своё время освободили лес от Паука, но их мнения при этом спрашивали? (не спрашивали, скажем прямо, по малолетству, а их родителей вполне спрашивали - но кого такие мелочи интересуют...) Этот Паук сейчас фуры тягает в Изумрудный город, не так уж он и страшен, видать. И сколько он там мог съесть разумных зверей? Как вообще можно верить этим глупым мифам, рассчитанным на белок-истеричек? И не ведал Сервал, как благосклонна оказалась к нему судьба и каких проблем он столь удачно избежал... Заречный лес кипел гневом и отчаянием. Адекватней всего, пожалуй, выглядели несчастные, попавшие в зону сизого тумана без масок из листьев рафалоо, которые отказались надевать. Бессловесные, с одним и тем же недоумённым вопросом, застывшим в мутных полуосмысленных взглядах, уподобившихся взорам безмозглого травоядного скота, они единственные стояли осторонь всеобщего безумия. Ещё вчера здесь поднимали на смех носящих маски и говорящих об угрозе тумана. Нет никакого тумана, уверенно отвечали им, всё это заговор волшебниц с целью окончательно поработить нас Изумрудному городу. Туман в головах у тех, кто разносит панику. Туман глупости и невежества. Или кто-то лично знает лишившихся речи в тумане? Или хотя бы знакомые знакомых? Нет же - одни лишь сорочьи сплетни, разносимые прямиком от Озмы... Некоторые, не выдерживая насмешек, отказывались от масок, кто-то отстаивал свою позицию. Смелый Лев появился в лесу в разгаре этих споров. Они совсем не выглядели началом внутреннего конфликта с использованием клыков и когтей, как казалось по доносившимся тревожным слухам. Просто никто никого не слушал, кроме совсем уж колеблющихся и неопределившихся. И рык самого Льва просто утонул в той разноголосице. А утром туман лёг на лес - длинными извилистыми щупальцами, захватывая без разбора сторонников и противников масок, доверявших Льву и слушавших Сервала. И стало его жертв как-то сразу ощутимо много. И угасли насмешки, и поджали хвосты насмешники - да только не стало от этого легче ни Льву, ни кому другому. Ибо вслед за развеявшимся туманом лес наполнила настоящая паника. На все лады, на все голоса повторялись, рычались, урчались и мычались одни и те же тезисы. 1. Туман - дело рук Озмы, Стеллы и Виллины с целью подчинить им нейтральные территории, заставить прийти к ним на поклон (это сторонники Сервала моментально подобрали новый текст на прежнюю мелодию "волшебницы распускают слухи о тумане". Туман из вздорных слухов вдруг превратился в реальную угрозу, остальное осталось без изменений). 2. Листья рафалоо от него на самом деле не защищают (это уже когда пришлось отбиваться от обвинений в том, что по их наущению уничтожили почти половину присланных масок). 3. Сервал, от которого (вы же помните?) пошла вся эта агитация, получил свои полномочия от Льва и действовал от его имени, а значит, именно Лев в ответе за всё происходящее (предыдущий пункт не сработал, и нет уже другого способа спасать свои шкуры от растущего гнева, как только быстренько перенаправить его по другому адресу). 4. Ядовитые частицы тумана остаются на масках и передаются воздушно-капельным путём (а это уже самозарождённый страх, который вырос из пункта 2, забившиеся в норы сторонники Сервала почти не при делах). Некогда пустынные лесные тропы забурлили подобно горным ручьям - это к окружённому поваленными деревьями бывшему логову Дракопаука стекались со всех сторон напуганные тигры и медведи, барсы и кугуары. Над лоскутным ковром из разношерстных спин хищников вздымались крутые рога разумных туров и загривки бизонов. Те, кому не досталось листьев рафалоо, исподтишка бросали завистливые взгляды на счастливцев и сердито ворчали, что в этих намордниках, которые "как всем известно, всё равно не спасают от вредоносного поветрия", у них совершенно идиотский вид. Лев величаво возлежал на скале, которую десять лет вздыбила из-под земли Озма своей магией. Тогда он с боевой подругой гнал чудовище в ловушку, и когда оно поняло, что от двух отчаянных зверюг ему не отбиться, попыталось бежать - тут-то принцесса и преградила путь... Плотное разномастное кольцо сторонников окружало сейчас Льва, и среди них сразу бросались в глаза безмолвные жертвы тумана. Робко жмущиеся к здоровым сородичам, они были призваны рассеять слухи о заразности. Однако у перепуганной звериной оравы эта картина вызвала несколько другую и неожиданную реакцию. Их зыбкие ряды застыли на внушительном расстоянии от Скалы Озмы, и у смельчаков, всю дорогу грозившихся вцепиться в горло Льву, если вдруг начнёт юлить, как-то резко иссяк запал. Впрочем, и на таком расстоянии вполне можно было общаться. Было бы желание. Но достучаться до мозгов и сердец у Льва пока что получалось хуже, чем у Озмы. - По Большой Реке сюда движется плот, снаряжённый Раминой, - ревел он в толпу. - Кроме большого запаса листьев дерева рафалоо и готовых масок с тесёмками, на нём команда птиц-учителей с успешным опытом обучения в Изумрудном городе первых жертв тумана... - Листья не помогают! - грубо перебивал его чёрный тигр-меланист в первом ряду, агрессивно махая хвостом… - Почему мы должны верить вранью про "успешный опыт"? - скулил кто-то из-за его спины. - Какие ваши доказательства? - Звери и птицы, вами овладел страх, - терпеливо объяснял Лев. - Мне, пожалуй, больше, чем кому-либо из вас, знакомо это состояние, в котором я находился годами. Когда-то я наивно полагал, что настоящая смелость - ничего не бояться. Но чем старше становлюсь, тем больше задумываюсь над правотой слов Великого Гудвина: "Смелость в том, чтобы победить боязнь". Друзья, вы пытались спрятаться от опасности, отрицая её. Это и есть трусость. Вместо того, чтобы быть готовыми встретить опасность лицом к лицу, вы обрушивали гнев на тех, кто напоминал вам о её реальности. Ещё и позволили нечистоплотным личностям сыграть на вашем страхе. Теперь туман поражает вас раньше, чем лишает памяти и речи - хотя с этим-то мы более-менее успешно боремся. Но страх - поле личной борьбы каждого. И если вы отступаете перед ним - вы в худшем положении, чем эти несчастные. Вы уподобились им, обезумев от страха - но они готовы к обучению, а вы пока что не способны ничего слышать и воспринимать... - Это всё пустые слова! - истерично прорывалось сквозь напряжённый недовольный гул. - Мы хотим услышать Озму. Пусть убедит нас, что туман - не её работа. Почему она боится с нами говорить? - Разве вы не в курсе, что Озма взята под стражу в Фиолетовом дворце? - удивлялся Лев, ещё не зная, как и прочие, что эта информация несколько устарела. - Заговорщиками, среди которых, кстати, и задуривший вам головы Сервал... - А кто его поставил во главе штаба? Кто наделил его властью? - в нестройный хор вливались всё новые голоса. - Моя вина. Я её с себя не снимаю и готов искупить.... - Искупи! - толпа рычала всё смелее - но увы, бессознательной смелостью толпы, сколоченной страхом каждого стремящегося спрятаться в ней от себя самого. - Мы хотим увидеть, как к ним возвращается речь. Не дожидаясь, пока приплывут эти мифические учителя из Изумрудного города и начнут свои шарлатанские занятия. Здесь и теперь. - Здесь и теперь! Здесь и теперь! - повторяло раскатистое эхо по разные стороны вокруг Скалы, всё сильнее подчиняя себе гудящую какофонию. Лев молчал. Напряжённо молчали его сторонники, готовые в любую секунду занять оборону против обезумевшей толпы. Молчали немые жертвы тумана, инстинктивно чувствуя со всех сторон растущий и выходящий из-под контроля страх. И внезапным лучом надежды скатилось с небес задорное "кагги-карр!", наполнив тишину и разорвав наступающий на неё гул. Чёрная птица, устало взмахивая крыльями, приближалась к Скале Озмы. Небольшой, но ощутимо тяжёлый зелёный пузырёк на шее клонил ворону к верхушкам деревьев. Солнце из-за хмурых облаков усмехнулось сквозь него, зажгло изумрудным огоньком... - И когда звери вдыхали содержимое пузырька, к ним начинали возвращаться речь и память, - рассказывал филин Бастрахне. - Я не стал дожидаться развязки, и поспешил к тебе со свистком. И так понятно, что никакого коридора в Фиолетовую страну через лес теперь не будет. - И не надо! - отмахнулась колдунья, сжимая серебряный свисточек цепкими пальцами. - На эти глупости у нас всё равно больше нет времени. Руггедо научился управлять туманом... - Думаешь? - Уверена. Водокачка и Изумрудный город, преодолевая магическую защиту... Теперь вот Заречный лес с большим очагом поражения. Он явно рассчитывал создать там хаос, чтобы сорвать наш союз с Республикой Феомского Народа. - Но он в итоге сорвался без хаоса, - вздохнул Гуамоколатокинт. - Да, потому что Стелла, как видишь, тоже не теряет времени и нашла средство восстановления памяти. А мы топчемся на месте. Зря я тебя послушала. Войско, оружие, поход - это всё долго и муторно. Не таким путём надо идти... В её облике всё отчётливее проступали черты Бастинды, но филина они больше не успокаивали, как раньше. Слишком уж запредельной злобой заострялись они, и слишком отчётливо пылало в глубине зрачков Чёрное Пламя. - Вот! - она торжествующе подняла свисток, цепочка которого змеёй извивалась вокруг иссохшей руки. - Главная из Регалий Озмы, за которую мы с сестрой готовы были грызть друг другу глотки, да Пастория оказался умнее, чем мы думали, перестраховался, вручил мышам... Неужели тебе его так легко отдали? - Угу! - самодовольно ухнул филин. - Они ему не придавали значения, думали, что он служит только для вызова Рамины. Ну и я делал вид, будто нам он не особо нужен, метим на обруч или башмачки. Чуть не прыгали от радости, когда я нехотя согласился на него. - Жалкие людишки, забившие головы глупыми мифами! - расхохоталась Бастрахна. - Слепцы, претендующие на какую-то исключительность, но ничего не смыслящие в волшебных вещах и позволяющие так легко обвести себя вокруг пальца! О, это могущественный артефакт... Конечно, его возможности заблокированы ущербным добрым волшебством, сейчас он лишь позволяет серебряным туфелькам переносить в Большой мир и находить дорогу обратно. Но мы снимем эти глупые ограничения и получим полный контроль над пространством. Сможем пронзать его, замыкать, завязывать узлом, - колдунья всё более воодушевлялась, и лицо её снова молодело скуластыми чертами Арахны. - И книгу Гуррикапа легко добудем, этот дурацкий лес не станет нам помехой. Магия Балланагарской короны в королевской крови... Последние столетия подземные рудокопы баловали меня ею через бескрылых драконов, - она мечтательно вздохнула и облизнулась. - Хватают проснувшегося несмышлёного короля передними лапами, тащат ко рту и... Пока не остаётся одна оболочка. Чёрное Пламя открыто полыхало теперь в пустых глазницах, и Гуамоколатокинт, объятый могильным холодом и страхом, не мог двинуться с места. - Сюда хотя бы Арбусто, которого мне не успели скормить, да хорошенько вымочить свисток в его крови... Но увы, я докатилась до мышей! Мышь, конечно, не просто мышь, а фейского рода и регент Балланагарской принцессы, так что чёрная магия сработает. Ничего, скоро я искупаюсь в крови самой Озмы. Эй, истукан, отомри! Но филин был не в силах пошевелиться, пока глаза Бастрахны не восстановились. - Ты понял свою задачу? Как только появляется Рамина, убиваешь её, не мешкая, чтобы не успела опомниться. Крови для свистка должно хватить... Всё так же несла караул перед гротом марранская стража, а внизу, в долине, копошились крошечные фигурки у шалашей. Кто-то украдкой бросал робкие взгляды в сторону обиталища Великой Волшебницы, огненного божества, способного превращаться в Чёрное Пламя. Для кого-то оно за минувшие дни успело стать таким же привычным элементом пейзажа и мироздания, как солнце или луна, которых попросту не замечаешь. Бастрахна дунула в свисток... и застыла в недоумении. Гуамоколатокинт этого не заметил, потому что его немигающий взгляд был прикован к тому месту, где он ожидал повеления мышиной королевы. Пролетело несколько секунд, прежде чем окончательно понял, что она не появится. - Что ты мне принес? - злобно прохрипела колдунья. - Свисток... - Какой? Это же пустышка без капли магии! Имитация. - Неужели они меня провели? - растерянно хлопал глазами филин. - Не может быть, побоялись бы твоего гнева. Скорее это их самих Озма провела... - Главное, что она провела меня, - перебила его Бастинда. В облике её сейчас не только не было почти ничего от Арахны, но и былая спесь сошла. Как в первые годы в птичьем урочище - мирные времена, о которых нынче остаётся печально вздыхать. - Снова. Со свистком. Первый раз ещё Урфином. - Повелительница, - робко начал Гуамоколатокинт, не отрывая взгляда от глаз волшебницы, из которых в любой момент могло вырваться Чёрное Пламя и испепелить его, - может быть, лучше остановиться, пока не поздно? Мы постоянно терпим поражение. Боюсь, что эта дорога приведёт нас к полному краху... Бастинда его не испепелила, просто растаяла в красном лице Арахны так же мгновенно, как проявилась. - Глупости! - рявкнула она голосом, не предполагающим возражений. - Моя ошибка в другом: нечего было связываться с этими новомодными свистелками озовского канона. Бесполезный фальшивый свисток с размаху полетел в долину. Арахна проводила его раскосым взглядом. - Мы всё-таки порвём пространство, но сделаем это забытой древней магией. Где Аррахес? - Полагаю, охотится где-то в горах... - Разыскать и немедленно летите сюда! Скажи, что ему предстоит настоящая охота... * * * То, что продолжительные хождения по степи, большую часть года босиком, не гарантируют лёгкости похода по лесным бездорожьям в башмаках, Энни поняла ещё в первый день. А к исходу второго умудрилась натереть водяную мозоль. Было стыдно и обидно до слёз: это она-то, которая хвасталась, что об её пятки булавки ломаются... Кустис, добрая душа, но растительная, без малейших понятий о приватности, увязался за ней на привале, и когда девочка разулась, печально оценивая степень проблемы, склонил ей прямо под нос колючую ветку. Не сразу поняла, что предлагает проколоть водянку своим шипом. - Спасибо, - отмахнулась Энни, - у меня, если что, иголка есть. Куст обиженно зашуршал сине-зелёной листвой. Может быть, намекает, что у него сок антисептический или лечебный. Но Энни решила не рисковать. Особенно с оглядкой на то, как недовольна Стелла этими синими листьями. Она, конечно, много чем недовольна, включая Озму, но... Полтора дня в лесу Воюющих деревьев приучили девочку к осторожности и осмотрительности. Деревья в глубине чащи, в отличие от растущих по краю, не проявляли активности, но ребята, прекрасно помня, как лес пришёл в движение, восстанавливая сожжённую Чёрным Пламенем границу, не обманывались их покоем. Возможно, они были объяты вековой дрёмой - но почему Энни, резко оборачиваясь, то и дело обнаруживала "смотрящие" ей прямо в спину сучки, которых (она в этом абсолютно уверена!) раньше не было? И почему всякий раз, когда они меняли направление, выравнивая курс к западу, именно на этом пути деревья начинали незаметно расступаться, а сплетения корневищ прятаться под землю? Настоящие тропинки появлялись чуть ли не на глазах посреди чащи, где веками не ступала нога ни человека, ни зверя. Энни понимала и даже немного чувствовала уважительное отношение леса к ней или к серебряному обручу, связанное, вероятно, с победой над Чёрным Пламенем. И старалась быть взаимно вежливой, не цепляя без надобности ни единую ветку, и вообще вести себя как подобает гостям. Неизвестно, насколько это удавалось, но нареканий деревья никак не выказывали. Даже Аврал не ставил под сомнение её ведущую роль в экспедиции, хотя возможно, Стелла провела с ним на этот счёт отдельную беседу. О Кустисе и говорить не приходится. Сейчас ещё осмелел, а в первый день трусил за ней, не отрываясь дальше, чем на пару шагов, и робко озираясь по сторонам на угрюмые кроны. Деревья по-прежнему не признавали его с посиневшими листьями своим, но в качестве гостя он не вызывал у них возражения. Аврал пытался было язвить по поводу этой неразлучной пары, пока Энни не осадила его вопросом "Ревнуешь?" У мальчишки, правда, была мысль отпасоваться утвердительным ответом, но не было уверенности, что он вызовет смущение, а не новый круг подначек. Поэтому включил режим взрослого и солидного, не опускающегося до перебранки с малявками, пусть даже почти-феечками. Расправившись с водянкой, Энни вскочила на ноги и прошлась. Повязка плотная, боль отдаёт, но такая, к которой быстро привыкаешь и перестаёшь замечать. Идти дальше без проблем, а вот с фехтованием будет как-то не очень. Показать Авралу себя не в форме ей смертельно не хотелось, дать повод заподозрить, что он её всё-таки вымотал этими занятиями, не хотелось ещё сильнее. Он только и ждёт, чтобы Энни запросила пощады. Сам предложил её потренировать - а как ещё, не уронив рыцарского достоинства, дать сдачи девчонке, которая тебя, можно сказать, поколотила? Гоняет без всякого снисхождения, но она стойко держится. И просить отложить очередную битву на посохах до завтра было бы чертовски обидно. Надо как-то по-другому. Аврал лежал на траве, глядя в проплывающие облака. - Что, Стелла не звонила? - спросила Энни, вытянувшись тенью у него над головой. Просто чтобы не позволить ему перехватить инициативу. - Пока нет. Кажется, убедилась, что у нас здесь всё нормально, можно так часто не дёргать... Вчера, когда выяснилось, что зеркальце в лесу всё-таки работает, Стелла несколько утомила их звонками. Обычное "бирелья-турелья" не действовало, ящик неизменно показывал магические круги, и только вызов на зеркальце устанавливал связь. Результат такого досадного ограничения оказался немного предсказуем... А с Озмой, дядей и Страшилой впервые пообщались только сегодня утром. Выглядели они в зеркальце встревоженно и напряжённо, как ни пытались традиционно скрыть это за бодро-ироничным тоном. Уже на свободе, но с головой погружены во вскрывшиеся проблемы Фиолетовой страны и разработку, как выразился Страшила, "пакета срочных ан-ти-кри-зис-ных мер". Впрочем, учитывая, что Стелла тоже была слегка на взводе, наверняка ещё и из-за их похода повздорили. И напрасно - это ведь не Стелла, а Энни решила не ставить их заранее в известность. Причём, судя по развитию событий, не ошиблась. Но разве дядя Чарли, который поклялся за неё отвечать, признает это? - Давай, пойдём уже, - Энни начала торопить Аврала и, тот, приподнявшись на локте, посмотрел на неё с удивлением: - Не то, чтобы я против, но мы же и не отдохнули толком. Ага, знаем мы этот отдых. Предложит пофехтовать.... - Мы очень медленно продвигаемся, - объяснила Энни недовольным тоном, напоминающим, кто здесь глава экспедиции. - Эдак и за неделю до заброшенного замка не доберёмся. - Так вроде бы наша задача не добраться туда как можно быстрее, а отыскать по дороге меч Гуррикапа, - заметил Аврал тоном, столь же ненавязчиво напоминающим, кто здесь будущий Белый рыцарь. - Ну или книгу, - это прозвучало с меньшим воодушевлением. - Или то и другое, если повезёт... - И как мы всё это найдём, если будем валяться? Против этого аргумента возразить было нечего. Мальчик резко спружинил на ноги. - Нет, я-то готов. А ты? - спросил он с сомнением и своим особо противным прищуром. Энни презрительно фыркнула. Боль в ноге действительно отступила довольно быстро. А через несколько часов пути полностью растворилась в охватившей усталости. Дорога по-прежнему была относительно гладкой, лес продолжал подстраиваться под гостей, возможно, не без тайного расчёта поскорее их выпроводить. Однако ноги начинали заплетаться на ровном месте. Сестре в своё время, хоть и маленькой, идти через лес наверняка было легче: какая-никакая, а мощёная дорога, да и спутники поразговорчивей... Идущий впереди Аврал то и дело поглядывал на неё через плечо - сперва иронично и снисходительно, затем как-то всё сочувственнее, но девочку это лишь сильнее злило и раззадоривало. Сделать привал не предлагал - твёрдо задался целью её переупрямить. Ну-ну. Повязка в конце концов ослабла и сползла, но кожа, кажется, успела присохнуть. На ходу не проверишь, максимум изворотливости, на который Энни оказалась способна - размотать повязку, не останавливаясь и не вызвав вопросительного взгляда Аврала. Вскоре Кустис как-то незаметно забрал у Энни лёгкий, в общем, рюкзачок со скаткой Всепревращального полотнища 2.0, и она покорно оставила его на колючих ветвях. Налегала на посох, как Страшила на свою трость, ощущая ноги примерно такими же соломенными. Ещё через час наконец-то сдалась. - Всё. Привал и ночёвка, - опустилась в изнеможении на мягкую траву. Благо, уже начинало смеркаться. - Ты и в самом деле ненормальная, - вздохнул Аврал, качая головой. - Я знаю, - устало ответила Энни. Сейчас было видно, что Аврала этот безумный марш-бросок без отдыха тоже вымотал до предела. Однако в пути он и виду не подавал, и глядя ему в спину, Энни была уверена, что мальчишка в состоянии отмахать ещё как минимум столько же. Хотелось бы ей научиться так себя держать. А то расклеилась вконец, Аврал открыто глядит на неё уже не просто с сочувствием, а с унизительной жалостью, от которой просто плакать хочется, но нельзя - ещё слишком светло, а у неё потом долго глаза красные остаются, догадается... Серьёзно, ей гораздо легче, когда он задирается, нежели когда вдруг накатывает блажь проявлять рыцарскую учтивость и куртуазность. Ладно она ему хотя бы нравилась - тогда бы уж как-нибудь потерпела ради соболезнования такой беде. Так нет же, он этим просто собственную самооценку поднимает, весь такой защитник слабых. Мимоходом напоминая ей лишний раз, что она слабая. Ну да, это правда, и настолько очевидная, что в напоминаниях о ней Энни совсем не нуждается... Впрочем, с недавних пор она для него уже не "девчонка", а нечто среднее между "девчонкой" и "феей", так что какую-то порцию непритворного уважения стала получать. Только от этого ещё печальней. Но ничего, главного Энни добилась: с фехтовалкой он сегодня точно не пристанет. А с утра она уже будет в форме. Лес здесь выглядел необычно для Волшебной страны - будто слегка тронут красками золотой осени. Непонятно, когда среди листьев вспыхнула эта рыжинка - они от усталости уже долгое время не глядели по сторонам. А может быть, и причина самой усталости не только в их взаимном упрямстве, но и в этом разлитом в воздухе осеннем настроении? Темнело, впрочем, по-летнему быстро, а вот наступающая прохлада тоже была сентябрьской. Поэтому чудо магического гения Стеллы - Всепревращальное полотнище 2.0, вдохновлённое, как нетрудно догадаться, совсем не волшебным надувным полотнищем дяди Чарли - заработало в обоих востребованных режимах. Сначала как скатерть-самобранка, обеспечив лёгкий ужин, после которого выросло в уже привычную нашим путникам палатку. Палатка на первый взгляд как палатка - низенькая, сесть ещё можно, а переодеться с трудом, - но на самом деле полна волшебных хитростей. Во-первых, удивительно прочный каркас, обеспечивающий ей без всяких распорок абсолютную устойчивость. Во-вторых, там всё время тепло и свежо. В-третьих, проведя рукой по стенке, можно сделать её изнутри прозрачной и видеть, что происходит снаружи. Впрочем, играться с этим Энни вчера быстро расхотелось: ночью среди деревьев метались какие-то отблески и тени, и если бы не безмятежность Кустиса, который вкопался на ночь в землю с её стороны, она бы не на шутку перепугалась. Но Кустис всегда реагирует на реальную опасность. А вот внутренняя стенка, разделяющая палатку на два узких отделения, прозрачной, к счастью, не делалась. Правда, и разговаривать с Авралом совершенно не мешала. Даже более того. Не видя друг друга, не отслеживая взглядов и жестов, не домысливая (зачастую совершенно ошибочно) их значения, ребята прошлым вечером, пожалуй, впервые общались так обстоятельно - допоздна, долго отсыпаясь затем после рассвета - и без привычных взаимных подколок. Сказать по правде, говорила больше Энни, которую мальчишка замучил расспросами о жизни в Большом мире. Просто ощущала, как он весь обратился в слух за шёлковой стенкой, затаив дыхание. И очень жалела, что в её собственном опыте Большой мир оказался не таким уж большим, простираясь не дальше местного городка. Элли хотя бы в другом штате успела побывать... Но сегодня она вымоталась настолько, что рассказывать пришёл черед Авралу. Истории его, надо сказать, оказались несколько сбивчивыми. Жизнь в горах он помнил плохо, хотя воспоминания о пылающих пожарах, о том, как приходилось куда-то бежать и прятаться, были очень яркими. А рассказы о постижении воинских наук и искусств, как в Розовой стране, так и среди загадочного народа свистунов, не отличались особым разнообразием. Энни даже показалось, что он потерял нить повествования, ставшего каким-то бессвязным, но всё же успела сообразить, что это она сама её теряет, засыпая. На этой мысли и утонула в глубоком и мягко обволакивающем сне. Аврал, впрочем, подвоха не заметил и продолжал рассказ, всё более увлекаясь, листая страницы прожитых лет уже не столько для девочки, сколько для себя самого. В каком-то новом свете они представали сейчас, когда сызмальства слышанные рассказы о мече Гуррикапа, который ему то ли суждено, то ли не суждено отыскать, грозились осуществиться раньше, чем они с Энни выйдут из леса. Стелла готовила его к возможному предназначению, но никто не догадывался, что это может случиться так рано и внезапно. Поделиться бы с Энни этими переживаниями, да как-то негоже раскрываться и проявлять слабину перед девчонкой, хотя бы и феей. А главное - поймёт ли, не поднимет ли на смех, искрящийся в уголках огромных серых глаз? Вообще было бы здорово подружиться с ней по-настоящему, не так, как сейчас, когда не знаешь, что она выкинет в следующую минуту и чем ты её на этот раз ненароком задел - и не признается же ни за что... Кустис, прикрывающий Энни с другой стороны, почти так же впритык к стенке, как Аврал (чтобы ночные призраки сквозь защиту его шипастых ветвей меньше её пугали), тоже медленно погружался в свою древесную дрёму. Сине-зелёные листья, причина немалых огорчений Стеллы и отвержения Кустиса родным лесом, наливались в темноте серебром, в их шелесте начинала еле слышно звенеть монотонная, но приятная мелодия. Вековые дубы неодобрительно качали кронами, бесформенные тени, окружившие было палатку, снова скрывались за их стволами, пятились и растворялись в непроглядной чаще.
Donald: Злободневненько
Капрал Бефар: Возвращение в Изумрудный город - Озма, ты ведь защитишь меня, правда?.. Ужас, которым пылали огромные глаза филина, выплёскивался под расписной потолок Красной кареты и пробирал ознобом так, что даже солома внутри Страшилы начинала шевелиться. Принцесса печально глядела на Гуамоколатокинта в смятении чувств, как никогда противоречивых. Коварный манипулятор, расчётливо и со знанием дела давивший на слабые места Урфина Джюса... Когда нагрянули гости из-за гор, трусливо бросил его вместе со сгинувшим где-то Эотом Лингом, затем подтолкнул его мятущуюся душу на тёмную сторону (на самом же деле - в тупик отчаяния), а после того, когда развеялось заклятье, и Урфин снова стал Озмой, предпочёл изгнание дружбе с ней, которая была для него "вне характера"... Вместе с Железным Дровосеком и Нимми Эми он оставался для Озмы невыплаченным долгом и непреходящей болью. Уж перед ним-то она, казалось бы, ни в чём не виновата - но не отпускает её, гложет досадой чувство бессилия, неспособности достучаться до этого пернатого клубка противоречий, запутавшегося в собственных воззрениях, подобрать ключ к его сердцу. Теперь же страх и безысходность гнали филина прочь из необитаемых северных краёв, куда тянутся, рассекая плато, лабиринты узких ущелий - вернее, гигантских трещин, изрезавших плоскогорье подобно тем двум, что пролегли через Дорогу из жёлтого кирпича. Десять лет назад Урфин мчался вслед за ним этими тропами к Бастинде с украденными башмачком и свистком (как вскоре окажется - своими собственными). В конце пути, где причуды рельефа переходят в отрог Кругосветных гор, вклинивающийся вглубь страны, Озма так ни разу и не побывала - незачем, никаких разумных народов там не водится. По крайней мере, соседи - Летучие Обезьяны и необщительные гигантские орлы - ничего о них не слыхали. А воспоминания с этими местами связаны не из приятных. И вот, история повторяется, одновременно выворачиваясь наизнанку. Снова где-то там окопалась Бастинда - нет, уже Бастрахна, непостижимый уму симбиоз трёх существ, - от которой теперь уже Гуамоколатокинт несётся отнюдь не перла... тьфу ты, парламентёром, а беглецом, боящимся расправы. И совершенно случайно на его пути оказалась Красная карета, ещё и неподалёку от места, где тогда был разбит их лагерь... ...В Изумрудный город карета возвращалась неторопливо, с остановками. Надо было понять, насколько пагубно сказался высохший канал на деревьях вдоль дороги. Картина открывалась неутешительная. Деревья, сбросив сухую листву, отчаянно заламывали к небу чёрные ветви в тщетной мольбе о дожде. Несколько дней засухи довели их до плачевного состояния. Озма гладила растрескавшуюся кору, дуболомы, отстав от кареты, оценивали состояние каждого дерева - благо, Страшила все их в своё время пронумеровал (а она, глупая, ещё и посмеивалась над этой его предусмотрительностью). Подлечить их магией пока что не могла, тем более, интенсивное использование серебряных туфелек со всеми этими перелётами - на чердак, в карету, в Заречный лес окончательно успокаивать зверей и обратно - снова затормозило восстановление её силы. Ближе к полудню стало очевидно, что регулярное сообщение между Изумрудной и Фиолетовой странами не наладить раньше, чем подачу воды в канал. Без густой тени в дороге несладко придётся даже Пауку - холоднокровному и способному развить на своих длинных лапах достаточную скорость, чтобы не попасть под самый солнцепёк. Что уж говорить о низеньких лошадках-пони из Изумрудной страны. Это только кOZел с Топотуном, как ни в чём не бывало, тянут карету под палящим зноем, традиционно переругиваясь. С городским водоснабжением вопрос решился успешно. Мало того, что сработал расчёт Озмы, и Фарамант с Дином Гиором, найдя общий язык, подали пример своим партиям - в результате волонтёры на насосной станции ещё и норовили работать в парах с политическими оппонентами, и жаркие споры о путях развития Изумрудного города лишь помогали качать воду веселей и слаженней. Так ещё и забытый всеми Паук пришёлся кстати. После того, как закрытие границ отменило обратный рейс к мигунам, он на три дня впал в обычную спячку, а когда проснулся - тут-то Дин Гиор и вспомнил рассказ Озмы о том, как Подземные рудокопы приспособили шестилапых для подачи воды... Когда же выматывался и Паук, на посту оставался не знающий усталости железный Генералиссимус Тилли-Вилли с дуболомами. В общем, водопровод теперь работал круглосуточно, и даже снова запустили фонтаны, что положительно сказалось на настроениях горожан. Но канал в Фиолетовую страну таким образом, конечно, не наполнить. К счастью, Стелла всё-таки согласилась поступиться принципами и восстановить магический генератор. Ну как - к счастью? Скорее, несчастье помогло. Стелла до сих пор не уверена, правильно ли поступила, отпустив Энни и Аврала в Лес. Особенно с сегодняшнего утра, когда у них разбилось зеркальце и связь прекратилась - только и осталось, что следить за местоположением камушков, свидетельствующем, что ребята успешно продолжают путь. Поэтому стала вся такая покладистая, и даже общается с Озмой почти без менторских ноток. Но слишком уж высока цена такой покладистости. Озма и сама не знает, правильным ли было это решение. Чарли ворчит, ругает всякими морскими словечками лукавые и хитрозаковыристые формулировки волшебной книги Виллины. Дескать, слова "с племянницей" он понял так, что они будут вместе, а на другое не подписывался. Пообещал же Смитам за ней присматривать! Даже сейчас молча дымит своей трубкой в окно кареты с таким мрачным видом... - Я тебя понимаю, - без обиняков заявила ему Озма. - В прошлый раз ты был главным заводилой... - Вот именно. А сейчас будто для мебели. Почти что туристом. Не в моём это характере, знаешь ли... - И не в моём тоже, - ответила феечка с внезапной урфиновской хрипотцой. - Теперь понимаешь, каково мне тогда было? Моряк пристыжено замолчал, и Кастальо продолжил свой рассказ. Гномы, оставшиеся в Изумрудном городе, получили через Рамину задание найти к их приезду в летописях все упоминания и зацепки о Баккаре, об истории леса Воюющих деревьев, но старейшина заранее объяснял, что обольщаться не следует: - Я прекрасно помню, что свитки, относящиеся к этому периоду, достались мне уже испорченными. И моему наставнику тоже - он понятия не имел, когда и как это случилось. Где залито чернилами, где выцвело, где мыши погрызли. Словно нарочно, чтобы нельзя было разобрать самого главного. Но видите ли, Ваше Высочество, мы умеем читать между строк. Если времена были хорошие, от таких свитков словно солнечный свет лучится. А если плохие - источают мрак и ледяное дыхание Подземья. - И что же исходит от интересующих меня свитков? - спросила Озма. Красноречивым и исчерпывающим ответом стало молчание Кастальо. Тень от тёмных свитков легла на его лицо и была настолько ужасной, что даже у Страшилы не нашлось бесполезных, но мудрых мыслей, дабы разрядить повисшую паузу. Сказать по правде, нужда принцессы в эти нелёгкие дни в мудром советнике рядом была не первостепенной причиной того, что Страшила ехал сейчас с ней в Изумрудный город. Главным образом это была его идея - покинуть на некоторое время Фиолетовую страну, чтобы успокоить недовольных и не давать им повода завести по новой песню про ярмо, которое хочет накинуть Озма на свободных мигунов, продолжая безвозмездно качать их ресурсы. Он бы рад и дальше помогать Лестару, но если его соломенная фигура кого-то раздражает - не будет ли от этого больше вреда? Вернётся, когда позовут. Кастальо поддержал это решение и даже убедил Озму забрать с собой заодно дуболомов капрала Бефара, которых та хотела оставить в порядке гуманитарной помощи. Принцесса с доводами неохотно согласилась, но остался неприятный осадок. - Получается, будто мы признаём их правоту, - хмурилась она. - Противно как-то. - Мало ли что противно, - невозмутимо отвечал Кастальо. - Если это для державного блага... И вообще, Ваше Высочество, не моё это, конечно, дело, но раз уж вы сами выстраиваете с вассалами доверительные отношения, то думаю, и за моё мнение не рассердитесь... - Говорите, - кивнула Озма властно, как иногда умела. - Вот в чём меня ещё не обвиняли, так это в отказе выслушать чьё-либо мнение. - Не поймите меня превратно, - гном продолжал мяться, с трудом подбирая слова, - но то, что случилось в Фиолетовой стране, во многом следствие вашей противоречивой политики. Даже не политики, а... Не знаю, как это назвать. Вот с одной стороны, вы даёте всем максимум свободы и самостоятельности, оставляя в то же время за собой возможность, если где-то пойдёт не так, взять всё, что надо, под своё прямое управление... Мы пять тысяч лет ведём наши хроники, но не могу припомнить никого в Волшебной стране с подобным стилем правления. Кроме вашего отца, конечно. - Ну я и стараюсь ему подражать, - пожала плечами Озма. - Что здесь странного? - Так-то оно, конечно, так. Но есть разница. Король Пастория при этом умел идти на необходимые для правителя компромиссы. Где-то на время прикрутить свои принципы, снисходя к немощам подданных и союзников. Правда, несколько перегибал здесь палку, что его в конечном счёте и погубило - но это уже другая история. Вы же, простите, прёте напролом. Вроде бы стремитесь всех помирить, но делаете это на почве своих идеалов, тянете всех до их высот. А до них далеко не все доросли, понимаете ли. - Вроде бы я ничего никому не навязываю. Просто предлагаю. Не хотите - живите как раньше... - Да. Только вот те, которые не хотят, после этого оказываются вне вашего внимания. Вам интересней работать с единомышленниками - для всеобщего блага, но... Вы же видите, что часть мигунов, не вписавшаяся в новую реальность, "жить как раньше" тоже не смогла... Озма виновато вздохнула: - Вижу. К сожалению, увидела слишком поздно, когда это уже рвануло... Вы правы, Кастальо - нельзя упускать из виду никого, а не только соратников. В конце концов, реформы проводятся не ради самих реформ, а ради людей - для каждого из них... - Это не совсем тот вывод, к которому я подвожу Ваше Высочество, - покачал головой гном. - Если кто-то принципиально не желает перемен и не собирается под них подстраиваться - что тут можно сделать, даже если не игнорировать их? Сейчас-то мигунам, которые поддержали переворот, ничего не остаётся - на них вина, они права особо качать не будут. А как в обычной ситуации? Или резко закручивать гайки, чтобы никто и пикнуть не посмел, или идти на какие-то уступки, постепенно, "мягкой силой" склоняя их в нужную сторону. Благо, вам-то с магическим долголетием и вечной юностью можно не торопиться. Да только вам ни то, ни другое не по душе. "Противно", как вы изволили выразиться. Однако третьего пути или какой-то золотой середины я лично здесь не вижу, хотя правлю гномами уже много десятков лет... - Друг мой, - перебила Озма поток его красноречия, - если вы чего-то не видите, это ещё не значит, что его не стоит искать. Вы вот и заговор Руггедо проглядели... как мы со Страшилой заговор "орионовцев" в Фиолетовой стране. Страшила смиренно склонил голову, зазвенев бубенчиками на шляпе. - Да, здесь мы с вами наравне, - вынужден был признать Кастальо с кислой улыбкой. - Здесь - наравне. А вот о реформах у вас, уж извините, только теоретические знания. Вашей задачей как правителя всегда было поддерживать в неприкосновенности ваш тысячелетний уклад - с такой же тщательностью и ритуальной дотошностью, как состояние спящей Арахны. А это всё-таки прямо противоположная цель, нежели реформы, и требует она совершенно других средств и подходов. Да, из ваших летописей вы много знаете о чужом опыте, и мне самой не терпится приобщиться к нему, как только выдастся такая возможность. Но мой собственный короткий опыт десятилетнего правления, постоянных ошибок и извлекаемых из них уроков - он драгоценен уже тем, что собственный. И сужу произошедшее в Фиолетовой стране я с его высоты, пусть невеликой, и сделанные выводы - значительные, поверьте! - не дают оснований счесть мой путь принципиально ошибочным. Лучистый взгляд Озмы пронизывал старика, заставляя нервно ёрзать по откидной полке на двери кареты, где он восседал. Невольно начал косить глаза в окно, где под порывом лёгкого знойного ветра лениво шевелились чёрные щупальца деревьев. - Я ведь к чему это говорил? - начал он, по-прежнему глядя в сторону. - Этот ваш ригоризм опасен ведь не столько для державы (принципа "не навреди" вы тоже придерживаетесь строго, этого у вас не отнять), сколько для вас самой. Вот посмотрите на эти ветки. Крепкие выдерживают напор ветра, тонкие и гибкие гнутся под ним. Подуй ветер сильнее - у каких больше шансов устоять? Так вот и вы - насколько вы уверены в запасе своей прочности и способности стоять на своём вопреки всему? Насколько крепки на излом? - гном умолк, почувствовав, что увлёкся. До сих пор, говоря принцессе, казалось бы, резкие вещи, он твёрдо знал, что подобную резкость и дерзость она приемлет. Но под влиянием её располагающих к ответной откровенности голоса и взгляда не заметил, как утратил самоконтроль. И возможно, перешёл черту допустимого. Но Озма не сердилась. - Я совсем не уверена в себе, дорогой Кастальо, - ответила она с печальной улыбкой. - Именно поэтому и не могу себе позволить гнуться. Я вынуждена быть и бескомпромиссной, и откровенной просто для того, чтобы не утратить себя окончательно. Я странное существо неоднозначного возраста и пола, которое (и Стелла тут по-своему права) за десять лет до конца не привыкло к своему хорошо забытому настоящему телу, а особенно к тому, что время над ним не властно. Я добрая фея по статусу, которая за десять лет так и не постигла до конца, что же такое доброта, и порой надолго зависает над естественным для нормальных людей моральным выбором. Вероятно, с подобными личностными проблемами вообще нельзя править страной. И я бы с удовольствием копалась в огороде... Или столярничала. Но родители решили за меня, кем мне быть и какое бремя нести. Я не могу от него уклониться хотя бы ради их памяти. - Да разве в ней только дело? - вмешался Страшила. - Кто бы вообще правил Изумрудным городом, если не ты? - Вот ты бы и правил, - беспечно махнула рукой Озма. - Разве забыл, что говорила Виллина о возможном развитии событий, при котором погибла бы Бастинда, унося с собой мою тайну? Она бы тогда не напала на Изумрудный город, и ты до сих пор оставался бы на троне. - Разве что до сих пор. А что бы я делал сейчас, с Арахной и туманом? - Что-нибудь придумал бы. Мне без твоих советов было бы труднее, чем тебе без моего волшебства. Или Виллина подсказала бы позвать на помощь Чарли с Энни. Он бы тогда не страдал, что "турист", а развернулся бы уже во весь фронт... - Очень смешно, - процедил моряк сквозь зубы, не вынимая трубку изо рта. - Зато чистая правда. Но раз уж мне не дано было остаться Урфином Джюсом в блаженном неведении, приходится быть тем, чем я есть, и поступать так, как могу - то есть откровенно, без притворства и дипломатии. Чтобы остаться собой, потому что я и есть все эти мои взгляды и поступки, вне которых себя просто не ощущаю. Даже если кому-то они кажутся неправильными, - добавила она, многозначительно посмотрев на Кастальо. Не то чтобы гном согласился с доводами Озмы, но бессмысленность дальнейшего спора была для него очевидной. Он вчера уже пытался её убедить не брать с собой Флиту. "Мало ли что просится? - ворчал Кастальо. - Она девица расторопная, я против неё ничего не имею, но лучше подождать, пока всё успокоится. Фаданора и так шипит, как змея, куда её ещё злить? С её влиянием в "Войске Ориона" не наделает ли это проблем". Но Озма была непреклонна. Флита категорически не хочет оставаться с матерью, по крайней мере, в Фиолетовой стране. Значит, есть на то причины. Принцесса предлагала Фаданоре вернуться в Изумрудную страну, обещала участок земли и менее строгий надзор, чем предстоит ей здесь. "У вас есть власть депортировать меня насильно, - отвечала женщина с гордо поднятой головой. - А добровольно никуда не поеду". Заодно рассказала, что у неё больше нет дочери, что Флита, предав "Войско Ориона" и спутавшись с врагами Торна, отреклась тем самым и лично от неё. Флита после этого проревела весь вечер, и оставлять её, понятное дело, было никак нельзя. Девушка, разумеется, ничего не знала о попытках Кастальо решить её судьбу и как ни в чём не бывало донимала старичка расспросами о библиотеке Изумрудного дворца и о том, не найдётся ли ей там работа. "Да уж найдётся - с твоим-то талантом прыгать по полкам... Только ты читать-то умеешь, Белоснежка?" - ехидничал Кастальо. "Обижаете!" - возмущалась Флита, а гном смеялся одними глазами из-под мохнатых бровей. Сейчас, в карете, Флита была куда менее бойкой и разговорчивой. Говоря начистоту, она выглядела немой бесплотной тенью - по крайней мере, ощущала себя таковой. Как-то не ожидала, что придётся в не таком уж просторном салоне сидеть на одном диванчике с самой принцессой. Ладно бы ещё со Страшилой, пусть даже с Великаном из-за гор... Но "мальчики" и "девочки" расселись визави, и Флита всю дорогу благоговейно отодвигалась от Озмы всё дальше, под конец впечатавшись в противоположную дверь так, что казалось, ещё немного - и вывалится вместе с ней. Даже вонючая трубка Чарли, от которой и у открытого окна начинала болеть голова, её не смущала... Вот тут-то в это самое открытое окно и влетел с шумом взъерошенный комок перьев! Переполоху наделал немалого. Трубка моряка, к последующей тайной радости Озмы, выпала из окна и, вероятно, раскололась - впрочем, никому, конечно, и в голову не пришло остановить ради этого карету. Дремавший под диванчиком Тотошка испуганно выскочил и, узнав злопакостного Гуамоко, спросонок приготовился было к нападению. Но вовремя сообразил, что в защите больше всех из присутствующих нуждается сам филин. Правда, добиться вразумительных объяснений, от кого и как его защищать, долго не удавалось. Выглядел не многим адекватнее, чем некогда Кагги-Карр, случайно проглотившая волшебную пилюлю, и перья почти так же торчали во все стороны. Озма осторожно гладила Гуамоколатокинта по голове и ощущала пальцами пугающе аритмичную дрожь. По крупицам удалось сложить картину случившегося. ...Змеиное Ущелье многие века было запретным местом для гигантских орлов, как и для прочей фауны Волшебной страны. Ходили слухи, что туда собираются змеи, которые в краю Гуррикапа были неговорящими, но раз в год можно было наблюдать их массовую миграцию в отдалённые северные края. Возможно, здесь, в предгорье, у них было нечто вроде столицы. А может быть, это просто легенда, призванная как-то объяснить странное название, происхождение которого затеряно в глубине столетий. Что действительно достоверно - место гиблое. Оттуда никто не возвращался, и примеры этому были слишком свежи и не единичны, чтобы счесть легендами и их. Поэтому Аррахес летел туда обречённо, и тяжёлый камень на сердце клонил к земле траекторию его полёта. В конце концов, его жизнь была выкуплена Повелительницей и ему не принадлежала. Да и сама она наверняка знает, что делает, а её могущество неоспоримо. К чему тут рассуждать? Но всё равно было жутко до оцепенения. Ущелье расстилалось под ними с нависающего уступа скалы - узкое, со змеиным изгибом, концы не просматриваются. Дно завалено камнями причудливых форм. Принесенную тушу разумного тура Аррахес положил чуть поодаль от края и вопросительно уставился на волшебницу, ожидая дальнейших указаний. - Для завершения колдовства, которое позволило бы мне перенестись прямиком к книге Гуррикапа, - объясняла Бастрахна не столько ему, сколько филину, - необходим яд и кривой коготь змеиного царя. Свежая кровь его привлечёт... - Насколько он серьёзный противник? - деловито поинтересовался орёл. - На земле неповоротлив, в воздухе гораздо ловчее. Можно его не убивать, просто вырвать клык и коготь, но не советую, - захихикала старуха. - Он очень, очень ядовит. Самый верный способ с ним справиться - спикировать с высоты, ударив клювом в костяной гребень на спине, чтобы перебить хребет. Тогда точно не отравишься. Но если он ввяжет тебя в битву - тут уж ничего не могу обещать... Орёл обречённо кивнул и начал рвать тушу, бросая куски в ущелье. Змеиный царь не заставил себя долго ждать. Впрочем, выплывшее из глубины ущелья меньше всего напоминало змея. Плоское тело, покрытое синей чешуёй, энергично махало ворсистыми краями, как крыльями, и в самом деле очень уверенно чувствовало себя в воздухе. От змеиного хвоста, которым существо рулило в полёте, действительно шёл ряд высоких острых наростов - до самой головы, над которой образовывали подобие короны. По бокам от короны жили глаза - на двух очень подвижных выступах, обеспечивающих змеиному царю стопроцентный обзор. - Давай, не мешкай! - злобно зашипела колдунья Аррахесу, и во внезапно опустевших глазницах вновь полыхнуло Чёрное Пламя. Орёл, сложив крылья, камнем низринулся на жертву. В долю секунды оба глазных выступа змеиного царя взметнулись вверх, распахнувшись синей бездной. Гуамоколатокинт заметил её лишь краем глаза - но этого было достаточно, чтобы в ужасе отпрянуть от обрыва... Когда же осмелился заглянуть в ущелье, то не сразу понял, что произошло. Каменные обломки, из-под которых выглядывал синий край с бахромой, складывались в огромную фигуру орла. Сомнения развела Бастрахна. - Получилось! - ликовала она, и по всему её телу носились сполохи Чёрного Пламени. - Шансы, что он не успеет на него взглянуть, были ничтожны, но шансы увернуться из-под падающей окаменевшей глыбы - ещё меньше. - Но как же?.. - растерянно пробормотал филин. - Ерунда! Теперь, когда от книги Гуррикапа отделяет всего пара шагов, средство передвижения мне больше не нужно, - отмахнулась волшебница, всё сильнее растворяясь в Чёрном Пламени. И когда остатки человеческой фигуры были им полностью поглощены, сползла огненной ящерицей по склону ущелья. Филин понял, что другого шанса сбежать у него не будет. Крылья уже несли его прочь. - Клянусь морским змеем, это же очевидно! - прервал Чарли его сбивчивый рассказ. - Змеиный царь - это же василиск. "Царёк" по-гречески. Даже в Большом мире знают, что его взгляд обращает в камень... Нервная дрожь Гуамоколатокинта не прекращалась. И непонятно, что было основной её причиной - неописуемый ужас из глубины синего взгляда василиска или запредельный цинизм Бастрахны, с такой лёгкостью жертвующей товарищами. Скорее всё-таки второе. - Но как же она так могла... Мы ведь были одной командой... - Странно, что тебя это удивляет, - ответила Озма с нервным смешком. - Ты многие годы охранял пещеру Гингему, называл себя её фамильяром, но так и не усвоил главный принцип зла? Нет ценностей выше собственных интересов. Арахна через родную мать легко переступила - а ты надеялся, что может подружиться с орлом настолько, чтобы не использовать его как живую отмычку, когда это потребуется для достижения её целей? Сам источник злого волшебства - в абсолютном эгоизме. Разве ты этого не знал? - Знал, но... - Это в своё время и удержало меня от него. Сначала природная брезгливость, которую Урфин пытался преодолевать, считая слабостью, а потом... Потом они, - принцесса кивнула в сторону Чарли, - показали, что настоящая бескорыстная дружба действительно существует. Пусть несовершенная, пусть и не без рудиментов эгоизма совсем уж, но это не просто красивые слова. Так можно жить, и это намного интересней и радостней. - Наверное, теперь и я оказался у морального горизонта, который не могу перелететь, - пробормотал филин, понемногу успокаиваясь. Но Озма лишь головой покачала: - Не ври. Я всё тот же прежний Урфин и вижу тебя насквозь. Ты просто боишься, что следующая очередь - твоя. Раскаянием и переменой ума здесь пока что и не пахнет. - Но ведь ты добрая фея! - напомнил Гуамоколатокинт с надеждой. - Ух ты! С каких пор это перестало быть недостатком? - едко поинтересовалась принцесса. - Я тебя, конечно, не выгоню, но доверие придётся заслужить, уж извини. Слишком часто им в последнее время злоупотребляли. - А сколько времени требуется Бастрахне для этого колдовства? - решительно перебил Чарли сентиментальную беседу старых друзей после долгой разлуки. - Понятия не имею. Но судя по её радости, яд и коготь змеиного царя - последние необходимые для него ингредиенты. - И оно действительно перенесёт её туда, где находится книга Гуррикапа? - Угу, - кивнул филин. - Где бы та ни была. В пределах Волшебной страны, конечно, но едва ли она находится за её пределами... Моряк забеспокоился не на шутку: - Озма, нам нельзя сидеть сложа руки! А если она окажется на этом месте одновременно с Энни и Авралом? - Боюсь, что если книга Гуррикапа действительно попадёт ей в руки, это уже не будет иметь большого значения, - холодно ответила Озма. - Но ведь надо что-то делать! - Надо, - вздохнула девочка. - Но что именно? - Это ты меня спрашиваешь?! Я в ваших волшебных делах ноль... - Прокачать свисток чёрной магией, чтобы попасть в Лес, как хотела Бастрахна, для нас не вариант. - Понимаю, - вздохнул Чарли. И оба с надеждой уставились на Страшилу, из головы которого вдруг полезли во все стороны булавки. - Может быть, - неуверенно начал Страшила, - после того, как на серебряном обруче открылась магия Гуррикапа, и Лес впустил с ним Энни, туфельки тоже смогут в него перенести? Они ведь как-никак из одного комплекта... Озма скептично покачала головой: - Сомневаюсь. Но попробуем, конечно. Она велела Топотуну и кOZелу остановиться и, выхватив из ящика с рукоделием атласную ленту, соскочила на дорогу. В глубине облысевшей аллеи копошились у деревьев крошечные голубые фигурки дуболомов. Озма привязала ленту к колесу кареты, крепко схватила другой её конец, стукнула каблучками: - Несите нас в лес Воюющих деревьев, к Энни и Авралу! Три коротких шага, вихрь, всколыхнувший ветви деревьев... и снова тишина... - Не хочу никого пугать, - высунулся из кареты Страшила, - но что если задание сформулировано некорректно? Вдруг ребята сейчас не в Лесу? Камушки ведь могут быть и не у них... - Помнишь, как получилось в тот раз с некорректной формулировкой? "К хозяйке... к Элли..." Так что и теперь мы бы просто оказались все вместе в Лесу. Просто для туфелек он по-прежнему закрыт, - возразила Озма. Но на всякий случай повторила попытку со словами просто "к Энни и Авралу", затем просто "в лес Воюющих деревьев", затем "к замку Гуррикапа". Вихрь с каждым разом становился сильнее, так что под конец действительно начали ломаться ветви, падая на дорогу. Но всё без результата. А после слов "Несите нас туда, где находится книга Гуррикапа" не было даже вихря. - Может быть, они просто испортились? - заволновался Страшила, и эта его мысль была наименее мудрой из прозвучавших сегодня. Озма ничего не ответила, в очередной раз стукнула каблуками: - Несите нас в Изумрудный город! Три шага - и новый вихрь наконец-то унёс Красную карету с дороги. Дуболомы, увлечённые обследованием деревьев, его даже не заметили.
Annie: Я вспомнила, что авторам иногда грустно без фидбэка)) Вот Озма мне ваша нравится безумно, и чем дальше, тем сильнее. Намного больше, чем у Баума. Правда, только как Озма, не как Урфин (но это не ваша вина). Наверное, и за это (помимо присутствия в сюжете Энни)) мне больше нравится "Фея...", чем "Серебряный башмачок". А ещё я как-то вспомнила... Очень давно, не помню когда (но уже в фандомный период), была у меня идея - написать кроссовер, где были бы и персонажи Волкова, и персонажи Сухинова, и персонажи Баума (ну хотя бы Озма!), и все в одном мире, а не в разных странах. Идея осталась на уровне мечты. Даже сюжета никакого не придумалось. Капрал Бефар, вы ж мою мечту воплотили)) причём я бы так не смогла, с таким крутейшим сюжетом.
Капрал Бефар: По дороге с облаками Аврал никак не мог решить, на кого ему злиться - на себя или всё-таки на Энни. И от этого раздражался ещё сильнее. Как рыцарь он, конечно же, должен брать всю ответственность на себя, а к девчоночьим слабостям и косякам снисходить с пониманием. Теоретически. А на практике оно как-то досадно. К тому же Энни в который раз продемонстрировала, что она скорее "фея", чем "девчонка" - а с фей и спрос совсем другой. И главное, он же всё равно ей ничем не помог. Сама продержалась. Ну, разве что отвлёк на себя часть призрачных воронов. Маловато как-то для рыцаря. Кто ещё кого выручил, если разобраться... И это обидней всего. Если бы он её хотя бы защитил, можно было бы оправдать этим разбитое зеркальце и никого за него не винить. А так приходится кого-то винить. Сложно всё, короче... Он проснулся от странного шума. Оказывается, это Кустис шуршал ветками по стенке палатки с его стороны - аккуратно, чтобы не проколоть шипами, но настойчиво. Шорох листьев казался оглушительным грохотом, трясущим стены. Приученный к подъёмам по тревоге, Аврал выскочил из палатки прежде, чем продрал глаза. Над поляной, заметно выросшей за ночь, таяли молочные лунные отблески, а сквозь деревья лениво ползли первые лучи рассвета. Всё, кроме мечущегося Кустиса, было спокойно. Только вот палатка пуста. В смысле, совсем пуста - входной клапан со стороны Энни болтается непристёгнутым, её самой там нет. Кустис уже рвётся куда-то, призывно махая ему ветвями. Аврал сдержал первый порыв броситься за ним тотчас же. Скомандовать Всепревращальному полотнищу 2.0 свернуться в скатку, накинуть по рюкзаку на каждое плечо и схватить по посоху в каждую руку было делом пары секунд. Кустис продирался сквозь заросли, и деревья были с ним совсем не так любезны, как с Энни. Хлестали ветками по лицу и Аврала, так что мальчик решил взаимно не церемониться и раздвигал их своими посохами, прокладывая путь. Впрочем, долго прокладывать его не пришлось. Чаща вдруг резко поредела, а земля под ногами пошла под уклон. В развидневшемся небе Аврал увидел их. То, что кружилось над убегающим вниз косогором, несомненно, не было живыми птицами. Призрачные сгустки тьмы, хотя по виду и поведению неотличимы от настоящих воронов. Издали заметная бесплотность не мешала им, однако, задевать верхушки деревьев и прогибать ветки несуществующей тяжестью. И так же по-настоящему атаковали они всей стаей нечто невидимое глубоко на склоне. Именно туда рвался Кустис и звал его за собой отчаянным шелестом. Аврал замешкался, вглядываясь в этот хоровод крылатых теней, который сжимался всё плотнее, образуя подобие тучи, повисшей над склоном, или лучше сказать, разлитой в воздухе кляксы. И когда всё-таки начал осторожно спускаться по крутому и скользкому склону, из гущи призрачных воронов вырвался, разметав её на части, веер алых лучей. Это было так неожиданно и так впечатляюще, что Аврал снова застыл. Птицетени, между тем, оказались расторопней и быстро возобновили атаку. Лучи в ответ лихорадочно заметались, отражая её с относительным успехом. Когда ворон попадал под красный световой клинок, его рассекало на части. Мелкие ошметья начинали медленно кружить, как опавшие листья, и таять, не долетая на земли - но более крупные снова группировались в целых птиц, так что порой из одного большого ворона получалось два маленьких и более юрких. В ответ на сопротивление атака воронов лишь усилилась, по-прежнему в абсолютной тишине, что делало её по-особому зловещей. Невидимый противник, однако, не сдавался. Семь лучей, которые до сих пор носились среди тучи воронов как единое целое, вдруг зажили каждый своей жизнью. Двигаясь и вращаясь в разные стороны в бешеном темпе (быстрее, чем продолжал метаться их незримый источник), они по-прежнему не наносили стае критического урона, но заставили её держаться на расстоянии... Аврал пришёл в себя оттого, что Кустис яростно тряс листьями прямо перед его лицом и чуть ли не колол шипами. До него начало что-то доходить: - Энни, это ты? - крикнул он изо всех сил. - Аврал, помоги! - прозвенел из облака воронья знакомый голос. Мальчик сломя голову ринулся вниз. Споткнулся о какую-то корягу, упал, не удержав равновесие, начал сползать по склону, зацепился одним из рюкзаков, кажется, всё за ту же корягу, но это задержало лишь на долю секунды. Роняя посохи и выпутываясь из лямок рюкзаков, скатился почти на самое дно. По крайней мере, оказался гораздо ниже, чем отбивалась от воронов уже видимая Энни. По ложбине уже вовсю растекалась с востока заря, словно подмога наставницы из Розовой страны, и в её сполохах, сливавшихся с лучами, которые исходили то ли из ладони, то ли из запястья Энни, призрачная стая выглядела комком уходящей ночи. Но агрессивность воронов лишь возрастала. Морщась от боли полученных ссадин и ушибов, Аврал схватил удачно упавший рядом посох и кинулся с ним наперевес вверх по косогору в самую гущу сражения. Половина стаи тотчас отделилась ему навстречу. Теперь призрачность воронов, переходящая на фоне розовеющего рассвета в прозрачность, была совсем уж очевидной - но почему-то с их приближением совсем не призрачная сила навалилась на мальчика, пытаясь опрокинуть навзничь. Аврал ухитрялся одновременно балансировать посохом, удерживая равновесие, и отбиваться им от первых атаковавших воронов. - Держись! - отчаянный писк Энни обогнал стаю. В самом деле, после того, как призраки рассредоточились между ними двумя, девочке наконец-то удалось разметать их в стороны. Когда же они снова попытались сплотиться и атаковать, острая алая кромка солнечного диска блеснула над верхушками в глубине ложбины. Вороны на него никак не отреагировали - просто вместе со своей агрессивностью стали быстро растворяться в светлеющем воздухе. И уже спустя несколько минут произошедшее начало казаться нелепым наваждением. Энни оставалась на месте, угрюмо глядя в землю. У Аврала продолжала кружиться после падения голова, и он брёл осторожными, неуверенными шагами, шатаясь и наваливаясь на посох. Теперь ему стал понятен источник света, разгонявшего вороньё. После первого же урока фехтования Энни для удобства стала носить серебряный обруч не колечком, а браслетом, и помимо центрального рубина со звёздочкой и монограммой Oz на нём теперь оставались по три с каждой стороны. Все семь камней и пылали сейчас алым пламенем, хорошо видным издалека. Впрочем, пока он доковылял до неё (да ладно, вторую половину пути дошёл обычным и даже уверенным шагом), рубины уже выглядели обычно, без всякого магического подвоха. А вот Энни так и не шелохнулась, застыла в той же позе. - Ты как, цела? - прохрипел он обеспокоенно. - Оцарапалась, когда съезжала со склона, - Энни, не поднимая глаз, попыталась улыбнуться (лучше бы, право, этого не делала - жутковато вышло). - Ерунда, заживёт... - А... вороны? - Да что они сделают? - пожала плечами девочка. - Они же привидения. Тон был слишком бодрым и равнодушным, чтобы Аврал ему поверил. Сам он контактировал с воронами слишком мало и не успел понять, что телесных травм они действительно не могли нанести. Они клевали прямо в душу, вытягивали из неё радость и целеустремлённость. И Энни на самом деле досталось от них не так уж мало. У неё и рубины-то зажглись именно тогда, когда с головой захлестнуло уныние. Вот только объяснять это не было ни сил, ни - главное - желания. В утреннем свете ложбина оказалась и не ложбиной вовсе, а уступом, убегающим где-то за прозрачным редколесьем дальше вниз, откуда в совсем уж запредельной дали вырастал в звенящем воздухе, закрывая полнеба, настоящий горный склон. Пушистый ковёр лиственниц и пихт, рассечённый серебряной нитью горной реки, покрывал его снизу доверху, постепенно превращаясь в призрачную синюю дымку с розовыми отблесками рассвета, над которой таяли в облаках вершины далёких гор. Несомненно, Кругосветных. Они с Энни во время вчерашнего странного марш-броска снова резко забрали к югу, словно Лес нарочно сбивал их с курса. Но не это удивило Аврала. Прямо перед ними к склону лепилась крепость с неровной линией стен, вписанной в перепады рельефа. Судя по масштабу, скорее даже целый город. Выглядит заброшенно, но нельзя сказать, чтобы лежал в развалинах. - Может быть, вороны оттуда? Или охраняют его, не подпускают слишком близко? - размышлял Аврал. - Не знаю, - отозвалась Энни всё тем же непривычно скучным голосом. - В принципе, какие-то призраки и прошлой ночью бродили, но чтобы нападать... А налетели и правда тогда, когда я стала туда пялиться. Сбили с ног, а я ещё так "удачно" встала над крутым склоном, ну и... Думала, отстанут от невидимой, но где там, - она резко замолчала на полуслове. Во всяком случае, это явно был не замок Гуррикапа. Оставалось отыскать второй посох и собрать разбросанные по склону рюкзаки. Эннин, впрочем, уже тащил верный Кустис. - А где же скатка? - на сей раз улыбка получилась более живой. - Или ты её не забрал? - это уже Авралу. - Забрал, конечно. Где-то отцепилась. Но прежде чем нашли притаившееся в высокой траве Всепревращальное полотнище 2.0, Аврал обнаружил, что при падении разбилось зеркальце. Вот тут-то стало совсем скверно. - Как же мы без связи? - повторял мальчишка, с каждым разом всё более ноющей интонацией. И не было сомнений, что его, как обычно, терзает бессмысленный вопрос "кто виноват". - Пойдём, - тихо, но торопливо сказала Энни. - Что уж теперь-то? - Ага, "теперь", - не выдержал Аврал, снова и снова прикладывая осколки друг к другу, будто это могло как-то исправить ситуацию. - Слушай, чего тебя вообще из палатки понесло до рассвета, а? - Э-э-э... тебе это в самом деле интересно? - буркнула девочка. - В подробностях? Аврал смутился и замолчал. Всё-таки хорошо, подумала Энни, что у неё остаётся последнее оружие - вгонять его в краску. Если бы он продолжал вслух эту свою дурацкую рефлексию, рано или поздно прозвучало бы "это всё из-за тебя", и она бы обязательно разревелась. И тогда совсем конец. Обвинять бы сразу перестал, начал утешать и заискивать, а это ещё хуже. Только усиливает позор и рвёт душу сильнее обвинений. Особенно теперь, когда лёг на эту душу тяжёлый и холодный камень и вовсе не собирается рассасываться с рассветом вслед за воронами. И самое обидное - он был, по сути, совершенно прав. Её никто не заставлял переться в глубь чащи, а затем блуждать там перед рассветом, прислушиваясь к шелесту листвы. Но хотелось побыть немного наедине со своими мыслями, пока спутник не нависает над душой. А посреди огромного и живого, хоть и необщительного леса, тоненькой былинкой у подножия уходящей в ночное небо колоннады, это получается как-то успешней, нежели в тесной палатке, да ещё и с этим самым спутником за стенкой. Который к тому же этой ночью так беспокойно спал, ворочался всё время... Энни не поднимала глаз, тщательно изображая, будто изучает в густой шелковистой траве нечто важное. И не сразу заметила там кое-что, действительно заслуживающее внимания. - Оторвись уже от зеркальца! Смотри - камни плотно прилегают друг к другу... Аврал присел, расчищая от земли выглядывающие остатки брусчатки. - Здесь однозначно была дорога. Неужели из того города? - он с сомнением покачал головой. - Важнее не откуда, а куда, - сказала Энни, на глазах оттаивая. - Город нас не сильно интересует - он в стороне от маршрута и слишком далеко. Но если дорога ведёт в лес, то по ней больше шансов куда-то добраться, чем если тупо переть сквозь чащу напролом. Как думаешь? - Похоже на то. Эх, вот сейчас совет Стеллы очень бы пригодился... - Ты опять? - страдальчески поморщилась Энни. - Мужчина называется! Сам решение не можешь принять? Без юбки наставницы? Аврал мужественно проглотил обидные речи. - Глава экспедиции ты, вообще-то, - напомнил он. - И все решения за тобой. - Тогда давай искать дорогу! Это оказалось не так сложно, как могло бы показаться. После того, как шагах в десяти вынырнул второй фрагмент брусчатки, стало примерно понятно, в каком направлении высматривать новые... А потом снова отличился Кустис - призывно затряс в стороне ветвями, разгребая корнями землю и обнажая очередной участок. Когда это повторилось ещё пару раз, стало ясно, что надо просто идти за ним - он чувствует кладку под толстым слоем дёрна. Но прежде, чем это стало ясно, Аврал в поисках следов дороги тоже сделал находку, пусть и бесполезную. В зарослях травы был обнаружен чей-то бурый капюшон. Возможно, подшлемник. - Ну, если есть дорога, были и те, кто по ней ходил... Что тут странного? - Эн-ни! - с нажимом произнёс Аврал, словно обращаясь к несмышлёному младенцу. - Ты и правда думаешь, что он мог пролежать тут со времён этого Баккара и не истлеть? - А... - Вот то-то и оно. А ещё у него размер интересный. Явно принадлежал рослому человеку - как твой дядя... Аврал, прищурившись, всматривался в город на склоне. Похоже, населён он совсем не призраками. Ну или был населён сравнительно недавно. Когда невидимая дорога нырнула в лесную глушь, она как-то сразу стала видимой. Нет, камни на пути по-прежнему выглядывали из густой травы (а то и валялись вывернутыми) не часто, но широкий просвет между деревьями был заметен издали и со всей очевидностью не образовался только что, как предыдущие их тропинки. За минувшие тысячелетия в обычном лесу дорога давно бы заросла и бесследно исчезла, однако живые деревья оставляли её нетронутой. А ещё осенняя рыжинка в кронах по мере углубления в чащу и удаления от гор стала постепенно исчезать у дальних деревьев, но среди растущих вдоль дороги даже усилилась, всё больше рдеясь багрецом. Опавших листьев на дороге при этом совсем не было. Как и прежде, Аврал шёл впереди, зорко вглядываясь в тёмную даль. Энни, однако, сильно отставала. Мальчик сбавил шаг - она сбавила тоже. Нетрудно было понять, что она просто хочет держать дистанцию, избегая возможных разговоров. Ну и ладно, сколько уже можно подстраиваться под её выбрыки? Он пошёл быстрее, Энни тоже ускорилась, сохраняя ту же дистанцию. После битвы с призрачными воронами Кустис как-то резко осмелел и уже не трусил рядом с Энни на невидимом коротком поводке. Курсировал между ними, то догоняя Аврала, то отставая. А потом и вовсе забежал вперёд, сердито шелестя прямо перед лицом своей листвой (кстати, синего в ней по сравнению со вчерашним стало как-то заметно меньше). - Ну, что такое? Что я опять делаю не так? - огрызался ему в ответ Аврал. - Как мне это исправить, если она всё время молчит и дуется? Мне кажется, я тебя уже лучше стал понимать, чем её... Куст как-то слишком уж по-человечески замахал ветвями, а вдобавок ещё и покрутил ими у несуществующих висков. - Знаешь, что, - вспылил мальчишка. - Вот иди и объясни всё это ей. Я пытаюсь найти с ней общий язык, но ей же это совсем не нужно. Что я могу? Думал, хотя бы после этой стычки с воронами что-то наладится, а оно только хуже... Кустис вдруг поник ветвями и действительно отступил на обочину, дожидаясь Энни. Интересно, подумал Аврал, насколько он всё-таки разумен? Может быть, если придумать для него жестовый язык, они смогут общаться более успешно? Лес становился всё мрачнее, ветки деревьев по обе стороны дороги тесно сплетались в вышине вместе с ползущими по ним лианами. Сквозь этот ажурный свод проникали косые лучи под разными углами, выхватывая из полумрака отдельные участки дороги. Пахло холодной сыростью. Энни вспоминала рассказы дяди и Озмы о дремучем лесном участке Дороги из жёлтого кирпича за Голубой страной и снова думала, что Элли со Страшилой идти по ней было легче. А тут только одно название, что дорога. Под приторно-весёлыми солнечными бликами, проходящими сквозь красную листву, по-прежнему выглядывали время от времени фрагменты мостовой, но теперь её камни были совсем грубыми и уложенными будто наспех. Некоторые вывернуты из земли и не всегда на виду, Энни уже пару раз о них спотыкалась. Ещё и лианы норовили тянуть скользкие щупальца прямо на дорогу. Впрочем, к сумраку путники быстро привыкли. На жесты Кустиса Энни никак не реагировала, что было на неё совсем не похоже. Отчаявшись обратить на себя её внимание, он просто нырнул за её спину и начал буквально наступать на пятки, касаясь из-за рюкзака колючими ветками. Энни пыталась уступить ему дорогу, но куст каким-то незаметным образом снова оказался сзади. Пришлось идти быстрее, пытаясь от него оторваться - и вскоре уже сопеть в затылок Авралу. Молчание в пути, естественное и привычное в прошлые два дня, стало вдруг невыносимо тягостным для обоих. Но ни у кого не хватало решимости нарушить его первым. Неизвестно, как бы всё сложилось, если бы тишину дремучего леса не порвал вдруг в клочья странный визг и скрежет, резко отдающий по нервам. Лишь то, что раздался он из кармана Аврала, позволило опознать в нём бывший перезвон колокольчиков… Стелла решила не тревожить ребят с раннего утра, дав выспаться - и вот теперь ей открывалась суровая правда о разбитом зеркальце. Аврал печально тряс зеркальце, уцелевший в раме осколок которого светился, но и только; прислушивался к треску из камушков-наушников в надежде хоть что-то в нём разобрать. Внезапно улыбнулся и начал стучать камушками друг о дружку, отбивая какой-то простенький ритмический рисунок. Через пару секунд из камушков донёсся ответный ритм. - Что это ты ей передал? - оживилась Энни. - Да просто мои позывные. Камушки без целого зеркальца тоже не работают - был один, который от него не зависит, но я его оставил Озме. А шум, оказывается, всё равно передают. Теперь наставница хотя бы знает, что с нами всё в порядке и мы продолжаем путь... - Слушай! - в серых глазах девочки впервые за сегодня вспыхнули обычные искорки. - Дядя Чарли ведь учил нас с Тимом азбуке Морзе. Он наверняка об этом вспомнит, и мы сможем общаться через него. Не убивайся ты уже об этом зеркальце! - Хорошо, не буду, - снова улыбнулся Аврал, уже не так кисло. На сердце сразу стало легко оттого, что разговор наконец-то завязался. Впрочем, Энни совсем не стремилась его поддерживать, и мальчик понял, что должен немедленно взять инициативу в свои руки, не дать ей снова уйти в себя, как улитке в раковину. - Энни, а расскажи мне, - он хотел сказать "об азбуке Морзе", но название уже вылетело из головы, не успев там толком погостить, поэтому пришлось сказать совсем другое, - о Тиле. - О ком?! - удивилась девочка. - О Тиме, что ли? - но удивление только возросло. - А что о нём можно рассказать? Ты же знаешь, что мы всегда были вместе, сколько себя помню. Он как солнце, как воздух, как степь. Постоянно рядом, так что перестаёшь его замечать... А теперь я в Волшебной стране скоро уже две недели, ко многому здесь привыкла, а вот к его отсутствию... - Тебе его так не хватает? - в дрогнувшем голосе Аврала проскользнули неожиданные завистливые нотки. - Не в этом дело, - положа руку на сердце, по родителям Энни тосковала куда сильнее, но смущаясь сиротством Аврала, старалась упоминать их в разговорах с ним как можно реже. - Просто мы даже попрощаться не успели - Озма так торопилась... А ещё перед этим крупно повздорили... - И почему меня это не удивляет? - иронично вздохнул Аврал. - Ущипну - синяк останется! - в тон ему пригрозила Энни. - Ущипни. Я давно мечтаю дёрнуть тебя за косичку... А всё-таки, как бы ты его охарактеризовала? Вот если одним словом... - Одним? - задумалась девочка. - Наверное, "надёжный". Да, у него тот ещё характер, да, он очень легкомысленный, но... Я знаю, что могу на него положиться. И он меня никогда не предаст... Даже несмотря на, - но рассказывать Авралу о причине ссоры и своих переживаниях она всё-таки не была готова, поэтому запнулась на полуслове. - А я - надёжный? - тихо спросил Аврал. - Хотя бы наполовину? Энни искренне рассмеялась: - Ну у тебя и вопросы! Мы, прости, не так хорошо знакомы для подобных выводов. Повода думать иначе ты мне пока не давал, это правда. - И на том спасибо, - Аврал кивнул с серьёзным видом. - Глупый вопрос, да. Мы ведь и вправду в разных весовых категориях с твоим Типом... - Сам ты тип! - снова прыснула Энни. Хотя слово "твоим", какой бы смысл в него ни вкладывался, ей скорее понравилось. - Ну конечно, это ведь только моё имя можно перевирать на все лады... - Ой-ой, мы обиделись, нежная фиалочка! - Не надоело задираться? - миролюбиво поинтересовался Аврал. - Ну ладно, не фиалочка. Цвет не тот. Розовый шиповник. С колючками. - Вот кто бы говорил про колючки! - расхохотался мальчик так беззлобно, что Энни не могла его не поддержать. Довольный Кустис забежал вперёд и ободряюще тряс шипастыми ветвями. - Нет, дружище, - сказал ему Аврал сквозь смех, - ты нашим колючкам совсем не конкурент... Они с Энни чуть ли не с начала разговора шли рядом по дороге, и Энни даже позволила себе, впервые после побега из Фиолетовой страны, когда это было досадной необходимостью, взять его за руку. Ну как - взять? На секунду коснулась ладошкой его запястья. Ладошка была тёплой и влажной, а край серебряного браслета - холодным. Энни чувствовала, как затягиваются нанесенные призрачными воронами душевные раны. Даже лес на глазах светлел, и невозможно было понять - то ли они просто миновали заросли, то ли деревья начали отзываться на перемены её настроения. Она была по-настоящему благодарна Авралу, чуть ли не впервые хотелось сказать ему что-то хорошее и ободряющее. - Я забыла тебя поблагодарить, - призналась она. - Ведь отпор воронам я смогла дать только благодаря твоим урокам фехтования, - в конце концов, это было чистой правдой. - Ага, а вчера вечером, между прочим, прогуляли! - напомнил Аврал, моментально сбросив на дорогу рюкзак и выставив посох наперевес. - Сейчас наверстаем! - последовала его примеру Энни. Впрочем, вместо урока провели скорее короткий турнир под зажигательный чирлидинг Кустиса. Аврал по привычке ворчал: - Работай рукой от плеча, не скачи всем корпусом. Выматываешься ведь быстро... - Мне так проще, - возражала запыхавшаяся Энни под деревянный стук посохов. - Лучше чувствую меч, мы с ним как бы одно становимся. Вот быстрее одолею соперника и не успею вымотаться! - Женская логика! - рассмеялся Аврал, отбрасывая посох в сторону. - Между прочим, от воронов отбиваться так реально было удобнее. Я поначалу пробовала "рукой от плеча"... - А под конец у тебя каждый луч двигался отдельно. Как ты это делала? - задал Аврал давно интересовавший его вопрос. Энни удивилась: - Я не знаю... Даже не заметила. Оно само... - Так не бывает, - уверенно сказал мальчик. - Даже в озовском каноне. Значит, ты не просто обладаешь волшебной силой, но и умеешь ею управлять... - А Стелла меня предупреждала, что это опасно, - вздохнула Энни. - Но что было делать? Они повалились прямо на заросшую дорогу - ногами в разные стороны, головы рядом... Непривычно рядом. Теперь, когда Энни в его глазах поднялась ещё на одну ступеньку от "девчонки" к "фее", это, по идее, должно было её отдалить на недосягаемую высоту. Но при виде этого конопатого носика в разводах от пота почему-то никак не отдаляло. Что поделать, если она такая простая и такая милая, несмотря на все свои "колючки"... - А что касается колючек, - задумчиво начал Аврал, - я начинаю понимать, откуда они у меня... Вот когда вечером рассказывал тебе свою историю, потом всю ночь снилось что-то тревожное, потом Кустис разбудил, как продолжение сна... Знаешь, всё мое раннее детство, все воспоминания о жизни в горах - сплошные тревоги и страхи. Постоянное ожидание нападения, когда опять придётся бежать и прятаться. Постоянная собранность и готовность. А потом я попал в мирный и спокойный мир, но меня начали готовить к тому, что, возможно, придётся стать Белым рыцарем, встать на страже Волшебной страны в новом постоянном ожидании очередных возможных угроз... Весь этот уютный розовый мирок, располагающий к тому, чтобы наконец-то расслабиться и отдохнуть - не для меня, оказывается. Он не настоящий. Настоящим, как и раньше, остаётся вечное ожидание чего-то плохого... А хуже всего вот это "возможно", как обычно у Виллины. Может быть, и не будет никакого меча Гуррикапа, всё это накручивание впустую. Тогда, получается, для меня и вовсе нет ничего настоящего... Всё-таки деревья действительно начали убирать нависающие над дорогой ветки. Ярко-синее небо широко распахнулось над путниками, и белые кучевые облака быстро скользили по нему за уходящие ввысь кроны. - Теперь я должна что-то о своих колючках рассказать? - полуутвердительно спросила Энни. - Они у меня, наверное, тоже из раннего детства. И связаны, как ни странно, с Волшебной страной. Вернее, с гибелью сестры, но это всё так сплелось... Уголок непреодолимого страха, что ли. Я с малых лет привыкла чувствовать себя в безопасности за спиной Тима. Он оберегал меня от сердитых индюков, бодливых телят, соседских мальчишек... При этом оставался большой врединой, так что пришлось учиться самой давать отпор - ну, чтобы не слишком от него зависеть. А тут, в ночных кошмарах, я оказывалась совсем беззащитной. Жуткие картинки из Волшебной страны... она мне по родительским пересказам представлялась совсем другой - ужасной и полной опасностей за каждой кочкой... И самый большой страх - что когда мне будет десять лет, со мной, как с Элли, тоже что-то случится. Ну да, такая вот я трусиха, и не смейся. И только здесь всё это понемногу начало уходить. Может быть, среди "будущих побед", которые мне тут заранее приписали, и победа над этими страхами, как думаешь? Тем более, Озма уверена, что Элли на самом деле жива... - Не знаю... Могу сказать только одно: раз уж книга Виллины повела нас вместе этой дорогой, я постараюсь содействовать твоим будущим победам, насколько смогу. Пусть мне и далеко до этого твоего... Тома. - Слушай, ты издеваешься? - подозрительно спросила Энни, которую начали терзать смутные сомнения. - И в мыслях не было! - возмутился Аврал. - Я же не виноват, что у вас такие сложные имена, никак не запомнить... - Вот погоди, если всё закончится благополучно, я его в следующий раз с собой возьму. Будешь с ним лично разбираться... Хотя думаю, вы подружитесь. - Да неужели? - Не, ну сперва подерётесь, конечно... С "морзянкой" Энни его всё-таки познакомила, а заодно и с семафорной азбукой, которая Аврала заинтересовала даже сильнее - на предмет придумать что-то подобное для Кустиса. А когда продолжили путь, завела любимую историю из репертуара дяди Чарли - про золото, принесенное ураганом, коварного злодея лорда Бумчерли и сумасшедшего немецкого профессора Фогеля. Мальчик слушал её с неподдельным интересом, нанесенные воронами душевные раны бесследно заживали, и радость жизни, возвращаясь, наполняла Энни новыми, неведомыми прежде силами. Опасности перестали страшить - дорога ведёт их туда, куда нужно, на ней пока что всё спокойно, и надо просто наслаждаться этим моментом. Тогда и к возможным испытаниям будешь готов. Когда они выберутся, надо будет спросить у Озмы, похожим ли образом она переживает восстановление волшебной силы...
Donald: Капрал Бефар пишет: - Энни, а расскажи мне, - он хотел сказать "об азбуке Морзе", но название уже вылетело из головы, не успев там толком погостить, поэтому пришлось сказать совсем другое, - о Тиле. - О ком?! - удивилась девочка. - О Тиме, что ли? Капрал Бефар пишет: Мы ведь и вправду в разных весовых категориях с твоим Типом... - Сам ты тип! - снова прыснула Энни. Уже второй персонаж, с плавающим именем-отсылкой))
Капрал Бефар: Руггедо выходит на связь Озма не пыталась скрывать своих слабости, хотя порой их стыдилась. И сейчас, вернувшись в Изумрудный город после долгой отлучки, первым делом бросилась на балкон к своему огородику. За ним в её отсутствие ухаживали специально обученные придворные, но судя по хмурому личику принцессы, результатом их забот она осталась недовольна. Прошедшие дни всё-таки отложились на лице города печатью военного времени. Он встретил наших героев напряжённостью, пронизывающей, казалось бы, по-прежнему мирные и тихие улочки, увитые плющом. Слишком уж бросались в глаза застывшие бездвижно трамвайчики, а главное - расползшиеся по мостовым и нижним этажам домов бесформенные белые пятна от стёртой туманом иллюзии. Горожане, ещё неделю назад лениво и неторопливо сновавшие по улочкам, парку и бульварному кольцу, выглядели теперь собранно и энергично, одним своим видом отсекая всякую возможность заподозрить, будто они не спешат куда-то по важным и неотложным делам, а просто гуляют. Лишь группка детей в парке увлечённо и беззаботно запускала воздушного змея, при виде которого Гуамоколатокинта снова затрясло - настолько уж он напомнил ему поверженного Бастрахной змеиного царя-василиска. И никто не косил взглядов в сторону дворца, не замечая не только внезапно вернувшуюся принцессу, но даже беседующего с ней под балконом Генералиссимуса Тилли-Вилли. Пятиметровый рыцарь между тем продолжал удивлять и радовать маму Озму своей растущей инициативностью. Мало того, что как-то незаметно фактически взял под контроль работу насосной станции, распределив график дежурств - он, оказывается, несколько дней назад выбрался со взводом деревянных гренадеров на маковое поле, где они плотно скатали гигантский ковёр Арахны. - Я подумал - вдруг ты сможешь восстановить его магию? А то через него уже маки начинали прорастать. Вытащить с поля, конечно, не осилили - больно уж он огромный. И почему вы не сделали меня раза в четыре больше? - свирепый раскосый взгляд старательно подмигивал Озме и Чарли, демонстрируя, что чувство юмора Генералиссимус тоже отрастил. Вот только у самой принцессы из-за тревожных новостей о Бастрахне оно сейчас несколько притупилось. - Что за блажь, сын? - возразила она серьёзным тоном. - Ты бы тогда и в ворота не пролез... Но с ковром хорошая идея, хотя и не для ближайших дней, увы. Воздушный змей трепетал на ветру хвостом и неожиданно вздрогнул - ребята наконец заметили Озму. Радостно замахали ей, она ответила с такой по-детски искренней приветливостью, словно и не взвалилось на её хрупкие плечики бремя тревог с неразрешимыми проблемами. А на балконе уже появился Дин Гиор. - Рад приветствовать Ваше Высочество, Страшилу Премудрого и Великана из-за гор... и Тотошку, конечно, - взгляд полковника застыл на филине, но, как и с Энни давеча, вслух удивления он не высказал. - Мы все очень переживали из-за вашего плена, и когда птичья эстафета донесла радостную весть, были вне себя от счастья... - Неужели вам так плохо с Раминой? - лукаво усмехнулась принцесса. Дин Гиор смутился. - Ну что вы, она отличная мышь... я хотел сказать, регент. Но с вами как-то надёжнее... - Увы, друг мой, - вздохнула Озма, - не факт, что я вскоре смогу приступить к своим обязанностям в Изумрудном городе. Невидимая война пока что разворачивается по всем фронтам. Времени ещё и на то, чтобы мирить вас с оппозицией, у меня, боюсь, просто не будет. Полковник обиженно засопел: - С оппозицией у нас как раз всё нормально. Не скажу, что полное взаимопонимание по всем вопросам, но мы вот только утром обсуждали с Фарамантом, что надо создать постоянную платформу для общения и обмена мнениями... - А сам Фарамант как? Не хандрит? Мы ему, кстати, сюрприз привезли... Дин Гиор удивлённо вскинул брови, но верный себе, не стал ничего спрашивать. Флита в висячий садик даже не поднималась - прямо из павильона, куда перенесло Красную карету, она вместе с Кастальо отправилась в библиотеку, которую по молчаливому согласию гнома и принцессы уже считала местом своей новой работы. - Фарамант бодр и весел. И вообще, после того, как тех двоих смутьянов выслали в Голубую страну, больше никаких опасных разговоров не слышно. Вот только после тумана тогда рассорились, - длиннобородый полковник кивнул в сторону города, изуродованного белыми пятнами. - Но чисто между собой, ни Ваше Высочество, ни Рамину никто не обвинял... - В принципе, я уже могу, наверное, всё восстановить, - неуверенно сказала Озма, но Дин Гиор испуганно замахал руками. - Нет-нет-нет, Ваше Высочество! Ни в коем случае! Принцесса уставилась на него огромными от изумления глазами. - Я ведь не сказал самого главного. Но вы сами должны это увидеть, - полковник разве что за руку не тянул её к лифтовой беседке. Всё больше удивляясь, Озма со спутниками проследовала за ним. - Понимаете, я только сегодня утром это заметил... обратил внимание, - объяснял Дин Гиор в лифте. - И ещё не докладывал Рамине. Ну, так получилось, - он с виноватым видом почесал свою роскошную бороду. - Понятно, - хмыкнула Озма. - Не у тех, гляжу, зеркальце разбилось, у кого надо бы... В ротонде полковник без лишних объяснений подвёл всех к окну: - Вот, смотрите сами. Отсюда и к западу. Может быть, мне это просто кажется... Но ему не казалось. Сквозь просветы между близко сходящимися крышами под зелёной черепицей продолжали белеть проказой на теле города задетые туманом области. Тянулись по улицам, перескакивали на соседние. Вот только с этой высоты они больше не казались хаотичными и бесформенными. При минимальном вглядывании и напряге воображения, они вдруг образовывали буквы, складывающиеся в почти осмысленный текст. ОЗМАЖДУ А следом - ряд цифр, причём две последние отделены дефисом. Чётко и однозначно читаемые, но ни во что осмысленное уже не складывающиеся. - Это Руггедо! - уверенно ухнул филин. - Пове... Бастрахна не сомневалась, что он научился управлять туманом. - Неужели он настолько могуч? - недоверчиво спросила Озма. - Она говорит, что с ее книгой и поясом этому любой научится... - Значит, он меня ждёт? Какое-то не слишком любезное приглашение, мне кажется. Я должна ломать голову над этими циферками? С какой стати? Чарли Блек, однако, не разделял её возмущения: - После того, что мы узнали о планах Бастрахны, я бы не стал пренебрегать приглашением от её противника... - Я пока что и не пренебрегаю, - ответила принцесса. - Я недоумеваю. Страшила тоже пытался разглядеть надпись, но его нарисованные глаза никак не удавалось сфокусировать. Бедняга даже мял пухлыми руками мешок своей головы, чтобы направить взгляд куда следует. Озма взяла со стола Дина Гиора листок бумаги и карандаш, нацарапала ему текст: - Шифровки - это по твоей части. - Да уж куда там, - вздохнул Страшила. - Прошлую, про Арбусто и голубой цвет, так и не расшифровал... Это дефис или всё-таки минус? А что нам даст минус? Ничего... Все с уважением и даже некоторым благоговением наблюдали за работой его мудрых мозгов, как обычно в такие минуты, ощетинившихся десятками булавок. - Вероятно, цифры - ключ к буквам фразы, сдвигают их по алфавиту. А "17" за дефисом - допустим, некий шаг для повторения... Всё равно ерунда какая-то получается... Он вдруг поднял на Озму нарисованный взгляд: - А может быть, это не весь текст? Вы ведь смотрели только с одной стороны... - В самом деле! - воскликнула Озма, обернувшись к северу, где обзор, как вы помните, закрывал купол тронного зала с развевающимся на ветру зелёным флагом. Окинула скептичным взглядом деревяшку Чарли, Тотошку, Страшилу, застывшего над шифровкой, как заправское чучело... - Полковник, давайте проверим гипотезу! - окликнула она Дина Гиора, направляясь обратно к южному лифту. Гуамоколатокинт полетел за ней и без приглашения. Над кабинетом полковника в куполе действительно было ещё одно помещение, но без окон, поэтому лифт проследовал выше, куда ходил он один, имея выход на обе стороны. Крошечный балкончик вокруг верхушки купола-шатра, под ослепительной инсталляцией из гигантских изумрудов, для долговязого Дина Гиора был слишком узким, с низенькими перилами, за которые и не уцепишься, не нагнувшись. А предстояло ещё и обойти его кругом на северную сторону под сбивающим с ног ветром! Борода трепалась, словно флаг, но он мужественно не обращал на это внимание. Увы, с этой высоты белые участки почти не просматривались из-под крыш. Принцесса, не раздумывая, перебросила ногу через перила. - Ваше Высо... - В чём дело, полковник? Вы не готовы меня страховать? А я вообще-то рассчитывала, если что, на вашу бороду! Гуам, на твои зоркие глаза я тоже рассчитываю. Полетай вверх-вниз, присмотрись... Филин был настолько рад оказаться неигнорируемым и даже полезным, что безропотно проглотил "Гуама". Дин Гиор, вознеся краткую молитву мирозданию, осторожно последовал за Озмой, скользившей вниз по куполу с ловкостью кошки. Всё напрасно. Белые проплешины на стенах и мостовых ненадолго вынырнули из-под крыш и нависающих верхних этажей, но так ни во что и не сложились, прежде чем скрылись за огромным флагом и выросшим следом куполом тронного зала. В люкарне принцесса появилась с нескрываемым выражением разочарования и досады на ангельском личике. - Это был ложный путь, - ответила на немой вопрос Чарли, помогая влезть бледному Дину Гиору. Страшила неподвижно стоял в том же положении, в котором она его оставила, и даже не шелохнулся при её появлении. - Эй, отомри! - Озма аккуратно потрясла его за плечо. Мешок с нарисованным лицом медленно приподнялся, впившись в неё невидящим взглядом. Через несколько секунд, впрочем, глаза ожили. - Ничего не получается, - вздохнул Страшила. - Уже сто двадцать девять способов проверил... - Зато мне сейчас один способ в голову пришёл, - весело ответила Озма. - Вдруг вспомнила, где видела похожую кодировку... Все глядели на неё, ожидая продолжения, но принцесса молчала. - Раз послание мы прочли, - сказала она вместо этого после паузы, - я его всё-таки сотру. - Озма, ты уверена? - обеспокоенно спросил Чарли. - Всё нормально. Волшебная сила быстрее восстановится, если я её буду понемногу применять... Она щёлкнула пальцами и каблуками серебряных туфелек. От дворца во всех окнах прокатилась невидимая волна, по мере продвижения которой затягивались белые пятна, а в хрусталиках вспыхивали изумрудные искорки. Но никто из присутствующих этого не увидел. Не до того им было. Озма рухнула на пол, как подкошенная. Чарли попытался её подхватить, но помешала деревяшка, а Дину Гиору - придворный этикет. Только Тотошка, не церемонясь, бросился лизать ей лицо. - Да ладно, что вы так переполошились? - голос девочки был довольно бодр и даже без ставших привычных в таких случаях урфиновских интонаций, а смущённая полуулыбка выглядела вполне естественно. - Ну переоценила слегка свои силы... - Озма, вот... зачем? - покачал головой Чарли. - Что значит "зачем"? Разве это не поднимет дух горожан? Случившееся их деморализовало - и кому, если не мне, вернуть им веру и надежду... Дело тут в другом: как ты помнишь, иллюзии добрым феям создавать не рекомендуется. То есть в принципе, я сейчас сделала не очень хорошую вещь. На грани допустимого - как Стелла однажды, психанув, на время лишила болтунов дара речи. И с моей ещё слабенькой магией это не могло остаться безнаказанным... Если бы вместо иллюзии можно было раздобыть столько настоящих изумрудов... Но думаю, столько их нет даже у подземных рудокопов - хотя мне клятвы предков всё равно запрещают устанавливать с ними отношения... Перед мысленным взором моряка снова пронёсся удивительный мир Пещеры под золотистыми светящимися облаками и злобный лучник на драконе. - Интересно всё-таки, как Гудвин вышел с ними на контакт? Через Голубую страну? Инкогнито, видимо, раз никто там о нём не помнит. С ведома Гингемы или нет? Ты у Рамины не интересовалась? - Интересовалась, конечно. Да она сама толком ничего не знает. Слышала об этом от правительницы подземных мышей Вираны, но никаких подробностей, всё на уровне слухов. Мог и с Гингемой тайные отношения установить, почему нет? Тогда было бы понятно, как он, не будучи волшебником, осмелился на войну с Бастиндой. Гингема не прочь была расправиться с сестричкой чужими руками, обойдя Договор фей. Она даже при мне как-то проговорилась о таком желании. А ты не в курсе? - спросила она у филина. Гуамоколатокинт виновато замотал головой: - Нет, ничего об этом не знаю. Если она и замышляла против Бастинды что-то серьёзное, то меня в эти планы не посвятила бы. Не настолько я был к ней близок, как люблю рассказывать. Таких секретов мне не доверяли. - Но заметьте: после поражения Гудвин запирается во дворце, как сам не раз говорил (Страшила тому свидетель), опасаясь злых волшебниц. Значит, бояться Гингему у него было не меньше оснований, чем Бастинду. Хотя это всего лишь мои догадки, не более. - Интересная версия, но нет, - решительно возразил филин. - Гингема упоминала Гудвина довольно часто, и из её слов однозначно следовало, что они не знакомы. Она действительно считала его могущественным волшебником и сама остерегалась. С чего бы ей было так притворяться? - Может быть, - неохотно согласилась Озма. - А я думаю, - Страшила решил реабилитироваться после неудачи с расшифровкой послания, - он торговал с ними независимо от жевунов, через Башню. Дверь из её подвала в подземный ход не-со-мнен-но сделана при нём, а значит, ему было, что скрывать... - Хочешь сказать, обмен производился прямо через то отверстие? - усомнилась принцесса. - А что? Они на драконах могут подлетать к нему вплотную, передавать через него изумруды, получать взамен что-то тоже не особенно крупное... - В принципе, согласна. Даже гигантские кристаллы, даже на этом куполе, куда мы с господином полковником так бесполезно слазили, в отверстие, пожалуй, пройдут, в проход тем более. Впрочем, подземный ход с Пещерой рудокопов наверняка связан ещё какими-то коридорами - Шестилапые ведь в него как-то попали. Просто едва ли Гудвин осмелился бы там блуждать, тем более один, втайне от всех... - Но уж до отверстия он докопался, - уверенно сказал Страшила. - Если библиотеку в Башне смог отыскать... Происхождение библиотеки Изумрудного города, вернее, четырёх десятков старинных томов, положивших ей начало и содержащих в основном летописи империи Балланагар, до последних дней оставалось окутанным тайной. Лишь гномские записи пролили на неё свет. Оказывается, после государственного переворота, свергшего короля Пасторию, сторонники законного монарха спрятали предназначенные к сожжению "неудобные" для новой власти летописи в подвале заброшенной башни. Вернувшись в Волшебную страну и поселившись на Башне для общения с эфирным духом развоплощённой Лурлины, Пастория обнаружил книги в довольно плачевном состоянии - кое-где отсыревший пергамент пришлось восстанавливать магией. Для лучшей сохранности они были перенесены наверх, в тайники, устроенные под ступенями лестницы, а в подвале Пастория выбил прямо на стенах номера нужных ступеней. Позже дотошному Гудвину удалось проникнуть в тайну этих загадочных цифр... - А о библиотеке ты случайно вспомнил? - подозрительно прищурилась Озма. - Или всё-таки догадался? - О чём? - захлопал Страшила нарисованными глазам. - О том, что именно туда мы и идём, - девочка помахала листком с неразгаданными цифрами прямо перед его носом-заплаткой. В библиотеке их с порога радушно встретила Флита с сияющими глазами. Изумрудный город, казалось, вернул ей не только радость жизни, но и молодость. - Уже освоилась? - улыбнулась ей Озма. - Мы пока что первые читатели? - Ну, не знаю, насколько освоилась, - Флита, все ещё приходящая в замешательство от свойской манеры общения принцессы, скромно потупила взгляд. - Вот и проверим. Мне нужен свиток гномов с таким номером, - Озма протянула ей бумажку. - Судя по числам, это из относительно недавних... Флита, энергично кивнув, упорхнула в книгохранилище. Система каталогизации гномских летописей для удобства была перенесена без изменений: свитки из каждого ящика занимали полку с тем же номером. Цифры, отделённые дефисом, как и прежде, указывали порядковый номер свитка-тома, теперь на полке. Скучать в ожидании заказа не довелось: навстречу принцессе важно выступал Кастальо, своим довольным видом свидетельствуя, что ему есть, чем её удивить. - Наши ребята, оказывается, совершили практически чудо. По буковкам, на просвет, вычисляя длину возможных слов, смогли кое-что прочесть в испорченных свитках времён Баккара. Немного, правда... - Давайте самое важное, - перебила его Озма, которую, признаться, сейчас больше занимали ребусы Руггедо. Кастальо несколько разочарованным тоном рассказал, что на месте первой кровавой битвы с Арахной Гуррикап, как удалось разобрать из свитка, позднее разбил Аллею Скорби с памятниками всем погибшим в этой бойне - по обе стороны. А незадолго до Переселения поставил в её конце, на берегу озера, воды которого сделал кровавыми в назидание потомкам, собственную статую в натуральную величину. - Переселения? - переспросила принцесса. - Легенды "орионцев" о Невидимой Земле находят какое-то подтверждение? Кастальо развёл руками: - Не знаю. Просто употреблено такое слово, а дальше не разобрать, как ни пытались. Может быть, так просто назван его уход из жизни. Об этом тоже написано. Мужчинам, как Вашему Высочеству известно, недоступна вечная молодость, но Гуррикап нашёл способ избежать старения. Просто замедлил его в пятьдесят раз. Проблема в том, что это было сделано, как я понимаю, ценой замедления всех жизненных процессов в организме. И нанесенные Арахной тяжёлые раны заживали тоже в пятьдесят раз медленнее, причиняя невыносимую боль... - Аллея Скорби, - задумчиво повторила Озма. - Согласно преданиям "Войска Ориона", меч Торна спрятан на месте их битвы с Пакиром... - И сама Арахна подтверждала, что Гуррикап спрятал свой меч, возможно, вместе с книгой, на месте их сражения, - оживился филин. - Ну, если там был устроен мемориальный комплекс, то и тайник было где разместить... А где это место, она не упоминала? - Увы, - вздохнул филин. - Меч её не интересует, а книга, как она считает, скорее всего хранится в развалинах его замка. - Жаль. Впрочем, нам туда всё равно не попасть. А вот Энни и Авралу... Из книгохранилища между тем показалась Флита. Вместе с двумя гномами она катила странную конструкцию на роликах. Гномские свитки были довольно высокими, почти что вровень с обычными жителями волшебной страны - чтобы Арахна с её ростом могла при желании их прочесть. А для удобства чтения самими гномами было придумано хитроумное приспособление. - Мы его немного усовершенствовали, - объяснил Кастальо, - чтобы и людям было удобно пользоваться. Свитки теперь можно прокручивать вот этими педалями - вперёд и назад. - Остроумно, - кивнула Озма с улыбкой. Но теперь её внимание перетянул на себя рассказ гнома, слишком уж непосредственно связанный, как выяснилось, с волнующими всех вопросами. К сожалению, он почти приблизился к концу и, к ещё большему сожалению, к открытому. Аллея Скорби многие поколения служила местом паломничества жителей Волшебной Страны, священным местом для всех, где забывалась вражда и обиды. Но пришедшему из Большого мира Баккару это не нравилось. Напоминание о былой войне, считал он, не даёт утихнуть противостояниям между народами, разгоревшимся с огромной силой после ухода Гуррикапа. Дальше уже ничего нельзя была разобрать - кроме считываемой гномами ауры мрака и отчаяния, о которой Кастальо уже говорил в дороге. - Дальше, в принципе, и так понятно, - грустно подытожила принцесса. - Разрушить мемориал Баккару не давала магия Гуррикапа, он смог лишь закрыть к нему доступ, насадив вокруг лес Воюющих деревьев. Это и Стелла нам рассказывала - правда, ни про какую Аллею Скорби она не в курсе. Она занялась свитком, который оказался полностью посвящён истории Лисограда - так значилось на дополнительном ярлычке рядом с номером. Это обстоятельство заставило Чарли и Страшилу, не сговариваясь, отойти на почтительную дистанцию и не пытаться заглядывать в текст. Оба хорошо помнили историю его основания королём Пасторией и понимали, что для Озмы это семейная хроника, куда, возможно, ей не хочется приглашать даже друзей. И судя по тому, что девочка, прокручивая свиток, хмурилась всё сильнее, ей этого действительно не хотелось... Неожиданно библиотечную тишину нарушил звонкий лай Тотошки. Псинка остервенело бросалась в сторону книжной полки, на которой не без труда удалось разглядеть забившуюся в угол Рамину. Мышиная королева пыталась что-то сказать, но ее писк тонул в надрывном лае. - Да что же это такое, в конце концов! - гаркнула Озма с совершенно непривычной для неё резкостью, перекрикивая, в свою очередь, Тотошку. - Чарли, Флита, кто-нибудь! Уведите её! Тотошку, конечно. Здесь храм знаний вообще-то, а не полигон для проявления неуместных инстинктов... Что вы хотели, дорогая сестра?! - обратилась она к Рамине машинально с той же интонацией. Которая мышку предсказуемо смутила. - Ваше Высочество, я, видимо, не вовремя? - Какое это теперь имеет значение? - девочка сама удивлялась своей грубости, но никак не могла её обуздать. - Говорите, пожалуйста. - О чём говорить? - теперь уже Рамина не могла скрыть раздражения. - Весь город уже знает, что вы вернулись, по куполу, простите, лазили у всех на виду, я всё жду, когда ко мне... то есть к себе в тронный зал заглянете... А вас всё нет и нет. Вы меня игнорируете? Я вас чем-то обидела?.. Озма тяжело вздохнула. Вместе с серебряным свистком, который стал для неё, как и диадема для короля Тонконюха, слишком тяжёлым бременем, Рамина избавилась от королевского высокомерия и снобизма. Вот только обидчивость и капризность никуда не делись. - Послушайте, дорогая сестра, - принцесса старалась говорить как можно спокойнее и любезнее, - мы заглянули в город ненадолго и (теперь это уже ясно) скоро его покинем. Если среди неотложных вопросов я не нашла времени к вам зайти - значит, у меня просто нет абсолютно никаких претензий к вашему правлению. Разве не так? - Может быть так, а может, и нет, - с сомнением покачала головой мышь. - Мне и хотелось это выяснить... - Я очень рада, что вы это выяснили. Тем более, мы с вами общаемся чаще, чем с кем бы то ни было, и благодаря свистку можем делать это когда угодно. Передайте, пожалуйста, привет фениксу Гудвину - а то ещё и он вздумает обижаться... Тотошка вернулся в зал с виноватой мордочкой и робко замер, не доходя до принцессы. - Озма, прости. Я опять не смог справиться с инстинктами... - Всё в порядке. Я ведь тоже пока что не могу тебе их подавить. - И вот ещё, - глазки-бусинки блестели мольбой. - Можно меня всё-таки называть... по гендеру, а не по биологическому полу? Девочка сама подошла к Тотошке, погладила чёрную шёрстку. - Извини. Я просто растерялась. Вы с Раминой такое устроили... Оба хороши! Хотя, конечно, её никто не заставлял прибегать сюда со своими обидками и подозрениями... с другой стороны, зная её характер, я могла бы это предвидеть и предупредить. В общем, опять я кругом виновата... Озма попыталась вернуться к чтению, но лицо её снова омрачилось хмурой тучкой, и она устало откинулась на спинку стула. - Что-то я не в настроении для такого чтива - оно на меня плохо влияет... И так уже понятно, что мы должны перенестись в Лисоград и ждать там новых знаков от Руггедо. Бубенчики на шляпе Страшилы вдруг залились энергичным перезвоном. - Не значит ли это, - сказал он, - что мы идём у него на поводу? И фор-маль-но готовы совместно с ним выступить в войне против Бастрахны вместо того, чтобы вести её на два фронта, как того требует от нас волшебная книга Виллины? - Загрызи меня Шестилапый! - вспылил Чарли Блек. - Сейчас от Бастрахны исходит главная опасность всей Волшебной стране! Как-то не до чистоплюйства, чтобы пренебрегать ситуативными тактическими союзами... - При чём тут чи-сто-плюй-ство (какое красивое слово, что бы оно ни значило!), если речь о пред-ска-за-ни-и? Думаешь, если книга Гуррикапа окажется у Руггедо, опасности будет меньше? - А кто об этом говорит?! - Успокойтесь оба! - возвысила голос Озма. - Не бывает войны без переговоров, Чарли тут абсолютно прав. Но и Страшила прав - ни о каком союзе не может идти речи. Есть красные линии, которых мы не должны переступать. - Так-то оно так, - проворчал моряк, - только моя племянница всё ещё бродит в лесу, недоступном для нас, но возможно, уже доступном для Бастрахны... - Это не даёт оснований терять голову, - возразил Страшила. - Просто у тебя нету сердца... - Нету, - смиренно согласился соломенный мудрец. - Я всегда говорил, что мозги лучше.
Sabretooth: Капрал Бефар пишет: Мужчинам, как Вашему Высочеству известно, недоступна вечная молодость Почему такой сексизм и дискриминация?
Капрал Бефар: Меч в озере Вторжение безмолвных сосен в печальный шелест по-осеннему ржавых крон началось незаметно. Лес понемногу темнел, и Аврала это даже успокаивало - всё-таки объятые холодным пламенем деревья для Волшебной страны зрелище экзотическое. И то, что нескончаемый шум листвы в безветренную погоду, к которому привык на третьи сутки пути, становился всё сдержаннее, тоже воспринималось как восстановление нормы. Насторожил, как ни странно, чересчур уж осмелевший Кустис. Забежав далеко вперёд, он настойчиво торопил их энергичными взмахами всех ветвей. Решительность жестов выражалась у него в том, что разные ветви двигались одновременно с бесконечным разнообразием - в разных плоскостях, с разной амплитудой и траекторией, но это непостижимым образом выглядело гармонично и выразительно. Вообще, чем больше Аврал пытался вникнуть в его сигнальную систему (справедливо полагая, что от этого было бы больше толка, чем от выдумывания собственного жестового языка), тем сильнее отчаивался неподъёмностью задачи. Слишком уж по-разному они видят и понимают мир. Вот и сейчас - совершенно очевидно, что он их подгоняет, но при этом ещё и хочет что-то объяснить, и злится на себя, что ему это не удаётся... Ну вот такие они с Энни непонятливые, что поделать! За попытками его понять Аврал далеко не сразу удивился тому факту, что Кустис, ещё вчера боявшийся оторваться от Энни на несколько шагов, ведёт себя так отважно и, можно сказать, по-хозяйски. Лес, хотя и сторонился дороги, продолжал демонстрировать чужакам свою настороженность и раздражение ими как неким инородным телом в своём организме. Однако последние сотни ярдов его активность начала всё более затихать, как и голос листьев, шумящих без ветра. Казалось, дорога ведёт их в глубины крепкого сна. А потом сосен стало как-то неожиданно много. Голые смолистые стволы выросли колоннадами с обеих сторон дороги, устремляясь из лесного хаоса к белым облакам в вышине. Лиственные гиганты поначалу ещё рвались конкурировать с ними за место под солнцем, огромные осины и грабы втискивались в их ряды, ломая строй, но безнадежно проигрывали гонку в рост. Жмущаяся в их тени мелочь кустов и низкорослых деревьев редела с каждым шагом. Снова сомкнулись над дорогой кроны, но теперь намного выше, и солнце уже не прорывалось сквозь заслон резными узорами лучей, а путалось, вязло в густых мохнатых лапах, хвоя которых отсюда казалась иссиня-чёрной, невольно напоминая об экспериментах Тамиза. Полуденный сумрак, однако, не нёс прохладу - сосновые стволы дышали терпким зноем. - Неужели эта дорога действительно куда-то ведёт? - с сомнением покачал головой Аврал, пристально вглядываясь вглубь, где на границе с густой мглой продолжал призывно пружинить Кустис. Мальчик был близок к тому, чтобы окончательно признать Энни феей и довериться ей, не терзаясь лишними вопросами. - Ты меня спрашиваешь? - Энни постаралась спрятать за обычным озорным тоном собственную неуверенность. - Если думаешь, что у меня развилось феерическое чутьё, и оно мне что-то должно подсказывать, то нет, прости... Нижний ярус растительности вскоре исчез совсем, следом и второй начал быстро сворачиваться, пригибаться к земле, отступать в стороны от дороги. Шелест листьев растворился в гулкой и липкой тишине. Не замеченная в облекающем сумраке ветка на дороге треснула под ногой с оглушительным грохотом, прокатившимся эхом от края до края. Господство сосен стало почти безраздельным. Путь, резко выпрямившись и уходя в непроглядную тьму вдали, пролегал внутри мрачного тёмного портика. В сумраке ребята не сразу заметили, как дорога окончательно вынырнула из-под многовековых наслоений земли, исчезнувших вслед за державшей их травой. Брусчатка, отдающая глухим каменным гулом от башмаков, была здесь намного аккуратней, чем на склоне, усиливая ощущение, будто они вовсе не в лесу, а внутри молчаливо пустынного циклопического строения. Между толстыми стволами по обе стороны виднелись новые ряды живых сосновых колонн, смещённые по отношению друг к другу, но тоже вытянутые вдоль дороги на таком же примерно равном расстоянии друг от друга. Всё было очень знакомым - и очень чужим. Непонятным и пугающим. Не оставалось сомнений, что этот тоннель - творение человеческих рук, причём не тех, которые насадили магией весь этот лес. Слишком уж чужеродно вторгался он в буйство его вечного осеннего сна. Или наоборот, стойко противился наступлению леса? Смещённые относительно друг друга ряды сосен оставляли в глубине лишь узкие высокие просветы, в которых, как в стрельчатых окнах пламенеющей готики, одиноко прорывались шальные солнечные лучи, выхватывая из далёкой мглы золото и багряницу тысячелетней осени и лёгкую дымку, клубящуюся над землёй. Кустис, хотя и продолжал сердито поторапливать их красноречивыми взмахами веток, старался теперь не забегать далеко вперёд. Синие кромки его листьев, как ночью, начинали блестеть серебром, и в богатстве его энергичных жестов выглядели удивительной светофеерией, оживляющей бесконечную и мрачную тишину. И словно в ответ на неё вспыхнули, перемигиваясь, рубины на серебряном браслете Энни. - Ты видел? - оживилась девочка. - Думаю, это знак того, что мы на правильном пути к цели! Аврал снова напряжённо всмотрелся вдаль, покачал головой. - Может быть... Но знаешь, пожалуй, пришло время тебе узнать то, что рассказала мне Стелла перед дорогой. Ну, когда ещё не знала, будет ли здесь связь. От столь многообещающего и пугающего вступления Энни было застыла, но Кустис по-прежнему не давал торчать на месте, так что разговор пришлось вести на ходу, не сбавляя темпа. - Собственно говоря, надо было, наверно, рассказать сразу, когда зеркальце разбилось, - мямлил Аврал с этой своей раздражающей Энни обстоятельностью, - но, - он смущённо кашлянул, поперхнувшись продолжением фразы "ты была не в настроении". - Я тебя сейчас стукну! - мрачно пригрозила Энни посохом. - Короче, она не хотела заранее посвящать в это ни Виллину, ни Озму... Они думают, что лес Воюющих деревьев был насажен - Гуррикапом ли, Баккаром ли, - для того, чтобы укрыть от людей меч и книгу. - А это не так? - В том-то и дело, что нет! Только ты не подумай, будто она хотела от тебя это скрыть... Просто боялась, чтобы это тебя прежде времени не сломило. Она сама не очень верит в успех, но если книга Виллины так сказала... Энни вздохнула тихо, но тяжело. Мальчишка был неисправим. Нельзя просто так взять и перейти прямо к сути! Суть же, как постепенно выяснилось, сводилась к следующему. Загадочный Баккар, при каждом упоминании которого щёки Стеллы покрывал румянец национального цвета не хуже, чем Аврала, безуспешно пытался отыскать книгу и меч Гуррикапа. - Но не обнаружил никаких следов. Наставница об этом так уверенно говорила - думаю, знает это от него самого. Оказывается, свой ящик она сделала на основе магических кристаллов, которые оставил ей Баккар. С их помощью он и искал артефакты Гуррикапа... - Тогда понятно, почему она до последнего не хотела об этом рассказывать, - хмыкнула Энни. Аврал внезапно вспылил. - Понятно ей!.. Да, Стелле не хотелось признаваться, что они продолжали видеться незадолго до его ухода. Только тут всё серьёзней ваших девчоночьих глупостей. Короче, перед ней тогда встал выбор - пойти с ним или оставаться доброй волшебницей. Понимаешь? Или - или, иначе никак. Перешагнуть через себя она не захотела или не смогла, и с тех самых пор мучается вопросом, правильно ли поступила. - Почему? - тихо спросила Энни и сама же ответила: - Баккар вскоре ушёл в глубокий космос, "за грань"... - Потому что не мог больше противиться охватывающей его сердце Тьме. И наставница не знает - может, будь они вместе, её бы удалось побороть... - Или не удалось бы, - Энни с сомнением покачала головой. - Или не удалось бы, - эхом согласился Аврал. - Могло стать только хуже, и в мире усилилось бы зло. Но одно дело знать это наверняка и совсем другое - строить догадки, оправдывая ими своё бездействие. По сути, предательство... это её слова, не мои, - уточнил он торопливо. - А потом ещё и контрпример её наставницы Лурлины, которая рад любимого пожертвовала самой жизнью, встал вечным укором, - мальчишка снова смущённо замялся. - Я по некоторым намёкам и обмолвкам догадываюсь, что она в те ещё времена из-за Баккара от неё и ушла. К нему... - А они с Лурлиной так и не помирились? - спросила Энни с болью в голосе. - Уже в Волшебной стране? - Нет, - замотал головой Аврал. - Стелла так и не смогла себя заставить... Ну и понимаешь теперь, почему она Озме не решается рассказать то, что рассказала мне? Да и Виллине тоже - у них и так отношения напряжённые, а тут окажется, что спасение Пастории для Стеллы было, можно сказать, личным долгом, искуплением за Баккара, и отказ Виллины начнёт выглядеть в новом свете... - Бедная Стелла, - вздохнула девочка. - Но получается, меча нигде не было? Даже здесь, где теперь лес? - В том-то и дело! Лес Баккар создал для того, чтобы народы Волшебной страны забыли о том сражении между войсками Гуррикапа и Арахны. Надеялся, что это положит конец их вражде. С мечом это никак не связано. А то, что кристаллы теперь не пронзают лес - всего лишь закон сохранения магической энергии. Но если... Энни вдруг оглушительно взвизгнула и отскочила в сторону. Метнув взгляд в направлении неведомой опасности, Аврал сам в первую секунду напрягся и выставил посох для защиты - очень уж угрожающе замер перед прыжком огромный лев между соснами! Но следом уже и Энни нервно расхохоталась, поняв, что испугалась всего лишь изваяния, ещё и изрядно потрёпанного времени, которое оживил некстати упавший из-за сосновых рядов косой столб света. - Откуда здесь... - Да ты сюда посмотри! По другую сторону дороги навстречу льву бежал каменный воин с обнажённым мечом. Меча минувшие тысячелетия не пощадили, оставив куцый обломок, а вот доспехи выглядели знакомо: примерно такие ребята видели на древних гравюрах в музее Фиолетового дворца. Несомненно, лев и человек бросались друг на друга в смертельной схватке. Но каждый, кто стоял между ними на дороге, оказывался тем самым посреди двух огней, и с обеих сторон с одинаковой яростью бросались именно на него. Это было по-настоящему жутко - и в этом, вне сомнения, и состоял замысел скульптора. Тем более, тут же выяснилось, что это только начало. Парой сосен дальше уже со стороны воина на дорогу бросался разъярённый медведь, атакованный плоскоголовым коротышкой, напоминающим марранов (чьи легенды хранят подозрительно глухое молчание о том, каким образом их предки оказались под землёй и почему служили Спящей Волшебнице). Ещё через дюжину шагов слева скалился в прыжке злобный волк - а вот его соперница, пума или пантера, первоначально изображённая в такой же позе, всё-таки потерпела поражение в этой схватке под воздействием неумолимого времени: валялась на земле, и отбитая при падении голова выкатилась прямо на обочину. И не было этому конца, как не было конца самой сосновой аллее, ни просвета в её глубине. Кустис больше не забегал вперёд, а медленно брёл рядом с ребятами, поникнув серебристыми ветвями. Одни скульптуры сохранились на удивление хорошо, другие утратили всякую форму, так что порой невозможно было понять, кого они изображали, но от этого производили ещё более зловещее впечатление. Все изображены в натуральную величину, люди не выше обычного роста жителей Волшебной страны (рослые балланагарцы, видимо, пришли сюда в более позднюю эпоху), однако соотнести их по внешности или одежде с современными народами было затруднительно. - Это, наверное, войска Арахны и Гуррикапа, - нарушила неловкое молчание Энни. - Скорее всего. Только непонятно, где чьи... - Да какая разница? - голос девочки прозвенел так резко и раздражённо, что Аврал и сам устыдился своей реплики. Действительно, не в этом ли состоял замысел странного мемориала - заставить ощутить ужас войны независимо от того, какая сторона правая? Все участники смертельной схватки изображены, кажется, с одинаковым сочувствием. Впрочем, неизвестно, как воспринимали это древние паломники. Баккар ведь почему-то решил закрыть доступ к этому месту, хотя трудно представить, чтобы оно могло разжигать вражду вместо того, чтобы призывать к миру и согласию... Мысль о Баккаре вернула мальчика к прерванному разговору. - А ещё я думаю, что сама битва происходила именно здесь. Не просто же так памятники стоят... - Похоже на то, - согласилась Энни. - Хочешь сказать, дорога всё-таки привела нас к цели? Но если Баккар не смог в своё время пронзить здесь никакого меча... - При этом Арахна уверена, что он должен быть где-то здесь, - напомнил Аврал. - А ведь Подземье кристаллы Баккара и раньше не пронзали, да? - Энни продолжала размышлять вслух. То ли её глаза совсем приспособились к сумеркам, то ли в конце аллеи незаметно стало развидняться, но она ясно увидела, с каким уважением блеснул взгляд Аврала из-под заломленного берета. - Стелла тоже считает, что меч скорее всего спрятан в Подземье, а в районе битвы находится вход. Поэтому Баккар и не смог его пронзить. Зато Арахне известно, где он - а откуда она могла это узнать, если заснула раньше, чем он был спрятан? Но вот Подземье она за пять тысяч лет изучила во сне досконально. Так что всё сходится. - То есть нам придётся лезть в Подземье? К этому Руггедо? - голос Энни предательски дрогнул, и это не осталось незамеченным. - Может быть, и не придётся, - не слишком убедительным тоном успокоил её Аврал. - Это всего лишь предположение Стеллы. Просто самое правдоподобное... и единственное. Других возможных объяснений пока что нет. На самом деле Энни боялась не столько Руггедо. Давние детские кошмары о сестре, погибшей в заваленной пещере - да ещё и в компании мальчишки! - внезапно ожили в пугающем до озноба совпадении и сковали все мышцы. Но навстречу этому страху уже рос, не давая ему полностью её объять, другой и столь же ужасный - показать себя трусихой перед Авралом. Каким-то чудом они не усилили друг друга, а взаимно уравновесили настолько, что Энни смогла прийти в себя и понять, что стыдиться страха перед кем бы то ни было – не лучшая идея. Если он мешает ей самой, то дело вовсе не в том, что подумают другие. Его надо не скрывать, а побеждать, оправдывая данное авансом прозвище. Не она ли совсем недавно так красиво излагала это Авралу? - Придётся - значит, полезем! - решительно встряхнула она косичками, и алые бабочки запорхали вокруг полей панамки. Да, они снова были отчётливо и ярко алыми - Аврал вдруг понял, что и в самом деле стало светлее, что темень в перспективе прямой, как стрела, дороги уже не такая густая. Однако пришлось отмерить ещё многие сотни шагов, прежде чем тонкие стволы далёких сосен полыхнули в ярких солнечных лучах. И на всём пути их сопровождали - скалились, бросались, замахивались мечами, копьями, пращами с обеих сторон - побитые временем каменные изваяния между деревьями. С каждой новой парой росло и крепло понимание того, что это не просто символическое изображение битвы, что каждая скульптура изображает конкретного её участника, погибшего в кровавой схватке. Очень даже может быть, что они и похоронены под этими памятниками. И от их количества, от бесконечности этого скорбного ряда делалось по-настоящему жутко и противно до тошноты. Но всё-таки он закончился. Распахнулась огромная, под стать гигантской сосновой аллее, круглая поляна, залитая слепящим с непривычки светом - хотя солнце было уже далеко не в зените, и за одинокими деревьями стелились тени длинными чёрными плащами. Среди деревьев из глубины уступчатой каменной котловины под огромными глыбами блеснуло и заискрилось кроваво-бурое зеркало лесного озерца. Но ребята даже не успели как следует удивиться столь необычному цвету воды - их внимание тотчас и надолго переманило нечто другое. На другом берегу прямо над озером нависала исполинская каменная статуя. Верхушки высоких деревьев за спиной длинноволосого бородатого старца, опирающегося на меч в ножнах, с трудом доходили ему до плеч. - Это Гуррикап? - шёпотом спросила Энни. - Думаю, да. И роста он, по преданиям, был примерно такого... Девочка замерла с задранной головой. Как и у скульптур на Аллее, время выступило достойным соавтором гениальному древнему ваятелю. В сглаженных ветрами чертах стало меньше портретного сходства, но парадоксальным образом усилилось настроение, которое, несомненно, стремился передать автор - чувство полного изнеможения, боли и тоски. Пустыми глазницами великан всматривался вглубь Аллеи за спиной ребят, словно пытался охватить скорбным взглядом, полным вины и бессилия, невозможности что-либо исправить, всех павших бойцов своей и вражеской армий. Аврал осторожно отцепил от её рюкзака Всепревращальное полотнище 2.0, расстелил его в тени развесистого клёна. Ноги гудели от усталости, но куда сильнее была усталость на душе. Кустис моментально вкопался в землю рядом и застыл, выставив солнцу зелёные стороны своих листьев. Полотнище само, без команды, сервировалось обедом - ну да, у них же с утра рот гуляет, а заботливая Стелла не могла не предусмотреть автоматический режим. Мальчик хотел окликнуть Энни, но её уже вывел из раздумий запах горячей еды. - Если меч действительно спрятан в Подземье, то вход наверняка здесь, - сказала она, аккуратно присаживаясь на край полотнища (хотелось, конечно, повалиться без сил, но этикет, будь он неладен. Пусть она Аврала уже не так стесняется, и он оказался не таким уж противным, это всё же не повод раскисать). - Угу, - кивнул Аврал с набитым ртом, а прожевав, пояснил: - Озеро похоже на карьер, из которого добывали камень для скульптур. Что если это не единственное его назначение, а скорее маскировка? - Значит, надо обследовать его вдоль всего берега. Где-нибудь между камнями может быть вход. Только сперва отдохнём, конечно. - Обязательно. Поставим палатку, выспимся, - мечтательно протянул Аврал. - Пожалуй, можно и до утра. Потому что Гуррикап наверняка постарался сделать вход незаметным, и так сходу нам его не отыскать. Ты же понимаешь, что все эти статуи тут не просто так: пока не было леса, это место активно посещали. Так что вход, если он действительно здесь, не может быть у всех на виду... - Пожалуй, ты прав, - вздохнула Энни. - Но тогда нечего дрыхнуть, начнём искать уже сегодня, пока светло. Если не увидим с берега, придётся полазить по камням. - У тебя там шило или пружина? - мрачно поинтересовался Аврал. Умом он понимал её правоту, но перспектива карабкаться куда-то по скалам, толком не отдохнув, его совсем не воодушевляла. - Прежде чем тупо переть напролом, давай лучше мозгами поработаем. Смотри: Гуррикап должен был постараться, чтобы вход не был заметен толпе, но будущий Белый рыцарь смог его отыскать. Логично? - Да. - Ну так едва ли это просто какая-то щель между камнями! Скорее головоломка, которую надо разгадать, увидев оставленные подсказки. В старину в Волшебной стране такое любили, я читал... - И где же эти подсказки? - насмешливо спросила Энни. Мальчишка сохранял невозмутимость: - Вот их и придётся искать. Главное, чтобы не пропустили - а то будем пыриться только в камни, высматривая вход... - И снова ты прав, - легко согласилась Энни. - Но пока подсказок нет, можно попытаться распутать клубок и с другой стороны. - Что ты имеешь в виду? - Аврал непонимающе прищурился. - Как Гуррикап мог замаскировать вход? Волшебством же, наверное, раз он могущественный чародей? Мне кажется, просто закрыл его огромным камнем. И должен быть какой-то магический ключ, чтобы его отодвинуть. И тогда вход сразу станет заметен... - Правдоподобно, - оживился Аврал. - Мог ещё для надёжности уровень воды поднять, тогда этой глыбы даже не видно, пока он не опустится. - Только бы нырять не пришлось, - брезгливо поёжилась девочка, скосившись в сторону озера. Густая непрозрачная вода цвета то ли ржавчины, то ли крови совсем не располагала к купанию. - Да нет, скорее всего, действительно должен быть какой-то "ключ" - артефакт или заклинание, которое спустит, если надо, воду, откроет вход, - уверенно встряхнул кудрями Аврал. - Гуррикап же, не забывай, был великаном, а значит, мыслил исходя из своих масштабов. Вспомни Аллею или глянь на этот его памятник... Так что там точно будет не щель между камнями, - мальчик уже и сам забыл об усталости и всё больше воодушевлялся. - Я даже думаю, входом может быть весь этот карьер. А под ним - огромный тоннель, по которому спускался сам Гуррикап, чтобы оставить меч! Не зря же фигура прямо над обрывом... Энни прикипела взглядом к статуе. - Слушай, но ведь если меч такой же огромный, как же ты его... - Спрашивает человек, который носит корону то на пальце, то на запястье! - рассмеялся Аврал. - В самом деле, - смутилась Энни. Сняла серебряный браслет, тут же превратившийся в диадему, надела его снова кольцом на палец, словно напоминая себе, что волшебные вещи могут подстраиваться размером под хозяина. - Какая же я глупая! Хотя, - она снова окинула взглядом статую с ног до макушки, - если бы на моём месте был Мудрый Страшила, он бы сказал, что "ключ" надо искать там. - Почему? - Потому что там наверняка было меньше всего любопытных! - торжествующе объяснила девочка. И снова Аврал не смог с ней не согласиться. Если Гуррикапа чтили и боялись, то навряд ли подолгу бродили возле его статуи. Тем более, она и сама внушает трепет - даже ему. Хотя энтузиазма Энни, готовой броситься проверять свою гипотезу прямо сейчас, он не разделял совсем не поэтому. Просто почему бы, в самом деле, не полежать в тени хотя бы с полчасика? Солнце ещё довольно высоко. Но уже и Кустис выкопался, понёсся к озеру, призывно размахивая ветвями. - Двое против одного? - ухмыльнулся Аврал и скомандовал Всепревращальному полотнищу 2.0 свернуться в скатку. Со стороны Аллеи к озеру шёл плавный спуск, а чуть в стороне даже широкие каменные ступени - с учётом роста местных жителей, скорее амфитеатр для всяких памятных мероприятий. Однако чем дальше, тем выше и отвеснее громоздились по обе стороны огромные глыбы, сходясь под статуей в почти вертикальную стену. Впрочем, туда вели отчётливо обозначенные тропы, на крутых подъёмах переходя в лестницы. Конечно, первоначальную версию о щели между камнями тоже не следовало сбрасывать со счетов, и ребята на всём пути внимательно присматривались к противоположному берегу. В одном месте тропа вплотную подошла к краю, вернее, к своеобразному балкончику из пары голых глыб, нависших над бурой непроницаемой гладью на довольно уже приличной высоте. Энни отважно встала на самой кромке, разглядывая противолежащие камни - и вдруг качнулась под порывом ветра... Молнией метнулся Аврал, резко дёрнув её на себя за рюкзак. Ожидал, что завизжит, а затем от смущения наговорит ему обычных резкостей. Но она лишь уставилась распахнутым серым взглядом, в котором диффузно перетекали друг в друга удивление и благодарность. - Да что ты, в самом деле... Не такая я уж и немощная! - Знаешь, мне совсем не хочется это проверять, - проворчал Аврал. За очередным поворотом оставшийся участок пути к подножию статуи открывался как на ладони. С приближением каменного Гуррикапа всё меньше читались в его облике смятение и уныние, поразившие ребят с противоположного берега. Только мощь и напор грубых угловатых блоков, из которых складывалась фигура великана. Уже отсюда они чувствовали себя крохотными и ничтожными на его фоне, возникало непреодолимое желание поскорее отсюда уйти - и уж во всяком случае, не приближаться к этим огромным сапогам с квадратными носками над озером. Замер даже Кустис, до сих пор бодро трусивший впереди. Может быть, дело не только в размерах изваяния и его художественном облике? Что если эти чувства вызывает наложенное на него заклятие? Но тогда искомая подсказка или магический ключ в Подземье точно находятся там, и надо не пялиться на статую, а добираться до неё как можно скорее. Но добраться так и не удалось. Совсем рядом взвился вдруг вихрь, сбивая их с ног. Поднятая туча пыли вертелась огромным безумным волчком, расширялась, подобно смерчу. Энни, пытаясь устоять, машинально вцепилась мальчику в рукав - а тот, хотя и сам с трудом держался на ногах, приосанился и с подлинно рыцарской учтивостью подхватил её под локоть - как тогда, при битве с Чёрным Пламенем. - Это, наверное, ещё один уровень защиты Гуррикапа, - неуверенно предположил Аврал. Но всё было гораздо хуже, и о Чёрном Пламени Энни вспомнила не зря. В центре вихря вырос столбом узкий чёрный луч. Словно кто-то тонким лезвием прорезал в пространстве щель, из которой начали сочиться чёрные огненные языки. И всё вдруг прекратилось так же внезапно, как началось. Вихрь утих, щель затянулась, а Пламя оформилось в знакомую до дрожи чёрную фигуру. Только была она теперь раза в два больше, чем раньше, на экране у Стеллы - не намного ниже ростом пятиметрового Тилли-Вилли. С лицом и смолистыми космами Арахны. - Ага! - радостно воскликнула колдунья, оглядевшись по сторонам и лишь чудом не заметив ребят. - Всё-таки он предсказуем: действительно спрятал книгу рядом с мечом, надеясь, что меч меня отпугнёт... Но где она? очень слабый сигнал... Волшебница растерянно завертела головой... и уткнулась взглядом прямо в Энни! От удивления и мимолётного испуга её лицо тотчас подёрнулось морщинами и крючковатым носом Бастинды. - Фея Будущих Побед? - оскалилась старуха. - У вас с сестрой, как я погляжу, общая вредная привычка - всюду меня преследовать. Да только всё напрасно. Ваше время кончилось! С ехидным смешком щёлкнула она кривыми иссохшими пальцами - и Энни с Авралом застыли в оцепенении, не в состоянии пошевелиться. Только Кустис ожесточённо тряс ветвями, пытаясь сдвинуться с места, да так, что сыпались по сторонам сине-зелёные лоскутки листвы. Но его жесты колдунью, видимо, не пугали, поэтому и тратить волшебство на полное его обездвижение она не стала. - Сейчас мне не до вас, мелюзга! Потом придумаю муки поизощрённей, достойные сестры Феи Убивающего Домика и её свиты. Чтобы сполна расквитаться за своё десятилетнее унижение, - на этих словах морщины снова разгладились в красную рожу Арахны. - Это вообще ничто по сравнению со сном длиною в пять тысячелетий! - гаркнула она на Бастинду, загоняя ёё на периферию сознания. - Главное сейчас - книга Гуррикапа. Она где-то здесь, совсем рядом, - раскосый взгляд бегал по сторонам, - но аура проклятого меча создаёт помехи. Жалкий великанишка думал меня этим остановить? Последние слова прозвучали яростным звериным рёвом, и лицо чародейки приобрело усреднённые черты Бастрахны, в два раза ужаснее обеих прототипш, с чередой чёрных и седых прядей и с Чёрным Пламенем, пылающим в глубине зрачков. (Продолжение ниже)
Капрал Бефар: (Продолжение) Энни вдруг почувствовала, что может ворочать шеей. Сила, державшая её, слегка ослабла. Осторожно повернула голову в сторону Аврала, увидела, как напряжены мышцы мальчишки, тщетно пытающегося разорвать магические путы. Ощутила на себе идущий откуда-то сверху взгляд. Насколько позволяли чары, задрала голову. Пустые глазницы каменного Гуррикапа глядели прямо на неё. Этого не могло быть. Она же хорошо помнила, что взгляд великана был направлен вдоль Аллеи - совсем в другую сторону. И тем не менее, сейчас он смотрел именно на неё - сочувственно и в то же время требовательно, будто чего-то ожидая. Энни попробовала пошевелиться. Оказывается, вслед за шеей у неё отпустило левую кисть - с серебряным обручем на пальце. Аккуратно ею подвигала. Бастрахна, к счастью, не заметила ни этих телодвижений, ни снова вспыхнувшей волшебным огнём рубиновой звёздочки за монограммой Oz - Книга! - рычала она. - Где книга? Память об утренней битве с призрачными воронами была слишком свежа, и Энни уже подумывала, не попробовать ли ей и против колдуньи направить разящий луч - а вдруг получится? Но на всякий случай снова взглянула в каменные глазницы Гуррикапа, и не нашла в них одобрения такой идее. Да по правде сказать, в этих провалах вообще больше не читалось никаких мыслей и эмоций. Это и на глазницы-то не слишком было похоже - просто щели в каменной глыбе. Щели? "Ключ", говорили они с Авралом. А может быть, замок? Девочка двигала кистью, стараясь, чтобы воображаемый луч от рубина упал на изваяние. И действительно, на нём зажглось алое пятнышко, солнечный зайчик, который по мере приближения к голове великана разгорался всё ярче. А когда он уже полз по щеке, его заметила и Бастрахна. - Стой! - заорала истошным голосом, проследив его источник. Но было поздно. Рубиновый огонёк нырнул вглубь глазницы - и по телу статуи пошли трещины. Будто растаял бетон, скреплявший каменные блоки. С грохотом они стали отваливаться во все стороны. В том числе, разумеется, и прямо в озеро, над которым нависало изваяние. Огромная волна ржавой воды выплеснула из озера прямо на волшебницу. И тотчас с ней начало происходить что-то непонятное. Словно грязный канзасский снег по весне, словно грудка коричневого сахара в чашке, Бастрахна начала оседать и уменьшаться в размерах. Энни почувствовала, что заклятие её больше не сковывает. А Кустис с Авралом уже неслись наперегонки к тающей колдунье. - Пятьсот лет я сторонилась воды, не умывалась и не чистила зубы, потому что мне напророчили смерть от неё, - бормотала та изменившимся лицом Бастинды, уже достигнув обычного человеческого роста. - А соединившись с Арахной, решила, что обошла предсказание. Но оказывается, речь шла не об обычной воде, и именно из-за Арахны я теперь гибну... Лицо её, ставшее ноздреватым, как губка, словно втянулось внутрь, вывернувшись наизнанку чертами Арахны. - Филин был прав! - заревела она, и из растущих пор лица повалили сквозь дым гаснущие худосочные язычки чёрного пламени. Лишь немногим из них удалось, растворив в себе всё, что осталось от волшебницы, собраться воедино, вспыхнуть на несколько секунд меркнущим плазмоидом и просочиться в землю, которая ещё долго продолжала чадить в этом месте зловонными испарениями. - Победа? - неуверенно пробормотал Аврал, вопросительно глядя на Энни. Та молчала, и только холодный пот струился из-под чёлки. Метаморфозы волшебницы отвлекли их внимание от разрушающейся статуи. Между тем, облицовочные блоки отлетели от неё почти полностью, обнажив уродливый металлический каркас, на котором, оказывается, держались. Лишь каменный меч великана чудом оставался невредим, возвышаясь посреди завала. Каменный ли?.. Тысячелетняя пыль осыпалась с эфеса, и теперь он встречал их с высоты холодным блеском. А в перекрестье вспыхнул вдруг огромный кровавый рубин. - Энни, мы ошибались! - радостно заорал Аврал. - Гуррикап вовсе не прятал меч - он всё это время был на виду. Но девочку что-то смущало. - Почему же тогда Баккар не смог его пронзить? - Да какая разница? Ты же видишь - это и есть настоящий меч! Рубин на рукояти меча отчётливо замерцал. Энни взглянула на своё колечко - рубиновая звёздочка мигала ему в такт. Из-за навалившихся испытаний и переживаний очевидная мысль - что надо повторить трюк с глазом и просто соединить их лучи - посетила её голову слишком поздно. - Погоди! - крикнула она вдогонку Авралу, но тот уже нёсся к каменным ножнам, размахивая руками. Азарт преполнял и окрылял его. Предназначение всей его жизни, о котором твердили ему с младенчества, готово было свершиться через считанные минуты. Впервые за тысячи лет в Волшебной стране явится Белый рыцарь, наследник Меча Гуррикапа. И не видел он того, что было заметно Энни - как накренились рукоять и гарда, ясно давая понять, что никакого клинка в ножнах нет... С приближением Аврала к каменной стеле, изображающей ножны, эфес великанского меча сползал с её верхушки всё сильнее и в конце концов предсказуемо грохнулся оземь. Сильным ударом раскололо нависшую над карьером скалу, так что Аврал, находившийся всё ещё на солидном расстоянии от обломков статуи, не устоял на ногах. Отрикошетив от неё, эфес шумно плюхнулся в озеро, снова взметнув фонтан кровавых брызг. Но вместо того, чтобы следом сомкнуться и успокоиться, вода в озере начала вдруг бурно бурлить, покрывая его поверхность огромными пузырями. Замерев над обрывом, Энни наблюдала, как светлеет вода, как всё виднее становится лежащий на дне на обломках статуи гигантский эфес. В спину уже дышал запыхавшийся Аврал и шелестел оставшимися листьями Кустис. Бурые частицы, ранее растворённые по всему объёму, сгущались и концентрировались от рукояти меча вдоль линии, перечёркивающей по диаметру озеро. По мере того, как всё прозрачней делалась остальная вода, полоса из бурой становилась пурпурной, а затем вдруг блеснула под лучами низкого солнца золотистой поверхностью клинка.
Donald: Вот так вот вселяйся в Бастинду)) опрометчиво было со стороны Арахны, опрометчиво)
Капрал Бефар: Белый рыцарь - Так вот почему Баккар не мог пронзить Меч! - запоздало догадался Аврал, наблюдая, как в хрустальных водах твердеет уже совсем не призрачное лезвие. - Он просто не существовал как целое в одном месте... В самом деле, клинок был растворён в воде, заполняя весь объём озера, а эфес фактически подвешен в воздухе. Нигде на земле не было ни того, ни другого. - Это понятно, - сердито отмахнулась Энни. - Непонятно, почему ты не остановился, когда я тебе кричала... Мальчик пристыженно потупил взгляд. Ну да, что тут возразить... Стелла его строго инструктировала на предмет главенства Энни в экспедиции и необходимости беспрекословно её слушаться. Но ведь цель уже почти достигнута, он без пяти минут Белый рыцарь, Защитник Волшебной страны, не нуждающийся в водительстве девчонок, пусть даже и фей. Осталось только протянуть руку к мечу... Но с этим-то и случилась заминка. - Похоже, нырять всё-таки придётся, - сказала девочка. Эфес упал рубином вниз, да и её колечко больше не отзывалось. Но это, наверное, больше не имело значения - меч ведь восстановился. Почти. Крошечная в его масштабе щербинка у острия была с учётом великанского размера хорошо заметна даже с обрыва сквозь толщу воды. Время шло, а она так и не зарастала. - Наверное, этот кусок унесло в себе Чёрное Пламя, - предположил Аврал. - Смотри, что получается. Бастинда боялась воды, а Арахна - меча Гуррикапа. И когда они оказались в одном теле, то на первый взгляд, обезопасили этим друг друга. И только Меч, растворённый в воде, смог поразить обеих... Это было похоже на правду, но болтать у Аврала получалось лучше, чем действовать. - Щербатый Меч - всё же Меч, - молвила Энни мудрость, достойную Страшилы. - Если это всё, остаётся его взять. Я же правильно понимаю - новый хозяин должен просто его коснуться, чтобы он уменьшился? Или ты теперь боишься без моей команды? Но Аврал продолжал мяться. - Энии, - сказал он наконец, - есть один нюанс... В общем, я не умею плавать. Плохо держусь на воде. Так уж получилось... Девочка оторопело глядела на него, словно услышала признание в чём-то совершенно невозможном и постыдном. Не то чтобы она была отличной пловчихой - не так уж часто выпадала возможность выбраться с родителями или с О'Келли на дальние озёра - но проблемы с тем, чтобы, лёгши на воду, не сразу начать тонуть, никогда не испытывала. Всякое, конечно, бывает. Если бы мальчишка не задирал перед ней постоянно нос и не бравировал своей крутизной, она бы ему сейчас просто посочувствовала, а не таращилась с таким испугом, против воли снова вгоняя в краску. И в затянувшейся неловкой паузе с озером продолжались метаморфозы. - Что это? - спросил мальчик, радуясь поводу отвлечь внимание Энни от своих пунцовеющих щёк и ушей. Вдоль линии берега вода вдруг начала покрываться странной тонкой коркой, напоминающей грубое стекло или слюду. - Это лёд, Аврал, - печально ответила Энни. - Самый обыкновенный лёд. Видимо, меч от долгого лежания в воде начинает её замораживать. Его надо забрать как можно скорее. Давай же, Белый рыцарь! Мальчишка было дёрнулся, но остался стоять на месте. - Тогда я сама! - Энни решительно отбросила в сторону панамку и освободилась от лямок рюкзака. Обрыв здесь был ещё сравнительно невысоким, а главное, щель между глыбами позволяла спуститься почти на треть. Блоки от развалившейся статуи сюда не долетели, а дно, кажется, мягкое, не ушибёшься. Прыжок, показавшийся самой Энни неуклюжим из-за невозможности как следует оттолкнуться, а Авралу - очень красивым. Всплеск в ореоле хрустальных брызг. Чего Энни совсем не ожидала - того, что вода окажется уже настолько холодной... Мороз буквально сковал суставы. Девочка судорожно вынырнула, глотнула воздух. Контраст знойного лета и ледяной воды был поразителен. Отчаянно забарахталась руками и ногами, чтобы поскорее добраться до меча и заодно немного согреться. Ей начинало казаться, что она застыла на месте, поскольку оборачиваясь, видела краем глаза кромку льда почти на том же расстоянии. И лишь когда гигантская рукоять Меча заблестела совсем рядом, поняла, что правда ещё ужасней: так быстро замерзало озеро, и лёд её попросту догонял. К счастью, Меч начал уменьшаться уже при её приближении, не дожидаясь, пока она до него дотронется. В этом не было бы ничего хорошего, если бы он стягивался к центру, убегая таким образом от Энни на середину озера. Но неподвижной точкой, к которой сжимались его концы, оказалось перекрестье эфеса. Впрочем, рукоять всё равно от неё удалялась, но это уже не критично. Пара рывков и... Главное, удастся ли выплыть с тяжёлым мечом, не будет ли он тянуть ко дну... Меч почти достиг человеческого размера, когда Энни была готова в него вцепиться. Щель между блоками от статуи, на которых он лежал, теперь была для него слишком широка, и клинок, перевешивая, начал медленно туда скользить. Рукоять ушла вверх прямо у Энни из-под руки. Она попыталась её перехватить, но замёрзшие пальцы не слушались и не гнулись. Платье задубело и сковывало движения, косички, казалось, превратились в сосульки. Воздуха не хватало. Энни вынырнула и жадно вдохнула полной грудью, успев заметить, как близко со всех сторон подошёл лёд. Авралу с обрыва отчётливо были видны и проблемы Энни с мечом, и стремительно сужающаяся полынья. Смотреть, как льдины смыкаются над головой девочки, он больше не мог. Прыгнул на лёд прямо с верхушки обрыва, удивляясь тому, как остро царапают осколки и как медленно розовеет от его крови парализующе ледяная вода. Энни этого не видела и не слышала. Задерживая дыхание, погружалась она вслед за Мечом в щель между каменными блоками, которые на глазах покрывались толстой мохнатой изморозью. * * * Гуамоколатокинт наотрез отказался оставаться в Изумрудном городе. - Кто защитит меня здесь от Бастрахны, если она вздумает мне отомстить за побег? Дин Гиор? Тилли-Вилли с дуболомами? - Ну ты и трус! - качал головой Чарли Блек. - И не говори, - вторила ему Озма. - Кажется, десять лет с Бастиндой пошли ему совсем не на пользу. Раньше он метался от меня к ней и обратно ради собственной выгоды, манипулировать нами пытался в своих интересах. А тут предал её просто из страха, опасаясь за свои перья... - Ты мне не доверяешь? - хлопал филин печальными глазами. - Если бы не доверяла, побоялась бы тебя оставить без своего присмотра в Изумрудном городе. - Ну а я, если бы хитрил, упирал бы на то, что вам от меня будет больше пользы, чем здесь. И это, кстати, чистая правда. Но я же честно признался, что боюсь! - Всё-таки переиграл меня, пройдоха! - рассмеялась девочка. - Да куда я от тебя денусь... В итоге, в Лисоград перенеслись впятером, и Гуамоколатокинт вместе с Чарли, Страшилой и Тотошкой составил свиту принцессы. Город из насыпных холмов с розовеющими в лучах низкого солнца верхушками оказался объят непривычной тревогой, близкой к панике. Лисицы на задних лапах угрюмо сновали по улицам с поникшими острыми мордочками в непременных масках из листьев рафалоо и из-за опущенных взглядов далеко не сразу заметили Озму со спутниками. Но заметив, моментально оживились. Вскоре, ещё издали отвешивая принцессе учтивые поклоны, появился первый министр Долгохвост с золотой цепью. Чарли с грустью отметил, что чёрно-бурая шубка его старого знакомого тоже слегка припорошилась за десять лет сединой. - Столь оперативный визит Вашего Высочества без предварительного уведомления означает ли, что скорбная весть о нашей трагедии уже достигла Изумрудного города? - спросил он в своей обычной церемониальной манере, но в чёрных его глазах стояла искренняя печаль. - Эмм... нет, если честно, - растерялась Озма. - А что случилось-то? Долгохвост понуро опустил голову. - Полчаса назад Августейшая королевская чета по обыкновению трудилась в саду, отдыхая, в подражание Вашему Высочеству, от государственных забот и вдохновляя подданных своим примером. Как известно, Его Лисичество Тонконюх XVI обладает тонким и изысканным обонянием, позволяющим, в частности, вовремя распознать ту раннюю стадию созревания плодов кроличьих деревьев, на которой они особенно сочны и вкусны. Естественно, дегустировать их аромат приходится без маски, хотя мы стараемся следовать рекомендациям Вашего Высочества, переданным птичьим телеграфом, и не снимать их надолго без надобности. И в самый разгар этого ответственного занятия на сад опустился сизый туман... - Всё-таки дошло и до вас, - сочувственно констатировала Озма. - Туман захватил совсем небольшой участок и быстро развеялся. Но к несчастью, король был в эти минуты без маски, и... Её Королевское Величество Быстроножка сейчас пребывает в глубокой скорби в саду вместе с занемогшим супругом. Я не дерзнул сообщить ей о вашем прибытии... - И не надо, - вклинилась принцесса в витиеватые сплетения словес. - Мы сами к ней пойдём. - О, Ваше Высочество так добры и великодушны, - просиял Долгохвост. Уходящие в бесконечную даль плантации начинались прямо за рядами холмов, испещрённых чёрными провалами нор. Кроличьи деревья были аккуратно высажены на одинаковом расстоянии. И так же аккуратно, как под линейку, пролегла сквозь сад черта, за которой деревья стояли без единого плода. - Это так ровно лёг туман, с такой чёткой границей? - удивлялась Озма. - Руггедо де-мон-стри-ру-ет нам свои возможности, - уверенно бормотал Страшила. - Это случилось полчаса назад, то есть тогда, когда мы уже расшифровали его первое послание и готовились перенестись в Лисоград. А то, что его жертвой стал король, видимо, должно нас запугать, показать серьёзность его на-ме-ре-ний... На территории, временно лишённой волшебства, кроличьи плоды попросту исчезли. Вероятно, не навсегда, но голые деревья, ранее непрерывно плодоносившие круглый год, выглядели непривычно до жути. Даже для гостей - а что уж говорить о самих лисицах! Эта зона врезалась в сад тупым клином, быстро расширяясь - и когда не тронутые туманом деревья, по-прежнему густо увешанные плодами, виднелись уже только в далёкой перспективе в конце рядов, взорам друзей открылась трогательная и грустная картина. Королева Быстроножка совсем по-человечески гладила лапой рыжего Тонконюха, который не отрывал от неё умного и осмысленного, но вместе с тем растерянного взгляда. Он первым учуял гостей и настороженно обернулся к ним, по-прежнему на четвереньках, всем своим обликом свидетельствуя, что видит их впервые, и никакое воспоминание не шевельнулось в его промытых туманом мозгах. - Ваше Высочество, - королева с надеждой подалась навстречу Озме, - неужели посланное мною с птичьей эстафетой известие уже успело вас достигнуть? Я, наверное, потеряла счёт времени, обезумев от горя вместе с моим дорогим Тонконюхом? Лис, убедившись, что Быстроножка общается с чужаками мирно и приветливо, успокоился и начал их внимательно обнюхивать. - Он совсем меня не помнит, хотя, кажется, начинает понимать, что я говорю, - продолжала стенать королева. - Правда ли, что птицы-учителя в Изумрудном городе умеют восстанавливать речь и память? - Речь - да, и очень хорошо, хотя с лёгким птичьим акцентом. А вот память по такой методике возвращается медленно и фрагментарно, и только после долгих рассказов пациентам об их прошлом. Впрочем, уже найден более эффективный способ... - О, за этим делом не станет! - живо вскинулась Быстроножка, даже не обратив внимание на последние слова принцессы. - Я и так всё это время разговаривала с ним, не умолкая, и готова делать это сутками, лишь бы вернуть лисьему народу его короля, а себе супруга. Тем более, - её глаза зло блеснули, - мой кузен принц Кривоног уже давно мечтает о престоле, хотя его способности слишком отстают от амбиций его матушки Остроухой, подстрекающей его к этой борьбе. Но почему же туман не подействовал на меня, хотя я тоже была без маски? Озма окинула взглядом бриллиантовое колье на шее Быстроножки, улыбнулась: - Странная причуда - работать в саду, не снимая украшений, но вам она пошла на пользу. Волшебница Стелла буквально несколько дней назад открыла свойства бриллиантов в борьбе с туманом (или, если откровенно, подслушала о них у Бастрахны), и за всеми перипетиями, о которых вы, вероятно, слышали, это ещё не успели предать широкой огласке. К тому же я просто не сообразила, - девочка виновато опустила глаза, - что для вас, в отличие от других разумных животных, этот способ может быть актуальным. К сожалению, бриллианты позволяют нейтрализовать только прямое воздействие тумана, а не его последствия. Но... - Озма, - перебил её вдруг Чарли, и вид его был совершенно растерянным и глупым, - я вспомнил, что я забыл... - Рифы и мели! - иронично ввернула принцесса его собственное экспрессивное выражение. - Ты яснее можешь выражаться? Было бы совсем некстати возвращать тебя в Изумрудный город лечиться от афазии и амнезии вместе с беднягой Тонконюхом... - Пузырёк! - лаконично ответил Чарли, проигнорировав её остроты, и полез в карман моряцкой куртки - отнюдь не за словом. Теперь ахнула и принцесса. На грубой ладони моряка действтельно лежал флакончик, прнесенный Кагги-Карр в Фиолетовый дворец, с прицепленным ярлыком-рецептом спасительного зелья. - Ну ты даёшь, шкипер, - покачала головой Озма. - Хорошо хоть сейчас о нём вспомнил. А если бы уже в Подземье, где не будут работать серебряные туфельки? - Можно подумать, я один забыл его отдать Дину Гиору, а не все мы, - сердито проворчал моряк. - Зато нет худа без добра... - Пожалуй, ты прав, - согласилась принцесса с внезапной серьёзностью. - Мироздание снова нам подыгрывает. Странно даже. - Рояль в кустах! - важно промолвил молчавший до сих пор Гуамоколатокинт и в ответ на недоумённые взгляды пояснил: - Это такой колдовской термин... Тонконюх уже издали морщился от резкого запаха снадобья, но Озма со своей обычной мягкой настойчивостью заставила его вдохнуть. Взгляд лиса моментально просветлел, он вскочил на задние лапы и смущённо поблагодарил принцессу всё ещё заплетающимся языком: - Ва-ше Высо-чество... не знаю, чем я смогу вас отблагодарить за своё спасение и спасение престола... - Пустое, - отмахнулась Озма. - Но если поможете нам понять, что это за новое послание оставил нам Руггедо с помощью тумана... - Я думаю, - изрёк Страшила, - на него надо посмотреть сверху, как в прошлый раз. Несколько взглядов одновременно устремились на филина. Гуамоколатокинт не нуждался в уговорах и был рад засвидетельствовать свою пользу. Молча взмыл в воздух, нарезал несколько кругов над деревьями. - Деревья, оставшиеся без плодов, образуют равнобедренный треугольник с вытянутой вершиной, - доложил он, вернувшись. Страшила наморщил лоб, из которого привычно полезли иголки и булавки. - Если треугольник ра-вно-бед-рен-ный, значит, у него совпадают высота, медиана и бис-сек-три-са. Надо отметить деревья, лежащие примерно на этой линии. Вершина задаёт направление, как стрелка. Осталось посмотреть на карте, куда она указывает. Куда продлевается эта линия. - У вас во дворце есть подробные карты? - спросила Озма. - Конечно! - ответил король несколько обиженно. А ещё во дворце, по-прежнему освещённом гирляндами рудокопских шариков, нашёлся стеклянный сосуд с плотной пробкой, куда принцесса щедро отлила половину экстракта - в конце концов, орехи нух-нух в здешних краях не растут. Остальное, снабдив запиской для Дина Гиора (на листе большого формата крупными буквами, не оставляя шанса проглядеть его за заботой о бороде), отправила щелчком каблуков в Изумрудный город на стол к Полковнику. Каждое использование туфелек всё ещё вызывало у неё лёгкое головокружение и тошноту, но уже гораздо меньше, чем ранее - сила успешно восстанавливалась. Обсудив с королевской четой, как можно эффективно использовать имеющиеся в Лисограде бриллианты для хотя бы частичной защиты кроличьих деревьев от возможного повторения, Озма наконец приступила к изучению карты. Долго ломать над ней голову не пришлось: линия в направлении стрелки из поражённой туманом области упиралась точно в северный край второго, более широкого и длинного оврага из двух, не так давно пересёкших после землетрясения Дорогу из жёлтого кирпича, концы которых разбегались от неё очень далеко. - Кажется, моё давнее предположение, что саблезубых тигров выбросило из Подземья землетрясением, и через эту расселину они туда и вернулись, когда мы нагнали на них страху, подтверждается, - заметил Чарли. - Мне, по крайней мере, хотелось бы на это надеяться, - устало сказала Озма. - Что там наконец-то будет вход во владения Руггедо, а не очередной ребус от него. И что нас встретят... и не саблезубы... А если так, то давайте уже перенесёмся туда не откладывая, пока не стемнело. Но команда серебряным туфелькам "Несите нас на дно северного конца большого оврага" лишь снова подняла бурю, раскачавшую гроздья светящихся шариков в дикую пляску теней по стенам дворцовой пещеры. - Что ж - зато мы теперь убедились, что дно оврага действительно является частью Подземья, где не действует магия туфелек... - Получается, что мы оттуда и выбраться не сможем, если что? - выпучил глаза Гумоколатокинт. - Почему же, - холодно ответила Озма, - ты очень даже неплохо летаешь. И к тому же ещё не поздно отказаться - тебя ведь насильно никто не тянет... - Вот что мне надо сделать, чтобы вы начали относиться ко мне как к части команды, а не ненадёжному перебежчику? - обиженно ухнул филин. - Для начала - перестать задавать глупые вопросы. По-моему, очевидно, что Руггедо бросает нам вызов и ставит свои жёсткие условия для встречи. И мы его вроде бы приняли, нет? - Но ведь ты сама говорила о "красных линиях"... - Я говорила о морально неприемлемых вещах, а не об опасностях. И если тебя единственного из всех они тревожат, я серьёзно и без всяких обид предлагаю подумать до утра. Если, конечно, Их Лисичества не откажут нам в ночлеге. - Неужели мы чем-то дали повод такое заподозрить? - воскликнул король Тонконюх. Озма рассмеялась: - Вот в кои-то веки решишь соблюсти королевский этикет - так на тебя ещё и обижаются! Тогда я ещё понаглею и попрошу длинных и прочных верёвок. - Всё, что скажет Ваше Высочество, сверх обязательного роскошного ужина и лучшей опочивальни! - Отлично. Выдвинемся на рассвете пешком - здесь ведь не так уж и далеко. * * * И снизу лёд, и сверху - маюсь между... Выбираться на крепнущую с каждой минутой корку, быстро ползти по ней, пока снова не проломится под твоей тяжестью, на самом деле оказалось не таким уж плохим способом добраться до Энни. Ей всё-таки удалось вытащить меч из щели между каменными блоками, не дав ему опуститься на дно. Но уже на исходе сил и воздуха в лёгких. Вынырнула, по-прежнему не замечая Аврала, судорожно глотнула воздух и снова ушла под воду. Меч не поддавался - успел примёрзнуть к блоку. Энни ожесточённо дёргала на себя рукоять, которая сама всё сильнее обжигала руки леденящим холодом. Покрытый изморозью камень почему-то погружался во тьму, света сверху становилось всё меньше, окружающий сумрак сгущался. Казалось, ещё рывок - и меч поддастся. Но мороз лишь сильнее приковывал его. Силы таяли вместе с надеждой. Она уже совсем не чувствовала пальцев, хотя, наверное, могла бы их разогнуть и выпустить меч. Но по телу разливалась тёплая волна усталости и безразличия, мысли туманились, росло желание закрыть глаза и опуститься на дно... Аврал подхватил её, когда рукоять меча всё-таки выскользнула из оцепеневших пальцев. Энни механически разводила руками, пытаясь куда-то плыть под водой, но лицо её было опущено и глаза закрыты. Вцепившись в девочку, Аврал пробовал разбить спиной неподдающийся, такой уже крепкий лёд. Удалось это далеко не сразу. На поверхности Энни с непонимающими глазами стала отплёвывать воду и, кажется, окончательно потеряла сознание. Начала снова погружаться, и мальчик с трудом смог её удержать. Сам он держался только благодаря льду. Ломал наступающую снова и снова кору, что требовало всё больше усилий, одновременно опирался на неё. Выбраться на лёд, еще и вместе с девочкой, было невозможно, мокрая и дубеющая в студёной воде одежда тянула вниз. Краем глаза Аврал уловил мельтешащую вверху тень, задрал, насколько мог, голову. Над высоким обрывом Кустис аккуратно нёс на шипастых ветвях скатку Всепревращального полотнища 2.0. Мальчишку разобрала досада. В самом деле, как он мог забыть, что оно, помимо всего прочего, ещё и плавсредство! Ладно Энни - девчонка, что с неё взять... К тому же плавает хорошо. Но уж у него-то было время о нём вспомнить... Кустис между тем с размаху (и откуда столько силы в тонких гибких ветвях?) швырнул скатку на середину озера. Развернулась в надувной плот ещё в полёте, совсем недалеко от них шлёпнулось на лёд, который тут же начал таять. Ну да, оно ведь умеет регулировать температуру - не только до комнатной в палатке, а если надо, то и... Как заправский ледокол, полотнище прокладывало себе курс, растапливая лёд, и в считанные секунды достигло ребят. Ещё и поднырнуло под Энни, так что Аврал смог её втолкнуть на плот, да и сама девочка в полуобморочном состоянии начала на него инстинктивно карабкаться. Сам остался в воде, вцепился в край плота и, неумело барахтая ногами, направил его в сторону пологого берега. Оказалось, правда, что полотнищу было достаточно задать курс, а дальше оно уже успешно двигалось само и тянуло за собой Аврала. Когда берег уже приблизился, ему всё-таки пришлось взобраться на плот: несмотря на его горячие края, вода вокруг становилась всё невыносимо холоднее. Тут же обнаружилась новая проблема. Кустис всё-таки проколол полотнище шипами, а от горячего воздуха отверстия ещё и расширялись. Воздух выходил с громким свистом, и под тяжестью Аврала, даже лежащего, плот проседал слишком низко, так что вода начинала плескаться на его поверхности. Впрочем, это привело в чувство Энни. - Меч? - пробормотала она, испуганно озираясь по сторонам. - Остался, - кратко ответил Аврал, которому слова тоже стали трудно даваться. Совсем уже возле берега плот вдруг неподвижно застыл. Лёд окружил его со всех сторон и намертво сковал в своих объятиях. С каждой секундой полотнище остывало и деревенело. За бортом было видно, что вода промёрзла насквозь, до мелкого дна. Аврал схватил девочку на руки и, пошатываясь, понёс по льду на берег. На земле Энни стала вяло брыкаться и шептать, что может идти сама. Пришлось опустить её на ноги, разумеется, продолжая придерживать. И в самом деле, довольно уверенно доковыляла до каменных ступеней, где уже рухнула без сил. Кустис несся к ним по берегу, волоча их рюкзаки, а корневищами умудряясь подгребать впереди себя внушительную кучу хвороста. Аврал в очередной раз порадовался сообразительности их растительного друга и предусмотрительности наставницы, которая, не полагаясь всецело на магию трагически погибшего полотнища, снабдила их огнивом и трутом. Без проблем разгоревшийся костёр был более чем кстати - вечернее солнце плохо сушило промёрзшую и промокшую одежду. Аврал стянул куртку, расстелил её сохнуть у костра и отправился с Кустисом пополнять запасы хвороста, давая возможность застенчивой Энни хорошенько отжаться. Помимо хвороста удалось обнаружить кое-какие травы, отвар которых помогает при простуде. Кустис, поняв, что именно нужно искать, быстро помог увеличить их сбор в несколько раз. Энни сидела у костра неподвижно, угрюмо рассматривая языки пламени. Жилетка и чулки сушились рядом. Аврал из-за охапки хвороста украдкой бросил взгляд на пальцы её ног - вроде бы не обморожены. Об обморожениях он теоретическое представление имел, да и в вечных снегах на одной из вершин Кругосветных гор с наставниками-свистунами довелось побывать. Хотя такой холодрыги там не было. Набил травой одну из располовиненных фляжек с водой, зарыл в горячую золу, накидал сверху хвороста. Энни равнодушно следила за его действиями. - Ты как вообще? - решился всё-таки спросить. - Точно никаких обморожений? Пальцы, уши, нос? - Да нормально всё, - замотала головой Энни. - Вот здесь только печёт. И шрам - видишь? На правой руке между большим и указательным пальцем отчётливо краснело вытянутое пятно. Скорее на ожог похоже, чем на обморожение. - Это от меча, - объяснила девочка. Аврал вдруг замер с раскрытым ртом. - Энни... А ведь получается, что ты теперь Белый рыцарь! Ты, не я - понимаешь? - С чего это вдруг? - в двух бездонных серых омутах заиграло изумление. - Потому что так написано в волшебной книге Виллины... Ты Меч взяла? Взяла! Разящий удар им нанесла? Нанесла! - Ты уже бредишь в горячке? Что я нанесла? Когда? - А против Бастрахны! Растворённый Меч - всё же Меч. Просто в другом порядке - сначала ударила мечом, а потом его взяла. Но оба условия выполнены... - Мы ведь даже Меч не смогли забрать... - Это не так принципиально. Белый рыцарь без Меча подобен Белому рыцарю с Мечом, но только без Меча, - у Аврала действительно слегка заплетался язык. - Главное, что ты прошла посвящение... - И за что мне такое "счастье" привалило? - сердито проворчала Энни. - Меня и феей быть, честно говоря, уже напрягает, так теперь ещё новая напасть... - Так рассудило мироздание. Сочло тебя достойной. А меня... меня, видимо, нет... - Это почему же ты недостоин? Ты ведь бросился меня спасать, даже не умея плавать! Ты... ты настоящий герой, вот! - Герой, не герой... А Белый рыцарь - ты, и это уже факт и данность. За мечом же бросилась ты, а не я. А ещё я не распознал подвоха с эфесом и не остановился, когда ты кричала. Достаточно, как видишь, причин счесть меня недостойным... Да и не говорило старое предсказание о том, что я могу стать Белым рыцарем, это уже Стелла с Виллиной домыслили. Говорило только, что смогу найти Меч. Так и случилось... Ему и в самом деле было обидно до боли. Сделать Белым рыцарем вместо него девчонку, пусть даже фею... Ей мало того, что она фея? А самое обидное, что ей, кажется, и в самом деле не нужно ни то, ни другое! Почему мироздание так несправедливо? Он выковырял палкой из костра раскалённую фляжку. Подумалось, что лучший способ поскорее её охладить - на льду замёрзшего озера. Подталкивая перед собой сперва той же палкой, а затем носками башмаков, погнал к сверкающей глади. Даже не верилось, что всего лишь пару часов назад озеро наполняло красно-бурой водой над которой на противоположном берегу высился каменный Гуррикап. Сейчас промёрзшая до дна толща льда была кристально прозрачной, а от статуи остался странный металлический каркас да клиновидная стела перед ним, в котором, не зная, трудно угадать ножны меча. Всепревращальное полотнище 2.0 вмёрзло в лёд основательно и, пожалуй, бесповоротно. Аврал оставил фляжку на нём и пошёл дальше к середине озера, привлечённый ярким алым заревом из-под льда. Несомненно, это сиял рубин Меча - намного ярче, чем тогда, когда ещё был великанским. Даже отсюда в его отблеске хорошо просматривался сам Меч - чёрным крестом, как символ из Большого мира, о котором как-то упоминала Энни. Дойти до самого Меча не решился и правильно сделал - остывшая фляжка к тому времени начала уже примерзать ко льду. Глотнул варево на ходу, а добравшись до костра, протянул флягу Энни. - Ну и гадость! - скривилась та. - Зато полезно. Слушай, а у тебя рубин на обруче нормально себя ведёт? - Нормально - как простой рубин... А что? - А вот, смотри, - алый отблеск теперь просматривался даже с берега. Девочка рванулась было туда, но Аврал заставил её надеть не только чулки и жилетку, а ещё и накидку из рюкзака. - Там невообразимо холодно! Они дошли до самого Меча, стояли прямо над ним, цокая от холода зубами. Рубин из-под меча светил так ярко, что озеро в этой части снова стало Красным. Но колечко Энни никак на него не отзывалось. Было также понятно, что Меч, по крайней мере, без магии, извлечь отсюда не удастся. Это полотнище ещё можно попытаться выбить инструментами или растопить лёд огромным костром, и то не факт. Трясясь от холода, ребята бегом наперегонки вернулись к костру отогреваться. Благо, верный Кустис его тщательно поддерживал - подбрасывал хворост, раздувал своими подвижными листьями. - И всё-таки миссию мы провалили, - печально сказала Энни. - Неважно, что мы нашли Меч и даже что я теперь Белый рыцарь, как будто с Мечом, которого у меня нет, но и без него я как с ним... Предсказание Виллины говорило, что мы можем добыть Меч! - Или не добыть, - напомнил Аврал. - Ради такого прикола совсем не стоило идти в Лес, - хмыкнула Энни и вдруг оживилась. - Но оно же говорило ещё и о книге Гуррикапа! И Бастрахна искала не Меч, а именно Книгу. И говорила, что она точно здесь - и даже место мы примерно знаем! Она уже была готова стремглав бежать на место их встречи с Бастрахной и обследовать там каждый камень (живительный отвар и в самом деле придал на это сил). Но в то же мгновение лес за озером накрыло совершенно неожиданной среди ясного неба пеленой ливня. Аврал озирался по сторонам, пытаясь понять, где им укрыться, когда эта пелена доберётся до них. Разве что бежать вглубь Аллеи, под свод сосновых лап... Но вдруг захотелось увидеть, что станет с дождём над замёрзшим и морозящим озером. Превратится ли он в град? А может быть, в падающий снег, о котором он только и слышал от Энни? Однако всё оказалось прозаичней и вместе с тем неожиданней. Сплошная серая полоса дождя за минуту действительно подошла вплотную к озеру. Не только лес исчез под ней, но и железная вышка на месте бывшей статуи. Лишь ножны с накладкой в виде языков пламени высились на фоне непроглядной серой завеси, готовые раствориться в ней следом. Но не растворились. Непроглядная пелена исчезла так же внезапно, как и появилась, уступив место столь же неожиданной в вечереющем небе высокой и яркой радуге. И в череде всех этих неожиданностей скорее закономерно выглядела вылетевшая из середины радуги золотая птица с переливающимся разноцветным опереньем. Описав круг над озером, она плавно спускалась к костру.
Капрал Бефар: Катабасис Неуловимые превращения с радужной птицей начали происходить ещё до того, как она коснулась земли. Возможно, ещё в полёте они и завершились - он просто как-то плавно перешёл в танец прелестной стройной девочки в лёгком, как паутинка, платьице всех цветов радуги, непрерывно перетекающих друг в друга. Её золотистые волосы развевались невесомым облачком, да и сама она, казалось, в своём фантастическом танце лишь слегка касалась земли пальцами босых ног. На вид чуть младше Озмы, почти так же прекрасна и мила, как она. - Многоцветка, - удивлённо прошептал Аврал, видевший её только однажды по волшебному ящику Стеллы. Энни и сама догадывалась, что таинственная танцовщица не может быть никем иным, как только подругой Озмы с Летающего моста, которую та не раз упоминала, впрочем, так и не успев поведать об обстоятельствах их знакомства. Несмотря на весёлый и зажигательный, хотя и вполне целомудренный танец девочки, от которого ноги сами собой невольно начинали приплясывать ей в такт, на её красивом лице лежала печать усталости, а фиалковые глаза светились тоской и тревогой. - Холодно! - сорвался с её уст перезвон серебряных колокольчиков, от которого и в самом деле пробрал мороз, хотя костёр был совсем рядом, а замёрзшее озеро далеко. Больше коралловые губки не произнесли ни слова. Энни знала от Озмы, что Дочь Радуги общается танцем и меняющейся цветовой гаммой своего платья, не передавая понятия, а транслируя эмоции. Этот странный её язык, кажется, хорошо понимал Кустис, вступивший с Цветкой в настоящий жестовый диалог - да что толку, если его самого-то понять нелегко? Хотя общий смысл понемногу доходил. Усталость, переходящая в спокойствие и безмятежность. Звонкая радость от успешно выполненной задачи. Удивление, растущее и спадающее - причём одновременно. Просто доверьтесь этому ощущению, этому знанию, что всё идёт как надо. Деталей я и сама не знаю, а то, что понимаю, не всегда могу объяснить - вы же видите... Сообщение от Многоцветки смешивалось с собственной реакцией на него, отделить одно от другого в этом букете и сплетении чувств было трудно. Тревога о друзьях и крепнущее понимание того, что надо как можно скорее заканчивать свой путь и выбираться из леса, не тратя время на бесполезные поиски, чтобы успеть прийти им на помощь. - Бесполезные поиски? - Аврал вопросительно глядел на Энни, словно такие слова действительно прозвучали. Но та была растеряна не меньше - и да, от этой же самой мысли. Бесполезные, настойчиво повторяла Цветка. Всё, что надо, у вас уже есть, осталось разгадать последнюю загадку. И для этого совсем не обязательно оставаться здесь. А друзьям понадобится ваша помощь. Радужная фея обернулась к озеру, пристально вглядываясь в угрюмую стену леса за остатками памятника. По стене вдруг пробежала волна, деревья зашевелились и начали расступаться. Из открывшейся далеко вглубь чащи вышло... Энни слышала в школе о таких растениях - в тропических лесах Южной Америки, в Индии. Целый лес стволов с общей развесистой кроной. Здесь ствола было всего четыре - ровных и голых до самой верхушки, где расползались горизонтальной сетью, из которой вырастала рощица густых ветвей, колышущихся при ходьбе. Двигалось оно уверенно и напористо, походка слегка напоминала коровью, только стволы, конечно, не гнулись в коленях. В несколько шагов оказалось над обрывом, с которого просто аккуратно спустилось, поставив на лёд по очереди каждый из стволов. У Энни мелькнула шальная надежда: а вдруг лёд не выдержит и треснет под его тяжестью, и можно будет забрать Меч? Но промёрзшее озеро было несокрушимым. Длинные корни, расползавшиеся от стволов, сердито извивались змеями по льду и разве что не шипели. - Холодно, - повторила Многоцветка, перехватив взгляд Энни. И снова пустилась в пляс - торопливый и торопящий. Не задерживайтесь. Озме предстоит серьёзное испытание. Вы ей нужны. Дерево поможет вам быстро преодолеть остаток пути. В последнем сомневаться не приходилось, судя по тому, как бодро пересекало оно озеро гигантскими шагами. А вот что касается остального... - Цветка, - жалобно взмолилась Энни, - я всё равно не понимаю... Но девочка уже обернулась птицей и, продолжая свой танец в воздухе, устремилась к центру радуги. По мере приближения так же быстро убегали от земли её края. Когда Многоцветка влетела в радужное окно (просто растворилась в нём собственной пестротой), оно было совсем узким, и следом схлопнулось окончательно. Четвероногое дерево было уже на берегу. Неподвижно высилось рядом, накрывая тенью от густо сплетённых ветвей. Но вкапываться не спешило, нетерпеливо барабаня корнями по земле. В любом случае прежде надо было загасить и прикопать костерок. А заодно и обсудить, что бы это значило и стоит ли вообще доверять услышанному. - Мы ведь не можем быть уверены, что Цветка на нашей стороне, - не выдержал первым Аврал. - Я сама не знаю, что думать, - вздохнула Энни. - После заговора в Фиолетовой стране можно ожидать предательства от кого угодно. Но она же такая красивая, милая и добрая... Аврал с трудом подавил в себе страдальческий стон. Девчонка есть девчонка, будь она хоть трижды Белым рыцарем. Женская логика неискоренима. - Ты же видишь, что она мыслит по-особенному, нам её логику не понять, - попытался он воззвать к голосу разума после всех этих эмоциональных всплесков Многоцветки. - Может быть, у Летающего моста какие-то свои интересы, не совпадающие с интересами Волшебной страны. Она может и не считать это предательством... - Что ты предлагаешь? - перебила его Энни. - Я ничего не предлагаю. Ты у нас начальник экспедиции, фея и Белый рыцарь, все решения за тобой. Я просто размышляю вслух... - Тогда не нуди. Не так уж оригинальны твои размышления, чтобы ими обязательно вслух делиться. У самой такая же каша в голове. Если книга Гуррикапа здесь, почему мы не должны её искать? - Тем более, предсказание Виллины ясно говорило, что мы можем её добыть! Вернее, ты можешь как Белый рыцарь, - нехотя уточнил Аврал, проглотив уже готовое сорваться продолжение "и я бы на твоём месте не колебался". Нечего лишний раз демонстрировать предательски дрожащим голосом зависть и обиду на то, что он не на её месте. Вернее, что она - на его... - Но оно ведь не говорило, что это будет хорошо? А Цветка из своего междумирья тоже видит возможное будущее. Вдруг мы не сможем ею воспользоваться, зато она попадёт в руки к Руггедо? Аргумент звучал весомо, но Аврал тотчас обнаружил его слабое место: - Тогда бы она так и сказала! Но она говорила о "бесполезных поисках"... - Бесполезных, а не бесплодных, Аврал! Это как раз и может означать, что книгу мы найдём, но пользы от неё не будет. - Может, - неохотно согласился мальчишка. - Но всё равно можно было бы понятней изъясняться. А так наводит на подозрения... - Наоборот! - уверенно встряхнула Энни косичками. - Если бы нас хотели обмануть, то придумали бы что-то однозначное. Ну, такое, чему поверишь, не задумываясь. А если всё так непонятно - значит действительно сложно. Или Цветка просто сама всего не знает. - Тебе виднее. У вас с ней девчоночий ход мыслей, я его с трудом улавливаю... - Почему сразу "девчоночий"? - в непривычно задумчивом сером взгляде запрыгали привычные озорные искринки. - А может быть, фейский! - Мне всё чаще кажется, что это одно и то же, - поворчал под нос Аврал. - Просто когда я сталкиваюсь с непонятным, меня это настораживает... Взгляд Энни снова стал необычайно серьёзным. - Я начинаю догадываться, почему ты не смог стать Белым рыцарем... - И почему же? - взвился Аврал, как ужаленный. - Вот именно поэтому. Если кто-то ведёт себя странно с твоей точки зрения, ты первым делом подозреваешь его в худшем. Нет чтобы сперва рассмотреть другие объяснения... Это же не только с Цветкой, - ну да, порой его подозрительность оказывается оправданной, как давеча, когда насторожился Энниными манипуляциями с листьями из тумана. Но сколько мелких обид успел причинить подозрениями совершенно несправедливыми! - У тебя так постоянно - сразу осудить, а потом разбираться. - При чём тут суд?! Просто ты ведь знаешь, что у меня с малых лет это было выработано, как рефлекс: незнакомое, непонятное - значит, опасность... - Знаю. Но для защитника Волшебной страны подходящая ли это черта? И ты ведь, прости, не Тотошка, чтобы оправдываться рефлексами и инстинктами... Семь лет живёшь совсем в других условиях, уж можно было пересмотреть свои привычки и отношение к людям. Мы ведь только сегодня говорили, что победы начинаются с побед над собой. - Мы и другое говорили, - обиженно напомнил мальчик. - О том, что именно бремя возможной будущей миссии меня и угнетало... - Значит, оно действительно оказалось тебе не под силу, - вздохнула Энни. - Ах ты ж умница! Я бы об этом в жизнь без тебя не догадался! Только к чему тогда всё это было - пророчество Виллины, годы тренировок?.. Хотя тоже понятно, к чему - чтобы мне стать спутником настоящего Белого рыцаря. Нянькой, точнее. Потому что такой вот Белый рыцарь нужен, оказывается, Волшебной стране - которого самого защищать надо, чуть ли не сопли ей вытирать, - Аврал уже не подбирал слов и не задумывался, что в следующую секунду, возможно, самому придётся утирать разбитый нос - после его же уроков вторая попытка у Энни вышла бы удачнее. - Зато с моральной стороны никаких вопросов, практически святая... - Всё сказал? - устало поинтересовалась Энни. - Только ко мне какие претензии? Думаешь, мне оно всё это надо - быть феей, быть Белым рыцарем? Моя задача - помочь Озме и вернуться в Канзас... - Отлично. Тогда и не лезь ко мне с нравоучениями, в которых я не нуждаюсь. - Аврал, милый, какие нравоучения? - удивление в распахнутых глазах граничило с испугом. - Я просто хочу разобраться - в тебе, в себе, а главное - в том, что нам сейчас делать. - Разобралась? - Теперь - да, - в тон ему едко ответила Энни. - После твоей реакции сомнение, надо ли слушать Цветку, как корова слизала. - Она схватила за лямки свой рюкзак и направилась к четырехствольному дереву вслед за Кустисом, который, уловив её настрой, начал робко ковылять в его сторону парой секунд раньше. - Ага, "поступлю тебе назло" - отличный мотив, - бубнил ей в спину Аврал, догоняя. - И нет, это не девчачий бзик, это феерическое чутьё... Дерево казалось безучастным, на приближение своих будущих пассажиров никак не прореагировало. И лишь когда Энни в нерешительности замерла, прикидывая, на какой из стволов будет удобнее карабкаться, опустило к земле огромную мохнатую ветвь. То ли голова чудовища, то ли протянутая ладонь. Энни взобралась на неё без колебаний, потянула за колючую ветку дрожащего остатками листвы Кустиса, затем как ни в чём не бывало мирно подала руку Авралу. Не то чтобы мальчишка очень нуждался в её помощи, но он предпочёл истолковать этот жест как знак примирения, а не превосходства, поэтому радостно в неё вцепился. - Феерического чутья у меня, кстати, быть не может, - с лёгкой ехидцей отреагировала Энни на его последнюю реплику. - Оно только при вечной юности бывает. Это даже мне известно. - Да знаю я, - кивнул Аврал, устраиваясь поудобнее в сплетении ветвей. - Виллина даже сомневается в его существовании. Говорит, это у Стеллы с Озмой девчоночьи фантазии... Ветка оторвалась от земли и начала плавный подъём. - Страшно не хочется, чтобы это оказалось правдой, - рассеянно пробормотала Энни, глядя, как убегает вниз земля и съёживается поляна, на глазах переставая быть огромной. - Почему? - машинально спросил Аврал и тут же с досадой запоздало прикусил язык. Но девочка спокойно озвучила тот самый ответ, о котором он догадывался: - Потому что фантазией тогда окажется и уверенность Озмы, что Элли жива... Общая крона четырёх стволов внушительно выглядела и с земли, но только наверху открылась во всём умопомрачительном великолепии многомерного зелёного лабиринта разветвлений. Настоящий лес над лесом - сквозь несколько ярусов сплетений под ногами проглядывает пустота и поверхность земли в далёкой глубине. С непривычки, наверное, было бы страшно, но после облачка Стеллы ерунда. Провалиться не грозит - дерево чувствовало их передвижения и внимательно за ними следило, двигая ветвями так, чтобы им поскорее добраться до верхушки. А там сформировало густое и уютное гнёздышко - и не тронулось с места, пока все трое не устроились в нём с полным комфортом. Двигалось оно тоже аккуратно - почти не трясло, даже удивительно. При этом огромные стволы уверенно преодолевали расстояние и преграды. Пара шагов - и вот оно снова на льду озера, холод от которого совсем не чувствовался наверху, ещё несколько - уже на его середине. Энни попыталась выглянуть через зелёный борт, и дерево, следуя её желаниям, осторожно раздвинуло нижние ветви. Алое зарево пылало прямо под ногами, но странное дело - блекло с каждой секундой. Мелькнул его центр с чернеющим, скорее угадываемым в ореоле уже розового отблеска силуэтом меча, и (девочка готова была поклясться!) погас раньше, чем они миновали это место. Одновременно блеснул рубин на колечке и почему-то заныл ожог от меча на правой ладони. В эту самую секунду Энни успокоилась окончательно - сомнений в правоте Многоцветки и правильности того, что они делают, больше не было. Правда, и ясности не было по-прежнему. В таком настроении она даже подъём на крутой скалистый берег перенесла спокойно, хотя заранее готовилась его испугаться. Дерево и тут оказалось предельно заботливым к пассажирам, амортизируя ветвями неизбежную, казалось бы, качку. Ребята даже не ощутили, когда именно оно встало наверху всеми четырьмя стволами. Нависавший над головами железный скелет статуи, вблизи совсем жуткий, резко нырнул и оказался с ними на одном уровне, а каменные ножны и вовсе далеко внизу, открывая плоскую площадку на вершине, где тысячелетиями держался, крепко поддерживаемый каменной десницей, эфес великанского Меча. Ещё шаг - и они уже за спиной, а лесная чаща впереди приходит в движение. Многовековые исполины, словно школьники на построении, неуклюже расступаются к краям, толкаясь и выясняя отношения сердитым шелестом крон. Но постепенно, неровными волнами, открывается широкий - для такой-то громадины! - проход сквозь толщу леса, на всю глубину, куда добегает взгляд. Дерево даже не сбавило свой равномерный ход, а справа и слева уже забушевало зелёное море, где редкие верхушки островками колышутся с ними вровень. - Почему они так слушаются Цветку? - задумчиво спросила Энни. - А с чего ты взяла, что её? - сердито откликнулся Аврал. - Тебя, как и прежде... Он угрюмо глядел на проплывающие мимо верхушки деревьев, и Энни понимала, что лучше его сейчас не трогать. Иронично зеркалилась ситуация, когда они летели в Розовую страну после отчаянного рывка от волков... Правда, причины его обидки были девочке вполне очевидны. Ну а как она объяснит, почему они не должны искать книгу и пытаться достать меч, почему должны верить Многоцветке и поскорее выбираться из леса в Голубую страну? Сошлётся на вспыхнувшую звёздочку и разболевшийся шрам, на потухший рубин меча? Он только пальцем у виска покрутит. Мысленно, конечно. Нет, пусть крутит чем хочет и где хочет, её это уже давно не задевает, но тогда и объяснять нет никакого смысла. Она теперь понимает Цветку... Аврал, при всех его выбрыках и "колючках", отличный парень, но некоторых вопросов с ним лучше не касаться. Просто удивительно, до чего он похож этим на Тима. И тем, и другим, да. * * * Во всяком случае, конец оврага действительно был очередным назначенным Руггедо местом встречи. Это стало ясно ещё издали. Над расселиной клубился туман - не сизый, а какой-то чёрный, невольно напоминая о тьме, вышедшей из Долины Смертной тени. Сопровождавшие лисы (Озма отказывалась, но король Тонконюх был непреклонен) замерли, испуганно переглядываясь. Заколебалась и сама принцесса: - Кто знает, что это за гадость и действуют ли против неё бриллианты... - Я бы за-по-до-зрил, - отозвался Страшила, - что Руггедо пытается нас отпугнуть, оставить тебя без спутников. Чарли тяжело спускаться на одной ноге, мы с Тотошкой и филином побоимся тумана... - По крайней мере со мной он просчитался, загрызи меня Саблезуб, - проворчал Чарли. - Но с туманом и впрямь непонятно... Так что к краю трещины приблизились со всеми мерами предосторожности. Оказалось, что вблизи туман на животных и Страшилу не действует - или работают бриллианты. Но заглянули вниз только Озма с моряком. Никакого намёка на спуск, на уступы. С трёх сторон отвесные стены, с четвёртой уходит в бесконечную даль, рассекая лес на части. И в глубине - густая чёрная туча, так же стелющаяся по всей обозримой длине расселины. Дна не видно. - Неизвестно даже, какой длины понадобятся верёвки, - вздохнула принцесса. Мысль об отступлении ни у кого не мелькнула. Но и двигаться вперёд было проблематично. До тех пор, пока Гуамоко не воспарил вдруг над пропастью: - Неужели я трусливей бедняги Аррахеса? - Осторожней там! - с тревогой крикнула ему вдогонку Озму, глядя, как отчаянная птица исчезает в чёрных клочьях тумана. Тот даже ухнул что-то ей в ответ, но слов было не разобрать. Повисла томительная пауза. Все напряжённо всматривались в клубящуюся темноту, пытаясь угадать в её движениях возвращение филина. Даже лисы свесили с обрыва острые мордочки с листьями рафалоо на носах. Наконец Гуамоколатокинт величаво, без недавней поспешности и обречённости, вынырнул из клокочущего тумана. - Бриллианты работают, - прежним своим важным тоном доложил он, опустившись на край оврага. - Никакой потери сознания или рассудка не почувствовал, хотя нарочно задержался подольше. До дна от границы тумана где-то треть высоты. - На дне тоже туман? - спросил Чарли. - Нет. Туча низко, но с такой же резкой границей, как и сверху. Но свет не пропускает. Мне-то без проблем... - Да нам всем без особых проблем благодаря щедрости его лисичества, снабдившего рудокопскими шариками, - Озма любезно улыбнулась придворным лисам. - Ты там внизу никого не разглядел? Филин помотал головой. Принцесса понимающе кивнула: - Ну да, гномы же мастера маскировки. Если они нас ждут, то не обнаружат себя раньше времени. Если же нет... дорога здесь одна, не ошибёмся. Где-нибудь они нас да встретят - Не встретили бы раньше них Саблезубые тигры, - проворчал моряк. Озма аристократично встряхнула каскадом чёрных локонов: - Встретятся - что ж, хоть разглядим их получше. А то в прошлый раз как-то не получилось... - Поверьте, друзья - ничего интересного, - серьёзно покачал головой Страшила. Озма с нарочитой беспечностью продолжала опираться на свой скипетр, словно спрятанный в нём клинок ("только самой заколоться") мог как-то защитить их от Саблезубов. Хотя вот от Элли Шестилапый в своё время убежал из-за башмачка в рюкзаке, а у Озмы их целых два. Но с другой стороны, когда Элли была в башмачках, тиграм это не мешало их преследовать. Да и в овраге башмачки вроде бы не действуют. Морской чёрт хвост сломит с этими колдовскими наворотами! - Послушай, Озма, - осторожно начал Чарли, - у нас ведь нет никаких гарантий, что Руггедо не хочет заманить тебя в ловушку и погубить... Девочка внимательно обвела друзей хрустальным взглядом. - Давайте так. Сейчас последняя возможность отказаться от любезного приглашения Руггедо. Я даже обещаю послушаться мнения большинства - стоит ли нам его принять или нет. - Я не знаю, стоит ли, - не раздумывая, тявкнул Тотошка, - но если ты пойдёшь, я с тобой. - За это спасибо, конечно, но всё-таки мне интересно и твоё мнение. - Ну, если это поможет Энни... - Вот, - подхватил Чарли, - устами собачки глаголет истина. Если бы не Бастрахна, которая прёт напролом к книге Гуррикапа... Стелла её по-прежнему больше не ловит в ящике? - Нет. И с утра никаких новостей... - Значит, выбирать нам не приходится. Руггедо - хоть какой-то шанс понять, что происходит. И обезопасить хотя бы ребят. - Я всё-таки уверена, что книгу и меч Гуррикап спрятал в разных местах. И что если Энни с Авралом выйдут на книгу, то сделают это раньше колдуньи и смогут с нею дать ей отпор. Какими бы глючными ни были предсказания Виллины, они за сотни лет ещё никого не погубили, - твёрдо молвила Озма и добавила с застенчивой полуулыбкой. - Что ж, если со мной - то уже большинство... - Я тоже считаю, что надо идти, - зазвенел бубенчиками Страшила. - Неразумно пройти больше половины пути и повернуть назад. - Значит, большинство и без меня. И, друзья, если кто боится или не уверен в себе - я пойму и не обижусь... - А ты мне по-прежнему не доверяешь, - печально хлопнул глазищами филин. - С чего ты взял? Я вообще-то ко всем обращаюсь... Лисы между тем закончили мостить систему блоков, словно и не сомневались в результате обсуждения. Озма договорилась, чтобы они на всякий случай подождали час, после чего возвращались в Лисоград, оставив верёвки. Спуск оказался удобным даже для Чарли, за которого Озма переживала больше всего, а туча внутри - не такой уж страшной, как казалась сверху. Да и закончилась быстро. Внизу на безжизненном глинистом дне оврага стояла непроглядная темень, но светящиеся шарики быстро её разогнали. Никакие гномы их не встречали. Длинный коридор с отвесными стенами и низкой тучей вместо свода убегал вдаль и скрывался за резким поворотом. - Давайте так, - сказала Озма. - Идём тысячу шагов, и если нам никто не выйдет навстречу... - Тогда что? - Тогда решаем, что делать дальше. Тысяча шагов пролегла по унылому пути, разнообразие в который вносили лишь крутые повороты да осыпавшиеся на них острые выступы стен, из-за чего приходилось перебираться через небольшие завалы. И закончилась как-то неожиданно быстро. - Так что мы решили? - прищурилась Озма. - Ещё... пятьсот шагов, - откликнулся моряк. - Пятьсот так пятьсот... Но не успели сделать ни шагу. Со всех сторон вспыхнули огоньки, выхватив из тени крошечные фигурки в чёрных плащах с капюшонами. Лиц под капюшонами не видать. - Повелитель Руггедо рад принять вас, принцесса, в своих владениях, - почтительно обратился к Озме один из гномов, игнорируя её свиту. Не сказав больше ни слова, направился дальше по расщелине вместе со спутниками, окружившими, впрочем, званых гостей с трёх сторон - с открытым тылом, без слов давая понять, что не будут препятствовать, если те захотят вернуться. Было ясно, что вести с ними разговоры никто не намерен и не уполномочен. Оставалось послушно следовать за гномами, довольно-таки быстро семенящими на своих коротких ножках. Овраг по-прежнему шёл зигзагом, ломался на поворотах, поэтому друзья не уловили подвоха и не сразу заметили, что после очередного изгиба пути, которым уже и счёт потеряли, у них над головами больше не чёрный туман, а низкий каменный свод. Только запах подсказал, став из предгрозового каким-то затхлым. Вскоре тоннель стал сужаться, что несколько успокоило Чарли - уж здесь-то Саблезубые тигры им точно не встретятся, у них, видать, из Подземья другая дорога. Затем резко пошёл под уклон, а из глубины начал вдруг доноситься крепнущий запах серы. (Продолжение ниже)
Капрал Бефар: (Продолжение) * * * Утром Энни слабым голосом отметила, что их древесный носильщик, неутомимо прошагавший всю ночь, похож на слона. Про слонов Аврал слыхал - водились в незапамятные времена в Волшебной стране такие животные, судя по старинным изделиям "из слоновой кости". Энни, правда, считает, что чудовищный клык с феомской резьбой в музее Фиолетового дворца - вовсе и не слона, а мамонта. Но мамонты - те же слоны, только мохнатые и в Большом мире тоже вымерли. А слона Энни видела живьём, в цирковом зверинце на ярмарке. Вот только начав его описывать, понесла какой-то бред, даже страшно стало. Якобы слон носом пользуется, как рукой. А ещё умеет пускать им фонтаны. Ну да, чего не наговоришь с такой температурой... Выглядела девочка и в самом деле неважно. И чувствовала себя тоже - судя по тому, что не было сил отбрыкиваться, когда Аврал касался её лба, проверяя, спадает ли жар. Вчерашняя ледяная ванна таки не прошла для неё бесследно, хотя с вечера ничто не предвещало. Мальчишка и сам покашливал, но отделался всё же легко. Если не считать, что один из камушков-наушников, видимо, тоже остался вморожен в ледяной панцирь озера. Аврал обнаружил пропажу ещё у костра, но не придал ей значения. И только поздно вечером на покачивающейся спине Слона вдруг обеспокоился тем, что Стелла давно не выходила на связь. Зеркальце молчало, камушек тоже. Мальчик время от времени постукивал им по разбитому стеклу - никакого отклика. Оставалось надеяться, что она хотя бы по-прежнему отслеживает их перемещение (пусть и ставшее загадочно быстрым), а не сходит с ума от неопределённости вместе с Озмой, Энниным дядей и остальными. А может быть, дело вовсе не в камушке, а какие-то проблемы у Стеллы или с её ящиком? Но переживать ещё и о наставнице было некогда - всё внимание занимала Энни. Её волновать новостью об окончательной потере связи, конечно, не стал, а сама она, казалось, не обращала внимания на отсутствие новых звонков. Впрочем, Аврал и не сидел всё время у неё над душой, опасаясь, что девочку это раздражает. Скрывался за густой веткой, как недавно за стенкой палатки, прислушиваясь к доносящимся шорохам и ругая себя на чём Волшебная страна стоит за вчерашние слова о "няньке". От изюма из волшебного винограда, которым снабдила предусмотрительная Стелла и который надёжно утоляет и голод, и жажду, Энни наотрез отказалась - "противно". Остатки целебного отвара тоже вызывали тошноту своим горьким вкусом, больше глотка не осилила. И лишь когда Аврал, снова мысленно помянув Пакирову и Руггедову Бездну из-за своей несообразительности, догадался размочить в нём изюм, дело пошло на лад. Высосала с удовольствием... и отключилась. На здоровый и спокойный сон это, правда, было ещё не очень похоже, так что Аврал остался в её "каюте". На всякий случай. Здесь, конечно, и Кустис, который её состояние чувствует намного лучше, но нелишне будет подстраховать. Да и не укутает её Кустис со своими шипастыми ветвями так аккуратно накидкой, которую она всё время норовит сбросить. Нет, совсем не так представлял себе Аврал обязанности оруженосца Белого рыцаря! Кстати, пятно от меча у неё на ладони так и осталось, не сходит. Всю дорогу он на неё, конечно, не пялился, хотя уже не пытался отрицать самому себе, что ему это приятно. Но не свинья же он, в самом деле... Тем более, слева по борту открывался интересный обзор. То ли горы подступили ближе, то ли Слон снова завернул к югу, но шагал он сейчас по длинной лесной опушке, больше не тревожа сон деревьев для своего прохода, а с другой стороны от леса высились вдали горные вершины. Аврал жадно поедал их глазами, и не только из-за нахлынувшей ностальгии - пристально всматриваясь в седые склоны, он пытался разглядеть на них какие-то следы цивилизации, как там, за опушкой с Призрачными воронами и Затерянной дорогой. Однако природа хранила первозданную чистоту, не осквернённую ногой человека. Энни между тем начала чудить. Бормотала во сне, спорила с каким-то Алексом, тоже вроде бы Белым рыцарем, но сто лет тому вперёд. Требовала, чтобы он обучил её мастерству, а тот отнекивался - у него, мол, учителей не было, кроме его меча... Энни сердито объясняла, что у неё и меча-то нет, а загадочный Алекс не мог понять, чего она тогда от него хочет. В общем, такая же чушь, как про слона. Утешало спокойствие Кустиса, замершего в её изголовье. Полуголые после отчаянной попытки борьбы с чарами Бастрахны ветки были неподвижны, словно куст боялся потревожить сон Энни, а оставшиеся листья звенели всё той же приятной и успокаивающей ночной мелодией. Солнце быстро катилось вверх по небосводу. Заботливый Слон склонил над ними ветви, образовав тенистый навес, надёжно защищающий от зноя. Ещё и листьями активно обмахивал, гоняя воздух и создавая прохладу. При этом столь же любезно оставлял Авралу открытый вид на горы. Благодаря этому обзору мальчик и смог сориентироваться в случившемся. Сперва заметил туман, клубящийся над долиной рваным клочьями, а затем неподвижно застыл Слон. Аврал ещё успел испугаться - неужели он попал под действие тумана на таком расстоянии? Но от резкой остановки подскочила Энни, продирая слипшиеся глаза, одновременно с ней ожил Кустис и тут же начал переговариваться со Слоном шелестом листвы. - Что случилось? - тихо спросила Энни, всё ещё недоумённо моргая. - Туман, - коротко ответил Аврал. - Судя по тому, как долго и с какой скоростью мы едем, здесь уже начинается ущелье Арахны. Линия предгорья заметно приближалась своими уступами, захватывая в полуобъятие просматриваемую местность дальше по ходу движения. И всюду, сколько мог охватить глаз, стелилась вуаль сизого тумана. - Но нам ведь туда и незачем? - неуверенно пробормотала Энни, пытаясь собраться с мыслями. В самом деле, в долине их никто не ждал - некому. После того, как Кастальо присягнул Озме, остававшиеся там гномы начали неторопливое, с семействами и домашним скарбом, переселение в Изумрудную страну. В пещере Арахны ничего интересного больше нет, и даже проходы из неё в Подземье по размеру доступны лишь самим гномам - ну ещё Бастрахне в форме Чёрного пламени, раз уж она собиралась ими воспользоваться. Но в Подземье им тоже делать нечего, как и в замке Гуррикапа, окрестности которого примыкают через перевал к другому концу ущелья. Была версия, что там может быть спрятана его книга, к которой и проляжет их сумбурный путь, но растаявшая Бастрахна успела её опровергнуть. Кустис интенсивно жестикулировал, хотя понять его было не намного легче, чем самого Слона. - Он спрашивает, идти ли дальше вдоль линии тумана или углубиться в лес? - догадался Аврал, и куст радостно закивал, а следом и ветви вокруг пришли в шумное движение. - А тут и спрашивать нечего, - сказала Энни уже более твёрдым голосом. - Цветка говорила, что мы должны как можно скорее выбираться из леса. И вряд ли имелись в виду ущелье или замок. Думаю, надо самым коротким путём, напрямик, если можно, двигаться в Голубую страну. Слон послушно зашагал вглубь расступившегося леса ещё до того, как она закончила говорить. * * * Это казалось изощрённой пыткой, которой не будет конца. Тоннель, сужаясь и петляя по сторонам, неизменно продолжал вести вниз. И на всём протяжении им сопутствовал запах серы. Иногда ею резко и слезоточиво несло из открывающихся то справа, то слева проходов, чаще же преследовало в воздухе лёгким, но неотступным оттенком. Кружились головы, приуныл даже Страшила - впрочем, он скорее из-за окружающей сырости, от которой начинала плыть краска на лице. И когда зловоние слегка развеялось, Чарли решил, что просто к нему притерпелся. Но нет - гномы вдруг расположились на привал, а значит, воздух и в самом деле стал чище настолько, чтобы позволить себе задержаться на одном месте. А когда слегка схлынула усталость, стало ясно, что издалека снизу веет если не свежестью, то простором. А значит, концом тоннеля. Гномы, однако, туда не спешили. Озма в пути дважды пыталась заговорить с их вожаком, которого быстро научилась отличать от других. Казалось бы, одинаковые фигурки в бесформенных чёрных плащах и скрывающих лица остроконечных капюшонах, друг от друга независимы, а приглядишься - все равняются на него. И остановился он на секунду раньше остальных. А выделяется из их массы походкой - вернее сказать, звуком шагов. Громче других, чем-то неуловимым напоминают стук Чарлиной деревяшки. Тогда он просто проигнорировал на ходу её вопросы. Теперь же вынужден был ответить: - Повелитель Руггедо не благословил разговаривать с вами. И больше ни слова - вопрос исчерпан. Но поговорить принцессе хотелось. То ли сера в голову ударила, то ли эта гнетущая неопределённость. - А скажи, Чарли... Давно хотела спросить, да всё стеснялась... - Давай уже, не томи, - сердито проворчал моряк, закономерно ожидая после такой прелюдии какого-то подвоха. - Это правда, что ты рассказывал... Ну, что ноги лишился из-за Мадам Проводницы с "Летучего Голландца"? Чарли удивлённо посмотрел на неё сверху вниз: - Что за вопрос - нет, конечно. Но не мог же я рассказать детям суровую правду... Ты вот не совсем ребёнок, тебе могу, если хочешь... Но в этот момент гномы так же безмолвно поднялись и двинулись дальше по тоннелю. Пришлось последовать их примеру и продолжать разговор на ходу. - В общем, случилось это на Куру-Кусу. Ты же помнишь, как мне удалось подружиться с местными людоедами, убедив их, что в сыром, так сказать, виде принесу больше пользы? Стал для них культурным героем, чуть ли не мессией... Когда вернулся на своём корабле, оказалось что меня ждали и каждый день высматривали в океане. Даже не удивились - но как искренне радовались! Большие дети, первобытная культура, архаическое мировоззрение... Но в комплекте с этим идут их незыблемые ритуалы. Чужак может стать своим для племени, его частью, только пройдя инициацию. Взаимно приобщившись плоти друг друга. О, вижу, уже догадываешься... Да, для людоедов это буквально и наглядно. Когда заключают союз племена, обмениваются детьми вождей для трапезы мира, ну а как я один, то вот, - он шаркнул деревяшкой. - Мне, конечно, тоже пришлось человечинки попробовать - а что оставалось? В зыбком свете шарика, прикреплённого к диадеме, было отчётливо видно изумление в хрустальном взгляде принцессы: - Ты это... серьёзно? - Что, купилась?! - расхохотался моряк. - Фух, - облегчённо вздохнула Озма. - Ну и шуточки у вас, боцман... - Зато настроение поднял, правда? Настроение самого Чарли, однако, оставалось мрачным, в каком только и мог родиться столь мрачный розыгрыш. Он то и дело бросал подозрительные взгляды на Гуамоко, всё сильнее задумываясь над его поведением. Смелый нырок филина в чёрный туман поднял мнение о нём в глазах всех спутников, но... не чересчур ли он был смелым? Особенно после той паники, с которой тот, наделав переполоха, появился в Красной карете. А если и то, и другое - хитроумный спектакль, чтобы войти к ним в доверие? Старый циничный филин, ищущий везде своей выгоды, так же легко мог предать Бастрахну ради Руггедо, как и ради Озмы. И вся история о колдунье, которая вот-вот доберётся до книги Гуррикапа, в таком случае оказывалась выдумкой для того, чтобы они были покладистей и охотней пошли на контакт с Руггедо. Конечно, нет худа без добра, и это в свою очередь означало, что жизнь Энни не подвергается ежеминутной опасности, не говоря уж об абстрактной опасности для Волшебной страны от могущественных заклинаний. Но не совершают ли они фатальную, непоправимую ошибку? Выбраться отсюда будет весьма проблематично... Стелла, правда, и в самом деле больше не видит Бастрахну в своём ящике – но может быть, той уже и в живых нет? Или она в Подземье, в плену у Руггедо, заманившего её вместе с филином каким-нибудь столь же хитрым способом. Или даже снова разделилась на составляющие… Возможно, виной тому были пары серы и общая гнетущая атмосфера, но эта мысль не давала моряку покоя. Отвлёк от неё лишь всё отчётливей доносящийся спереди запах, в котором ощущалось что-то очень знакомое, но здесь совершенно неожиданное и немыслимое. Через сотню шагов Чарли решил, что сходит с ума, потому что это был запах моря. Переходящего в болото, с кислой горечью гниющих водорослей - но моря. Запах, который он не мог перепутать ни с чем и который, увы, ничего не говорил его спутникам, так что проверить состояние рассудка не представлялось возможным. Впрочем, вскоре по стенам тоннеля заплясали отблески, а после резкого поворота он упёрся в отверстие, ослепившее (конечно, только от эффекта неожиданности) тусклым светом, похожим на свет угасшего дня. За ним и в самом деле было море, хотя и в полном штиле - бескрайнее, даже с рифом или островком ближе к горизонту, под низкими светящимися облаками, но не золотистыми, как в Пещере рудокопов, а какими-то лиловыми. Путники находились как раз примерно посередине между морем и облаками, на узком балкончике отвесной гранитной скалы. У её подножия шла прибрежная полоса, покрытая густым кустарником, над которым возвышались вытянутые стога. При следующем внимательном взгляде оказалось, что стога не просто возвышаются, но двигаются и пасутся. У стогов были хоботы, которыми они обрывали кусты, и длинные растопыренные бивни. - Это мамонты? - спросила Озма, с любопытством рассматривая животных. Чарли покачал головой: - У мамонтов бивни были изогнутые, как тот, в музее. Эти больше на мастодонтов похожи. Но я не уверен, что мастодонты были такими высокими и шерстистыми. - Так у вас и саблезубые тигры какие-то мелковатые были, - усмехнулась принцесса. - Видно, в Подземье для них условия комфортней... Но гномы не дали развернуться палеонтологической дискуссии. По-прежнему молча, словно не обращая внимания на гостей, они продолжили путь по узкой тропинке над пропастью вдоль скалы. Нельзя сказать, что дорога была опасней перехода через Кругосветные горы, который Чарли дважды совершил десять лет назад. Но он тогда и моложе был, и не надо было догонять снующих впереди гномов. Хотя что их догонять - подождут. Но мелкий Тотошка бодренько трусил за ними следом, а филин в полёте и вовсе вровень, снова воскрешая Чарлины подозрения. Озма, лазающая по крышам, как кошка, то и дело прощупывала дорогу своим жезлом вместо альпенштока - впрочем, непонятно, волновалась ли за себя или за них со Страшилой. - Мне вот недавно снилось, - подбадривала она Чарли, - что я снова Урфин (ну, такое мне нередко снится) и зачем-то мотаюсь через Кругосветные горы к камню Гингемы. С тачкой. - Это, наверное, была волшебная тачка, - усмехнулся моряк, вспоминая перевалы и расстояние от гор до камня среди раскалённых песков. Так за шутками и прибаутками они даже мастодонтов обогнали, меланхолично двигавшихся в ту же сторону. Внезапно косматых слоников охватила тревога и с неожиданной для их габаритов прытью они стали сбиваться в кучку. Напугавшая их опасность не заставила себя ждать. С шумом вылетела, словно из толщи скалы - на самом деле, из-за близкого, но невидимого поворота. После мастодонтов Чарли морально был готов увидеть какого-нибудь ископаемого птеранодона, но действительность оказалась ещё интересней. Эта птичка, несомненно, была из породы тех, знакомство с которыми десять лет назад чуть не стоило ему слишком дорого. Только не прирученная. Кожистые крылья, треугольная голова с жёлтыми горящими глазами, чешуйчатое тело ящерицы, крепкие когтистые лапы, готовые вцепиться в добычу... Встретив решительный отпор от мастодонтов, дракон описал над ними круг и заметил ползущую по скале мелкую, но беззащитную живность. В два маха перепончатых крыльев оказался совсем рядом... И тут в очередной раз отличился Гуамоколатокинт. Пронёсся прямо перед мордой чудовища, затем обратно. Страх явственно вспыхнул в полуприкрытых драконьих глазах. Совершив немыслимый кувырок в воздухе, чтобы оторваться от непонятного и несомненно опасного агрессора, ящер полетел над морем в сторону островка. - Видно же, что он боится любого отпора, - объяснил филин, приземлившись на тропу. И снова Чарли не знал, восторгаться ли его мудростью и отвагой или укрепляться в своих подозрениях насчёт хитроумного спектакля. Что обидней - дать себя обмануть или самому обманываться напрасными подозрениями, обижая ими невиновного героя? Впрочем, размышлять над этическими дилеммами было некогда - поворот и в самом деле оказался рядом. Собственно, это был относительно узкий пролом во всю высоту пещеры, под облака. Внизу бурлила река - не впадая в море, а вытекая из него. И это было странно, потому что её русло отчётливо шло вверх, и она с упорством горного потока, словно выталкиваемая под огромным давлением из мертвенно-спокойной морской глади, штурмовала эту высоту. - Может быть, она выходит наверх как исток Большой реки? - задумчиво предположила Озма. - Поток слёз в Долине Смертной тени? - не без содрогания вспомнил Чарли это малоприятное место. - А почему бы нет? С таким напором вполне может идти высоко в горы. Или какой-нибудь из горных притоков. Её верховья плохо изучены. Когда всё закончится, надо будет этим заняться. Слишком много белых пятен на карте Волшебной страны, даже стыдно. - Главное, что мы по реке наверх едва ли выберемся, если что. Во всяком случае, лучше не рисковать, - прагматично заключил Чарли. - Не зарекайся. Если даже не попадём по ней на поверхность, где-то ближе к ней могут начать работать туфельки... Через пролом над рекой пролегал висячий мостик. Хорошим обстоятельством было то, что он заканчивался отверстием в скале, а значит, топтания над пропастью по стенке подошли к концу. Плохим - то, что предстояло через него перебраться. Чарли многозначительно переглянулся с Тотошкой, которого Озма взяла на руки. Оба, не сговариваясь, вспоминали переход через пропасть по Всепревращальному полотнищу. Здесь, правда, были верёвочные перила. Но сам мостик намного, намного длиннее. С щелями между дощечками, порой довольно широкими. Гномы ловко прыгали через них в крылатых чёрных плащах, точно японские шпионы-синоби. Но для узкого конца Чарлиного протеза они могли стать проблемой. Так и случилось. Уже ближе к концу мостика, когда моряк позволил себе слегка расслабиться, деревяшка всё-таки провалилась в щель. Попытка её вытащить предсказуемо затрясла весь мостик, и с отставшего Страшилы слетела высокая мигунская шляпа. Под прощальный перезвон бубенчиков скрылась в седом потоке. - Ничего, - философски изрёк Страшила, провожая её взглядом и крепче вцепившись в перила, - было бы хуже, если бы я утопил трость... Снова тоннель с уклоном вниз, только гораздо просторнее и светлее. Мягкое сияние встречало их из его глубины и вскоре оказалось блеском драгоценных камней по стенам и своду. Светящиеся шарики (но не обычные из шерсти Шестилапых, а более яркие, как у их молчаливых проводников) были размещены среди них так искусно, что лучи, многократно отражаясь и преломляясь в гранях, передаваясь от камня к камню через проход, мерцая и играя по золотым пластинам, сплетались в удивительный разноцветный узор. После всех трудностей и ужасов пути он поражал своим великолепием - хотя, на утончённый вкус Озмы, слишком помпезным, вычурным и грубоватым. Спуск на этот раз оказался недолог - едва ли даже наполовину до уровня здешнего моря. Коридор словно померк, ушёл в тень перед буйством световой феерии в кристальных стенах распахнувшегося зала. Павлиньим хвостом разворачивались по ним безумные радуги, бежали вверх по сталагмитам, увенчанным драгоценными камнями, каждый не меньше страусиного яйца. В их окружении высился трон, в десятки раз величественнее трона Изумрудного творца. Веяло от него, правда, таким холодом, что невольно закрадывалось сомнение - действительно ли он выточен из огромной друзы горного хрусталя, или всё-таки изо льда, и сосульками, а не кристаллами ощетинился во все стороны? Трон был пуст. Гномы-проводники стояли по-прежнему безмолвно, в обманчивом мерцании то сжимаясь сгустками тьмы, то расползаясь по стенам длинными тенями. - Ну, - спросила принцесса вожака, отыскав его глазами, - и где же Руггедо? - Где Руггедо? - переспросил тот вдруг совсем другим голосом, скрипучим и почему-то очень знакомым Озме, полным неприкрытой насмешки. - Так ведь я Руггедо и есть. И откинул капюшон. Теперь настал черёд Озме почувствовать себя сходящей с ума под изумлённые её испугом взгляды друзей. Реакция филина, впрочем, отличалась от них - и убеждала, что глаза её всё-таки не обманывают.
Капрал Бефар: На этой интригующей (на самом деле, нет) ноте заканчивается вторая часть распухшего (108 тысяч слов первые две части, вторая в 1.7 раз больше первой, обе в 1.8 раз больше всего "Серебряного башмачка") монстромакси. Часть третья, "Неопределённый артикль", будет, видимо, писаться по-человечески - с планом, черновиком - и выкладываться уже в готовом и причёсанном виде. А может быть, и нет. Посмотрим ))
Sabretooth: Капрал Бефар пишет: Чарли покачал головой: - У мамонтов бивни были изогнутые, как тот, в музее. Эти больше на мастодонтов похожи. Но я не уверен, что мастодонты были такими высокими и шерстистыми. Были-были, как раз относившиеся к виду Mammut americanum, жившие на территории США. О, у вас в фаноне тоже в ВС живут мастодонты
Капрал Бефар: Ну, погнали! На календаре ноябрь, а значит, повод в рамках нового NaNoWriMo наконец-то закончить растянувшееся на год монстромакси. На этот раз режим изменён. Поскольку короткие главы у меня всё равно не получаются, новые будут выкладываться через день (по чётным числам, если не случится каких форсмажоров). Выдам ли требуемые 50 килослов, управлюсь ли за ноябрь (но если нет, продолжать на сей раз обещаю без перерыва) - не столь важно. Время закрывать гештальты. Автору и персонажам. Капрал Бефар пишет: Часть третья, "Неопределённый артикль", будет, видимо, писаться по-человечески - с планом, черновиком - и выкладываться уже в готовом и причёсанном виде. А может быть, и нет. Посмотрим )) Всё-таки нет. Так интересней )) И теплится надежда, что обратная связь не прекратится и будет влиять на процесс. Это всегда здорово. (Также обещаю ничего страшнее ковид-пандемии с масочным режимом, которую напророчил в прошлом году, теперь не вызывать)
Sabretooth: Капрал Бефар пишет: теплится надежда, что обратная связь не прекратится и будет влиять на процесс. Это всегда здорово. Обратная связь - это отзывы читателей? Я ещё 7 июня прочитал главу "Руггедо выходит на связь" и в ней слова Кастальо Мужчинам, как Вашему Высочеству известно, недоступна вечная молодость и поинтересовался Почему такой сексизм и дискриминация? Но вы, в отличие от Руггедо, на связь так и не вышли И Donald тоже потом писал отзывы, но вы и на них не ответили. Ну хорошо, что теперь связь опять заработала
Капрал Бефар: Sabretooth пишет: Ну хорошо, что теперь связь опять заработала Хм, вот так считаешь тот или иной вопрос риторическим, реагируешь на него максимум лайком - а тебе спустя пять месяцев выдвигают счёт с набежавшей пенёй. Тут вот какой нюанс надо учитывать. Обратная связь - это чудесно, и комменты между главам здорово, но тема перешла уже на 9-ю страницу, больше половины лимита, и я начинаю всерьёз побаиваться, что может не уложиться в максимальные 15, а отрывать конец в новую тему крайне не хочется. Поэтому комментарии, которые мне казались ценными одним лишь своим наличием, не предполагая ответа, остались без него. Следовало, конечно, отреагировать на них лайками, но я сам не придаю им значения и всё время забываю, что у других это не так. Теперь "как минимум лайки" будут обязательно, а ваши вопросы и реплики не останутся без ответов, раз это для вас так важно. Надеюсь, вопрос исчерпан? (а если нет, столь же робко надеюсь узнать об этом не через полгода) Тогда закрываем гештальты: Sabretooth пишет: Почему такой сексизм и дискриминация? Так исторически сложилось. Упоминалось в первой книге в связи с историей Лурлины и Пастории, красиво легло на смену пола Тотошке (обусловленную совсем другой причиной). Как уже отвечал Annie, также задававшей в личке этот вопрос, "мужуков морщины украшают))". Не хочу "вечно юных пейрингов", вызывающих новые этические проблемы вроде тех, с которыми та же Annie сталкивается в своём постканоне (см. тему Вечная юность). Просто не хочу. Sabretooth пишет: О, у вас в фаноне тоже в ВС живут мастодонты Ага. Возможно даже, жезл Озмы, он же ружьё Чехова, сделан из бивня мастодонта.
Annie: Я тоже рада, что грядёт продолжение - и впрочем, автор уже об этом знает)) Капрал Бефар пишет: Как уже отвечал Annie, также задававшей в личке этот вопрос, "мужуков морщины украшают))" Не помню, что я тогда ответила на это, но сейчас всё равно замечу, что это дело вкуса *вредненьким тоном*)) И лично я, со своей женской точки зрения, считаю, что морщины никого не украшают)) Так что, по сравнению с этим, причина "просто не хочу" даже уважительнее))
Sabretooth: Капрал Бефар пишет: Обратная связь - это чудесно, и комменты между главам здорово, но тема перешла уже на 9-ю страницу, больше половины лимита, и я начинаю всерьёз побаиваться, что может не уложиться в максимальные 15, а отрывать конец в новую тему крайне не хочется. Поэтому комментарии, которые мне казались ценными одним лишь своим наличием, не предполагая ответа, остались без него. Следовало, конечно, отреагировать на них лайками, но я сам не придаю им значения и всё время забываю, что у других это не так Но ведь комменты благодарных читателей гораздо важнее того, что фанфик не поместится в 1 тему Теперь "как минимум лайки" будут обязательно, а ваши вопросы и реплики не останутся без ответов, раз это для вас так важно. Конечно, важно, вопрос исчерпан
Капрал Бефар: Annie пишет: Я тоже рада, что грядёт продолжение *столь же вредненьким тоном* Бетить не передумали? )) Sabretooth пишет: Конечно, важно ОК, значит, в таком режиме и будем работать ))
Annie: Капрал Бефар пишет: *столь же вредненьким тоном* Бетить не передумали? )) Не дождётесь. Так что я, собственно, уже жду материал))
Annie: Капрал Бефар пишет: я начинаю всерьёз побаиваться, что может не уложиться в максимальные 15, Да вы что! Это же, наоборот, повод порадоваться! Часто ли у фанфиков обсуждения на вторую тему вылезают?
Алена 25: Annie , не знаю насчет самих фиков. мб, там и по несколько тем бывает,, но вот я знаю, что обсуждения по Урфину Джюсу. мадам Корине и Рамерийцам занимали не одну тему. По ТЗЗ и Рамреии вроде бы как аж даже 15 тем есть, ( точно не помню) , по Урфину и Корине тоже много, . ну и фики, разумеется, ведь по ним есть, значит, уж настолько они неоднозначные, что если про них столько тем бывает по обсуждению их.
Чарли Блек: Капрал Бефар пишет: начинаю всерьёз побаиваться, что может не уложиться в максимальные 15, а отрывать конец в новую тему крайне не хочется. Существует техническая админская возможность прицепить вторую тему в хвост первой. Правда, для комментариев там всё равно не останется места )
Annie: Просто можно будет попросить админов поставить ссылку в заголовке второй темы на первую. Хотя обычно они сами так делают)
Капрал Бефар: Annie пишет: можно будет попросить админов поставить ссылку в заголовке второй темы на первую. Хотя обычно они сами так делают) Да это понятно, проблема в том чтобы из первой попасть во вторую. Ну и всё-таки хотелось бы ссылаться на фик одной ссылкой, раз больше никуда выкладывать пока не собираюсь. (Хотя борда вообще неудобна для линковки, особенно из соцсетей, в частности, фейсбука...)
Annie: Капрал Бефар пишет: из первой попасть во вторую. Точно так же можно попросить админов проставить ссылку в заголовке )) Капрал Бефар пишет: Ну и всё-таки хотелось бы ссылаться на фик одной ссылкой, раз больше никуда выкладывать пока не собираюсь. А почему бы не собрать потом в файлик, не загрузить куда-нибудь отдельно и не делать ссылку на него? )
Капрал Бефар: Annie пишет: Точно так же можно попросить админов проставить ссылку в заголовке )) Всё равно ж просить )) Или выслуживаться для восстановления статуса постоянного участника (что мне едва ли светит)) А почему бы не собрать потом в файлик, не загрузить куда-нибудь отдельно и не делать ссылку на него? )Да можно, но это не так интересно )) Тут ведь свидетельство живого процесса написания-выкладки и той самой обратной связи по его ходу ))
Annie: Капрал Бефар пишет: Всё равно ж просить )) Или выслуживаться для восстановления статуса постоянного участника (что мне едва ли светит)) Если будет необходимо, за вас читатели попросят! ) Пойдём и будем массово просить, админы ж не звери, не откажут )) Капрал Бефар пишет: Да можно, но это не так интересно )) Тут ведь свидетельство живого процесса написания-выкладки и той самой обратной связи по его ходу )) Ну так я ж говорю - это потом ) Когда текст будет готов полностью, и его можно будет читать целиком ) Но впрочем, я ж только предложила.
Капрал Бефар: ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. НЕОПРЕДЕЛЁННЫЙ АРТИКЛЬ Два хитрых замысла и один наивный Стена, опоясывающая город Семи владык, по балланагарским обычаям, правильным кольцом, выглядела снаружи сурово и неприступно, не оставляя сомнений в своём оборонном назначении, пусть и неактуальном уже многие столетия. Изнутри же она представляла собой человеческий муравейник, кипящий суетливой городской жизнью. Жизнь эта, при всей кажущейся хаотичности, строго регламентировалась главными песочными часами над дворцовой крышей, задававшими странный ритм тем, кого в семи королевских дворах, не сговариваясь (из-за полной физической невозможности это сделать), называли "спящими" - и весьма удивлялись, когда случайно узнавали, что те именуют этим же словом их самих. Полдня жизнь растекалась в своём непрерывном бурлении по нижнему этажу - сплошной череде мастерских, лавок, пекарен, таверн и прочих необходимых городу заведений, сконцентрированных в стене и имеющих сквозь неё немало полулегальных выходов, которыми так удобно выбираться в самоволку, когда внимание стражи на воротах совсем ни к чему. Время от времени мелькали тени в окнах складских и хозяйственных помещений над ними. А с наступлением части суток, почему-то называемой вечером, оживали два верхних этажа, опоясанные галереями с выходящими на них рядами двустворчатых дверей. Стены здесь были раза в полтора тоньше, чем внизу - оставаясь, впрочем, достаточно толстыми, чтобы хорошо удерживать дефицитное в Пещере тепло. Издревле повелось, что воины, стражники, драконоводы и охотники на Шестилапых квартировались именно в этих жилищах - видимо, ещё с тех времён, когда именно им предстояло держать осаду города в случае нападения соседей-марранов. Была эта публика шумной и задиристой, так что порой на длинных двухъярусных подмостках вечерами разворачивались настоящие драмы. Новая квартира инженера Астерро находилась, однако, в стороне от очагов периодически вспыхивающих конфликтов - впритык к толстому брандмауэру, внешняя лестница вдоль которого в голубом секторе доходила почему-то только до третьего этажа, так что помещение на четвёртом оказывалось буквально на отшибе, куда без надобности никто не ходил. Если же учесть, что оно соединялось с круглым залом в башне, которой уравновешивался брандмауэр с внешней стороны городской стены, то нетрудно было сделать вывод, что занимали такие роскошные апартаменты люди отнюдь не простые, а значит, соваться в этот угол действительно не стоит. Семь брандмауэров, членящих стену на семь равных секторов, служили напоминанием о тех легендарных временах, когда не только ещё не научились обрабатывать драгоценную древесину противопожарным раствором, так что необходимо было локализовывать возможные возгорания галерей, но и весь город вслед за Радужным дворцом делился на сектора, каждый из которых до эпохи Усыпления облагался данью на содержание одного из королевских дворов. Этим и объясняется сохранившаяся доныне удивительная симметрия, с которой был перестроен город вскоре после смерти Бофаро. Брандмауэры выпирали наружу приземистыми башнями с воротами в основаниях и светящимися шарами на конусах остроконечных крыш, а строго по центру между каждыми двумя возносилась из-за стены стройная башня дворца одного из цветов радуги. Из этого описания читатель может понять, что новая квартира Астерро (которую сам он предпочитал называть узилищем) располагалась на значительном удалении от голубой дворцовой башни. Однако бойницеподобное окошко из комнаты Лориэль и Люции глядело прямо на неё, а в подаренную королём зрительную трубку драконьих наездников было легко убедиться, что вечерами напролёт за какими-то вычислениями и чертежами просиживает действительно он. Обычно это происходило совсем запоздно, когда город засыпал и наконец-то утихал уличный шум - тогда инженер мог спокойно заниматься расчётами в распахнутых дверях или даже на галерее, где больше света. Люци успокаивалась, но неизменно печальный и осунутый вид Астерро не позволял тревоге уйти окончательно. Она ведь сделала всё, что могла. Цепенея от страха, перекрикивая музыку и собственное ошалевшее сердцебиение, вводила короля в курс дела прямо во время танца - благо, ноги послушно вели её сами и ни разу не сбились. Но как она это делала! Прежде Бубале ни за что бы в голову не пришло, что с ним кто-то может разговаривать таким тоном. "Ваше Величество обязаны вмешаться! Его ведь из-за вас арестовали!" Ещё и ножкой исхитрилась топнуть, не сбиваясь с ритма танца! Первой мыслью, конечно, было поставить нахальную девчонку на место. Но этикет требовал прежде дождаться окончания танца, как на грех, слишком долгого. Или к счастью - по крайней мере, для Люции. Потому что за это время первая мысль короля успела смениться второй и третьей, а потом их как-то сразу стало так много, что бедняга Бубала окончательно в них запутался. С ним действительно до сих пор не общались подобным образом - и хаос раздери, это начинало нравиться! Нормальное человеческое общение, без лицемерных заискиваний - ему первым делом после пробуждения внушили, что оно не для него, что бремя королевской власти - строго регламентированная жизнь, подобная ритуалу. Бубала заранее знал, что и как ему скажут, и это было невыносимо тоскливо. С Люци всё иначе. Она непредсказуема. Способна вести себя так, как он уж точно не смог бы позволить себе на её месте - да и на своём, сказать по правде, как-то не очень... С ней интересно. Он воображал, будто раскусил её игру, но она в итоге его переиграла - тем, что вовсе не ведёт никакой игры. Её шокирующая искренность и непосредственность, похоже, без двойного дна - и это щекочет нервы! Приказ об освобождении Астерро и закрытии дела о преступной халатности был выполнен незамедлительно, хотя Ружеро, регистрируя его в канцелярии, хмурился и глушил в себе невысказанные вопросы. Но Люция не успокоилась: ей, видите ли, надо быть уверенной, что с ним всё в порядке, что не возобновили преследование исподтишка. Да кто бы посмел ослушаться королевского указа? К тому же вменяемое ему деяние касалось лично Бубалы и только его, а он ясно дал понять, что сам велел Астерро оторваться от стражников, возмущённый их преследованием. Однако тревога в огромных васильковых глазах Люции была такой трогательной, что король выполнил и этот её каприз. Даже проявил не очень свойственную ему смекалку и сам предложил временно поселить инженера в опустевших апартаментах главного городского зодчего (который весьма кстати перебрался во дворец для подготовки его к плановому ремонту). И упиваясь собственной щедростью и благородством, подарил девочке зрительную трубку. Люция, конечно, не могла рассказать Бубале о странном разговоре Хранителя времени с плотинщиком Биланом и о том, что Астерро и Лориэль замешаны в какую-то неприятную и очень "политическую" историю. Она догадывалась, что королевская власть ограничена, и конфронтация с Ружеро, даже если бы Бубала на неё вдруг решился, будет ему не по зубам. К счастью, король снисходительно пошёл навстречу девчоночьей прихоти. Вообще он оказался не таким уж безнадёжным, как на первый взгляд, и светские беседы с ним даже не всегда были скучны. Конечно, обратившись к нему за помощью, Люция обрекла себя на безропотное в них участие. Зато за Астерро она теперь была спокойна. Ну, почти. С Лори вышло ещё удачней. Внимательно изучая выглядывающие из-под подола носки своих башмачков, девочка робким голосом напомнила королю, что прогулки и разговоры наедине непременно вызовут при дворе ненужные пересуды, и не лучше ли для соблюдения светских приличий им впредь происходить с участием подруги. Нельзя сказать, чтобы Бубалу такое предложение сильно воодушевило, но нежелательность пересудов он прекрасно понимал и сам. Лориэль, однако, не стала бегать по потолку от радости. "Найди кого-нибудь другого!" - отрезала она, и все попытки вернуться к этой теме решительно пресекала на корню. Подруге было невдомёк, что королевское внимание, о котором она так истово мечтала, а теперь словно драконья вожжа в одно место ударила, необходимо ей для её же безопасности. И Люция не знала, как дать ей это понять. До конца месяца было ещё очень далеко, и надо было как-то продержаться до усыпления, избежав непонятной, но от этого лишь сильнее пугающей угрозы. Оставалось надеяться, что она передумает. И точно - уже на следующий день Лори, как ни в чём не бывало, хотя и несколько странным, фальшивым тоном, поинтересовалась планами Его Величества. Вот уж у кого девчоночьи капризы как есть! Но всё-таки подруга несколько разочаровала её ожидания. Люция-то надеялась решить заодно с её помощью собственную проблему - чтобы та, как прежде, отвлекала от неё королевское внимание своей болтовнёй. Однако Лори будто подменили. Всю дорогу молчит и слушает их с Бубалой разговоры, лишь изредка встревая с репликами, в основном уточняющими вопросами, и порой такими назойливыми, что так и подмывает ответить "а оно тебе надо знать?" Зато когда король пригласил их на большую охоту в дальних туннелях, Лориэль разве что не запрыгала при нём от восторга. Впрочем, её настроение меняется, как вода в озере в дни шторма. За несколько часов до отправления прибежала в комнату мрачная, лицом черна (Люция как раз высматривала в трубку Астерро, переживая, что оставляет его как минимум на двое суток), но вскоре оттаяла, начала прихорашиваться перед зеркалом. Пудрилась так тщательно, что Люци не удержалась от язвительного замечания, что в туннелях всё равно темно и влажно, так что никто её красоту не оценит, да и долго она не продержится. Та ей только язык в зеркало показала. Вообще перед большим зеркалом Лори в последние дни крутилась так часто и подолгу, что можно было заподозрить, будто тайком за ней в него подглядывает - если бы не полная абсурдность такого подозрения. И опять же, весь её приподнятый настрой моментально улетучился, стоило ей увидеть готовую отправиться в путь группу королевской охоты. Люции даже показалось, что её расстроило и в самом деле несколько неожиданное участие в ней летописца Арриго. Но наверное, всё-таки показалось. Вообще Лори нередко озадачивала её своим поведением и речами. Но мало ли - в конце концов, она её старше на три месяца ("бодрствующих", конечно) и физически развитей. Может быть, Люция с возрастом тоже такой неуравновешенной станет? Не хотелось бы, если честно. Арриго, как выяснилось, присоединился к охоте то ли по королевскому приглашению, то ли напросившись, по своему обыкновению, изящными намёками издалека, с двойной целью. Во-первых, обновить и дополнить карту дальних ходов, во-вторых, летописать первую после долгого перерыва охоту в тех краях и увековечить имя её инициатора короля Бубалы. То бишь для короля, конечно, подчёркивался приоритет второй цели, а преследовал ли Летописец ещё какие, об этом он предпочитал умалчивать. Был он, несмотря на педантичность своих манер, отличным рассказчиком, и долгий путь совсем не казался с ним скучным. Словно живая энциклопедия, Арриго сыпал малоизвестными фактами из истории страны Подземных рудокопов, наипаче же, как легко догадаться, обо всём, что касалось Шестилапых. Оказывается, долгое время, даже спустя триста лет после Первого Усыпления, то есть на седьмом веку Подземной эры, прирученные с помощью драконов звери категорически отказывались размножаться в неволе. Спутникам Летописца, пусть и тепличным дворцовым фруктам, не надо было долго объяснять важность Шестилапых для экономики Пещеры. На них распахивали поля, они же таскали косилки и молотилки, вертели мельничные колёса и шахтные подъёмники, тянули вагонетки из забоев. И как бережно с ними ни обращались, они неизбежно старели и умирали. Для пополнения шестилапников приходилось ловить новых. Чтобы звери не боялись подходить ближе к Пещере, весь окружающий её лабиринт подземных залов и коридоров был объявлен Королевским заповедником, куда никому не разрешалось входить. Но Шестилапые оказались слишком умными, предпочитали держаться осторонь людей, и экспедициям для их ловли приходилось углубляться всё дальше. Именно так во дни Синего короля Уконды начальник королевской охоты зверолов Ортега с помощником Куото нашли Священный источник Усыпительной воды. Ну, вернее сказать, Куото нашёл беспробудно спящего Ортегу у пустого бассейна, но эту историю все слушатели и без того знали наизусть. Относительно недавно, около четырехсот лет назад, от Шестилапых удалось добиться размножения в неволе (Лориэль глупо хихикнула, так что Люции стало за неё стыдно перед Арриго и членами королевской семьи), поэтому охота утратила своё былое значение. - И стала королевским спортом? - уточнил Бубала. - Ну, не только. Если раньше требовалось приманивать диких Шестилапых поближе к Пещере, то теперь стоит скорее противоположная задача - шугать слишком уж осмелевших зверей. Тем более, за прошедшие столетия лабиринт заметно расширился: выработанные и заброшенные рудники, штольни, пробитые к ним транспортные коридоры - Шестилапые успешно их осваивают. Королевская охота помимо того, что служит развлечением, успешно справляется с этой задачей. Конечно, не так часто удаётся вернуться с добычей - сказать по правде, участники охоты обычно создают столько света и шума, что звери бегут куда угодно, только не в их направлении, как бы ни старались загонщики. Бубала удовлетворённо оглядел собственную экспедицию. Сказанное к ней совсем не относилось. У всех строго по одному светящемуся шарику на шапках, факелы у сторожевого отряда, и даже платформа с вельможными участниками охоты, которую тащит печальный Шестилапый, иллюминирована очень скромно. Сам Шестилапый к тому же был остриженный, поэтому его короткая шерсть почти не отсвечивала. - Нет, - сказал Бубала скорее с мальчишеским, нежели с королевским упрямством, - я Шестилапого обязательно поймаю! - Осмелюсь только заметить Вашему Величеству, - ответил Арриго спокойным, лишённым эмоций голосом, - что последним, кто говорил подобное, был Жёлтый король Памелья Пятый. Супруг нынешней вдовствующей королевы Раффиды... - Ну, я же не настолько безрассуден, чтобы рисковать державными интересами ради азарта! - отпарировал Бубала после секундного замешательства совсем другим тоном, важным и спесивым. - Я полагаюсь на профессионализм ловцов. Но вы же в летописи не будете вдаваться в излишние и не интересные для потомков подробности? - Как будет угодно Вашему Величеству, - учтиво поклонился Арриго. - Но что случилось десять лет назад? - король поспешил вернуть его внимание к прерванному рассказу. - Почему Шестилапых вокруг Пещеры стало вдруг так много и они ведут себя так агрессивно? - Боюсь, Ваше Величество, этого мы пока не знаем. Можно лишь предполагать, что кто-то выселил большую популяцию Шестилапых из прежнего места их обитания к западу от Пещеры. То ли их исконные враги драконы, то ли кто-то нам не известный из отдалённой части Подземья. Судя по всему, у них там было много пространства и еды, и тесные туннели со слизняками на стенах их не устраивают. Но они вынуждены топтаться там, прячась от наших драконов вместе со старыми обитателями, которым такое уплотнение, подозреваю, тоже не по душе. Своими тревогами по поводу того, как теперь скажется на экосистеме Королевского заповедника и его окрестностей освобождение бескрылых драконов от власти Спящего Ужаса он, конечно, не поделился. Да и вообще старался поменьше об этом думать. Тем более, что из возможных последствий случившегося эта проблема самая решаемая. - Изучая миграции Шестилапых за это десятилетие и сверяя их с имеющимися у нас картами, я пришёл к выводу, что две ветки туннелей, которые мы до сих пор считаем изолированными тупиками, могут быть соединены. Дальше, полагаю, господам понятно. В этой поджидаем мы, во второй работают загонщики. Мы пытаемся кого-нибудь поймать, - Арриго позволил себе улыбнуться кончиками губ, - заодно выясняем, какими путями они бежали, чтобы в дальнейшем эти пути исследовать и установить, где и как соединяются ветки. - То есть наша экспедиция будет иметь ещё и важное географическое значение! - радостно заключил Бубала. - География - скукотища, - прошептала Лориэль на ухо подруге, всё-таки постеснявшись осчастливить глубиной этой мысли королевскую семью. Люции осталось страдальчески закатить глаза и понадеяться, что в тусклом мерцании шариков это не будет заметно. Экипировка ловцов практически не изменилась со времён Ортеги, если не Карума. Длинные сети с крупным ячейками, колья, палки с петлями, чтобы четыреножить добычу... Отлаженный тысячелетним опытом процесс основывался на ловкости и отваге, поэтому технические приспособления были идеальны в своей простоте, не подлежа дальнейшему усовершенствованию. Подземный зал, где предстояло устроить засаду, был не очень большим по площади, но высоким, с гулким эхом из-под сводов. Здесь сходились целых шесть туннелей со всех сторон, и Арриго был уверен, что путь загнанного зверя, привлечённого простором, не пройдёт мимо. Королевская платформа расположилась в центре зала, откуда открывался идеальный обзор на все стороны, где ловцы неторопливо разворачивали сети и в тоскливом ожидании снова и снова проверяли их на прочность. Укреплённый на ней песочный хронометр показывал, что времени до начала гона ещё с запасом, и ничто не мешает приступить к основному ритуалу королевской охоты - пикнику со сплетнями и возлияниями специфическим местным вином подземного брожения из жевунского винограда. От вина Люция уже как-то раньше отказывалась наотрез - один только дурманящий запах начинал кружить голову, и никакого удовольствия ей это состояние не доставляло. Из солидарности с ней Бубала тоже не включился ни в процесс, ни в сопутствующие застольные беседы. Взял и демонстративно устроил с девчонками собственный междусобойчик, игнорируя общую компанию, чем уже не в первый раз удивил Люцию. Впрочем, не такой уж и смелый это был поступок, как ей казалось. Пикники на королевской охоте, особенно в таком узком кругу, тем и были хороши, что предполагали куда больше свободы, нежели дворцовые пиры. С другой стороны, остальным без короля болтать как-то непринуждённей. Лишь один человек уделял внимание этому обстоятельству - и нельзя сказать, чтобы делал это с одобрением. Летописец Арриго тоже не принимал участия в общем веселье под предлогом путевых заметок, но то и дело его вдумчивый взгляд отрывался от записей и скользил в их сторону. Люция щурилась, пытаясь разглядеть в полумраке выражение его лица. А вот Лори, встретившись с ним взглядом, как-то сразу поникла и опустила плечи. Это было так заметно, что мысли Люции уже не могли покинуть этого русла. Механически продолжая поддерживать светскую беседу с королём (который, к счастью, больше слушал себя самого), она косилась на подругу и размышляла, чем может быть вызвана столь странная её реакция на господина Летописца. Она напряжённо собирала в памяти обрывки подслушанного в доме Руфа Билана его разговора с Хранителем времени. Он мало её интересовал, пока речь не зашла об Астерро и Лориэли - все мысли были о том, как бы погреться и обсохнуть у печки, не выдав при этом своё присутствие. А ведь господин Ружеро тогда, кажется, упоминал Летописца в какой-то связи. Вот только в какой? Вроде бы он тоже приходил к Билану и интересовался... Люция, не стесняясь короля, тёрла наморщенный лоб - иногда это помогало. Ей вспоминалось, что смотритель водокачки заговорил о визите Арриго, а потом... Из его слов вдруг стало понятно, что Летописец расспрашивал его о тех же, о ком и Ружеро – а именно о тех, кто летал с королём на Ойххо... Но сам при этом интересовался какими-то гораздо более давними делами. Какими именно, Люция не запомнила, потому слушала вполуха, пока не поняла, о ком речь. Получается, Лори и Арриго что-то связывает? Она никогда не упоминала об этом ни единым намёком. А с учётом её обычной болтливости это может означать только одно: дело и впрямь серьёзное. Люция до сих пор думала, что подруга понятия не имеет о внимании к ней первых лиц государства. Но по крайней мере, в отношении Летописца она ошибалась. Значит, можно не гадать, а спросить её напрямую? Нет, ничего не выйдет. С тех пор, как Люция стала негласной королевской фавориткой, в их отношениях с Лориэлью разлад не разлад, но доверительный разговор на столь серьёзную и опасную тему едва ли сложится. Тут надо долбить с другого бока. И Люция даже знает, с какого. Из всех, кто вовлечён в эту загадку или имеет о ней хоть какое-то представление, самое слабое звено - Руф Билан. Тогда из-за печки его голос звучал так жалко и беспомощно, даже в попытках что-нибудь выторговать у Ружеро за свои услуги или информацию... Да и единственный раз, когда Люция видела его у колеса, он, мягко говоря, не производил впечатления сильного и уверенного в себе человека. Коротышка ниже Люции, сгорбленный, с опущенным взглядом. Если застать его врасплох и спросить обо всём напрямик, с напором... Может быть, что-то удастся разузнать. А если нет, если не проговорится, тогда наверняка расскажет об их разговоре Ружеро. Или Арриго. Или обоим. А ну и пусть! В конце концов, она уже не одинокий боец, у неё, на минутку, королевское покровительство, пусть странное и непрочное. И надо рискнуть, не откладывая, пока оно есть. Иначе так и будет мучиться тревогой, не грозит ли что-то подруге и Астерро. Странно вообще-то, что мысль поговорить с Биланом не посетила её раньше, но теперь по возвращению это надо будет сделать как можно скорее, не откладывая в долгий ящик. Главное, набраться смелости подойти и спросить твёрдым голосом, глядя прямо в глаза... (Продолжение ниже)
Капрал Бефар: (Продолжение) На королевской платформе и вокруг все были увлечены - кто беззаботной пирушкой, кто заводящими в тупик размышлениями. Песок в часах продолжал сыпаться равномерной струйкой, заведенное в дороге от колёс хитроумное пружинное устройство исправно переворачивало колбы, как только этот процесс прекращался. Никто не следил за стрелкой, и ещё меньше интересовали монотонные упражнения ловцов с сетями. Расположение их было не таким уж простым и случайным, как могло бы показаться. Никто не знал, куда ведут и как соединяются между собой эти ходы, из каждого можно было ожидать выскочившего зверя или даже нескольких одновременно. Необходимо было перекрыть им проход как к соседним отверстиям, так и - с особенной тщательностью! - в центр пещеры, где восседали на платформе высокопоставленные господа (причём отдельно приходилось заботиться, чтобы обеспечить им хороший обзор происходящего). За часами ловцы также не следили - с такого расстояния это просто невозможно, да и не полагалось им праздно пялиться на королевский экипаж - поэтому находились в постоянной боевой готовности, не расслабляясь и не теряя бдительности. И всё-таки Шестилапый застал врасплох даже их. Как-то слишком уж сразу и почти бесшумно рассекло непроглядную темень уходящего вдаль прямого туннеля тускло светящееся облачко. А через пару секунд зверь был уже в зале, огласив его яростным рёвом - готовностью прорываться сквозь обнаруженную засаду. Путь к отступлению ему оперативно был перекрыт короткой сетью, загородившей вход в туннель, из которого он так опрометчиво выскочил. Бочкообразная туша на шести ногах-колоннах с удивительной для неё резвостью металась из стороны в сторону - с каждой навстречу уже неслись улюлюкающие группы с факелами и с острыми кольями наперевес. А главная ловчая сеть всё ближе, её края изгибаются, пытаясь охватить его полукругом и прижать к стене пещеры. Шестилапый не собирался сдаваться без боя. Нападать в одиночку на эту назойливую двуногую мелочь, которая слаженностью своих действий оказалась даже сильнее и опасней саблезубых чудовищ, было тоже бесполезно. Оставалось прорываться. Сеть высокая, но единственный просвет остался над нею. Шесть мощных конечностей при необходимости умеют неплохо пружинить, аккумулируя тяжесть грузного тела. При возвращении саблезубов это и спасло, пусть и не привело к победе. Этот отчаянный рывок был изначально обречен на неуспех. Врезаться в сеть и больно шлёпнуться на камни. Так бы всё и случилось, если бы у ближайшего молодого ловца не дрогнули руки. Но они дрогнули - не столько от страха, сколько от неожиданности. Прыгнувший Шестилапый, летящая чуть ли не прямо на тебя круглая фосфоресцирующая масса с растопыренными во все стороны, словно крылья, ногами - такое видишь не каждый день! Поэтому сеть на секунду ослабла, провисла, и зверь сумел через неё перемахнуть. Зацепившись лишь задними лапами. Всё-таки их у него оказалось фатально много. Сеть замедлила ему падение, и её удалось потянуть на себя, завалив под своей тяжестью вместе с ловцами. Он уже был по другую сторону, которая манила иллюзией свободы. Ещё секунда - и он выпутал бы задние лапы. Этой секунды ему не дали. Навалились со всех сторон, предупредительно тыча в бока остриями кольев. Одну из лап уже охватила петля. И зверюга издала уже не рёв, а душераздирающий стон умершей надежды, который, многократно отразившись от сводов пещеры, наполнил щемящей жутью все сердца - и знатных зевак, и повидавших всякое ловцов. И ещё одно существо откликнулось на него, на эту душевную боль узнанного сородича, слёзный вопль отчаяния, разбудивший дремавшую в генах память о свободе. Запряженный в платформу Шестилапый резко рванул на зов. Платформу качнуло и занесло. Бубала, который, опершись на хронометр в величественной королевской позе, не отрывал взгляда от завязавшейся борьбы, потерял равновесие и машинально ухватился за часы, оказавшиеся на поверку слишком непрочными. Внезапный порыв скотины наверняка не возымел бы серьёзных последствий, даже если бы стоявшие начеку погонщики не пресекли его на старте, острыми аргументами напомнив забывшемуся зверю, что он рождён для ярма. Но дело было уже сделано. Хронометр испорчен. Испуг побледневшего, словно мел, королевского лица не может скрыть даже скудность иллюминации. Ему со страху померещилось, будто дикий Шестилапый прорвал цепь и бросился прямо на него! Радость победы была безнадежно омрачена. Даже Люция, чьим первым порывом было просить короля, чтобы не наказывали ни нерасторопного ловца, ни Шестилапого в упряжи, поняла по его взгляду, что момент для этого не самый удачный. Потом, когда придёт в себя. Зато Лориэль, как ни в чём не бывало, глядела на него заискивающе и вопросительно: а мы не пойдём вместе со всеми смотреть, как укрощают добычу? - Я здесь останусь, - ответил Бубала, с трудом придав голосу привычную спесивую интонацию. - А вы идите. Это прозвучало не столько разрешением, сколько приказом, который девочки после стандартного глубокого реверанса поспешили выполнить. У платформы остались только усилившие бдительность погонщики и жмущийся к ней неприметной тенью Арриго. Летописец чувствовал себя растерянно и неуютно, как всегда перед нелёгким выбором. Он заготовил и отрепетировал до блеска два варианта того, как начать разговор с королём и куда его вести. Если им удастся поймать Шестилапого, то сыграть на благодушии и ожидаемо раздувшейся самооценке Бубалы. Если не удастся - на досаде. Но вот такого исхода он как-то не просчитал. Удачная охота, публичный позор и очевидное нежелание разговаривать ни с кем ни о чём... Нет сомнений, что это у него быстро пройдёт. Ощущение позора напрочь улетучится ещё до середины обратного пути, и даже поломанные часы станут не более чем свидетельством пережитой опасности, чуть ли не поводом для королевской гордости. Вот только будет ли тогда возможность поговорить с ним наедине? То, ради чего Летописец и затеял эту поездку, чтобы гарантированно оторваться от шпионов Ружеро. Последний разговор с Руфом Биланом убедил Арриго, что Хранитель времени развернул какую-то непонятную и опасную игру. Начал собственные расспросы о Фее Убивающего Домика и её спутнике. Затем этот приказ о его переселении в город... И то, что она так приблизилась к королю, как ни в одном из прежних пробуждений, просто не могло обойтись без содействия Ружеро, мотивы которого пока непонятны, но от этого только сильнее пугают. Хранитель времени просто не осознаёт серьёзности происходящего. После сорвавшегося жертвоприношения Арриго почти убедился в том, что подозревал уже давно: Ружеро, как ни дико это звучит, просто не верит в волшебство. Ни в тёмную магию Подземья, ни в Балланагарскую магию Короны, ни в потенциальную опасность, которую может таить в себе фея из Верхнего мира. Он не понимает, чем может обернуться для Пещеры пробуждение Спящего Ужаса, отвергшего королевскую жертву и разорвавшего тем самым многовековой договор. Все попытки Летописца объяснить ситуацию выглядели в его глазах банальной борьбой за власть и влияние, и по всей видимости в противовес ей он и повёл свои интриги, не понимая, куда они могут завести всю страну. Оставлять короля под влиянием Ружеро, особенно когда оно осуществляется через влияние феечки, решительно невозможно. А значит, несмотря на его неподходящее настроение, надо рискнуть, не откладывая. Арриго и не догадывался, что к такому же выводу всего полчаса назад пришла Люция - но если бы как-то мог об этом узнать, его тревога, а значит и решимость только укрепились бы. - Осмелюсь просить Ваше Величество выслушать некоторые наблюдения и сомнения, - начал он, склонившись как можно почтительнее. - Говорите! - буркнул Бубала. - Не сочтите за дерзость, но мне кажется, вы не до конца отдаёте себе отчёт в том, как могут выглядеть со стороны ваши слишком частые разговоры с фрейлиной, - неожиданно для себя самого рубанул сплеча Летописец, словно в пропасть шагнул. Вопреки ожиданиям, король вспылил не так уж и сильно. - Во-первых, не с фрейлиной, а с двумя. А во-вторых, пусть стыдится подумавший плохо об этом, - повторил он с гордо поднятой головой легендарную фразу своего предка Вагиссы. - Да-да, конечно, - торопливо согласился Арриго. - Но ведь совсем недавно Ваше Величество с похвальной не по годам рассудительностью заметили, что не согласны рисковать державными интересами ради личного... - Да в чём тут ущерб державным интересам? - удивление и обида в голосе Бубалы прозвучали совершенно непривычно. По-человечески, а не по-королевски. - Почему если я король, то не имею права на... дружбу? - ему не без труда далось последнее слово, которого он ни разу не произносил как минимум после пробуждения, тем более, применительно к своей персоне. Мальчишка, мысленно вздохнул Арриго. И мальчишка, в сущности, не такой уж плохой, не до конца испорченный дворцовыми манерами. Хотя дворцовыми ли? Разве не сам Летописец обучает после каждого пробуждения его и других этим манерам, искусственно консервируя вслед за предшественниками образ жизни королевских дворов эпохи Первого усыпления? А иначе никак. Система, запущенная много веков назад Хранителем времени Беллино и Летописцем Дерризой, не может быть остановлена. В ней залог стабильности страны, ради которой королевские дворы обрекаются на интеллектуально и морально ущербное состояние, обнуляясь после каждого месяца, а сами короли - на заклание на склоне дней. Вот только система эта уже остановлена проснувшейся Арахной. И никто кроме него не осознаёт, что стабильности пришёл конец, что страна рудокопов готова в любую минуту обрушиться в Бездну, в мифическое подземное море. И возможно, не только в переносном смысле. - Вы очень рассудительный юноша, Ваше Величество. Но, к сожалению, из-за королевского сна у вас некоторый недостаток жизненного опыта. Вы не вполне осознаёте, насколько коварны могут быть люди, какими хитроумными способами умеют они помыкать в своих интересах друг другом - и даже, как ни чудовищно это прозвучит, королями... - Но при чём тут Люция? - король от изумления даже забыл лукавую отговорку о "двух фрейлинах". - Она и коварство - что может быть несовместимей? Это такой чистый и искренний человек... Бубала замолчал - говорить о Люции с Летописцем ему совсем не хотелось. Да и просто нелегко было облечь в слова ту душевную теплоту, которую поселила она в нём в последние дни - иногда пугающую, но, безусловно, скрасившую монотонное королевское существование, которое за половину "бодрствующего" срока, по правде сказать, успело приесться. - Увы, за видимой искренностью слишком часто скрывается более тонкое коварство, - жёстко отрезал Арриго и, видя, как мрачнеет лицо короля, поспешил уточнить: - Я не имею в виду Люцию. Хотя... Не кажется ли Вашему Величеству несколько странным её интерес к инженеру Астерро? Что их может связывать? - Что их может связывать? - эхом из-под пещерных сводов повторил Бубала, но с прежней своей интонацией изумлением. - Он же старый! Ему уже двадцать два. А дальше, - он снова проглотил продолжение фразы, но смысл его Летописцу был и так понятен: вы, "спящие", стареете в семь раз быстрее. Это же просто смешно! - Вы совсем не знаете женщин, Ваше Величество, - покачал головой Арриго, снова растянув уголки узких губ в недоулыбке. - Люция не такая! - глаза короля налились кровью. Казалось, ещё секунда - и он бросится на Летописца, как дракониха на Шестилапых, защищая кладку. Но нет, всего лишь капризный ребёнок, у которого грозятся отобрать любимую игрушку. - Вероятно, так и есть. Вы много с ней общаетесь и понимаете её гораздо лучше меня. Но можете ли вы поручиться, что она сама не является марионеткой в чьих-то руках, сама того не осознавая? Ведь чем искренней человек, тем проще ему попасть в зависимость. И у меня есть обоснованные подозрения, что она действует в интересах господина Ружеро. Пытаясь манипулировать ею, а с её помощью - Вашим Величеством, Хранитель времени склоняет наш паритетный триумвират, в котором, как вы помните, залог благосостояния страны, в свою сторону. А вы же понимаете, чем это может быть чревато... - Я вас услышал, господин Летописец, - холодно произнёс юный король. - И возможно, подумаю над вашими словами в свободное время. Арриго склонился в глубоком поклоне, мысленно ругая себя за этот наскоро импровизированный спич. Хитрый замысел, похоже, с треском провалился. Его слова прозвучали совершенно бредовым лепетом, который едва ли убедил короля... ...Да, Бубала несомненно счёл бы их бредовым лепетом. Если бы накануне не выслушал точно такую же тираду от самого Ружеро. Вот буквально - такую же. Те же аргументы, те же возражения, те же оправдания после вспышки королевского гнева. С одной лишь разницей: по версии Хранителя времени, Люцию в своих интересах использовал Летописец Арриго. И в этой части, видимо, действительно бред. Ну, раз они подозревают в одном и том же друг друга. А вот в остальном... Если два разных человека, действуя не просто независимо, но друг против друга, замечают одно и то же - к их словам, пожалуй, стоит прислушаться. Как минимум, эти её странные односторонние полусвидания с Астерро, которые она даже не скрывает от Бубалы, да ещё и с помощью подаренной им же трубки-монокля (вот ведь в самом деле женское коварство!), действительно унижают королевское достоинство. А значит, им пора положить край.
Annie: Прежде всего хочется просто порадоваться продолжению )) Во вторую очередь хочется порадоваться, что персонажи Пещеры не забыты, и там всё идёт интересно. Тот самый интерес, который заставляет усиленно гадать на тему "куда это повернёт и чем всё это кончится?" - конечно же, по-хорошему, с искренней симпатией к персонажам. Учитывая, что автор уже известен своими вотэтоповоротами и внезапностями, ожидать можно чего угодно )) Здесь, в частности, неожиданный интерес вызвал Бубала, который начинает расти в примечательную личность. За Лори чуть тревожно, за Люцию тоже, хотя и по-разному (за Лори - куда она там влипла? Почему такая переменчивость? За Люци - ей там, случаем, никакую подлянку не подсунут? И твёрдое ощущение, нет, даже понимание, что таки подсунут). Ну, и что ещё хочется сказать. Пишите быстрее ))) Очень хочется поскорее читать дальше. Хотя, вот чем хорош этот ноябрьский марафон - есть некая уверенность в регулярных новых главах в короткий срок ))
Капрал Бефар: Annie, спасибо! Постараюсь оправдать ожидания, но как уж получится )) А что касается "куда это повернёт и чем всё это кончится?" с линией Пещеры, я сейчас на некотором раздорожье. С одной стороны, отправил Люцию на охоту в дальний лабиринт ради некоторого промежуточного развития сюжета, с другой, именно такой вариант его развития кажется теперь, во-первых, скучноватым, а во-вторых, несколько натягивающим сову на глобус. Зато возникла идея другого, выводящего в дальнейшем на те же события, но совсем уж трэшевого и несколько сюрреалистичного, зато не скучного )) Причём он позволяет также довести до некоторого логического завершения линии, которые в первом просто обрываются. Пока что в сомнениях, поэтому спрашиваю читательского совета: какой вариант было бы интересней читать: скучный или трэшевый? (Вроде бы вопрос сформулирован так, что уже содержит ответ, но мало ли...))
Annie: Капрал Бефар пишет: поэтому спрашиваю читательского совета: какой вариант было бы интересней читать: скучный или трэшевый? Мне - оба Но, собственно, вы сами говорите, что вопрос уже содержит ответ...)
Капрал Бефар: По острым иглам яркого огня - По крайней мере, узнал, - ехидно отметил Эот Линг всё тем же знакомым скрипучим голосом. - А я всю дорогу надеялся, что догадаешься. Ёкнет что-то в сердце... Озма уже справилась с потрясением, и столь острая словесная шпилька не осталась без ответа. - А с чего это у меня должно было что-то ёкать? - грациозно пожала она плечами, стараясь попасть в насмешливый тон деревянного клоуна, который какими-то неведомыми пока путями стал королём гномов-сепаратистов. - Ну как же, повелитель? - обиженно и почти без сарказма протянул клоун. - А родительские чувства творца? Чем я хуже этого твоего пятиметрового монстра? Тем только, что делался тяп-ляп, халтурка на продажу - "и так сойдёт"? И оживлён был случайно, просто подвернулся под руку в хламе? Почему же я не заслуживаю твоей привязанности? Нельзя сказать, чтобы Озма за десять лет своего правления не привыкла к странным претензиям и обвинениям. Пусть вечно недовольных вроде Кабра Гвина и Энкина Фледа было совсем немного, а госпожа Фаданора и вовсе оказалась беспрецедентным уникумом, но наслушаться принцесса успела всякого. Даже игру придумала - складывать мысленный пасьянс из стандартных ярлыков, когда наперёд знаешь, каким будет следующий. "Невыносимо самовлюблённая", "погрязшая в гордыне", "ваше мнение для вас единственно правильное, все должны им восторгаться и обожать, иначе будут смешаны с грязью", "светоч добродетели, до уровня которого все вокруг должны тянуться"... Самое забавное, что обличения в гордыне и нетерпимости звучали в лицо от подданных - и повторялись тем охотней, чем очевидней становилось, что останутся безнаказанными. Шаблон мышления такой - если она не тиран, значит, тряпка, которой можно помыкать и манипулировать. Первые годы Озма всё-таки сильно переживала, слыша подобное, копалась в себе, отыскивая возможные причины таких заявлений, несмотря на былой опыт Урфина Джюса, мастера подобных речей и приёмов. Начиная со стремления раньше других крикнуть "Гингема!" в детских играх, через искреннюю юношескую веру в справедливость своих обвинений и правоту якобы стоящих за ними жизненных принципов к пониманию ближе к тридцати годам, что на самом деле за ними стоит лишь одно: желание спихнуть вину или ответственность на других, да с такой, как говорят в Розовой стране, хуцпой, чтобы у тех просто не нашлось, чем возразить (на худой конец, из-за полной абсурдности претензий). "Внутренний Урфин", с другой стороны, и помог ей впредь воспринимать такие обвинения теперь уже в собственный адрес со здоровым цинизмом, успешно маскируемым под кротость и смирение, которые приличествуют добрым феям. Но наглость клоуна её обескуражила. Видимо, тем, что оказалась абсолютно урфиновской. - Ты ещё говоришь о привязанности?! - Озма попыталась погасить ироничной интонацией растерянность с прорастающим сквозь неё возмущением, запоздало догадываясь, что это так же безуспешно, как обманывать саму себя. - Ты, который сбежал без оглядки, когда Чарли повязал взвод капрала Бефара? - она обратилась взглядом за поддержкой к моряку, который только сейчас начал понимать, кто такой Руггедо и что связывает его с Озмой. - А что я? - взвизгнул Эот Линг. - Филин раньше меня улетел, я просто машинально последовал его примеру. Не глупой же шкуре мне было подражать? Гуамоколатокинт возмущённо хлопнул крыльями: - Ого! Это ты сейчас меня обвинил в собственной трусости? Деревянный клоун даже не удостоил его внимания. - Он предал тебя - ты его искал и уговаривал присоединиться к вашему походу. Предал снова, спутавшись с Бастиндой - ты готов был его простить... ах, извини - готова. Теперь вот предал саму Бастинду, и ты с радостью принимаешь его в свою свиту, - Руггедо мотнул длинным носом в сторону Чарли, словно призывая в свидетели. Моряк виновато отвёл взгляд. - А мне, значит, не хочешь простить один-единственный случай проявленного малодушия. Что за предвзятость? - Ещё скажи "двойные стандарты", - смущённо пробормотала Озма. С горькой самоиронией, потому что возразить на это и впрямь было нечего. - Зачем? Ты только что сам это... сказала. В его постоянных, словно случайных оговорках, обращениях к Озме как к Урфину, в мужском роде, сквозила тонкая издёвка. Но на фоне справедливо зазвучавших обличений с ней приходилось мириться. - А в самом деле, - спросила принцесса совсем уже дружелюбно, но не теряя достоинства, - что с тобой было все эти годы? И как... - ...я дошёл до такой жизни? - со скрипучим смешком подхватил Эот Линг. - Из клоунов в короли? Никто не заметил, как и когда гномы из свиты тихо покинули тронный зал, словно растворились в собственных тенях, пляшущих по стенам пещеры в сверкании драгоценных камней. Руггедо остался наедине с гостями, крошечный в их окружении, даже против филина и Тотошки, и вместе с тем огромный - вся Кристальная пещера казалась (или была?) одним целым с этой нелепой фигуркой, подчинялась её воле. Одна только Озма знала, что так оно и есть, физически чувствуя всем телом огромную волшебную силу, которая исходила от золотой пряжки на животе клоуна. Но интуитивно это ощущали и все остальные. - Что ж, лучше поздно, чем никогда, - деревянный голос, только что уверенно колотивший обидными, но справедливыми словами, вдруг плаксиво дрогнул. - Вспомнить о маленьком и одиноком деревянном клоуне посреди чужого, враждебного мира... Не спорю, я плохо поступил, когда оставил тебя - но кто меня таким сделал? Чей характер я, в отличие от филина, унаследовал? - Я уже поняла, что ответственна за все твои поступки, - нахмурилась Озма, - не надо повторять это так часто... - Не в этом дело! - сердито перебил её Эот Линг. - Просто мои поступки - они твои, понимаешь? Я бежал потому, что ты на моём месте поступил бы так же... Хотя почему "бы"? Ты ведь и так всю жизнь бегал и бегаешь от себя самого. При каждой трудности и опасности. Теперь-то мы знаем причину этого: в тебе всегда жили два человека. Не разные личности, как в несчастной Бастрахне, а разные, полярные характеры. Потому твоя мятежная душа никогда не находила покоя. Ни до превращения... ни после. Клоун, высоко закинув голову, смерил Озму с ног до макушки насмешливым и, пожалуй, сально-циничным взглядом. Невольно вспомнились туманные слова Нимми Эми о каких-то гадостях, которые он ей делал. Сейчас, как девочке у девочки, можно было как-нибудь спросить подробности, но... Не те у них отношения. Тогдашнее посредничество Урфина между её тёткой и Гингемой стоит между ними незыблемо, и неважно даже, что думает на этот счёт сама Нимми и догадывается ли вообще о нём. Но оказывается, бывает и хуже, чем не отпускающая десять лет вина - когда она только через десять лет и настигает, когда только теперь тебе выставляют запоздалые счета... - Что с тобой сделали, парень! - печально произнёс Эот Линг, глядя ей прямо в глаза. И в его искреннем сочувствующем голосе на этот раз невозможно было расслышать и намёка на ёрничанье. Но их глубинное сродство работало теперь против клоуна, и Озма не позволила себе обмануться, поддаваясь его манипуляциям и артистизму. - Никто со мной ничего не сделал, - отрезала она строгим тоном, "включив принцессу", то есть натянув личину стереотипной аристократической надменности, приходящую на помощь в особо тяжёлых случаях, когда пробуксовывал даже "режим Урфина". - Просто я то, чем должна быть изначально. И пожалуйста, никаких "парней". Я Озма, а не Урфин, если ты вдруг до сих пор этого не разглядел. - Очень жаль, - вздохнул клоун, нимало не смутившись, - если Урфина больше нет. Но мы ведь оба знаем, что это не так, правда? Хотя эти вот слова - действительно не его. "Должна быть..." Тот, кого я с непритворным трепетом называл своим повелителем, не считал себя должным никому. И быть пытался тем, чем сам хотел, успешно себя переделывая. Начиная с одежды и мимики... - Не надо об этом, - принцесса хотела произнести это императивным окриком, но против воли прозвучал стон мольбы. - Надо! - безжалостно отстучал челюстями деревянный монстр. - Потому что эту свою волю к самосовершенствованию Урфин тоже смог в меня вложить. И если сам от неё давно отрёкся, напялив юбку, я-то сохранил и реализовал. И всё, что я говорил об унаследованном твоём характере - это скорее в прошлом. Я уже творение не твоих рук, а собственных, - клоун вскинул правую руку и пошевелил длинными гибкими пальцами. - Помнишь кисти-кулачки, которые ты мне сделал? Я и лицо себе обновил, пусть не настолько радикально, раз уж ты меня всё-таки узнала. Так что я тоже больше не Эот Линг - я Руггедо, Чёрный Властелин! И не воображай, - голос становился всё твёрже и жёстче, - будто позвал тебя потому, что мне тебя не хватает, из-за пуповины, связывающей меня с моим создателем. Она давно обрезана. - Вот это мне как-то и в голову не пришло, - нервно рассмеялась Озма. - Можно подумать, непонятно, зачем я тебе на самом деле понадобилась! С бесплотной Арахной ты и сам справлялся, а Бастрахна стала не по зубам, нужны союзники в Верхнем мире. Вот и подкатываешь со всех сторон. Скажешь, нет? Руггедо глухими деревянными шагами направился в сторону трона. Замер на полдороге. - Какая умная девочка! Одного лишь ты не знаешь: с Бастрахной ваши детишки успешно справились ещё вчера. - Как? - ахнул с радостным недоверием Чарли, до сих пор не вмешивавшийся в чужой разговор. - Да очень просто. Крошечный плазмоид Чёрного пламени с растворённым осколком меча Гуррикапа носится теперь по отдалённой части Подземья, не может ни погаснуть, ни разгореться. Участь хуже смерти! - Но всё-таки она в каком-то смысле жива? - уточнила принцесса подозрительным тоном. - А значит, продолжает представлять для тебя опасность? - Какую?! - расхохотался Руггедо. - Набрать сил она могла бы разве что от другой части Чёрного пламени, да где ж его взять? Если бы даже каким-то чудом удалось добраться до синхротуннеля, пройти через него всё равно не сможет... Он внезапно замолчал, встретившись с немым вопросом в хрустальном взгляде Озмы. - Так что дело, как видишь, не в ней, - продолжил после короткой паузы. - Не стану врать, для меня оказалось неприятным сюрпризом, что Арахна за пять тысяч лет так закрепилась своим подсознанием в Подземном Хаосе, что оно продолжило существовать без тела. И того, что силы его слепого порыва хватит двинуть Тьму из Долины Смертной тени в стремлении достичь поселившуюся по соседству Бастинду, злую волшебницу, с которой можно войти в симбиоз, я тоже не ожидал. А уж тем паче - что по случайности или игре Мироздания Бастинда решит бежать от Тьмы не куда-нибудь, а в долину марранов, один из немногих уголков Волшебной страны с выходом из Подземья. И когда их симбиоз всё-таки состоялся, мне в самом деле стало страшно. Я начал добиваться встречи с тобой, хотя сперва откладывал её на более благоприятное время, когда ты будешь к ней готова. Но теперь бояться нечего. Более того, я впервые стал безраздельным владыкой Подземья - ну, кроме Пещеры рудокопов и окрестностей... Когда Бастрахна растаяла на берегу бывшего Красного, ныне Ледового озера, я даже колебался, не завернуть ли вас обратно, - Руггедо медленно обвёл взглядом спутников Озмы, и голос его вновь заскрипел ёрническим нотками. - Но ты любезно приняла моё приглашение, и с моей стороны было бы свинством им пренебрегать. - Значит, с Энни и Авралом всё в порядке? - настойчиво переспросила Озма, не удовлетворяясь туманными намёками. - Да что с ними станется? - с раздражением процедил Руггедо. - Уже почти добрались до Голубой страны с помощью твоей подружайки с Летающего моста, - судьбы меча и книги Гуррикапа он демонстративно не касался, а Озма, к его разочарованию, и не спрашивала. - Они тебя, гляжу, волнуют куда сильнее, чем моя история... - Разумеется! Я ведь вижу, что ты вполне неплохо устроился, волноваться о тебе уж точно больше нет причин. И твою историю мы выслушаем охотнее и внимательнее, зная, что наши друзья не подвергаются ежеминутной опасности. Было очевидно, что Руггедо остался этими словами крайне недоволен. Но спорить не стал. - Так на чём мы остановились? - На пуповине, - вкрадчиво подсказала Озма. - На том, что она обрезана. - Ну да. Теперь уже обрезана. Я не просто самодостаточен - я и есть реализация твоего собственного пути, с которого ты позволил себя сбить. Достиг того, чем ты пренебрёг или, сказать откровенно, побоялся... А вот тогда мне катастрофически тебя не хватало. Мир перевернулся: мой повелитель потерпел поражение, взвод его непобедимой армии разгромлен и лежит связанным... Это был экзистенциальный ужас, кризис веры и крушение всех надежд. И ты ещё смеешь презрительно осуждать меня за трусость, не испытав в своей жизни ничего подобного! Я остался один, без всякого смысла и опоры. Пугающая бездна окружила меня со всех сторон. Абсолютная свобода в каждом шаге и абсолютная ответственность за него. Это было ново, непривычно... и совсем мне не нужно. Я пытался осмыслить, как жить с этим дальше, а ноги сами продолжали нести меня прочь... Конечно, уже к вечеру вся Голубая страна гудела, что правитель вместе с вернувшейся Феей Убивающего Домика и Великаном из-за гор совершенствует свою Непобедимую армию... - Почему же ты не вернулся? - перебила его Озма. - А ты бы вернулся? Девочка вместо ответа углубилась в изучение узоров на полу Кристальной пещеры. Да, не вернулась бы. Ни тогда... ни сейчас. Урфин - из-за уверенности, что ему ни за что не простят малодушного бегства. Озма - потому, что не простила бы себе сама. Как с Ником и Нимми. - Я не сомневался, что вы жестоко накажете меня за побег. И что Фея Убивающего Домика, о могуществе которой наслушался ещё от вас с филином, и её дядя-чародей, на расстоянии сбивающий дуболомов с ног, отыщут меня, в какую бы щель я ни забился. К счастью, филин как-то упоминал, что Подземье непронзаемо магией Верхнего мира, поэтому я, недолго думая, решил спрятаться там. Добраться к Торговым воротам в густой траве и кустах вдоль обочины Дороги-Сюда было нетрудно, ещё проще - прошмыгнуть незамеченным мимо стражи. Конечно, я не стал блуждать в одиночестве тёмным лабиринтом ходов, а направился прямиком в Пещеру подземных рудокопов, под высокий свод, затянутый светящимися облаками. Крутился по укромным закуткам фабрик и жилищ, жадно вслушивался в разговоры, пытаясь понять, чем живут эти люди и как среди них можно поудобней пристроиться. Очень скоро стало ясно, что в посаде за городской стеной никаких перспектив мне не светит, и я отправился пытать счастья в город Семи владык. - Это тот, который мы видели из подземного хода, - догадалась Озма. - А почему у него такое странное название? - Королевский дворец хорошо рассмотрели? - спросил Руггедо вместо ответа. - Не успели, - сказал Чарли, - нас заметил лучник на драконе... - Семь разноцветных башен по окружности дворца - не просто так. Изгнанник Бофаро в своё время короновал семерых своих сыновей... - Семерых? - удивилась принцесса. - Насколько помню из преданий, уходил в Пещеру с двумя, Вагиссой и Граменто. - Остальных уже там заделал, - ухмыльнулся клоун. - И, как я уже сказал, всех сделал наследниками, чтобы эффективно противостоять... впрочем, неважно, - он снова запнулся, как при упоминании синхротуннеля. - В общем, их потомки правят страной в строгой очередности, сменяясь через месяц. Ну и как, спрашивается, при такой системе найти себе нового повелителя, которому я мог бы безраздельно служить? - А меньше короля тебя не устраивало? - улыбнулась Озма. - Не-а! Сама подумай. Когда ты меня сделал и оживил, у меня не было выбора, кому служить. А теперь он появился. И надо было определиться с критериями. Я долго думал, чем оправдать свой побег. И решил, что мой повелитель должен быть ни от кого не зависим. Когда он, - снова небрежный кивок в сторону Чарли, - тебя победил, это развязало мне руки... - Вернее, ноги - хмыкнул моряк. - Поэтому, - продолжал Эот Линг, проигнорировав его реплику, - логично было искать себе такого нового повелителя, над которым бы никто не стоял. А если он кому-то подчиняется, так я и сам могу служить непосредственно этому кому-то. Однако семивладычная ротация взяла и сломала эту безупречную логику! - Но если эта система за тысячу лет не развалилась, наверняка есть какая-то ин-стан-ци-я, которая её кон-тро-ли-ру-ет, - задумчиво протянул Страшила. - Как минимум, сменяемость королей. И при этом она должна быть от них независима. - Молодец, пугало! Вижу, молва не преувеличивала твою мудрость. Да, есть у них такая должность - Хранитель времени называется. - Хранитель времени? - удивлённо переспросила Озма. - Ага. В Пещере ведь нет ни дня, ни ночи, время отмеряется только песочными часами. А значит, кто-то должен за ними следить. - И тем самым определять весь распорядок жизни рудокопов, - подхватил Чарли. - И смену королевских вахт тоже. Да, в Пещере склянки - важная вещь... - Вот именно, капитан. Казалось бы, Хранитель времени фактически и управляет страной. Я даже новое имя себе придумал похожим на его. - Это так ты ко мне был привязан, значит, что даже данное мною имя сменил! - ехидно поддела Озма. Но клоун ничуть не смутился: - Я ещё боялся преследования и заметал следы на всякий случай. А имя взял с оглядкой на тебя, между прочим! Ты ведь назвал первых капралов похоже на имена Араньи, Бофаро и Вагиссы. Ну и я туда же. Но когда набрался смелости и опыта в маскировке, чтобы поселиться во дворце, и стал за ним наблюдать, выяснилось, что его независимость тоже не абсолютна. Его контролирует придворный летописец, располагая архивом документов, к которым у Хранителя нет доступа. - И ты начал приглядывать за Летописцем? - Да, но от этого было мало проку. Чтобы понять природу и объём его власти, следовало самому прочесть летописи. К сожалению, ты не озаботился тем, чтобы научить меня читать. Пришлось восполнять пробелы образования самому, тайно присутствовать на уроках, когда он обучал чтению просну... Просунулся, говорю, я в этой науке довольно быстро, и вскоре уже приступил к изучению рудокопской истории. Руггедо умолк, продолжая степенно расхаживать перед троном. Стук деревянных подошв гулко разносился в тишине пещеры. В переливчатом мерцании драгоценных камней искоркой вспыхивала и гасла крошечная золотая пряжка на опоясывающем его атласном кушаке. - С первых же страниц я узнал, что изгнанники столкнулись в Подземье с мощной тёмной магией, управляющей силами Хаоса и подземными тварями. Бофаро нашёл кое-какой способ ей противодействовать и отвоевать в итоге Пещеру, но она стала лишь островком, свободным от её власти. Озма здесь была бы не прочь узнать больше подробностей - фейская профдеформация, сами понимаете - но чувствовала, что Руггедо не намерен сейчас откровенничать на эту тему. - В общем, мне больше не было смысла заводить нового повелителя из рудокопов, коль скоро их страна находится в окружении более мощной силы. Я листал летописи в поисках сведений об источнике этой магии, и когда выяснил, что её очаг локализован где-то на юго-востоке от Пещеры, немедленно и без раздумий оставил город и отправился в том направлении... - И в конце концов обнаружил гномов, ухаживавших за спящей Арахной? - Их самых. У которых за тысячи лет это занятие стало своего рода религией, а её ритуалы - национальной идеей и смыслом существования гномского народа, подчинившим себе всю их жизнь на протяжении многих поколений. Узнав из их разговоров о последних событиях в Волшебной стране и о том, что случилось с моим бывшим повелителем (а с момента моего бегства как-то незаметно пролетел почти год), я наконец-то осмелел, чтобы выбраться на поверхность в их долине. Стал подсматривать за их бытом, вникать, чем они живут... - Хочешь сказать, что эти прирождённые лазутчики, которые веками оттачивали своё мастерство, тебя не обнаружили? - недоверчиво покачала головой Озма. - Везде есть слабое место, - ухмыльнулся Руггедо. - Они выслеживают по дыханию и сердцебиению, а я не выдаю себя ни тем, ни другим. И могу, если надо, часами, сутками находиться без движений, не издавая ни малейшего шороха. Опыта маскировки, который я прокачал у подземных рудокопов, оказалось достаточно, чтобы не выдать себя раньше времени. Мне сразу стало очевидно, что общественная система гномов функционирует намного отлаженней и стабильней, чем у рудокопов. Но достигается это исключительно благодаря их верности долгу и данной их предками клятве Арахне. Все гномы, как я уже сказал, работали, в конечном счёте, на уход за спящей госпожой, эта задача сплачивала и скрепляла их народ. Кастальо мог возглавлять его именно потому, что максимально, без остатка растворял всё личное в этом общем служении. Вписаться в такую систему мне не было никакой возможности, а главное, смысла: спящая повелительница всё равно не оценила бы рвения. А в Подземье её сумеречное подсознание тоже не нуждалось ни в каких помощниках. Пирамида, на которую я так долго и упорно карабкался, оказалась без вершины. Но унывал я недолго. Единственно правильное решение было простым и очевидным. Если нет достойного повелителя, которому я мог бы служить, как раньше, клоуном, остаётся альтернатива самому стать повелителем для клоунов. Тем более, цена одна и невелика... Его рассказ вдруг был прерван бормотанием Страшилы. Соломенный мудрец уже долгое время стоял, погружённый в глубокое раздумье, но друзья, увлечённые приключениям Эота Линга, не обращали на это внимание. Теперь его шёпот становился всё громче и настойчивее. - Что-то здесь не так, - повторял он снова и снова. - Где-то не сходится... Без шляпы, со взъерошенной соломой на голове, торчащей во все стороны, он выглядел трогательно и беспомощно. И углубляясь в очередную неразрешимую задачу, как обычно, оседал и оплывал, на глазах превращался в неподвижный мешок соломы, подпираемый тростью. Озма тревожно глядела на него - надолго ли застрянет в этом состоянии? Судя по всему, обеспокоивший его вопрос снова оказался неподъёмным. Иголки и булавки выступали уже не только на лбу, но по всему лицу, протыкали даже нарисованные глаза и рот Страшилы, которому это, однако, уже не доставляло никакого неудобства. - Предлагаю ему не мешать и продолжить разговор в соседнем зале, - сказал вдруг Руггедо. - Заодно покажу вам свою коллекцию. Хрупкая принцесса, как ни странно, сейчас сама чем-то уподобилась Страшиле. Опираясь на свой жезл, крепко вцепившись обеими руками в обруч-монограмму его навершия, она с сомнением обводила взглядом друзей в поисках совета - не опасно ли бросать его одного? Но не нашла ясности даже в глазах Чарли, что уж говорить о Тотошке и филине. - Да что вы беспокоитесь? Никто его пальцем не тронет. Клянусь, что ни одна соломинка и ни одна булавка не упадёт с его головы. Присоединится к вам, когда захочет. - Хорошо, - ответила Озма после недолгого колебания. - Что там у тебя за коллекция?
Sabretooth: Капрал Бефар спасибо, интересно Я решил лишний раз сообщений не писать, чтобы места в теме осталось побольше, но хочу узнать - откуда и зачем у Гуррикапа был меч? Ведь он исповедовал ахимсу, даже мелких букашек старался не давить, а в начале ЖТ написано, что он мог бы расправиться с Арахной, стукнув её кулаком, а не ударив мечом. Даже если бы у него нашлись враги, он бы их победил с помощью волшебства, и оружие ему было не нужно, к тому же и физически он был очень велик и силён
Капрал Бефар: Sabretooth, спасибо за отзыв. Sabretooth пишет: Я решил лишний раз сообщений не писать, чтобы места в теме осталось побольше Да на это уже все как-то забили)) откуда и зачем у Гуррикапа был меч? Ведь он исповедовал ахимсу, даже мелких букашек старался не давить Ну, те сведения о битве с Арахной, которые уже всплыли раньше островками затонувшей Атлантиды, дают ясно понять, что в ЖТ описано не всё, только финальный этап, и противостояние было более кровавым. Да и могущество Гуррикапа сравнительно с Арахной поздними преданиями было так же несколько преувеличено, как и его пацифизм. Другое дело, что представления "орионовцев" - Народные байки изображают Гуррикапа эдаким мягкотелым добряком. Боялся наступить на букашек и отпугивал их пришитыми бубенчиками. В память об этом бубенчики начали носить и жившие в окрестностях его замка жевуны. Но Торн в легендах Войска Ориона - это военачальник, ведущий армию против сил Зла- тоже не вполне адекватны. Гуррикапа хватило на то, чтобы создать магический меч для будущего Белого Рыцаря, но разить им он не стал.
Annie: О, хорошее название у новой главы ) Капрал Бефар пишет: Да на это уже все как-то забили)) Ну я вот всё-таки думаю, что расширение фанфика на продолжение темы - скорее плюс, чем минус. Технически, может, и будут какие-нибудь накладки. Зато масштаб каков! Озме хочется уверенности в себе пожелать, много уверенности, но в то же время, пожалуй, её приёмчик с "игрой в пасьянс из обвинений" хочется позаимствовать - надо ж настроение себе поднимать в такие моменты, так почему бы и не успешной угадайкой )))
Капрал Бефар: Она вспомнила! Люция, вероятно, не сразу решилась бы на откровенный разговор с Руфом Биланом, если бы её не подтолкнул к этому сам король. После того конфуза с Шестилапым и сломанным хронометром его будто подменили. Всё так же грузил он на обратном пути с королевской охоты Люцию своими благоглупостями, но уже не всё время напропалую, разделяя его со своей роднёй (а вот Летописца на сей раз не удостоил вниманием, и тот ехал молча, склонившись над своими записями и лишь изредка отрывая от них взгляд). Да и само общение протекало иначе. Бубала держался заметно холоднее и сдержаннее, чем раньше, словно зачем-то подчёркивал и без того очевидную дистанцию между ними. Временами надолго умолкал, о чём-то задумавшись - это, признаться, ему шло, хотя выглядело несколько непривычно. Лориэль, похоже, ничего такого не замечала, по-прежнему тихо млея в лучах королевского внимания, пусть и в тени подруги. Но именно она, сама того не подозревая, подсказала Люции возможное объяснение этих перемен. После того злосчастного полёта, когда Бубала не лучшим образом показал себя перед фрейлиной, он начал её избегать и игнорировать, лишь ради Люции позже нехотя впустив всё-таки в свой круг. Сегодня ситуация, можно сказать, повторилась, ещё и в худшем виде: глаза у королевского страха оказались чересчур велики, а испорченные часы на платформе, из-за которых экспедиция практически потеряла счёт времени, не давали забыть об этом конфузе. И то, что по мнению девочки должно было рано или поздно случиться, прямо сейчас становилось реальностью: король терял интерес к забавлявшей его последнее время живой игрушке. В других обстоятельствах Люция бы этому только рада была. Но сейчас, когда с Лориэлью и Астерро по-прежнему ничего не ясно, утрата королевского расположения была совсем не кстати. А значит, визит к Билану откладывать нельзя. И как только выдалась такая возможность, неприметными тайными тропами девочка выбралась на водокачку. Лориэльку на этот раз прикрыть, разумеется, не просила: если она под двойным наблюдением Хранителя времени и Летописца, впутывать её сюда означает подставляться самой. Попёрла напролом, на свой страх и риск. Главное - выяснить хоть что-то, развеять этот пугающий туннельный мрак, а там будь что будет. Озеро штормило. Намного сильнее, чем в тот день, когда из-за шторма перенесли катание на лодках. Люция до сих пор и не догадывалась, что оно способно так бурлить и пениться рождаемыми в самых неожиданных местах волнами. В запруде вода была, конечно, спущена до минимума, звери отдыхали в шестилапнике, и возле пустого водозаборного колеса сосредоточенно возился, делая какие-то замеры... - Астерро! - радостно крикнула Люция с плотины, махая рукой. Инженер оглянулся. Было бы большим преувеличением сказать, что появление девочки его обрадовало или хотя бы приятно удивило. Но просто удивило - вне всякого сомнения. Люцию он ожидал сейчас увидеть меньше всего. Скорее уж Лориэль. После того треклятого полёта с королём, коротая часы в неопределённости под арестом до странного своего освобождения, Астерро перебирал в памяти все свои прошлые знакомства с подругами, выпавшими вдруг из однообразно-тоскливой вереницы "спящих". До сих пор они всякий раз крутились по одному сценарию: Люция категорически отказывалась летать и следом сама как-то быстро пропадала с его горизонта, тогда как восторженная Лориэль не теряла к нему интереса где-то до середины месяца. И вот теперь стандартный круг разорвался. После того, как Лориэль "удружила" ему этой нелепой "королевской экспедицией", Астерро с ней больше не виделся и, мягко говоря, не горел желанием. Да и с её ушибленной угольным мешком подружкой тоже. Но Люция всем своим видом выражала такую неподдельную радость, чуть ли не светилась, что инженер просто не мог не поддаться против воли этому настроению. Доселе он как-то не был избалован подобными эмоциями в адрес своей персоны. По крайней мере, от людей. Из драконов ему хотя бы Ойххо привычно радовался, дружбу с которым он сохранил с драконоводческих пор. - Ты как? Всё в порядке? - набросилась она на него, даже не поздоровавшись. - А что, собственно, случилось? - растерянный инженер совсем не ожидал такого напора. - Ну, - сдержанный, почти высокомерный тон несколько охладил пыл Люции, но не выяснить всё до конца она не могла, пусть он бы даже сейчас и зарычал на неё по-драконьи, - просто я о тебе переживала после того случая... Нет, это было что-то невероятное. О нём кто-то переживает, да ещё и считает, что это "просто"! Нет, возможно, это нормально и должно так быть, но он к такому совсем не привык. Разве что в раннем детстве, которого он, как окончательно убедился взаперти, где обрёл время и мотивы для размышлений на сей счёт, совершенно не помнит. - Спасибо за беспокойство, - ответил Астерро стандартной учтивостью, приличествующей в общении с юной придворной дамой, но это прозвучало намного искренней и мягче, чем хотелось. - Но вроде бы всё обошлось. Из следственной темницы выпустили довольно быстро. Правда, заставили поселиться в городе... - Ага, я видела, - брякнула машинально Люция и смущённо прикусила язычок. - Но квартира, кажется, хорошая? Астерро кисло усмехнулся: - Да уж роскошные хоромы, грех жаловаться. Никогда так ещё не жил. Только это ведь та же темница с улучшенными условиями. Когда тебе заявляют "некоторое время поживёшь здесь", на освобождение это как-то не очень похоже, правда? И ни слова - как долго, с какой целью. То есть цель и так понятна - чтобы был на виду, под присмотром. Ну я и старался держаться на виду. Спальня в башне, я всё тайком приглядывался, откуда там могут наблюдать и, если что, явиться и увести незаметно другим ходом. На глаз не нашёл, а тщательно обследовать не стал, конечно. Да и зачем? И снова Люции пришлось углубиться в сосредоточенное созерцание собственных башмачков, как обычно в неловких ситуациях. Ей-то и в голову не могло прийти, что Астерро так болезненно воспримет неопределённость своего положения. Иначе она бы попросила донести до него, что в городе он для собственной же безопасности, на всякий случай. Не сразу, конечно, а когда уже чувствовала себя с королём более-менее уверенно, чтобы обращаться с новыми просьбами. Хотя неизвестно ещё, как бы Астерро воспринял такие заверения и не сделали бы они только хуже. - Да и не только в этом дело, - продолжал инженер, словно подслушав её мысли. - Я вообще не люблю город. Душат меня эти стены, эта теснота. Сердце рвётся на простор. Глупо звучит, я понимаю. Но даже сама Пещера кажется порой слишком тесной. Особенно в полёте понимаешь, насколько она в сущности мала и как это... неправильно, что ли. Сейчас уже нет, а раньше временами от этого такая тоска накатывала... Пожалуй, это стало одной из причин, по которой я ушёл из драконоводов. Он вдруг резко замолчал. А с чего это, собственно, так разоткровенничался перед посторонней и случайной девчонкой? Неужели его можно так дёшево купить на сочувственный тон? Даже не подумал, что она могла быть подослана как раз с целью разузнать его мысли и настроения - и то, что именно она, а не более знакомая Лориэль, как раз вызывало подозрения в серьёзности ситуации и тревогу за судьбу самой Лориэли. Впрочем, ничего страшного он вроде бы не сболтнул и вообще не сказал ничего нового, о чём бы не догадывались заинтересованные лица. Нет, правда, как ещё можно всё это воспринимать? Но даже если он своими подозрениями возводит на неё напраслину, делиться с ней своими загадочными снами о бездонном голубом своде над головой и необъятном пространстве, залитом ярким светом, было бы как-то чересчур. - Но к счастью, всё уже позади, - сказал он более сухим тоном. - Вчера вечером разрешили окончательно вернуться за стену. - Как?! - воскликнула Люция, и тут инженер изумился по-настоящему. Настолько искренний испуг вспыхнул вдруг в огромных голубых глазах девочки, и настолько неожиданным и беспричинным казался он самому Астерро. - Да вот, - пожал он плечами с напускной лёгкостью, - король, видимо, вспомнил обо мне и подтвердил, что я лишь в точности выполнял его приказ. Хотя, - поспешил добавить он на случай, если Люция всё-таки шпионка, - я несправедлив к Его Величеству. Думаю, с приказом разобрались сразу же, а мурыжили со мной, пока выясняли, что там за пробка в своде. Тебе подруга о ней не рассказывала? - Нет, - ответила Люция, запнувшись. Лори действительно не упоминала о результатах экспедиции - не до того было. И даже Бубала, как ни странно, не распространялся - видимо, Хранитель времени поговорил с ним на этот счёт. Или просто не хотел вспоминать об этом неудачном полёте. Но об отверстии она, конечно, слышала от него ещё раньше. Значит, оно забито пробкой? Этого следовало ожидать. Хотя какая разница? Для Астерро её смущение не осталось незамеченным и крайне ему не понравилось. Что-то она скрывает. В лучшем случае, просто болтливость подружки, в худшем её к нему действительно подослали. Но скорее всего, не то и не другое, а просто Лориэль тоже была под наблюдением, как и он сам. И будем надеяться, всё и в самом деле закончено. - Это она молодец. Пусть и впредь не болтает, - холодно посоветовал Астерро. - И ты тоже. На всякий случай. Раз уж меня отпустили, значит пришли к выводу, что никакой государственной тайны там нет - но мало ли что вдруг... Он отвернулся к колесу, ясно давая понять, что разговор окончен. Люция этому даже рада была. Новость её совершенно ошеломила. Отменить указ короля без его ведома никак не могли. А они же с Бубалой общались всего несколько часов назад, пусть и недолго. Причём он вёл себя даже приветливей, чем по дороге с охоты, хотя и не совсем уж так, как раньше. Но о переселении Астерро не обмолвился ни намёком. А это значит, что перемены всё-таки грядут, и совсем не к лучшему. И другого шанса поговорить со смотрителем плотины, хоть что-то разузнав, у неё, вероятно, просто не будет. Седые волны бились о плотину, пенясь почти у самых ног девочки. Оказывается, во время шторма озеро пахнет очень неприятно и, можно даже сказать, неприлично. Маленькая фигурка Руфа Билана сутулилась у подъёмного устройства. Как и Астерро, он был погружён в осмотр механизма и не пялился по сторонам. Но если бы он по какому-то наитию решил оторвать взгляд и оглядеться по сторонам, ему открылась бы занятная картина. По узкой дамбе, стрелою уходящей вдаль, решительно приближалась Люция. Встречный пещерный ветер трепал ей волосы, под его порывами специально надетое по такому случаю самое лёгкое и практичное платье из её гардероба казалось уж слишком лёгким. Но девочка шагала среди бушующих волн с высоко поднятой головой, расправив плечи и повторяя про себя снова и снова первую фразу, с которой собиралась обратиться к Билану. Главное - напор и уверенность! И эффект неожиданности, конечно. Это обязательно должно сработать... К несчастью, никакое наитие Руфа так и не посетило. И срывающийся голосок Люции застал врасплох, прозвенев над самым ухом: - Господин Билан, нам надо поговорить! Нет, на такой эффект она и близко не рассчитывала... Ужас в маленьких глазках плотинщика вспыхнул с такой силой, что девочка попятилась и чуть не свалилась в воду. Впрочем, сам Билан её замешательства совсем не заметил. Кровь ударила в голову, в глазах помутнело, ему казалось, что девочка в окружении запрыгавших прозрачных червячков, туманящих взор, напротив, продолжает двигаться прямо на него. Он сам готов был пятиться или даже бежать - но ватные ноги словно приросли к месту. Всё повторялось. Фея Убивающего Домика снова пришла по его душу с обвинением и требованием отчёта. Десять лет назад от неё не удалось укрыться даже в сырой темнице, куда бросила его Бастинда, требуя куда-то задевавшийся серебряный башмачок. Убийца Гингемы оказалась явно могущественней - взяла и возникла просто сквозь стену! Он чудом вырвался тогда из кольца её свиты... отчаянный побег по крутой подземной лестнице с преследующим по пятам Зверем, головокружительный полёт на драконе под самым сводом Пещеры... Ему казалось, что здесь, в стране Подземных рудокопов, куда не суются даже волшебницы, он в полной безопасности. Даже смирился, скрепя сердце, с унизительной для его положения должностью (впрочем, заслуги Эрама Белана в войне с Бастиндой здесь никому ничего не говорили, как и имя самой Бастинды, а то, что о мифическом родстве с "верхней" линией потомков Нараньи здесь лучше помалкивать, Руф смекнул сразу). И вдруг, как гром из под золотистых облачков, которого здесь отродясь не было и быть не могло, год спустя история повторилась. Месяц правления Зелёного короля Ментахо подходил к концу, когда, наделав немало переполоху, к городу Семи владык подошли двое: высокий темноголовый мальчик и девочка со светлыми косичками. Невиданного чёрного зверька с девочкой на этот раз не было, но Билан всё равно её сразу узнал - и ужас сковал его так же, как сейчас. К счастью, она не стала отпираться, когда он принародно обличил её наглую ложь, будто она "самая обыкновенная девочка", ставшая с братом жертвой какого-то обвала и приплывшая на лодке по подземной реке из Большого мира. Узнала его и даже порадовалась, что он жив, а не растерзан Шестилапыми в каменном лабиринте. Ему пришлось употребить всё своё красноречие, чтобы убедить власти в её опасности и в том, что отпустить их наверх означает погубить страну. Не из-за желания выслужиться, как пенял ему давеча Летописец - ради собственной безопасности. Король Ментахо хмурил густые брови, но окончательное решение было, конечно, не за ним. Очень кстати близилось очередное наполнение Священного источника, и судьба непрошенных гостей была решена в равной степени жёстко и гуманно. Напрасно Руф Билан визжал, доказывая, что девчонку следует усыпить как минимум лет на десять. Даже Арриго начал было прислушиваться к его аргументам, но Хранитель времени счёл это совершенно излишним. Ребятам дали совсем мало воды - ровно столько, чтобы забыли всё после суточного сна. Элли проснулась фрейлиной при заступившем на смену дворе короля Арбусто, и этот месяц стал для Билана сущим кошмаром. Он понятия не имел, сильнее ли магия Усыпительной воды, чем Фея Убивающего Домика, и кто кого в конце концов одолеет. Её спутника, отданного учеником в гильдию драконоводов, почему-то не боялся совсем, а вот её... Но всё обошлось. Через месяц Билан, облегчённо вздохнув, успокоился на полгода. При новом пробуждении голубого сектора страх вернулся и снова целый месяц сжимал ему горло - вспомнит или не вспомнит? И снова полгода передышки, и снова страх. Постепенно он всё же уходил, когда Элли, снова и снова, так ничего и не вспомнив, засыпала на очередные полгода. Её братец понемногу рос, она, собственно, тоже, хотя и в семь раз медленнее. Новые тревоги накатили в последние пару лет, когда при каждом её пробуждении они с пугающим постоянством начали видеться и общаться. Но и теперь всё обходилось, очередной ужасный месяц заканчивался, никто никого не узнавал и ничего не вспоминал. Его не слишком насторожили даже участившиеся в этот раз визиты к нему Летописца и Хранителя времени. На десятом году Руф Билан наконец-то начал успокаиваться и почти поверил, что всё обойдётся. Не обошлось. Прав был мудрый родитель, говоря, что всё в Волшебной стране подчинено тройному правилу. В третий раз Фея Убивающего Домика укором нависает над ним и выворачивает наизнанку пронзительным взглядом огромных синих глазищ. И это могло значить только одно. - Она вспомнила! - дурным голосом заорал Билан. - Она вспомнила! Ноги наконец-то начали его слушаться, позволив тронуться с места. По крайней мере, пятиться. Не очень соображая, что у него за спиной и не прислушиваясь даже к доносящемуся оттуда бешеному рёву волн, бьющихся о дамбу. Когда нога не нашла опоры и провалилась в пустоту, удержать равновесие было невозможно. Даже крик о помощи раздался уже после громкого всплеска. Вынырнув с безумными глазами из-под гребня рыжей волны, откашливаясь водой, которой успел наглотаться, Билан вопил с хрипящим надрывом: - Помогите!... Но от инстинктивного движения Люции навстречу с ужасом отпрянул и снова скрылся под волной, отбиваясь от неё короткими ручонками. Девочка метнула растерянный взгляд в сторону водозаборника, собираясь позвать Астерро, но увидела, что тот уже мчится по плотине. За десяток шагов бросился в воду, энергичным ускоряющимся брассом направляясь к месту, где только что барахтался Руф Билан. И тут же исчез следом за ним. С ужасом девочка вглядывалась в растущие волны, распространяющие тошнотворный запах. Сквозь мутную воду решительно ничего не просматривалось. Счёт времени полностью потерялся, и дезориентированная Люция не понимала, паниковать ли ей или ещё на что-то надеяться. Но в хаотичном движении самих волн вдруг начала обнаруживаться какая-то система. Спустя секунду был уже совершенно очевиден образовавшийся прямо у плотины водоворот. Центр воронки, к которому стягивались водные завихрения, опускался всё ниже поверхности озера. На долю секунды там мелькнуло что-то чёрное, и Люция сама не поняла, как, поддавшись отчаянному порыву, сама сиганула в пучину. Вода оказалась неожиданно тёплой, словно остывший бульон. Зловоние здесь почти не чувствовалось и в мутной воде даже удалось разглядеть что-то тёмное, мелькнувшее совсем рядом. Мелькнуло и тут же пропало. То ли Астерро, то ли Билан, то ли просто коряга какая. Люция ощутила ногами скользкую, поросшую водорослями стену, с силой оттолкнулась от неё, чтобы нырнуть глубже. Внезапно её начало быстро тянуть ко дну. Может быть, намокшее платье, а может, какая-то сила. Скорее второе, потому что девочку тут же подхватил новый водоворот, ушедший на глубину. Завертел, словно карусель, направляя в самую средину вихря и одновременно всё ниже. Вода вокруг быстро темнела, и Люция зажмурилась от страха. Вдруг стало казаться, что с ней уже когда-то происходило нечто подобное. Только не в воде, а в воздухе. Не потому ли она боится летать на драконах? Может быть, у нее был какой-то печальный опыт с этим в одном из пробуждений? Странно, что она ещё способна задаваться такими вопросами, тогда как, по идее, должна уже задыхаться и терять сознание. Или это растянутые предсмертные секунды? Говорят, что перед глазами тогда проносится вся жизнь. Но вся её жизнь - это две с хвостиком недели после пробуждения. Остальное стёрто Усыпительной водой, забыто так прочно, что даже смерть не способна их разбудить. Потому и вспоминать нечего. Девочка осторожно открыла глаза. Оказывается, она находилась в середине огромного пузыря, который, судя по ощущениям, довольно быстро куда-то нёсся. По бурлению за стенками, впрочем, трудно было что-либо понять. Воздух внутри пузыря сперва был пригоден для дыхания, но вскоре начала кружиться голова и наступать удушье. И когда впереди вспыхнул яркий свет, девочка решила, что это и есть последняя черта. Но нет. Пузырь лопнул, и Люция судорожно глотнула относительно свежий воздух. Впрочем, легче от этого не стало, потому что в тот же миг она начала падать в пропасть. Или не совсем падать - катиться по водной стене, неожиданно холодной, которая обрушилась в бездну вместе с ней и не очень-то тормозила безумный полёт. Но затем всё-таки притормозила. Теперь девочка уже не падала, а словно съезжала по горке, пусть и крутой, так что за пару секунд успела осмотреться и понять, что находится в каком-то не очень большом подземном зале, стены которого отсвечивают бледными молочными отблесками... И тотчас - новый отвесный обрыв, столь неожиданный, что из груди Люции вырвался крик, растянувшийся с высоты и утонувший в шумном всплеске. Озерцо, совсем небольшое. Скорее глубокий круглый бассейн. И она барахтается в нём не одна. Астерро был уже у берега, но увидев девочку (вернее, услышав прежде её визг сквозь рёв водопада) развернул ей навстречу, рассекая водную пену: - Давай руку! - Да я умею плавать, оказывается, - смущённо упиралась Люция. - Наверно... Но мокрое платье продолжало тянуть вниз, и без Астерро она, пожалуй, не добралась бы до берега. Да и вскарабкаться на него по камням оказалось не так-то легко. - А где господ-д-дин Билан? - испуганно огляделась она по сторонам. По сути, они находились на дне глубокого колодца. Неровные, с огромными уступами и нависающими глыбами, стены пещеры, по-прежнему переливавшиеся тусклым белым светом, уходили в вышину, где сгущалась темень, из которой и низвергался седой водопад. Люция не могла поверить, что съехала с него и осталась жива. Даже средняя "ступенька", погасившая её падение, отсюда не казалась такой уж покатой. - Похоже, что утонул, - пожал плечами Астерро. - Как он в воду упал, ты видела? Хотя это я и сам видел. Побежал-то ещё на крик... Ты разобрала, что он кричал? - Нет, - замотала головой девочка, распустив веер брызг, - всё как-то быстро случилось... Она помнила, что Билан кричал какие-то вполне понятные слова, но настолько неуместные и не связанные с происходящим, что теперь, после всего пережитого, не могла восстановить их в памяти, как ни старалась. - А сама-то как в воде оказалась? - не отставал инженер. Люция опустила глаза: - Прыгнула за тобой... - Чего? - изумлённо и с некоторым испугом пробормотал Астерро. - Девочка, ты нормальная вообще? - Не знаю, - насупилась Люция. - А что я по-твоему должна была делать? Вдруг ты там за что-то зацепился и не можешь сам освободиться... Астерро слегка смутился - объяснение и впрямь звучало резонно. - Спасибо, конечно, но... А впрочем, выбираться вдвоём веселее будет! Напускным оптимизмом он пытался подбодрить не только девочку, но и себя самого. Рациональных причин для него пока что не было. - А где мы, собственно? - задала Люция вопрос не последней важности. Для загробного мира оно как-то... мокро. И отбитые при падении бока побаливают. Никто, конечно, не знает в точности, как должен выглядеть загробный мир. Но похоже, всё-таки не так. - Сама посуди, - к Астерро окончательно вернулся обычный ироничный тон. - Тебя же тянуло в основном вниз всё время, как и меня? - Люция кивнула. - Значит, мы или под самим озером, или где-то под городом. Точнее не скажу, но не думаю, что разница для тебя слишком принципиальна. - Логично, - ввернула Люция одно из "умных" словечек короля Бубалы, снова смерив взглядом водопад снизу вверх, - И как же нам отсюда выбраться? - Это уже другой вопрос, - вздохнул Астерро. - Ответа на который у меня пока что нет. Они побрели вдоль берега, присматриваясь к стенам - вдруг среди обманчивых теней мелькнёт что-то похожее на выход. Люция на ходу выжимала верхнюю юбку - идти в промокшем насквозь платье было крайне неудобно. К тому же она никак не могла согреться. - Да сними ты платье... - Ещ-щ-щё ч-ч-чего! - возмущённо отцокала зубами Люция. - Ну тогда будем так обсыхать. А лучше давай пойдём под стену. Судя по температуре воздуха, стены здесь должны быть тёплыми. Стена действительно оказалась необычайно тёплой, и девочка прижалась к ней с нескрываемым удовольствием. Для счастья порой нужно так мало... - А почему они такие тёплые? - Ну это же просто! - ответил Астерро с неприятным высокомерным занудством. - Мы под нашей Пещерой, а она нагревается от земли. - Да? - удивилась Люция. Она об этом просто как-то никогда не задумывалась. - О-о-о, дорогая, как всё запущено... Думаешь, пшенице, чтобы прорасти, нужно меньше тепла, чем тебе сейчас? Мы хлеб выращивать можем только благодаря близости подземного огня, который прогревает породу... - Хочешь сказать, мы живём будто в кастрюле на огне, - недоверчиво и несколько испуганно переспросила Люция. - Можно и так сформулировать, - усмехнулся Астерро сравнению. - Только стенки слишком толстые. Так что нам особенно опасаться не стоит. Хотя порой огонь вырывается даже в Верхний мир... - Шутишь! - Ничуть. Известно ведь, что за двести лет до Изгнания на юго-востоке Волшебной страны, по ту сторону Леса Баккара (тогда ещё Священной Аллеи) вдруг вырос огромный вулкан, уничтоживший своим пламенем империю Могучего завоевателя Аграната... - А нам об истории Верхнего мира вообще ничего не рассказывали. И о географии тоже, - призналась Люция. - Ну, вам-то оно зачем? - невесело ухмыльнулся Астерро. - Всё равно через месяц заснёте и всё забудете. Загружают только необходимыми знаниями, чтобы прожить этот месяц, - и заметив, как нахмурилось лицо девочки, поспешил уточнить: - Нам, сказать по правде, тоже ведь не всё рассказывают, а только необходимое для работы. Ко всей истории и прочей базе знаний доступ имеет только господин Летописец. Знание - сила и опасное оружие, которое может нанести много вреда, если станет доступным кому попало... Люция стояла, зажмурившись, и не просто млела у тёплой стены, но о чём-то напряжённо размышляла. - А вот интересно, штормы на озере или, например, наполнение Священного Источника как-то связаны с этим подземным огнём? Астерро впервые посмотрел на неё с интересом и почти что с уважением: - Хороший вопрос! Что касается Источника, то он оживает строго периодично, и это, видимо, обусловлено фазами луны. - Что такое луна? - переспросила Люция. - Понятия не имею. Некая математическая абстракция. Но на этих самых фазах основан наш календарь. Который родом тоже из Верхнего мира. Может быть, там эта самая "луна" имеет более конкретный и физический смысл. В любом случае, тут простая цикличность. А вот со штормами на озере интересней. И если проанализировать то, что с нами произошло, перепады температуры тут тоже вполне могут быть задействованы наряду с другими факторами. - С этого момента поподробнее, пожалуйста! - заинтересовалась Люция, уже вовсю сверля его распахнутым синим взглядом. - Ну, смотри: текущая из неведомых краёв подземная река, которая уходит в камни на границе Пещеры, несомненно, связана с озером. И, как я понимаю, это её продолжение, - он показал на водопад. - Но ведь ещё не конец? - взгляд девочки в который раз проделал путь вместе с водопадом и утонул в озерце, по поверхности которого растекались и играли белёсые отблески от стен. - Да, судя по всему, тут должен быть какой-то сток дальше, в Нижний мир. В то самое море, если оно действительно существует. - А ведь вода прибывает... - Молодец, заметила! - довольным голосом подтвердил Астерро. - Но тут по камням можно понять, выше какой отметки она не поднимается. Вот, видишь? - Ага! - Отсюда следует, что сток неравномерен, а значит, и интенсивность водопада скорее всего неодинакова. Раз уж вода успевает сбегать и наполняться. И это, думаю, непосредственно связано с причиной штормов. - Каким образом? - Люции и в самом деле становилось интересно. Она достаточно успокоилась и слегка обсохла, чтобы растерянность и страх сменились любопытством. - Река из дальних мест приносит разные породы, они столетиями откладываются на дне озера. Как слоёный пирог. Она же может его размывать, смешивать слои. И температура здесь тоже наверняка влияет... В общем, время от времени происходит какая-то химическая реакция, обильно выделяющая газ, отчего и бурлит озеро. - Поэтому и... запах такой? - наморщила носик Люция. - Ну да, сероводород. Но иногда шторм утихает после таких вот завихрений, которое ты видела, и тогда воздух над озером быстро очищается. Это освобождается кислород. - Значит, в том пузыре... Инженер улыбнулся: - Да, в пузырях он явно был, это нас и спасло. Я, правда, понятия не имел, что там могут образовываться такие огромные пузыри - до поверхности они не доходят. - А когда лопаются, тогда и образуются водовороты? - догадалась Люция. - Умница! - снова восхитился Астерро, не ожидавший от "спящей" такой сообразительности. - Короче говоря, на скорость реки на этом участке, а значит, и на интенсивность водопада эти процессы тоже должны как-то влиять. - Это я уже поняла, - вздохнула девочка. - Непонятно только, как это поможет нам выбраться. Её взгляд опять заскользил вверх по стенам, навстречу водопаду. О том, чтобы карабкаться по ним, не могло быть и речи. Да и что дальше? Даже если эта ревущая водная стена когда-нибудь станет тоньше... Но нет, не "когда-нибудь"! Кажется, это начиналось прямо сейчас, у неё на глазах! - А вот и эмпирическое подтверждение моей гипотезы, - радостный голос Астерро свидетельствовал, что эти самые глаза не лгут. Заумные слова Люцию не впечатлили - наслушалась их от Бубалы. А вот то, что зачернело за истончившейся струёй водопада... - Смотри, - девочка вцепилась в рукав Астерро, - там какая-то пещерка! У инженера заблестели глаза: - Очень надеюсь, что не просто пещерка, а выход. Старое русло реки, которое должно вести наверх... Он рванул к водопаду так энергично, что Люция, путаясь в подоле платья, не могла за ним поспеть. Но как ни быстро они бежали, водопад иссяк раньше. Теперь было видно, что под его средней "ступенькой" скрывается огромный выступ, в прошлом, несомненно, такой же угловатый, как обступившие с разных сторон, но сточен водой за долгие сотни и тысячи лет. Карабкаясь по скользким камням, с которых было так легко сорваться и повторить не очень приятное купание, они добрались до входа в туннель, занавешенного теперь только тонкими струями стекающей воды. Внутри, как и следовало ожидать, был тот же тусклый молочный свет от стен, который в относительно узком туннеле, прямой стрелой уходящем вдаль, казался намного ярче, не рассеиваясь. Но девочка вдруг заколебалась. - Если это старое русло, - начала она неуверенно, - то не может ли быть, что водопад не просто выключился, а река пошла нижним ходом? А если мы здесь утонем? - Ну нет, - улыбнулся Астерро, качая головой. - По стенам же очевидно, что никакой воды здесь не было тысячелетиями... Люция продолжала бы сомневаться, но за спиной заревело, и сплошная, непроницаемая водная пелена снова перекрыла выход. Оставался один путь.
Капрал Бефар: Отражения деревянной лжи Коллекция Руггедо действительно впечатляла - как минимум, своей тематикой. Как-то меньше всего гости ожидали увидеть в соседнем с Кристальной пещерой зале уступы каменных полок, плотно заставленные яркими статуэтками и игрушками. Радужная пестрота расцвечивала стены, и, в отличие от холодной роскоши сияния драгоценных камней в тронном зале, это выглядело уютно и по-домашнему. Словно и нет над головами сотен метров земли, пронизанных узким ходом с запахом серы и бегущей вверх, вопреки всем законам физики, подземной рекой. Разноцветные фигурки со всех концов Волшебной страны, в очаровательном многообразии не только демонстрируемых мод, но и техники исполнения. Вырезанные из дерева, из кости, из камня. Глиняные довольно грубой лепки с примитивной раскраской и сплетённые из мельчайшего разноцветного бисера. Золотые мигунские танцовщицы в платьях, покрытых фиолетовой горячей эмалью. Изящные куклы из Розовой страны, возиться с которыми не считают там зазорным даже взрослые - настолько восхитительно внимание к мельчайшим деталям их крошечных нарядов и мастерство, с которым они проработаны. У каждой сундучки со сменным гардеробом, которые сами по себе произведения искусства. И тут же - простая лоскутная кукла из небогатой жевунской семьи, с глуповатым, но таким милым лицом, что от него трудно оторвать взгляд и сдержать улыбку. Выгнувший спину котёнок из дутого стекла, жёлтая курочка-свистулька из страны свистунов, заводной жестяной человечек работы снова-таки мигунских умельцев. Важная дама из Изумрудной страны с пышной спиральной юбкой-пружиной. Вязаные и набитые фигурки как животных, так и людей - такое делают только народы, населяющие долины Кругосветных гор. Белый плюшевый шарик с торчащими в разные стороны шестью лапами и головой без намёка на шею - тут и вопросов нет. Оловянные солдатики в костюмах давно забытой Балланагарской эпохи, несомненно, дошедшие с тех самых времён. Разноцветные игрушечные дуболомы, с недавних пор популярные в Изумрудной стране. Десять маленьких марранов, среди которых нет двух одинаковых, сидят вокруг заваленного на бок волчка со стрелкой. По волчку алые языки пламени, в движении должен быть похож на разгорающийся костёр - забава явно ещё подземной эпохи, когда марраны не боялись огня. - Тянет меня к красоте, - неожиданно дрогнувшим голосом объяснил Руггедо. - В твоём-то доме всё больше уродство окружало. А ещё... Большинство этих фигурок были разбиты, или потеряны, или просто забыты и брошены хозяевами, которым надоели. Как и сам я, в каком-то смысле... Озма снова опустила взгляд. Пусть даже бывший Эот Линг специально бьёт её по больному месту - по существу его обвинения остаются справедливыми. Она ведь действительно за десять лет ни разу не задумалась о его судьбе. Могла бы ведь хотя бы просто из любопытства поискать по ящику Стеллы. Это ничего бы не дало - ни Подземья, ни долины Арахны он не пронзает. Но ведь она даже не пыталась! - Так что они мне родственные души, - в деревянном голосе снова зазвучали ехидные нотки. - Жаль только, без души. Магия Арахны не позволяет оживить изначально неживое. - Руггедо щёлкнул пальцами по сплетённым змеям на своей пряжке. - Твой порошок в этом смысле сильнее... - Порошок тоже оживляет лишь то, что раньше было живым, - возразила Озма. - И те деревянные изделия, к которым я, как латентная фея, прикладывала руку, придавая образ. - А феникс? Пускай в нём перья настоящих птиц, но ведь его образ - творение Гудвина, который не волшебник... - Волшебник. Тоже латентный, хотя так этого и не понял, - печально молвила принцесса. - Магическое поле Гуррикапа, позволив ему пересечь границу и стать фактическим папиным преемником, дало ему толику волшебной силы. Потому-то злые волшебницы её чувствовали, потому и книга Виллины назвала его волшебником. Он бы сам это ощутил рано или поздно, если бы не дал овладеть собой страху разоблачения. Но его дары Страшиле, Дровосеку и Льву, которые сам он считал пустышками-плацебо, заработали ведь по-настоящему... - Тем не менее, сами по себе его куклы ведь не ожили, хотя он даже приводил их в движение за нитки? Тем более не оживают обычные заводные игрушки, - Руггедо резво вскарабкался на полку, подошёл к жестяному человечку, затем к изумрудной даме в юбке-улитке. Хлопнул её по шляпке - дама присела, сжав пружину, затем резко выпрямилась, жеманно вскинула руки. - Не оживают же! Чарли Блеку сам деревянный клоун вдруг чем-то напомнил Гудвина, которого он видел лишь раз, и тот совсем не показался ему волшебником. У них и в самом деле много общего. Тоже в окружении кукол, тоже выдаёт себя за великого волшебника, не будучи таковым, с ворованными книгой и пряжкой Арахны, тоже подчиняет этим народ... А если уж проводить параллели, тогда и Урфина в тот же ряд. Разве что куклы у него были живые. И ведь признавался он ему - уже будучи Озмой, во время тоскливого плена в Фиолетовом дворце - что если бы Бастинда не захватила Изумрудный город, он бы сам двинул на него с дуболомами. Но с настоящей волшебницей мериться силами не рискнул, наученный опытом того же Гудвина. А впрочем, это закономерно: Урфин сознательно подражал Гудвину в стремлении стать "не добрым и не злым волшебником", а Эот Линг - творение Урфина. Все они шли одним путём - просто первым двум на нём повстречалась бедняжка Элли. А Руггедо двигается дальше... - И в этом смысле, - продолжал Руггедо свою мысль, - меня удивляет и пугает Страшила. Почему и как ожил он? Это ведь уникальный случай в истории Волшебной страны! - Не знаю, - призналась Озма. - Сначала я думала - ещё Урфином - что ураган Гингемы тоже мог занести семена этих проклятых сорняков, и они попали на Страшилу. Но он утверждает, что ожил ещё до урагана, в процессе изготовления. Может быть, всё дело в соломе, которой он был первоначально набит? Она, конечно, затем многократно менялась, но после оживления это уже не имело значения. У Ника-дровосека ведь тоже в конце концов не сохранилось ни одной прежней части тела, - её хрустальный взор мгновенно затуманился, - но он всё равно остался самим собой... - Я размышлял об этом, - важным голосом начал Гуамоколатокинт, пользуясь случаем обратить на себя внимание. - Мой прадед, мудрейший из филинов Каритофилакси... - Короче! - рявкнул Руггедо, и филин сжался, поникнув головой. - В общем, мой прадед знал об этом растении и его чрезвычайной витальной силе, - продолжил он совсем другим тоном. - А значит, оно не впервые попало в Голубую страну. Единственная никогда не обновлявшаяся часть Страшилы - мешок, из которого сделана его голова. Что если дело в нём, в его холсте? Туда в своё время могли попасть высушенные части растения, а когда фермер начал рисовать лицо, то есть придавать образ... - Тогда, если верить Озме, фермер тоже должен быть латентным волшебником, - недовольно перебил Руггедо. - Не много ли их развелось? - А почему бы и нет? - возразила Озма. - Взять того же кузнеца Ку Клипа - чем не волшебник? Не потому ли наша страна и называется Волшебной, что потенциальных волшебников в ней намного больше, чем кажется? Может быть, все люди творчества и труда, которые что-то создают... - Всё может быть, - резко и грубо процедил вдруг Руггедо, не дав ей закончить мысль. - Но Страшила меня всё равно пугает. Может быть, он только притворяется таким пугалом-простачком, а на самом деле воплощение какого-то древнего духа? Не знаю, как ты, а я рад, что мы можем продолжать общение без него. Озме эти слова не понравились, но после справедливых обличений Руггедо в равнодушии к его судьбе заступаться за Страшилу означало нарваться на новые обвинения в предвзятости и двойных стандартах. Не мудрее ли будет промолчать? Чарли, однако, молчать не стал. - Страшила - наш друг! - отрезал он. - Озма, скажи ему... - А почему ты на неё давишь? - набросился на моряка Руггедо. - Озма взрослый и разумный человек, даром что внешне ребёнок. - Вообще-то я с ним полностью согласна, - сказала принцесса. Руггедо столь же неожиданно переключился с Чарли на неё. - Полностью, говоришь? Ну ещё бы! Это сладкое слово "дружба", с помощью которого так удобно манипулировать людьми... Озма и Чарли, встретившись взглядами, поняли, что эти слова напомнили им одно и то же: обвинения, которыми бросался Урфин, узнав правду о втором серебряном башмачке. Озме они сейчас казались глупыми и несправедливыми, а Чарли жгли совесть даже теперь, спустя годы. Но каждый был абсолютно уверен, что другой воспринимает их точно так же. И тяжесть этого ложилась печатью на уста, и нечего было возразить никак не умолкающему Руггедо. - Взять и вытащить в опасность, где можно легко погибнуть. Да, Озма? - Руггедо словно забыл, как только что выступал вроде бы на её стороне перед Чарли и играл на её самолюбии. - Нет, может быть, я в самом деле чего-то не понимаю, объясни. "Чарли мне друг, поэтому я подвергну его смертельной опасности". Я честно силюсь понять эту логику - и не могу... Зачем вообще его нужно было сейчас звать? - Затем, что книга Виллины прямо связала наш шанс на победу с его участием! - Только шанс. И насколько мне известно, даже в этом случае она ничего не говорила о его личной безопасности. А если путь к победе лежит только через его смерть? Почему его судьба тебя совершенно не волнует? - Разве Озма такое говорила? - возмутился Чарли. - Но ведь получается именно так! "Нам нельзя без Великана из-за гор". Ничего другого я от неё пока не услышал. Пусть скажет хоть что-то, чтобы я понял её логику. - А что именно тебе непонятно? - буркнула Озма. Её щёки горели нездоровым румянцем. В самом деле, трудно объяснить то, что кажется очевидным и аксиоматичным. Но в глазах Руггедо это означает его правоту. Было стыдно. Чего он и добивался. - Непонятно, в чём тут благо для Чарли. Или всё-таки пресловутая дружба - это беззастенчивое использование в своих интересах без обоюдной выгоды? Озма молчала. Чарли пришёл ей на помощь: - Позвать друга в беде не стыдно. Стыдно когда-нибудь узнать, что тебя не позвали. - Спасибо, капитан! - голос Руггедо звучал совершенно без издёвки. - Теперь хоть какая-то логика просматривается. То есть выгода лично для тебя - исключить возможные моральные терзания? - Ты как-то странно рассуждаешь, - ответил Чарли, глядя на него с какой-то жалостью. - Наверное, именно потому, что у тебя нет друзей... а главное, потому что и не стремишься их иметь, у тебя другие приоритеты... - Да, я самодостаточен! - клоун гордо задрал нос. - Вот поэтому и не понимаешь, что когда друзья в тебе нуждаются, когда обращаются к тебе за помощью - это настоящая радость. И настоящее счастье - бескорыстно её оказывать. Слова "дружба" и "выгода" вообще не могут стоять рядом... Но боюсь, это бесполезно объяснять тому, кто сам такой радости никогда не испытывал. - Ладно, - нетерпеливо перебил Руггедо. - Мне это действительно трудно понять, но всякое бывает. В конце концов, Волшебная страна тебе не совсем чужая. Но Энни?! У девочки своя жизнь в Большом мире, с Волшебной страной её вообще ничего не связывало, кроме рассказов о сестре, погибшей ещё до её рождения. Как можно было втягивать её в это, решать за неё? - За неё никто ничего не решал, - Озма уже срывалась на крик. - Выбор был за ней. Уродливая гримаса клоуна исказилась оскалом безудержного хохота: - Выбор? За ней? За девятилетним ребёнком? Не знаю, как в Канзасе, но во всех народах Волшебной страны такой возраст считается недееспособным со всеми правовыми последствиями - недействительность заключённых сделок и всё такое. Да она просто не понимала серьёзности происходящего и грозящей ей опасности! Лобные доли мозга для такого ещё не до конца созрели. Для неё это игра и приключение. И вы все это прекрасно осознавали - что никакого выбора она сделать просто не в состоянии, что её слова не будут иметь никакого веса. Но да, моральные терзания... От них можно избавиться, спихнув с себя ответственность на несмышлёное дитя. Если с ней что-то случится - это не мы, это она сама так решила... Не так ли? - Нет! - в унисон выдохнули Озма и Чарли. - Кроме эмоций аргументов никаких? Я так и думал. В принципе, Озмину логику понять могу: она действует в интересах своей страны, подвергая риску малознакомых чужаков, для чего все средства хороши - и высокие слова о дружбе, и мольба в хрустальных глазках... Но ты, капитан? Втянуть в чужую войну собственную племянницу, лишь бы не запятнать белый плащ в глазах Озмы, которой до вас десять лет не было, как и до меня, никакого дела - пока не припекло... Нет, ты можешь называть это дружбой, а я назову гнилью. - Пусть это будет гниль, - отрезал Чарли суровым тоном. - Уж в твоих-то глазах я точно не забочусь о чистоте никакого плаща. - Да, и не забудь назвать это двойными стандартами! - подхватила Озма. - Как славно спелись пташечки на два голоса! - снова расхохотался Руггедо. - Как трогательно защищают один другого в его присутствии! Интересно, так ли пели бы наедине, или всё-таки не отрицали бы очевидных фактов? - Можно и наедине, - отпарировала принцесса. - Отчего бы и нет? Руггедо на этих словах буквально подскочил от радости, будто уловил Озму на чём-то постыдном: - Ты это серьёзно? Не против будешь, если Чарли останется здесь, а мы продолжим разговор в соседнем зале? Озма вопросительно поглядела на моряка: - Как он сам скажет... Рассеянный взгляд Чарли блуждал по полкам среди разноцветных фигурок. - Если это поможет его в чём-то убедить, - ответил он, не оборачиваясь. Озма колебалась ещё несколько секунд, но Руггедо смотрел на неё выжидающе и с противной усмешкой, продолжая барабанить по пряжке гибкими пальцами. - Тогда пойдём! - решилась она наконец. - Тотошка, ты с нами или подождёшь вместе с Чарли? - Я не знаю, - грустно проворчал пёсик, опустив голову. - Мне кажется, это неправильно. - Что именно? - Мы не должны разделяться. Сначала Страшила, теперь Чарли... Помнишь, у оврага Страшила говорил, что Руггедо пытается оставить тебя одну? Теперь он делает именно это! - Что за паранойя? - нахмурилась принцесса. - Мы просто поговорим и вернёмся! - Я в этом не уверен, - вздохнул Тотошка. - Знаешь что! Если не хочешь меня оставлять, пошли с нами. - Чарли я тоже не хочу оставлять... - Тогда жди вместе с ним, - Озма уже начинала раздражаться. - Решай, короче. Вместе с Гуамоколатокинтом они проследовали за Руггедо. Тотошка было потрусил за ними, но замер на полдороге. Обернулся на Чарли, по-прежнему не сводящего глаз с игрушек на полках, снова проводил взглядом Озму. Принцесса не оглянулась. Следующий зал тоже удивлял. По всем неровным, причудливо изломанным стенам шли, плотно прилегая друг к другу, зеркала разных форм. Вошедшие многократно отражались и преломлялись в них под разными углами, каждое движение дублировалось со всех сторон во всевозможных направлениях. Некоторые из зеркал были кривыми, искажая всех до неузнаваемости и посылая эти изображения новым зеркалам, в том числе кривым, которые уродовали их ещё сильнее. У Озмы в этом лабиринте начала кружиться голова, она уже с трудом понимала, где настоящие филин и Руггедо, а где отражённые. К тому же и голос Руггедо, продолжающего теребить пряжку, доносился с разных сторон, эхом от зеркальных изломов: - Тотошка за нами не пошла, оно и к лучшему. Эта неведома зверушка влияет на тебя не меньше, чем Чарли. Мало того, что лишила волшебной силы, так ещё и условия ставит? Неужели тебе самой не противно? Озма пыталась возразить - и не находила ни сил, ни слов. Собственные отражения медленно поплыли вокруг неё, приглашая в свой хоровод. Ноги начали подкашиваться в коленях. Усилием воли Озме удалось остановить эту карусель. - Перестань, - одёрнула она Руггедо слабым голосом. - Мы пошли за тобой не для того, чтобы слушать гадости о наших друзьях... А для чего? Она уже и не помнила. Растерянно помотала головой, собираясь с мыслями. - А и в самом деле! - с подозрительной лёгкостью согласился Руггедо. - Что нам до них? Наконец-то здесь остались все свои, как в старые добрые времена в твоём доме... Вы по этим славным денёчкам не скучаете? - Нет! - ухнул филин, и Озма посмотрела на него с благодарностью. Минутное наваждение улетучилось, она снова себя контролировала. - Жаль, - вздохнул клоун. - Ну да ладно. Из-за ваших так называемых друзей я никак не дорасскажу свою историю. Чем я, по-вашему, смог увлечь гномов? - А что тут гадать? - пожала плечами Озма. - Я и так знаю это от Кастальо. Задурил им головы идеей "вернуть славу предков", уйти в Подземье добывать руду и драгоценные камни... Не пойму только, пряжку ты сам стащил или тебе помогли? Как они смогли обойти клятву? - Ну, - Руггедо довольно погладил золотую пряжку, - пустить меня поближе к святилищу, где спала Арахна, клятва им не помешала - никто же не знал, зачем. А там уже пришлось проявить навыки маскировки от гномов... И те, кто потом видел пряжку у меня, понимали, что госпожа не проснётся, а значит, от клятвы они свободны. Но насчёт "задурил головы" ты не права, не права-а-а. Я просто предложил им шанс вернуться на путь, с которого Карена насильно увела их предков в Европе. Те, в ком ещё теплилась пассионарность, кого тысячелетия этого ига не сделали окончательно рабами полутрупа колдуньи, откликнулись на мой призыв... Отражения Руггедо во всех зеркалах вдруг начали расти, хотя с самим клоуном не происходило никаких изменений. Лишь скрипучий голос зазвучал твёрже и торжественней. - И сегодня, друзья мои, я предлагаю то же самое вам. Пришельцы из-за гор точно так же сбили вас с пути, о котором с юных лет мечтал Урфин Джюс, ради которого и начал создавать свою Непобедимую армию. Встать над добром и злом, пересечь эти кем-то проведенные условные линии, быть сам по себе, как Гудвин, ни от чего не завися, никому ничем не обязанным. Вспомни! Тебя же фактически вынудили остановиться на полдороге в достижении этой цели, стать доброй феечкой, частью системы. Разве не хочется тебе сделать собственный выбор, а не чужой? Переделать себя так, как сделал это я - твоё творение и слепок твоей души. Быть тем, кем желаешь, а не чем кому-то "должна", как тут говорила... - Нет, - мотнула Озма головой, хотя уверенности в её голосе несколько поубавилось. - Как я тоже говорила, я давно уж не Урфин, а та, кем была изначально и в чьём облике наконец-то чувствую себя собой. Поэтому и не тянет больше переделывать себя, делать из себя не то, чем я есть, вместо того, чтобы просто самосовершенствоваться. И это должно быть очевидно, - она обвела жезлом глядящие со всех сторон свои отражения. Они действительно ничем не напоминали угрюмого столяра - разве что белое фейское платье в обманчивом освещении зала заметно отливало синевой, напоминая о временах до посещения молодым Урфином Изумрудного города, когда он ещё не брезговал жевунской цветовой гаммой. - О, это как раз легко поправимо! - расхохотался Руггедо и хлопнул себя по животу с пряжкой. Все зеркала разом вдруг затуманились, и в сизой дымке расплывчатые силуэты Озмы стали быстро меняться, приобретая столь знакомые черты, что прежде, чем рассеялся туман, Озма уже была готова увидеть того, кого увидела. Да, из зеркал на неё теперь глядел Урфин Джюс - послушно повторяя все её движения, так что девочка (синхронно со всеми зеркальными Урфинами) с тревогой осмотрела свои руки и всё, что мог охватить взгляд: не изменилась ли она сама? Но нет, она, как и бывший клоун, выглядела по-прежнему - впрочем, зеркальный Руггедо тоже прекратил расти, стоило ей заговорить, так что сейчас был зеркальному Урфину чуть ниже пояса. Один лишь филин отражался без обмана и выглядел в реальности так же несчастно и угрюмо, как в зеркалах. - Ну как, не противно? - с вкрадчивым сарказмом полюбопытствовал Руггедо. - Нет, - вздохнула Озма, не в силах оторвать взгляд от отражений. - Просто грустно и жалко. Жалко впустую растраченных лет в погонях за иллюзиями, с какими-то дикими жизненными ориентирами вместо путеводной звезды... Деревянная гримаса Руггедо скривилась, будто от острой зубной боли. Сейчас на ней отчётливо выступали кривыми шрамами борозды, неумело прорезанные в попытках улучшить своё лицо. Он снова нервно затеребил пряжку длинными пальцами. - Уверена? Или просто пытаешься убедить саму себя, что дело именно в этом? А может быть, ты сожалеешь, что Урфин остановился на пути, по которому шёл, и свернул с него? Не захотел продолжать меняться в правильном направлении, не увидел, что там дальше... - А вот я не свернул! - снова вдруг пришёл ей на помощь Гуамоколатокинт, и липкая паутина, начавшая было опутывать мысли принцессы в обманчивом мерцании зеркал, тут же порвалась в клочья. - И увидел пустоту Чёрного пламени в глазах Бастрахны. И тоже жалею теперь, что потерял лишние десять лет, да ещё и, в отличие от Озмы, на склоне своих дней. Неужели ты рассчитываешь прельстить нас своими елейными речами? - Что значит прельстить? Я говорю то, что думаю! - Серьёзно? И то, что ты там Чарли наплёл, тоже было искренне? Позвать друзей в беде - то же самое, что подвергнуть смертельной опасности? Ты в самом деле не видишь разницы между мольбой Озмы о помощи и тем, как Бастрахна послала на верную гибель беднягу Аррахеса и использовала его вслепую в битве со змеиным царём? Если ты не ломаешь комедию, а впрямь так считаешь, тогда несчастное ты существо! И тут король чёрных гномов, который до сих пор держался уверенно и нагловато, впервые выказал неподдельные эмоции. Слова филина его по-настоящему задели. - Я, владыка Подземья, несчастный? Да ты мне просто завидуешь, Гуам! - Чему тут завидовать? - печально ухнул филин, даже глазом не моргнув от столь непочтительного сокращения своего имени. - И причём тут "владыка"? Разве в этом дело? - А в чём же? Опять в вашей пресловутой "дружбе"? Вот ты о Чарли вспомнил, а он, между прочим, всю дорогу подозревал тебя в сговоре со мной! Как это по-дружески... - Тебе-то откуда это известно? - прищурился вдруг Гуамоколатокинт. - Так может быть, ты сам ему это и внушал, а? Руггедо прикусил деревянный язык, но было поздно. Уже и Озма взяла его под прицел колючего алмазного взгляда. - А я даже отрицать не буду! Да, внушал. Но он молодец, внушению не очень-то поддавался. И только теперь, когда вы его так по-дружески бросили одного, и даже Тотошка бросила, разрываясь между ним и вами, сомнения захлестнули его с головой, и он сейчас блуждает рассеянным взглядом среди фигурок на полках, не в силах выбраться из этого лабиринта... - Озма, а ведь он и тебе внушает! - внезапно догадался филин. - Только глянь - он же рук не убирает с волшебной пряжки... На этот раз Руггедо справился с замешательством очень быстро: - Неужели ты думаешь, что у могущественной феи психозащита слабее, чем у потрёпанного морями инвалида, на которого она не может смотреть без жалости и постоянно отводит взгляд? Но Озма уже полностью овладела собой, чтобы отмести гипноз фальшивых слов. Даже Урфин в зеркалах давно и как-то незаметно сменился ею самой, и отраженный Руггедо стал своего настоящего роста. Разве что платье там теперь казалось совсем синим, но размышлять над причинами этого феномена было некогда. Противный клоун попал в самую точку с её сложным отношением к Чарли, в котором она до сих пор не желала признаться себе самой. Да, она чувствует перед ним иррациональную вину в том, что здорова, что её магия не способна вернуть ему ногу... Она даже сейчас продолжает лукавить: нет, это чувство вовсе не иррационально, просто Чарли постоянно напоминает ей о вполне реальной вине перед Ником. И жалость к нему как-то причудливо и опасно переплетается с раздражением, на котором она себя вовремя ловит и гасит, но... А самое мерзкое - то, что Руггедо всё это понимает. И понимал даже раньше, чем она сама осмелилась признаться себе в этом. Зато теперь она знает, что ему ответить... - Тебе ведь отлично известно, что здесь я никакая не могущественная фея! Моя магия в Подземье не действует, силы окружающего Хаоса полностью её подавляют. Я просто девочка, маленькая и слабая. Тогда к чему это враньё? Пытаешься сыграть на моём самолюбии? Компенсировать лестью мою неуверенность в себе? Да, ты мне внушал, и довольно успешно. И дело не в силе психозащиты, а в том, что ты, бывшее моё творение и часть моей души, в самом деле хорошо чувствуешь мои слабости и знаешь, на что нажать и куда ударить. И из-за твоей, уж извини за прямоту, мелочности и обидчивости это получается только больнее. Поэтому если хочешь продолжать разговор, ты прямо сейчас поклянёшься, что больше не притронешься к пряжке! - Ого! - оскалился клоун. - Ты ставишь мне условия, "маленькая и слабая девочка"? - А что такое? Мы, кажется, званые гости, а не пленники, так что ты связан законами гостеприимства. Поэтому или сейчас же, не сходя с места, дашь клятву, которую я требую, или мы возвращаемся к друзьям. Они нас, наверно, уже заждались, - не дожидаясь ответа, Озма двинулась к двери в коллекционный зал, хотя в изломах зеркального лабиринта не сразу сориентировалась с нужным направлением. Филин радостно вспорхнул ей вслед. - Стойте! - крикнул Руггедо. - Клянусь в твоём присутствии больше не прикасаться к пряжке. Может быть, хоть теперь убедитесь в чистоте моих помыслов и намерений... - Это уже лучше, - обернулась Озма. - И мне хотелось бы наконец-то узнать, зачем ты нас позвал. - Вас двое, а я один, - печально вздохнул бывший клоун. - Это честно? - А ты собираешься продолжать словесную дуэль? Нет, я на такое не подписывалась! - Почему "дуэль"? Я просто предлагаю тебе проанализировать свои принципы и жизненные установки, понять их источник и проверить на прочность. Ты ведь способна прислушаться к альтернативному мнению, правда? Или Стелла всё-таки права, пеняя тебе за подростковое упрямство? Озма закатила глаза: - Ты снова за своё? Мало того, что пытаешься купить меня на такую примитивную демагогию в духе госпожи Фаданоры, так ещё и продолжаешь полоскать моих друзей, хотя я ясно просила этого не делать... - Хорошо, - кивнул Руггедо. - Я не буду больше трогать твоих друзей - но тогда и ты не тащи их за собой! Ты же сама говоришь, что я часть твоей души, пусть и не самая тебе приятная. Мы с тобой одно - как свет и тень. Тогда почему между нами должен стоять кто-то посторонний - да хотя бы Гуам? Филин сжался в комок, испуганно уставившись на Озму. - Он тебе мешает? - ледяным голосом спросила принцесса Руггедо. - Зачем так ставить вопрос? Нет, не мешает, но... Я ведь пошёл тебе на уступку! Пряжку больше не трогаю, бояться тебе нечего. Разве я не вправе ожидать от тебя встречной уступки в знак доброй воли? Чтобы мы продолжили разговор в соседнем зале, а он подождал нас здесь. Или он чем-то лучше Страшилы, Чарли и Тотошки, которые послушно ждут? Озма не успела ничего возразить. - Нет, - вдохнул филин, - я не лучше, а намного хуже их. Ещё вчера я был во враждебной Озме команде, а прибился к ней только из страха. И Чарли совершенно прав, не доверяя мне, пускай и по твоему внушению. Я и сам себе не доверяю! И если ты настаиваешь, чтобы я остался здесь - останусь... - Гуамоколатокинт, - ласково и тревожно спросила Озма, - ты уверен? - Гуам, - поправил филин, тщетно пытаясь отвести взгляд от вылупившихся на него со всех сторон собственных двойников и натыкаясь на них снова и снова. - Более длинного имени я не заслуживаю. И ни в чём не уверен. Поэтому и мнение своё выдвигать не вправе. Как вы с ним решите, так и будет. - Тогда, - противно проскрипел Руггедо торжествующим голосом, - я настаиваю! Впрочем, вы можете вернуться к друзьям и вместе с ними - наверх. Война окончена, тумана больше не будет. Продолжим разговор тогда, когда ты будешь к нему готова. Времени у обоих впереди достаточно. Озма обратилась взглядом за поддержкой к филину, но тот захлопнул глаза-плошки и сидел безучастно. - Было бы странно и неправильно не закончить разговор, если уж начали, - пробормотала она неуверенным голосом. Руггедо смотрел на неё выжидающе и насмешливо. Поколебавшись немного, принцесса двинулась за ним. Гуамоколатокинт провожал её прищуром, в узких щёлках которого невозможно было прочесть ни мыслей, ни эмоций. - Я скоро вернусь, - пообещала ему Озма. Но это позвучало так тихо, что филин её, кажется, не услышал.
Annie: Безумно жалко Озму, которая всё ещё не справилась с собой и не заткнула этого мелочного хама-Руггедо ) Ну да знаю, что когда-нибудь его всё-таки кто-нибудь заткнёт. Капрал Бефар пишет: Не потому ли наша страна и называется Волшебной, что потенциальных волшебников в ней намного больше, чем кажется? Может быть, все люди творчества и труда, которые что-то создают... Очень интересная мысль, между прочим. Во-первых, да, в ВС может быть много потенциальных волшебников - а может быть, даже и все жители в той или иной степени. Тогда, если человек хочет стать волшебником, ему просто надо развить своё дремлющее умение ) Во-вторых, вы же не против, если я эту самую мысль у вас потащу? Капрал Бефар пишет: - Да, я самодостаточен! - клоун гордо задрал нос. Ох, путает Руггедо самодостаточность с чем-то другим, путает... )) Самодостаточность - это всё же абсолютно другое. Самодостаточность - это когда ты можешь не скучать в одиночестве, и не ноешь всем вокруг о своих проблемах, например. Но самодостаточный человек может прийти на помощь другим, и дружить тоже способен, и быть приветливым и ласковым, и верным товарищем. (если моя мысль окажется снова полезной, и если захотите - можете ею располагать)) Капрал Бефар пишет: - Выбор? За ней? За девятилетним ребёнком? Не знаю, как в глазах Руггедо, а в моих (и подозреваю, в Энниных тоже)) глазах 9 лет - уже тот возраст, когда можно кое-что соображать, иметь собственное мнение и отношение к разным вещам в жизни, и твёрдо его выражать. (интересно, а если Энни узнает, что её сочли недееспособной, - что она Руггедо устроит?)) Капрал Бефар пишет: Просто грустно и жалко. Жалко впустую растраченных лет в погонях за иллюзиями, с какими-то дикими жизненными ориентирами вместо путеводной звезды... Как я её, однако, в этом понимаю ) Капрал Бефар пишет: Разве не хочется тебе сделать собственный выбор, а не чужой? Переделать себя так, как сделал это я - твоё творение и слепок твоей души. Быть тем, кем желаешь, а не чем кому-то "должна", как тут говорила... Иначе говоря - "сделай тот выбор, который тебе навязываю я", ага )) Как же безумно знакомо... Осталось только спросить: а какое Руггедо дело до того, кем и какой хочет быть Озма? ) Гуамоко начал нравиться своей уверенностью и напором. Жаль, что до конца не устоял. Руггедо всё же ещё больше гад, чем в предыдущей главе с его участием. Читать его высказывания порой просто мерзко, так что, думаю, если автор этого добивался, то ему удалось - эффект главгада тут полный )) Но повторюсь - Озму жалко, влипла девочка. Даже если есть чувство реальной вины - нельзя давать ему полностью овладеть собой, да так, чтобы заглушить здоровое чувство справедливости (потому что - все ли обвинения Руггедо справедливы? Понятно же, что далеко не все, особенно вся эта громкая демагогия). Что-то ещё вроде интересное хотела высказать - ещё вчера, когда вычитывала текст. Но забыла. Если вспомню, выскажу )
Капрал Бефар: Annie, спасибо! Во-вторых, вы же не против, если я эту самую мысль у вас потащу? Тащите, конечно )) Ох, путает Руггедо самодостаточность с чем-то другим, путает... )) Самодостаточность - это всё же абсолютно другое. Угу. И если бы он был в такой путанице одинок... интересно, а если Энни узнает, что её сочли недееспособной, - что она Руггедо устроит? Обещаю подумать над этм вопросом! )) если автор этого добивался, то ему удалось - эффект главгада тут полный Всё-таки в следующей главе надо выжать педаль ещё глубже, но как получится Озму жалко, влипла девочка Она ещё пока даже не подозревает, насколько... Следующая глава, помимо того, что психологически тяжёлая по замыслу, пока не очень получается такой, как хотелось бы. Так что нуждаюсь в вашей помощи не только как беты, но и как Страшилы и Дровосека в одном лице, мозгами и сердцем (поскольку с тем и другим у вас всё в порядке)))
Annie: Капрал Бефар пишет: Всё-таки в следующей главе надо выжать педаль ещё глубже, но как получится Да куда уж глубже? Капрал Бефар пишет: Так что нуждаюсь в вашей помощи не только как беты, но и как Страшилы и Дровосека в одном лице, мозгами и сердцем (поскольку с тем и другим у вас всё в порядке))) Давайте. Попробую оправдать ожидания)) (хотя, имхо, печальных глав уже достаточно. Но я ничего не требую, я нормальный читатель, который не лезет в замысел автора ))
Капрал Бефар: Annie пишет: (хотя, имхо, печальных глав уже достаточно. Зато через одну обещаю лёгкую, светлую и детскую ))
Annie: Капрал Бефар, да даже необязательно "лёгкую и детскую", главное, чтобы "наши победили"))
Капрал Бефар: И никого не стало Принцесса не сомневалась, что следующий зал тоже будет обставлен по контрасту с предыдущим. Так и случилось. Снова блеск драгоценных камней - но теперь это были сплошные изумруды, вызвавшие у Озмы приступ острой зависти: ей-то даже в собственном тронном зале приходится довольствоваться иллюзией! Однако настоящей неожиданностью оказалось другое. Зал, строго говоря, был не совсем залом: вместо одной из стен тянулся ряд колонн с прозрачными занавесками между ними, за которыми светились лиловые облака и виднелась серая кромка моря. Оно действительно было раза в два ближе, чем тогда, когда они ползли по тропе над обрывом, и ленивый шум прибоя отчетливо сюда доносился. Воздух намного свежее, чем в соседних залах - отсюда, видимо, всё и вентилируется. И уже не просто сюрпризом, а странностью и даже аномалией было то, что её платье действительно сделалось синим, каким ранее казалось в зеркалах. То ли лиловые и изумрудные отблески создают такой эффект на белом, то ли какая-то фоновая магия (а вот это уже плохо!)... Руггедо удовлетворённо наблюдал за её реакцией. - О твоих друзьях больше ни слова, как и обещал. Давай, наконец, поговорим о тебе. Ну или об Урфине. Я же не случайно показал тебе в зеркалах именно конец его пути, когда он вдруг замер на нём у самой цели, престола Изумрудного города, чего-то испугавшись, и с радостью перестал быть самим собой, уступив место Озме. Что его тогда остановило, ты помнишь? - Конечно! Просто Гуамоколатокинт тогда доступно объяснил мне тщетность моих планов встать над добром и злом. Мне не удалось бы использовать, как мечталось, злое волшебство Бастинды для блага страны - его законы требовали от меня расплаты за сотрудничество, и в результате это она бы на самом деле использовала меня. Оно мне надо? На самом деле Озма сильно лукавила. Главной причиной было тогда вовсе не уязвлённое самолюбие Урфина, а страх, что, попав под влияние Бастинды, он не сможет настоять на освобождении пленников Долины Смертной тени. Остальное было как-то безразлично, но допустить их гибель он не мог. Слишком многое связало его за эти дни с каждым из них - от Нимми и Тилли-Вилли до бестолкового феникса Гудвина - чтобы через них переступить. Но говорить это Руггедо, нарываясь на новую порцию грязи в адрес друзей, совсем не хотелось. К тому же, он наверняка и так это знает вместе с другими её сокровенными помыслами. Судя по ехидной ухмылке клоуна, последняя догадка была недалека от истины... - Но ведь то, чего не мог Урфин, не обладая собственной магией, теперь может Озма, не так ли? - Каким образом? - удивилась принцесса. - Урфину претило в равной мере и добро, и зло, он верил в их относительность и пытался быть морально нейтральным человеком. Но ведь волшебство нейтральным не бывает, оно в принципе основано на однополярности. Да ты и сам это знаешь! Фея просто физически не может быть "ни злой, ни доброй"... - Не может, конечно. Но почему ты рассматриваешь только такой вариант? А что если "и доброй, и злой"? Озму такая формула изумила ещё сильнее. Звучит как "сухая жидкость", как "дневная ночь". Нет, пожалуй, абсурднее. - Это, прости, как? Вроде Арахны, которая своим колдовством помогала гномам и вредила остальным? - Ну нет, - осклабился в кривой усмешке Руггедо, - у Арахны для амбивалентной магии слишком скверный характер. Гномам она помогала, в конечном счете, для своей же выгоды, как такового альтруизма там не было. И колдовала обычным для злых волшебников способом - брала энергию из самих же гномов, компенсировала одно другим. А вот её мать Карена... Магия этой... ой!... этой пряжки, к которой я не могу притронуться из-за данной тебе клятвы, имеет двойную природу - потому-то и оказалась твёрдым орешком даже для самого Гуррикапа, потому-то и работает даже здесь, среди концентрированного Хаоса... - Как такое может быть? - воскликнула Озма. - Откуда мне знать? - пожал плечами клоун. - Это ты у нас фея, а я лишь пользуюсь чужими артефактами. Тем не менее, Карена каким-то образом могла творить и доброе, и злое волшебство, да ещё и заряжать ими пояс. Возможно, это делалось не одно поколение, возможно, она и Арахну готовила в преемницы, но та не потянула, выбрала сторону зла, ограбив мамашу и сбежав за океан. Не знаю. Но как сплетены... показать не могу, но ты же видишь этих змеек на пряжке... вот так и добро со злом в её магии переплетаются в неразделимый клубок. Принцесса скептически покачала головой: - Мне тяжело представить, как это может уживаться на одном артефакте, но ещё труднее - как у одного человека... - Но почему? Злым волшебством в принципе ведь можно исцелить, добрым - убить... - Можно, хотя для мага это чревато упадком и истощением как волшебной, так и физической силы. Тут ещё от конечной цели в обоих случаях многое зависит. Но всё упирается опять-таки в источник волшебства. Злой маг забирает у других, добрый отдаёт своё. Теоретически я даже понимаю, как это можно сбалансировать на артефакте - тут главное стабильное равновесие достичь и удержать. А вот добрая и злая волшебница одновременно... Нет, не представляю. - Почему? - настойчиво продолжал допытываться Руггедо. - Да потому, что даже для минимального успеха хоть к добру, хоть ко злу надо повернуться всерьёз и с полной самоотдачей. Даже просто изменить элайнмент волшебнику нелегко - и тем проблематичней, чем успешней продвинулся на магическом поприще. То есть можно, но разрушительно для психики. А менять полюса регулярно, искренне (потому что иначе не выйдет!) двигаться то к добру, то ко злу... Это уже шизофрения какая-то! - Сказал человек, который воспринимает себя то ли двенадцатилетней девочкой, то ли сорокалетним мужчиной! - хихикнул клоун. - Это другое, - вздохнула Озма. - Никакого раздвоения здесь нет. От Урфина я просто ухожу - целенаправленно и одновекторно, хотя и не так быстро, как думалось поначалу. Да и свои плюсы у Урфина есть, от которых не хочется совсем уж отказываться - и в жизненном опыте, и в характере. Но ничего похожего на метание туда-сюда от полюса к полюсу, которое ты предлагаешь, здесь нет и в помине. Как-то, знаешь ли, не хватает меня на такое. - Жаль, если так. Но думаю, ты просто в плену стереотипов и затхлых волшебных традиций, которые не хочешь подвергнуть критическому пересмотру. У Карены ведь получалось. Так неужели ты, дочь Лурлины или даже сама Лурлина (и не морщься, эта версия имеет право на существование), не осилила бы этот путь, если бы захотела? - Если бы. Но у меня что-то не возникает такого странного желания. Какой в нём профит? Та же Карена чего добилась в итоге? Собственная дочь ограбила и сбежала. Если впускаешь в себя зло (пусть даже якобы "наравне" с добром) - оно рано или поздно потребует расплаты. Этот закон не удалось обойти ещё никому - и Карена, как видим, не стала исключением. Руггедо молчал, и отдалённый шум моря доверху наполнил затянувшуюся тишину. - Какой профит, спрашиваешь? - нарушил он в конце концов безмолвие. - Это правда, что добрые волшебники могут пронзать глубины мироздания? Теперь уже Озма замешкала с ответом, подбирая слова. - Я понимаю, о чём ты спрашиваешь, но вот формулировка... Она, скажем так, не вполне адекватна - и если я отвечу положительно, то рискую ввести тебя в заблуждение. Тебе же наверняка известно слабое место доброго волшебства? - Если речь о том, что вы колдуете только благодаря собственным ресурсам и поэтому быстро выдыхаетесь, тогда как злые тянут энергию из того, на кого волшебство направлено, то знаю, конечно. - Ну вот. И когда волшебная сила вычерпана на пределе, тогда мироздание может открывать свои глубины. Только в этом состоянии и только если мы готовы его слушать. И то не всегда. Может просто силы восстановить, а может и это растянуть на долгие дни. Всё тут зависит только от него. Даже сейчас, когда я в Канзасе полностью опустошила свой магический потенциал, такое состояние посещало меня лишь временами и ненадолго. Но кажется, это были лучшие минуты в моей жизни... - Понятно, что как добрая фея ты не можешь тянуть силу и знание непосредственно от мироздания, как и ни от кого другого, - нетерпеливо перебил Эот Линг. - Но представь себе, если в таком состоянии взять и изменить полюс, подобно Карене. Повернуться ко злу. Уж твоего-то могущества (когда оно полностью восстановится) должно хватить на взлом самого мироздания! Ведь это будет означать полное, ничем не ограниченное всемогущество. Неужели оно тебя не прельщает? Озма весело рассмеялась: - Я же говорила, что ты не поймёшь! Ты думаешь о мироздании как о слепой силе... - А оно, что, личность? Этакий разумный сверхмаг? - захихикал клоун. - И снова ты ставишь вопрос так, что любой ответ введёт тебя в заблуждение, - голос принцессы стал неожиданно серьёзным и даже суровым. - Нет, я бы не назвала его ни личностью, ни разумом. Но не потому, что оно меньше их, как ты думаешь, а потому, что неизмеримо больше. Оно может быть личностью, если захочет. Ему есть до меня дело, поэтому оно снисходит до моего уровня... Нет, "снисходит" - неправильное и плохое слово. Оно по-настоящему умаляется - вот как я истончила свою магию. Только оно при этом не меняется... - Ерунда какая-то... - Я же говорю - это трудно объяснить, если вообще возможно. Кто испытал, поймёт с полуслова, а так... Любое объяснение ещё сильней запутает, потому что его тоже придётся объяснять во избежание превратного понимания, и так до бесконечности. Наш язык плохо приспособлен для этой реальности. Это намного труднее, чем когда Чарли пытался растолковать тебе о дружбе, да и то ничего не вышло. Так что просто поверь мне на слово: твоя идея невыполнима в принципе. Тут ошибка уже в исходных посылках. Мироздание - не "что", а "кто". А ещё точнее - "ты". И так, как ты предлагаешь, с ним не работает. - Ну нет так нет, - уныло вздохнул Руггедо. - Я просто спросил. Хрустальный взгляд Озмы всё ещё туманился в попытках подобрать нужные слова, чтобы выразить в них пережитый опыт. И от этих попыток, от воспоминаний об этом опыте, на сердце становилось необычайно легко и радостно. Ясность мыслей тоже возвращалась, мерцание изумрудов в вечных лиловых сумерках больше не обманывало глаз - было очевидно, что её платье всё-таки белое. - Если это всё, что ты хотел узнать... Руггедо, торопливо замотал головой: - Нет, ещё один вопрос, личного характера. Почему ты до сих пор принцесса, а не королева? - Эмм... а зачем мне это? - удивилась Озма. - Последний из королей Волшебной страны был свергнут Бастиндой четыреста лет назад. Папа Пастория, хотя и законный король Балланагара, называл себя после возвращения просто правителем Изумрудной страны - империи ведь уже не существовало. Да и странно было бы бренчать титулами с его фермерским образом жизни. Не говоря уже о Гудвине и Страшиле... Даже РФНовские заговорщики в Фиолетовой стране не помышляли о восстановлении Феомской монархии - глупо же. Монархи только у зверей остались, людям о царях и королях теперь даже странно слышать. Разве что в Пещере, оказывается, ещё сохранились короли, да и то я только сегодня это от тебя узнала. Так что даст мне или народу этот анахронизм? Ни мои обязанности, ни отношение к окружающим, ни, тем более, меня саму он не изменит. Пусть я не вполне уверена в себе, как ты постоянно и назойливо мне напоминаешь - но всё же не настолько, чтобы самоутверждаться звоном громких титулов! - Но ты ведь знаешь о магии Балланагарской короны... - Знаю. Но мне пока магии Лурлины как-то с лихвой хватало. - Это там, наверху, - ехидно ухмыльнулся клоун. - А здесь - сама видишь. - А что - здесь? Можно подумать, я сюда рвалась, а не ты меня настойчиво звал, взбудоражив для этого, вслед за Арахной, кверху дном всю Волшебную страну. Причём смысла этого приглашения я так до сих пор и не поняла. Ну, кроме того, что было интересно узнать о твоей судьбе. - Разве только это? Ты ведь столько сил прикладываешь, чтобы объединить под своим жезлом все народы Волшебной страны... - Не "под моим жезлом", во-первых, - возразила принцесса, машинально пряча этот самый жезл за спину. - Я не стремлюсь ни над кем властвовать, а просто предлагаю дружбу и сотрудничество. Причём не с собой, а всем со всеми - и вовсе не обязательно вокруг своей персоны. Даже в Голубой и Фиолетовой странах Железный Дровосек и Страшила де-факто скорее просто послы Изумрудного города, хотя и считаются соправителями Према Кокуса и Лестара от моего имени. Просто жевунам и мигунам хочется иметь волшебницу в покровителях... да и то, как теперь выяснилось, далеко не всем мигунам, и ещё непонятно, как там будет дальше. О зверином царстве и говорить не приходится - Смелый Лев просто мой друг, я никак не вмешиваюсь в их жизнь. Равно как Летучих Обезьян, Лисограда, подданных Рамины. Просто мы знаем, что в трудную минуту придём друг другу на помощь - как и случилось при пробуждении Арахны. Марранам или гигантским орлам даже этого не нужно - я к ним и не лезу, поговорив один раз. А гномы сами хотят интегрироваться в жизнь Изумрудной страны: они за тысячи лет настолько привыкли жить для Арахны, что жить для самих себя просто не умеют. - Ты вот сейчас перечислила всех, кроме Подземья - а разве оно не такая же часть Волшебной страны? С рудокопами понятно - проклятие Нараньи до сих пор стоит между вами. Но как видишь, это не единственный подземный народ. Есть ещё мои подданные... - Так ты предлагаешь заключить союз? - в который раз за сегодня удивилась Озма. Этого она ожидала от него меньше всего. - Я предлагаю тебе гораздо большее. Не задумывалась, почему я так и не взошёл на Хрустальный трон, и почему он такой большой для меня? А разгадка проста: он предназначен не мне, а тебе. - Мне? - А что тебя удивляет? Как бы я ни хорохорился и не рассказывал про обрезанную пуповину, но я твоё творение, и без тебя моя жизнь лишена смысла. Подземье - мой дар тебе! Возложи на себя его корону, прими присягу моих гномов, которые ведь ничем не хуже тех, которые остались с Кастальо, и так же тоскуют по волшебнице. Магия Балланагарской монархии работает и здесь... - Думаешь? - переспросила Озма машинально. - Знаю! Или ты до сих пор не поняла, зачем рудокопам понадобились сразу семь королевских династий? - А-а-а... Но тогда получается, если у меня здесь будет хоть слабенькая магия, туфельки и свисток тоже оживут! - Именно! Ты сможешь легко посещать Подземье так же, как любое место Волшебной страны. - Ну, не любое - лес Воюющих деревьев, окрестности замка Гуррикапа и бывшая долина Арахны от серебряных туфелек закрыты... - А теперь её пещера как часть Подземья станет тебе доступна. Оттуда выход в долину, а там и до замка рукой подать. В конце концов, пресловутую книгу так и не нашли, да и мало ли других тайн он хранит... - Звучит заманчиво! - Но не это главное. Объединив под своей короной "верх" и "низ", ты станешь в чём-то могущественней самого Гуррикапа, получив контроль над силами Хаоса. Твои эксперименты, все эти трамваи и насосы разве не подсказывают тебе, какой это мощный источник энергии и какие возможности он открывает? - Да, - сказала Озма, имея в виду только источник энергии. Но Руггедо предпочёл придать её словам нужный для него смысл: - За чем же тогда заминка? - величественным жестом показал на дверь в конце зала, напротив той, через которую они вошли. - Мы обогнули Кристальную пещеру, и эта дверь выходит прямо к трону. Народ уже собрался и ждёт. Я сам присягну тебе на верность. Пояс и книгу Арахны, конечно, оставлю себе, но всё остальное... - Погоди, не части! - Озма замотала головой, словно отгоняя наваждение. Странно: к пряжке не прикасается, но ощущение такое же, как тогда. И она только теперь начала это понимать. Точнее, ощущение, что здесь что-то не так, появилось после разговора о тайнах мироздания, но Руггедо смог отвлечь от него внимание. - Как-то лихо ты погнал. В Кристальную пещеру мы вернёмся тем же путём, каким пришли сюда. И прежде чем принять твоё заманчивое предложение, я как минимум посоветуюсь с друзьями. - Не посоветуешься, - мрачно молвил Руггедо, темнея лицом, и Озма ощутила ледяную волну, мгновенно прокатившуюся по ногам. - Что с ними?! - хотела крикнуть она, но смогла лишь прохрипеть. Голосом Урфина. - Что ты с ними сделал? - Я - ничего, - оскалился клоун. - Это ты сама. Оставила их всех одного за другим, сделала свой выбор между ними и мной. Хотя видела, что им без тебя несколько некомфортно. Ваши дороги разошлись, и каждый из них заблудился на своей. Его голос бил по ушам всё громче и отрывистей, словно глухие размашистые удары огромной киянки. - Страшила ушёл с головой в решение подброшенной мною загадки, на которую только у него хватило мозгов обратить внимание. Да, я действительно его побаиваюсь: он мудрее всех вас, потому что, как и я, лишён эмоций. Поэтому я отсёк его первым. Ты могла бы вывести его из транса, могла бы остаться, но согласилась следовать моему сценарию. Чарли Блек заблудился на раздорожье между тревогой за тебя - не запудрим ли мы вдвоём с филином тебе мозги - и попытками разобраться со своими подозрениями в адрес филина, справедливы ли они. Тотошка - подобным образом разрываясь между тобой и Чарли. И ведь я прямо говорил тебе это, ты могла бы к ним вернуться, но снова предпочла меня друзьям. С филином понятно - в бесплодных попытках уйти от самого себя, обступившего отражениями, в угрызениях некстати разбуженной совести, забился в глубины подсознания, где теряется и немеет всякое "я". И опять же ты видела, в каком состоянии его оставляешь. Так кого тебе винить? - Где они?! - задубевшие голосовые связки наконец-то поддались напору отчаяния, и звонкий девчоночий голос вырвался вместе с болью в горле. - На полках среди экспонатов моей коллекции. Каждый блуждал своей дорогой, но покой все обрели только там. - Расколдуй их сейчас же! - Озма была близка к истерике. - Не могу, - пожал плечами Руггедо. - Ты взяла с меня клятву не прикасаться при тебе к поясу. - Можно и не при мне. Я тоже подожду за дверью... - Почему я должен это делать? Повторяю: я их не заколдовывал. Всего лишь начертал пути, а толкнула на них ты и только ты. И это лучше всяких слов доказывает мою правоту. Ты бы не оставила их, если бы не хотела доспорить со мной. Ты бы не стремилась доспорить, если бы была уверена в своей правоте. Ты была бы уверена, если бы действительно была права. Но прав я! Глухими ударами деревянного голоса продолжал он вколачивать слова, как гвозди. Окрики Озмы никак не влияли на его уверенный тон и постепенно усмирялись, стихая под спокойным напором. - Ты десять лет силишься быть доброй феечкой, но душа твоя не находит покоя. Ты связываешь рвущие её противоречия с неоднозначностью твоего возраста и пола, с проблемами социализации после десятилетий отшельничества, со сложным отношением подданных к твоей "нитаковости". Но причина на самом деле совсем в другом. Магия, которую ты используешь, никак не уживается с твоим характером - характером Урфина Джюса, волевым и эгоцентричным. Он не связан непосредственно с чарами Гингемы и Бастинды, хотя и сформировался в результате их применения, поэтому не был развеян вместе с ними. Скажешь, не так? - Не скажу, - тихо ответила Озма, глядя в пол. - Всё так. - Ты десять лет пытаешься уйти от собственного характера, предпочитаешь вести себя как правительница мягко и безвольно, лишь бы не перегнуть палку в другую сторону, не проявить свою подлинную сущность. И это ведь не просто так - из-за своего характера ты до сих пор не можешь полностью раскрыть магический потенциал, заложенный в тебя Лурлиной. Я прав? - Прав, - ответила Озма еле слышно. - Бьёшься головой о стену, действуешь вне характера, безуспешно пытаешься себя ломать... - А вот тут ты не прав! - живо возразила Озма. - Не безуспешно... - Это всё иллюзии, девочка моя. Почему я и говорил, что ты не ещё не готова к такому разговору, и я не позвал бы тебя, если бы не Бастрахна. Но рано или поздно ты поймёшь бесплодность всех твоих усилий себя переделать. Так может быть, не стоит набивать новых шишек? Очевидно же, что мироздание не хочет, чтобы ты была доброй феей. После прожитой жизни Урфина ты недостаточно светла для этой цели. И этого уже не исправить. Озма снова попыталась возразить и что-то объяснить, но Руггедо не дал ей вставить и слова. - Но главное даже не в этом. Хочешь ли ты этого сама? Быть доброй волшебницей, одной из многих - пусть даже в тебе дремлет вся сила и сама личность Лурлины... В то время как перед тобой открывается уникальная возможность стать единственной в мире амбивалентной волшебницей, доброй и злой одновременно. Тот самый характер, который тебе так мешает, на самом деле позволит тебе черпать магию из обоих источников. Допустим, ты права, и тайны мироздания таким образом не взломать. Пусть даже таких успехов, как великанша Карена, ты не достигнешь. Но разве сама уникальность такого элайнмента тебя не вдохновляет? Разве не прельщает возможность стать единственной в мире? Не верю! Не верю, потому что слишком хорошо тебя знаю. - Но... - Я же не предлагаю тебе отречься от добра, Света и всего такого. Наоборот, ты сможешь использовать Тьму в его интересах... - Хорошо, - устало выдохнула Озма, - мы обсудим это, если хочешь. Но сначала расколдуй моих друзей. - Нет. - Я не буду с ними разговаривать, если уж так боишься, что они на меня влияют (обидно даже). Хочешь, дам ответную клятву, что тотчас отправлю их наверх, а сама останусь? - Нет. Ты должна вернуться на свой путь там, где с него свернул Урфин. А мы ведь уже вспоминали, что это был за переломный момент... - Оставить друзей в Долине Смертной тени... - Да. Всего лишь на некоторое время, чтобы потом освободить, когда сочтёшь нужным. А я по доброте душевной, заложенной тобою же, предлагаю тебе ещё более мягкий вариант. Им сейчас вообще ничто не угрожает, просто спят в образе кукол и статуэток, ну разве что видят сны, но это не точно. Просто ты должна сказать "да" там, где Урфин десять лет назад сказал "нет". И всё будет хорошо. - Нет, - ответила Озма поспешно и не раздумывая. - Ты мне не веришь? - насупился клоун. - Я не верю себе. Как и тогда, с Бастиндой. Не уверена, что смогу устоять против твоих хитростей и ловушек, раз уж до сих пор это не удалось. - Очень жаль, - в который раз за сегодня повторил Руггедо. - Тогда я больше не смею задерживать. Ни тебя, ни твоих друзей. - Я могу идти? - недоверчиво уточнила принцесса, не сомневаясь в очередном подвохе, лишь смея робко надеяться - а вдруг? - Откуда же мне знать, можешь или нет? Попробуй! Озма дёрнулась в сторону двери, которой они вошли, но ноги её не пускали. В отчаянии рванулась к балкону - тот же результат. Лишь к противоположной двери, на которую указывал Руггедо, смогла сделать пробный шаг. А назад - уже нет... Конечно же, на этом зале есть фоновая магия. И её платье не случайно стало в нём синим. - Как видишь, у тебя один путь. И я тут ни при чём: как и обещал, ничего не делаю! - он демонстративно шевелил в воздухе длинными гибким пальцами, и золотые змейки на пряжке извивались, словно живые, разве что не шипели. - Ты сама сюда дошла и сама растеряла по дороге друзей, присутствие которых сняло бы блокировку. Я играл честно и давал тебе шансы. Но ты их все потратила. Выбора у тебя больше нет, - он снова властным жестом заправского Чёрного Властелина показал на дверь в Кристальную пещеру. Как ни странно, именно после этих слов у Озмы наступила полная ясность в мыслях. Те самые Минуты Тишины, в которых само мироздание говорило ей и открывало тайну бытия, пусть и куда более редкие, чем хотелось бы. Озма внезапно ощутила спокойствие. Иногда, когда кажется, что всё уже потеряно и терять больше нечего - вот тогда неожиданно видится выход из тупика. Как будто ты утонул - и внезапно ощутил под ногами твёрдую почву, можешь от неё оттолкнуться и легко, одним рывком подняться наверх. Важно лишь войти в это состояние вселенского спокойствия. Хватит даже не минуты - мгновения, чтобы перестроить разум с паники и отчаяния - на кристальную чистоту. Хватит одного выдоха. Для осознания, что вот сейчас, в этом состоянии, её никто и никакими злобными и подлыми словами и действиями не собьёт - и уж тем более, такой мелкий и жалкий противник, постоянно противоречащий сам себе. И решение внезапно явится ясным и очевидным. И про выбор он пусть не врёт - выбор есть всегда, пока остаётся осознающее себя субъектное "я". И свобода тоже. Хотя бы свобода стоять на месте, как в данном случае. Эта последняя мысль от проницательного Руггедо тоже не ускользнула. - Не упрямься, девчонка! - сказал он уже без всякого кривляния, голосом полного чудовища. - Твоё восхождение на Хрустальный трон - всего лишь дело времени. И если от тебя что-то зависит, то лишь в каком качестве ты это сделаешь. Мне-то, по большому счёту, без разницы. Не хочешь быть амбивалентной волшебницей - в тебе достаточно тени, чтобы стать полноценной Королевой Тьмы. От твоего промедления и геройства Тьма будет только сгущаться, поверь. Чем раньше ты войдёшь в эту дверь, тем больше дашь Свету в себе хоть какой-то шанс. Озма ожесточённо налегала на свой перевёрнутый вниз навершием жезл, словно это помогло бы ей оттолкнуться и оторваться от пола, преодолев удерживающую магию. Изумруд на рукояти сверкал вместе с окружающими со всех сторон собратьями, включившись в общую игру света, и Озма вдруг вспомнила о спрятанном клинке. "Кинжал невинности, только самой заколоться"... Ну нет, мы ещё повоюем! Вся магия, которой пользуется Руггедо, завязана на поясе Арахны. Если ей удастся его расстегнуть... Принцесса с силой надавила на изумруд. Пружина выстрелила, и верхняя часть жезла отскочила туда, куда Озма её предварительно сориентировала. То есть прямо на клоуна. Сбив его с ног и, в точности согласно расчёту, перебросив через себя в её сторону. Как раз на расстояние вытянутой руки с клинком. Здесь Озма замешкала - бить лежачего было не в её правилах. К счастью, Эот Линг уже поднимался, пытаясь сообразить, что произошло. Сильным прямым ударом Озма направила острие клинка в самый центр крошечной пряжки на его животе, в сплетение продолжавших шевелиться змей. Раздался оглушительный грохот грома, и всё утонуло в густой и липкой темноте.
Annie: Вот кстати, ещё на предыдущей главе у меня была мысль: ну хоть бы Озма просто врезала этому Руггедо, авось перестал бы ей мозги пудрить и туману напускать. Так вот, наконец-то она ему врезала )) Капрал Бефар пишет: Ты связываешь рвущие её противоречия с неоднозначностью твоего возраста и пола, с проблемами социализации после десятилетий отшельничества, со сложным отношением подданных к твоей "нитаковости". Вот у меня давно уже была мысль, что в сухиновском Аларме всё же есть что-то от баумовской Озмы-Типа: мальчик живёт в одиночестве у волшебницы, потом внезапно получает необычных друзей, титул и славу на всю страну... Но если и было заимствовано, то, конечно, самую кроху. Здесь интересно легло )
Капрал Бефар: Вечера на хуторе близ Торговых ворот Прямоугольное чёрное зеркальце возле подушки вспыхнуло в темноте привычными розовыми разводами экрана блокировки, перечёркнутыми по ширине под часами стандартным прямоугольником сообщения. "От Стеллы!" - поняла спросонок Энни и потянулась за ним. Рука провалилась в пустоту, и девочка запоздало начала понимать, что здесь что-то не так. Зеркальце было не у неё, а у Аврала, и выглядело совсем по-другому... К тому же оно разбито! Да и сообщение она ждёт не от Стеллы, а от Озмы... Озма между тем сама склонилась над её постелью. Нет, не Озма - Урфин Джюс. Насупив сросшиеся на переносице брови, зачем-то роется у неё под подушкой. Подушка, надо сказать, совершенно неудобная, вся шея затекла, не повернуться. Впрочем, Энни и так видно, что они находятся в старом фургончике Смитов, а откуда-то снизу доносится львиный храп. Разве для Льва это не вне характера? Под головой у неё, кстати, не подушка вовсе, а рюкзак, в котором Урфин что-то ищет. Неудивительно, что шею отлежала... Так, стоп! Это всё уже было - и было не с нею. Значит, она всё ещё бьётся в паутине сновидений и никак из неё не выпутается. Надо просто открыть глаза. На этот раз - по-настоящему. Яркий солнечный свет дал понять, что ей это наконец-то удалось. Свет вытекал из квадратного окошка прямо над кроватью, разделенного крестовым оконным переплётом на четыре равные части. Нежно-голубая стена - вогнутая, как водится в сельских домиках Волшебной страны, не знающих углов. Одно лишь не удалось Энни оставить за гранью сна: шея по-прежнему была деревянной и отдавала тупой болью при попытках ею пошевелить. Следом пришло ощущение, что она здесь не одна. Чуть приподняв голову и скосив взгляд, Энни убедилась в его правоте. Возле ног в проёме между стеной и голубой ширмой стояла маленькая девчушка и глядела на неё распахнутыми глазами. По возрасту, наверно, не намного младше её, но из-за разницы в росте совсем крошка. Заметив, что Энни проснулась и смотрит на неё, попыталась открыть глаза ещё шире, но было уже некуда, поэтому раскрыла рот. Простояла так несколько секунд, а затем, как ужаленная, выскочила из закутка, зацепив ширму, которая затряслась так, что лишь чудом не упала. - Она проснулась! - донёсся комариный писк уже из-за окошка. Энни начала догадываться, что сейчас должно произойти, и поспешила занять сидячее положение. Боль в шее оказалась не единственной проблемой: тело вообще её плохо слушалось и при резких движениях начинало ныть везде. К тому же стала возвращаться боль в горле и прочие прелести простуды. Кое-как она всё-таки свесила ноги с кровати, закутавшись в голубое одеяльце. За ширмой, расписанной идиллическими пейзажами с полями, садами и домиками с остроконечными крышами, отличающимися от фермерских усадеб Изумрудной страны только цветом, тем временем возникло и постепенно усиливалось характерное копошение, разбавляемое перезвоном бубенчиков. Этот шорох и приглушённые голоса звучали настолько знакомо по школе и так безошибочно выдавали сверстниц, что Энни стало весело. - Ну чего топчетесь? Давайте знакомиться, что ли! - крикнула она через ширму и поспешно уточнила вдогонку: - Только мальчиков лучше не надо пока... - А мальчиков сейчас и нет. Уехали все в деревню, - приветливо объяснила появившаяся в проёме девчонка в высокой голубой шляпке с бубенчиками под полями, одновременно отбрыкиваясь руками и ногами от кого-то за спиной. - И твой Аврал с ними. Энни поморщилась, сама не поняв, отчего - то ли от неосторожного движения шеей, то ли от "твоего Аврала". Девочке было на вид лет одиннадцать, держаться пыталась на все тринадцать и, явно оставленная "за старшую", относилась к этому с полной ответственностью. - Встать сможешь? - поинтересовалась она озабоченно, продолжая двигать челюстями, словно что-то жуя. - Попробую, - вяло улыбнулась Энни, совсем не уверенная в своих силах. Но попробовать ей так и не дали. Попытки заглянуть за ширму предсказуемо закончились тем, что она всё-таки завалилась с грохотом и визгом. То, что девочек в итоге оказалось всего-то пять, включая двух уже знакомых, Энни совсем не удивило. Какой шум и гам способны поднять пять юных леди, ей было отлично известно - и не только со стороны... Бросились поднимать ширму, заспорили, куда её теперь поставить. В этой кутерьме оставаться постельной больной было решительно невозможно, и Энни вскочила на ноги с неожиданной для себя самой резвостью. Как она и предполагала, девочка в шляпке действительно была старше всех в банде, и шляпку, прибавляющую статусности и роста, носила она одна. Звоном бубенчиков пыталась привлечь внимание, но получалось не очень. - А почему вы все сюда подорвались? - допытывалась она, старательно хмуря брови. - Маме Нимми кто сообщит, что фея проснулась? Девчонки недовольно загудели, косясь друг на друга. - Ричка, а ты вот сама и сообщи как старшая! - дерзко пискнула одна из самых мелких. - И оставить фею вам на растерзание? - усмехнулась та. - Посмотрите, она ещё бледная какая. Вы своими расспросами и галдежом её обратно в постель свалите! - Да нормально я себя уже чувствую, - возмущённо попробовала возразить Энни, но сиплым простуженным голосом это прозвучало совсем не убедительно. - Сами решите или мне назначить? - настаивала Рикки, и снова её слова тонули в гуле многоголосого "а почему я?" Энни не выдержала: - Да бросьте вы жребий! - прохрипела она. - У вас считалки есть какие-нибудь? - То-о-очно! - восхищённо протянула Рикки. - Ты такая мудрая - сразу видно, что фея. Девочки, толкаясь, уже выстраивались перед ней для расчёта. - На дороге ВЖК повстречала я жука... - Не эту! - заныли одновременно с разных флангов. - Страшную! Рикки покачала головой, и бубенчики залились сердитым перезвоном. - Ладно. У Гингеминой пещеры... - Себя тоже считай! - снова перебил её нестройный хор. - У Гингеминой пещеры нету окон, нету двери. Кто к ней близко подойдёт, тот до вечера УМРЁТ! Поднялся оглушительный визг, нерасчленённо и парадоксально объединяющий архетипичный четырёхвековой страх поколений, не успевший как следует развеяться за одиннадцать лет жизни без колдуньи, с радостью от того, что грозный перст Рикки их миновал. Радость эту не разделяла лишь крошка, в которую он упёрся - та самая свидетельница пробуждения Энни. Впрочем, унывала она недолго: быстренько сообразила, что ей на самом деле дважды за день выпал счастливый билет - обрадовать новостью не только сестёр, но и маму, - и выпорхнула во двор. Энни тоже потянуло на простор, попросила девчонок показать ей усадьбу, да и рассказать наконец-то, как они с Авралом здесь оказались. Но сил на прогулку дальше крыльца всё-таки не хватило. Отсюда, впрочем, было хорошо видно ещё два круглых голубых домика с такими же коническими крышами и навесами, хозяйственные постройки, убегающие с одного бока грядки с раскинувшимся полем за ними и наступающий с другого густой лес без всякой ограды или какой-то видимой границы. А вместо рассказа от девочек пока сыпались сплошные вопросы, причём Ричка, при всей её напускной солидности, не отставала от младших. - А ты взаправду фея? - Да нет, она Белый рыцарь. - А что, фея не может быть Белым рыцарем?! - Не может! - Может! - Рикки, скажи ей! - А покажи какое-нибудь чудо, пожа-а-алуйста! - А это колечко у тебя волшебное? Напоминание о колечке подвигло Энни показать им фокус с исчезновением, вызвав, естественно, бурю восторгов. Свойство обруча делать невидимыми и тех, кто держится за его владельца, она благоразумно придержала на потом... А к домику уже мчался Кустис, радостно размахивая ветвями. Его встретили новой порцией восхищённых возгласов: - Он такой забавный! - И всё время что-то пытается сказать, но мы не понимаем. - А ты его понимаешь? Ветви, осыпавшиеся во время отчаянного противостояния Бастрахне, потихоньку начали обрастать распустившимися почками. Начали, видимо, ещё вчера, на спине-рощице Дендрослона, но Энни была не в том состоянии, чтобы обращать на это внимание. Сейчас листочки были уже заметны - в основном сплошь синие, с тонюсенькими зелёными прожилками. Стелле бы это, наверное, не понравилось, но самому Кустису не доставляло беспокойства. Компании девочек он искренне радовался не меньше, чем они ему - и это означало, что компания действительно хорошая. Впрочем, у самой Энни в этом тоже не было сомнений. После почтительного трепета, которое она, диво загорское, вызывала у большинства взрослых изумрудников, мигунов и болтунов, детская непосредственность и простота общения не могла не радовать. Энни наконец-то чувствовала себя среди равных - и ни маленький рост новых подруг, ни их милая манера беспрерывно двигать челюстями не мешали этому ощущению. Девчонки облепили её со всех сторон, просто висли на ней - это в её состоянии, далёком до полного выздоровления, утомляло физически, но укрепляло морально. Её левую руку, из-за волшебного колечка ставшую особенно вожделенной, уже дёргали из стороны в сторону с жарким спором "Это моя рука! - Нет, моя!" - Так, - строго сказала Энни, копируя интонации учительницы мисс Браун, - возможно, для кого-то это окажется неожиданностью, а кого-то даже огорчит, но это моя рука! - Ну а ты чего в неё вцепилась? - пыталась урезонить Рикки третью сестричку. Ей, самой младшей, в этом споре ничего не светило, поэтому она скромно прилипла к правой руке Энни (которая из-за ноющего шрама от рукояти меча Гуррикапа называла её теперь "рыцарской", в отличие от "фейской" левой). - А шо такое? - весело огрызалась та. - Видишь, у меня тоже платье в арифметику, как у неё! А всем известно, что это фейский узор... Ричка снисходительным, но в то же время слегка завистливым тоном объяснила Энни, что раньше жевуны не знали ткани в клетку, и только её сестра фея Элли принесла им из Большого мира такую моду. Клетчатый узор теперь считается счастливым, его используют на скатертях и занавесках, но одежду шить побаиваются, только совсем маленьким девочкам - на них же добрая фея точно не станет сердиться... Энни также узнала, что в домике, который ближе к огородам, спят девочки ("он совсем-совсем наш!"), а в том, что ближе к лесу, мальчики, которых тоже пятеро. Что мальчики с Авралом неизвестно когда вернутся, потому что помимо обычных хозяйственных вопросов теперь должны найти Према Кокуса и рассказать о случившемся. Что Кокус в Голубой стране сейчас временно самый главный, потому что папа Ник в важной государственной командировке за её пределами. Что обычно бывает наоборот - Прем Кокус зовёт папу, когда у него что-то не получается. Что папа Ник очень добрый, хотя и сделан из железа, а мама Нимми - скорее строгая, но справедливая. Что раньше у них у всех были свои отдельные родители, но умерли в разное время, а Ник и Нимми, которые сами рано остались сиротами, взяли их на воспитание с разных концов Голубой страны. Что о прежних родителях они всё равно часто плачут по ночам. Что папе пришлось отправиться в командировку ("разыскивать каких-то изгнанников, которые не дошли до Голубой страны, я слышала!") сразу после профилактического ремонта, и он попросил кузнеца Ку Клипа остаться до его возвращения и продолжить присматривать за странным стариком из леса, который ведёт себя, как маленький... В общем, девочки наперебой загрузили её разной информацией, более-менее прояснив картину, и осталось только выяснить, как она, собственно, очутилась в усадьбе Железного Дровосека и куда делся Слон. Но этому помешало появление Нимми Эми. Энни встретила её с любопытством, отметив, что по рассказам дяди и Озмы представляла её несколько иначе. Более эмоциональной, что ли. Хотя за десять лет она могла сильно измениться. Чёткие, чеканные черты лица молодой женщины были бедны на мимику, не говоря уж о напрочь отсутствующем жевунском тике, так что порой казались застывшей маской. Однако при виде Энни они тут же приобрели уже хорошо ей знакомое, но всякий раз продолжающее смущать выражение. Так неизменно реагировали на неё все, знавшие Элли: изумление с последующей торопливой и не всегда удачной попыткой его скрыть. Нимми тоже быстро овладела собой и поспешила подтвердить характеристику, данную ей дочерьми, пожалуй, даже переигрывая: - Энни, дорогая, а не рано ли ты поднялась? Как себя чувствуешь? - Шею не повернуть. И горло ещё болит... чуть-чуть, - призналась девочка, стараясь не шмыгать носом. Нимми железным прищуром внимательно и со знанием дела диагностировала её состояние, не забыв, само собой, заставить открыть рот и высунуть язык. - Рикки, вскипяти ей молоко. С шеей сейчас разберёмся. А вы чтобы больше её не беспокоили - дайте очухаться человеку! В домике Нимми, безошибочно ориентируясь среди многочисленных шкафчиков и полок, извлекла на свет горшочек с какой-то резко пахнущей мазью. Одной рукой легко водрузила тяжёлую ширму на прежнее место. - Ложись на живот. Может щипать и печь, но, чур, не стонать! - Не буду, - заверила Энни. Мазь не очень-то и пекла - во всяком случае, неприятные ощущения нивелировались тем, как аккуратно и заботливо растирала ей Нимми шею и плечи. Нежные движения напомнили девочке маму и снова разбудили тоску по дому. Только у мамы ладони тёплые и мозолистые, а у Нимми Эми были холодные и, казалось, отдавали металлом. Казалось, конечно. Но отделаться от этого ощущения не удавалось. - Нимми, а как мы всё-таки к вам попали? Я ничего не помню, а девочки не успели толком рассказать... - Тебя эти сороки не заболтали? - весело поинтересовалась Нимми. - Ну нет! Я же прямиком из Розовой страны, а там народ куда разговорчивей... - Тогда да, как сказал бы наш общий друг Страшила, у тебя должен был выработаться им-му-ни-тет... Нимми поведала, что с самого начала их похода на западных границах леса Воюющих деревьев и урочища Гуррикапа был установлен круглосуточный птичий патруль. И когда поздней ночью чудо-дерево на четырёх стволах со спящими в густой кроне детьми вышло из расступившейся чащи и замерло на её меже, его оперативно встретили. Проснувшийся от остановки Аврал ввёл птичек в курс дела. - А мы - ближайшие соседи, да ещё и координационным центром патрулей служили. Так что подняли нас по тревоге, и я с кузнецом Ку Клипом и старшими мальчиками выехала за вами. Вот, собственно, и всё. Слон, как ты его называешь, убедился, что с вами всё в порядке, и вернулся в Лес. На прощание ветвями помахал, если я правильно поняла его жест. Но судя по ответной реакции Кустиса, правильно. Аврал очень о тебе волновался, даже не хотел ехать с ребятами в деревню и за Премом Кокусом. Но мне удалось его убедить, что ты выздоравливаешь, и всё, что тебе сейчас нужно - это покой. - Да, он заботливый, - подтвердила Энни. - Хотя и вредина. А почему вы живёте на отшибе? Ведь если Дровосек... то есть Ник - представитель Озмы и соправитель Голубой страны, то он же должен быть в гуще её жизни... - Ну, во-первых, не так уж и на отшибе. Наш старый дом у дороги ВЖК, где мы совсем недолго пожили перед войной с Бастиндой - вот он действительно слишком далеко в лесу, за пределами страны, туда мы уже не вернулись, конечно. А здесь поблизости Торговые ворота, заканчивается Дорога-Сюда. Раньше у ворот заканчивалась, а теперь Ник её продлил. Если ты представляешь себе географию Голубой страны, то это довольно близко для оперативного вмешательства, если вдруг что. Но такие случаи достаточно редки. А с повседневными вопросами Кокус и сам справляется, зачем ему мешать? - Ага, это мне уже рассказали. - Понимаешь, Энни, мы с Ником одинаково не любим шумного общества и быть, как ты говоришь, "в гуще". Так уж сложилось у обоих с детства. Трудиться на нашем отдалённом хуторке, в дружной, но замкнутой компании - зачем отказывать себе в таком простом семейном счастье, если можно не отказывать? Пока что всех это устраивает - и нас, и Према Кокуса... и Озму, кажется, тоже. Неуверенная заминка на имени Озмы не ускользнула от Энниного внимания. Она отлично помнила терзания принцессы из-за их сложных взаимоотношений с Нимми, и сейчас ей очень хотелось им как-то помочь. Они ведь обе такие славные, почему между ними должно стоять это дурацкое прошлое? Да, Озма с ней нехорошо себя вела, когда была Урфином Джюсом, но ведь она больше так не будет. Вот с Дровосеком - это серьёзно. Если бы можно было снова сделать его человеком из мяса из костей... Огромная глиняная кружка горячего молока с мёдом и каким-то пряностями отвлекла её от этих размышлений, ужаснув своим размером. Но героически выдула её одним залпом и вскоре провалилась в глубокий и мягкий сон без всяких мутных сновидений. Проснулась практически здоровой. По крайней мере настолько, чтобы вприпрыжку броситься встречать вернувшихся ребят с Премом Кокусом. В небольшую, но крепкую и вместительную повозку, на которой её, оказывается, и привезли сюда от границы Леса, была запряжена пара низкорослых лошадок-пони, сердито глядящих из-под мохнатых чёлок. Раньше в Голубой стране совсем не было лошадей (не считая деревянного кОзела, который тогда ещё не писался через Z), возили и пахали жевуны на волах и коровах. Но Озмина глобализация несколько изменила картину. Прем Кокус, высокий красивый старик (на полпальца выше Энни), предсказуемо вздрогнул при её виде. Тут же спрятал лицо под широкими полями шляпы, но предательские бубенчики выдали его реакцию своими голосами. Аврал столь же неуклюже попытался скрыть радость в своих глазах, узревших Энни на ногах и вполне бодренькую, и, сухо поприветствовав её кивком, сосредоточился на разгрузке повозки демонстративно спиной к девочке. Вредина - и этим всё сказано. Разгружать повозку помогали коренастый Ку Клип, бородач с огромными мускулами и стальными бубенчиками на шляпе, и высокий белобородый старец в чёрных очках. Высокий не по местным меркам, как Кокус, а по-настоящему. Тоже в голубом, но покрой его одежды заметно отличается от мальчиков, кузнеца и Према Кокуса. Вёл себя заторможенно, как умственно отсталый, и кузнец терпеливым, но сердитым тоном читал ему нотации. - Посмотри - у тебя верёвка болтается. Споткнёшься, упадёшь и мешок уронишь. Почему сразу не сделать как надо? Старик послушно кивал, но тут же отличался как-нибудь новым ляпом. - Учишь тебя, учишь - и всё без толку, - ворчал Ку Клип. - Но ведь я не воспитатель - я потомственный кузнец... Странного старика нашли больше двух недель назад недалеко от Торговых ворот, и судя по чёрным очкам, которые тот мог снимать только тёмными вечерами, а днём даже в них отворачивался от солнца, был он из Подземных рудокопов. Больше о нём не было известно ничего, потому что он ничего о себе не помнил. За всё время на хуторе Железного Дровосека не продвинулся в обучении дальше элементарных навыков, и всё время ходил погружённый в раздумья, словно пытаясь хоть что-то выловить в пустоте своей памяти. Что касается кузнеца, также знавшего Элли, то он своих чувств при виде её сестрички никак не выдал - а может быть, и не разглядел её как следует из-под надвинутой на глаза шляпы, под которой, кстати, оказался совсем лысым. Прем Кокус, снова и в подробностях выслушав рассказ Энни и Аврала, сосредоточенно чесал седую бороду, но единственное решение, которое смог принять - дождаться возвращения Железного Дровосека. Вместе уже решат и насчёт разыскиваемых Дровосеком Кабра Гвина и Энкина Фледа, которые, изгнанные Раминой из Изумрудного города в Голубую страну, так в ней и не появились, и насчёт ребят. С Авралом Энни пообщаться толком не удалось - мальчики его облепляли так же, как её саму девочки. Спать поздно вечером тоже утащили обоих по своим домикам. Энни пришлось выслушать долгий и визгливый спор, рядом с кем фее поставить кровать, после чего она оттащила её на середину домика, заявив, что феи спят только так. Сна молодой выздоровевший организм, впрочем, решительно не желал после двух почти беспробудных суток, голос уже восстановился, а боль в горле прошла (и вообще из всех болезненных симптомов только ожог от меча Гуррикапа продолжал неприятно зудеть), поэтому Энни до глубокой ночи убаюкивала всех рассказами о Большом мире и своих здешних приключениях, пока не отрубилась даже Рикки как самая стойкая. Железный Дровосек вернулся уже следующим утром. Оказывается, изгнанники, побоявшись идти в Голубую страну, каким-то образом набрели в лесу на замок Людоеда и поселились там. Птицы уже успели далеко разнести эту новость, поэтому Дровосеку с сопровождавшим его деревянным курьером осталось их просто навестить. - Представляете - заявляюсь я к ним такой с топором на плече! Они стоят на стене, жалкие, бледные, лепечут что-то возмущённо про нейтральные территории и права колонистов по каким-то Балланагарским законам... Пока я не поклялся, что не уведу их оттуда насильно и не зарублю, мост так и не опустили! - Ну и что в итоге? - спросила Нимми Эми. - А что? Хотят люди жить в лесу одни, как мы с тобой в своё время - кто им запретит? Нам же только лучше. Определились с границами их "колонии", оставил им курьера, чтобы присматривал за ними, да и по хозяйству помогал. Они же господа белоручки, ни на что не способны, а в замке ещё со времён Людоеда разруха, тем более, за одиннадцать прошедших лет... Посоветовавшись с Премом Кокусом о ребятах, единодушно решили, что лучше им оставаться на хуторе и ждать Озму или кого-то из волшебниц. Ящику Стеллы они уже доступны, так что это вопрос времени. Как легко догадаться, возражений ни у кого не возникло. Работы на ферме было не очень много, приёмным детям Дровосека и Нимми оставалось достаточно времени и на учёбу, и на досуг. Девочки расспрашивали Энни об играх Большого мира, и она с удовольствием вносила вклад в жевунскую культуру. Несколько необдуманно среди прочего поделилась с ними школьной игрой с мячом в "города-вышибалочку", придуманной учителями для закрепления знаний по географии. Правила простые: бросаешь по кругу мяч кому хочешь, называешь город. Он должен отпасовать его другому, назвав город на последнюю букву твоего, но который ещё не назывался. И так далее. Если не поймал мяч или не вспомнил город, выбываешь из игры. Правда, в последнее время они играли по усовершенствованным правилам Тима О'Келли, который подхватил от отца увлечение новомодной игрой "летающий мяч". Теперь мяч надо было не ловить, а отбивать - и соответственно, город приходилось вспоминать очень быстро... Игра стала интенсивней и жёстче, зато и успеваемость по географии резко возросла, так что бедные учителя не могли решить, как к этому всё-таки относиться. Но "волейбольные" правила от Тима были явно не для этой банды. Да и вообще Энни только задним числом сообразила: в Волшебной стране слишком уж мало населённых пунктов, чтобы в это можно было нормально играть. Девчонок, впрочем, это не остановило: - Так мы ведь можем ваши города выучить! Энни была в школе не последним игроком, поэтому сходу написала пару сотен городов Старого и Нового Света, которые были на удивление быстро заучены - и игра пошла! Самой Энни, признаться, распасовочка вшестером казалась довольно скучной и примитивной, но у остальных вызвала такой шумный восторг, что заинтересовались и мальчики, включая Аврала. И вот когда в кругу оказалось двенадцать человек... Впрочем, с мальчишками пришли и проблемы. Что значит - "какие"? Мальчишки и есть проблемы! - Канзас-Сити! - кричала Рикки, бросая мяч Тирену. - Уже было! - возмущался мальчуган, возвращая ей мяч. - Не было! Это другой Канзас-Сити, который в штате Миссури. Тирен снова ловил мяч и снова упрямо отпасовывал назад Ричке: - Это не считается! - Как же не считается, если штаты разные? - мяч в который раз летел Тирену. - Энни, скажи ему! Даже Старик, сидящий поодаль, как обычно в свободное время, уставив в одну точку спиною к солнцу непроницаемые стёкла своих очков, повернул голову на шум. - Ну да, - подтвердила Энни, - штаты разные. И берег другой. Рикки наставительно подняла палец: - Вот! Канзаса много не бывает. - Ладно, - сдался Тирен. - А на "сы" или на "и"? - пару городов на "и" он помнил. - На "сы", конечно. Потому что Канзас! Хотя и Миссури. Вылетать из круга Тирену совсем не хотелось, но все населённые пункты на эту зловредную букву, хоть в Волшебной стране, хоть в Большом мире, вылетели у него из головы. Он бегал растерянным взглядом по лицам игроков - не сжалится ли кто с подсказкой? - и по молодым сосенкам на краю поляны, где они играли... - Сосенки! - крикнул он в отчаянии, кидая мяч - а вдруг прокатит? Возмущённый гул со всех сторон, сопровождающий возвращение мяча, свидетельствовал, что не прокатило: - Что ещё за "сосенки"?! Что ты выдумываешь? - Деревня такая была по соседству с той, где я жил. - Что ты врёшь? Нет такой деревни! - Я и не говорю, что она есть! Она была, - выкручивался хитрец. - И куда же она делась? - Ушла! - самозабвенно врал Тирен, которому уже нечего было терять. - Куда??? - В лес, за стену... Новая волна возмущения была ему ответом. - Хорошо, - упрямец решил зайти с другого конца. - Наш хутор как называется? - Никак! - Вот именно, - торжествующе заключил Тирен. - Поэтому я нарекаю его "Сосенки". В честь этих сосен. Однозначная реакция круга дала понять, что этот номер также не пройдёт, но тут память наконец-то сжалилась над ним. - Сакраменто! - крикнул он, с силой бросая мяч в сторону Энни. Это произошло так неожиданно, мяч был запущен так раздражённо и энергично, а мальчишка своей упёртостью, заслуживающей лучшего применения, так напомнил Тима (ещё и имена похожи), что Энни, растерявшись, вместо того, чтобы поймать мяч, по привычке отбила его с криком "Омаха!" Одиннадцать пар восхищённых глаз с застывшим в них одним и тем же вопросом "А что, так можно было?" проследили траекторию мяча. Он полетел так высоко, что, хотя и был послан в сторону Аврала (совершенно случайно, честное слово!), поймать его было невозможно даже с его ростом. Шлёпнулся возле Старика, который, как и следовало ожидать, даже не пошевельнулся. Просить Старика подать мяч никому не пришло в голову. Во-первых, ребята слегка побаивались с ним общаться, во-вторых, он наверняка воспринял бы просьбу, как всегда, своеобразно: принёс бы им мяч вместо того, чтобы бросить. А зачем дёргать старого человека? За мячом пошла Энни. Пусть ты фея и Белый Рыцарь в одном флаконе, но правила есть правила. Верный Кустис увязался за ней. Старик сидел в той же позе, уставившись сквозь очки на мяч и напряжённо твердя одно только слово: - Омаха... Омаха... Торговля... - Торговля с Омахой? - удивилась девочка. - Нет, - раздражённо ответил Старик, даже не повернувшись в её сторону. - Не с Омахой. С "верхними" торговля. Омаха - это пароль. Для преемников. - Погодите! - ахнула Энни. - Голубой цвет, пароль "Омаха"? - она разглядывала узоры на старомодном нежевунского фасона платье Старика и, подобно Тирену, пинала свою девичью память, выуживая содержание злополучной записки Гудвина, разгадать которую не удалось даже Страшиле. - А скажите... имя "Арбусто" вам ничего не говорит? Взгляд Старика моментально оторвался от мяча и уставился на девочку. Глаз за чёрными стёклами по-прежнему не было видно, но с лицом происходили непонятные перемены. Застывшего на нём сурового непроницаемого выражения больше не было. Черты его пришли в движение, неуверенно складываясь в гримасу, в которой Энни не сразу опознала счастливую улыбку. - Говорит, - ответил он дрожащим голосом. - Да. Арбусто. Так меня раньше звали.
Annie: Капрал Бефар пишет: - Так, - строго сказала Энни, копируя интонации учительницы мисс Браун, - возможно, для кого-то это окажется неожиданностью, а кого-то даже огорчит, но это моя рука! Какая прелесть получилась! А в вашей ВС Сосенки - не та деревня, в которой когда-то Дровосек жил? (простите, если меня снова девичья память подводит)
Капрал Бефар: Annie пишет: А в вашей ВС Сосенки - не та деревня, в которой когда-то Дровосек жил?Нет, название у меня не упоминается. Только говорится, что она на северо-западном конце ГС, на дороге в Лисоград, и что Урфин с поручением в день урагана был именно там. Ну не нравится мне сухиновская топонимика )) Хотя "Сосенки" всё же получше "Басты" и "Стелларии" )
Annie: Капрал Бефар пишет: Ну не нравится мне сухиновская топонимика )) Хотя "Сосенки" всё же получше "Басты" и "Стелларии" ) Как я вас понимаю)) сама мечтаю эти два города переименовать...
Капрал Бефар: Пещерка под водопадом Лориэль продолжала реветь, размазывая слёзы по щекам. Перекрёстный допрос не оставлял девочке никаких лазеек. Приходилось говорить только правду. Перекрёстный - в смысле, под скрещенными взглядами Ружеро и Арриго. Хранитель времени и Летописец, казалось, готовы были испепелить ими друг друга, но силы были слишком равны. Поэтому прилетало от обоих за обоих в адрес Лори. - Ещё раз: господин Арриго просил тебя докладывать о встречах и разговорах Люции с королём и с инженером Астерро. И всё? Лори не понимала, чего от неё хотят. То, что оба вельможи допытываются одновременно, могло означать, что они с самого начала действовали сообща. И требование доносить одному на другого было частью проверки на благонадёжность. И тогда надо сказать всю правду. Ну а если нет? Тогда эту часть задания надо отрицать им обоим до упора. Но тогда, если это всё-таки было проверка, получится, что она её не прошла и доверять ей нельзя... - Да, - всхлипывала она с многозначительным нажимом, не поднимая заплаканных глаз. - Он просил меня о том же самом, что и вы. И Арриго, и Ружеро понимали, что вторая часть ответа противоречит первой. Весь вопрос в том, какая из них ложная и от кого из них Лориэль пытается скрыть правду. Первым это брожение по кругу не выдержал Летописец. Он знал, что на карту поставлено гораздо больше, чем кажется его сопернику. Исчезли незамеченными, не оставив никаких следов, не просто трое пришельцев из Верхнего мира, которые, возможно, пытаются выбраться наверх. Если правдой является хотя бы половина из того, что Руф Билан рассказывал об Элли-Люции... Впрочем, исчезновение самого Билана ставит под сомнение все его слова. Но это совсем не успокаивает - скорее наоборот. Даже если она никакая не фея (а за десять лет это никак не проявилось), на фоне пробуждения Древнего Ужаса всё это выглядит намного подозрительнее, чем обычно. И эти дурацкие игры в паритет, разделение полномочий, сдерживания и противовесы, сложившиеся в эпоху действующего Договора со спящей Арахной, когда действительно обеспечивали стабильность рудокопского государства, сейчас могут нанести только вред. Они с Хранителем времени должны действовать координировано. И Арриго готов сделать ему навстречу этот шаг - проблема в том, что Ружеро его не поймёт, потому что совершенно не осознаёт опасности текущего момента. Снова замкнутый круг. И всё-таки можно попробовать разорвать его прямо сейчас. Труден только первый шаг. - Значится так, - сказал он решительным голосом. - Я просил тебя рассказывать не только о Люции, но и о господине Ружеро, если он вдруг тоже начнёт ею интересоваться. Я правду говорю? - Правду, - прошептала Лориэль. - Он тоже хотел, чтобы ты рассказывала ему обо мне? Девочка исподлобья поглядела на Хранителя времени. Седовласый старец в расписанной цифрами мантии и шапочке в форме песочных часов сидел неподвижно, с застывшим, как маска, лицом. Он пытался понять, что за игру затеял Летописец и как на это реагировать. - Да, - пробормотала Лори еле слышно, так и не дождавшись от Ружеро никакой реакции. - Не слышу! - Да, хотел... - Тогда такой вопрос, - Ружеро решил, что пора перехватывать инициативу. - Кому из нас ты доносила на другого? Лориэль удивлённо уставилась на него заплаканными глазами: - Вы же знаете... - Отвечай! - гаркнули оба одновременно, не сговариваясь. - Никому, - всхлипнула Лори. Ружеро откинулся на спинку кресла: - Так... А скажи, прелестное дитя, не работала ли ты в таком случае ещё на кого-то третьего? - Нет... - Иными словами, - Хранитель времени по-прежнему не давал Арриго вставить реплику, - ты просто ни моего, ни его задания честно не выполняла? Девочка неожиданно осмелела, рассудив, что терять уже всё равно нечего: - А было бы лучше, если бы я каждому из вас доносила на другого?! - Хм... а больше ты никаких вариантов не рассматриваешь? Например, занять какую-то конкретную сторону, работать на одного из нас? Лори совсем не напоминала сейчас загнанную в угол интриганку. Заплаканный запутавшийся ребёнок. И от того, что она не пыталась давить на жалость, её становилось по-настоящему жалко. - Это же надо выбирать, какую, - объяснила она. - А вдруг ошибусь? Лучше уж поставить на обоих сразу. Так надёжнее. - Железная логика! - хмыкнул Арриго. - А что? Надо же думать о карьере! Вон Лючка с королём задружилась, а я чем хуже? - она снова разрыдалась горько и безутешно. Хранитель времени покачал головой: - Вот скажи мне, друг Арриго - откуда у столь юной девицы такая меркантильность? Но Летописец не счёл нужным ему поддакнуть даже ради закрепления союза: - Сами так воспитываем... Ружеро посмотрел на него несколько удивлённо, перевёл взгляд на Лориэль: - Иди уже умойся... горе луковое! - И пусть это послужит тебе уроком, - добавил ей вдогонку Арриго. Как только дверь захлопнулась, Хранитель времени пронзил его пристальным буравящим взглядом: - Ну, и что всё это значит? - Ты же всё слышал, - пожал плечами Летописец. - За Люцией я решил следить после разговора с Руфом Биланом, когда узнал, что они видятся и общаются с Астерро, и уже не при первом её пробуждении. Ружеро удивлённо моргнул: - Ну и что? Я это и раньше знал, но не придавал значения. Кроме последнего раза... - То-то и оно, что не придавал. А видишь, как обернулось? Ну а когда она начала вдруг сближаться с королём, от которого все прошлые месяцы дёргалась, как ошпаренная, я заподозрил тут твои интриги... - А я - твои! - Да я уже понял, - ехидно заметил Арриго. - Но тогда получается, это она действительно только из-за Астерро? - Получается, что так. И видимо, за всем стоял Руф Билан. Рассказал всё сперва ему, организовывал их встречи, готовил побег... - Но как мы его проглядели? Как можно было одиннадцать лет так притворяться?! Хранитель времени нахмурил брови: - Похоже, появление всех троих было долговременной операцией "верхних", чтобы разведать наши секреты. В любом случае, выпускать их никак нельзя. - Уже выпустили. Если трое в полдень исчезают из пещеры, и никто из стражников ни на одном рубеже их не видел, то это или колдовство, или... На этом мысль останавливается. Упоминание Летописцем колдовства было воспринято Ружеро как завершение неожиданного порыва откровенности. Ну не может ведь он в самом деле в него верить! - А ещё меня беспокоит, как на это всё отреагирует король, - вздохнул он печально. Реакция Бубалы была ужасной. Вся картина мира с его красотой и гармонией, неожиданно и приятно поселившимися в нём в последние дни, разом обрушилась в Бездну. Всё чистое и светлое, что олицетворял образ Люции, оказалось ложью и фальшью. Его доверие цинично растоптали. Ангел обернулся демоном, за подкупающей скромностью и наивностью, парадоксальным, но необычайно гармоничным сочетанием открытости с застенчивостью, скрывались интриги и коварный расчёт. Как и предупреждали, не сговариваясь, Хранитель времени и Летописец. А чудовищней всего, что мерзавка действительно посмела манипулировать королём в своих интересах! Впрочем, вспышка монаршего гнева быстро улеглась, сменившись депрессией и апатией. - Ну и пусть себе бегут, куда хотят... - Ваше Величество, - осторожно начал Ружеро, - они все трое родом из Верхнего мира. И если вернутся туда с недобрыми намерениями по отношению к нашей стране и узнав о ней так много... Король оживился. Это в корне меняло дело. Если на кону не личные интересы, а державные... - Тогда почему вы бездействуете?! - возмутился он. - Всех поднять и всё прочесать! Беглецов вернуть и казнить за государственную измену! Вернее, - быстро поправился он, - его казнить. - Астерро или Билана? - Обоих! А её высечь! Публично, на площади. А потом... Потом казнить! - Как будет угодно Вашему Величеству, - издёвка в почтительном тоне Хранителя была упакована слишком глубоко для уровня интеллекта Бубалы, - но у нас нет физической возможности прочесать всё, не зная, в какую сторону они скрылись. Даже если мобилизовать всех ваших подданных до единого, включая грудных младенцев... Король задумался (Люция всё-таки приучила его к этому странному занятию). - Астерро очень ладил с драконом Ойххо, - начал он неуверенно. - А этот дракон очень, очень умён, - Бубала снова запнулся - не сболтнуть бы лишнего и не привлечь интерес пронырливых вельмож к дневникам Арбусто. - Может быть, он поможет его разыскать? Ружеро и Арриго изумлённо переглянулись. Мысль была настолько дельной, что в устах молокососа Бубалы звучала не менее поразительно, чем если бы её озвучил сам дракон. Летописец почесал затылок: - Если дать ему понюхать его вещи... - Это очень толковая идея, Ваше Величество, - сказал Хранитель времени, на этот раз совсем не кривя душой. - И мы с господином Арриго сами примем участие в поисках. - И я с вами! - живо откликнулся король уже своим привычным надменно-приказным тоном. - Нет! - ответили в унисон Ружеро и Арриго. Бубала опустил глаза. Он был достаточно искушён в политике, чтобы понимать: если песок в часах начинает вдруг бежать вверх, если Хранитель времени и Летописец выступают единым фронтом, слова "такова моя королевская воля!" лучше на время забыть. * * * После второго бокового ответвления (не вызвавшего интереса Астерро, поскольку тоже вело вниз под уклон, хотя и не так резко, как первое) в туннеле стало заметно холодать. Но инженер счёл это хорошим знаком. - Я поняла, - кивнула Люция. - Это значит, что мы уже где-то у границы Пещеры. Там ничего не растёт, значит, почва холодная. Ну и река там кончается на поверхности... - Молодец, на лету схватываешь, - одобрительно усмехнулся Астерро, уже не удивляясь её сообразительности, а воспринимая как должное. На самом деле его начинало беспокоить, что воздух становится более затхлым. До сих пор он медленно, но верно свежел, что свидетельствовало о правильности их пути. Но после ответвления неожиданно развернуло на убыль. Получается, ход вентилируется через него? Но всё равно следовало дойти до конца - найти выход или убедиться, что его нет. И уж тем более, не расстраивать девочку раньше времени. Она, горемыка, уже еле ноги волочит. Вместе с остыванием стен тускнело молочное свечение от покрывающих их островками колоний лишайников. Они тоже нуждались в тепле, которого становилось всё меньше. В многочисленных карманах Астерро нашлось место и для голубого колпака со светящимся шариком. Наступление сумрака было несколько сдержано. - У меня врождённая болезнь, - признался инженер. - Глаза менее чувствительны к свету, но зато и в темноте хуже ориентируюсь. - Надо же, - удивлённо воскликнула Люция, - у меня ведь тоже! Доктор Бориль говорил, что это очень редкая патология. - Ну, я чинами не вышел наблюдаться у доктора Бориля, - усмехнулся Астерро, - но доктор Робиль говорил мне то же самое. - Вот это да! - И не говори. Мы с тобой не родственники случайно? Вопрос прозвучал вроде бы в шутку, но для самого Астерро эта шутка была уже с двойным дном. Всего несколько часов бредут они старым руслом Подземной реки, поднимая друг другу настроение разговорами, а ему почему-то кажется, что они знакомы очень давно. Вопреки всем его стереотипам о "спящих" Люция оказалась интересным собеседником. При очевидной ущербности жизненного опыта и знаний она проявляла тонкий природный ум и достаточно зрелый (с учётом поправки на возраст) и нестандартный взгляд на многие вещи. Что самое удивительное - её мысли и рассуждения во многом оказывались созвучны его собственным. Если не буквально (их взгляды и оценки сходились далеко не во всём), то по крайней мере, самой этой нестандартностью, нетипичностью для Пещеры с её строго регламентированным образом жизни и мышления. Родственники они или нет - но уж родственные души наверняка! А может быть, и нет. Может быть, они просто слишком долго бредут вдвоём в одиночестве, отрезанные от всего мира, так что успели притереться друг к другу. Вплоть до того, что Астерро начинает казаться, будто они когда-то очень давно уже блуждали с ней пещерными лабиринтами и даже плыли по Подземной реке - именно плыли в лодке, а не ковыляли высохшим руслом... Ноги гудели и отваливались, в голодных желудках начинало урчать, с каждым шагом становилось всё прохладнее и темнее, а воздух всё более спёртым. Подъём оставался пологим, еле заметным, но преодолевался заплетающимися ногами всё труднее. Одна лишь мысль "ещё немного - и конец пути!" придавала сил. И когда концом пути оказался каменный завал, беспорядочной грудой перегородивший проход, Люция сломалась. Подкошенные ноги не могли больше держать, она против воли стала медленно опускаться на землю. Вцепилась обеими руками в камни завала, повисла на них. Плечи конвульсивно задёргались в плаче. Астерро осторожно придержал девочку за талию. Та никак не отреагировала, хотя до сих пор машинально одёргивалась, когда они случайно соприкасались руками. - Люция, послушай. Теперь мы знаем, почему река пошла поверху. Кстати, она, судя по всему, ещё далеко - никакого шума не слышно ни за завалом, ни над сводом. Мы убедились, что здесь выхода нет. Но из бокового хода, мимо которого мы прошли, шёл свежий воздух. Значит, там как минимум не тупик. Нам надо просто туда вернуться. - Я не могу... - Можешь! Идти назад будет намного легче, чем сюда. Дорога теперь не вверх, а вниз, и чем дальше продвинемся, тем будет светлее, теплее и свежее. У тебя получится, сестричка! Ты сильная. - "Сестричка"? - удивлённо переспросила Люция. Астерро, сам не зная, как и почему вырвалось у него это слово, смутился: - Гипотетическая же. Но если тебе неприятно, извини... - Наоборот! - улыбнулась девочка сквозь слёзы. - Спасибо тебе. Назад идти действительно было легче. Вновь заструившееся от стен тепло придавало сил и стимулировало двигаться туда, где будет ещё теплее. Почти на автоматизме. Но до развилки так и не дошли, хотя по расчётам Астерро, преодолели больше половины пути. Люция без слов повалилась в изнеможении на землю - уже не от отчаяния, а просто от тупой физической усталости. Астерро опустился рядом. Не меньше часа сидели молча и не открывая глаз. - Интересно, - молвил вдруг Астерро, - какой переполох там поднялся из-за нашего исчезновения? И запнулся. До сих пор ему не приходилось задумываться, как именно может быть воспринята его пропажа сразу же после разрешения покинуть город. Все эти обвинения, арест и переселение на новую квартиру теперь казались чем-то очень далёким, из какой-то другой жизни. Но только казались. Несомненно, его уже объявили в розыск, все старые подозрения обнулились, и встретит его родная Пещера новым арестом и дознавательствами... И тут Люция поняла, что настало время рассказать ему то, о чём до сих пор не решалась. Если он будет знать, что в городе его всё это время держали только из-за неё, то будет не так переживать. Увы, её рассказ не сказать, что успокоил Астерро. Изумил - это факт. - Ты страшный человек, дорогая! - бормотал он, пялясь на неё, словно на какую-то неведому зверушку. - Я же хотела как лучше, - обиженно объясняла Люци. - Да уж, "как лучше"... Мучаешься тут в страхе и непонятках, почему от тебя никак не отстанут и что ещё пришьют - а это, оказывается, у меня покровительница при дворе завелась. Которой просто что-то померещилось... - Ах, померещилось? - возмутилась девочка. - Да ты просто не там видишь опасность! Я своими ушами слышала, как волновало господина Ружеро, что с королём к этому дурацкому отверстию тогда летал именно ты. И как он отреагировал, когда узнал, что вы с Лори перед этим общались на плотине. - И как же он отреагировал? - Он... Он молчал! - Гениально! - расхохотался Астерро. - Ты не понимаешь, - сердито топнула ножкой Люция. - Он многозначиительно молчал... - Я и говорю - померещилось. По твоему пересказу могу понять только, что Хранитель времени был недоволен самим полётом к этой пробке. Так это и без того понятно. Будь на моём месте кто другой - прилетело бы ему. При чём тут твоя Лори, вообще не понимаю... - Я же сказала: деталей не помню, но разговор был о вас с ней. Или ты меня совсем дурочкой считаешь? - Дурочкой не считаю, - вздохнул Астерро. - Но, признаться, считал более рассудительной. Люция вспыхнула: - Ну, прости, что разочаровала тебя! Если что, в "родственницы" и "сестрички" я к тебе не навязывалась. Даже в гипо...физические... Астерро не мог сдержать улыбку, и девочку это окончательно вывело из равновесия. Она резко развернулась и, не говоря ни слова, отправилась дальше по туннелю. - Люци, постой! - вскочил на ноги Астерро. - И называть себя уменьшительными формами тоже не разрешала, - ответила та, не оборачиваясь. - Я, если хочешь знать, даже короля отучила от этого! Она старалась идти быстрее, чтобы Астерро её не обогнал и не увидел слёзы в её глазах. Но тот не отставал. - Послушай, - сказала она ему, стараясь изо всех сил, чтобы не дрогнул голос, - если я всё делаю не так - прыгаю за тобой в воду, не умея плавать, пытаюсь тебе помочь, терпя ради этого не шибко приятное общество короля, так, что тебе в итоге только хуже, - давай разбежимся, а? Я как-нибудь сама выберусь! Это звучало так нелепо и дико, что Астерро не придумал ничего лучшего, чем попытаться обратить всё в шутку: - Ну, если ты видишь, куда здесь можно разбежаться... - А вот будет развилка - ты сворачивай, как собирался. А я дальше пойду, - упрямо пробормотала под нос Люция. - Куда?! - Там же ещё одна ветка была, проверю её. - Она однозначно вниз ведёт! - Значит, вернусь за водопад. Дождусь, пока он иссякнет, и... Мы ведь там ничего не успели обследовать. Может, ещё какой-то выход есть. Если нет - полезу наверх, а когда иссякнет снова... Да какое тебе дело? Чего ты вообще обо мне беспокоишься? Я тебе никто! Она всё-таки не выдержала и разрыдалась. Ситуация выходила глупейшая. Оставалось молча идти рядом, не вступая в разговоры и надеяться, что до развилки девчонка угомонится. Иначе... Понятно, что Астерро её одну не оставит, но преследовать по пятам будет просто глупо. А с неё и впрямь станется карабкаться вверх по водопаду. Особенно ему назло. - Люция, - сказал он как можно мягче, дождавшись, когда всхлипывания совсем стихнут, - я тебе верю... - Это ты нарочно говоришь! - сердито и обиженно ответила девочка. - То есть теперь ты мне не веришь? - Подловил, да? Профессиональный укротитель драконов, знаешь всякие психологические подходцы... Но я тебе не дракон! - Да куда уж. Я бы с тремя драконами одновременно предпочёл возиться, чем с одной девочкой. Ты вот вместо того, чтобы дуться и накручивать себя, постарайся всё-таки вспомнить их разговор. Отключи все прочие мысли и сосредоточься на нём. Не получится - не страшно. Но мне в самом деле хотелось бы в этом разобраться. Он говорил это так убедительно, что убедил и себя самого. Нет, в успех он особо не верил, но восстановить, что там о нём говорили господа Ружеро и Арриго, первые лица страны, было и впрямь интересно. Во всяком случае, Люция моментально успокоилась и сама уже не понимала, чем была вызвана столь нетипичная для неё вспышка. Вероятно, предельной усталостью, от которой теперь удалось отвлечься напряжённым, хотя и безуспешным копанием в памяти. А впрочем, что для неё типично? Успевает ли она вообще понять собственный характер, обнуляясь каждый месяц? И более того: очутившись сейчас вне дворцового регламента, она впервые ощутила себя самой собою - и это ощущение оказалось для неё не вполне знакомым. Словно не надо больше играть роль, которую тебе навязали при пробуждении, а что делать, до конца не ясно, потому что вести себя абсолютно естественно и пользоваться абсолютной свободой просто ещё не привыкла. Отсюда и слёзы у завала, и попытка поругаться с Астерро, за которую теперь просто стыдно и неловко. Но когда поравнялись с ответвлением, замерла, косясь на Астерро хитрым взглядом. - Ну, - спросил тот, - куда мы идём? - Я - туда, - кивнула девочка в сторону отверстия. - А ты как хочешь. - Вредина мелкая! - притворно проворчал Астерро, качая головой. - Я эту фразу запо-о-омню, - в тон ему пригрозила Люция. - Может быть, даже в книжечку запишу! - Лучше бы ты тот разговор запомнила, - отпарировал Астерро и тут же пожалел о своих словах: не хватало именно сейчас разрушить с таким трудом установившийся хрупкий мир. Но Люция лишь виновато шмыгнула носом и первой свернула в боковой проход. - Ну вот такая у меня непутёвая память, - вздохнула уже серьёзно и с такой горечью, что у Астерро защемило сердце. Захотелось как-то её подбодрить. - Думаю, тут не в твоей памяти дело. Может быть, на неё Усыпительная вода так влияет... Люция вдруг застыла как вкопанная. - Я вспомнила, - прошептала она неуверенно ("Она вспомнила!" - зазвучал в голове голос Руфа Билана, но Люция отмахнулась от него, как от досадной помехи). - По словам Руфа Билана, Летописец Арриго интересовался именно этим. - Именно чем? - не понял Астерро. - Как влияет и действует Усыпительная вода... на вас с Лориэлью. Вот такого Астерро ни разу не ожидал. - На нас с Лориэлью? - растерянно переспросил он. - Ты ничего не путаешь? - На тех, кто летал тогда с королём. Речь шла о них. Или с вами там ещё кто-то был? - Нет, но... Лориэль понятно - но ко мне Усыпительная вода каким боком?! Внезапно он замолчал, погрузившись в непонятное раздумье. Несколько десятков шагов по узкому ответвлению пути были пройдены в полной тишине, прежде чем Астерро спросил непривычно робким голосом: - А скажи мне, Люция, вот что... Как у вас после пробуждения и обучения обстоят дела с памятью? Она восстанавливается хоть как-то? Ты реально, а не по рассказам, помнишь что-нибудь из своего прошлого? Вот просто картинками? Девочку такой вопрос застал врасплох, синие огоньки больших глаз рассеянно затуманились. - Никогда об этом не задумывалась.... Вроде бы что-то помню, но как - словами или картинками? Раньше как-то это не отделяла. Впервые задалась таким вопросом, как ни странно, когда начала тонуть... Но знаешь, кое-что из того, о чём мне рассказывали в первые три дня, вдруг встаёт перед глазами так ярко реально, как будто вот сейчас. Всего несколько эпизодов, причём за последние года полтора. Может быть, это просто игра воображения, не знаю. Но в основном - да, словами. Как будто вспоминаю и пересказываю сама себе слышанный рассказ... Люция видела, как её спутник становится всё мрачнее, и не могла понять, чем его огорчают её слова. - Видишь ли, - начал он путано объяснять, - когда я сидел в следственной темнице, на меня напала блажь воспоминаний. И вдруг понял, что картинки и образы у меня начинаются лет с двенадцати. А всё, что раньше - только словами. И да, сейчас, когда тянуло на дно, тоже промелькнуло всё перед глазами и упёрлось в эту пустоту. Понимаешь, что это может означать? - Понимаю, - тихо отозвалась Люция. Астерро снова надолго замолчал. - Теперь мне ещё больше хочется вернуться как можно скорее, - сказал он наконец шагов через сто. - И если у кого-то снова возникнут ко мне вопросы - у меня их будет больше... Но возвращение, судя по всему, откладывалось. Астерро надеялся, что рано или поздно они пересекутся с ходом, ведущим наверх. На худой конец, вертикальным колодцем. Однако туннель убегал всё ниже, и даже уклон понемногу возрастал. Дышать при этом, тем не менее, становилось легче. Светящиеся лишайники на стенах понемногу совсем исчезли, сгустившуюся тьму разгонял только шарик на колпаке Астерро. Но это продлилось недолго. Путники вскоре заметили, что лучше различают лица друг друга, и вовсе не потому, что глаза приноровились к темноте. Становилось реально светлее. - Похоже, это раньше был ещё один сток реки в Нижний мир, - задумчиво молвила Люция. - Рассказывают ведь, что он похож на наш. Астерро скептично поморщился: - Если действительно похож - это было бы для нас не худшим вариантом. Впрочем, никто не понимает, как вентилируются туннели Подземья. И если там ещё одна Пещера, подобная нашей... Странные и даже зловещие лиловые сполохи уже открыто плясали на стенах и на лицах путешественников, искажая до неузнаваемости их черты. И спустя сотню шагов ход вывел их на ровную поляну, поросшую сизой травой и низкорослым кустарником, прямо над которой, в футах от силы сорока, носились лиловые облака, непрестанно менявшие очертания.
Капрал Бефар: Синие листья Известие о том, что фея Энни сняла заклятие со Старика, вернув ему память, резко подняло её и без того высокий авторитет. Беда в том, что оно было чересчур уж преувеличенным. Память Арбусто нуждалась в зацепках, которые потянули бы за собой всю картину. Процесс был запущен, старец начал вести себя куда более осмысленно, чем раньше, и даже припомнил события, предшествовавшие его появлению на хуторе Железного Дровосека, о которых, с тех пор как заново научился говорить, не мог ничего поведать. Теперь он помнил, как его нашли в лесу, помнил о Воспитателе, который вместо того, чтобы начать его воспитывать, вывел извилистыми катакомбами на поверхность и бросил, помнил, как два Воспитателя забрали его из грота, где от него убежало странное существо, по описанию подозрительно напомнившее Энни Дракопаука. Но продвинуться дальше в прошлое он не мог. К сожалению, о стране Подземных рудокопов было известно слишком мало, чтобы дать Арбусто новый толчок такой силы, каким стали для него "Омаха" и собственное имя. Радужный дворец? Да, радостно кивал старик, помню. Шестилапые? Да-да, Шестилапые, охота. Вопрос о драконах вообще не вызвал никаких ассоциаций, кроме странного междометия "ой-хо!" Может быть, их так погоняют, а Арбусто был наездником? Очень похоже на то: когда Нимми Эми описывала ему вид Пещеры сверху, глаза старика снова слезились радостью узнавания. После упоминания Изумрудного города надолго задумался и в конце концов подтвердил, что "верхние" действительно выменивали изумруды, но так и не припомнил больше никаких подробностей. - А что если раздобыть экстракт Тамиза и дать ему понюхать? - размышляла Энни. - Раз уж он восстанавливает память... Аврал с сомнением качал головой: - Можно, конечно, попробовать. Но ведь ты сама говорила, что он восстанавливает память только после тумана... - Не тумана, а усыпительной воды - хоть в тумане, хоть так, как у Тамиза. Ней-тра-ли-зу-ет действие Хаоса в ней. - Неважно! Арбусто ведь не в тумане память потерял, - объяснял мальчишка. - Людей он её не лишал никогда, хотя сколько было случаев, когда их накрывало. Только животных вместе с речью. Да и говорят же, что не было здесь тумана. - А в Подземье? - Энни не сдавалась, но больше из-за привычки спорить с Авралом по любому поводу. Судя по тому, что рассказывала о тумане Стелла, он прав. Разве только если действительно напиться чистой воды, как Тамиз... Но это же надо было ещё додуматься её собирать! Проверить, конечно, было не так уж трудно - судя по сообщениям птичьего телеграфа, в Изумрудном городе наладили производство экстракта орехов нух-нух по рецепту Тамиза, успешно тестировали на животных-реабилитантах и собираются теперь рассылать по всем лесам. Но вскоре тот же птичий телеграф принёс весть из Лисограда, после которой стало не до того. Король Тонконюх сообщал, что Озма с дядей Чарли, Тотошкой и Страшилой (к которым непонятно каким образом примкнул служивший Бастинде, а затем и Бастрахне филин Гуамоко) отправились в Подземье на переговоры с Руггедо. Вернуться принцесса планировала не позже, чем через двое суток, но вот этот срок истёк. Телеграммы, как она и просила, рассылаются правителям всех стран - Стелле, Виллине, Рамине, Лестару и Железному Дровосеку. Новость повергла всех на хуторе в настоящий ужас. Даже Арбусто понял, что Озма, видимо, очень хороший человек, раз о ней все так убиваются. Кустис тоже ходил, поникнув ветвями, поддавшись всеобщему унынию, но в то же время настойчиво теребил Энни. - Ну что ты хочешь? - печально спрашивала она. - Что я могу? Кустис сердито тряс синими листьями, возмущаясь её непонятливостью. Девочка снова шла за советом к Авралу. - Послушай, этот ожог от Меча у меня ноет, не переставая. И чудо-мазь Нимми Эми не действует. Вот что это может значить? Тот хмыкал иронично, маскируя непонятное смущение, с которым рассматривал пятно на доверчиво протянутой ему ладошке. - Ну ожог, ну ноет... Пройдёт со временем. - Знаешь что! - вспыхивала Энни. - У меня ожоги и всякие ссадины быстро проходят, не так, как у некоторых тут неженок. А сейчас без перемен. И болит, получается, всё время, пока они в Подземье. - Не знаю, правда... Энни сердилась и возмущалась: - Почему это ты не знаешь? Тебя на Белого Рыцаря готовили или просто мимо проходил? - Кого-то готовили, а кто-то им стал. - И что? У меня теория хромает, мягко говоря. Так что делись давай всем, что знаешь. Что там книга Виллины говорила насчёт Белого Рыцаря и Подземья? Но Аврал смог лишь повторить уже рассказанное им у озера. Предположение Энни, что Гуррикап спрятал меч в Подземье, казалось тогда созвучным туманному пророчеству (как будто у Виллины другие бывают!), согласно которому Белый Рыцарь первым делом разрушит незыблемость вековых границ, войдёт в Подземье и вернёт из его сердца Волшебной стране её сокровище. - Если ты не ошибаешься, и я теперь действительно как бы Белый Рыцарь, то что получается? - Энни напряжённо морщила лоб. - "Первым делом"! Понимаешь? И если "сокровище Волшебной страны" - это не о Мече, как мы думали, то может быть... об Озме?! Мальчик не знал, что ответить, зато Кустис просто изошёлся от радости. Оживлённая жестикуляция его ветвей и листьев не оставляла сомнений в своём значении. - Откуда у него такая уверенность? - снова качал головой Аврал. - А хотя бы от Многоцветки! Они же с ней друг друга неплохо понимали. А ещё я думаю, - продолжала Энни уже с некоторым колебанием, - что и листья он отращивает синие именно поэтому. До сих пор же боролся с синими пятнами, пытался их вытеснять, а теперь будто сдался. Не потому ли, что готовится к походу в царство Тьмы, где синие листья будут как раз кстати? - Получается, он уже знает, что ты туда отправишься? - А как я могу не отправиться, если от меня зависит спасение наших друзей? А ты? - она глядела на него выжидающе и слегка испуганно. Аврал смутился: - Пойду, конечно, что за вопрос. То есть, если ты меня возьмёшь... - А ты сомневаешься? - хмыкнула Энни. - Ну, мало ли... Может быть, ты тоже решишь, что я даже оруженосцем Белого рыцаря быть недостоин... - Тю на тебя! Вот только мы сейчас сидим и рассуждаем - "отправиться", а куда, как? Ничего же не ясно! Мальчишка задумался, и на лицо его легла печать необычайной серьёзности. Подобное с ним случалось достаточно редко, но всякий раз вовремя. - А помнишь, когда мы отправлялись в Лес, тоже ничего не было ясно. Ясность начала приходить только тогда, когда уже стали продвигаться, и то не до конца, а на ближайшие шаги. Но, тем не менее, мы его прошли. И если твоя догадка правильная - прошли небезуспешно, - он воодушевлялся всё сильнее, и его уверенность действительно успокаивала девочку. - Главное решиться и начать. Сидящий дорогу по-любому не осилит. - Как всё-таки здорово, что ты умеешь быть таким мудрым и... взрослым. В хорошем смысле, - с жаром сказала Энни, крепко сжав ему руку. - Жаль только, что это бывает так редко, - глаза снова заискрились озорно и лукаво, так что Аврал не мог сдержать улыбку, получившуюся несколько виноватой. Последние сомнения развеял Железный Дровосек: - Вот в таких ситуациях становится совершенно ясно, кто прав в наших бесконечных спорах с другом Страшилой о сердце и мозгах! Умом не найти ни одного аргумента в пользу вашей правоты. А моё настоящее сердце в ней абсолютно уверено. И это я первым делом скажу Страшиле, когда мы его освободим! - То есть вы пойдёте с нами? - уточнила Энни радостно. - Что за глупый вопрос? - обиделся Дровосек. Реакция Нимми Эми на это известие в очередной раз подтвердила справедливость прозвища "Железная Леди", данного ей жевунами. Долго стояла она, застыв, как статуя, и даже слёзы в глазах отдавали металлическим блеском. О том, чтобы и ей присоединиться к походу, не могло быть речи, и она прекрасно понимала, что без неё это беспокойное хозяйство никто не потянет. - Как странно, - прошептала она наконец, - всё повторяется... Ты снова уходишь в отчаянный поход с туманными перспективами, я остаюсь ждать и надеяться, терзаясь неизвестностью... - Ты нужна здесь. - Скажи уж прямо - "нужнее", - холодные губы Нимми дёрнулись в подобии улыбки. - Не скажу. Уверен, ты стала бы мне такой же крепкой опорой, как тогда, при битве с волками Бастинды. Но здесь ты просто незаменима никем. - Я понимаю, - ответила Нимми и поспешила уйти, чтобы Ник не успел ощутить сердцем её тревогу. Романтический период, когда они, стоя рядом, легко воспринимали мысли и ощущения друг друга, был давно позади. Десятилетие монотонных бытовых будней сделало их отношения куда более ровными и далеко не всегда безоблачными. Но особо сильные эмоции друг друга они чувствовали по-прежнему. А то, что захлёстывало сейчас Нимми, никак не выражаясь вовне, было очень сильным. Повторялась не только былая ситуация - повторялась непреодолимая тревога, разрывающая ей сердце. А поскольку настоящее сердце было у них с Ником на двоих, нельзя было дать ему её почувствовать. Пусть он будет твёрд и спокоен, чтобы смог защитить друзей от любой опасности. И плакать она будет за двоих. Она ведь не заржавеет. Началась подготовка к походу - снаряжение, провизия... Дорога до Лисограда в повозке, если сменить у перекрёстка с дорогой ВЖК уставших лошадок и не останавливаться на ночлег, заняла бы отсюда чуть более суток. Но что дальше? - Если наши друзья в плену, - рассуждала Нимми Эми, тревожно хмурясь, - то слуги Руггедо наверняка караулят вход, которым они вошли, чтобы дать отпор пытающимся их освободить. Вспомни засаду, которую устроила вам Бастинда в Первом Зверином Походе у переправы. Было бы глупо повторять те же ошибки. - Из пещеры Арахны, по словам гномов, ходы слишком узкие для нас, - включалась в мозговой штурм Энни. - Даже если Лес нас снова пропустит, толку не будет. Если бы серебряный обруч мог не только уменьшаться сам, но и уменьшать... - Да, - печально вздыхал Дровосек, - странно как-то, находясь у самых Торговых ворот, быть не в состоянии попасть через них в Подземье. Тем более, что засаду гномов Руггедо там точно не приходится ждать, раз они контролируются рудокопами. - Вот только рудокопы вас тоже не пропустят. - То-то и оно. Ещё и торговый день нескоро - так бы можно было прошмыгнуть невидимыми под Энниным обручем. Эти слова вдруг заставили Энни задуматься. Прошмыгнуть незаметно мимо стражи Торговых ворот - почему эта мысль кажется ей такой знакомой и беспокоила её совсем недавно? - Арбусто! - осенило вдруг девочку. Все уставились на неё удивлённо. - Ну да, - начала объяснять Энни, - вспомните: он, рассказывая о своём пути наверх, не упоминал не только о страже - ни рудокопской, ни жевунской - но даже ни о каких больших воротах. Получается, этот самый "Воспитатель" вывел его другим выходом! Старик подтвердил её догадку. По его словам, узкий ход выводил в овраг, глубокий, с крутыми склонами, где так неожиданно распахнулось над ним звёздное небо, обрушилось ужасающей бездной, снова лишая забрезживших было проблесков рассудка. - Овраг неподалёку от места, где мы его нашли, только один, - подтвердил Дровосек. - Чуть в стороне от Торговых ворот. - А вы сможете вспомнить дорогу? - с замиранием сердца спрашивала Энни старика. Арбусто, подумав, уверенно кивал. И был прав - найти в овраге укрепляющую стену и железную дверь в ней не заняло много времени. Про дверь Дровосек презрительно заметил, что снять её с петель и водрузить изнутри на место для него труда не составит. Но это, как и само начало похода, отложили, разумеется, на утро. Половине его участников надлежало крепко выспаться, и Нимми, не взирая на всеобщее недовольство и протесты, волюнтаристски изъяла их из ребячьих спален и уложила в большом домике. Железный Дровосек, в сне не нуждавшийся, до третьего часа ночи коротал время, беседуя с Ку Клипом. - Друг, я не смею, конечно, просить тебя задержаться ещё... - Ну и не проси, - сердито ворчал кузнец в густую смолистую бороду. - Я и без просьбы останусь до твоего возвращения. Дровосек сиял от радости. - Я очень тебе признателен. Нимми, хотя и пытается не подавать виду, сильно переживает. Поддержка ей очень не помешала бы... - Постараюсь, конечно, что в моих силах. Но думаю, Нимми сама покрепче меня будет. Даже физически. - Разве что физически. Она сейчас, конечно, не ломает руками кирпичи, когда я рядом, как десять лет назад, зато и в моё отсутствие сильнее любого мужчины. Как-то интересно это уравновесилось... Но в душе она очень ранимый человек, поверь. И мнительный. Вот и теперь уже что-то нафантазировала себе, терзается. Избегает меня, чтобы я не почувствовал её мысли и тревоги. Сейчас вот притворяется, что спит, словно меня можно обмануть, а сама наверняка не сомкнёт до рассвета глаз... Если я буду там знать, что ты с ней рядом, то буду за неё спокойнее. Ку Клип как-то странно усмехнулся. - Если бы этот наш разговор слышали сейчас любители всяких сплетен... - Что ещё за сплетни? - поинтересовался Дровосек с детской чистотой и наивностью в голосе. - Да так. Неужели никогда не слышал, что о нас некоторые судачат. "Он же железный, а девке настоящий мужик нужен. Природа своего требует. Ну и кузнец тут как тут"... - Дураки какие-то! - возмутился Железный Дровосек. - Не великого ума, это факт, - кивнул кузнец. - Но вот скажи откровенно, как есть - к самому такие мысли никогда не закрадывались? Мало ли что... - Ну нет, - Дровосек решительно покачал головой, - я тебя слишком хорошо знаю и полностью доверяю. - Уверен? А ты знаешь, что я всерьёз подумывал сделать ей предложение, когда ты пропал? - Нет, впервые слышу... - Вот видишь! А между тем её жизнь у тётки стала тогда совсем невыносимой, и замужество могло стать для неё единственным выходом из этого глухого угла. И я подумал - почему не помочь человеку, который этого заслуживает, если это в моих силах? Да, семейная жизнь для меня - сплошное напряжение и тихий ужас, но я уже достаточно пожил для себя и не нашёл в этом ничего хорошего. Может быть, стоит посвятить свою жизнь другому? Да, прощай уют одиночества - но ведь жертва тогда и жертва, когда чего-то стоит... В общем, ты очень вовремя вернулся с добрым и любящим сердцем. Потому что я смотрю на ваше семейное счастье и задумываюсь иногда, как могла бы сложиться жизнь у нас с ней... - И? - спросил Дровосек замирающим голосом, слыша, как колотится в железной груди настоящее сердце. - Печально для Нимми. Понимаешь, я мог бы обеспечить ей свободную и безбедную жизнь, мог бы исполнять любое её желание и даже получать при этом удовольствие от чувства выполненного долга. Но не смог бы сделать её счастливой, как счастлива она с тобой. Ей нужно, чтобы её любили. По-настоящему и непритворно - фальши она не потерпит. И речь о гораздо большем, чем то, чего "требует природа" - да и не зависит оно от "природы", и вообще с ней не связано. Ты ей смог это дать, а у меня бы не получилось. Я вообще любить не умею. Слишком уж безраздельно люблю свою работу. - Понимаю... - Поэтому, - сказал Ку Клип сурово, - пообещай ради Нимми прямо сейчас, что вернёшься. Не "может быть", не "постараюсь" - а категорически, как клятву. Ибо если с тобой что-то случится, она с вашим сердцем на двоих этого не переживёт. - Обещаю, - прогремел железный голос Дровосека в ночной тишине. - Обещаю вернуться. Вместе с Энни, Авралом и Кустисом. Вместе с Озмой, Страшилой, Чарли, Тотошкой и филином. Обещаю, поскольку моя жизнь принадлежит не мне одному, рисковать ею только ради их спасения. Жаль, что такая клятва не сработает, потому что не всё здесь зависит от меня. - Это ничего, - удовлетворённо ответил кузнец. - Главное, что всё, зависящее от тебя, ты теперь сделаешь. Утреннее прощание в овраге предсказуемо затянулось. Девочки не отлипали от Энни, да и мама Нимми недалеко от них отстала, сплетясь с Дровосеком объятиями так, что со стороны казались скульптурной композицией, и уже совершенно непонятно было, кто из них железный. Сейчас Нимми ощущала всю тщету своего самообмана, что на расстоянии Ник не почувствует её тревоги, и старалась мысленно ругать себя за эту глупость не слишком громко, чтобы не расстраивать его ещё и этим. Нет, к ним не вернулась абсолютная взаимопроницаемость, которая была десять лет назад - пришло нечто качественно новое, более взрослое и зрелое. К сожалению, приходит оно всегда в час расставаний и разлук, когда нет времени осмыслить его вместе. Но всему рано или поздно настаёт конец. Полоска света за железной дверью становилась всё тоньше, пока с лязгом и грохотом не исчезла вовсе. Из-за близости Торговых ворот и риска попасться на глаза рудокопам было решено двигаться пока под обручем, не зажигая факелов и освещая себе путь только шариками. Предварительно, конечно, убедились, что шарики действительно работают в невидимом режиме, при этом для внешнего наблюдателя их свет остаётся полностью скрыт. Из-под обруча это выглядело фантастично и загадочно: слабый свет от невидимого источника растекался вокруг на пару шагов, выхватывая из темноты неровные стены и свод каменного лабиринта. Как ни странно, под обручем он был даже ярче. Нехитрое приспособление, делающее невидимыми всех четверых, не сковывая им свободы движений, работало безотказно. Верёвка с петлями, которую каждый при необходимости мог легко сбросить. Даже Железный Дровосек, чьи суставы Ку Клип накануне смазал так обильно, что Нимми после прощальных объятий предстоит отмываться и стирать одежду от машинного масла очень тщательно, не выдавал своего присутствия обычным грохотом, и только подбитые войлоком подошвы шаркали в темноте. Коридор вскоре разветвился, однако вопросов, куда свернуть, не возникло - один из ходов, судя по направлению, которым они двигались, выводил прямиком к Торговым воротам, и уже от развилки было видно, что он перегорожен вдали ещё одной железной дверью. Оставалось идти вторым. Вот только этот второй довольно быстро вывел к новой развилке. Путники нерешительно замерли перед выбором. - Энни, - тихо напомнил невидимый Аврал, - решать, куда идём дальше, только тебе... Даже Кустис со своей интуицией был здесь беспомощен. Пользуясь остановкой, сбросил петлю, вкопавшись в каменистый грунт и подставив темноте засеребрившиеся в ней листья. Похоже, в невидимом режиме подзаряжаться ни светом, ни тьмой у него не получалось. Ожог от Меча, с утра ещё не беспокоивший, вдруг заныл. Снова знак, или она выдаёт желаемое за действительное? Энни машинально повертела перед глазами невидимую правую кисть, перевела взгляд на невидимую левую. Рубиновая звёздочка на невидимом колечке светилась в полумраке кровавым сполохом. Светилась. В невидимом режиме. Чего раньше за ней никогда не водилось. - Друзья, - Энни высоко подняла левую руку, - вы видите то же, что и я? - Ничего не видим, - хором ответили Аврал и Железный Дровосек, а Кустис даже не шелохнулся. - Понятно. Тогда это ещё интересней... Она сделала несколько робких шагов вглубь прохода, возле которого стояла - звёздочка разгорелась ярче. Перешла к другому - начала блекнуть, пока не погасла совсем, вспыхнув вновь, только когда девочка вернулась к развилке. - Кажется, у нас есть компас, - сказала она весело. - Регалии Озмы чувствуют друг друга, и обруч показывает нам, куда идти... - Вернее, тебе показывает, - проворчал Аврал привычным вредным тоном. - Тыжефея. Нам-то ничего не видно. Только теперь поход перестал казаться им безумной авантюрой с мизерными шансами на успех. У каждой новой развилки рубин исправно указывал, куда идти. Иногда, впрочем, горел одинаково, и выбор тогда приходилось делать самим наугад. Шли по-прежнему невидимыми, опасаясь уже не рудокопов, а всяких подземных тварей. Неизвестно, водятся ли в этой части лабиринта Шестилапые, но Арбусто описывал Дракопаука, которые, судя по пойманному в Заречном лесу сородичу, вовсе не поголовно отличаются пугливым нравом. Дровосек крепко сжимал лежащий на плече верный топор, Аврал был готов в любую секунду зажечь факел. Впрочем, Кустис время от времени сбрасывал петлю, с беспечным видом купая и серебря во тьме синие листья. Безошибочное его чувство опасности едва ли притупилось в Подземье, поэтому друзья останавливались на привал. Кустис тогда радостно ввинчивался между камней и начинал звенеть своей монотонной мелодией, к которой его спутники не особенно прислушивались, потому что начинали собственную оживлённую беседу. Железный Дровосек на каждом привале, не нуждаясь в отдыхе, тщательно и обильно смазывал все суставы: в сырых пещерах, где под ногами то и дело хлюпала вода, а по каменным стенам струились холодные ручейки, заржаветь было очень легко. Они быстро потеряли счёт времени. Поначалу часть туннелей, которыми пролегал их путь, носила отчётливо рукотворный характер, со следами железных инструментов на стенах. Добывая руду и драгоценные камни, Подземные рудокопы удалялись от Пещеры на многие мили. Впрочем, было очевидно, что заброшены эти рудники уже давно. Но вскоре последние признаки цивилизации растворились под каменными сводами - то мрачными и угрюмыми, то сверкающими в свете рудокопских шариков россыпями драгоценных камней, то свешивающими бесконечную каменную бахрому сталактитов. Суровое величие этих подземных храмов, казалось, никогда не оскверняла нога человека. Идти по ним, постоянно перебираясь через скалы и груды камней, стало намного труднее и медленнее. Уже дважды перед ними распахивались просторные залы, где приходилось немало побродить вдоль стен, прежде чем рубиновая звёздочка указывала продолжение пути. - В каком мы хотя бы направлении идём? - размышлял Аврал. Наверху он легко бы сориентировался на местности по множеству признаков, но здесь не работал ни один из них. - Если Руггедо встречал их в конце большого оврага, вероятно, наш путь лежит туда же, - предположил Железный Дровосек. - То есть на север, огибая Пещеру рудокопов. Но это не точно. А потом они неожиданно оказались в мёртвом подземном лесу. Настоящий хвойный лес густыми зарослями покрывал дно и склоны огромной пещеры, края которой терялись в кромешной темени. По мёртвым отсыревшим стволам полз вверх светящийся лишайник и густой серебристый мох, на поверку оказавшийся таким же синим и серебрящимся в темноте, как листья Кустиса. Между скользких стелющихся корней, из кучи осыпавшейся блеклой хвои, в которой утопали ноги, поднимались на тонких ножках странные грибы, похожие на глаза. Сходство усиливалось тем, что шарики-шляпки дружно поворачивалось в сторону путников, направляя на них светящиеся пятнышки на самой макушке. Выглядело жутковато, но Кустиса, похоже, сильнее поразили трупы деревьев. Он брёл понуро, разгребая волочащимися по земле ветвями хвойные завалы. Обычная говорливость словно покинула его. Дальнейшая дорога тонула во мгле в самом буквальном смысле. Блуждать между мёртвыми деревьями можно было бесконечно. Рубиновая звёздочка молчала. - Здесь, наверно, раньше тоже были светящиеся облака под сводом, как описывала Нимми в Пещере, - решил Железный Дровосек. - Поэтому и лес мог расти. - Но что с ними могло случиться? И не повторится ли это в самой стране Подземных рудокопов? - заволновалась Энни. Её вдруг поразила такая перспектива. Пусть из рудокопов она знает только Арбусто, а он, конечно, дедушка странный, но какими бы они ни были, подобной ужасной участи не заслуживает никто. Почему они вообще должны жить под землёй, как кроты какие-то? Это несправедливо! Наранья и Бофаро тыщу лет как умерли, а страдают ни в чём не повинные люди. И даже Озма не может тут ничего изменить... Догадка об облаках вскоре подтвердилась. Стоило друзьям немного подняться по склону, как тьма в вышине начала уступать бледному золотистому сиянию. - Там, видимо, начинается Пещера рудокопов, - предположил Аврал нерешительным голосом. - Не знаю, стоит ли нам туда идти. До сих пор мы держались осторонь... - Необязательно же им попадаться на глаза, - возразила Энни. - Но проверить-то надо. Всё равно ведь других ориентиров у нас нет пока. Друзья продолжили карабкаться вверх по склону, но тут вялого, еле плетущегося среди деревьев Кустиса будто подменили. Он забежал вперёд и, обращаясь почему-то прежде всего к Железному Дровосеку, отчаянно зажестикулировал. Перекрещивал ветви своей главной развилки, очень похоже, хотя и наигранно, изображал ими удушье на несуществующей шее. - Нам не надо туда идти? - спросила его Энни. Куст обречённо взмахнул всеми ветками и двинул вверх по косогору. Сделал пять шагов - и упал. Совсем не театрально, просто свалился, будто под топором. - Поняли, поняли, не пойдём! - крикнул ему Аврал. - Вставай уже! Но Кустис не шелохнулся. Ребята переглянулись и молча бросились к нему. Им в спину грохотали камни, осыпаясь под ногами Железного Дровосека. Подняв тяжёлый и колючий куст, по-прежнему не подающий признаков жизни, Энни с Авралом обернулись - и второй раз подряд испытали тот же ужас. Дровосек высился безжизненной статуей, замерев на ходу.
Капрал Бефар: В Нижний мир! - Здесь, похоже, тоже было озеро, - объяснял Астерро. - Пока не перекрылось нижнее русло реки, ну и этот рукав тоже иссяк. - А теперь только болота во впадинах... Поляна оказалась скорее топью, передвигаться по которой приходилось очень осторожно, прощупывая почву впереди себя и ориентируясь на поросшие кустами кочки. Некоторым кустарникам Астерро несказанно обрадовался: - Глянь - это же морошка! Точно такая, как в наших лесах растёт... - Ягоды вроде похожи, - недоверчиво протянула Люция. По форме действительно были похожи, но не янтарные, как в Пещере, а иссиня-розовые, под цвет здешних облаков. - "Ягоды"! Вы же, дворцовые, только на столах их и видите... Поверь, сами кусты тоже так выглядят. А до жёлтого они здесь просто не вызревают - эти облака дают всё-таки меньше света. Он оборвал несколько ягод и бросил в рот целую горсть. - И по вкусу оно самое, - констатировал он довольно. - И вполне спелые, несмотря на цвет. Можешь, конечно, перестраховаться, подождать, не случится ли что со мной в ближайшее время. Но не советую. Люция и не собиралась перестраховываться. Сочные, богатые жизненной силой ягоды быстро утолили и жажду, и голод. И настроение подняли - как минимум, до нормального. - Но если здесь те же растения, что у нас, - размышляла Люция с набитым ртом, продолжая обносить куст, - значит, пещеры должны как-то соединяться? - Вопрос только, как именно, - ответил Астерро, который не отставал от неё в этом процессе. - Так-то семена и рекой могло занести. Но будем надеяться на лучшее. Поляну в пределах видимости с трёх сторон окружали скалы, уходящие вершинами в пурпурные облака - или, как был уверен Астерро, вовсе не имеющие вершин, упираясь в застланный облаками свод. Четвёртая уходила вдаль, оттуда прибегали и туда уносились низкие светящиеся облака. Даль эта, впрочем, тоже не просматривалась - взгляд упирался в пригорок, бывший берег озера. К нему они и пробирались по чавкающей трясине, которая становилась всё более вязкой. - Как-то здесь очень уж уныло, - ворчала Люция, снова и снова поднимая глаза к игре облаков, их безостановочной текучести и переливам как формы, так и оттенков в общей лиловой гамме, довольно-таки зловещей и особенно пугающей своей необычайной близостью, нависая тяжёлой изменчивой массой прямо над головой. - Свод слишком низкий. А может быть, очень толстый слой облаков. Как думаешь, может такое быть? - Я смею уповать на третий вариант, - отвечал Астерро, аккуратно обходя подозрительно чавкающую лужу. - Какой? - А сама подумай! Люция не сразу, но догадалась: - После того, как реку перекрыло обвалом, от здешнего озера осталось вот это всё? Значит, у него тоже был сток вниз? - Умница! - просиял Астерро. - А отсюда следует, что возможно, это ещё не самое дно пещеры. Он и представить себе не мог, насколько точной окажется его догадка... Стоило им выбраться из болотистой низины и подняться на пригорок, неожиданная правда распахнулась сполна во всём шокирующем объёме. Голая каменистая поверхность через какую-то сотню шагов отвесно обрывалась в пропасть, и даже не подходя к самому краю, можно было оценить её глубину. Астерро, для которого вид на родную Пещеру из-под облаков давно стал привычным и обыденным, почувствовал лёгкое головокружение - здесь было намного выше. Что уж говорить о Люции, подумал он тревожно. Тем более, с её-то паническим страхом полётов... Он скосил взгляд на девочку и с удивлением обнаружил, что держится она на редкость крепко. Бледная, но не отводит взгляд от бездны, напряжённо и задумчиво вглядывается в неё, будто что-то припоминает. В умопомрачительной низи простиралось море. Или лучше сказать, залив, учитывая уходящие за ним вдали под облака скальные массивы. По его абсолютно чёрной поверхности носились и гасли алые язычки пламени, которые отсюда казались совсем крошечными. - Нефть, я так понимаю, - к Астерро понемногу возвращался дар речи. В глубине залива за бескрайним и пылающим чёрным простором то ли виднелась, то ли мерещилась едва различимая в лиловых сумерках серая полоса. Впрочем, Люция её, похоже, тоже видела. - Значит, рассказы про подземное море - правда, - заключила она гораздо более бодрым, чем мог ожидать Астерро, голосом. - Ага. И если рудокопам о нём известно - значит, кто-то здесь не только побывал, но и вернулся. Поэтому и наш шанс вернуться совсем не нулевой. Это звучало больше утешительно, чем убедительно. Совсем ведь не факт, что побывали именно в этой части побережья. С ближнего конца площадка со всей очевидностью упиралась в скалы, оставалось проверить дальний. Они осторожно брели на безопасном расстоянии от края пропасти, поглядывая по сторонам. В низине теплилась скудная, но жизнь. Река в далёком прошлом тысячелетиями намывала ил, отложения на дне бывшего озера стали плодородной почвой для довольно-таки буйной растительности, и этот клочок земли казался теперь Астерро даже уютным по сравнению с окружающим его голым камнем и горящим морем внизу. Он уже жалел, что заглянул за грань пригорка. "Вот так и моя жизнь, - подумал он внезапно. - Мне казалось, я знаю её, помню - и вдруг выясняется, что всё это может иметь весьма отдалённое отношение к реальности. Да и есть ли она, эта реальность? И хочу ли я её на самом деле знать? Скорее, не хочу оставаться со своей памятью, сомневаясь, что она действительно моя. Подозрение,что мне внедрили её по непонятной мне причине и с непонятной целью - вот что отравляет душу..." Разумеется, с Люцией он этими нерадостными мыслями делиться не стал. Привыкнув к высоте и чуть приблизившись к краю обрыва, можно было разглядеть, что он идёт отнюдь не отвесной стеной до самого моря, а скорее ступенями. Ближайшая к ним казалась покрытой густой и кудрявой красно-синей травой, и только после соотнесения высоты становилось ясно, что на самом деле это кроны деревьев. А то, что даже на таком расстоянии от пропасти виден край "ступеньки", свидетельствовало о большой её ширине. - Если удастся туда спуститься, было бы очень неплохо, - заметила Люция... - А зачем нам спускаться? - не понял Астерро. - Нам же вверх надо. - Там как-то больше шансов найти ход наверх, - ответила девочка. Уже было понятно, что и второй край площадки уткнулся в сплошную каменную стену. Ничего похожего ни на тропу вниз, ни на бывший внешний сток из озера обнаружить не удалось. - Значит, сток тоже должен быть где-то в толще скал, я правильно рассуждаю? Астерро осталось в очередной раз удивиться, как быстро она освоилась. Не только в геологии, но и в ситуации, на глазах становясь из ведомой и слабо уверенной в себе девчонки чуть ли не лидером. Действительно, после часа исследования границ высокогорной лужайки (попутно удалось выяснить, что кроме морошки там водится не менее вкусная брусника) был найден уходящий вниз туннель. Вход полузатоплен болотной жижей, но воздух стоял не настолько затхлый, как можно было бы ожидать, поэтому шансы выбраться по нему как минимум в лес, виденный с края обрыва, казались достаточно высокими. * * * Кустис ожил сразу, как только ребята оттащили его за спину Железного Дровосека. Вскочил на ноги-корневища, сердито развёл ветвями, затем ткнул одной в Железного Дровосека, а второй замахал вниз по склону, давая понять, что его надо оттащить от роковой черты. Энни с Авралом и сами уже это поняли. Повалить Дровосека и даже слегка протянуть по склону удалось с помощью всё той же верёвки для связки-невидимки, в которую впрягся даже Кустис - впрочем, больше для моральной поддержки. Воронка при падении слетела с головы и покатилась вниз, а вот топор он сжимал так крепко, что так и не уронил. И не отпустил даже придя в сознание. - Что это было? - спросил он, растерянно оглядываясь. - Ощущения такие же, как тогда в тумане... Энни вдруг осенило: - Я, кажется, поняла... Мы прошли под южной цепью Кругосветных гор, и сейчас над нам Великая Пустыня. Вернее, вот её граница, - кивнула она в сторону невидимой черты, которую не смогли пересечь Кустис и Железный Дровосек. - Помните, как Кагги-Карр теряла над ней речь? И Тотошка заговорила только в Долине чудесного винограда. Здесь уже заканчивается раскинутая над Волшебной страной сеть из заклинаний Гуррикапа, поэтому вы с Кустисом, волшебные существа, не можете идти дальше. - Понятно, - Дровосек потянулся за воронкой. - Но мы-то с Авралом можем сбегать и проверить, что там! Если, конечно, - её хитрое личико в свете рудокопского шарика отчётливо сморщилось широкой лукавой улыбкой, - он решит составить мне компанию. - А думаешь, я тебя одну отпущу? - проворчал мальчишка. - Не дождёшься! Дровосек и Кустис взялись разведать тем временем доступную им часть мёртвого леса. С подъёмом по склону золотистое сияние разливалось всё ярче. Замшелые трупы деревьев с осыпавшейся хвоей чернели в нём голыми ветвями, как огромные рыбьи скелеты, обглоданные каким-то прожорливым великаном. Картина, открывшаяся наверху косогора, совсем не напоминала Пещеру рудокопов, какой представала она в рассказе Нимми Эми, когда та тщетно пыталась разбудить воспоминания старика Арбусто. Этот грот был намного меньше и, хотя его свод также затягивали золотистые облака, светили они, видимо, более тускло, потому что описываемых ею подробностей при таком освещении, пусть и в подзорную трубу, разглядеть решительно невозможно. Вероятно, когда облака простирались и над лесом, здесь было ярче. Впрочем, и в таком золотистом полумраке было очевидно, что здесь нет никаких холмов (да и негде им поместиться), из лесов только мёртвый в вечной тьме за их спинами, вместо озера вдали протекает река, и даже издалека понятно, что довольно быстрая. Разумеется, не было и никакой россыпи крестьянских и шахтёрских селений. А вот город был, и совсем рядом. Настолько рядом, что уже отсюда очевидно: заброшен он очень давно. Они, конечно, направились к городу, но на полпути Энни замерла и испуганно схватила Аврала за руку: - Ты видишь?! По берегу реки быстро двигалась стая каких-то животных. Количество ног отсюда не разобрать, но отчётливое белёсое свечение и характерная круглая форма туловищ сомнений не оставляли. - Не похоже, чтобы они были слишком агрессивны, - сказал Аврал неуверенно. - Того в пещере явно напугали, вот он и бросился защищаться. И вообще ведут себя как травоядные скорее. Пришли к реке на водопой... - Даже Арбусто припомнил, что они всеядны, - хмыкнула Энни. - Ну, на память Арбусто я бы полагаться не стал. Но в любом случае лучше не торчать на открытом пространстве, а быстрее скрыться в городе. Сдаётся мне, они на его улочках просто не поместятся. И по стенам уж точно не умеют лазить. Энни без особой надежды проверила, работает ли режим невидимости. Увы, здесь, за пределами Волшебной страны, её колечко стало простым ювелирным украшением. И даже не превратилось снова в обруч, когда она, экспериментируя, сняла его с пальца. Город был похож на огромный муравейник и, видимо, поглотил под собой пригорок, на котором был выстроен. Два кольца стен возвышались друг над другом, круглые домики с отверстиями в куполах поднимались за ними ярусами, напомнив Авралу своей кучностью холмы Лисограда, которые он видел в ящике Стеллы. И дома, и сам город в плане были круглыми, как у всех народов Волшебной страны, не любящих углов. Конечно, всё лежало в руинах, много домиков погребено под проваленными сводами, но картина первоначального замысла была ясна и впечатляла. Особенно жителя Волшебной страны, давно лишившейся городов. Внешняя стена города ещё издали привлекала яркостью красок, удивительной при тусклом свете золотистых сумерек. Вблизи оказалось, что она вся покрыта смальтовой мозаикой. Нарративные изображения были далеки от академической манеры, но сюжеты из жизни городских обитателей легко прочитывались. Спортивные соревнования, пир, то ли пленные, то ли подсудимые перед царём на троне... Сами фигурки людей тоже выразительные, несмотря на некоторый схематизм - маленькие, с большими и чуть приплюснутыми головами на коротких толстых шеях, мускулистые руки и крепкие кулаки. Особенно удались древнему художнику застывшие в прыжке - их экспрессия так и струилась, картинка казалась живой, и взгляд, последовательно пробегая по фигуркам атлетов в разных стадиях прыжка, словно приводил их в движение. - Энни, а ведь это марраны! - Думаешь? Похожи, да... - Точно тебе говорю! Получается, это и есть тот самый подземный город, о котором говорится в преданиях их старейшин. - Неужели у них здесь была такая развитая цивилизация? Как же они выродились в полных дикарей? - А ты веришь в социальный прогресс? - спросил Аврал насмешливо. - Ну, как бы да. Нам в школе, во всяком случае рассказывают, что человечество развивается... - Может быть, в Большом мире и так, хотя сомневаюсь что-то. Наш народ, потомки балланагарцев, которые господствовали над половиной Волшебной страны, не так уж далеко отстоит сегодня от марранов по уровню культурного развития. Разве что есть огонь и ремёсла, способны сами обеспечивать себя минимально необходимым, а не паразитировать на более развитых соседях, как марраны на болтунах. Огромный опыт и наследие некогда великой империи попросту оказались ненужными и забыты. Нет никакого прогресса, Энни. Есть маятник, понимаешь? Просто в Большом мире у него, возможно, и колебания большие... Цивилизационный спор, однако, прервался, толком не начавшись. Внимание ребят привлекли донёсшиеся от реки звуки. Стая Шестилапых испуганно металась по берегу, издавая жуткий многоголосый рёв. Источника их страха нигде не было видно, пока Энни не догадалась высоко задрать голову. На фоне золотистых облачков чернел силуэт ящера с треугольной головой на длинной шее и перепончатыми крыльями. И два высоких нароста на его спине не казались, а были наездниками! - А вот это уже рудокопы! - озвучил Аврал её собственную мысль, схватив за руку и потянув в город, за стену. Оставалось надеяться, что их не заметили, поскольку надежда, что пролетят мимо, тут же развеялась. Шелест огромных крыльев донёсся из-за стены совсем рядом, вскоре сменившись приближающимися шагами и голосами. - Значит, это и есть город марранов? - старческий, но властный голос доносился из-а полуразваленной стены вполне отчётливо. - Он самый, - подтвердил голос помоложе. - Я сам здесь никогда не бывал, но всё выглядит в точности так, как в подробных отчётах древних Летописцев. - Думаешь, они могли скрыться здесь? - спросил старый, и у Энни душа ушла в пятки: неужели их всё-таки заметили и ищут? Но речь, судя по всему, шла о ком-то другом. - Не думаю. Хотя бы потому, что грести против течения - невелико удовольствие, - ответил молодой. - Но ты же сам побоялся лететь в Гиблый лабиринт. - Ну уж тем путём они бежать точно не могли! Разве что у них был какой-то неучтённый, но прирученный дракон... - Или если она действительно фея. - Перестань уже, - страдальчески вздохнул старый. - Между прочим, когда заходили на посадку, я видел, что в камнях на берегу что-то белеет. - Я тоже заметил. Обломки какого-то каркаса с обрывками плотной ткани. Вероятно, остатки лодки, которую, по их словам, тогда раздавил Шестилапый. Так десятый год и лежат. - Тогда почему дракон приземлился именно здесь? - Во-первых, потому, что дальше ему просто некуда лететь. Река и очень низкий свод над ней. А вот почему именно у города... Теперь и Аврал затаил дыхание, уповая на то, что дракон окажется сообразительнее всадников. - И почему же, по-твоему? - Может быть, он чувствует, что здесь мы можем обрести ключ к дальнейшим поискам, - голос младшего рудокопа зазвучал вдруг с неуместной торжественностью. - И пожалуйста, оставь свой иронический скепсис за городскими стенами. Всё очень серьёзно, и сокровенное эзотерическое знание, которое хранят эти камни, не терпит легкомысленного к себе отношения. Почему я и настоял, чтобы мы летели сюда одни, без стражников. - Знание? Ты об этих картинках, что ли? - Не об этих, - ответил спутник раздражённо. - О тех, которые на второй стене. Энни с Авралом переглянулись и понеслись лабиринтом между домами ко внутренней стене города. Даже на бегу успели убедиться, что ничего интересного она (вернее, её уцелевшие участки) не содержит - бесформенные серые пятна. Может быть, имелось в виду не с наружной стороны, а с внутренней? Но и там не оказалось ничего вразумительного. Аврал велел девочке скрыться в домике побольше (ей пришлось нагнуться, чтобы пролезть в дверь), а сам спрятался за ним, прижавшись к покатой стене. Голоса из-за внутренней стены были слышны по-прежнему хорошо. В домике даже лучше - проникали через верхнее отверстие, резонировали от купола и стен. Энни было немного не по себе. - Ну и что я здесь должен увидеть? - с плохо скрываемым раздражением спрашивал старший голос. - Обыкновенный человек, ползающий, как ничтожный червь во прахе, возможно, ничего и не увидит. Тут надо быть необыкновенным, с космическим мышлением! - Хорошо, что по-твоему должен здесь увидеть необыкновенный человек? Пафосные интонации в молодом голосе сменились занудной педантичностью - точь-в-точь как у Энниной учительницы. - Совершенно очевидно, что здесь изображена Спящая Волшебница, которой поклонялись марраны и с которой затем... ну, ты знаешь... - Кажется, вижу, - отозвался старческий голос тоном выкручивающегося с ответом ученика. - Вот это похоже на человеческую фигурку с поднятыми руками, да? - Да нет же! - раздражённо протянул молодой. - Это пряжка на её Поясе. И не руки это, а змеи. Сама она вот - лежит на всю длину этого участка стены. Потому что великанша! Теперь видишь? - Допустим, - ледяным голосом ответил собеседник. - Но ты правильно заметил, что эгрегоры флюидируют вверх и вниз именно от пряжки. Кстати, между ними отчётливо видны изображения тех самых бескрылых драконов. Понимаешь, что это значит? - Я не понимаю, какое это всё может иметь отношение к цели наших поисков... - Спроси у дракона, почему он доставил нас именно сюда, к смысловому центру всего изображения на внутренней стене! Но знаешь, что я думаю? Древние Летописцы не оставили описания изображений с другой стороны этого участка, потому что не смогли их расшифровать. Написали, что это смогут сделать потомки, когда придёт время. А оно, как ты знаешь, пришло... Может быть, мне удастся прочесть Послание? Аврал сильнее впечатался в стену домика, одновременно тихо постучав в неё трижды и получив изнутри от Энни аналогичный ответ. Голоса звучали теперь совсем близко - их обладатели обошли участок стены. - Это, вне всякого сомнения, план нашей Пещеры и окружающих её основных туннелей, - сказал молодой голос после паузы. - Странно, почему древние Летописцы этого не поняли. - Ничего удивительного! - проворчал старый. - Я тоже вижу лишь скопление пятен и потёков. - Нет-нет, просто они ещё не могли знали главного... Пятно голубоватого оттенка вверху - это, конечно же, Священный Источник. Видишь, что должно произойти? Из Бездны Космоса взойдёт большая звезда, горящая подобно светильнику, и падёт на Источник, из которого навсегда уйдёт вода. Имя сей звезде - "Неуловимая"... - Про имя ты, прости, тоже здесь прочитал? - старик уже не скрывал сарказма. - Конечно! Древние Летописцы ничего не знали об Источнике, к тому времени ещё не открытом, но то, что речь о катастрофе, которая разрушит весь уклад нашей жизни, по-видимому, прекрасно поняли. И не хотели, чтобы это раньше срока стало известно даже Летописцам. Тем более, тут и дата указана. - О, даже так?! - Ну да. Правда, древним Летописцам она тоже ничего не говорила. Видишь эти круги марранского календаря? Получается, звезда должна взойти через три года по истечению некой пятитысячелетней эры... Аврал уже достаточно осмелел, чтобы выглянуть из-за дома. Всё равно взгляды рудокопов были прикованы к стене, на которой сам мальчик, признаться, тоже не различал ничего, кроме хаотического скопления пятен. Обладатель старческого голоса был облечён в долгую мантию, расписанную цифрами, со странной шапочкой - словно два рудокопских колпака без полей обрезали до середины и сшили верхней частью, так что получилось некое подобие песочных часов. У его спутника мантия была расписана буквами и несколько короче, да и головной убор попроще, тюрбан с длинным пером, отдалённо напоминающий чернильницу. - Гляди, - продолжал он вещать, - круги размещены не по центру плана пещеры, а чуть ниже. Что это может значить? Город Семи владык ещё южнее. Но если вспомнить изображение на другой стороне стены, то они окажутся на уровне лица Спящей Волшебницы. Думаю, это не случайно, и речь таким образом идёт о её пробуждении. - Которое, как ты утверждаешь, уже произошло? - Именно. И значит, от будущей Катастрофы нас отделяют всего три года. - Пусть так, - вздохнул обладатель "арифметической" мантии. - Но беглецов мы ищем не через три года, а сейчас. К чему все эти твои рассказы? - Хотя бы к тому, чтобы понять, чем так исторически важен этот момент "сейчас". И почему я вообще тебе обо всём этом рассказываю, забыв о паритете и разделении полномочий. Нам предстоит вдвоём спасать страну, а для этого надо объединить усилия. Но если тебя интересует только то, почему Ойххо доставил нас сюда, остальная часть этого фрагмента стены тебе всё расскажет. - Расскажи лучше сам. Я не вижу там ничего, кроме того, что она выложена разноцветным рядами. Это видел и Аврал. Верхняя часть стены, больше трети, была облицована золотистыми камнями. Вернее сказать, это были два ряда, разделённые узкой голубой полоской. Ниже шёл чёрный ряд примерно такой же ширины, а у самой земли, тоньше остальных - лиловый. - Да ладно! - недоверчиво протянул рудокоп с пером. - Очевидно ведь, что это тоже карта. Золотистая полоса - здешний грот, через который протекает река. Видишь по её середине стрелку в направлении схемы нашей пещеры? - Она обозначает течение? - догадался старик. - Думаю, не только. Она похожа на лодку сверху. Не является ли это пророчеством об их приплытии? Два концентрических кольца под линией реки - конечно же, план города, где мы находимся, с его стенами, - он надолго задумался, разглядывая цветные полосы камней. - И вот самое важное для нас и ответ на твой вопрос. Вниз от города в растворе между камнями появляются кусочки смальты. - Да, вижу! - воскликнул старик удивлённо. - Чёткая ломаная линия, которая заходит на чёрную полосу и извивается по ней... - А чёрная полоса - это мёртвый лес за городом. - Здесь есть лес?! - Древние Летописцы так утверждали. Можешь проверить, если есть желание. Заметил тёмный провал под сводом? Вот там он и начинается. Вертикальные стыки камней с поперечными насечками изображают деревья. А на противоположной стороне стены чёрной полосе соответствует... - Лежащая фигура Спящей Волшебницы, которую я так и не разглядел? - Правильно! Согласно древней расшифровке марранских рисунков, Спящая Волшебница уничтожила облака в этой части грота и привела в него Тьму. Зачем? На этот вопрос и отвечает нам смальтовая линия, которая проходит изгибами вниз через всю чёрную полосу до лиловой... - Схема дороги через мёртвый лес... куда-то? - Несомненно! - И они могли туда отправиться? - Не знаю, этим ли путём они отправились, но Ойххо доставил нас сюда. Дальше, через лес, он просто не пролезет. - То есть на драконах мы туда не доберёмся, только пешком? - Видимо, путь, доступный драконам - это Гиблый лабиринт. Но ты сам отказался туда лететь. Хотя если вспомнить лиловое сияние из глубины дальних его колодцев... Нижняя полоса показана именно этим цветом. Совпадение? Не думаю! Старик погрузился в раздумье. - Нет, этот путь как-то тоже не очень... С драконами надёжнее. На худой конец, пусть даже через Гиблый лабиринт. - Я тоже так считаю, - одобрил его решение носитель "азбучной" мантии. - К тому же стражников сюда вести не стоит. Сам, надеюсь, уже понял, сколь опасное знание таят эти камни... ...Из укрытия ребята выскочили, ещё не дождавшись, пока силуэт дракона с всадниками растает в золотистых облаках. - Может ли это быть правдой? - размышляла Энни, вглядываясь в разноцветную стену, которую изгибы смальтовой дорожки рассекали действительно отчётливо. - Про Арахну, во всяком случае, сходится. Но отсюда ещё не следует, что правда всё остальное. - Я понимаю. Только вот обруч больше не даёт подсказок. И это единственный намёк на то, куда нам дальше двигаться. - Странный какой-то намёк, - заметил Аврал, рассматривая повороты смальтового пунктира. - Ни тебе масштаба, ни ориентиров каких. - А и не надо! - сказала Энни весело. - Вы, пацаны, вечно втыкаете в детали и не замечаете главного. Видишь, камни внизу чёрной полосы чуть светлее остальных? - Точно! И образуют два горба... - Через ложбину между которыми и проходит дорожка. А мы ведь видели в лесу такие холмы! Окрылённые успехом, дети поспешили назад в мёртвый лес. Там, правда, выяснилось, что Кустис и Дровосек уже и сами успели обнаружить спуск между холмами. Но сомнений, что это и есть продолжение их пути, теперь не было. * * * К полёту в Гиблый лабиринт подготовились основательно. Походная одежда и снаряжение, два лучших дракона в сопровождение и четверо лучших наездников, вооружённых до зубов. Одно лишь не давало покоя Хранителю времени. Разговоры Арриго о магии и эзотерике стали настолько навязчивыми, что за ними всё труднее было, как раньше, видеть стандартную риторику, предписанную многовековым церемониалом, и попытки уловить Ружеро на естественном неверии во весь этот анахроничный древний маразм. После посещения разрушенного города его осенила ужасная догадка, что всё может быть гораздо хуже: Летописец действительно верит в то, что говорит! Это звучало дико, но, в принципе, не было совсем уж невероятным. Арриго вполне мог сойти с ума, почему бы нет. И ужас такой ситуации в том, что его поступки оказываются тогда непредсказуемыми и непросчитываемыми. Нет, лучше уж считать, что он притворяется безумцем, дабы усыпить его бдительность и замаскировать свои интриги. Какими бы хитрыми и опасным ни были козни, нуждающиеся в таком радикальном камуфляже, они всё-таки теоретически поддаются анализу. В отличие от поведения сумасшедшего. Но вскоре Ружеро стало совсем не до этих мыслей. Гиблый лабиринт назывался так не только из-за множества расщелин, поджидающих в темноте, но также и по причине выходящих из них ядовитых и дурманящих рассудок испарений. Несмотря на то, что лица были обвязаны несколькими слоями шёлковых шарфов, а драконы, на которых испарения, похоже, совсем не действовали, летели очень быстро, головокружение и тошнота не заставили себя долго ждать. Их усиливали виражи, которые приходилось делать драконам под низкими сводами с резким перепадом высоты. Драконы, выращенные рудокопами из яиц, никогда не бывали в этих краях, но всем известная необычайная их интуиция подсказывала дорогу. Оставалось надеяться, что она не переоценена, что, уходя со сложенными крыльями в пике в узких наклонных туннелях, Ойххо и летящие за ним драконы стражников знают, как будут возвращаться. Не только Ружеро, но даже Арриго уже жалел, что они впутались в эту погоню и не оставили беглецов на волю судьбы. Но каждый вынужден был продолжать её из-за другого, потому что команда повернуть обратно будет для того равносильна государственной измене и игнорированию королевского приказа. Снова расселина с лиловым заревом по всей длине. Оно гораздо ближе, чем светилось в оставленных далеко позади (и вверху) колодцах. Не просто зарево - клубящийся сиреневый туман. Драконы уверенно опускаются прямо в него! Фуксиевая дымка окутывает со всех сторон, густея и застилая взор. Непроницаемую пелену раскалывают только огненные сполохи вдали. Но вскоре внизу уже начинает развидняться, и заснеженное дно расселины пугает своей неожиданной близостью. А потом пугает по-настоящему. Тем, что оказывается обитаемым. Свирепые звери с клыками, торчащими из пасти, как сверкающие белые сабли, рассекали снежную равнину, лиловую в свете облаков. Как искры ночного пожара бросались они вверх на низко летящих драконов, и хотя допрыгнуть могли от силы до половины высоты их полёта, выглядело это по-настоящему жутко. Стражники держали луки наизготове, но не спешили стрелять, чтобы не разозлить чудовищ окончательно. Каменные стены понемногу расступались, свет от облаков становился ярче, земля каскадом убегала всё ниже, и драконы опускались вслед за ней из-под облаков. Снег постепенно пропал, в какой-то момент появились одинокие красно-синие кроны деревьев, а затем распахнулось и обрушилось огромное открытое пространство с распростёртой далеко внизу бескрайней водной поверхностью, нарушаемой одинокими островками.
Капрал Бефар: Короткая рокировка Им стоило бы заподозрить неладное и насторожиться уже тогда, когда долгий спуск неожиданно сморщился явно рукотворными, вырубленными в скале ступенями. Но это только взбодрило надеждой на скорый конец утомительного пути. Почему-то совсем не думалось о том, как встретит их Руггедо, в какую борьбу с ним, возможно, придётся вступить. Главное - до него добраться. А там уж надеяться, что книга Виллины и на этот раз не соврала. Ну и что они правильно истолковали её давнее предсказание, а не выдали желаемое за действительное. Сомнения в этом, признаться, не раз посещали каждого на монотонном спуске, одуряющем неопределённостью. Даже неутомимый оптимист Кустис время от времени сникал, и серебрящиеся во тьме листья безжизненно повисали мокрым бельём. Но каждый раз находился кто-то, подбадривающий остальных. Железный Дровосек отлично вписался в их трио, сложившееся и неплохо зарекомендовавшее себя в лесу Воюющих деревьев. Когда начинала хандрить Энни, он заводил очередной рассказ об эпизодах путешествия с её сестрой в Изумрудный город, и это служило девочке лучшим стимулом: оказывается, им, совсем ещё неопытным приключенцам, тоже пришлось переносить испытания не только подстерегающими из-за каждого куста опасностями, но также ожиданием и терпением, что порой намного, намного тяжелее. В таком настроении появившиеся ступени не вызвали ощущения какого-то подвоха. Наоборот, по ним было приятно прыгать, говоря себе, что спуск рано или поздно закончится. Но никто не ожидал, что закончится он заваленным ходом. На самом деле это выглядело не так ужасно, как звучит: завален дальнейший спуск был пустой породой из штольни, которая пересекала им путь. Ничего не оставалось, как только свернуть в неё - а это всё же лучше, чем возвращаться назад. Высокий туннель казался заброшенным. Недалеко от входа его перегораживала вагонетка почти во всю ширину. Друзья осторожно направились вглубь. Идти было неудобно: в поверхности забоя были продолбаны неглубокие желоба, служащие направляющими для толстых колёс вагонетки. Стены местами осыпались и были укреплены деревянными подпорками. - Не могли же Подземные рудокопы добраться сюда? - размышлял вслух Железный Дровосек, осматривая подпорки и, кажется, оставшись недовольным их прочностью. - Разве что сверху шахтные стволы пробили, - неуверенно предположил Аврал. - По разговору тех двоих выходит, что грот маррранов и мёртвый лес довольно удалены от их Пещеры. Но может быть, мы идём в её сторону? - Если здесь работали не рудокопы, - сказала Энни, - значит, гномы Руггедо. И тогда мы действительно у цели. - Хорошо, если так, - вздохнул Дровосек с сомнением. - Не знаю, как далеко мы до цели, но что работали здесь гномы, это однозначно, - подтвердил Аврал. Они уже поравнялись с вагонеткой. - Видите механизм, который приводит её в движение? Под целую гномскую бригаду! Проходить мимо вагонетки приходилось прижавшись к бугристой тёмной стене, которая действительно осыпалась и крошилась. Виной тому, похоже, было множество боковых ходов гномьего роста, отчётливо видневшихся за вагонеткой по обе стороны уходящего вглубь туннеля. - Надеюсь, он нас хоть куда-то выведет, и мы не упрёмся в тупик или гномьи норы, - заметил Аврал. - Вагонетку же как-то затащили... - Однозначно выведет! - иронично возвратил ему Дровосек его собственное недавнее словечко. - И дело не столько в вагонетке. Если бы тут был наш друг Страшила со своими мудрыми мозгами, он бы заметил, что шахта - это не лес, а лес - не шахта. И если в шахтах дерево не растёт, - он указал топором на ближайшую подпорку, - значит, его откуда-то принесли. У меня, конечно, мозгов нет, - стукнул в подтверждение пальцем по голове и дал насладиться гулким звоном, - но в дереве я немного разбираюсь, поэтому прихожу к тому же у-мо-за-клю-че-ни-ю. - Может быть, сверху, из мёртвого леса? - предположила девочка. - Подсушили как-то, не знаю... - Энни, поверь дровосеку, хотя и железному: дерево свежее. И к тому же лиственных пород, а не тамошние ёлки. Здесь неподалеку должен быть лес, а значит, достаточно просторная пещера и источник света. Судя по тому, как внезапно осмелел и бодро зашагал по туннелю Кустис, догадка Дровосека была близка к истине. - Но нам нужен не лес, а Руггедо, - напомнил Аврал. - Может быть, и удастся добраться до него по следам гномов, но Кастальо и его товарищи показали в Фиолетовой стране, что умеют не оставлять следов. Едва ли здесь их соплеменники изменили своим привычкам. Если только сам Руггедо пойдёт нам навстречу и захочет себя обнаружить... А ведь Стелла учила его бояться своих желаний! А ещё - не распускать язык и не сыпать именами, если не уверен, что тебя не подслушивают, а подслушав, не поймут превратно. Расплата за легкомыслие не замедлила. От чёрной бугристой стены разом отделились пять бугорков, превращаясь в крошечные фигурки в плащах с капюшонами. Без всяких слов наставили на путников маленькие луки с натянутой тетивой. Агрессивность их не вызывала сомнений, и попытки заговорить могли только ухудшить ситуацию. - Прячьтесь за спину, - сказал Дровосек ребятам. - Если с вашей стороны тоже появятся, сразу кричите. Кустис, наоборот, отважно встал рядом с ним, заполняя таким образом проход и прикрывая Энни и Аврала. - Мы пришли к вам с миром, - осторожно начал Железный Дровосек, стараясь, чтобы топор не шелохнулся на его плече. - Нам надо увидеть короля Руггедо. Пять маленьких стрел одновременно сорвались в ответ. Три из них сломались о железное тело Дровосека, две молниеносным взмахом ветвей отбил Кустис. - Значит, разговаривать вы не желаете? - нахмурил брови Дровосек, снимая с плеча топор и делая шаг навстречу. Крохотные луки были моментально перезаряжены и разразились новым залпом стрел. Он оказался столь же безуспешным, гномы снова прижались к стене и словно срослись с ней - различить их плащи на фоне стены было совершенно невозможно. Впрочем, на это и времени не было. Вагонетка, от которой друзья успели отойти на солидное расстояние, вдруг зашумела и тронулась с места, быстро набирая скорость. - Бегите! - крикнул Железный Дровосек ребятам, сердито отталкивая за спину и Кустиса, который продолжал рваться в бой. Двух неудачных залпов гномам оказалось достаточно, чтобы изменить стратегию. Разогнанная тяжёлая вагонетка, несомненно, сбила бы Дровосека с ног. Устоять против неё было невозможно. Но когда рядом нет друга Страшилы с мудрыми мозгами, блестящие молниеносные решения приходится принимать собственной порожней башкой. Убегая от бешеной вагонетки вслед за детьми и Кустисом мимо мелькающих боковых ответвлений по-прежнему гномского роста, Железный Дровосек меткими ударами топора валил каждую подпорку и колотил стены обухом. Сначала это не давало никакого эффекта, но вскоре потолок стал осыпаться. Камни падали всё крупнее и, попадая в вагонетку, уже начинали существенно её тормозить, давая Дровосеку оторваться от преследования. Наконец, стены штольни затряслись ходуном, и потолок просто обрушился, погребая под собой вагонетку. И не её одну. Обвал произошёл в двух десятках шагов от ребят и Кустиса, накрыв то место, где стоял Железный Дровосек. Энни и Аврал бросились к нему, но камни заворочались, и Дровосек выбрался на свободу, слегка помятый, но довольный. - Кажется, оторвались... У него даже воронка чудом удержалась - вернее, впечаталась от сильного удара в погнутую голову. Механизму, судя по всему, не было нанесено серьёзных повреждений - двигался Дровосек так же уверенно, как прежде. Штольня здесь практически заканчивалась - перпендикулярно вливалась через полсотни шагов в другой туннель, который шёл под небольшим уклоном - гораздо просторней и природного происхождения. Над пересечением зловеще нависал огромный скальный монолит - может быть, тоже из-за обвала осунулся. - В какую сторону идём? - спросила совета Энни. Рубиновая звёздочка, начиная с подземного леса, по-прежнему не давала подсказок. - Предлагаю разделиться, - сказал Аврал. - По-моему, не время нам сейчас разделяться, - Дровосек задумчиво покачал головой. - Наоборот, - решительно возразил мальчишка, - сейчас важно не дать загнать нас в тупик. Вы с Энни, мы с Кустисом - что, поодиночке с этими коротышками не справимся? Энни продолжала колебаться. - Я, конечно, доверяю твоему опыту, - сказала она наконец. - Но тогда возьми обруч. На всякий случай. У нас ведь с Дровосеком сил побольше будет... - Нет, не возьму, - твёрдым, не терпящим возражения голосом ответил Аврал. - Я понимаю, что ты тут главная, что ты Белый Рыцарь, что можешь просто приказать. Но ты, помимо прочего, ещё и девочка. И если невидимость может стать последним шансом - пусть лучше это будет твой шанс. * * * Вопреки надеждам Люции, ход вёл их с Астерро всё дальше вглубь горы. И закончился в просторной пещере с кристально прозрачным и глубоким озером на дне. - Это ничего, - беспечным тоном сказала Люция. - Сам же говорил, что нам не вниз, а наверх надо выбираться. А здесь обязательно отыщется то, что нам нужно. Ей очень хотелось, чтобы это оказалось правдой. Болотистая лужайка под низкими пурпурными и розовыми облаками, с горящим чёрным морем в глубине за каменной стеной казалась ей теперь очень даже уютной. По крайней мере, там растут такие сладкие ягоды, а низкие облака не только светят, но и немного греют, чего так недостаёт в здешней сырости. Но поворачивать назад желания совсем не было. Впрочем, после туннеля, тьму которого разгонял только шарик на шапке Астерро, пещера радовала хотя бы освещением. Зеленоватый свет тускло струился из-под её высоких сводов, бликуя по поверхности озера. Внизу - вокруг озера и по сторонам - было множество валунов. Обломки старых скал, смешавшиеся с песком и глиной, торчали острыми гранями. - Посмотри, тут со всех сторон расщелины в скалах вроде той, которой мы вышли, - убеждала она спутника и немножко саму себя. - Через неё раньше сток заканчивался водопадиком в озеро, правильно? - Ну да. - И наверняка он здесь такой не один. А значит, мы сможем подняться наверх другим путём. Астерро не очень разделял её оптимизм, но спорить не стал. Такие перемены в поведении Люции продолжали ему нравиться. Впрочем, активности ей, похоже, не занимать. Эвона как опеку тогда над ним взяла, задействовав самого короля! И ведь не открылось бы ничего, если бы Руфу Билану не приспичило вдруг падать в воду во время шторма... Обойти озеро, исследовав расщелины, оказалось не так просто, как то, где им довелось поплавать, и откуда начался их казавшийся уже бесконечным путь. Высокие гранитные берега обрывались в него отвесными стенами, тропинки уходили вверх и упирались там в непроходимые скалы. Приходилось блуждать и кружить в поисках прохода. Пока не стало совсем плохо. Светлое пятно на скале неподалёку вдруг зашевелилось и поднялось на короткие толстые лапы. Мощное коренастое тело зверя с желтоватой шерстью и тёмно-бурыми полосами по бокам неторопливо развернулось к ним массивной крутолобой мордой с сердитым оскалом. Вдруг его красные глаза загорелись. Он глухо зарычал и стал медленно, косолапя, приближаться к краю скалы. - Стоим, не шевелимся, - Люция крепко сжала руку Астерро, вспоминая слышанные во время охоты байки ловцов на тему "как вести себя при встрече с диким Шестилапым". Впрочем, тому эти правила были известны не хуже, и он лишь сжал девочкину руку в ответ, боясь повернуть голову. Зверь лениво разглядывал их издали, прикидывая, что это там за двуногая аномалия и представляет ли гастрономический интерес. Попятился, энергично вращая головой, всем своим видом давая понять, что потраченного внимания оно не заслуживало. А потом всё-таки прыгнул. * * * Развилка повстречалась на пути Аврала и Кустиса практически сразу. Туннель пересекался с довольно-таки крутым наклонным ходом. Мальчик решил проверить спуск, вход в который заметно сужался - видимо, водный поток, который когда-то шёл сверху, разветвлялся здесь на два рукава. Сразу же при входе пламя его факела дрогнуло, и чем дальше они с Кустисом продвигались вглубь, тем отчётливей оно отклонялось, как при тяге от сквозняка. Это заслуживало внимания, как и явный интерес Кустиса к этому спуску. Однако прежде надо было проверить конец главного туннеля и, возможно, верхний ход. Они повернули назад, но у выхода в туннель замерли, услышав шум, который доносися из дальнего его конца. Следом мимо проёма оттуда пронёсся какой-то человек. Аврал даже не успел изумиться этому, мягко говоря, неожиданному обстоятельству, поскольку тут же в проёме появилась огромная медвежья туша (раза в полтора больше обычного медведя и странной тигровой расцветки) в характерной атакующей позе. Раздумывать было некогда. Мальчик, размахивая факелом, с криком бросился на зверя. В налитых кровью глазах полосатого медведя при виде огня вспыхнула паника. Забыв о преследуемой добыче, он заметался на месте. Аврал не отступал, пламя уже лизало шерсть чудовища. С диким рёвом ринулось оно в верхний ход, спасаясь от опасности. Мальчик для острастки бросился за ним, продолжая улюлюкать и грозить факелом, но убедившись, что возвращаться медведь не собирается, а уносится всё дальше, вернулся к незнакомцу. Тот как раз, пошатываясь, поднимался на ноги. - Там девочка... подвернула ногу, когда убегали, - прохрипел он. - Я отвлёк зверя на себя, и он загнал меня в туннель... Лицо его было разбито в кровь, руки исцарапаны. Возможно, упал уже не первый раз. Чудесному своему спасению толком не верит и почти не удивляется: все мысли, на какие ещё способен - о спутнице. - Зверь убежал в боковой ход, - объяснил Аврал. - Может вернуться, если там тупик. Беги дальше по туннелю и позови на подмогу моих друзей. А мы с Кустисом её поищем. Незнакомец, кивнув, понёсся дальше по коридору. Аврал и Кустис быстро зашагали в противоположную сторону, но грохот за спиной заставил обернуться. Тот самый нависавший монолит сорвался вниз, перекрыв и туннель, и вход в штольню. Мальчишка застыл на пару секунд, но Кустис сердито продолжал тянуть его дальше. Ну да, правильно, сейчас надо прежде всего искать девочку. Или уже не надо? Словно призрак из мрака в конце коридора, прихрамывая, выросла худенькая фигурка. Аврал бросился ей навстречу... и снова замер: - Энни?! И тут же ругнул себя за глупый вопрос. Конечно же, не Энни. Выше ростом и, несомненно, старше. Может быть, его ровесница, хотя кто этих девчонок поймёт. И даже при свете факела и шарика видно, что удивлённо распахнутые глаза - небесно-голубого цвета, а не серые, как у Энни. Но, Бездна поглоти, до чего же похожа! Таинственная незнакомка при виде мальчишки и странного живого растения была поражена не меньше. Ну да, меньше всего тут ожидаешь встретить кого-то постороннего. - А где Астерро? - спросила она. - Если ты о парне, за которым гналась зверюга, то вот за тем завалом, - Аврал кивнул вглубь коридора. - С ним... всё в порядке?! - испуганно вскрикнула девочка, держась за стену. Теперь было очевидно, что стоять ей очень тяжело и доставляет невыносимую боль. - Да, - уверенно ответил Аврал. - Медведя мы прогнали в боковой ход, а твой спутник у меня на глазах успешно миновал это место, куда обрушилась скала. Он должен был кликнуть на помощь наших друзей... но теперь мы, похоже, от них отрезаны... * * * - Могла ли глыба обвалиться оттого, что зверь побежал наверх? - размышляла Энни, аккуратно обрабатывая из походной аптечки ссадины Астерро, который почему-то продолжал сверлить её удивлённым взглядом. Нет, они, конечно, и сами оторопели, когда увидели чужого человека в этих диких и безлюдных местах, но он с каким-то уж особым изумлением на неё пялится. С таким же, как на Железного Дровосека, будто и она тоже диво невиданное. Хотя высоких рудокопов даже её рост удивлять не должен. - Если гномы там всё так же бестолково перекопали - вполне могла обвалиться, - уверенно ответил Железный Дровосек. - А может быть, наши преследователи пытались пробиться через завал из штрека, а вместо этого... В любом случае, путь у нас теперь один - дальше по коридору. - Но как же Люция? - переживал рудокоп. - Если с ней Аврал и Кустис, если только их не засыпало завалом... - Не должно - они были довольно далеко от этого места. Правда, странное существо я даже не успел рассмотреть, но парень действительно отважный. - Ещё какой! - искренне подтвердила Энни, но всё же добавила: - Единственное, что грозит теперь вашей Люции - его вредный характер. * * * Судя по симптомам и внешнему виду проблемной лодыжки Люции, худшее, что могло с ней случиться - подвывих голеностопа. Впрочем, с ним бы она, пожалуй, физически не смогла бы столько прошагать, и на шок это списать трудно. В результате распухло всё так, что ничего не поймёшь. Первые меры понятны - согревающе-обезболивающая мазь Нимми Эми, тугая повязка и покой стопе. Дальше видно будет. - Послушай, - ворчал Аврал, - ты ведь в таком состоянии всё равно бы ничем ему не помогла. Какой смысл было лезть? Это же сустав, не шутки... Укор в синих глазах сливался с недоумением: - Ты странно рассуждаешь. За твоим товарищем гонится разъярённый зверь. Кроме тебя помочь ему некому. Твои действия? - Ну да... Пытаться, пока есть силы. Но... И безбашенная она почти такая же, как Энни. Но в чём-то от неё разительно отличалась. Аврал пытался представить реакцию Энни, если бы ему пришлось в такой вот ситуации возиться с её стопой. От смущения уже наговорила бы ему кучу разных колкостей. Рудокопка тоже сильно смущалась - в её открытом взгляде это невозможно было скрыть. Однако выплёскивалась вовне эта неловкость совсем иначе. Благодарность и признательность в её интонациях уживались с несколько холодным и отчуждённым тоном, который можно было бы даже принять за высокомерие... если бы опять же не этот открытый и непритворный взгляд. Как-то так и должна вести себя Прекрасная дама согласно тем идеалам, в которых он воспитывался. Во всяком случае, пока что он чувствовал себя рядом с ней как-то проще и понятнее, чем с Энни. И это обстоятельство влекло за сбой ощущение вины перед Энни, как будто он предаёт её уже тем, что допускает такие мысли и вообще позволяет себе её с кем-то сравнивать. Но как тут не сравнивать? Не в том ведь дело, что в чью-то пользу, а просто из-за их поразительного сходства. - А что это был за зверь? - спросила Люция. - Он крупнее и агрессивнее диких Шестилапых... - Шестилапых я видел только издали, хоть и в стае, - признался Аврал, затягивая ей повязку поплотнее, - но слышал о девочке, которая прогнала одного из них тем, что просто пошла на него с голыми руками. Правда, в рюкзаке у неё был волшебный башмачок, но не факт, что зверь испугался именно его. А что на вас за тварь напала - не знаю. По виду и поведению медведь, а мастью больше на тигра похож. Но у нас наверху и медведи, и тигры помельче будут. Может быть, это пресловутый саблезубый тигр? Хотя по рассказам Железного Дровосека, у них длинный хвост, которым они хлещут в ярости, как все кошки. А у этого, когда улепётывал, задница была вполне медвежья. Люцию несколько покоробило грубое слово, не принятое к употреблению при королевском дворе, но незнакомые названия невиданных зверей разожгли девчоночье любопытство. - "У нас наверху"? - переспросила она изумлённо и недоверчиво. - Значит, ты из Верхнего мира?! - Ну да, - просто ответил мальчик. - Мы шли выручать наших друзей от гномского короля Руггедо. У вас про такого слыхали? Увы, ни о каком Руггедо Люция ничего не знала, а вот о Верхнем мире у неё тут же возникла масса вопросов, обгоняющих друг друга и из-за этого пока что не заданных. Да и Авралу было сейчас не до расспросов. Следовало перебраться в более удобное место - а для начала выяснить, в какое именно. - Значит, там дальше пещера? И зверь в ней, возможно, был не один? Люция кивнула, поёжившись от свежих воспоминаний. - Тогда нам туда без вариантов, - Аврал показал на проём, в котором Кустис нетерпеливо и призывно тряс ветвями. - Почему? - спросила девочка машинально, лишь бы не молчать. - Во-первых, медведь туда не пролезет. Во-вторых, там заметно отклоняется пламя факела. Понимаешь, что это значит? - Конечно! Получается, относительно недалеко - открытое пространство... - Совершенно верно. Ну и в-третьих, посмотри на этого гражданина, который уже давно нас туда зовёт. Мало того, что он безошибочно определяет безопасные места, столь бурные эмоции могут быть вызваны тем, что он чувствует родню, и там внизу действительно лес, который искали и вы, и мы. Мальчик положил руку Люции себе на плечо, крепко её обхватил, помог подняться: - Ногу держи на весу и старайся ею не дёргать. Если не сможешь идти, скажешь. Понесу на руках, если что. - Справлюсь! - ответила девочка решительно, снова невольно напомнив ему по контрасту реакцию Энни на подобные слова в самом начале их знакомства, когда они бежали к Большой реке. Вместо Энниного порыва возмущения - сложная гамма струящихся эмоций: "Справлюсь сама, я сильная. Но если вдруг что, если придётся тебе довериться - ты же меня не обидишь, правда?" А ещё она заметно тяжелее Энни. И лучше, если переть на руках её всё-таки не придётся. * * * Опасаясь преследования гномов, продолжать путь решили всё-таки под обручем, накинув на себя верёвку. Астерро недолго удивлялся невидимости, как и говорящему железному человеку - сегодняшний день принёс уже столько сюрпризов и открытий, что эти без особых проблем дополнили их ряд. Туннель шёл без всяких ответвлений и уводил их всё дальше от друзей. Вскоре он превратился в анфиладу гротов и соединяющих их низких переходов. Кустиса, объявлявшего ранее привал, с ними больше не было, и заботливый Дровосек то и дело спрашивал Энни и Астерро, не устали ли они. - Я-то могу ещё долго шагать, пока не потребуется смазать суставы... Но остановились, когда упрямая Энни совсем выбилась из сил. Наконец-то появилось ощущение, что гномы их не преследуют, и можно расслабиться. Энни и Дровосек расспрашивали Астерро о стране Подземных рудокопов, узнав много не только нового, но и важного. Старик Арбусто оказался одним из Семи королей - более того, официально считалось, что он уже умер, и его наследник Бубала правил вместо него. Это было так же странно и подозрительно, как и проблемы Астерро с детскими воспоминаниями. Зато разъяснилось, как и почему Арбусто лишился памяти. - Значит, всё-таки вода, - торжествующе заключила Энни. - И похоже, та же самая, что в тумане. Стелла ещё говорила, что в ней частицы первозданного Хаоса, заточённого под Подземным морем. - Мы с Люцией видели это море. Правда, оно покрыто нефтяной плёнкой, которая то тут, то там возгорается и гаснет, но кажется, это только в заливе. - Но ведь ты говорил, что Источник расположен намного выше уровня вашей Пещеры, - напомнил Дровосек. - Неужели вода идёт туда из таких глубин? - А почему бы и нет? Должен ведь быть круговорот воды. Если она стекает в море из Пещеры - значит, и возвращается как-то. - Вот зря я тогда Аврала послушалась! - сокрушалась Энни. - Надо было всё-таки заказать в Изумрудном городе экстракт Тамиза. Правда, мы бы его всё равно не дождались. Но если он сработает с Арбусто... - Знаешь, мне тоже хочется проверить на себе ваш чудо-экстракт, - перебил её Астерро. - Я, пожалуй, не сразу вернусь в Пещеру, а пойду с вами, чтобы попробовать, наконец, разобраться в своём прошлом. Думаю, тогда станет ясно и то, кому оно мешало... - А может быть, ты тоже из королей? - осенило предположением Энни. - Или наследник престола, которого сместили ради другого. Такая же жертва дворцовых интриг, как Арбусто. - Не думаю, - покачал Астерро головой. - Но если так, тогда я буду лишь благодарен своим таинственным усыпителям за то, что дали мне пожить нормальной жизнью, а не королевской. О своей миссии в Подземье Энни и Железный Дровосек ему уже тоже рассказали, и Астерро проникся к ним глубоким уважением. Отправиться наугад в незнакомый мир ради спасения друзей - хватило бы его на такой отчаянный шаг? Вот Люцию бы, наверное, хватило. Как она там сейчас? И почему девочка из Верхнего мира так удивительно на неё похожа? - Я понимаю, что не смогу заменить вам Аврала и Кустиса, но смею надеться, что буду не совсем бесполезен. - Ещё неизвестно, кто из нас раньше найдёт этого Руггедо, - усмехнулся Дровосек. - Или кого раньше найдёт он, - вздохнула Энни. Они продолжили путь - по-прежнему невидимыми, соблюдая меры предосторожности. Как оказалось, бесполезные. В очередном гроте, лежавшем на их пути, чёрные бугорки и выступы скал вдруг ожили, стоило им дойти до его середины. Гномы в чёрных плащах окружили плотным кольцом. - Господа! - обратился предводитель, сбрасывая капюшон и уверенно глядя в их сторону, словно действительно их видел. - Мы вас обнаружили, вы нас нет. Играть в прятки дальше невежливо. - Хорошо, - сказала Энни, нажимая звёздочку на колечке. - А вы нас разве вежливо тогда встретили? - Мы приносим свои извинения. Виновные уже наказаны. Повелитель Руггедо, узнав, что вы не шпионите, а разыскиваете своих друзей, велел встретить вас и сопроводить к нему. - Это очень любезно с его стороны. - Да, но есть один, как любит говорить повелитель, нюанс. Он очень огорчён вашими друзьями, не оценившими его гостеприимства. Особенно Озмой, которая, по его словам, окончательно долбанулась самомнением и чувством безнаказанности. Поэтому вас он теперь готов принять в качестве не званых гостей, а пленников. Если вы согласны проследовать к повелителю на таких условиях, милости просим. Если нет, проводим обратно. Никакие варианты, отличные от этих двух, не рассматриваются. Энни и Дровосек вопросительно посмотрели друг на друга, а затем оба - на Астерро. - А что такое? - протянул тот слегка обиженно. - Я ведь уже сказал, что буду с вами до конца. * * * Спуск действительно вывел ребят в лес и действительно служил раньше водостоком. Причём и открылся, и иссяк он, похоже, совсем недавно - может быть, даже в результате деятельности гномов. Вода вымыла толстый слой почвы, и деревья вблизи выхода образовывали щупальцами корней настоящие беседки, одну из которых Аврал счёл достаточно просторной, чтобы разместить там девочку. Отверстие в скале было на виду, и если друзья смогут выбраться сюда через верхний ход или Медвежью пещеру, кто-то кого-то обязательно заметит. Птицы, пролетавшие мимо, не обращали на них внимания. В высоких кронах деревьев, и в самом деле, как и говорила ему Люция, красно-синих, шуршала, шелестела, чирикала и стрекотала многоголосая жизнь, а внизу царила тишина. Было в этой неподвижности покоя нечто, подчиняющее внутреннему голосу, который не оставлял места для страхов и забот. И всё постепенно растворялось в лесной тиши, которую беспокойные крики из листвы не нарушали, а лишь оттеняли. Когда один из этих далёких голосов смолкал, сразу же раздавался с другого конца, будто невидимые трубы играли величественный и прекрасный гимн. Люция, которой эта полифония была в диковинку, оборачивалась на каждый звук с восхищённым взглядом. Возложив заботу о безопасности девочки на Кустиса, Аврал начал собирать хворост для костра. Далеко не отходил - тишина и умиротворение могли оказаться обманчивыми, а Медвежья пещера была совсем рядом, и далеко не факт, что она не имела сюда выходов. Хотелось, конечно, дойти до обрыва и своими глазами увидеть пылающее море, но об этом пока не могло быть и речи. Розовые цветы кивали по ветру огромными бархатными головками. На упавшем стволе неподвижно замерла крупная сиреневая ящерица с немигающим, как у змеи, взглядом, который она не сводила с мальчика. Две пчелы мирно покачивались в траве, а на нижней ветке дерева сидела маленькая птичка с красивым коричневым клювом. Она чистила перья, и в её движениях была такая лёгкость, что невозможно было оторвать от неё взгляд. Заметив пристальное к себе внимание, птица вспорхнула и скрылась среди листвы. Аврал ещё успел подумать, что у неё какое-то особенное, совсем не птичье выражение глаз. Белки шалили в ветвях - в точности такие же, как в Волшебной стране, так что Аврал попытался с ними заговорить, но безуспешно. Ни одна из птиц также не пошла с ним на контакт - видимо, все животные здесь были не говорящие. Зато обнаружились знакомого вида грибы и орехи, несказанно обрадовав мальчишку. Провизии у него в рюкзаке достаточно, и даже Стеллин запас изюма почти не тронут, но теперь всё надо делить на двоих, и неизвестно, как ещё долго. Экономия не помешает, как и разнообразие меню. Если что-то под лучами лиловых сумерек выросло несъедобным, Кустис забракует. Люция тем временем вовсю наладила с Кустисом эмоциональный контакт и украшала его ветви ленточками от своего платья, от чего тот, похоже, был в полном восторге. - Вот что ты творишь? Даже Энни до такого не додумалась! - А ему нравится! - смеялась девочка.
Annie: Что-то вдруг подумалось - а ещё интереснее было бы, если бы замена девочек произошла в какой-нибудь другой обстановке так, чтобы обе стороны вообще не сразу поняли, что перед ними другой человек)) Правда, я понимаю, что так не получится, потому что девочки всё-таки разные, и отличить их несложно...
Капрал Бефар: Annie пишет: так не получится, потому что девочки всё-таки разные, и отличить их несложно У них разница в возрасте не успела нивелироваться до некритичной) 9 лет и 11 с половиной - это всё-таки принципиально, начало ж пубертата. Хотя, конечно, всё индивидуально, даже у сестёр. Но да, это было бы интересней))
Annie: Капрал Бефар пишет: 9 лет и 11 с половиной - это всё-таки принципиально, начало ж пубертата. Угу... Разница в росте может появиться заметная (вспомнила, как именно лет в 10 я взяла и резко выросла).
Капрал Бефар: Так чей же это был сон? Энни быстро поняла, почему гномы встретили их именно в этом гроте. Здесь была первая развилка, за которой раздорожья и перекрёстки пошли так часто, что начали казаться девочке сплошной паутиной. Иногда закрадывалась мысль, что их нарочно водят кругами, запутывая путь. Как бы там ни было, дорога к королю подземных гномов оказалась долгой, даже с ночёвкой. Энни под конец удалось невозможное - разговорить сурового предводителя. Тот признался, что навыки горного дела, которыми славились их предки в Европе, за тысячи лет ими напрочь забыты, так что приходится втихую подсматривать и учиться у Подземных рудокопов. Потому и первые шахты вышли неудачными. - Но у нас всё получится! - говорил он решительно и уверенно. - Мы народ с великой историей, а повелитель Руггедо - великий волшебник. Под его руководством мы встанем с колен и сделаем гномский народ снова великим. И даже выйдем к морю! А когда утомительная дорога приблизилась к концу, это стало очевидно всем и сразу. Уныние катакомб вдруг сменилось гигантским световым ковром, сплетённым из лучей ярко светящихся шариков, преломлённых в россыпи драгоценных камней по стенам и своду. Тысячи разноцветных огоньков дробились на радуги в вышине и стекали по сводам искрами. Даже пол был выложен великолепными полудрагоценными камнями, голубыми, фиолетовыми и зелеными, образующими затейливый орнамент. Искры, косо падая на него, гасли и исчезали в тонкой пыли. Потом распахнулись кристальные стены тронного зала, и драгоценные камни стали огромными, а разноцветные лучи - ослепительными. Всё пространство вращалось мерцающим хороводом, взмывающим по ступеням к прозрачному своду. В глубине зала, дышащей колючим морозом, возносился трон, вырезанный то ли из гигантской друзы горного хрусталя, то ли из ледяной глыбы. Седалище его было застелено круглым алым ковром, в центр которого падали лучи от огромных бериллов под сводом. В их перекрестии, в ярком световом пятне вырастала крошечная фигурка, отбрасывая в разные стороны громадные тени. - Дамы и господа, спешите видеть! - наиграно возгласил коротышка на троне. - Нас почтила своим посещением Фея Будущих Побед, исполняющая обязанности Белого Рыцаря, героическая победительница Бастрахны великолепная и несравненная Энни Смит из Канзаса! Всю дорогу в сопровождении молчаливого гномского конвоя Энни на все лады представляла себе короля Руггедо и свою встречу с ним. Репетировала в голове разные варианты своей речи, проигрывала, как себя поведёт в том или ином случае. Но предусмотреть вариант, что он вдруг станет паясничать, она, конечно, не могла. Он и внешне выглядел словно паяц, а никакой не "повелитель". - Итак, фея Энни, чем же мы обязаны чести вашего визита? - спросил Руггедо, щёлкнув гибкими пальцами в направлении девочки. Берилловые кристаллы в оправе над троном повернулись таким образом, что все лучи сошлись теперь на её лице. Энни зажмурилась от яркого света, закрылась от него ладошкой. - Мы, - начала она и растерялась. Пауза показалась ей бесконечной, и хуже всего было то, что Руггедо, несомненно, этого добивался. Возмутиться, психануть, эмоционально заявить, что он и так прекрасно знает, зачем они пожаловали, да ещё и распорядился доставить их как пленников? Ещё пару недель назад Энни так бы и поступила. Но сейчас она понимала, что такая реакция гному тоже будет на руку. Надо ответить спокойно, уверенно и с достоинством. Если получится. - Мы ищем принцессу Озму и других наших друзей, которые приняли ваше приглашение и пропали. И пожалуйста, не надо мне светить в глаза - это выставляет вас не в лучшем свете. Берилловые лучи неохотно, словно делая великое одолжение, разбежались в стороны. - Озма, Озма, Озма... Да, она была здесь. И злоупотребила моим гостеприимством, чем нанесла душевную травму моей тонкой чувствительной натуре, - Руггедо вскинул голову и театральным жестом поднёс ко лбу тыльную сторону ладони. Берилловые лучи закружили вокруг него хоровод. - Мы это уже слышали, сударь, - ответила Энни. - Да только не верю я, что Озма могла хоть кого-то обидеть. Она совсем не такая! Руггедо заложил руки за спину и тоже зашагал по кругу - навстречу бликам. - Ах, Энни, Энни, смелая и дерзкая маленькая Энни... Мир многогранен, и у каждой грани - свои оттенки, - он патетически провёл рукой вдоль гирлянды драгоценных камней над троном. - А ты со своим детским чёрно-белым мышлением влезла во взрослые игры. Вина здесь, конечно, не твоя, а тех, кто тебя в них вовлёк... - Так всё-таки, - недипломатично перебила Энни грозящий стать очень длинным монолог, - чем же вас так огорчила Озма? Ругедо впился в неё маленьким злыми глазками, и девочка только теперь поняла, что у него деревянное лицо. - Она не захотела играть по моим правилам! А в моём дворце, милая Энни, все играют только по моим правилам. Потому что это мой дворец, и правила здесь устанавливаю я. Даже для Озмы. Я предлагал ей этот трон - она его отвергла. Разве это не свинство с её стороны? Набросилась на меня с ножом, как бандитка какая-то, пыталась мой пояс расстегнуть. Ты считаешь, это нормальное поведение для принцессы и вообще для скромной воспитанной девушки? Или во имя Света и добра позволена любая гадость? Индульгенция на все поступки? Я еле тогда оклемался от разряда, сутки пошевелиться не мог! Её спутники тоже очень плохо себя вели. Поэтому, - он вдруг перешёл на хрипловатый фальцет, - я их наказал и поставил в угол. Имея на это полное суверенное право. Впрочем, ты можешь их забрать. Но только на моих условиях. Сопровождавшие их гномы как-то незаметно исчезли, словно растворились в кристальных стенах пещеры. Непонятное шоу Руггедо адресовалось только им троим. А скорее - ему самому. И было очевидно, что он не намерен отступать в нём от своего сценария. - И что же это за условия? - осторожно поинтересовалась Энни. Лучи снова собрались в пучок на фигурке Руггедо, и на его атласном кушаке блеснули золотом сплетённые змейки. - О, мои условия сопряжены с некоторым риском. Но ведь чего стоит дружба, если не готов рисковать ради друзей, не так ли? Я предлагаю поиграть в древнюю гномскую игру "Чик-чик, верёвочка", - он изобразил длинными средним и указательным пальцами щёлкающие ножницы. - Снип-снап-снурре. Ваши друзья находятся в соседнем зале, превращённые в игрушки и статуэтки на полках среди моей коллекции... - Это ты их заколдовал?! - Энни сжала кулачки. - Ну что ты! Это они сами, честное-пречестное слово. Но вы можете их расколдовать. Каждому из вас даётся три попытки, - Руггедо для наглядности выставил вперёд три пальца. - Если какой-то из выбранных предметов оказывается вашим другом, ему тоже даются три попытки, и попытки нашедшего его также обнуляются. Но ежели все три потрачены вхолостую... Думаю, ты уже догадалась, правда? Неудачник тоже воссоединяется с друзьями, но уже на полке. Мне кажется, это честно и справедливо. А тебе? Повисла тишина. - Шансов как-то мало, - насупилась Энни. - Мало. Но они есть. А мог бы вообще не давать. Вы на моей канонической территории, и я могу делать с вами всё, что хочу. Тем более, вы пленники, а не гости, как Озма со свитой. Я по своей безмерной доброте и щедрости даю вам шансы, вместо того, чтобы взять и казнить, например - а ты уже ворочаешь носом и говоришь, что их мало. Какая чёрная неблагодарность! Но конечно же, с белым ярлычком, затирая про абстрактное добро, да? Впрочем, победительницу Бастрахны я не смею задерживать. Я-то, в отличие от "воинов Света", умею быть благодарным. Не хочешь играть по моим правилам - я не обижусь. Гномы проводят вас в Верхний мир. - Значит, правила не обсуждаются? - Нет. Правила здесь устанавливаю только я и ни с кем их не обсуждаю. Это закон. Я сам его придумал и следую ему. По-моему, это справедливо. И если ты согласна на мои условия - скажи сейчас, потому что больше я их предлагать не буду. - Я согласна, - громко выдохнула Энни, встретив поддержку в глазах спутников. По кристальным стенам пещеры забушевало море разноцветных огней, и со всех сторон донеслась барабанная дробь. - Отлично. Тогда регламент таков. В соседний зал заходите по одному, начиная со свиты. Кто пойдёт первым? - Конечно, я! - не раздумывая, отозвался Железный Дровосек. После камнепада его корпус уродовало множество вмятин и царапин, не было больше прежней величавости и лоска от только что проведенного планового ремонта. Но шаг остался таким же твёрдым, и топор уверенно лежал на плече. - Моё настоящее сердце должно подсказать правильный выбор. А если нет - мне превращаться в неживое не впервой... Разноцветные лучи от драгоценных камней на вершинах сталагмитов соткались в световую дорожку до дверей соседнего зала. Грохот тяжёлых шагов Дровосека по ней казался оглушительным и долгим - или это собственное сердце колотилось им вслед? А когда дверь захлопнулась, потянулись долгие и томительные минуты. Леденели ноги, выступал холодный пот, а злобный Руггедо, казалось, упивался переживанием и страхом на бледных лицах Энни и Астерро. Наконец, бронзовый колокольчик над дверью задрожал и залился скорбным плачем. - Увы! - наигранным тоном возгласил Руггедо, приняв трагическую позу. - Пресловутое настоящее сердце оказалось бессильным перед поставленной задачей. Отдадим же должное отваге Железного Дровосека! - А ты ведь не говорил, что мы будем отгадывать по одному, - спохватилась Энни. - Мы же теперь не знаем, какие фигурки уже выбирал Дровосек! Руггедо ничуть не смутился: - Да, не говорил. Но ты могла бы уточнить. А теперь всё: курочка встала - место пропало. Ну что, господин рудокоп, будете ли вы играть в эту чужую для вас игру? Вы же здесь случайный человек, не правда ли? Я разрешаю вам отказаться. Это совсем не ваша война, и у вас даже не может быть уверенности, что вы на правой стороне. Потому что просто не было времени разобраться. Не будет ли разумным вовремя уйти? Гномы проводят вас в Пещеру. Астерро смерил его снисходительным взглядом: - Я мог бы сомневаться, на правой ли я стороне. Но точно знаю одно: так, как ты, правая сторона себя вести точно не станет. И бросать маленькую девочку в одиночестве - дело совсем не правое. - А я и не предлагаю бросать, - заюлил Руггедо. - Попробуй её уговорить тоже выйти из игры. Объясни математически безнадёжность задачи. А вот если ты рискнёшь и проиграешь - тогда она точно останется одна. Это как раз та ситуация, когда чёрно-белой моралью не обойтись. Разве ты способен оставить ребёнка с таким чудовищем, как я? - Я не понял - ты боишься проиграть? - прищурился Астерро. Впервые за всё время Руггедо разозлился по-настоящему - и это коренным образом отличалось от плохо играемых театральных эмоций. - Я даю тебе шанс, ничтожный человечишка! И, в отличие от этой игры, шанс реальный. Или ты всерьёз рассчитываешь меня переиграть? - Во всяком случае, попробую, - хитро усмехнулся Астерро. Руггедо вспылил ещё сильнее, но сумел овладеть собой. - Что ж - тогда вперёд! И помни, что до дверей ты ещё можешь передумать... Даже световой дорожки он его не удостоил. Только в глубине за кристальной стеной глухо стучал метроном. В дверях Астерро обернулся и послал Энни ободряющий взгляд. Ожидание в одиночку было ещё мучительнее, и скрасило его лишь то, что оно оказалось совсем недолгим. Колокольчик на этот раз зазвонил возмущённо и яростно. - Ах, вот оно как! - оскалился Руггедо. - Он попытался сыграть не по правилам. Урок с Озмой ничему не научил. А мне он казался умнее... Барабанная дробь снова зазвучала со всех сторон зала, и вокруг Руггедо зажглось берилловое кольцо. - Итак, после потраченных миньонов в игру вступает сам босс, Фея Будущих Побед! Перешагнёт ли она грань неизвестного, чтобы попытаться спасти друзей, или внемлет здравому смыслу и выйдет из игры? Оставайтесь с нами! - Слушай, - серьёзно спросила его Энни, - зачем ты кривляешься? - А что такое? - фирменный фальцет Руггедо взвился к верхним нотам, имитируя обиду. - Вот Гудвин изображал великого волшебника, будучи просто клоуном. А я, настоящий великий волшебник, могу себе позволить изображать клоуна. Кто мне это может запретить? Ты, что ли? - При чём тут "запретить"? - пожала девочка плечами. - Я просто спрашиваю - зачем? - Можно и не кривляться, - согласился вдруг Руггедо обычным деревянным голосом. Александритовые лучи легли на его лицо, оттенив кровавыми отблесками уродство страшной маски и глубину пересекающих её борозд. - Хочешь знать, откуда эти шрамы? Нет, лучше тебе этого не знать... Возрастной ценз у нас не тот. Но кривляюсь я только ради тебя, глупенькой. Чтобы не пугать. Но на Энни и это не произвело впечатления. Её детские кошмары о Волшебной стране, от которых просыпаешься посреди ночи с криками и порой не без конфуза, рождались из настоящего, искреннего страха. Но и они теперь кажутся глупыми и смешными после пережитых реальных опасностей в реальной Волшебной стране. Одни лишь глаза волков, преследовавших их с Авралом, ужасней всех фантомов собственного подсознания. Но Руггедо и пугает так же фальшиво, как кривляется. Ему хочется, чтобы его боялись. А значит, бояться его не стоит. Видимо, в широко распахнутых серых глазах эти мысли читались совершенно отчётливо. Уж во всяком случае, отсутствие страха, вместо которого - одно лишь недоумение, смешанное с брезгливостью. Поэтому Руггедо вдруг сник и неуклюже слез с трона, все лучи вокруг которого разом погасли, и подошёл к девочке, громко стуча в пустоте зала деревянными подошвами. - Энни, - сказал, глядя на неё снизу вверх, не фигляр и не чудовище, а почти что человек, - ты ещё можешь отказаться. Я в силах вернуть тебя в Канзас, к папе и маме, - цепкие пальцы забарабанили по золотой пряжке. - О нашем договоре никто не будет знать ни в Волшебной стране, ни в Большом мире. Для всех ты останешься героем... Девочка и сама не знала, что прочёл Руггедо в её взгляде на этот раз. Судя по его реакции, это было ледяное и снисходительное презрение. Он сжался от него, как от первого удара хлыстом в ожидании следующих, а затем снова неподдельно вспылил: - Жалкие, ничтожные люди! Я предлагаю им спасение, но из-за своей гордыни и запредельного самомнения они пренебрегают этим щедрым даром. И при этом я ещё и монстр в их глазах, а они в белых плащах, да? Следуй за мной и не отставай! Он зашагал к соседнему залу так неожиданно быстро, что Энни и в самом деле едва за ним поспевала. В дверях замер. - И помни, что там ты отказаться уже не сможешь! Вернее, отказ будет равносилен проигрышу и месту на полке. А то один умник уже попробовал сыграть не по правилам... В зале с коллекцией Энни всё-таки растерялась. Как-то не ожидала, что она окажется такой большой. Каменные полки, покрытые тонким слоем пыли, были сплошь заставлены разноцветными фигурками со всех концов Волшебной страны. Угадать здесь что-то с трёх попыток было совершенно неподъёмной задачей. Игра на поверку оказалась обычным издевательством. От Руггедо не ускользнуло её замешательство, разом вернув ему уверенность и кураж. - Три попытки! - воскликнул прежним шутовским тоном, вознеся вытянутой вверх рукой соответственное перстосложение. - Не исключена бонусная четвёртая, если не будешь слишком затягивать время, отрывая меня от государственных дел. "А может быть, - подумала вдруг Энни, - секрет в том, чтобы тыкать не наугад, а найти какую-то закономерность?" Она уже бегала глазами по полкам, поэтому Руггедо не увидел вспыхнувшую в них надежду. Мысль показалась девочке заслуживающей внимания. Возможно, она окажется ошибочной, но, по крайней мере, придала её поискам какую-ту осмысленность. А это уже шажок к победе. Хотя больше это походило на прыжок в неизвестность. Или прыжок на льду на коньках - сложный, с оборотами с движения вперёд. Который мало кто способен исполнить, а тебе приходится делать это первый (и, по всей видимости, последний) раз прямо на публике... Так, мысли ушли куда-то не туда. В чём тут может быть закономерность? В школе им порой загадывали логические задачки такого рода, но они были гораздо проще. В конце концов, у неё три попытки, даже если не рассчитывать на посуленную четвёртую. Определить за них правильную закономерность, чтобы потом, при обнулении, ею пользоваться - это же совсем другое, чем угадать наобум нужную фигурку из тысячи. Но пока что не просматривалась никакая. Видимо, надо отыскать лишнее, не вписывающееся в общий ряд, куда заколдованные друзья были добавлены. Беда в том, что в самом этом "общем ряду" логика не обнаруживалась - ни по тематике, ни по технике исполнения, ни по цвету. Всё было словно в нарочитой пестроте и беспорядке, как на ярмарке в их городке. Вот среди золотых с фиолетовой эмалью балерин одна почти на голову выше остальных. Явно выбивается из ряда. Если ничего лучше не найдётся, возьмём для первой попытки. Спросит, кто это - скажу "дядя Чарли". А что? Выше ростом, на одной ноге стоит, да ещё и не очень устойчиво, словно прихрамывает. Или две рыжие курочки-свистульки по сторонам от фарфорового пасхального яйца. Вылупились на него, словно выясняют, кто из них его снёс. Может быть, одна из них не настоящая, раз яйцо одно? Но какая - которая светлее или темнее? А вот человечек в странном костюме, будто мешанина из мод разных народов Волшебной страны. Шляпа голубая жевунская, но без бубенчиков, как у изумрудников, а наверху вместо шарика - кисточка, как у болтунов. Штаны жёлтые, рубашка вообще оранжевая. Никто так в Волшебной стране не одевается. Но это сейчас, а кто знает, как оно было раньше, при империи Балланагар и королевстве Феома? Фигурка на вид старинная. Какая-то волшебница или королева в синем платье. Издали выглядит привлекательно, а присмотришься к лицу - череп, затянутый высохшей кожей мумии, как у Мадам Проводницы с "Летучего Голландца" из дядиной истории. Ещё и на Арахну похоже. И кто бы это мог быть? В глазах пестрело и сливалось, поэтому Энни решила попробовать другой метод. Не всматриваться в детали, а попытаться охватить взглядом целую картину. Пестрота - она на первых порах, а когда глаз попривыкнет, чувствуется ритм. Может быть, на этом и строится расчёт Руггедо? Недаром же он её так подгоняет... - Не упустите свой шанс! Акционное предложение остаётся в силе! - верещал под ногами клоунским голосом Руггедо, но Энни, отходя для панорамного обзора полок, чуть на него не наступила. Ритма в разноцветном многообразии так и не прибавилось, однако уже пристреленный к нему глаз Энни сразу выхватил белое пятно в его геометрическом центре. Водя глазами по полкам, Энни несколько раз пробегала мимо этой фигурки, не задерживая внимание. Но теперь становилось очевидно, что вся радуга стекается к ней и вращается вокруг неё. Белая фарфоровая пастушка с козочкой. И без цвета понятно, что жевунья - бубенчики гирляндой свисают с полей шляпы. Устойчиво стоит, опираясь на посох. С козой, к которой наклонилась, протянув руку, нет общей подставки, но очевидно, что единая композиция. Белый цвет волшебниц... Голубая страна... Бубенчики... Пастушка, дочь Пастории... Энни осторожно взяла статуэтку в руку - и совершенно не фарфоровое тепло, разлившееся волной по ладони, как только по пастушке цокнуло серебряное колечко, разогнало последние сомнения. - Это Озма, - крикнула Энни, подняв её над головой. Секундное замешательство Руггедо не осталось незамеченным и убедило в её правоте. Но оно было только секундным. - Суперпредложение! Суперблиц! Девять... нет, двенадцать попыток за правильный ответ. Ценой отказа от двух оставшихся при неправильном. Рискнёшь? Энни задумалась. Звучало заманчиво. И пастушка ей ничего не подсказывала - та же ровная и живая теплота, не больше и не меньше. - А при обнулении за успешную попытку тоже останутся двенадцать? - уточнила девочка. Она уже убедилась, как хитро он формулирует свои правила и как не договаривает в них главное. - Это правильный вопрос! - возликовал Руггедо. - Значит, моё спецпредложение тебя заинтересовало. Нет, после каждой успешной попытки их у тебя станет на три больше. Пятнадцать, восемнадцать, двадцать одна... Ряд прогрессии сама сможешь продолжить - с арифметикой у тебя не настолько всё плохо. Здесь, несомненно, был какой-то подвох. Но где? У Энни уже не оставалось никаких сомнений, что пастушка - это заколдованная Озма. И неслыханная щедрость Руггедо могла преследовать только одну цель - посеять их. Но она же не купится на такой блеф для дошкольников? - Я согласна! - крикнула Энни, крепче сжимая фигурку. (Продолжение ниже)
Капрал Бефар: (Продолжение) - Тада-да-дам! - пропел Руггедо, отбарабанив пальцами по золотым змейкам на пряжке. - Спецпредложение принято! Только ещё один нюанс - мелким шрифтом, под звёздочкой. Правила суперблица предполагают угадать не только фигурку, но и ключевую фразу для её обратной трансформации. С одной попытки. И нет, - добавил он поспешно с мерзким хохотом, - согласившись на суперблиц, от него уже нельзя отказаться! Энни поникла головой. Шулеров невозможно переиграть - эта истина была понятна даже ей в её годы. И тем не менее, она так глупо дала загнать себя в ловушку. Взять и отдать победу, которая уже была у неё в руках! А главное - расколдованная Озма уж точно бы поняла принцип поиска и выигрышную стратегию. И не нужны были бы Энни эти лишние попытки. А теперь, теперь... - Ну же! - подначивал её Руггедо уже без всякого клоунского кривляния, а с нескрываемым торжеством в голосе. - Если уверена, что это Озма - расколдуй её. Теперь это зависит только от тебя, я не вмешиваюсь. Ты же Фея! Надо лишь угадать заклинание - сущий пустячок... Странно, но тепло по ладони от пастушки разливалось только сильнее. И не было ощущения полного краха. Игра продолжается, и ход за ней. Пусть он и кажется невозможным и обречённым на неудачу. Но ведь только кажется! Девочка вдруг вспомнила свои горячечные полубредовые сны в кроне Слона, шагавшего через лес Воюющих деревьев. Какой-то русский мальчик Алекс, ровесник Аврала и вроде как Белый Рыцарь, с которым они никак не могли понять друг друга, и вовсе не из-за языкового барьера. Он ей долго втолковывал, что для активации меча надо расслышать его имя, а для этого вслушаться в себя - и в меч. Отсечь всё внешнее и чужое, все влияющие на тебя факторы. Отсечь все представления и фантазии о себе самой, отсечь иллюзию времени (а время, утверждал он, и есть иллюзия). Нырнуть в бесконечность текущего момента, где есть лишь "я" и "ты", отражающиеся друг в друге, и услышать звук этого взаимного отражения, синтаксическую связь между ними. Было ли это просто сном? И чей это был сон? Тогда ей всё это казалось бесполезным - ведь она лишь удалялась от скованного льдом Меча всё дальше. Но может быть, это сработает с Озмой? Случайно ли книга Виллины "срифмовала" её с Мечом туманными словами о "сокровище Волшебной страны"? Отсекать Энни оказалось нечего - она и так была прозрачна для себя, и не мешали ей никакие мысли, потому что всё было подчинено единственной цели - победить и спасти друзей. И момент её выбора, ставящего на карту не только её собственную жизнь и свободу, был действительно космически бесконечен. Оставалось присмотреться к пастушке. Забыть о сложившемся в голове её образе, взглянуть, как в первый раз. И если уж вспомнила о Мече - там, у озера, с ней уже было что-то похожее, когда она рассмотрела и поняла взгляд каменного Гуррикапа. Только тогда это произошло как-то само собой, а теперь надо добиться этого сознательно. Стоило девочке поставить себе такую задачу, как она обнаружила то, что, казалось, нельзя было не заметить - и однако, до сих пор ускользало от её внимания. Посох пастушки был вовсе не фарфоровым, как она сама, а из слоновой кости. Из которой и настоящий скипетр Озмы. Не в нём ли разгадка? Разгадка в скипетре. В скипетре клинок (практически меч). На клинке надпись. Она случайно (случайно ли?) застала момент в ящике Стеллы, когда дядя Чарли читал её вслух. Давай же, "девичья память"! Фраза какая-то простая и хорошо известная. И в Большом мире тоже. Может быть, даже из Библии. "На круги своя"... Точно! - Всё возвращается! - звонко вскрикнула Энни, до конца не веря в успех. С той отчаянностью, рождающейся в глубине отчаяния, с той отталкивающей силой, которую обретаешь, лишь грянувшись о дно. В последние дни она слишком часто испытывала это состояние, и только сейчас начинала понимать, что все эти пережитые моменты закалили её, как закаляется в пламени клинок. Статуэтка вдруг обожгла ей ладонь, заставив её разжать. Энни с ужасом глядела, как пастушка падает на каменный пол, о который неизбежно разобьётся, и не успевала её перехватить. Но это и не понадобилось. Фигурка на глазах замедляла падение, меняя форму и превращаясь в белое облачко. Из которого вскоре сгустилась Озма - живая и целая. Только слегка обалдевшая. Впрочем, изумление быстро ушло под шквалом других эмоций, когда Энни заключила её в крепкие объятия. Почему-то последней мыслью, когда молния от золотой пряжки через клинок вошла в каждый её нерв, была странная и алогичная уверенность, что спасение ей принесёт именно Энни. Снова феерическое чутьё, не иначе. - Озма, я сделала это! - шептала девочка, уткнувшись ей в плечо и уже не стесняясь слёз. - Я смогла... - Я горжусь тобой, сестрёнка, - гладила её по голове принцесса. Энни выглядела сейчас заметно взрослее, чем в момент их расставания в Фиолетовом дворце. Сколько же времени длился её сон? Хотя нет, не сказать, чтобы сильно подросла. Многое пережила и испытала - это очевидно. Как же им с Авралом удалось одолеть Бастрахну, если Руггедо, конечно, не врал? А забытая всеми козочка внезапно ожила, заметалась по полке, опрокидывая соседние фигурки, а затем спрыгнула вниз, быстро увеличиваясь и чернея в полёте. Приземлилась на лапы уже Тотошкой, который, разумеется, бросился прыгать на обеих девочек и облизывать им всё, до чего мог дотянуться. - Что такое? Как? Это не по правилам! - верещал Руггедо. - Почему не по правилам? - возразила Энни, гладя пёсика по загривку. - Они ведь там вместе были! - Ах, да! - Руггедо с деревянным стуком хлопнул себя по лбу ладонью. - По дополнительным правилам суперблица, которые я сам же на свою голову и придумал. Но как ты смогла его выиграть? Как? - Энни, а знаешь, что говорил о тебе этот деревянный клоун? - весело спросила Озма, указывая пальцем в сторону Руггедо - нарочно себе под ноги. - Называл несмышлёным ребёнком, неспособным решать и делать сознательный выбор... - Чего? - возмутилась Энни, подбоченившись и тоже глядя на клоуна демонстративно сверху вниз. - Да, я её недооценил, - скорбно вздохнул Руггедо. - И теперь пожинаю плоды своей ошибки. - Это не единственная твоя ошибка, - заметила Озма. Но Руггедо уже пришёл в себя: - Так, заканчиваем обнимашки и слюнявки. Игра продолжается! - Что за игра? - спросила принцесса. Энни виновато опустила глаза: - Озма, ты, наверно, будешь меня ругать, но я согласилась на его угадайку. Нам надо найти среди этого всего, - она кивнула в сторону полок, - наших друзей. Тех, кто был с вами, а ещё Железного Дровосека и рудокопа Астерро. У вас с Тотошкой по три попытки с обнулением после успешной, у меня двенадцать с прогрессией. Я правильно говорю? - строго спросила она клоуна. - Правильно, - насупился тот. - Пользуйся моей добротой и неслыханной щедростью! - А что тут искать? - удивился Тотошка. - Я их сейчас живо по запаху... - Что? Как? Нет! Это не по правилам! - снова завизжал Руггедо, пытаясь щёлкнуть по пряжке и замирая с поднятыми руками. - Э, нет, - усмехнулась Озма, - твоя клятва теперь продолжает действовать. При мне коснуться пряжки ты не можешь. - А значит, больше не можешь менять правила на ходу в свою пользу! - добавила Энни. - Вот именно. Так что будь добр играть по собственным правилам честно. Я ведь правильно понимаю, что условия касались и Тотошки, без всяких ограничений? Тотошка между тем деловито рыскал по пыльным полкам. С презрением, морща нос, отвернулся от красотки-мумии, но заинтересовался винтажным человечком в пёстром наряде с кисточкой на шляпе. - Это дядя Чар-р-рли! - прорычал он, сбрасывая его лапкой. В правоте его слов все убедились через пару секунд. Моряк удивлённо озирался, пытаясь понять, откуда вместо филина в зале оказалась Энни. Озма почему-то побледнела и крепко вцепилась в Энни. Но в ответ на её испуганно-вопросительный взгляд ободряюще улыбнулась, хотя было ясно, что это стоило ей определённых усилий. Девочка перевела взгляд на дядю. - Дядя Чарли, - ахнула она, - у тебя две ноги... - А сколько их должно быть? - удивлённо проворчал тот и вдруг понял. Тупо пялился на здоровую левую ногу вместо деревяшки и не мог произнести ни слова. - Гиперкоррекция при обратном превращении в живое из неживого, - объяснил Руггедо, сам, похоже, удивлённый таким эффектом. - Я же говорил, насколько сильна амбивалентная магия этого пояса... - У меня снова три попытки? - спросил его Тотошка. - Да, - грустно поник Руггедо длинным носом. Пёсик возобновил поиски. Теперь его внимание привлекли курочки-свистульки. Он тщательно принюхивался - нет, не к одной из них, а к лежащему между ними яйцу, - а затем резко скатил его с полки со словами: "Это филин!" Яйцо полетело прямо в Руггедо, который испуганно от него отскочил, чем вызвал всеобщий смех. Из разбившегося яйца вспорхнул крошечный филин, фарфоровые осколки скорлупы рассыпались в пыль, которая, оседая на нём, постепенно увеличивала в размере. И вот уже настоящий Гуамоколатокинт обводил всех изумлённым взглядом. - С возвращением, - сказала Озма. - Извини, что оно задержалось. И ты, Чарли, извини, - спохватилась она, но тот, всё ещё разглядывая левую ногу и убеждаясь в её работоспособности, лишь плечом пожал - а за что? - Это не знаю кто, но пахнет, как человек, - пыхтел тем временем Тотошка, толкая мордочкой тяжёлую бронзовую фигурку какого-то непонятного парня лет 10-12, сидящего в набедренной повязке и что-то внимательно рассматривающего. - Значит, Астерро! - догадалась Энни и бросилась на помощь пёсику. Но фигурка уже стремительно летела вниз... - Элли? - растерянно спросил рудокоп, в упор глядя на девочку. - Кто?! - воскликнул Чарли. Услышать это имя здесь от незнакомца он никак не ожидал. Взгляд Астерро внезапно затуманился. - Я хотел сказать, "Энни", - ответил он неуверенно. - Где это мы? - Погоди, - испугалась Энни, - что значит, "где"? Ты не помнишь, как сюда вошёл, как выбирал фигурки? Руггедо ещё заявил, что ты играл не по правилам. Ты помнишь, что делал? - Ничего не помню... Выбирать фигурки отправился Железный Дровосек. Мы с тобой ждали, потом зазвенел колокольчик и... всё! - Что ты сделал с его памятью? - грозно надвинулась Озма на Руггедо. - Я? - возмутился тот. - Что я мог сделать, если не касаюсь пояса? В его памяти другие копались, с ними и разбирайся... - Итак, - снова привлёк к себе внимание Тотошка, - у меня всё ещё три попытки, и мы ищем Страшилу? Это просто: запах его соломы я различу под любой личиной. И вскоре с полки свалился жёлтый плюшевый медвежонок с глазами-пуговками... - Где это я? - спросил Страшила у Озмы, которая помогла ему подняться. - Впрочем, неважно. Я размышлял над какими-то словами Руггедо, а теперь при падении мои мудрые мозги пе-ре-трях-лись, и я не помню, над какими именно. Неостроумная игра слов о клоунах и по-ве-ли-те-лях? Нет, что-то раньше... - Как-то подозрительно все забывают именно то, что выгодно Руггедо, - качала головой Озма. Зато Тотошка весь сиял, виляя хвостиком с чувством выполненного долга. - Тотошенька, - напомнила Энни, - со мной и Астерро был ещё Железный Дровосек... Пёсик моментально поник, поджал хвостик и опустил голову. - Это плохо. Всё железо для меня пахнет одинаково. Здесь много всяких жестяных игрушек, и кто из них Дровосек, я не знаю. Жалкий, сгорбленный, забившийся в угол Руггедо снова ожил и зашёлся противным смешком: - Игра вновь становится азартной! У вас шестерых по три попытки, у Энни двенадцать, всего тридцать. Жестяных фигурок не так уж и много. Ваши шансы на успех очень высоки! Я бы вам уже и так его расколдовал, но не могу коснуться пояса. Так что сами, дамы и господа, сами... - Озма, здесь что-то не так! - с подозрением нахмурилась Энни. - Он так подстрекает нас продолжить игру, будто абсолютно уверен, что мы проиграем... - Нет, - ответила принцесса ледяным голосом, - по его правилам здесь играть больше никто не будет.
Donald: Захватывающе Тотошка нашёл дыру в правилах Руггедо прямо по заветам Гэндальфа - "полагайся на нюх"))
Капрал Бефар: Donald, спасибо! Donald пишет: Тотошка нашёл дыру в правилах Руггедо прямо по заветам Гэндальфа - "полагайся на нюх")) Есть такое )) Впрочем, Фред Астер Фред-Астерро нашёл и другую дыру, но стал жертвой нечестной игры)
Annie: А у меня после этой главы возникло впечатление... Вот всё-таки насколько мерзка и проигрышна любая клоунада )) От сарказма, иронии, насмешек в свой адрес можно злиться, от нечестной игры можно выходить из себя, но когда собеседник начинает просто паясничать - это как ничто другое показывает, насколько он слаб и жалок, что ему не осталось ничего другого, кроме как пытаться самоутвердиться таким способом. И остаётся тогда только, как Энни, сказать: слушай, ну зачем. И оставаться на своей волне, не поддаваясь ))
Капрал Бефар: Annie, ага, как обычно и в жизни, клоунада здесь обусловлена неуверенностью (не знаю, насколько очевидно это читателям, но показать это хотелось). С Озмой, особенно оставшись наедине, он практически не паясничает, потому что имеет представление о её слабостях и знает, с чего зайти. А Энни, при всех прогонах о "несмышлёном младенце", для него загадка ))
Игорь Сотников: "Впрочем, Фред-Астерро нашёл и другую дыру, но стал жертвой нечестной игры" (Капрал Бефар) А в чём заключалась эта другая дыра, и почему система очень быстро решала, что Фред-Астерро играет не по правилам? Всё-таки в тексте фанфика не поясняется, что же именно произошло с его участием.
Annie: Капрал Бефар пишет: клоунада здесь обусловлена неуверенностью (не знаю, насколько очевидно это читателям, но показать это хотелось). Ну насчёт других читателей не знаю, а мне-то сразу было очевидно))
Капрал Бефар: Игорь Сотников пишет: А в чём заключалась эта другая дыра, и почему система очень быстро решала, что Фред-Астерро играет не по правилам? Всё-таки в тексте фанфика не поясняется, что же именно произошло с его участием. Прояснится в следующей главе, не всё же сразу открывать)) Annie пишет: насчёт других читателей не знаю, а мне-то сразу было очевидно)) В вас-то я и не сомневался
Капрал Бефар: Море великое и пространное - А что такое? - возмутился Руггедо. - Ты сама говорила, чтобы играть честно. Или это касалось только меня? Опять двойные стандарты? - Честно, говоришь? Тогда объясни, что именно сделал Астерро, и почему это было "не по правилам". Вот это будет честно. - Где в правилах указано, что я должен что-то объяснять? Ответом ему был жизнерадостный смех Озмы: - Знаешь, в чём проблема твоих моральных перевёртышей, которыми ты пытался меня грузить? Все они - довольно слабые софизмы, построенные на слишком уж очевидных логических ошибках. Ты можешь навязать кому-то "не чёрно-белую" картину мира и соответствующую ей мораль (ты ведь давно ждёшь, что я о ней упомяну и продолжу нелепый спор, правда?), которая лишь промежуточное средство для достижения твоей подлинной цели: убедить, что чёрное - это белое. Но в результате теряешься в ней, если тебя самого потянуть в неё за руку. Невозможно всерьёз, а не на словах, отказаться от бинарности, потому что бинарность выбора - основа субъектности. Как нет бесконечных оттенков серого - есть вектор вполне однонаправленного движения к Свету или Тьме, Добру или Злу в каждом моменте субъектного со-бытия... Кстати, будучи Урфином, я это прекрасно понимала - целеустремлённости мне было не занимать, как и сейчас. Упрямо искала несуществующий "третий путь", "нейтральную сторону", но просто барахтаться на месте между добром и злом было ниже моего достоинства даже тогда - Гуамоколатокинт подтвердит. Ну и с простой логикой твой "не чёрно-белый" мир поэтому же не дружит - она тоже бинарна. Отрицание моральной дихотомии ведёт к отрицанию всякой логики, поэтому доказать или опровергнуть в предлагаемых тобой рамках ничего невозможно. В том числе тебе самому. Можно только заболтать демагогией. Вот так и в этой игре сыграть по собственным правилам тебе не удалось. Потому что на самом деле тебе никакие правила не выгодны - при любой честной игре ты обречён. Вот и приходится их недоговаривать и менять на ходу, а потом кричать и возмущаться. Не хочешь объяснять, какие правила и как нарушил Астерро - не надо. Но это будет равносильно молчаливому признанию, что он ничего не нарушил, а значит, ты проиграл. Всё просто и бинарно. И Железный Дровосек автоматически окажется расколдован. - Ну уж нет! - взвизгнул Руггедо. - Я у тебя тоже кое-чему научился! В том числе, обходить навязываемый выбор. Со всей его бинарностью! С этими словами он неожиданно для всех развернулся и помчался в соседний зал. После секундного замешательства Озма рванула за ним, остальные последовали её примеру. В зеркальном зале, куда вбежал Руггедо, до сих пор были только Озма и филин, поэтому для большинства лабиринт отражений, в который они попали, оказался полной неожиданностью. Было не понять, куда двигаться, где настоящее пространство, а где отражённое, и друг или его отражение находится радом с тобой на расстоянии вытянутой руки. Пару раз уткнувшись с разбега в стекло, застыли в замешательстве. Впрочем, продлилось оно не долго. Озма бросилась в угол на звон разбитого стекла. Края образовавшегося чёрного проёма ощетинились к центру острыми осколками, которые принцесса отбила скипетром, расширяя проход и обнаруживая за ним уходящие вниз широкие чугунные ступени. Проём, скрывавшийся за одним из зеркал, оказался достаточно просторным, чтобы в него пролезли даже Чарли и долговязый Астерро. Лестничные марши прилегали вплотную, оставляя вместо пролёта узкую щель, из которой далеко внизу раздавался, быстро удаляясь, гулкий цокот по ступеням. Озма уже гналась за клоуном, опережая друзей на марш. Чарли на двух здоровых ногах догонять её было не так удобно, как могло бы показаться - привыкнуть к своему новому состоянию просто не было времени, поэтому он то и дело спотыкался. Тем не менее, они с Астерро попеременно тащили за собой Страшилу. Энни с Тотошкой на руках безнадёжно от них отставала, хотя и прыгала через две ступеньки. Это приходилось делать очень осторожно - ни балансировать руками для равновесия, ни выставить их, споткнувшись, возможности не было. Хуже всех приходилось филину - кружить над лестничными маршами короткими перелётами, набирая и гася скорость, было крайне неудобно, петлять вниз в проёмах между маршами ещё хуже, хотя и быстрее, и горделивую мысль догнать таким способом Руггедо раньше всех пришлось оставить. Поначалу он держался вровень с Энни, то опережая её, то оказываясь за спиной, но вот уже, даже разворачиваясь на площадках, она не видит его на верхнем марше. Счёт маршам и поворотам, пронзившим чугунным зигзагом бездонный четырёхугольный колодец в скале, давно был потерян, даже если бы кто-то его зачем-то и вёл. Преодолённый путь казался уже бесконечным, но не было ощущения, что он достиг хотя бы половины. У каждого то и дело мелькал вопрос - зачем они, собственно говоря, мчатся за Руггедо, и что будут делать, если всё-таки его догонят? Спросить у Озмы на бегу как-то не получалось - да и не факт, что у неё самой был ответ. Впрочем, каким бы то ни было мыслям нелегко удержаться в голове при бесконечных прыжках по ступеням. А потом, как уже не раз бывало в нашем повествовании, путь сразу перестал казаться монотонным и томительным... Сначала задрожали ступени под ногами, и державшие их вертикальные стальные опоры пробудились от сна, наполнившись гулом. Энни было замерла на середине марша, чтобы понять, что происходит, но быстро поняла, что делать этого не стоило. Между ступенями и нижней площадкой образовался и стал на глазах расти зазор. Девочка, крепко прижимая к груди Тотошку, бросилась вниз. - Руку, Энни! - Астерро тоже увидел, как расходятся участки лестницы, и двумя прыжками вернулся на площадку. - Как? - сердито спросила та, опасаясь, что одной рукой пёсика не удержит. Оттолкнулась и прыгнула через довольно уже широкий проём. Рудокоп подхватил её и, не удержав равновесие, откинулся спиной на ползущую вверх стену шахты. Тотошку сдавило между ними, сердца всех троих стучали вразнобой, и не понять было, у кого громче. - Озма! - кричал дядя Чарли через марш, но почему-то совсем рядом. Энни только теперь поняла, что лестница складывается, как гармошка. Нижняя площадка, на которой лежал, пытаясь подняться, Страшила, становилась всё ближе, а забежавшей вперёд Озме грозило в ближайшее время быть раздавленной сходящимися маршами. Впрочем, из глубины уже доносился и усиливался цокот серебряных туфелек по чугунным ступеням, и вскоре дядя Чарли резким движением выдернул за руку Озму прямо с соседнего марша через совсем уже узкую щель. - Простите, ваше высочество, мы люди флотские, грубые, манерам не обучены, - Чарли даже в такой ситуации не терял чувства юмора. - Да, - Озма не переставала нервно трясти рукой, - я ж тебе всё-таки не корабельный канат! На её всклокоченной причёске чудом удержалась диадемка, а вот скипетр был потерян. Главное, серебряные туфельки на ногах. Прорвёмся! Несмотря на то, что угол лестничных маршей ежесекундно уменьшался, ступени оставались горизонтальными - просто постепенно переставали быть ступенями. Энни с Тотошкой и Астерро, Страшила, Чарли с Озмой - все были уже практически на одном уровне. Два бывших лестничных марша и две узкие площадки в их концах складывались в широкую платформу на всю площадь колодца, которая, громыхая, убегала вниз всё быстрее. Озма, задрав голову, тревожно глядела, как такая же площадка, перегородившая ствол, поднимается по стальным направляющим вверх. - Гуамоколатокинт... Если лестница там складывается снизу, успеет ли он выбраться? - Он уже давно от нас отстал, так что возвращаться ему, может быть, не так уж и далеко, - пыталась утешить её Энни. - И складывается она сравнительно медленно, - вторил ей Астерро. Принцесса покачала головой: - Будем надеяться на лучшее, если больше ничего не остаётся. А ведь мы почти догнали Руггедо... - Вот потому-то он и преподнёс нам этот сюрприз, - хмыкнул Чарли. - А ему с его ростом бежать только сподручней. Платформа уже не просто опускалась, а с грохотом мчалась вниз. Грохот образовывался сложением платформы с другими. Впрочем, по мере того, как они образовывали огромную чугунную тумбу, отдача становилась всё меньше, да и скорость начала снижаться. Так что остановилась она почти плавно - во всяком случае, обошлось без травм. Стопка из нескольких платформ возвышалась над поверхностью довольно высоким постаментом, с которого пришлось слазить, а не просто сходить. Но, конечно, во много раз больше их должно было уходить вниз. От колодца на всю его ширину шло высокое и короткое ответвление, заканчивающееся бронированной дверью в два человеческих роста. - Видно, что её давно не открывали, - уверенно сказал Астерро. - Так что Руггедо, несомненно, убежал дальше вниз, - он вдруг резко замолчал и погрузился в какое-то странное, но глубокое раздумье. Может быть, пытался что-то вспомнить - например, по какому признаку выбирал фигурки... - То есть ушёл от нас окончательно, - подытожила Озма. - Разве что Чарлиным порохом можно было бы попробовать туда пробиться, но его у нас нет. - Порох - ерунда, - машинально ответил Астерро, продолжая напряжённо думать о чём-то своём. - Если бы хороший заряд взрывчатки - но боюсь, он скорее скалу разрушит. Чарли снова оторопел, как тогда, когда услышал от этого странного парня имя Элли. - Подземным рудокопам известна взрывчатка? - спросил он изумлённо и недоверчиво. - Рудокопам - нет, - сказал Астерро неохотно, безуспешно пытаясь поймать нить мысли, которую Чарли спугнул своим вопросом. - Это опять из моих... загадочных снов. А вообще-то тут с сопроматом что-то не то. Как оно всё держится на этих стальных опорах, и как они сами держатся... - Магией, - исчерпывающе объяснила Озма. - Надеюсь, хоть дверь нормальная, без колдовских сюрпризов. Но единственным сюрпризом оказался хитроумный замок на четырёх колёсиках гномского размера, открутить которые удалось только благодаря запасной маслёнке для Железного Дровосека в рюкзаке у Энни. Скрип открывающейся массивной двери тотчас утонул в шуме прибоя, который дотоле гасился её огромной толщиной. Седые волны разбивались о берег с блестящими в вечном лиловом закате брызгами совсем рядом. Море выглядело здесь более настоящим, чем с высоты, и, несмотря на кисловатый и неотвязный запах какой-то гнильцы, впечатляло. Что уж говорить об Энни и Астерро, увидевших его сейчас впервые и совершенно неожиданно. Да и Чарли, для которого море было единственной святыней в жизни прагматика и местами циника, благоговейно притих, уже прикидывая в уме, какой могла бы быть навигация под тусклым светом подземных облаков. Приземлила всех, как ни странно, Озма. - В общем, всё не так радужно. Мы потеряли не только Дровосека, но и филина - надеюсь, не навсегда. - А ещё Аврала и Кустиса, - напомнила Энни. - И Люцию, - вздохнул Астерро. Они медленно побрели вдоль берега - как-то так само получилось, что в ту сторону, откуда пришла Озма со спутниками, к невидимой пока что расселине, в которую вытекает из моря река, бегущая вверх. Принцесса задумчиво разглядывала уступы скал. - В следующем зале за зеркальным есть балкон. Если Гуамоколатокинту удалось спастись... но он же о нём не знает. - Тем не менее, догадался, - радостно воскликнул вдруг Чарли. Теперь и принцесса видела, как от вершины уступа отделяется птица, которая, заметив их, начала снижаться широкими кругами. Вскоре филин уже осторожно мостился на подставленной Озмой руке. - Я снова чуть было не заблудился в зеркальном лабиринте, - ухнул он запыханно. - Подумал: а чего это мы все за ним рванули и бросили заколдованного Дровосека? Вернулся, но дороги среди отражений не нашёл. А тут лестница стала рушиться! Я снова туда, но не сумел пробиться. Снова в зал с зеркалами, и так за вас распереживался, что наконец-то из него выбрался. Но не назад к коллекции, а в какой-то изумрудный зал с балконом... - Ничего, это ты удачно ошибся, - Озма погладила ему крыло. Филин завертел головой: - Нет, я, наверно, должен вернуться. Теперь я знаю, что вы живы, но Дровосека ведь тоже нельзя бросать! Что если, пока Руггедо не вернулся, забрать оттуда все жестяные фигурки? А потом уже выясним, кто из них Железный Дровосек... - Увы, - печально улыбнулась Озма. - Магия узнавания так не работает. Только на месте. - Жаль. Но всё равно - я ведь теперь, гляжу, единственный, кто может туда вернуться... Странно как-то: я поступаю, мыслю и говорю совершенно вне характера. Но, Гингема подери, мне это нравится! Однако вернуться ему так и не пришлось. Пущенная с того же уступа миниатюрная стрела только чудом не попала в цель. Или же благодаря фейской интуиции и молниеносной реакции Озмы. - Все в укрытие! - крикнула она. Дверной проём надёжно скрыл их от гномских стрел, но это, конечно, была лишь передышка. - Если они начнут наступать, придётся снова запираться и держать осаду, - сказал Чарли. - Посмотрим, - ответила Озма. - Пока что только сверху стреляют и не спускаются... - Ой, Астерро, а помнишь, когда нас сюда вели, их предводитель что-то говорил про выход к морю? - воскликнула Энни. - Вроде бы они только мечтают к нему выйти. Может быть, им запрещено сюда спускаться? Тоже какой-нибудь магией. Ведь даже сам Руггедо убежал не на берег, а куда-то вниз... - Хорошо, если так. Меня как раз волнует, куда и почему он убежал, и какие ещё сюрпризы преподнесёт, - проворчал Чарли. - Ну, почему - как раз понятно, - усмехнулась Озма. - Он ведь действительно проиграл в собственной же игре, когда отказался объяснить, что за правила нарушил Астерро... - А ты так и не вспомнил? - спросила Энни рудокопа. Но тот лишь грустно покачал головой. - Вот и убежал вместе с поясом от меня и от Железного Дровосека. Чтобы он не был автоматически расколдован, а на самого Руггедо не действовала данная мне клятва... - Какой он трус! - возмутилась девочка. - Он так не считает. У него же мораль "не чёрно-белая". Нет объективных критериев чести - всё ситуативно. В собственных глазах он победитель, который всех переиграл, а мы лузеры. - Пусть себе считает, что хочет, только к другим не лезет, - проворчал моряк. - Чарли, ты наивен, как младенец! Чем громче кто-то кричит, что нет никаких абсолютных истин, а есть лишь частные мнения - тем навязчивей суётся ко всем миссионерствовать с этой "благой вестью" и тем беспощадней к отвергшим её... Между тем, гномы до сих пор себя никак не проявили. Может быть, они просто предупреждали нас, чтобы мы не пытались вернуться во дворец, как пытался Гуамоколатокинт, а преследовать не собираются? Мне они не показались такими уж агрессивными... - Ага, видела бы ты, как они нас встретили в старой шахте, - хмыкнула Энни. - Что-то у нас никак нет времени рассказать друг другу о своих приключениях... Так кто пойдёт проверить? - Я, конечно, - отозвался Страшила. - Надеюсь, выстрелить в меня огненной стрелой у них мозгов не хватит... Он скрылся за бронированной створкой двери... и вскоре вернулся с торчащей во лбу стрелой. - Кажется, я не рассыпал мозги... Моряк первым бросился ему на помощь. - Дядя Чарли, осторожней, вдруг стрела отравленная, - пропищала Энни. - И со Страшилой осторожней, - добавила Озма. - Во-первых, да, мозги, во-вторых, помнишь гипотезу Гуамоколатокинта о мешке?.. - Плавали - знаем, - огрызнулся Чарли от обеих и начал зашивать треснувшую голову Страшилы. Обе девочки наперебой предложили сделать это самим, но моряк даже не повернулся в их сторону, лишь проворчав: "Шить - не женское дело!" - Ну и зря! - обиделась Озма. - У меня бы аккуратней получилось. Шов же на видном месте! - Ничего, шрамы, как и морщины, украшают, - сказал Страшила, удивив этой сентенцией даже Чарли - настолько, что тот уколол иголкой палец. Опытным путём благодаря са-мо-от-вер-жен-но-сти Страшилы было выяснено, что гномы к балкону подпускать не собираются, поэтому идти придётся в противоположную сторону. - Плохо, - вздыхал Чарли. - Мы удаляемся от реки, которая наверняка выводит наверх. Ещё хуже, что мы вообще от неё отрезаны. Если даже здесь есть деревья... - Есть, - заметил Астерро. - Я видел целый лес, правда, на горе. - Тем более! Пусть даже мне удастся построить плавающее средство, и мы выйдем в море, - его глаза мечтательно загорелись, - и мимо балкона пройдём на безопасном расстоянии, в эту реку нас гномы всё равно не пропустят - расстреляют сверху с моста... Пока что на их пути не попадалось не только деревьев, но и какой бы то ни было растительности - даже кустов, которыми лакомились мастодонты на том берегу. Сама полоска берега у подножия неприступных отвесных скал сужалась, брызги волн уже достигали путников, а потом и вовсе пришлось перебираться через огромные камни. Продолжая при этом, перебивая друг друга и прыгая с пятого на десятое, делиться последними новостями и приключениями. За камнями берег несколько расширился и стал вместе со скалой заметно изгибаться вглубь. Последнее обстоятельство вызвало у Чарли новый всплеск оптимизма: - Может быть, эти скалы - не стена пещеры, как мы думали, - размышлял он, вглядываясь в застилающие горизонт лиловые облачка, - а столб, со всех сторон омываемый морем? И река протекает внутри него, а значит, к ней может быть какой-то подъём с берега. И гораздо ниже по течению от опасного для нас моста... то есть выше... ну, вы поняли. - Далась тебе эта река, - усмехался Астерро. - У нас вроде бы ближайшая задача - отыскать наших друзей, а ты уже думаешь, как возвращаться... Чарли не смущался: - У нас задача с тремя неизвестными. Как найти Аврала, Кустиса и Люцию. Как вернуться во дворец Руггедо и расколдовать Железного Дровосека. Вот это уже частично могло бы иметь решение, если верна моя догадка о столбе, потому что подъём может вести и к дворцу. Ну и третье, да, как вернуться в Верхний мир и в твою Пещеру. Между прочим, мы по дороге к Руггедо как раз со стороны реки видели вылетающего дракона - в точности такого же, как у вас. Значит, ваша часть Подземья сообщается с этой не только теми норами, какими вы с Люцией и команда Энни добирались сюда из ваших краёв... - И те двое в городе марранов говорили о каком-то Гиблом лабиринте, через который может лежать путь сюда, - подхватывала Энни. - Гиблый лабиринт - на то и Гиблый, - парировал Астерро. - Вполне возможно, что драконы его и преодолевают по воздуху - да нам что с того? Вот если бы вы видели здесь Шестилапых, это ещё был бы аргумент. И вообще, это могут быть какие-то местные драконы, которые хоть и родня нашим, но живут здесь в изоляции многие тысячи лет. Страшила, до сих пор молчавший и старавшийся держаться поближе к скалам, подальше от бушующих волн, чтобы не отсырело нарисованное лицо, как некогда на Дозорной башне, вдруг оживился: - Не похоже. Драконы выбиваются из логического ряда местной фауны. - Что ты имеешь в виду? - спросила Озма. - Кого мы здесь видели? Мас-то-дон-ты - раз! - Страшила загнул пухлый палец на левой руке-перчатке. - Зверь, который напал на Астерро - два! - По описанию похож на ископаемого пещерного медведя, - заметила Энни. - Вот именно, ископаемого. Вероятно также, саблезубые тигры - три! - Птеранодоны - четыре! - воскликнул вдруг Чарли. - У вас в Пещере такие птички не водятся? - Нет, - ответил Астерро, вглядываясь в парящий над морем силуэт ящера с огромным клювом и почти такого же размера рогом на голове, которым тот рулил в полёте. - А в Большом мире похожие скелеты находили. Только жили они, как утверждают, намного раньше зверушек, перечисленных Страшилой. Клянусь хоботом мамонта, всё оказывается ещё интересней, чем я думал. - Тем не менее, все, кого мы встречали, известны в Большом мире, хотя больше там не водятся, - подытожил Страшила. - А что мы знаем о животных Пещеры рудокопов и прилегающих к ней частей Подземья? - Он заложил трость под мышку и начал загибать пальцы на правой руке. Шестилапые - раз! Летающие драконы - два! Дракопауки - три! Летучие Обезьяны, тоже оттуда родом - четыре! Что их всех объединяет? - У них у всех шесть конечностей! - догадалась Энни. - Только у драконов и обезьян средняя пара - крылья. - В Большом мире известны по-зво-ноч-ны-е с тремя парами конечностей? - Мне - нет, - сказал Чарли. - В верхней Волшебной стране я про таких тоже что-то не слышал. Тогда откуда они там? И почему светящиеся облака там другого цвета? - У тебя ведь наверняка уже есть свой вариант ответа, - уверенно сказала Озма. Страшила лукаво улыбнулся: - Возможно, разгадка именно в тех словах Руггедо, над которыми я тогда так глубоко и неудачно задумался. Вспомните: он упоминал какой-то син-хро-тун-нель, за которым Чёрное Пламя с остатками сознания Бастинды и Арахны могло бы слиться с себе подобным, но физически не сможет через него пройти. А мы ведь знаем, что Чёрное Пламя - родом со звёзд, с другой планеты. Не ведёт ли этот спрятанный в Подземье туннель на планету, где э-во-лю-ци-я пошла другим путём, и у животных не две, а три пары конечностей? И предки Шестилапых, драконов и Летучих Обезьян когда-то через него прошли... - Тогда он должен находиться в той части Подземья, где они обитают? - спросила принцесса задумчиво. - Где золотистые облака, где Пещера рудокопов, бывший грот марранов? - Выходит, так. Может быть, сами облака - результат его работы. - Страшила, ты гений и величайший ум Волшебной страны! - Я знаю, - скромно потупился соломенный мудрец. - Сморите, что получается, - с сияющими глазами начала объяснять Озма. - Руггедо говорил, что не властен над той частью Подземья, которую объявил своим владением Бофаро и где теперь царствуют его потомки. Как не была над нею властна и Арахна. Тогда и к синхротуннелю у него нет доступа... Я всё не могла понять, зачем Руггедо так настойчиво предлагал мне короноваться на Подземье. Конечно, это в его характере и для его чувства чёрного юмора - посадить меня марионеткой на троне. Кукла, играющая хозяином, творение, управляющее создателем... - Да, это должно доставлять ему удовольствие, - согласился Чарли. - Одна проблема - он для такого слишком честолюбив. Царствовать не открыто, а из-за занавески - слишком болезненный удар по его самомнению и по стремлению к обожанию, которое он не готов делить ни с кем. Мне слишком знакомы эти собственные, Урфиновские черты характера, доведенные им до карикатуры, чтобы говорить об этом достаточно уверенно. Здесь что-то не так. Но если вспомнить, что я законная наследница Балланагарской династии, а Бофаро - изгнанник и самопровозглашённый король, самозванец... Моя коронация автоматически аннулировала бы охранную магию короны Семи владык, и Руггедо в результате получил бы доступ к синхротуннелю. Зачем это ему - вопрос другой, он о нём знает явно больше нас. (Продолжение ниже)
Капрал Бефар: (Продолжение) - Звучит правдоподобно, - согласился Чарли после недолгого раздумья. - И в самом деле, многое объясняет. - Многое, - подхватила Озма. - Но не всё. Если бы дело было только в этом, то почему Руггедо пытался склонить меня именно к "амбивалентной магии"? Все его объяснения - от "стать единственной в своём роде" до "взлома мироздания" выглядят больше как заманухи, попытки убедить (и довольно, надо сказать, наивные), нежели реальная причина. Озма подбила камушек носком серебряной туфельки, задумалась, глядя на игру волн, бестолково толпящихся у берега, словно отара грязных овец. Море, взбаламученное и мятое, с тихим стоном тоскливо колыхалось под угрюмым заревом низких малиновых облаков, разбивая их отблески на мелкие осколки, которые гнало ленивыми зигзагами волн и растворяло в сероватой пене. - Может быть, я выдаю желаемое за действительное, стараюсь думать о нём лучше. В конце концов, та самая пуповина, в обратную сторону... Мне кажется, Руггедо, как и мне в своё время, претит чистое зло. Знаете, ведь отдаться ему с такой полнотой, какая требуется для злого волшебства, способен не каждый. Выбор стороны зла - это выбор смерти и бесконечного распада. Выбор пустоты и отчаяния. Выбор тьмы - не романтической, которой дурят головы неофитам "тёмной стороны", а убийственно тоскливой, убивающей мозг своей непроглядностью и непроницаемостью, как те ходы и штреки, которыми все мы, хотя и разными путями, сюда спускались. Только она ни на шаг не разгоняется светом шариков и факелов, а гасит его, уплотняясь настолько, что становится осязаемой. Даже Долина Смертной Тени, где некоторым из нас довелось побывать - это ещё далеко не оно. Хотя, не скрою, в своё время я отправила туда Бастинду и Гуамоколатокинта с надеждой, что неприглядность чистой Тьмы их ужаснёт и отвратит от зла. - Отвратила, - хмыкнул филин. - Пока оттуда не выбрались и не оклемались... - Мы в своей жизни постоянно делаем шаги в её направлении, но сознательно посвятить себя ей способен не каждый. Сами заигрывающие со злом называют это слабостью, и пусть называют - это необходимо им самим для постоянного самооправдания и убеждения себя в правоте своего пути, свернуть с которого у них нет сил, но и радости он не приносит. Впрочем, считать это добродетелью - тоже большая ошибка. Это просто природная чистоплотность и брезгливость. У Урфина она была - как рудимент моего настоящего характера. Поэтому путь чистого зла был не для него - Гуамоколатокинт не даст соврать. - Угу. Я видел, что из тебя не выйдет преемника Гингемы, и меня это страшно огорчало. И дело было вовсе не в отказе есть мышей и пиявок. - Тем более, пиявок с голодухи я есть бы вполне мог. А вредить людям просто "потому что могу" и получать от этого удовольствие - это было не моё. Причём сам действительно считал это слабостью и страдал от этого. Потому и искал третий путь, между добром и злом, пройти, не забрызгавшись ни тем, ни другим... - Но Бастинда тоже считала, что возможно сотрудничество злого и доброго волшебства, - вспомнил филин. - Очень злилась, что вы не позвали её на помощь, когда останавливали Предвечную Тьму из Долины. Мол, она бы тянула энергию извне и передавала её вам. А вы, дескать, отказались из-за моральных предрассудков и заботе о чистоте белых плащей... - Бастинда могла говорить тебе всё, что угодно, - фыркнула Озма, - но сама она прекрасно понимала, что никакое сотрудничество здесь невозможно, возможна лишь капитуляция добра перед злом. И умножение Зла - не та цена, чтобы сдерживать Хаос. А вот Руггедо... Я сейчас пытаюсь понять, почему он не просто хотел меня короновать, но до последнего добивался, чтобы я совмещала в себе зло с добром - и прихожу к выводу, что ошибалась, когда заявила ему, что проповедь "не чёрно-белого" мира для него просто демагогия для достижения своих целей. Просто у меня в голове не укладывалось, как можно всерьёз верить, что Порядок и Хаос, жизнь и смерть, бытие и небытие, "да" и "нет" - не взаимоотрицающие полюса, в выборе между которыми нет никаких полутонов (тем более, всяких серо-буро-малиновых цветов, неизвестных природе не только в радуге, но и в грязных лужах), а всего лишь "разница температур" на непрерывной шкале всеобщей относительности. Мне казалось, человек, для которого это не просто лозунги, а работающие жизненные принципы, должен быть дезориентирован в пространстве настолько, что ложку ко рту поднести не в состоянии. Но я, кажется, не учла, что бывший Эот Линг - действительно некий слепок с характера Урфина Джюса. Который передал ему эту собственную брезгливость ко злу. При этом почему-то не смог передать другого - самокритичности, доходящей порой до беспощадности, умения судить себя, а не только оправдывать. А может быть, и передал, так он же начал себя переделывать... - Кстати, Озма, - перебила её Энни, - а откуда у него эти шрамы? Он на что-то такое намекал... - Какие ещё шрамы? Ах, эти... Я же говорю - переделывать себя начал. Да как-то криворуко. И не потому, что я ему руки криво привесила, а просто самому так нравится. Ну и пускай. Но что получается? С урфиновской брезгливостью ко злу, урфиновским самолюбием, но без урфиновской самокритичности получилось странное комплексующее существо, больше всего на свете переживающее, что его поступки окажутся неприглядными. Я всё понять не могла - почему, говоря о "чёрно-белой морали", он всё время выворачивает так, будто я применяю её не к себе, а к другим, на кого-то другого ярлыки вешаю. А он точно так же не может понять, как можно судить себя и вешать "чёрные ярлыки" на те или иные собственные поступки. Он уверен, будто позиционирующий себя на стороне света априори объявляет все свои поступки правильными и мотивированными именно борьбой со злом. И так же, как для меня нелепо и бредово звучит эта мысль, для него бредом окажется то, что на самом деле думаем на этот счёт мы, носители "чёрно-белой морали". Поэтому чтобы не признавать свои поступки плохими, ему проще объявить, что не существует объективного добра и зла и прочие безумные глаголы о "разноцветном мире". Решить проблему путём её отрицания. Да, это проще, чем работать над собой и идти к Свету, спотыкаясь, сворачивая, блуждая и набивая шишки. И жить так намного спокойней. Вот Гуамоколатокинт был на стороне зла принципиально и идейно, без всяких костылей "неоднозначности"... - Угу, - подтвердил филин. - Потому что они таки для слабаков. - У тебя были убеждения ("понятия", как ты говорил), которыми ты не хотел поступиться ради собственного комфорта. Пусть людоедские, но они были. Предпочёл отправиться с Бастиндой в Долину Смертной тени, нежели принять мою дружбу. Зная и понимая, что такое зло, увидев его глубины и ужаснувшись им, ты знаешь теперь, куда и как от него удаляться. А куда может двигаться Руггедо, если он и в самом деле верит в "разноцветность", а не просто про неё втирает? Не имея никаких ориентиров и центра координат, он вынужден выстраивать координаты от самого себя. "Служить повелителем у клоунов", как он нам тогда рассказывал. А это тупик. Мы удивлялись, почему он на ходу меняет правила своей дурацкой игры - а для него это, оказывается, вообще базовый жизненный принцип. "Нравственным является то, что я сейчас делаю". Как жаль, что я начинаю понимать это только сейчас, и перед его побегом наговорила ему кучу глупостей, судя со своей колокольни. - Ничего, - усмехнулся Чарли, - сам-то он только со своей и судит. - В том-то и дело! Ему простительно. В его выдуманном "не чёрно-белом мире" с оттенками серого и относительной разницей температур все мыслят принципиально одинаково, несовместимых мировоззрений не бывает, потому что не бывает никаких полюсов. Но я-то живу в реальном мире бинарных оппозиций и дихотомий. Могла бы и раньше догадаться, что он просто психологически неспособен осуждать собственные поступки, что для него это смерти подобно - и всё бы стало на свои места. А я своим обвинением в лицемерии лишь отзеркалила его собственные слова и его мышление. Вот же дура! Теперь надо обязательно ему это всё объяснить при встрече... - Зубы птеранодона, оно тебе надо? - Чарли картинно схватился за голову. - Что-то кому-то объяснять - это же полная... безнадёга. Тем более, при такой полярности взглядов и характеров... - Надо, - упрямо ответила Озма. - Он всё-таки творение моих рук. - Э, дорогуша, неужели он тебя всё-таки поймал в эту ловушку? "Ты за меня в ответе до конца"... Озма усмехнулась: - Нет, не поймал. Но и недосказанностей я не хочу. И потом, похоже, что для него самого эта "пуповина" даже ещё важнее, чем он говорил мне, кода мы остались одни. Подсознательно я остаюсь для него создателем и "повелителем". И это, видимо, главная причина, хотя, вероятно, непонятная и ему самому, почему он хотел усадить меня на трон, а не царствовать сам, и почему я должна была оставаться хотя бы "частично доброй" волшебницей. Конечно, его ошибкой было попытаться прельстить меня "добром и злом в одном флаконе", хотя я этого мёда с дёгтем досыта наелась ещё Урфином. Иллюзия "третьего пути" над добром и злом, его исключительности и крутизны, после случившегося осознания того, что всё это время был полностью и безраздельно на тёмной стороне, утешаясь примитивным самообманом, вызывает только аллергию. Но для него было важно, чтобы не только он сам, но и я одобряла его поступки, причём с позиции Добра, вешала на них "белые ярлыки", комфортила его и укрепляла его самомнение, которое так ему приходится накручивать только пафосом, демагогией и лицедейством для самого себя. В роли абсолютной верхушки пирамиды ему неуютно. Его неосознанно ко мне влечёт и тянет. На худой конец - статуэткой на полке, но я ему нужна. И если это действительно так - что же, я готова продолжить с ним разговор. Но не по его постоянно меняемым правилам и не в синем платье. Берег вскоре раскинулся на солидную ширину, террасами поднимаясь к утёсам. Появилась какая-никакая растительность - недостаточная для плота, о котором мечтал Чарли, но для костра, который был сейчас весьма не лишним, самое то. Волны разбивались о берег далеко внизу, сыроватые дрова и засохшие толстые травянистые стебли нехотя потрескивали, тяжелые искры рассыпались по сторонам, и так же размеренно текла беседа - как бывает всегда, когда уже собраны пенки с горячих новостей после долгой и драматической разлуки, а напряжённо поджидаемая опасность так и не соизволила себя обнаружить. Торчащие вокруг ветки кустов казались скоплением чёрных щупальцев, увенчанных острыми шипами. Они были от верхушки до половины прикрыты крошечными красно-синими листьями, и только в нескольких местах у корней лепился плотный мох. Огонь слегка дрожал, разбрасывая по лицам светлые отблески. Тусклые лиловые облака неторопливо скользили над морем. - Но всё-таки выходит, что "амбивалентная магия" пояса Арахны действительно необычайно сильна, - подвёл итог Чарли, разглядывая здоровую левую ногу. - Да, - с каменным выражением лица признала Озма, - сила взаимодействия доброй и злой магии на пряжке собрана огромная. Только она очень опасна и плохо управляема. Вследствие именно того, о чём я раньше говорила. Даже Арахна, судя по гномским летописям, использовала её только для усиления заклинаний из книги, а не работала с нею непосредственно, как Руггедо. Но он, который при всех своих запредельных амбициях всего лишь глупый деревянный клоун без капли собственного магического потенциала, этого не понимает. - Дядя Чарли, - неожиданно прозвенел голосок Энни, - эта самая ги-пер-кор-рек-ци-я произошла не просто так. Пояс взял магическую силу от Озмы и усилил её... - А ты откуда знаешь, ябеда? - оторопело уставилась на неё принцесса. Энни смущёно опустила взгляд в середину пламени. - Ну, я же теперь тоже чуть-чуть фея... Просто у тебя вид был такой же, как тогда в Канзасе, с Тотошкой... - В общем, да, - нехотя призналась Озма. - Сама не знаю, как так вышло. Когда я ударила в его пряжку клинком, пытаясь расстегнуть, между мной и ею установилась непонятная связь. И во время превращения Чарли... Я ни о чём таком не думала, и моя магия здесь совсем не действует. Но вот как-то случилось, взяло и потянуло силу без спроса... Считай, это наш с Руггедо тебе подарок. Чарли собирался что-то сказать или спросить, но всех отвлёк возглас Астерро. Он растерянно глядел на фигурку, вытащенную из кармана, куда зачем-то полез. Жестяная свистулька из страны свистунов, сделана довольно грубо. Барашек с рогами, весь какой-то хилый и недоразвитый. - Я наконец-то вспомнил, - шептал Астерро. - Мне тогда пришло в голову, что с фигурок давно не вытирали пыль, а Железный Дровосек был превращён только что, поэтому пыль на него осесть не успела, и рядом с ним должна быть стёрта. Ну и... Помню, как нашёл его, как взял с полки, а потом - всё... Как он оказался в кармане - не понимаю. Видимо, успел сунуть машинально. - И в чём же ты нарушил правила? - возмутилась Энни. - Всё было честно! - Ты всё ещё веришь, что с Руггедо можно играть честно? - кисло скривилась Озма. - Взял и придумал на ходу новое "правило", что искать надо было только нас, а не Дровосека. Типа, он же был ещё на свободе, когда началась игра... Зато теперь понятно, почему он так подстрекал нас искать Дровосека на полках. Где его просто не было. - Вот же гадина, - насупилась девочка. - По крайней мере, Дровосек с нами, хоть и заколдованный, - Озма осторожно погладила барашка указательным пальцем. - Жизнь постепенно налаживается! Сюрпризы, однако, не закончились. В лиловых лучах над морем проплыли три новых силуэта. - А вот это уже не птеранодоны, - сказала Озма. - Ваши драконы, Астерро? - Наши, - подтвердил тот и вдруг нахмурился. Нахмурилась и Энни. Она уже видела такой же силуэт под золотистым сводом марранского грота. В точности такой же. Поэтому знала, что два выроста на шее каждого дракона - на самом деле всадники. Мигом вспомнив и дядин рассказ о выпущенной стреле, и разговор тех двоих о каких-то беглецах, и то, как отреагировал на его пересказ Астерро, она нажала рубиновую звёздочку, взяла на колени Тотошку, ухватила дядю за рукав: - Друзья, беритесь за руки! Озма ошеломлённо наблюдала, как исчезают друг за другом сидящие вокруг костра, сама ощутила прикосновение невидимой пухлой руки Страшилы. Реакция Энни её больше не удивляла: драконы приближались, и наездников теперь различали все. Удивляло её совсем другое. - Энни, у тебя здесь работает обруч?! - Ну да, а что такое? - удивилась та в свою очередь. - Не работал только в городе марранов, потому что там уже заканчивалась Волшебная страна... - Да как тебе сказать - "что такое"? У меня, как ты знаешь, ни туфельки, ни свисток в Подземье не работают... - Может быть, дело в магии Гуррикапа на нём? - предположила Энни. - Скорее всего, в ней. Я всё время о ней забываю... Сделать невидимым сам костёр, конечно, не удалось, и он предсказуемо привлёк внимание всадников. Им было очевидно, что зажжён он людьми и совсем недавно, а значит, далеко уйти они не могли. Самих же драконов невидимость, похоже, не обманывала, они чувствовали их присутствие и, кружа над костром, опускались всё ниже. Озма запоздало скомандовала двигаться аккуратными перебежками, не разжимая рук, с открытого пространства вглубь скальных расщелин, куда ящеры не доберутся, а люди не обнаружат. Но пробежать успели только половину пути. Относительно недалеко от берега море вдруг забурлило, выстрелило высоким фонтанчиком, а затем грязная пена начала быстро расступаться и стекать по блеснувшей под лиловым заревом чёрной спине кита. Драконы заметались в панике и врассыпную, не реагируя на окрики наездников, полетели прочь.
Капрал Бефар: На этой явно "неоднозначной", хотя наверняка не "интересной" ноте автор имеет сказать следующее. С начала ноября написано 51370 слов (согласно официальному счётчику ФБ, то есть без тире и звездочек) или > 344 тыс. знаков. Минимум NaNoWriMo, таким образом, досрочно перевыполнен, я могу честно уйти в запой творческий кризис на полгода. Но обещаю этого не делать. А вот продолжать придерживаться графика и выкладывать оставшиеся три (а может быть, теперь их получится больше) главы через день, чтобы закончить 30.11, не обещаю. Оставляю за собой право порастягивать удовольствие. Во-первых, грядут весьма непростые события с вотэтоповоротами и сопутствующие им столь же непростые переживания, поэтому и автору, и немногочисленным читателям нужны паузы чуть длиннее. Во-вторых, грядёт фест кроссоверов, и пусть себе грядёт. В любом случае, между 30.11 и 31.12 23:59 фанфик будет закончен ))
Игорь Сотников: Очень жду продолжения. Получается, что у героев, побывавших во дворце Руггедо и выигравших у него в игре с превращениями, сейчас задача, как минимум, во-первых, расколдовать Железного Дровосека; во-вторых, найти в этой большой нижней пещере ещё 3 героев - Аврала, Кустиса и Элли-Люцию, которые некоторое время назад оказались отделены от них обвалом. А у меня всё-таки вопрос: так 3 или 4 человек они должны найти в этом нижнем мире? С ними ещё был Руф Билан. Вопрос в том, действительно ли Руф Билан утонул - или он всё-таки мог оказаться ещё в одном таком же большом пузыре, как и Астерро и Элли-Люция, только мог выплыть не в промежуточной пещере под водопадом, а чуть позже - уже в нижнем мире, ближе к подземному морю. Если Руф Билан действительно утонул, то здесь возникает какой-то очень нехороший прецедент во всех историях о Волшебной стране, особенно по сравнению с волковскими произведениями: получается, что он 1-ый персонаж во всех историях Волшебной страны, который погиб не где-нибудь, а на рабочем месте. Чего только не было в произведениях о Волшебной стране, но всё-таки непосредственно "в кадре" тяжёлых несчастных случаев на производстве, да ещё со смертельным исходом там не было. Конечно, я понимаю, что в Волшебной стране может быть всякое; однако по всем законам жанра получается, что этот случай - АБСОЛЮТНО не поучительный и несправедливый - ВНЕ ЗАВИСИМОСТИ от того, какие прегрешения водились за Руфом Биланом до того. Фактически данный случай в рамках произведения во многом обесценивает ценность труда. Вот можно ли мысленно представить себе, что в каноне в ЖТ Урфин Джюс, который только-только встал на путь исправления, вдруг погиб бы примерно так же от какого-нибудь несчастного случая за какой-нибудь работой? Вот как бы это воспринималось? Не говоря уже о том, ЗА ЧТО И ВО ИМЯ ЧЕГО должно страдать непосредственное начальство Руфа Билана в этом фанфике! Плюс ко всему, в этом фанфике Руф Билан погиб не просто каким-нибудь образом, а утонул. И сама возможность терпеть бедствие именно от воды в том или ином варианте, а также умереть от воды, утонуть у меня вызывает очень нехорошие субъективные ассоциации с некоторыми событиями, с которыми пришлось столкнуться мне и моему окружению, причём достаточно большому окружению, в этом году.
Annie: Капрал Бефар пишет: В любом случае, между 30.11 и 31.12 23:59 фанфик будет закончен )) Что, уже? У меня почему-то было впечатление, что тут ещё ого-го сколько всего должно быть) Игорь Сотников пишет: Если Руф Билан действительно утонул, то здесь возникает какой-то очень нехороший прецедент во всех историях о Волшебной стране Не вижу ничего нехорошего. Такого персонажа мне лично совсем не жалко, и без разницы, погиб от на производстве или ещё где. Игорь Сотников пишет: однако по всем законам жанра получается, что этот случай - АБСОЛЮТНО не поучительный и несправедливый - ВНЕ ЗАВИСИМОСТИ от того, какие прегрешения водились за Руфом Биланом до того. Не соглашусь. Именно прегрешения и определяют по законам жанра судьбу персонажа. А вовсе не место гибели. Игорь Сотников пишет: сама возможность терпеть бедствие именно от воды в том или ином варианте, а также умереть от воды, утонуть у меня вызывает очень нехорошие субъективные ассоциации с некоторыми событиями, с которыми пришлось столкнуться мне и моему окружению, Эммм... Вам не кажется, что автор не обязан отвечать за ваши личные ассоциации?))
Sabretooth: Игорь Сотников пишет: Не говоря уже о том, ЗА ЧТО И ВО ИМЯ ЧЕГО должно страдать непосредственное начальство Руфа Билана в этом фанфике! Начальству ничего не будет, надо на рабочем месте соблюдать технику безопасности. Тем более человеку, вся жизнь которого была связана с водой (был смотрителем дворцовой умывальни при Гудвине, потом сломал Священный источник).
Капрал Бефар: Игорь Сотников, Sabretooth, Annie, спасибо Игорь Сотников пишет: Вопрос в том, действительно ли Руф Билан утонул - или он всё-таки мог оказаться ещё в одном таком же большом пузыре, как и Астерро и Элли-Люция Вот любите же вы спойлеры )) Но ладно, скажу - ТАКОЕ не тонет))) Поэтому последующие ваши рассуждения немного в сторону от замысла) Annie пишет: У меня почему-то было впечатление, что тут ещё ого-го сколько всего должно быть) Хм, да СКОЛЬКО же можно)) Уже 156 425 слов, 26 авторских листов... Пора уже и закругляться. И готовиться к прилёту рамерийцев))
Annie: Капрал Бефар пишет: Хм, да СКОЛЬКО же можно)) Уже 156 425 слов, Ну-у... Объём, конечно, серьёзный... *сказал человек, написавший ТиХЖД почти в 300 000 слов* шучу, вам виднее, конечно)) Просто у меня пока, с читательской точки зрения, нет ощущения, что повествование приблизилось к концу. Ну или хотя бы к промежуточному концу) сейчас ещё пока Руггедо поймают, пока две компании друзей встретятся, пока выберутся наверх, пока Элли и Фред вспомнят себя, пока всю ВС в порядок приведут... Конечно, может быть, я и ошибаюсь в ощущениях )) Ещё интересно, перед третьей повестью Энни и остальные гости из БМ должны домой вернуться или будут Пришельцев тут ждать?)
Капрал Бефар: Annie пишет: Объём, конечно, серьёзный... *сказал человек, написавший ТиХЖД почти в 300 000 слов* Человек, написавший ШКТЛК и впервые спустя десять лет выяснивший, что в ней всего-то около 267 500 слов (слабак!), назидательно замечает, что тут многое зависит от содержания и от жанра. Попробовали бы вы в мечети ВЭ раздуть в такой объём. Кстати, я даже представляю, как это могло бы выглядеть, но это была бы совсем другая книга (вернее, уже третья)) Ну и главное - на фоне "Серебряного башмачка" в жалкие 59 000 выглядит как-то несоразмерно (а я год назад искренне думал - ну максимум в полтора раза больше получится...) Annie пишет: Конечно, может быть, я и ошибаюсь в ощущениях )) Главное тут - не ошибиться в прогнозах, как оно должно закончиться))
Annie: Капрал Бефар пишет: назидательно замечает, что тут многое зависит от содержания и от жанра. Попробовали бы вы в мечети ВЭ раздуть в такой объём. Спасибо, что напомнили мне, какой я неопытный автор)) Да я понимаю это всё) особенно учитывая, как в последние дни выпиливаю "воду" из того же ВЭ... Капрал Бефар пишет: Кстати, я даже представляю, как это могло бы выглядеть, но это была бы совсем другая книга (вернее, уже третья)) Я тоже. Может быть, этот вариант мне бы даже больше нравился, там было бы больше мыслей от меня... Но вряд ли понравился бы хоть кому-нибудь ещё)) так вон хотя б мэтр почти одобряет... Капрал Бефар пишет: на фоне "Серебряного башмачка" в жалкие 59 000 выглядит как-то несоразмерно Почти в три раза больше, однако) Капрал Бефар пишет: Главное тут - не ошибиться в прогнозах, как оно должно закончиться)) Что касается меня, то я прогнозы стараюсь не строить)) за редкими исключениями, когда скорее пытаюсь понять авторскую задумку и гадаю - так будет, не так? А в остальном - автору виднее ж)
Игорь Сотников: "Именно прегрешения и определяют по законам жанра судьбу персонажа" (Annie) Если говорить о прегрешениях Руфа Билана в этом фанфике, то их здесь как раз вроде бы меньше, чем в каноне. Как я понимаю, в этом фанфике Руф Билан не разрушил Священный источник с усыпительной водой, а также не служил Арахне. И Арахна или Бастрахна к этому времени уже побеждена.
Sabretooth: Игорь Сотников пишет: Если говорить о прегрешениях Руфа Билана в этом фанфике, то их здесь как раз вроде бы меньше, чем в каноне. В каноне Страшила отправляет Руфа Билана на второе усыпление и говорит следующее - Тебя увели гномы, посланцы Арахны, - перебил Билана Страшила. - Нам все это известно. Мы знаем, что ты попал в руки колдуньи, когда из тебя можно было вылепить что угодно. И это смягчает твою вину (...) Тебя усыпят ненадолго, на месяц-другой, а после этого перевоспитают по-настоящему. Отправляйся в Изумрудный город и передай Ружеро, что я прошу сделать из тебя порядочного человека. То есть Страшила прощает Билану все его прегрешения и после второго усыпления и пробуждения от него Билан становится полноправным гражданином ИГ и хорошим человеком, и никто его прошлым не попрекает, как не попрекают Ментахо и других королей. В ТЗЗ Руф Билан уже не действует, то есть, видимо, он занимается каким-то своими новыми занятиями наравне с остальными гражданами ИГ. Капрал Бефар пишет: ТАКОЕ не тонет))) Я тоже был уверен, что Руф Билан не утонул. Такой мощный персонаж-символ, игравший в нескольких книгах гексалогии одну из главных ролей, не мог просто так взять да утонуть
Игорь Сотников: "В каноне Страшила отправляет Руфа Билана на второе усыпление и говорит следующее цитата: - Тебя увели гномы, посланцы Арахны, - перебил Билана Страшила. - Нам все это известно. Мы знаем, что ты попал в руки колдуньи, когда из тебя можно было вылепить что угодно. И это смягчает твою вину (...) Тебя усыпят ненадолго, на месяц-другой, а после этого перевоспитают по-настоящему. Отправляйся в Изумрудный город и передай Ружеро, что я прошу сделать из тебя порядочного человека. То есть Страшила прощает Билану все его прегрешения и после второго усыпления и пробуждения от него Билан становится полноправным гражданином ИГ и хорошим человеком, и никто его прошлым не попрекает, как не попрекают Ментахо и других королей. В ТЗЗ Руф Билан уже не действует, то есть, видимо, он занимается каким-то своими новыми занятиями наравне с остальными гражданами ИГ." (Sabretooth) Всё правильно. В каноне в конце ЖТ Страшила сразу говорит Руфу Билану: в этот раз твоя вина невелика. Прислуживая Арахне в качестве посланника по особо важным поручениям, Руф Билан не сильно навредил народам Волшебной страны: уж слишком он туповат для того, чтобы устроить какую-нибудь серьёзную пакость.
Annie: Sabretooth пишет: Страшила прощает Билану все его прегрешения и после второго усыпления и пробуждения от него Билан становится полноправным гражданином ИГ и хорошим человеком, и никто его прошлым не попрекает Ну правильно, потому что это уже совсем новая личность. Которая о своих поступках не помнит, жизненный опыт аннулирован, характер тоже лепится заново... Всё равно что судить совершенно другого человека. А здесь Билан всё-таки гаденький)
Капрал Бефар: Annie пишет: Спасибо, что напомнили мне, какой я неопытный автор)) Странный вывод Может быть, этот вариант мне бы даже больше нравился, там было бы больше мыслей от меня...Всё-таки настоящий (а тем более будущий)) вариант хорош приключенческой лёгкостью и динамичностью. А вот новая редакция "Путей и дорог", помимо нового названия, подозреваю, как раз вырастет в объёме)) Почти в три раза больше, однако) Похоже, у вас с "сиквелом СК" получается почти та же история. Игорь Сотников пишет: Если говорить о прегрешениях Руфа Билана в этом фанфике, то их здесь как раз вроде бы меньше, чем в каноне. Как я понимаю, в этом фанфике Руф Билан не разрушил Священный источник с усыпительной водой Ну, здесь с его подачи Элли и Фреда задерживают в Пещере на многие годы, стерев память (связь с водой, заметим, выдержана), то есть последствия куда более долгоиграющие. Что касается вопроса о рабочем месте - обличения совести и "кармическая расплата", как он воспринимает внезапное появление Люции, не всегда выбирают, где застать врасплох )) Annie пишет: А здесь Билан всё-таки гаденький) Самое интересное - как вы, наверное, помните, в планах было прокачать ему уровень злодейства, но после публикации "Приюта изгнанников" Марка Кириллова, где это было блестяще сделано, решил, что обойдётся без "прогрессирующего OOCа". Пусть останется, как у Волкова, таким эталонным ничтожеством (впрочем... см. спойлер ниже) Sabretooth пишет: Такой мощный персонаж-символ, игравший в нескольких книгах гексалогии одну из главных ролей, не мог просто так взять да утонуть Думаю, он ещё проявит себя в третьей части, и скорее всего, раскрытием "неоднозначности" поворотом направо по урфиновскому типу в каноне (наглая полемика с волковским "исправлением водичкой")
Annie: Капрал Бефар пишет: А вот новая редакция "Путей и дорог", помимо нового названия, подозреваю, как раз вырастет в объёме)) Посмотрим. Там же надо всё переписывать, за редким исключением. Всё будет зависеть от того, что и сколько я захочу оставить... (но это слишком уж взгляд в будущее, я без понятия, когда за него возьмусь. Давайте предложим его напечатать, авось мужик в моём лице наконец перекрестится. Шутка!) Капрал Бефар пишет: Пусть останется, как у Волкова, таким эталонным ничтожеством (впрочем... см. спойлер ниже) Эталонным ничтожеством интереснее! Всех остальных нам и так хватает ))
Игорь Сотников: "Ну, здесь с его подачи Элли и Фреда задерживают в Пещере на многие годы, стерев память (связь с водой, заметим, выдержана), то есть последствия куда более долгоиграющие." (Капрал Бефар) Самое интересное, что сходство с каноном здесь есть: Элли и Фреда удерживают в Пещере рудокопов и в каноне, и в фанфике. Разница лишь в том, что в каноне их удерживали в течение нескольких недель или месяцев, а здесь - около 10 лет. В каноне Элли и Фред жили во дворце 7 подземных королей под надзором шпионов, которые не отпускали их в верхний мир, и при этом они бездельничали и паразитировали за счёт трудового народа в и без того трудный период жизни Страны подземных рудокопов. А здесь в этом фанфике Элли-Люция и Фред-Астерро работают, приносят какую-то пользу Подземной стране и живут относительно свободно, хотя и далеко не факт, что могут свободно побывать в верхнем мире и вернуться в Пещеру, но здесь, в отличие от канона, над ними совершена манипуляция: им стёрли память с помощью усыпительной воды. И цели удержания Элли и Фреда в Подземной стране в этом фанфике не такие, как в каноне. "Что касается вопроса о рабочем месте - обличения совести и "кармическая расплата", как он воспринимает внезапное появление Люции, не всегда выбирают, где застать врасплох." (Капрал Бефар) А что касается внезапного появления Элли-Люции, то получается, что опасения Руфа Билана насчёт того, что она всё вспомнила, в действительности оказались вообще беспочвенными! --- У меня ещё 1 вопрос по этому фанфику: а кто такая Лориэль - обычная фрейлина во дворце подземных королей - или она тоже попала в страну Подземных рудокопов из Верхнего мира, и у неё есть какая-то своя история? Будет ли Лориэль участвовать в дальнейших событиях в этом фанфике?
Капрал Бефар: Annie пишет: но это слишком уж взгляд в будущее, я без понятия, когда за него возьмусь Просто должно дозреть. Главное, чтобы вы к тому времени не перегорели и не выгорели с этой темой. Хотя если она вас пятнадцать лет не отпускает, по крайней мере, надолго, то вряд ли уже совсем отпустит)) Давайте предложим его напечатать, авось мужик в моём лице наконец перекрестится Предложение напечатать, как вы и сами знаете, для столь крупных форм сопряжено с необходимостью сокращать текст, а не наращивать )) Игорь Сотников пишет: получается, что опасения Руфа Билана насчёт того, что она всё вспомнила, в действительности оказались вообще беспочвенными! В том-то и ирония судьбы. И страх, у которого велики глаза. Будет ли Лориэль участвовать в дальнейших событиях в этом фанфике? Именно в этом - уже нет, а в третьей, "рамерийской" части, таки будет.
Annie: Капрал Бефар пишет: Главное, чтобы вы к тому времени не перегорели и не выгорели с этой темой. Можно подумать, что, если перегорю, это будет таким прям несчастьем)) Капрал Бефар пишет: Предложение напечатать, как вы и сами знаете, для столь крупных форм сопряжено с необходимостью сокращать текст, а не наращивать )) Так я ж говорю, там неизвестно, что получится)) там же не сокращать и не наращивать, а всё переписывать...) Ну да сейчас пока нечего об этом говорить)) тем более мешать обсуждению вашей работы.
Игорь Сотников: Интересный момент в этом фанфике, если сравнить его с каноном - с ОБМ - это то, что нечаянно, по не осторожности можно навредить некоторым ничуть не меньше, чем умышленно. Здесь, можно сказать, по иронии судьбы, прослеживается такая аналогия. В этом фанфике, в главе "Так чей же это был сон?" Энни случайно чуть не убила или чуть серьёзно не покалечила Озму при её превращении и возвращении ей прежнего облика - да ещё в самый неподходящий момент, когда без Озмы все остальные вряд ли смогут выбраться из этого подземного мира: "Разгадка в скипетре. В скипетре клинок (практически меч). На клинке надпись. Она случайно (случайно ли?) застала момент в ящике Стеллы, когда дядя Чарли читал её вслух. Давай же, "девичья память"! Фраза какая-то простая и хорошо известная. И в Большом мире тоже. Может быть, даже из Библии. "На круги своя"... Точно! - Всё возвращается! - звонко вскрикнула Энни, до конца не веря в успех. С той отчаянностью, рождающейся в глубине отчаяния, с той отталкивающей силой, которую обретаешь, лишь грянувшись о дно. В последние дни она слишком часто испытывала это состояние, и только сейчас начинала понимать, что все эти пережитые моменты закалили её, как закаляется в пламени клинок. Статуэтка вдруг обожгла ей ладонь, заставив её разжать. Энни с ужасом глядела, как пастушка падает на каменный пол, о который неизбежно разобьётся, и не успевала её перехватить. Но это и не понадобилось. Фигурка на глазах замедляла падение, меняя форму и превращаясь в белое облачко. Из которого вскоре сгустилась Озма - живая и целая. Только слегка обалдевшая. Впрочем, изумление быстро ушло под шквалом других эмоций, когда Энни заключила её в крепкие объятия. Почему-то последней мыслью, когда молния от золотой пряжки через клинок вошла в каждый её нерв, была странная и алогичная уверенность, что спасение ей принесёт именно Энни. Снова феерическое чутьё, не иначе. - Озма, я сделала это! - шептала девочка, уткнувшись ей в плечо и уже не стесняясь слёз. - Я смогла..." --- А в каноне в ОБМ в главе "Королева полевых мышей" Тим О'Келли, когда пришёл во дворец правителя Изумрудного города, чтобы выкрасть волшебный телевизор, чуть не убил Урфина Джюса этим телевизором, причём намеренно, умышленно: "Тим замер на месте. В зал вошел Урфин Джюс. Мальчик узнал его по пышной одежде, по косматым черным бровям, злобному взгляду. Урфин Джюс был один. И Тиму пришла в голову дерзкая мысль одним махом покончить с владычеством Урфина в Волшебной стране. «Убью врага!.. Разом развяжу все узлы… Оружия у меня нет, но разве этот тяжелый ящик не оружие?..» Невидимый лазутчик, больше не рассуждая, изо всех сил ударил короля по голове волшебным телевизором. Силы у Тима хватало, и Урфин грохнулся на паркет, но, падая, испустил дикий вопль. Череп его оказался гораздо крепче, чем думал Тим, да и удар пришелся вскользь. На крик вбежали Кабр Гвин, Энкин Флед, стража. – Закрыть все двери и окна! Во дворце враги! – кричал король." При этом в итоге и в каноне, и в фанфике всё нормально обошлось! Вот к чему бы такое совпадение?
Капрал Бефар: Annie пишет: Можно подумать, что, если перегорю, это будет таким прям несчастьем)) Для кого как Игорь Сотников пишет: нечаянно, по не осторожности можно навредить некоторым ничуть не меньше, чем умышленно. И не только некоторым, но и себе. В выложенной завтра главе будет о нарушении ТБ при обращении с волшебным вещами. Что касается Тима с ящиком, то идея, что волшебный артефакт, послужив орудием убийства или хотя бы членовредительства, может приобрести неприятные недокументированные функции, довольно популярна в обсуждениях и фанфиках.
Капрал Бефар: Как-то так На ногу Люция уже наступала украдкой и больше прислушивалась к собственным ощущениям, нежели к словам мальчишки, который строил из себя знатока травматологии похлеще докторов Робиля и Бориля вместе взятых. Даже эмоциям Кустиса доверяла как-то сильнее - тот безошибочно ощущал не только, когда ей больно, но и когда больно только должно стать. В жестовом языке его ветвей за то время, пока они здесь торчат, девочка научилась разбираться в чём-то лучше Аврала. Странно даже. Хотя правильней сказать, они с ним понимают его по-разному. Аврал проявлял скорее аналитический подход: составил и держал в голове целый словарик его жестов и их отдельных сочетаний, даже сам более-менее с ним общался базовыми движениями, на которые хватало рук. Кусту это, кстати, очень нравилось и, кажется, немного забавляло. Люция же старалась ухватить его настроение - в целом, в полноте оттенков, - чтобы затем понять, чем оно вызвано. И достигла в этом неплохих результатов. Так что они с Авралом здесь взаимодополняют друг друга... Хотя, по его словам, Энни тоже так умеет - "видать, какой-то девчоночий секрет". Об Энни он вообще вспоминал через слово. Лори бы уже сказала, что это ужасная невоспитанность и грубость - говорить с другой девочкой о своей подружке. Но Люция, далёкая от таких глупостей, вполне его понимала. Мальчишка беспокоился о своих спутниках, ясное дело, не меньше, чем сама она об Астерро. Крайне огорчительная для девочки разница была в том, что она-то не может отправиться их разыскивать прямо сейчас из-за собственной неуклюжести и бестолковости, а Аврал... из-за неё тоже. Сам-то он это отрицал, и убеждал её, что от временной её неподвижности, которая обещает быть не слишком долгой, пользы даже больше, чем вреда: - По крайней мере, мы не разминёмся, разыскивая друг друга. Если где-то недалеко есть другой выход, у наших друзей будет время его найти и добраться сюда. Кустису хотя бы доверься - видишь, как он спокоен? При том, что всегда чувствует опасность, и расстояние ему не помеха. - Всё равно - ждать, - печально наморщила нос Люция. - Томиться неизвестностью. - Денёк можно и подождать, - сказал мальчишка занудным нравоучительным тоном. - Но ты, гляжу, на месте сидеть не можешь. Ещё немного - и с Энни сравняешься неугомонностью. У той шило в одном месте... Серьёзно, если бы я точно не знал, что этого не может быть, решил бы, что вы сёстры. Мало того, что внешне так похожи... - Как-то у меня много родственников за последние дни появилось, - смеялась Люция, качая головой. - То никого, и вдруг сразу... Даже в Верхнем мире! Самого Аврала больше беспокоило другое. - Это не вас, часом, разыскивают? - спросил он первым делом, когда Люция вкратце рассказала ему о своих приключениях, и как их с Астерро занесло в эту глушь. Описание им загадочных посетителей города марранов не оставляло сомнений: Хранитель времени Ружеро и Летописец Арриго лично приняли участие в поисках каких-то беглецов. И что-то подсказывало Люции - едва ли кого-то другого. - Тем более, надо скорее предупредить Астерро, - волновалась девочка. - Мне-то бояться особенно нечего, я человек случайный. Пожалуй, мне от них и прятаться не стоит. А вот он замешан в какую-то неприятную историю. Ещё и не верил! И если ты ничего не путаешь, и первые лица королевства сами собирались сюда лететь... - Будем надеяться, что драконы сюда всё-таки не смогут выбраться. Но надо быть осторожней. Он и осторожничал. Сколько Люция ни предлагала ему разведать местность - ни в какую. Далеко не отлучался, чтобы не оставлять её надолго одну. - Ты же говоришь, Кустис опасность чувствует на расстоянии, - пыталась его убедить. - Что толку, если вернуться не успеем? Нет, лучше я буду держать ситуацию под контролем и не дёргаться лишний раз. Люция предлагала ему идти в таком случае самому, а Кустиса оставить с ней ("заодно и скучать не буду"), но упрямый мальчишка был непреклонен. - Тебя так утомляет моё общество, не знаешь, как отделаться? - щурился насмешливо. Как будто в этом дело! Впрочем, да, немного утомляет. Она его всё-таки ещё стесняется. С Астерро было как-то проще - он взрослый, а тут практически ровесник. А уж когда начинает занудничать и демонстрировать своё превосходство, как сейчас, тогда утомляет по-настоящему! - А вот Энни бы сходу ответила утвердительно! - тем же ехидным голосом отреагировал Аврал на её деликатное молчание. - А я не отвечу, - Люция всё-таки сумела его осадить, задействовав из арсенала придворных манер гордо вскинутую головку и холодный тон. - Томись неизвестностью. При последней перевязке Аврал всё так же скептично хмурился и качал головой, но девочка прекрасно видела, что состоянием её лапки он доволен так же, как она сама. А значит, хорош уже киснуть на месте! Раз уж друзья до сих пор до них не добрались, пора идти самим. Что бы он там ни говорил. Пора брать инициативу в свои руки. И так уже сколько времени потеряли. Вот проснётся, она ему сразу поставит такой ультиматум, и пусть только попробует отвертеться! Ну, не сразу, позволит уж, так и быть, себя в порядок привести. Впрочем, проснётся ещё не скоро. Этому странному и слегка шокирующему занятию, свидетелем которого Люция стала впервые после пробуждения, Аврал предавался, судя по прошлому разу, подолгу и с наслаждением. Непонятно как-то. Для неё самой волшебный сон - маленькая смерть. С тех пор, как месяц перевалил за половину, и время наполнения Источника стало стремительно и пугающе приближаться, Люция, несмотря на то, что мысли были заняты проблемами Астерро и Лори, то и дело задумывалась - а как это? Сперва неотвратимая перспектива её ужаснула до глубины души, позже навевала тоску и депрессию. Конечно, она проснётся через полгода - но она ли? Вопрос совсем не праздный, как могло бы показаться и как предсказуемо отреагировала на него хохотушка Лориэль. А с тех пор, как Астерро впервые побудил задуматься, а что же она действительно помнит из своего прошлого, да ещё и подбросил парадоксальную и крамольную мысль, что обновлённые при обучении воспоминания могут оказаться ненастоящими... Впрочем, как раз с тех пор страх волшебного сна стал несколько неактуальным. Ей к наполнению Источника ещё успеть надо в Пещеру вернуться! А если не успеет - что тогда? По словам доктора Бориля, организм за месяц устаёт настолько, что начинает нуждаться в сне. Получается, если они здесь задержатся, она тоже начнёт спать каждые сутки? Нет, как хотите, но это совершенно неприлично! Понятно, что все обычные люди делают это, просто у неё другая жизнь, и она её не выбирала. В прошлый раз она в сторону спящего Аврала даже не повернулась ни разу - как можно, интимный ведь процесс! А сейчас... То зыркала украдкой через плечо, а теперь вообще сидит и пялится бесстыже, чувствуя, как горят уже не только уши, но и щёки. Вот проснётся, перехватит её взгляд - и поделом ей будет! И ведь совсем не в том дело, что мальчик, и мальчик, что греха таить, довольно хорошенький - особенно сейчас, когда ничего из себя не корчит, когда он настоящий и такой беззащитный... Сам по себе феномен обычного сна (не имеющий ничего общего с той жутенькой картиной, которую им с Лорькой однажды довелось мельком увидеть в чужой башне) манящ и пугающ. Человек явно живой, и, как оказывается, весьма активный - а беспомощней только что проснувшихся после полугодичной спячки. При том, что всего несколько часов назад сам её опекал, и сильнее, чем стоило бы, а проснётся - опять начнёт... Кустис, разумеется, чувствовал её настроение и открыто над ним потешался. Синие листья с выделяющимися всё сильнее зелёными прожилками, насмешливо дрожали, позванивая серебряными кромками. - Тише, разбудишь, - сердито шептала Люция еле слышно, лишь шевеля губами - Кустис и так поймёт. - И ничего смешного. Лучше глаза ему от света беретом прикрой - видишь, опять сбросил, когда ворочался... Куст ехидно разводил ветвями - а сама что, не можешь, веток мало? Люция глядела на него драконом - а то не понимаешь! Нахал вразвалочку, шаркая корневищами, но при этом совершенно бесшумно, подкрадывался к спящему мальчишке, небрежно подцеплял шипом берет и осторожно, не давая никаких шансов почувствовать и проснуться, клал Авралу на верхнюю часть лица. Хитро косился на девочку - довольна? - Пойдём лучше разведаем дорогу наверх, - Люция потянулась за своим импровизированным костылём. - Недалеко, просто мне надо самой понять, смогу ли я долго идти. А то стыдно будет, если погоню его, а сама расклеюсь. Нехоженая тропа, образованная в результате случившегося многие сотни лет назад оползня, давно привлекала их внимание. Было понятно, что двигаться надо в ту сторону, куда уходил, забирая вверх, туннель - однако не стоит ли заодно подняться на террасу, спускающуюся в лес отвесным, но не таким уж и высоким обрывом. Аврал, пройдя понизу на расстоянии часа пути (максимум, на который не побоялся оставить Люцию под присмотром Кустиса), говорил, что уступ не только продолжается, насколько мог охватить взгляд, но и заметно расширяется. И, в общем-то, соглашался, что логичней будет взобраться наверх. Но исследовать подъём так и не успел. Подниматься оказалось легче, чем она думала. Даже завалы валунов преодолевать с костылём было не так уж трудно - главное, найти среди них удобную дорогу, и как хорошо, что она это делает заранее, а с Авралом пойдёт уже знакомыми тропками. Кустис, впрочем, подсказывал ей выгодный маршрут, забегая вперёд и деловито дирижируя сверху. При этом одновременно демонстрировал всем своим видом если не неодобрение, то сомнение в предпринятой авантюре. - Ничего, - оправдывалась уже изрядно запыхавшаяся Люция, указывая на причудливо раскоряченную в вышине над пропастью сосну, - мы только до того дерева и назад. Посмотрю, как там с дорогой. Аврала мы не оставляем - долина отсюда отлично просматривается. И хищных зверей здесь нет, как мы убедились. Просматривалось и в самом деле хорошо. Даже тянущиеся со склона под углом стволы деревьев практически не заслоняли обзор своими кронами. Сам лес тоже был совсем не густым, и с такой высоты ещё не сливался в сплошной полог. - И всё-таки, - размышляла вслух Люция, улыбаясь своим мыслям, - почему он так беспокойно спит и всё время ворочается? Кустис вместо ответа вкопался в землю, продемонстрировав - нарочито напоказ - как он в таком состоянии подставляет свои листья лучам света. - Думаешь, это то же самое? - недоверчиво хмыкнула девочка, но Кустис уверенно кивнул, встряхивая ветками. - Он такой милый, когда спит! - жгучее желание сказать это вслух хоть кому-нибудь в конце концов победило стыд. Кустис ожидаемо затрясся всеми листочками. - И нечего смеяться! - сердито буркнула Люция. - А если намекаешь, что он мне нравится, так это неправда и просто глупо. И дело даже не в его характере, хотя и в нём тоже. Просто вы от вышних, я от нижних... И потом, у него эта Энни с языка не сходит... Кустис замахал в воздухе ветвями, а другие с размаху приложил туда, где, видимо, предполагалось наличие лица. Люция вспылила: - Знаешь что! Если не прекратишь издеваться, я на тебя обижусь. Угроза подействовала: Кустис моментально поник, затрусил рядом с девочкой, робко касаясь дрожащими листьями руки с костылём. - То-то же! И, надеюсь, ему ты наш разговор не передашь?! Кустис снова патетически заламывал ветви - а как? Если бы даже хотел, до него столь сложные месседжи всё равно не доходят! Последние сотни шагов до сосны пролегали по совсем пологому спуску, а дальше и вовсе расстилалась ровная поверхность с густеющей в глубине рощицей. Люция, насколько хватило смелости, похромала, отложив костыль, по толстому стволу, уходящему за обрыв чуть ли не горизонтально, потом уселась на нём, задумчиво глядя вниз. Кустис примостился рядом. Красно-синее море крон колыхалось прямо под ними. Настоящее же море, пылающее огнём, отсюда ещё не проглядывалось, но поверх деревьев угадывалось близостью обрыва в бездонную пустоту. Лес жил своей жизнью – с неумолкающим птичьим многоголосьем в ветвях, осторожно и жадно, упиваясь простором. Высота здесь не сносила крышу, как тогда, при взгляде на море из-под облаков, но из-за хорошей различимости происходящего внизу, вплоть до их пристанища и крошечного Аврала в беседке из корней, была ощутимей. Более настоящей, что ли. И странное дело - этот вид, вернее, этот масштаб, тоже казался ей знакомым, как и тот. Это не было шоком от нового, неведомого ощущения - это походило на настоящее узнавание и припоминание. Словно она действительно поднималась на подобную высоту и опускалась - причём не раз и не дважды. - Мне кажется, - начала девочка неуверенно, - будто когда-то большая розовая птица с длинным хвостом и короной на голове несла меня по воздуху - под высоким голубым сводом, как в рассказах Аврала о Верхнем мире. Но ведь такого не могло быть, правда? Кустис лишь ветвями разводил. Но внезапно что-то внизу привлекло его внимание. Он вдруг начал бесцеремонно трясти Люцию за плечо, покалывая шипами, другой веткой указывая куда-то вдаль, а остальными сигнализируя "Внимание!", плавно переходящее в "Тревога!" Однако сколько ни вглядывалась девочка в просветы между дальними деревьями в направлении шипастой ветки, ничего разглядеть так и не могла. Жест "Вот же бестолочь!" сменился у Кустиса всплеском отчаяния всеми ветвями, и Люции даже показалось, что он сейчас сиганёт в долину. Но нет, потрусил к тропинке, сердито и призывно махая ей ветками, и, не дожидаясь её, помчался вниз. Люция поспешила за ним, морщась от боли в стопе и подхватывая на бегу костыль. * * * Ко всеобщему разочарованию, гипотеза дяди Чарли довольно быстро оказалась опровергнута. Береговая линия за крутым изгибом продолжала идти прямо, уводя всё дальше и от дворца Руггедо, и от реки. Впрочем, даже последнее обстоятельство не слишком огорчало - появление драконов с всадниками с противоположной стороны могло означать сообщение в тех краях с Пещерой рудокопов. Могло, конечно, и не означать. А к дворцу Руггедо они и вовсе потеряли интерес, когда выяснилось, что Железный Дровосек всё время был с ними. - Если только это действительно он, - заметил Чарли. Но Озма была настроена оптимистично: - А с чего бы иначе Руггедо было заявлять о "нечестной игре" Астерро? Слишком уж затейливая многоходовочка... Но забавно получается - как тогда с Элли, которая шла в Изумрудный город дорогой, полной опасностей, ради столь же опасного путешествия на воздушном шаре, в тех самых башмачках, с помощью которых могла бы вернуться домой за три шага. - И узнала их секрет только во втором путешествии, когда воспользоваться им не могла, потому что башмачок был уже один, - подхватывал моряк. - Или когда Кагги-Карр шесть дней летела против ветра в Жёлтую страну, чтобы узнать о Долине чудесного винограда, которая была совсем рядом... Но, боковой ветер, получится ли расколдовать Дровосека без пояса Руггедо? - Попробуем. Главное сейчас выбраться наверх и разыскать друзей. Лучше бы, конечно, в обратной последовательности, но тут уж как получится - на худой конец, для поисков придётся прибегнуть к помощи Стеллы и Виллины. Впрочем, не исключено, что Руггедо раньше сам объявится вместе с поясом. - До сих пор почему-то не объявился... - Беспокоишься за него? - усмехнулась принцесса. - Думаю, он стал жертвой собственной самоуверенности и демагогии об "амбивалентной магии". Хотя на пряжке пояса собрано злое и доброе волшебство в силе их взаимодействия, запустить его надо однозначным способом - или давая, или отнимая. Для злого волшебства нужен донор, для доброго - реципиент. Иначе это не работает. - Поэтому волшебники и селятся всегда там, где живут люди? - догадалась Энни. - Совершенно верно. Руггедо мог колдовать, пока находился среди гномов. А когда сбежал куда-то в нижние пещеры, чтобы данная мне клятва не мешала ему колдовать, и остался один, случился сюрприз сомнительной приятности... У мироздания есть чувство юмора – он так стремился оставить меня одну, без друзей, а в итоге загнал себя в ту же ловушку. Впрочем, доброе волшебство способно преодолевать любое расстояние, если ты по-настоящему любишь того, в пользу кого оно совершается. Любовь - сильный магический катализатор. Как и ненависть для злого волшебства - но ненависть сильная, саморазрушающая, которая, например, позволила Гингеме вызвать тот ураган. Руггедо, как вы догадываетесь, не способен ни на то, ни на другое. - Значит, пока он не вернётся к гномам, поясом воспользоваться не сможет? - Ну почему же? Есть способы - и если он за это время хоть чему-то научился, то должен их знать. Можно попробовать научиться любить, причём обязательно бескорыстно. Хотя бы то, что видишь вокруг - это море, эти скалы, эти облака. Хоть что-нибудь, помимо себя самого. И я втайне надеюсь, что Руггедо со своей неразборчивостью к добру и злу, особенно если и в самом деле верит, что это лишь "разница температур", попробует этот путь. Пусть для того, чтобы, запустив любовью волшебство, использовать его во вред - неважно. Способность любить станет ловушкой для эгоизма. Вот только боюсь, он может оказаться в нём слишком укоренён... - Но наверняка должен быть какой-то путь и для запуска злого волшебства, - скорее уверенно сказала, чем спросила Энни, всё более убеждая Озму, что феей её называют не зря. - Есть, но вот он как раз зависит не только от Руггедо. Если здешнее магическое поле подхватит чьи-то негативные эмоции - страх, уныние, отчаяние, боль или что-то в этом роде - и они окажутся достаточно сильными, чтобы его достигнуть, то могут сработать как топливо злого волшебства. Поэтому, - Озма лучезарно улыбнулась, - если нам станет совсем плохо, Руггедо сам объявится. Но пока ведь нам это не грозит, правда? Им это действительно не грозило. С Озмой после возвращения тоже произошли перемены, не столь заметные, как с Чарли, но не менее разительные. Куда-то пропала испуганная и растерянная девочка, прилетавшая в Канзас, которая лишь на малое время, на нервах и драйве и только благодаря присутствию друзей и сторонников с их ощутимой моральной поддержкой, могла давать достойный отпор в Фиолетовой стране РФНовской банде, а оставшись одна, хотя и не прогнулась под Руггедо, но почти что позволила ему себя сломать. И Чарли, и Страшила, и даже Тотошка, не сговариваясь, вспоминали её в первые дни после обратного превращения из Урфина Джюса, когда она фонтанировала энергией и оптимизмом, когда, наконец-то став собой после десятилетий морока, поняла о себе что-то важное - и этим жила, можно сказать, немного в шоковом состоянии. Потом, с усталостью и первыми неудачами стал возвращаться Урфин, в чьём опыте и характере искала и находила опору. Тут-то и навалилось то, что, казалось бы, должно было начаться сразу и уже благополучно закончиться: "что с моим голосом?", "что это за малявка в зеркале?", "как это вообще носить?" (последнее - не только о женской одежде, но и об этом непонятном, хотя вроде как изначально родном теле). Да и сама опора в итоге оборачивалась последующей дезориентацией - как в собственном гендере и возрасте, так и в жизненных установках. Ах, об этом времени можно долго рассказывать, а когда-нибудь, может быть, и написать... Но всё это теперь отступило под нахлынувшей волной подзабытого за десять лет светлого и радостного чувства превращения в саму себя - уже не из Урфина, а из фарфоровой пастушки. Вероятно, со временем эта волна спадёт, как в прошлый раз, но сейчас оптимизм и духовные силы Озмы озаряли лучами друзей и передавались им, укрепляя всю команду. Так что злому волшебству поживиться здесь было нечем. Что касается самой Озмы, то её преполняла прежде всего глубокая благодарность мирозданию за возвращение этого опыта, который она считала навсегда утерянным, и в порыве великодушия – благодарность даже Руггедо, чьи злые и коварные планы мироздание для этого сумело использовать. Перемены после превращения произошли и с Астерро - только вот они Энни совсем не радовали. Причуды его памяти оказались серьёзнее, чем выглядело поначалу. Проявилось это после того, как загадочный кит распугал драконов со стражниками. Рудокоп внезапно начал сокрушаться: - Не надо было мне прятаться! Они ведь ищут нас с Люцией и могут вернуть домой. Мы же ничего плохого не сделали! Они думают, что мы сбежали, но я расскажу, как всё было на самом деле... - В прошлый раз тебя сильно послушали? - хмыкала Энни. - Сам говорил, что если бы король не вмешался, неизвестно, сколько бы тебя ещё держали под замком. - Я так говорил? - удивлённо переспрашивал Астерро. - Да ну, разобрались бы рано или поздно. Я переживал и накручивал себя, когда заставили поселиться в городе, было дело. Но выяснилось же, что это мне Люция "удружила"... В конце концов, у них та же цель, что и у нас с ней - вернуть нас домой. Просто надо поскорее разрешить недоразумение. - А ты ведь говорил, что хочешь сначала испытать экстракт Тамиза, чтобы проверить свои сомнения, - напоминала Энни. Неизвестно, были ли у него и вправду проблемы с памятью (словам Руггедо о том, что в ней кто-то копался, безоговорочно доверять не стоит) и от Усыпительной ли воды, но сейчас они, несомненно, есть. Астерро снова напряжённо морщился, что-то припоминая. - Какие там сомнения? Люция что-то себе напридумала, а я временно поддался настроению девчонки... Вот если я вернусь в Пещеру, побывав в Верхнем мире, тогда мне точно долго свободы не видать. Нет, лучше всего, если нас с ней найдут здесь - меньше будет вопросов. - Ну, извини, что я тогда затянула тебя под обруч, - надулась Энни. - Я же хотела как лучше! - Да нет, что ты, я ведь и сам испугался. Но потом подумал - а почему? Тем более, мне показалось - да нет, я почти уверен! - что флагманский дракон - это Ойххо. Который меня хорошо знает, можно сказать, мы с ним друзья. Он слишком умный и, при всей своей внешней смирности, своехарактерный, поэтому просто не допустит, чтобы мне причинили зло. - А ведь те, в городе марранов, тоже называли своего дракона Ойххо, - вспомнила девочка. - Я обратила внимание, потому что и Арбусто упоминал это имя. - Вот видишь! – обрадованно подхватил Астерро. - Наездников я, понятно, не разглядел, но если в том городе на Ойххо были, как получается из твоих слов, Летописец и Хранитель времени, и если они лично собирались нас искать... Неожиданно, но почему бы и нет, если Люция - королевская фаворитка? Первые лица Королевства - это тебе не стражники, получившие приказ, которым бесполезно что-то объяснять. Может быть, вам тоже стоит пойти с ними на контакт? Мы ведь на нейтральной территории, в конце концов. И даже то, что Озма - принцесса из династии н'Араньи, может стать скорее плюсом, чем минусом. - Вот да, - неожиданно поддержала его сама Озма. - Десять лет мечтаю помирить наши народы, да непонятно, с какого конца зайти. Наверное, и в самом деле не стоит от них прятаться. Если удастся найти с ними общий язык, нам с драконами быстрее будет разыскать и друзей, и Руггедо. Но Энни сомневалась. Почему-то рудокоп делал противоположные, хотя и логично звучащие, выводы по сравнению с тем, что говорил до превращения. Но может быть, он прав сейчас, а не тогда? Впрочем, это пока что не имело практического значения. Драконы с тех пор на горизонте ещё ни разу не появлялись. * * * Через каменные завалы Люция перебиралась, позабыв про костыль. Стопа снова отдавала болью, но тупой и терпимой по сравнению с тем, когда она ковыляла в Медвежьей пещере. Вниз по ровному склону сначала пыталась скакать на одной ноге гигантскими прыжками, отталкиваясь костылём, затем неслась по инерции, удерживая им равновесие. Под конец просто съехала, оцарапав ноги сухими стеблями. Движения Кустиса были загадочными и пугали. Он словно отражал атаки невидимого противника - а может быть, сам кого-то атаковал. От резких энергичных взмахов ветвей листья осыпались в разные стороны. И только приблизившись вплотную, Люция увидела, на кого так яростно злился куст. Крошечный человечек со злобным и безжизненным, словно грубо вырезанным из дерева, лицом пытался прорваться мимо него в сторону спящего Аврала. Хаотические и немного даже забавные движения Кустиса словно создавали ему невидимую преграду. - Придержи его! - бросился он к Люции, увидев её. - У меня к вам срочные новости! Девочка глядела на Кустиса, отчаянно сигнализирующему ей "Опасность!", и верила ему почему-то больше, чем визгливому крику незнакомца. - Ваши друзья в плену у Руггедо! - сказал человечек, поправляя крошечную золотую пряжку на животе. "Он лжёт!" - реакция Кустиса была молниеносной и однозначной. - Почему я должна вам верить? - спросила Люция, нахмурившись. - Клянусь, что Астерро и спутники Аврала попали в плен к Руггедо! Убедилась? Медлить нельзя, их жизни под угрозой. Вы можете им помочь, но для этого должны довериться мне... "Он лжёт!" - повторил куст. Теперь Люция не знала, что думать. В Пещере, пронизанной, как и вся Волшебная страна, заклинаниями Гуррикапа, сила слова была отлично всем известна. Солгать под клятвой, как и нарушить данное под клятвой обещание, было физически невозможно. Получается, лжёт Кустис? Коротышка, казалось, почувствовал её сомнение и укрепился им. Теперь его движения стали увереннее, и пассы Кустиса почти не пугали и не останавливали. Голос тоже стал крепче и жёстче, с убеждающей властностью: - Некогда колебаться, Люция! Ты ведь понимаешь, что должна верить клятве, а не истерике этой неведомой растительной сущности? Девочке эти слова неприятно резанули слух. Сквозь их злобу отчётливо копошилась скользкими противными червями какая-то фальшь. Слабый морок отступил, словно порвалась упавшая было на лицо вуаль-паутинка. - Кустис хороший! И он наш друг! - сказала обиженно и совсем по-детски. - Был! - коротко отрезал человечек. - Разве Аврал не рассказывал тебе о синих листьях, кормящихся Тьмой, и как недовольна была ими волшебница Стелла? Руггедо - властелин Тьмы, поэтому он смог подчинить себе Кустиса. Он больше вам не друг, а враг и слуга Руггедо... Это звучало убедительно и логично. Люция снова задумалась. Она видела, как моментально поник, ощутив её колебания, Кустис, но не могла ничего с ними сделать. А шаги и голос странного пигмея продолжали крепнуть, делаясь уверенней и уверенней. - Ты ведь понятия не имеешь, насколько опасен Руггедо, - говорил он, барабаня по пряжке длинными гибкими пальцами. - Мне едва удалось вырваться из его плена с весточкой от ваших друзей! И то лишь благодаря моему росту. Знаешь, откуда у меня эти шрамы? Это Руггедо мне их нанёс - клянусь, честное-пречестное слово! Слова его гремели всё весомей, и только одно смущало Люцию - Кустису становилось по-настоящему плохо. Когда она заметила, что его листья начали вянуть и сохнуть, морок развеялся вновь. - Я вам не верю, - сказала она дрогнувшим голосом, делая шаг ему навстречу. - Кто кричал? - раздался вдруг из-за спины сонный голос Аврала. - Энни! То бишь Люция... С коротышкой моментально произошла резкая перемена. Он сжался, словно ожидая удара, и вдруг, развернувшись, пустился наутёк. - Стойте! - бросилась ему вдогонку Люция, пытаясь зацепить своим костылём. Рогатина костыля коснулась атласного пояса, и... Словно молния ударила из земли на том месте, где только что был карлик. Девочка испуганно выронила костыль и увидела, как по рогатине ползёт, словно живой, его крошечный пояс - нет, уже не крошечный, растёт на глазах. - Что это было? - заспанным голосом пробормотал Аврал, всё ещё не соображая до конца, сон это или явь. - Мне опять снилось что-то страшное, потом крик... Люция сбивчиво вводила его в курс случившегося, а мальчик не отрывал взгляд от пояса, обвивающего костыль. Теперь, когда он достиг человеческого размера, было видно, что двигаться его заставляют золотые змейки на концах, которые извивались и вертелись, будто живые. - Пояс Арахны! - сказал он уверенно. - Точнее, его золотая пряжка. Я не знаю, как она выглядит, но этот ваш Летописец утверждал, что разглядел на фреске змей. Получается, это и был сам Руггедо! Гном со странным лицом - всё сходится. - Не может быть, - ахнула девочка. - Он же клялся, что Руггедо нанёс ему эти шрамы... Аврал равнодушно пожал плечами: - Мало ли - может быть, сам себе их и нанёс! Обычная уловка, чтобы обойти клятву, у нас в Верхнем мире на такое давно не ведутся. - А ещё он клялся, что наши друзья попали к нему в плен. Мальчик посмотрел на Кустиса - тот категорично замотал кроной. - Если бы они были в плену, он бы скорее нас этим шантажировал, а не выдавал себя за беглеца. Здесь что-то не так. Вот и Кустис уверен, что он врал. - Может быть, они были в плену, но теперь освободились? - предположила Люция, понемногу успокаиваясь. - Вполне возможно! Он же тебе это не в перфекте говорил? - Аврал продолжал следить за поясом, который никак не хотел успокоиться. - Кажется, он пытается застегнуться... - Это хорошо или плохо? - робко спросила девочка. - Понятия не имею. Но у него огромная волшебная сила. Ты его лучше не трожь, я сам... Он осторожно, двумя пальцами взял пояс. Змейки вели себя совсем не агрессивно, хотя Аврал по аналогии уже вспомнил рассказ о том, как резная кобра на зонтике Бастинды атаковала Элли, заставив выронить серебряный башмачок. Обернул вокруг руки, второй раз, третий... Новый удар молнии бесследно стёр с лица земли Аврала вместе с поясом, как незадолго до этого Руггедо. Оторопелая Люция медленно опустилась на землю, схватившись руками за голову.
Капрал Бефар: Ну что, начинаем финальный рождественский забег? ))
Капрал Бефар: Всё возвращается Опрокинутая бездна глядела в глаза свинцово-лиловым кипением тускло светящихся туч. Долго приходила и наконец всё-таки пришла мысль, что неплохо бы попробовать пошевелиться. Но оказалось, он совсем не помнил, как это делается. Впрочем, огорчения это не доставило. Валяться, глядя в густые облака, было спокойно, безмятежно и никак. Где-то в стороне продолжали роиться другие путаные мысли, но он их больше не впускал в себя, чтобы не отвлекали от царящей гармонии и равновесия. Увы, сделать то же самое с бубнящими неподалёку голосами почему-то не удавалось. Он попытался представить себе этот хор, но не сумел и этого. Или не хор? Может, это мир, где он находится? Мысль была пугающей, и он быстро от неё отмахнулся. Он не хотел знать никакого другого мира. Просто все они находились в нём, а он был их частью. Потом он перестал думать о них, и облака вернулись к своим обычным мирным обязанностям. Ветер в траве, стрекот кузнечиков в ветвях, лёгкий шум реки, отдалённый рёв динозавров - всё это не имело никакого отношения к нему, пребывающему в стабильном равновесии. Осталась только тишина. Не совсем тишина, но такая, которая не казалась чем-то потусторонним или враждебным. Однако голоса продолжали в ней звучать, прорастая сквозь неё колючими стеблями. Колючими? Откуда ему может быть знакомо это ощущение? Впрочем, уже неважно. Гармония снова ушла и, кажется, навсегда. Теперь он вспоминал начало дней, когда это равновесие впервые раскололось на многообразие огромного и неуютного мира, из трещин которого начало формироваться воспринимающее его "я". Мир глядел на него злыми глазами хозяина под густыми сросшимися бровями. Он был полностью в его руке и власти. Хозяин, вытянув его к жизни из блаженной гармонии просто из прихоти, потому что мог, упивался своим всемогуществом, затем усадил на стол, даровав от своих щедрот свободу воли. Которой он не преминул воспользоваться, грызанув его за палец. Тоже потому, что мог - а мог потому, что хозяин опрометчиво сделал ему такие острые зубы. Тут же огрёб по полной, был попросту сметён на пол сильной рукой хозяина и довольно быстро сделал в дальнем углу за сундуком надлежащие выводы. На днях бывший хозяин, ныне принцесса Изумрудного города, чуть было не вернула его в исходное равновесие, из которого сам и выдернул десять лет назад. К счастью, удар клинком в золотую пряжку не остался без последствий для неё самой. Хотя к счастью ли? Он в этом снова сомневался. Так же, как сейчас, он бесконечно долго слушал тогда голоса - смертельно перепуганные голоса гномов - и понимал, что вернуться в гармонию покоя ему не дадут. А потом уже как-то и не хотелось - когда начали всплывать островки воспоминаний... Руггедо медленно, словно нехотя, поднялся, упираясь руками в колени. Колени были закопчёнными, руки обгоревшими - как и после того удара Озмы. Тогда он восстановился с помощью пояса - но сейчас пояса на нём не было. Осознание этого факта рывком поставило на место все путаные мысли. Какой-то девчонке удалось сделать то, что не смогла даже Озма. Руггедо - нет, снова жалкий деревянный клоун Эот Линг! - оказался повержен с вершины пирамиды, которую тщательно и любовно выстраивал. Без пояса он ничто. Апатия и желание раствориться в гармонии покоя развеялись без следа. Он желает вернуть пояс, и он это сделает! Благо, голоса, чей бубнёж за высокой травой продолжал превращаться в осмысленный и напряжённый разговор, были ему хорошо знакомы. Живьём их, правда, не слышал уже многие годы, но именно страх и отчаяние их обладателей уловил тогда его пояс, создав волну трансгрессии. Ему бы с самого начала к ним перенестись да вступить союз, используя как доноров для магии пояса - но к волне примешались тревожные сновидения Аврала, и он, самонадеянный болван, решил, что с детишками как-нибудь и сам справится. В итоге даже случайно прибившаяся рудокопка не только дала ему отпор, но каким-то образом смогла расстегнуть пояс. К счастью, мироздание оказалось к нему благосклонно - его отбросило к источнику волны и почти невредимым. А значит, ещё не всё потеряно. Без пояса клоун больше не мог воспринимать эмоции Ружеро и Арриго непосредственно, но они достаточно явно сквозили в их голосах, как ни пытались оба скрыть их друг от друга. Это уже не было ни тем иррациональным ужасом, который прицельно направил прямо в головы драконам и всадникам всплывший Кит, ни даже воспоминанием о нём, долго не отпускавшим. Притупилось и ощущение жути от острова, куда их занесло, не разбирая дороги, с его гигантскими папоротниками, среди которых бродили четырёхлапые бескрылые ящеры - одни с шипастыми хвостами и двумя рядами движущихся пластин-наростов на горбатых спинах, другие с высоким воротником за трёхрогой мордой, похожей на птичий клюв. Устрашающие на вид твари оказались довольно миролюбивыми и сами панически боялись их драконов. Угнетало совсем другое - обоим хотелось свернуть поиски и вернуться в родную Пещеру, и каждый, по обыкновению не доверяя другому, боялся сделать первый шаг. Разговор бродил по кругу, безысходность нарастала. - Давай всё-таки определяться с дальнейшими действиями, - не выдержал первым Хранитель времени. - Или исследуем по периметру побережье, или... "Или" могло означать что угодно. Может быть, вернуться туда, где горел костёр, и тщательно прочесать окрестности в обе стороны. Может быть, вернуться домой, не нарываясь на новую встречу с морским чудовищем. Как толковать, зависело теперь от Летописца. Но Арриго тоже не спешил вносить полную ясность. - Думаю, мы уже убедились, - начал он осторожно, - что места здесь абсолютно безлюдные... Ход был снова за Ружеро. Напомнить о костре. Или промолчать. Но помолчать так, чтобы это не выглядело явным предательством. - По-твоему, есть ли смысл продолжать поиски? - спросил он вместо этого напрямик. Арриго молчал. Когда Ойххо принёс их в заброшенный город, и старые камни, чей голос слышен и понятен далеко не всем, поведали ему о грядущих тяжёлых временах и испытаниях (а правильно ли он всё понял?), казалось, что нельзя сидеть сложа руки. Но сейчас приходило ясное понимание: они делают что-то не то... - Мы ведь полагали, что они бежали в Верхний мир, - Летописец продолжал аккуратно подбирать слова. - Но Ойххо зачем-то притащил нас сюда. Должны ли мы вообще их здесь искать и преследовать? Или оставить всё как есть, потому что наши законы ничего не говорят о Нижнем мире, а значит, и беглецах в него? Мудрость жизненного опыта снова пасовала перед молодостью и напором. Юлить Ружеро больше не мог. Следовало или напомнить Летописцу о подозрениях, что Подземная страна может быть населённой, не говоря уж о возможных выходах из неё непосредственно в Верхний мир, или... "забыть" об этом самому. Но Хранителю времени тоже хотелось домой. В конце концов, время, которое они теряют на бессмысленный облёт бездонной пещеры, с куда большей пользой для обороны страны можно было потратить на укрепление кордонов возле Гиблого лабиринта и подземной реки. Засыпать, если уж на то пошло, тот проход за городом Марранов, если он и в самом деле существует. А начнёт Арриго упираться и снова грузить всякой эзотерикой - тут-то он и припомнит ему его забывчивость... - Я, по крайней мере, не вижу причин, - начал было Ружеро - но заросли высокой травы совсем рядом вдруг расступились, явив на свет немыслимое существо. Уродливый человечек со злобным оскалом изрезанного кривыми бороздами лица был, несомненно, деревянной куклой, к тому же слегка обгоревшей. Но при этом двигался, как живой, никем не управляемый, что напрочь противоречило научной картине мира. А потом оказалось, что оно ещё и говорит... - Господин Ружеро, господин Арриго, - раскланялось странное существо, - я тот, кто вам нужен. Вы ведь ищите двух своих беглецов, не так ли? - Трёх вообще-то, - механически поправил Летописец, потому что к оторопевшему Ружеро дар речи ещё не вернулся. - О третьем мне ничего не известно, - ответил деревянный клоун несколько удивлённо, - но девчонка и Астерро встретились здесь с жителями Верхнего мира. И это может иметь для вашей страны серьёзные последствия, честное-пречестное слово! "Где ты взялся на нашу голову?" - мысленно простонал Ружеро. "А так всё хорошо шло", - вздохнул Арриго. - Нельзя терять времени, - поторапливал их странный визитёр, не оставляя шансов для сомнений и вопросов. - Эти люди... и другие существа очень опасны. Особенно те, с которыми девчонка. Знаете, откуда у меня эти шрамы? - То есть они ещё и не все вместе? - подал наконец голос Ружеро, и голос этот был упавшим в бездну уныния. - Не вместе, - подтвердил клоун, - но это даже к лучшему. Со спутниками инженера вполне справятся два стражника с драконом, а вот за ней лучше лететь вчетвером - ну и я с вами. Дорогу покажу. Только есть одно условие. "Вот, начинается!" - синхронно подумали Ружеро и Арриго. Но ничего страшного не услышали. - Поклянитесь, что вернёте мне пояс, который негодяйка у меня украла. (Но как ей удалось его расстегнуть?! Как?) * * * - Как ей удалось его расстегнуть? - размышляла вслух Озма, разглядывая пояс. В её руках он присмирел, и змейки на разделённой пряжке не подавали признаков жизни. - Меня больше интересует, - мрачно промолвил Астерро мальчишке, - почему ты её оставил. - Ты в своём уме? - вспылил Аврал. - Как будто я собирался куда-то перемещаться! Говорю же - пытался свернуть пояс, специально ещё отошёл, чтобы, если что, их с Кустисом не задело. Давай я тебя тоже обвиню, что ты её бросил, когда завалило проход? - Ладно, извини. Просто как-то всё неожиданно... - Ха, а мне тогда каково? Раз - и оказаться в другом месте! И если бы просто оказаться - а то ощущения, знаешь ли, не из приятных. До сих пор всё плывёт перед глазами. Несколько иначе представляла себе Энни будущую встречу с Авралом. И уж о том, чтобы в их руках оказался пояс Руггедо, никто даже мечтать не мог. Но двойную радость омрачали новые вопросы и тревоги. - Их ведь, наверное, тоже можно забрать с помощью пояса? - спросила она Озму. - Или самим туда переместиться. Принцесса продолжала задумчиво изучать половинки пряжки. - Можно - теоретически. Но довольно опасно и рискованно. Авралу просто повезло. Я ведь говорила, какая это огромная и плохо контролируемая сила. Страшила пухлой ладошкой теребил взъерошенную солому на голове. Нос-заплатка и свежий шов на лбу исказились волнами морщин, кончики булавок осторожно выглянули на свет. - А ещё ты говорила, что Арахна остерегалась использовать пояс непосредственно, но с его помощью усиливала заклинания из книги. Нельзя ли подобным образом усилить действие серебряных туфелек? Я, конечно, мало что понимаю в волшебных вещах... Озма весело рассмеялась: - Но уж математика-то твой конёк! На сколько ноль ни умножай - он, увы, им и останется... Туфельки здесь вообще не работают, поэтому усиливать просто нечего. - Понятно, - хмуро подытожил Чарли. - Значит, надо двигаться туда ножками. А Озма по дороге будет разбираться с поясом. - Некоторые, кстати, и крылышками могут, - воодушевился филин. - Правда, ни Люция, ни Кустис меня не знают и после Руггедо едва ли станут доверять... - Об этом не беспокойся, - усмехнулась Энни. - Кустис чувствует, когда говорят правду. Вот только я понятия не имею, в какой стороне они могут быть. Гномы нас вели такими петлями... - И никаких ориентиров, - подхватил Аврал. – Разве что сам горящий залив – но он отсюда что-то нигде не просматривается. Чарли иронично покачал головой. - Будем рассуждать логически, горе-навигаторы. Вы двигались из-за линии Кругосветных гор обратно к Волшебной стране, то есть примерно на северо-восток. Астерро с Люцией - по старому руслу той же подземной реки, ближе к городу, который, насколько могу судить, расположен недалеко от северной границы Голубой страны. Куда вело ответвление? - На обратном пути - по правую руку, значит, на восток, - ответил Астерро. - Забирая к югу, пожалуй. - Вот, - удовлетворённо кивнул моряк. - А нас вели сперва на юг по дну оврага, затем туннелем слева, тоже где-то на юго-восток по ощущениям. И здесь, по уступу и через мост, опять-таки держались юга. Карту нарисовать или и так всем понятно, что мы идём в правильном направлении - и надо просто продолжать? А уж горящий залив мы, думаю, не пропустим! - Это всё замечательно, - сказала Озма. - Но у меня почему-то такое чувство, что расслабляться не стоит. Во-первых, эти на драконах. Во-вторых, если Руггедо жив, то рано или поздно доберётся до своих гномов и мобилизует их, чтобы вернуть пояс. Я всё-таки должна его освоить. Не с телепортации начиная, с чего попроще. А проще всего у нас обратное превращение. Девочка поставила на камень свистульку-барашка. - Пора уже вернуть нашего Дровосека... - А у тебя получится? - спросила Энни недоверчиво. - Обижаешь, сестрёнка, - хмыкнула Озма. - Это даже у тебя получится. Отменить с помощью артефакта наложенное им же временное заклятие способна любая фея. Вот просто отменить любое волшебство, своё или чужое, да ещё не затронув его последствий - это действительно очень сильное колдунство. В гномских летописях сказано, что такое умел Гуррикап и даже составил заклинание, применяя его против волшебства Арахны, но я что-то сомневаюсь. Принцесса расправила пояс, посмотрела на друзей. - Вы всё-таки лучше отойдите на всякий случай. Штука реально непредсказуемая... Атласный пояс взметнулся в её руке так уверенно, что даже с грохотом пронёсшиеся по нему молнии в первую секунду не вызвали подозрений. Неладное заподозрили только тогда, когда феечка безжизненно грохнулась навзничь. Все бросились к ней - и, как давеча в Канзасе, никто поначалу не повернул голову туда, где стоял барашек... * * * Поведение Кустиса несколько успокоило и воодушевило Люцию. - Ты уверен, что с Авралом всё в порядке? - повторяла она. Куст терпеливо кивал кроной. Этому хотелось верить. В конце концов, до сих пор интуиция его не подводила - даже тогда, с Руггедо. А ведь она, стыдно признаться, почти готова была поверить карлику... И зачем она пыталась его задержать, зачем зацепила этот дурацкий пояс? Идею двигаться самим в том направлении, куда собирались идти с Авралом, Кустис тоже одобрил. Хотя нога после бешеной пробежки ныла нешуточно, но продолжать торчать на месте Люция уже не могла. Тем более, на этом месте... Изначально поставила себе цель вернуться к той сосне и сделать привал, чтобы понять, как далеко и с какими интервалами может двигаться. Но оказалось, что дохромала до неё весьма бодренько, стопа болела только тогда, когда на неё опиралась, и сама боль была тупой и уходящей. Поэтому решила продолжать путь, пока не устанет. Было ощущение, что они с Кустисом всё делают правильно. Дорога ведёт в сторону огромного открытого пространства с обычной, не горящей водной гладью, которую они видели из-под облаков. За толщей каменных стен в том же направлении шёл туннель, где от них были отрезаны Астерро и друзья Аврала. Рощица, правда, быстро закончилась, сменившись лысой каменистой тропой, которая извилисто карабкалась на очередной массивный уступ. Шум над головой и упавшая следом тень застали врасплох. Её - но не Кустиса. Смельчак отчаянно метнулся наперерез рудокопскому стражнику, почему-то летящему над обрывом, как птица, расправив крыльями полы коричневого плаща. Руки, которые тот раскинул, чтобы схватить Люцию, оказались оцарапаны острыми шипами, и полёт продолжался с отборными рудокопскими ругательствами, постепенно затихающими вдали. Но ненадолго. Стражник уже мчался обратно - девочка теперь разглядела, что раскачиваясь на тросе, который свисал со спины летящего дракона - набирая скорость и силу для удара. Куст был просто сметён с обрыва вместе с грудой нависших над краем камней, за которые в последнюю секунду пытался уцепиться корнями. Люция даже не успела проследить за ним взглядом - стражник нёсся прямо на неё. Несмотря на сибаритский дворцовый быт, девочка была крепкой и ловкой, к тому же некоторое время успешно отбивалась костылём. Но силы оказались слишком уж неравны. Подхватив её, будто куклу, намертво сдавив в тисках безжалостных объятий, стражник скомандовал "Вира!" - и лебёдка на спине дракона заскрипела, втягивая трос. Краем глаза Люция заметила, как внизу бьётся придавленный камнями Кустис, тщетно пытаясь выбраться, - и от отчаяния вернула стражнику пару самых мягких из услышанных от него слов, что, впрочем, не произвело на того никакого впечатления. А наверху её, помимо невозмутимого второго стражника, встречал обгорелый и злой Эот Линг: - Где мой пояс, воровка?! - Ха! - мстительно крикнула девочка. - Вам придётся долго его искать, господин Руггедо. Это расплата за ваше наглое враньё. - У неё нет пояса! - в ужасе вопил клоун, подпрыгивая и размахивая руками. - Значит, он с мальчишкой. Вы должны его немедленно найти, слышите?! - Мы вам не подчиняемся, - не поворачивая головы, ответил спокойным голосом стражник-вожатый. - Вернёмся к господам, они скажут, что делать. - Мерзавцы, мы так не договаривались! Но стражникам было уже не до его визгов. Им навстречу летел Ойххо. Один, без всадников. Впрочем, поразило их не столько это обстоятельство, хотя, безусловно, выходящее за мыслимые рамки, сколько его налитый кровью взгляд, совершенно не похожий на обычное выражение полусонных драконьих глаз. А ужасней всего стало то, что их собственный дракон под этим взглядом начал выходить из повиновения и самовольно пошёл на посадку. Вожатый, на глазах теряя невозмутимость, с силой вонзил ему между чешуйками заострённый кол. Дракон, взвыв от боли, резко набрал высоту. Настолько резко, что Эот Линг, не закреплённый ремнями, свалился вниз с отчаянными воплями, на которые стражники по-прежнему не обратили внимания. Никаких специальных указаний на такой случай они не получали. А сейчас следовало как можно скорее выяснить, что там с господами Хранителем времени и Летописцем. С господами всё оказалось в порядке. Разве что тоже были ошарашены и напуганы внезапным неповиновением Ойххо, который самовольно оставил их укрытие. Но этот сюрприз тотчас померк на фоне того, как встретила их Люция. - Вот, значит, как! - пылала она гневом, смело глядя в глаза вельможам. - Мы с Астерро выбиваемся из сил, чтобы вернуться в Пещеру, а нас ловят, будто беглецов каких? Да ещё и вступив в сговор с негодяем Руггедо! Интересно, королю известно о вашей государственной измене? Даже не скажешь, что было чудовищней и невообразимей - сам факт обращения с прямым вопросом к тем, кому задавать вопросы могут только короли, или обвинение, прозвучавшее в этом вопросе с самоубийственной дерзостью. Стражник, державший девочку, попытался закрыть ей рот ладонью - она укусила его за руку. Второй занёс руку для удара. - Не сметь! - властно приказал им Ружеро. А Ойххо в эти секунды одним взмахом мощной лапы освободил из-под завала Кустиса, чей всплеск отчаяния уловил своей драконьей эмпатией, бросившись ему на помощь. "Спасибо, нежданный друг!" "Должен ли я освободить человеческого детёныша?" "Нет, ей больше не угрожает опасность. В отличие от других моих друзей" (Продолжение ниже)
Капрал Бефар: (Продолжение) * * * Изумление, вызванное тем, что вместе со всеми к Озме испуганно бросился невесть откуда взявшийся незнакомый здоровяк лет тридцати, было недолгим. Лежащий на месте барашка-свистульки топор Железного Дровосека подтверждал невероятную догадку. - Гиперкоррекция! - пробормотал Чарли с той особой интонацией, которой озвучивал свои морские словечки. - Что с Озмой?! - Жива, - кратко и уверенно отрезал моряк. - Просто в обмороке. А вот что с тобой, дружище? Ник-дровосек, кажется, только теперь заметил произошедшую с ним перемену и тупо уставился на свои ладони из мяса и костей. - Но как?... - Так же, как со мной, полагаю, - Чарли приподнял для наглядности здоровую левую ногу. - Пояс при обратном превращении в живое из неживого... немного перестарался. Но за счёт Озминой силы... - Какой пояс? - растерянно переспросил Ник. И в самом деле, от атласного пояса осталась лишь горстка пепла, и даже золотые половинки пряжки оплавились, так что змеи в них теперь угадывались с большим трудом. - Она точно придёт в сознание? - требовательно допытывалась Энни у дяди. - Ты уверен? - Ну, если уж пояс сгорел у неё в руках - и никаких ожогов... Она же фея! После того, как тревога за Озму слегка схлынула, в центре внимания оказался Ник и его превращение. Сам он, впрочем, по-прежнему не придавал ему большого значения. Блондин в рабочей одежде дровосека, с простоватым, но приятным лицом, для жевуна довольно высокий, мускулистый, загорелый под вечно летним солнцем Волшебной страны, старый друг с незнакомой внешностью, но узнаваемый во всех словах и жестах, он жадно слушал рассказы друзей о пережитых ими приключениях. И снова никто поначалу не заметил, как в вышине под облачным сводом развернулась тем временем настоящая драма. Двое драконов выписывали замысловатые кренделя, и требовалось внимательно приглядеться к их движениям, чтобы понять: один из них отгонял другого, не подпуская к берегу. Тот, впрочем, не слишком туда и рвался - а если точнее, разрывался между явным желанием улететь прочь и подавляющей его чужой волей. Друзья, замерев, глядели на происходящее, пытаясь понять его смысл, изредка кося взгляды на Озму - не пришла ли в сознание? - Может быть, это дикий дракон, вроде того, которого мы видели? - неуверенно предположил Чарли. В суматохе он забыл прихватить в Лисоград, а затем в Подземье подзорную трубу, не подумав, что она может пригодиться. Но и невооружённым глазом были видны уже знакомые "наросты" всадников на спине одного из драконов и не видны на втором. - Они никогда не нападают друг на друга, - ответил Астерро, напряжённо вглядываясь в атакующего ящера. - А не лучше ли нам всё-таки стать пока невидимыми - на всякий случай? - спросила его Энни. Но тот отверг предложение решительным жестом. Наконец, после очередного круга противостояния произошёл перелом. Дракон с седоками вдруг прекратил попытки приблизиться к берегу и полетел прочь, тогда как второй, утратив к нему всякий интерес, сам пошёл на снижение, быстро увеличиваясь в размерах. - Ойххо! - выдохнул Астерро. - Кустис! - прошептала Энни. В самом деле, прямо на покатом лбу ящера восседал Кустис, торжествующе размахивая всеми ветвями. И через несколько минут Ойххо уже облизывал Астерро шершавым языком, куст пританцовывал вокруг Энни и Аврала, а остальные наблюдали эту трогательную картину с любопытством и приветливыми улыбками: друзья наших друзей - наши друзья... Лишь Озма продолжала безжизненно и безучастно лежать на земле. - Что с Люцией? - в унисон спросили Астерро и Аврал, и успокаивающие жесты Кустиса были им понятны без перевода. А вот следующее его заявление даже в переводе растерянной Энни вызвало недоумение... - Ойххо может отвезти нас наверх? - недоверчиво переспросил Чарли. - Прямо сейчас? Кустис кивал кроной несколько раз кряду, чтобы не оставалось сомнений, одновременно изображая несколькими ветвями столь же однозначные поторапливающие движения. И даже сам дракон лениво встряхнул огромной треугольной головой. - Но... мне-то наверх не нужно, - сказал Астерро, обводя всех печальным взглядом. - Я тогда останусь здесь и буду ждать их возвращения. Раз уж они убедились, что мы с Люцией не беглецы... А если не до конца убедились - тем более, придётся их убеждать, чтобы обезопасить девчонку. Так или иначе, Пещера - наша родина... Ойххо пристально и осмысленно глядел на него умным глазом - с пониманием, но без особого одобрения, будто сомневаясь в правильности такого выбора. - Да, дружище, - Астерро ласково потрепал его по щеке. - А вот тебе в Пещеру дорога, видимо, теперь заказана... Это тоже было понятно без лишних объяснений - взбунтовавшегося дракона, атаковавшего королевскую стражу, рудокопы ни за что не примут назад. * * * Рассказ Люции, заглушаемый шумом ветра и шелестом кожистых драконьих крыльев, поверг Хранителя времени и Летописца в глубокое замешательство. Они даже не обращали внимания на его дерзкий и обвиняющий тон. И напрашивавшийся встречный вопрос - а что, собственно, юная фрейлина забыла на той плотине? - так никто и не задал. Было уже как-то не до того. - Балланагарская принцесса? - Ну я же сама её не видела! - сердито пожимала плечами Люция. - Что слышала от Аврала, то и говорю. - Руф Билан ведь рассказывал о пропавшей принцессе Озме, - напоминал Летописец. - Ничего невероятного в том, что она всё-таки нашлась... - Но ты понимаешь, что это значит? - риторически спрашивал его Ружеро. О, Арриго понимал это гораздо лучше него самого! Перейденные рудокопами "красные линии", личный конфликт с королевским высочеством и союзничество с её врагом означали не только право "верхних", согласно условиям изгнания Бофаро, начать войну на полное уничтожение до последнего рудокопа, как думает Хранитель времени. Это ещё и возможность Озмы одним только словом аннулировать легитимность Семи владык вместе с магией их корон. А что за этим последует... Никому не известно, насколько привычный уклад жизни в Пещере зависит от действия этой магии, в которую Ружеро не верит. Вот только и он сегодня увидел настоящий взгляд дракона и ужаснулся ему. А что если и драконов, и Шестилапых удаётся держать в повиновении только королевской магией? И только благодаря ей земля Пещеры плодоносит достаточно для прокормления народа? Что жизнь там начала налаживаться только после коронации Бофаро и сыновей - достоверный исторический факт. Может быть, если отнять магию Короны, они загнутся без всякой войны. А уж войну-то точно проиграют... Словно в ответ на эти нерадостные мысли навстречу летели стражники, отправленные за Астерро. Невооружённым глазом видно - без него. В зрительную трубку видно - тоже растеряны и напуганы. Приземлились. Выслушали. Ойххо атаковал и их - более того, они на какое-то время утратили контроль над своим драконом. Почти как при том появлении Кита. - Может быть, махнуть рукой и вернуться, пока не наделали новых бед? - жалобно спросил Арриго. Ружеро не успел ничего ответить. - Я же вам объясняла, что Астерро не собирается никуда бежать! - прозвенел голос Люции, которую никто ни о чём не спрашивал. - Мы с ним искали дорогу обратно в Пещеру. А вы хотите его бросить, да? - Но ты ведь слышала, что Ойххо к нему не подпускает? - мягко напомнил ей Ружеро. - Конечно, не подпускает! Вы же, небось, летели с натянутым луком. Как меня грубо схватили, напомнить? - девочка недовольно повела плечом. - А с Кустисом как поступили! Вот где он теперь? - Мы ведь не нашли его на том месте, где ты показывала. Значит, освободился, - сказал Аригго. А Ружеро промолчал. Ходящий и практически разумный куст не вписывался в его научную картину мира, с трудом переварившую живого деревянного пигмея. Если бы рассказ Люции не подтверждал стражник, он бы счёл его бесстыжей ложью. - Кстати, у Ойххо на голове был какой-то куст, - оживился вдруг вожатый второго дракона. - И, как я теперь понимаю, живой, а не просто шевелил ветвями в воздушном потоке... - Видите! - подхватила Люция радостным за прояснившуюся судьбу Кустиса голосом. - Не знаю, как Ойххо, но Кустис безошибочно чувствует агрессивность намерений. Потому они вас и не пускали. - Она права, - отрезал Арриго. - Мы ведём себя так, словно не на чужой территории, а охраняем границы Пещеры. И нам сейчас надо не избегать принцессы, а попытаться загладить с ней это недоразумение. Иначе всё может кончиться очень плохо... - Это всё так, - кивнул седобородый Ружеро, - да только... Смысл его многозначительного взгляда Летописцу был очевиден. Если Озме станет известно, что они десять лет держат в плену национальную героиню Волшебной страны, раз за разом стирая ей память, войны не избежать гарантированно. Но и прятаться от неё, обрекая себя на постоянный страх неопределённости, тоже не выход. - Пересядь к ним, - велел Хранитель времени Люции, указывая на экипаж второго дракона. - Мы с Летописцем полетим вперёд. Будем искать общий язык и с драконом, и с принцессой. * * * Мама, почему у тебя такие большие крылья? Она задавала этот вопрос всякий раз, когда Лурлина являлась к ней во сне. А может быть, задала лишь однажды - в далёком доурфиновском детстве, теперь лишь снова и снова припоминая, переживая заново тот разговор. Ответ, во всяком случае, ей был известен и очевиден: "Это чтобы лучше летать". Ей сопутствовал знакомый голос тишины мироздания, но это всегда происходило во сне, и не понять было, реальность это или только мечта. Сейчас, однако, Лурлина говорила. Словами или без слов, но вполне понятно. Нет, дитя моё, ещё не время. Тебе сперва надо отрастить крылья - помогая тем, кто нуждается в тебе здесь. И тотчас шелест огромных крыльев стал отчётливым и громким. Но не маминых, нет. Те были совершенно бесшумными - да и как они выглядели? Раскинутые веером пучки света вокруг тонкого эфирного тела - или просто ослепительно яркие, настолько, что даже во сне она не могла ничего толком разглядеть? Здесь были грубые перепончатые крылья дракона. И лица друзей, на которых тревога сменяется радостью и облегчением - даже на нарисованном лице Страшилы. Кажется, она потеряла сознание на пару секунд. Но откуда тогда взялся дракон? И почему вместо рудокопа Астерро... - Ник?! Она - Урфином, конечно - видела его до превращения лишь мельком и всего дважды. Вернее, уже в процессе превращения - первый раз с железной левой ногой, второй - с тремя с железными конечностями. Наверняка попадался на глаза и раньше, но тогда не выделялся из толпы жалких постылых жевунов. А тут любопытство разобрало - на кого же так запала эта серая мышь, которую тётка упорно ему сватает? Сейчас он выглядел старше на минувшие двенадцать лет, как будто прожил их во плоти. Чего, конечно, быть никак не могло - однако же было... Впрочем, тут ничего удивительного - одежда на нём ведь тоже откуда-то взялась. Да и на ней самой, когда превращалась из Урфина. - Но как? - Озма приподнялась, чтобы сесть, и упёрлась в сочувственный, но укоризненный взгляд Чарли. - Хороший вопрос, дорогая. Мы тут тоже над ним бьёмся. Это, значит, "с чего попроще" в твоём понимании? Вот как можно так себя не щадить? - Да у меня и мысли не было пытаться превратить его обратно в живого человека! - насупилась Озма. - Честное слово! И ногу тебе возвращать тоже. Просто постоянно сочувствовала вам обоим - а подсознание такая же капризная штука, как этот пояс. Кстати, где он? Принцесса испуганно завертела головой. - Сгорел, - лаконично ответил Гумоколатокинт. - Совсем? - удивилась Озма. - Половинки пряжки остались, но сильно оплавились, - объяснила Энни. - Очень уж мощное волшебство, пояс не выдержал. - Это скорее я не выдержала, - кисло улыбнулась Озма. - Но похоже, защитная функция серебряных туфелек сработала и в Подземье... А пряжку вы, конечно, подобрали? Энни виновато опустила глаза: - Как-то не подумали. Там столько всякого произошло! - Немедленно поворачиваем назад, - заявила принцесса ледяным голосом. - Если она оплавилась, и Руггедо её найдёт, захочет восстановить силами своих гномов, которые ничего не смыслят в магии... Последствия могут быть катастрофическими для всей Волшебной страны! То ли сам дракон понял её слова, то ли ему подсказал Кустис, но без всякой команды он описал в воздухе петлю и полетел в обратном направлении. Вот только... Энни торопливой скороговоркой объясняла Озме, что они недавно разминулись с рудокопскими драконами, пролетев мимо них невидимыми под обручем. "А теперь... да ты уже сама видишь!" Озма действительно различала не только силуэты летящих ящеров по курсу, но и то, что лишь один из них продолжал путь к месту, которое они покинули, в то время как второй, тоже развернувшись, летел им навстречу. Но, как ни странно, её больше беспокоил первый. - Получается, пряжку теперь и рудокопы могут подобрать? Польститься на золотые штучки... - Да ну, нет. Если даже они их заметят, Астерро объяснит, какая это опасная вещь. - На него вся надежда, - вздохнула Озма. - А от этих господ, - продолжала она, вглядываясь в растущую фигурку дракона, - прятаться, полагаю, не стоит. Если, конечно, они к нам не с агрессивными намерениями. - Кустис, что скажешь? - спросила Энни. Тот убеждённо и вполне понятно всем присутствующим заверил, мотая кроной, что бояться их не стоит. - Если они хотят просто поговорить - не сама ли судьба ведёт нас навстречу друг другу? Где и когда ещё я встретилась бы на нейтральной территории с первыми лицами их страны? Аврал внезапно нахмурился. - А не потребуют ли они выдать им взбунтовавшегося дракона, чтобы наказать? Это же как бы их собственность... - Накрой меня цунами, парнишка дело говорит, - подхватил Чарли. Жест куста снова был понятен, но на сей раз не слишком утешителен. Разведенные в сторону ветви его развилки могли означать лишь одно: "как получится, как пойдут переговоры"... Кажется, понимал это и сам Ойххо, взмахи крыльев которого стали вялыми и замедленными. - Нет, рисковать драконом мы не станем, - отрезала Озма. - Это было бы чёрной неблагодарностью, на которую я не пойду. Она с надеждой посмотрела на Страшилу, уже погружённого в раздумья. - А если Энни опять сделает нас невидимыми? - предложил он. - Кто-то высадится для переговоров, а кто-то на Ойххо... - ...а кто-то на Ойххо должен немедленно улететь наверх, чтобы о нём не зашла речь, - перебила его Озма, вглядываясь в приближающегося дракона, на котором уже отчётливо различались четверо седоков. - Это неплохой вариант. Но боюсь, нам его уже не провернуть незаметно. Есть другая идея. Ойххо, ты можешь подняться выше, под самые облака? Ящер кивнул и начал быстро набирать высоту. - Думаешь, там заработают серебряные башмачки? - догадался Страшила. - Но вряд ли дно оврага, где они не действовали, находится ниже... - Посмотрим. Не всё зависит так примитивно от расстояния до поверхности, да и в овраге магия туфелек могла подавляться чёрным туманом. Рудокопский дракон тоже поднимался, не отставая. - Но ты же не собираешься отправляться к ним одна? - настороженно спросил Чарли. Озма глядела на друзей, единодушно выражающих готовность составить ей компанию. - Давайте так, чтобы не было лишних вопросов и обид. Здесь, в мире заточённого Хаоса, действуют свои магические законы, которых желательно придерживаться. У нас две экспедиции, каждая со своей задачей. Вы, Энни, свою выполнили - нашли и освободили нас, поэтому можете возвращаться. А нашу миссию ещё предстоит завершить, уничтожив пряжку, чтобы окончательно обезопасить Руггедо. Заодно и с рудокопами пообщаемся. Ни у кого нет возражений? - Может быть, мне всё-таки лучше остаться с вами? - спросил Дровосек. - Ник, полагаю, ты будешь полезней наверху, - ласково возразила Озма. - Как соправитель Голубой страны - на случай, если что-то пойдёт не так... Дровосек понимающе вздохнул. Он никак не мог привыкнуть, что его сверхчеловеческая физическая сила, не раз выручавшая друзей, осталась в прошлом. Теперь он собственный топор с трудом поднимает. Вспоминалась нахлынувшая радость, смешанная с шоком, когда благодаря сердцу, прокачанному слезами и кровью Нимми до настоящего, к нему вернулись человеческие ощущения – её ощущения... Со временем это стало привычным и обыденным, затем и вовсе ушло - он даже не заметил, как и когда. А сейчас его прежнее, давно забытое тело порядком продрогло в полёте, и не отступает мысль - зачем оно вообще нужно? Без него было так хорошо! Лиловые облака между тем были уже прямо над головами, то и дело вспыхивая беззвучными, но зловещими на вид разрядами. Искорки, которыми озарялись в ответ монограммы Oz на пряжках серебряных туфелек Озмы, наводили Энни на подозрения, что молнии эти не простые. - Что ж, они действительно здесь работают, хотя и по минимуму, - сказала принцесса скорее удовлетворённо, чем разочарованно. - Только самоперемещение и только в пределах этой пещеры. Всё же лучше, чем ничего. Она вручила Энни серебряный свисток. - Если мы не вернёмся через сутки, вызывай Рамину. Может быть, придётся штурмовать Пещеру рудокопов из Голубой и Изумрудной страны одновременно. Пусть тогда мыши ищут дорогу из подземного хода. А вы на Ойххо вернётесь тем же путём вместе с Летучими Обезьянами. Чернильница, которую вы видели, переплавлена из Золотой Шапки, и по просьбе Уорры я встроила туда звонок для их экстренного вызова. Никогда им не пользовалась, но думаю, они не откажут. Ну, сами там сориентируетесь, Стелла с Виллиной что-то подскажут, они умные. Уверена, впрочем, что ничего этого не понадобится. Не пойдут рудокопы на конфронтацию. - А если гномы себя наконец-то проявят? - угрюмо спросил Чарли. - Будем надеяться на драконов и на успех переговоров... Рудокопский дракон тем временем тоже поднялся под облака и приблизился настолько, что были видны приветственные жесты седоков, игнорировать которые уже было нельзя. Озма взяла Тотошку на руки. - Чтобы нам перенестись самим, не прихватив остальных вместе с Ойххо, третий шаг придётся сделать с его спины, прямо в пустоту. Вы готовы? Филин уселся ей на плечо, Чарли и Страшила вцепились с двух сторон. - Когда мы переместимся, снижайтесь и продолжайте лететь к этому месту, чтобы они нас увидели на берегу. А тогда уж активируйте обруч. Успеха! - И вам! Озма щёлкнула каблуками: - Несите нас на берег, к пряжке Арахны! Два шага по спине дракона. Третий - в распахнутую бездну. Ослепительная молния из лиловых туч. Вихрь - и Озма с ужасом почувствовала, как туфельки спадают с ног. Холодные и мокрые камни пляжа. Лизнувшая босые ноги волна. - Башмачки! - ахнул Страшила. - Ага, - отозвалась Озма с фальшивой бодростью. - Одно хорошо - мы были над открытым морем, а значит, они пошли ко дну. Руггедо не доберётся ещё и до них... Но неужели она ошиблась, и полоса везения резко оборвалась? Как же она теперь без серебряных туфелек? - А ведь получается, ты здесь осталась совсем без Регалий, - печально заметил Гуамоколатокинт. Как ни странно, эти слова прогнали накатывающую депрессию вместо того, чтобы усугубить. Взыграл упрямый характер. То ли урфиновский, то ли давно уже собственный. - Ничего. Озма я и без них, - сказала она, поправляя свою неволшебную диадему с монограммой, подтверждающей правоту этих слов. Второй дракон, унёсший отсюда Астерро, был уже далеко. Озма проводила его взглядом, который что-то цепляло. Что-то, подозрительно напоминающее феерическое чутьё. Видимо, пояс просто связал её с этой загадочной Люцией, которой, в отличие от Озмы, каким-то чудом удалось его расстегнуть... Мысль о поясе окончательно развеяла всякую рефлексию, напомнив, зачем они, собственно, здесь. Впрочем, половинки пряжки спокойно лежали на прежнем месте. Девочка взяла по одной в каждую руку, словно взвешивая - на самом деле, проверяя магическую "температуру". Вот на этой - злое волшебство... Медленно зашла в воду, намочив платье до колен. Хватит уже нам "амбивалентной магии" и прочей "неоднозначности" с "разноцветностью"! Слишком оно разрушительно для Волшебной страны. Золотая змейка с размаху полетела в море и громко хлюпнула довольно далеко от берега. - А эту, с добрым волшебством, возьму с собой, - объяснила Озма друзьям. - Может быть, получится с ней что-то сделать, и она хоть частично компенсирует пропажу туфелек. Взамен удаляющемуся дракону тем временем приближались двое других - с высоты облаков. Ойххо изо всех сил пытался оторваться от преследователей - но у тех теперь, при спуске, было больше простора для маневров. Расстояние между становилось всё меньше. "Энни, не увлекайся, - шептала Озма. - Они уже наверняка нас заметили. Жми на звёздочку!" Но Ойххо для пущей верности продолжал приближаться к берегу. Уже и Аврал с Дровосеком начали беспокоиться и торопить Энни. Но упрямица больше ориентировалась на спокойствие Кустиса. И лишь когда дистанция стала настолько критической, что куст тоже нервно всплеснул ветвями, она одним взмахом коснулась кольца и мгновенно, как солнце в туче, растаяла вместе с драконом на глазах изумлённого Ружеро. Хранитель времени, как безумный, вертел головой по сторонам, словно пытаясь разоблачить фокус. Тщетно. Его картина мира, не допускающая чудес, окончательно трещала по швам. Пристыженный и упавший духом, он, однако, не мог не заметить на берегу машущих им людей. Крылатое чудовище пошло на посадку. А Энни не отключила невидимость даже тогда, когда второй дракон, уносивший в Пещеру Астерро и Люцию (которых они, впрочем, так и не разглядели) и долго маячивший впереди по курсу, свернул вдруг в скалы и исчез под облаками. Спохватилась намного позже, уже над заливом, где по чёрной поверхности воды носились языки пламени. Аврал напряжённо всматривался в скалы по правому борту, пытаясь угадать знакомую местность. Увы, все лесистые уступы выглядели одинаково. Наконец, прямо спросил Кустиса, но тот лишь неопределённо махнул вдоль драконьего хвоста - пролетели, мол, уже давно... Совсем другие мысли занимали Дровосека. Он, кажется, впервые по-настоящему осознал, что вернётся из Подземного мира не таким. Или не впервые - не потому ли предлагал Озме остаться с ними, что подсознательно пытался оттянуть этот момент? Нет, в самом деле - как воспримет его Нимми, а главное, дети, никогда не знавшие живым человеком? Он снова и снова задавал себе этот вопрос, и всякий раз одёргивал себя, укоряя за малодушие. Как бы там ни было, его, несомненно, ждут. Хоть каким. Путь над заливом оказался длиннее, чем могло показаться. Даже когда его края сошлись в узкий, по драконьим габаритам, коридор, и внизу забугрились островки, вода между которыми становилась всё чище, а затем и вовсе превратилась в каскад прозрачных озёр, Ойххо неутомимо летел не меньше часа. А затем резко взмыл в облака. Не просто под сумеречно светящийся полог, а прямо сквозь него! Сиреневый туман надолго окутал всё вокруг, и казалось, ему уже не будет конца. Но постепенно он стал растворяться в обычном, белом, который, в свою очередь, редел, фрагментировался и клочьями пара поднимался вместе с драконом вверх, вдоль отвесных скал к необычайно высокому чёрному своду, усеянному светящимися огоньками. И Энни далеко не сразу поняла, что это самое обыкновенное звёздное небо... Подъём Ойххо из провала занял больше времени, чем под облаками, но теперь это был "дом, милый дом", родной Верхний мир. Даже Энни не ощущала себя на чужбине. А когда дракон наконец-то поднялся над вершинами, Дровосек узнал местность. - Это Утёс Гибели, - сказал он уверенно. - Птицы, дежурившие по границам леса Воюющих деревьев, так его и описывали. Пропасть, из которой они вылетели, окружала угрюмый неприступный утёс подковой с трёх сторон. С четвёртой, за лабиринтом хребтов и ущелий, как объяснил Дровосек, начиналась долина Арахны. - А с севера, за теми вершинами, должны быть развалины замка Гуррикапа. Может быть, с такой высоты их даже можно разглядеть. Но сколько Энни ни всматривалась, ночная темнота скрывала очертания. Не так давно они с Авралом не смогли туда попасть из-за вызванного Руггедо тумана. Не должны ли и они, как сейчас Озма в Подземье, довести до конца свою миссию? Пресловутой книги там, вероятно, нет, раз уж Бастрахна в её поисках оказалась у Красного озера - но может быть, отыщутся какие-то подсказки на её счёт? Пока ведь одни только вопросы без ответов... Однако Ойххо уносил их всё дальше - уверенно, будто прекрасно знал дорогу. Предгорье Кругосветных гор сменилось равнинным редколесьем, вдали завиднелись жевунские деревеньки вдоль Дороги-Сюда, а прямо под брюхом дракона как-то совсем неожиданно для ребят вспыхнули три фонаря на остроконечных крышах домиков, по которым они только и узнали знакомый хутор. Дракон, не ожидая никаких команд, опустился на поляну у сосенок, где его уже встречал радостный Арбусто, гулявший, по своему обыкновению, ночью без очков (как стало ясно только после рассказов Астерро и Люции - всю ночь напролёт, не нуждаясь в сне). - Ойххо... Но как? - повторял он, рыдая от счастья и даже не обращая внимания на седоков. - Дружище... А помнишь?.. Дракон облизывал старика с такой же искренней радостью, как недавно Астерро, без всякого пиетета к королевскому достоинству. От главного домика тем временем отделился, быстро направляясь к ним, силуэт, заставивший Дровосека испуганно нырнуть в тень и прижаться к дракону. - По-моему, это как-то... нехорошо, - сказала ему Энни редким для неё серьёзным тоном. - Ты должен выйти ей навстречу! Ник тяжело вздохнул и последовал её совету. Нет, Нимми не грохнулась в обморок, подобно Озме, хотя он уже успел нафантазировать себе такую её реакцию. Но протерев глаза и убедившись, что это не сон, что шум драконьих крыльев действительно её разбудил, не смогла больше сделать ни шагу. Застыл и Дровосек. Так и стояли в десяти шагах друг от друга, не отводя друг от друга глаз, около получаса.
Капрал Бефар: Феерическая расстановка точек Переговоры Озму разочаровали. Нет, она ни на секунду не пожалела, что ввязалась в них, и не преуменьшала беспрецедентного исторического значения события, состоявшегося впервые за тысячу лет. Но так рассчитывала хоть на какой-то конкретный результат... А с ним оказалась полная безнадёга. У Хранителя времени и Летописца почему-то дрожали руки и бегали глаза. Она бы решила, что у них нечиста совесть и есть что скрывать - но почему тогда они сами так упорно стремились с ней встретиться, гоняясь за Ойххо? Решила бы, что это просто национальный рудокопский тик, как у жевунов или мигунов - но ведь за Астерро он не водился... Они хотели уверенности в том, что досадное недоразумение не ухудшит их отношения с Верхним миром. Но все предложения Озмы по их улучшению натыкались на глухую стену. Это было хуже, чем с марранами: те, не желая никаких перемен и новшеств, хотя бы вдохновились предложением Бастинды вернуться в собственный золотой век и даже готовы был ради этого лезть воевать в Подземье. Здесь же всё было непрошибаемо и безнадёжно. - Но давайте хотя бы увеличим число торговых дней, - предлагала Озма. - Зачем? - пожимал плечами Ружеро. - У нас нет столько излишков продукции на обмен. Босоногая принцесса, маленькая девочка, которой на самом деле никак не меньше сорока лет (рудокопов этим не удивишь, но нет, Усыпительной воды она не пила), настойчиво преследовала его чистым хрустальным взглядом, выворачивающим наизнанку. Хранитель времени изо всех старался контролировать себя, чтобы не сболтнуть лишнего. - Я же сейчас не о том, что вы можете дать, а о том, в чём нуждаетесь, - объясняла Озма терпеливо. - Мы готовы предоставить товары первой необходимости безвозмездно. А если считаете это унизительным или к чему-то вас обязывающим, тогда в долгосрочный кредит. Мне вот изумруды нужны для украшения города. Очень много, - она искоса проследила за реакцией собеседников, но ничего подобного нервному замешательству, возникавшему всякий раз, когда разговор касался Астерро и Люции, не обнаружила. Словно им ничего не известно о торговле с Гудвином. - Мы могли бы заключить взаимовыгодный контракт на много лет. - Нас всё устраивает, ваше высочество. И ничего не нужно. От добра добра не ищут. Озма вспыхнула гневом: - Я ведь общалась с Астерро! Он просто рассказывал о вашем быте, не видя в нём ничего ненормального. А я слушала и ужасалась вашей высокой смертности, особенно детской, нищете, в которой живут вынужденно многодетные семьи, отсутствию достаточного количества витаминов на столах... Почему вы двое считаете себя вправе решать за весь народ, имеет ли он право на лучшую жизнь? - В том-то и дело, - пришёл на помощь Хранителю времени Арриго, - что сами мы не вправе принимать подобные решения. По завещанию короля Бофаро такие полномочия имеет только Большой Совет. А он не проводился уже многие столетия - ну, вы знаете почему... - Из-за усыпления и ротации королей, одобренных Советом, который тем самым фактически самораспустился? Но ведь это заколдованный круг какой-то! Ваши предки совершили такую глупость и обрекли вас на жалкое существование, регламентированное раз и навсегда прописанными ритуалами, которые вы в принципе не в состоянии изменить. Вы понимаете, что это путь в никуда, в вырождение? Арриго это понимал. Он даже успел решить для себя, что прочитанное на древних камнях пророчество об Источнике, который должен иссякнуть через три года из-за падения звезды Неуловимой, не настолько уж и мрачное. Там, кстати, говорилось, что он мог быть разрушен ещё десять лет назад пришельцем из Верхнего мира. И самое забавное, пришелец тогда действительно был (а теперь - буквально - сплыл), но вот с остальным как-то оказалось мимо. А как бы могло всё удачно сложиться! Один за другим проснулись бы все дворы - причём им пришлось бы или резко умерять аппетиты, или каждое новое пробуждение наносило бы чувствительный удар по экономике Пещеры. К моменту появления Элли и Фреда все бы бодрствовали, и их вопрос мог бы решаться Большим Советом. Не пришлось бы торопиться напоить их уходящей водой, толком ни о чём не расспросив, а значит, стало бы известно то, чего ещё не знал Руф Билан - о возвращении правительницы из династии н'Араньи. Несомненно, Совет отправил бы ребят наверх и скорее всего с делегацией к Озме - убедиться, что на них не сердятся и не станут начинать войну. И её щедрые предложения Совет наверняка бы принял консенсусом всех королей... Но что толку в пустых мечтах - Летописцу ли не знать, что история не имеет сослагательного наклонения! - А скажите, - вмешался Страшила, - ведь кроме вас двоих ни завещание Бофаро, ни весь свод законов никому не известны, правда? Простолюдинам оно не доступно, а все вельможи обнуляются через месяц. Вы вслед за вашими предшественниками контролировали друг друга, чтобы никто не внёс изменений - но почему бы вам теперь не договориться? Ружеро не особенно удивлялся уверенной осведомлённости соломенного мудреца о вещах, известных лишь им двоим - этим их уже успел ошеломить Руггедо, втянув в эту дурацкую историю. - Простите, ваше превосходительство, вы действительно предлагаете нам нарушить закон и пойти на подлог? - Мы предлагаем вам, - пришла на помощь Страшиле Озма, - найти приемлемый для всех выход из тупика, в котором вы находитесь не по своей воле. Чтобы ваша страна вздохнула свободно. С нашей стороны нет никаких препятствий: я, потомок Нараньи, могу отменить его проклятие, потому что империи Балланагар, именем которой это было запрещено, больше не существует. Остановка только за вами. Чем вас не устраивает предложение Страшилы? Вы связаны клятвой? Эх, если бы можно было ответить "да" и закрыть тему! Но от её прозрачного взгляда ложь не скроется... - Мы просто ещё не готовы к такому шагу, ваше высочество. На словах оно всё красиво - но кто знает, какие необратимые последствия может повлечь такое поспешное решение. Надо прежде хорошенько всё обдумать. - Разумно, - устало молвила Озма. - По крайней мере, вы уже не прочь обдумывать. Тогда вернёмся к вопросу об Астерро и Люции. Она почти не сомневалась, что после этих слов у обоих снова затрясутся руки. Так и произошло. - Мы ведь уже поклялись вашему высочеству! - воскликнул Ружеро несколько раздражённо. - Их жизни и свободе ничто не угрожает. Я ещё до нашей встречи лично дал стражникам распоряжение по прилёту поместить их хотя и под замком, но с комфортом и всяким почтением, ожидая нашего возвращения. Что вас смущает? - Вот ваши действия после возвращения и смущают. Вы ведь не дословно повторили предложенную мною клятву - и даже сейчас снова опустили слово "здоровью"... - Здоровью их тоже ничто не угрожает, - заверил Ружеро. - С одной лишь оговоркой... - Усыпительная вода? - напрямик спросила Озма, глядя ему в глаза. У Хранителя времени хватило силы не сразу их отвести. - Да. Но поймите: Люция - фрейлина, это её жизнь... Полгода сна, месяц при дворе, - он, конечно, умолчал, что собирается усыпить девочку, как и в первый раз, лишь на несколько дней, чтобы перевести затем в проснувшийся синий двор. С Бубалой повторение истории будет грозить всякий раз, а для внимания долговязого короля Эльяны она всё-таки чересчур юна. - Источник должен наполниться в ближайшие дни... - Допустим, - нехотя согласилась принцесса. - А что насчёт Астерро? Оба собеседника опустили глаза. - И снова мы просим ваше высочество нас понять, - пришёл на помощь Арриго. - Жизнь нашей страны очень завязана на информационной безопасности. Астерро слишком много узнал о Верхнем и Нижнем мирах, чтобы можно было пренебречь возможными опасными последствиями. - Какими, например? - Любыми! И позволить ему всё забыть, продолжая спокойно жить и трудиться, будет самой гуманной из превентивных мер. - Интересно, а какие страшные тайны ему пришлось забыть в прошлый раз? - задумчиво спросила Озма как бы в пустоту. И тут же пожалела об этом. На собеседников стало жалко глядеть. Принцесса не могла позволить себе такую жестокость. - Я не собираюсь вмешиваться в вашу жизнь и диктовать, как вести себя с вашими подданными, - сказала она уже мягче. - Даже если они стали нашими друзьями. Нам достаточно гарантий, что с ними всё будет хорошо. - С ними всё будет хорошо, - эхом отозвался Ружеро. - По крайней мере, никаких перемен к худшему. Что же касается дракона Ойххо, - поспешил он вытащить единственный, до сих пор припасаемый козырь, - то считайте его нашим подарком. - Дракон лишнего не разболтает, - подхватил Арриго, позволив себе улыбнуться кончиками губ. Озма ответила ему тем же. Пусть думают, что это лишь знак благосклонного принятия его шутки - у неё ведь тоже могут быть свои секреты и недомолвки. Бескрылый собрат Ойххо, во всяком случае, за десять лет научился ворочать языком, хотя явно уступает ему интеллектом. - Мы высоко ценим добрую волю вашего высочества, - заверял Ружеро уже на спине дракона, по дороге в Средний мир, торопясь закрепить разрядку напряжённости и предотвратить возвращение к скользкой теме, - но наш народ слишком долго провёл в изоляции, чтобы так сходу от неё отказаться. Поэтому и вас к Торговым воротам проводим боковыми туннелями. Пещеру вам показать пока не можем. - Пусть так, - ответила Озма, не уточняя, что уже видела её десять лет назад. - Просто помните, что наверху у вас не враги, а друзья. - Будем помнить, ваше высочество, - ответил Арриго так серьёзно и многозначительно, что Хранителю времени тут же вспомнились его пророчества в городе марранов. Впрочем, теперь он относился к ним куда менее скептично. Даже счёл нужным поддержать Летописца: - И если что - вашей помощью не побрезгуем. - Тогда паролем пусть будет слово "Омаха", - подал вдруг голос Чарли, до сих пор хранивший молчание. Озма снова проследила за реакцией рудокопов - её по-прежнему не было. * * * - Получается, Астерро теперь всё забудет? - насупилась Энни, выслушав это от вернувшейся Озмы. - И Люция тоже? - подхватил Аврал с такой тоской в голосе, что Энни второй раз в жизни испытала укол ревности. Впрочем, тут же вспомнила о первом и устыдилась. - Ребята, дорогие, я всё понимаю, - отвечала Озма, опираясь на бивень мастодонта, найденный по дороге из Подземья и прихваченный на память с прицелом сделать новый жезл взамен утерянного. - Но это минимальный компромисс, на который пришлось пойти. Если бы они согласились покинуть Пещеру, разговор был бы совсем другой. А так им приходится следовать её законам. - У Астерро была мысль подняться к нам на время, чтобы испытать экстракт Тамиза и выяснить своё прошлое, - возразила Энни. - Правда, только до превращения. Потом уже с его памятью творилось что-то неладное - ты и сама видела... - Да, Ружеро и Арриго фактически признались, хоть и молчаливо, что уже усыпляли его водой. - Вот видишь! Озма хитро усмехнулась. - Ты ведь сама вспомнила про экстракт! Если бы не он, я бы на такой шаг и не пошла. А так у них рано или поздно будет возможность всё вспомнить. Впрочем, мы ещё не знаем наверняка о его действии на пивших воду из того Источника... - Можно проверить с Арбусто, - напомнила Энни. Но принцесса с сомнением покачала головой: - Есть ли у нас на это право? Ты говоришь, он помнит сейчас только радостные моменты - как летал на Ойххо... - Ну да, даже о торговле с Гудвином из-за этого наконец-то вспомнил в подробностях. Но при этом до сих пор не догадывается, что был королём у рудокопов. - Вот я и не уверена, надо ли ему это вспоминать, - прищурилась Озма. - Узнать, что бестолково провёл жизнь в пирах и развлечениях за счёт живущего в бедности полуголодного народа... Дедушка, скажем начистоту, стоит уже на пороге могилы. Имеем ли мы право его огорчать? Энни задумалась. - Сложный вопрос... Но почему бы просто не спросить его об этом? Кому же ещё решать, если не ему самому, правда? Арбусто по-прежнему не отходил от Ойххо, несмотря на то, что дракон после утомительного перелёта погрузился в глубокий сон, которому не мешал даже непривычно ослепительный свет солнечного дня. Старика было не узнать: вернувшиеся воспоминания сделали его совершенно нормальным человеком. И к вопросу девочек он подошёл со всей серьёзностью. - Да, - ответил после недолгого раздумья, - я был бы рад вспомнить всё. Какой бы ни была моя жизнь, она была моей. Я имею право её знать. Впрочем, вопрос оставался теоретическим: экстракта на хуторе всё равно не было, Энни тогда так и не успела заказать его птицам. Не менее разительные перемены, чем с Арбусто, произошли с Нимми Эми. К Железной Леди вернулся давно забытый жевунский тик, а необыкновенная сила, наоборот, бесследно ушла. Случилось это, судя по всему, в тот самый момент, когда пояс расколдовал Дровосека. - Я думала, ты погиб - как же ещё можно было это объяснить? Сначала какая-то тяжесть на сердце и боль, словно булавку туда воткнули... - Это, наверное, когда я превратился в свистульку, - догадался Ник. - Ага, примерно такое же чувство, как тогда, когда ты попал в туман. Неопределённость, страх - но всё равно оставалась надежда. А потом вот это вот... Первые сединки её в густых волосах засеребрились, вероятно, чуть позже. Сама Нимми заметила их уже после его прилёта. Как и пару морщин, немыслимых на ещё вчера металлически неподвижном лице. Она брала его за руку, пыталась обнять - но ощущение живого тела вместо родного холодного металла было непривычным и пугало. Она боялась, что он чувствует эту дрожь и может принять за отвращение. Напрасно боялась - Ник был полностью дезориентирован навалившимися ощущениями и всякого рода телесными немощами. Разобраться в них пока не представлялось возможным, собственное человеческое прошлое за двенадцать лет оказалось напрочь забытым, воспринималось чужим и почти не помогало. Дровосек чувствовал себя подавленно. Детей его новый облик, конечно, напрягал - это было ожидаемо, но всё равно неприятно и больно. Старшие, Рикки и Тирен, старательно делали вид, что ничего не произошло, но получалось у них не очень искренне. Понятно, что всем требуется время осмыслить и привыкнуть. Переживём и это как-нибудь. К счастью, времени предаваться бесплодному унынию у Дровосека было не так уж много. Раз уж Ойххо рудокопы отпустили официально, Озма решила, что он в какой-то мере сможет заменить серебряные башмачки, так по-глупому потерянные. Для удобства полётов затеяла устроить на его спине подобие паланкина. Дровосек рубил элементы каркаса, сожалея, что больше не может делать это так быстро, как раньше, сама Озма летала с огромным фуганком, Чарли монтировал, Страшила, весь в стружках, курсировал между ними с мудрыми и не всегда бесполезными советами, Кустис просто носился со стружкой на ветвях, невольно напоминая Авралу о ленточках, развешенных Люцией, и заставляя печально вздыхать. Один лишь Ку Клип трудился осторонь от общей кутерьмы: не выходя из кузницы, ковал дракону огромную оправу для тёмных очков, по образцу тех, которые носил Арбусто, да коптил для них стёкла… В этой суматохе Озма никак не могла поговорить с Чарли - а предмет для такого разговора был серьёзный. Лишь поздно вечером удалось уединиться. - Я не знаю, как быть с Энни, - говорила она, рассеянно наблюдая за игрой детворы в "города" - уже в волейбольном стиле, подхваченном и довольно неплохо освоенном за время отсутствия Энни и Аврала, ради чего даже пришлось немного переделать каркасные жевунские мячи. - Магия озовского канона, Стеллы и Гуррикапа осела на ней и почему-то не собирается покидать. Я и обруч поэтому пока не забираю - он ей помогает её контролировать. - Но, мачты и реи, как же так? Стелла чего-то не учла? - чухал затылок Чарли. - Угу. Не учла, что Энни станет ещё и Белым рыцарем... Как я понимаю, меч Гуррикапа заморозил в ней эту остаточную магию. И то, что этот шрам на ладони не сходит и до сих пор выглядит свежим, совсем не случайно. - Плохо дело, клянусь колдунами Куру-Кусу! - Хуже, чем ты, видимо, думаешь. С одной стороны, как фею, к тому же не обученную, пусть и слабенькую, я не могу отпустить её в Большой мир. Это очень опасно. Для всех. С другой - как Белый рыцарь, страж Волшебной страны, она необходима здесь. Понимаешь? А главное - я же клятвенно обещала Анне её вернуть! Пусть это было в Большом мире, где не действуют законы, не дающие нарушить клятвы - но от совести куда денешься... - И что же теперь делать? - Понятия не имею. Будем, конечно, решать со Стеллой и Виллиной, может быть, найдётся какое-то приемлемое решение... - А ей самой уже говорила? - перебил её Чарли. - Нет, решила сначала тебе. Ты же взрослый, ты за неё отвечаешь... Чарли иронично покачал головой: - А мне кажется, она достаточно проявила себя за эти дни как самостоятельная и ответственная личность. Будем искать выход вместе, но лучше неё в полученных ею способности всё равно никто не ориентируется. - Снова я танцую по граблям! - неожиданно рассмеялась Озма. - За Арбусто решаю с Энни, за Энни - с тобой... Поговорить с Энни решила с утра. Но, как это случается с ней постоянно, утро принесло новые заботы. Сама Кагги-Карр, взволнованная и взъерошенная, прилетела на хутор с тревожными новостями от птичьего телеграфа. Вооружённые дубинками марраны под предводительством князя Торма, старейшин и назначенных Бастиндой стражников, вышли из долины, направляясь через Заречный лес к Большой реке. Судя по разговорам - в поход на Фиолетовую страну. Смелый Лев, задержавшийся в лесу после недавних беспорядков, принял решение их не пускать. Тут же объявились недовольные со старой песней: мы не вмешиваемся в разборки людей, мы сохраняем нейтралитет. После катастрофы с туманом прошло уже достаточно времени, чтобы они осмелели, подняли головы (что характерно, с листьями рафалоо на мордах) и находили себе слушателей (которым, как ни странно, маски тоже не жали этот самый нейтралитет). - Вот это поворот! - возмущалась Озма. - С Арахной справились, с Руггедо справились, а радости никакой, так ещё и отрубленные щупальца расползаются непонятно куда и зачем. Так нечестно, мироздание! Башенка на спину дракона была уже почти закончена. Отоспавшийся Ойххо отнёсся к ней вполне благодушно, а очки и вовсе воспринял с радостью. Вид в очках у него, признаться, был комичный, но Озму это вполне устраивало: никого пугать действительно жутковатой с непривычки физиономией подземного ящера она как-то не собиралась. В общем, запланированное возвращение в Изумрудный город на драконе не откладывалось, но маршрут становился кружным и, по всей вероятности, горячим. Старик Арбусто настойчиво уговаривал Озму взять его с собой и вообще приставить к Ойххо вожатым. Не то, чтобы дракон в этом сильно нуждался или Кустис не справлялся с общением, но принцесса, конечно, не могла ему отказать и разлучить с единственным другом, оборвать единственную ниточку, связывающую с туманным прошлым. А вот Ника и Нимми ей пришлось упрашивать самой. - Да какая от нас теперь польза в баталиях? - грустно качал головой Дровосек. Озме очень не нравилось это его настроение. Совершенно неожиданно сбылась её тайная мечта, вернее, неосуществимая фантазия - снова превратить Ника в человека из плоти и крови, загладив тем свою вину перед этой славной парой, десять лет стоящую между ними. Но что-то ни ему, ни Нимми Эми это пока что не доставляло особенной радости. В том числе и поэтому она просто не могла их сейчас оставить. - Ну и что? Разве дело только в этом? - убеждала она их. - Вы когда последний раз были у меня в Изумрудном городе? А собраться с Чарли и Энни всей компанией, включая Льва, разве не хотелось бы? Аргумент звучал весомо. - Да, неплохо было бы, - переглядывались Ник и Нимми, - но... - Никаких "но!" - неожиданно пришёл на помощь Озме кузнец Ку Клип, угрюмо глядя исподлобья. - Летите, конечно! Или сомневаетесь, что я управлюсь с вашим хозяйством эти несколько дней? - Нисколько не сомневаемся, - заверяли те в один голос. - Просто ты уже месяц из-за нас дома не был. Кузнец недоумённо пожимал широкими плечами: - А какая мне разница? Была бы работа! В паланкине, приятно пахнущем свежими досками, вся большая компания разместилась на удивление комфортно. Ещё и Льву места хватит. Приходилось торопиться: птичья эстафета доносила всё новые вести и всё менее утешительные. Встречать марранов отправилось немалое войско вооружённых мигунов. Сначала собирались растянуться заставами вдоль Большой реки, но услышав от птиц об отпоре, который собираются дать марранам звери Заречного леса, затеяли совещание - не должны ли переправиться на тот берег и поддержать их? События, как обычно в Волшебной стране, разворачивались слишком быстро, а время, когда Озма с помощью серебряных туфелек могла оперативно перенестись в любую "горячую точку", прошло - может быть, навсегда. Конечно, волшебные вещи имеют обыкновение со временем находить своих хозяев - но если на дне подземного моря пласт воды Забвения, и не в той слабой концентрации, как в сизом тумане или Священном Источнике рудокопов, а почти что сам Хаос в жидкой форме... Да башмачки там просто утратят всякую силу! Для дракона воздушное пространство над лесом Воюющих деревьев тоже было закрыто. Приходилось лететь на север, к Большой реке. Вглядываясь в кромку Запретного леса, который они с Авралом пересекли так быстро и мало что успели рассмотреть, Энни думала, сколько ещё загадок таит Волшебная страна, и сколько в ней ещё не известных ей мест. Да хотя бы Жёлтую страну взять... Вскоре, впрочем, её надолго заняли совсем другие мысли. Озма и дядя наконец-то поведали ей суть возникшей проблемы, и девочка, машинально поглаживая дремлющую у неё на коленях Кагги, погрузилась в глубокое раздумье. Не вертясь непрестанно, не глядя по сторонам, свесившись через борта кабинки, она выглядела совсем непривычно, а для Аврала её сходство с более спокойной и серьёзной Люцией стало ещё очевидней. В голову мальчишке время от времени закрадывалась предательская мысль "а было бы здорово, если бы Энни осталась в Волшебной стране", однако он решительно её отгонял. Пусть Белым рыцарем ему не суждено было стать, но собственным-то мыслям в состоянии дать отпор! Слишком уж понятно было по лицу девочки, что саму её такая перспектива не очень воодушевляет. Через несколько часов блеснуло и распахнулось полотно Большой реки. Пологий левый берег вдали, вблизи скалистый правый, по уступам которого хмурыми сторожами сползают дремлющие деревья запретного Леса. Неутомимый Ойххо летел прямо над руслом. Стрижи и ласточки время от времени ныряли под крышу с новостями. После бурных споров мигуны так и не пришли к единому решению, но большинство всё же решило отправиться в лес. Начали готовить переправу на двух плотах. Из самого леса новости пока запаздывали. Озма просила Арбусто поторопить дракона, Ойххо ускорялся ещё до его понукания. С одной стороны, она пока что понятия не имела, что предпримет, с другой, долгий полёт до сих пор не натолкнул ни на какие мысли. Не только её, но и никого из спутников, включая Страшилу, постоянно балансировавшего всю дорогу между режимами "живая подушка с иголками" и "неподвижный куль соломы". Поэтому остаток времени решила потратить на расстановку точек с Ником и Нимми. Может быть, больше пользы будет. Вот уже третьи сутки они не могут привыкнуть к произошедшим переменам и, похоже, тяготятся ими. Не такую реакцию она себе представляла. Даже к утрате серебряных туфелек отнеслась почти спокойно, считая это платой за превращение Дровосека, которую она готова была отдать. А похоже, стало только хуже. Энни, а затем и Чарли подали ей отличную идею. Не сказать, что она блистала неожиданностью и новизной, но Озма со своей деликатностью поступала так очень редко. Взять и просто спросить напрямик. Что она сейчас и сделала. - Просто надо больше времени, чтобы к этому привыкнуть, - говорил в ответ Дровосек, глядя на Нимми, скорее ей, чем Озме, которой, впрочем, был безмерно благодарен за повод это всё проговорить. - Случись это десять лет назад, я был бы вне себя от счастья. А нынче моё человеческое прошлое стало далёким и хорошо забытым. Может быть, это интересно - вспоминать старые ощущения и открывать новые. Хотя мне и это было доступно благодаря Нимми, радовало долгое время новизной, пока не приелось. Став железным, я впервые понял, что чувства и ощущения - не одно и тоже. Чтобы уметь сострадать, необязательно испытывать физические страдания. Поэтому я не чувствовал себя ущербным. А сейчас не то чтобы чувствую, просто... Слишком многое предстоит менять и перестраивать, причём прямо на ходу. Начиная с самого себя, хотя годы уже не юные. Но это ладно. Хуже, что и в семье, и в государственной службе всё было отлажено под моё прежнее состояние и успешно функционировало... - Бояться перемен - тоже неправильно, - возразила Нимми, впервые за долгое время полёта нежно приобняв Ника и положив голову ему на плечо. - В конце концов, теперь мы будем вместе стареть - а это, кажется, единственное, что нас до сих пор разделяло. Да и мало ли всяких трудностей и испытаний нам пришлось пережить вместе за эти годы, чтобы отступать перед новыми? - Нет, ребята, как-то это неправильно, - протянула Озма убитым голосом. - Я не думала, что стать нормальной человеческой парой окажется для вас в разряде "трудностей и испытаний". Сейчас вторично чувствую себя смертельно виноватой перед вами, хотя всего лишь загладила - причём почти неосознанно, правда! - прежнюю свою непростительную вину. Поистине - куда ни кинь... - О какой прежней вине ты говоришь? - удивлённо вскинул брови Ник. - Ну как же! Можно подумать, вы не понимаете, через кого Ниммина тётка тогда договаривалась с Гингемой... - И что с того?! - воскликнула Нимми. - Ты ведь даже уже не Урфин! И мы, помнится, обговаривали это в первые же минуты после твоего превращения. - Ну, обговаривали, - буркнула Озма сердито. - А я всё равно себя простить не могу... - И ты, несчастное дитя, десять лет носила это в себе вместо того, чтобы просто вот так вот сесть и поговорить? - А думаешь, почему мы все эти годы так редко виделись? Почему я вас упорно избегала? - Но в самом деле, почему? Я не понимаю, - прошептал Дровосек. - Боялась убедиться, что вы меня осуждаете и не простили, - с трудом выдавила из себя Озма. Нимми Эми продолжала глядеть на неё изумлённо распахнутыми глазами, словно на какую-то впервые увиденную диковинку. - Озма, - сказала она наконец после долгой паузы, - ты могущественная фея и мудрая правительница. Мы с Ником тобой просто восхищаемся. Но знаешь, порой ты бываешь такой дурой, что тебя хочется просто стукнуть. Чтобы мозги на место встали. - Да я бы с радостью, - вздохнула девочка. - Только ведь не поможет. - Кто сказал "мозги"? - оживился Страшила. (Продолжение ниже)
Капрал Бефар: (Продолжение) Лента Большой реки становилась всё шире, берега расступались, тая в далёкой дымке. Остроконечным мысом рассёк её плавное течение большой, но пустынный остров. - Поворачиваем, - сказала Озма Арбусто. Заречный лес под крылом дракона выглядел сурово и спокойно. Но вскоре стало ясно, что спокойствие это обманчиво. Мигуны под предводительством Лестара-младшего уже давно переправились через реку и продвинулись глубоко в лес. Непримиримые соперники, недавно готовые смести друг друга на площади перед Фиолетовым дворцом, были сейчас в одном строю. Перед лицом общего безжалостного врага, готового вторгнуться в Фиолетовую страну, разногласия временно отступали на задний план. Хотя, разумеется, не испарились - и Аргут, оказавшись рука об руку с оппонировавшим ему на площади фермером, уже возобновил с ним старый спор - со стороны могло показаться, бесконечный и бесплодный, да только его участники незаметно даже для себя самих всё лучше понимали друг друга. Подобные страсти кипели и в зверином царстве. Многие из тех, чьё негативное отношение к Озме и Смелому Льву не изменил и спасительный экстракт Тамиза (а таковые были даже среди побывавших в сизом тумане!), тем не менее, готовились дать отпор марранам. Кто-то боялся, что иначе они останутся не только без экстракта, но и без масок, полностью беззащитными перед туманом. Кто-то просто не мог допустить, чтобы человеческое войско без спроса шастало через их лес. А некоторые пламенные и крикливые сторонники Озмы, как среди зверей, так и среди оставшихся на том берегу мигунов, напротив, отнюдь не горели желанием биться, хотя были не против, чтобы это делали другие. Что ж, бывает и такое. И как ни спешил Ойххо, столкновение уже произошло. Первые замесы, первая кровь. Раненые по обе стороны фронта (ещё без мигунов, присоединившихся к битве буквально в эти минуты) лишь распаляли азарт. Особенно это касалось зверей, у которых хищнический инстинкт быстро подавлял рассудок - так же, как Тотошке при виде мышей. Пресечь масштабное кровопролитие становилось всё проблематичней. Озма, растерянно слушая доклад запыхавшегося стрижика, в то время как поле боя уже открывалось их глазам, не могла найти решение. На помощь пришли друзья. - И марраны, и звери боятся того же, чего боюсь и я, - задумчиво и по обыкновению витиевато начал Страшила, а Гуамоко распахнул большие жёлтые глаза и бросил одно лишь слово: - Огонь! - Ах вы, два мудреца, - засмеялась Озма. - Да!.. Филин и Кагги-Карр вместе со Стрижиком полетели вдоль мигунских рядов, озвучивая приказ принцессы. Гирлянда вспыхивающих факелов быстро побежала к обоим флангам. В глазах марранов загорелся ужас. Противники несли священный огненный цветок, подвластный лишь Великой волшебнице, князю и старейшинам. Атаковать их теперь было решительно невозможно. Воинственные коротышки с пращами и дубинами начали отступать. Попятились и звери, заворожено глядя на огонь и оставляя всякую мысль о преследовании. Но в азарт теперь вошли сами мигуны. Память предков, воинственный феомский дух, четыреста лет подавлявшиеся Бастиндой, оживали в них. Они гнались за бегущими марранами, обнажив оружие, и не было сомнения, что догнав, применят его по назначению. И лишь низко летящий над верхушками деревьев вдоль линии фронта гигантский ящер принудил их несколько сбавить темп, задрав головы. А вслед за этим с высоты вдруг донёсся старческий, но властный голос - неожиданно не только для остальных седоков дракона, но и для самого его обладателя: - Магия Балланагарской короны! Всем бросить оружие! Мигуны испуганно почувствовали, как мечи и пики сами вырываются из их рук и со звоном падают на землю. А растерянный Арбусто на спине дракона озирался по сторонам, не в состоянии понять, что и как сорвалось сейчас с его языка. Озма единственная почти не удивилась. О сакральной силе Балланагарской монархии ей было известно, хотя наблюдать в действии по понятным причинам пришлось впервые. Всё-таки Руггедо неспроста так настойчиво убеждал её короноваться. Только ей это по-прежнему не нужно. Она привыкла действовать убеждением, а не силой или страхом. Чем сейчас и займётся. Первый раз, что ли, стоять между двух огней? И уж точно не последний. - Ну, - с ехидцей спросила она, как только Ойххо приземлился, заняв половину поляны, - и где же князь Торм, заваривший эту кашу? Марраны, переглядываясь и перешёптываясь, выталкивали из-за спин стражников, те - старейшин, старейшины - Торма, пытающегося спрятаться за спину княгини Юмы. - Так что же случилось, ваша милость? Во время нашего прошлого разговора вы заявляли мне, что ни в ком не нуждаетесь, ваша долина - ваш мир и граница ваших интересов. Что же изменилось с тех пор? Князь Торм озирался в поисках поддержки, но все молчали, потупив взоры. - Великая волшебница, - выдавил он, наконец. - Она говорила, что будет нашей собственной волшебницей и научит нас хорошо жить. А потом начала готовить к какому-то походу или исходу... - Походу на Фиолетовую страну? - возмутился кто-то из мигунов. - Не-не-не! Наоборот, Фиолетовая страна должна была нас вооружить. А поход - в Подземье, на нашу историческую родину... - Так значит, вы просто заблудились? - продолжала беззлобно издеваться Озма. - И куда же делась Великая волшебница Баст, извините за выражение, рахна? - Улетела на север. Вместе с орлом и филином. - С этим филином, что ли? - принцесса указала через плечо на Гуамоколатокинта, усевшегося на крышу паланкина. - А вы, значит, отправились её искать? - Не совсем. Птицы рассказали, что в Фиолетовой стране к власти пришла какая-то Кровавая Хунта, и мигуны нам больше не союзники. Ну мы и пошли их освобождать. Чтобы они снова стали нам союзниками и научили нас хорошо жить. Раз уж волшебница пропала. Она же говорила, что мы с ними один народ, на одну букву начинаемся... - Так, - нахмурилась Озма, - что за птицы и чьи это сплетни они разносят? Теперь уже звери выталкивали на поляну поджавшего куцый хвост Сервала. - А что сразу я? - перешёл он сходу в контрнападение. - Там и без меня было кому. Всем известно, что я всегда был против вмешательства в человеческие дела и разборки. - Да ну? - рычали звери со всех сторон. - А как же Войско Ориона? - Вы не понимаете, это другое, - огрызался Сервал. - Наша родина - Орион! А то, что приложил отпечаток лапы под Политической доктриной Фаданоры, так это абсолютно ничего не значит. Чисто ситуативное сотрудничество, в котором я давно раскаялся. - В общем, мне всё ясно, - подытожила Озма. - Нашим дорогим марранам действительно стало тесно в долине, и они решили познакомиться с северными соседями. Но, друзья, это совсем не обязательно было делать с дубинками! Что касается пропаганды, разносимой неустановленными птицами, то кому-то в вашем лесу, похоже, не нравится, что здесь наконец-то установился порядок, и он решил спровоцировать марранов. - Кому-то пятнистому, с чёрными ушами, - злобно сверкнула зелёными глазами пума, чьи бока успели отведать марранской дубинки. - Это вы уж сами выясняйте. Только впредь без кровопролития, пожалуйста. Я сейчас улетаю в Изумрудный город и даже Льва забираю с собой - чтобы никто потом не рассказывал, что я опять кому-то что-то навязываю. Но вам всем собравшимся стоит хорошенько пообщаться друг с другом, - у Озмы вдруг мелькнула шкодливая мысль. - А чтобы вам не скучно было общаться... Она метнулась в паланкин. Закатившийся под сидение мяч обнаружила ещё на первом часу полёта, а теперь решила, что это провиденциально. - Энни, пасуй! - крикнула она, деля первую в жизни волейбольную подачу. И почти удачно. Отбитый Энни крученый мяч взлетел высоко над толпой марранов, у которых предсказуемо загорелись глаза: такая игра была им по нраву. Кто-то из стражи взлетел высоко в прыжке, ударяя по мячу сверху и направляя в сторону той самой обиженной на марранов пумы, у которой, несмотря на боль в рёбрах, взыграл кошачий инстинкт, и под ударом сильной лапы мяч полетел к мигунам... - Сетку надо бы, - вздохнула Энни. - И правила объяснить. - Ничего, сами разберутся, - махнула рукой Озма. - Если хотят выяснять отношения, пусть лучше делают это с мячом, чем с мечами. Только, - она щёлкнула пальцами, - небольшое заклятие на мяч, чтобы не сразу развалился с такими суровыми игроками... Прежде, чем Лев забрался в паланкин, Озма сняла с его шеи пузырёк с экстрактом. Конечно, он был уже не нужен, как и маски из листьев рафалоо, но попробуй заявить это зверям, тем более, сейчас - половина, как водится, не поверит, и будет новый повод перессориться. Передать его решила обалдевшему от такого жеста Сервалу. Озма славилась своими нестандартными решениями, которые почти всегда успешно срабатывали. Но прежде, разумеется, протянула пузырёк Арбусто: - Вы точно хотите вспомнить всё? - спросила с сомнением в хрустальном взгляде. - Не передумали? Старик решительным движением поднёс пузырёк к носу. От накативших воспоминаний всё поплыло перед глазами и закружилось каруселью. Так что место драконовожатого пришлось передать Кустису. - Я и в самом деле прожил какую-то бестолковую жизнь, - вздохнул после долгого молчания уже в полёте. - Но тем ценнее то, что испытываю сейчас, на склоне дней... Тотошка зарылся в густую гриву Льва, а тот, валяясь кверху лапами, блаженно мурлыкал, как большой жёлтый котёнок. Вообще-то львы не мурлычут даже в Волшебной стране, но наш был исключением. Две вещи омрачали ему радость встречи со старыми друзьями: загадочная судьба Элли и то, что Львица скорее всего так и не встретится с Чарли и не увидит сестрёнку своей любимицы, столь удивительно на неё похожую. Зато Озма в последнем совсем не была уверена. И теперь, когда война трёх народов успешно предотвращена, этот вопрос стал самым неотложным. - Энни, - начала она осторожно, - я сейчас скажу то, чего никто никогда не предлагал твоей сестре, да и мне сейчас произносить неловко. И всё-таки - что если тебе придётся остаться в Волшебной стране? Поселишься со мной во дворце, будешь учиться волшебству и ратному делу. Родители будут знать, что ты жива и у тебя всё хорошо, а когда научишься контролировать свою магическую силу, сможешь их ненадолго навещать. В конце концов, прости за откровенность, но Канзас - скучная и серая пыльная степь. И ждут ли тебя в Большом мире перспективы, подобные тому, чтобы быть феей и Белым рыцарем Волшебной страны? Все напряжённо ждали ответа, а Аврал натянул берет на уши, чтобы не было видно, как они краснеют. - Нет, Озма, - вздохнула девочка, - этот вариант я даже не хочу обсуждать. По крайней мере, пока мы не будем точно знать, что он единственный. А вот скажи: то заклинание Гуррикапа из гномских летописей, о котором ты в Подземье упоминала, - оно могло бы сделать так, чтобы я больше не была феей и Белым рыцарем? Озма задумалась: - Ну, теоретически, если оно действительно способно отменять любое волшебство, тогда да. - А оно могло быть записано в его книге? - продолжала Энни, глазёнки которой всё сильнее разгорались надеждой. Озма начала понимать, к чему она клонит: - Если оно действительно существовало, то весьма вероятно. Я даже не исключаю, что Бастрахна так стремилась добыть эту книгу именно ради него. Но ведь вы её так и не нашли... - Потому что Цветка убедила нас этого не делать. Но может быть, теперь уже можно? - Тогда, - ответила Озма, признавая, что девочка говорит вполне толковые вещи, - есть смысл дождаться Многоцветку для объяснений. Она появляется всегда неожиданно и всегда вовремя. Энни упрямо наморщила нос. - Ждать, конечно, можно, только ведь не обязательно сложа руки! Можем наведаться для начала в замок Гуррикапа - вдруг там отыщутся какие-то подсказки? - Бастрахна была уверена, что книга там, - заметил филин. - И да, она несколько раз упоминала о каком-то Главном Заклинании... - Вот видишь! - обрадовалась Энни. - А когда мы на Ойххо летели мимо его долины, у меня блеснул рубин и разболелся шрам от Меча. То и другое впервые после Подземного леса, между прочим. А так, чтобы одновременно - и вовсе, кажется, впервые. Думаешь, это не знак? Она вдруг осеклась на полуслове. В серых глазах вспыхнула безумная догадка, быстро сменяясь страхом того, что она может оказаться ошибочной. - Озмочка, - прошептала еле слышно. - А может быть, и не придётся никого ждать и никуда лететь. Кажется, я знаю, где Книга...
Капрал Бефар: Неправильная сказка? Приходилось отдать Урфину должное - склепал он его крепко. При падении с высоты, смягчённом зарослями кустарника, Эот Линг не развалился на части. Левая рука, правда, повисла плетью, наполовину вывалившись из плечевого сустава, но ему уже было не до таких мелочей. Как безумный, носился он по лесу в поисках пояса, снова и снова прочёсывал местность, теряя от ужаса и отчаяния последний рассудок. За этим занятием его и застали гномы во главе со стюардом Калико. Руггедо не сразу поверил своим глазам, когда ему начали оказывать прежние почести. Страх сковал его, деревянная голова втянулась в дрожащие плечи. Ему казалось, что над ним издеваются, усыпляют бдительность и входят в доверие, чтобы потом жестоко насмеяться и изгнать с позором. Кто он без пояса? Но постепенно помрачённое сознание начало проясняться. Руггедо понял, что не всё потеряно. Выстроенная им империя чёрных гномов по-прежнему цела и считает его своим повелителем. Разве он за эти годы не достаточно отладил её, чтобы она продолжала функционировать на страхе и авторитете, даже без магии пояса? На худой конец, есть ведь ещё волшебная книга Арахны. Хотя и известно всем, что без собственного магического дара любые заклинания бесполезны, но почему бы не попробовать. А вдруг постоянное ношение пояса что-то ему передало? В любом случае, хоронить себя пока рано. А пояс он обязательно вернёт. И отомстит всем обидчикам. - А как ты здесь оказался? - спросил он Калико, поднимаясь по высохшему руслу вглубь скалы. Челюсть всё ещё щёлкала предательски от страха, и Руггедо совсем не хотелось, чтобы это заметили. - По приказу Вашего величества гномы разбирали завалы в старой шахте, устроенные диверсантами из Волшебной страны. Освободить доступ к подъёму в Средний мир... - Я п-п-помню свои приказы, - надменно перебил его Руггедо. - Да, конечно, - поклонился стюард. - Ваше величество, несомненно, помнит также о находящемся неподалёку пещерном озере. Рабочие брали оттуда воду и обнаружили выброшенное на берег тело. - Труп? - Мы тоже так сначала думали. Но он выглядит скорее как наглотавшийся воды Забвения. Поэтому я велел приставить к нему охрану... - Рудокоп? - Судя по одежде, да. - Но их Источник должен наполниться только на днях. Неужели он попал в водоносный слой на пути воды Забвения именно тогда, когда гнало её пласт? - Всяко бывает. Тогда ему дважды повезло - заснул прежде, чем захлебнулся... - И даже трижды - вы нашли его раньше, чем пещерные медведи... Поглядим, что это за везунчик. Гномы, копошившиеся в пещере вокруг лежащего на берегу тела, почтительно расступились. - Да, я знаю его, - медленно сказал Руггедо, не отрывая взгляда. Руфа Билана он действительно хорошо помнил - давным-давно провёл некоторое время у него дома, слушая из-за печки его рассказы Летописцу Арриго. Судя по всему, он и есть тот "третий беглец", о котором они говорили. И может быть даже, искали в первую очередь именно его. - Перенесите его в более безопасное место и усильте охрану, - велел он гномам. - Сколько он проспит? - Трудно сказать, - вздохнул Калико. - Одно понятно, что очень долго. Может быть, года три, а может, и десять... - Это плохо. Он многое знает и может нам быть полезен. - Позволю себе усомниться в этом, Ваше величество, - робко возразил менеджер. - Это же вода Забвения... Руггедо смерил его презрительным взглядом: - В Волшебной стране изобрели средство, восстанавливающее после неё память. Разбудить оно, кажется, не способно, но всё равно нам не помешало бы им разжиться. * * * Звон зелёных трамвайчиков снова весело разносился по узким извилистым улочкам Изумрудного города. Когда Озма пропала в Подземье, а ребята бросились ей на помощь, мучимая совестью Стелла переступила через свои принципы и восстановила систему. Насосную станцию, разумеется, тоже. Вода побежала не только в дома Изумрудного города круглосуточно, но и в Фиолетовую страну по каналу, вдоль которого снова начинали зеленеть наименее пострадавшие от засухи деревья. Пауку, трудившемуся эти дни на станции, благодарный Изумгорсовет назначил неделю отдыха, разместив в опустевшем за ненадобностью реабилитационном центре для жертв тумана. Сейчас компанию ему там составил Ойххо. Ящеры поначалу восприняли друг друга настороженно: в Подземье ареалы их обитания совершенно не пересекались - дракопауки ползали по глубоким и тёмным норам, крылатые драконы искали простор для полёта. Но каждый довольно быстро признал в другом земляка и родню, наладив эмоциональный контакт. А вот у Арбусто Паук положительных эмоций не вызвал. Упрямая Энни так и не поделилась по дороге осенившей её догадкой. Заявила, что расскажет всё во дворце, в тронном зале. И не поймёшь, то ли оттягивает возможное разочарование, то ли наоборот, так уверена в своей правоте, словно книга Гуррикапа уже у неё в кармане. Но прежде зашли в библиотеку за другой книгой - оставленным там на хранение перед отправлением в Лисоград задачником Энни. К её и всеобщему удивлению Флита, лукаво улыбаясь, вынесла вместе с ним книжечку в кожаном переплёте с золотым тиснением. Оказывается, гномы решили скопировать его для библиотеки - и так увлеклись попутным решением задач, что начали составлять свои, на тему древней и новейшей истории Волшебной страны. С этого дополнительного задачника в свою очередь сняли копию в подарок Энни. Девочка листала его и хохотала до слёз. И да, задачки при всём при том на удивление легко решались, даже в уме. Наконец вся большая компания вместе с увязавшимся за ними из библиотеки Кастальо собралась в тронном зале, где их встречали Рамина и феникс Гудвин. Мышиная королева покорно и, кажется, с облегчением уступила Озме её законное место, а гордый феникс с вершины иллюзорно-изумрудной пирамиды взирал на неё, как обычно, высокомерно и оценивающе, будто раздумывал, стоит ли ещё пускать на трон. Озма, впрочем, на трон и не торопилась. Вместе со всеми она выжидающе и с растущим любопытством глядела на Энни. Та неожиданно растерялась от торжественности обстановки. Вроде бы все друзья, а ощущение, словно в классе у доски стоишь. Ну да, там тоже в основном друзья, но ошибиться стыдно даже перед ними. И слова сами собой начинают выстраиваться официально и по-взрослому. А с другой стороны - что тут объяснять? Всё ведь так просто и очевидно. Просто удивительно, как сама она раньше не догадалась. - Ну вот, - начала она, как обычно начинают отвечать урок обыкновенные американские школьницы. - Мне долго не давала покоя мысль: почему Бастрахну в поисках Книги перенесло именно на то место, где были мы с Авралом? И именно в то время, когда мы там были. Очень странное совпадение. Потом в Подземье, когда мы переживали, что удаляемся от заколдованного Дровосека, не зная, что он всё это время был с нами... Не это ли имела в виду Многоцветка? И самое главное: когда я по ящику Стеллы смотрела за вами в Фиолетовом дворце, Страшила предположил, что тайник Пастория мог устроить не только в серебряном свистке, но и в других Регалиях... Ей казалось, что всем уже всё должно стать понятно, но на неё по-прежнему глядели вопросительно и недоумённо. Даже любитель парадоксов Страшила, сам же и натолкнувший её на эту мысль. Одна лишь Озма испытывала ощущение дежавю. Вот так же на этом самом месте Урфин Джюс десять лет назад сыпал фактами, из которых, по его мнению, всем должно быть совершенно очевидно, куда Гингема и Бастинда упрятали малышку Озму. И точно так же его долго не могли понять... - Хорошо, - вздохнула Энни. - Как говорит мисс Браун, последний наводящий вопрос. Она подняла левую руку с серебряным колечком, блеснувшим алой рубиновой звёздочкой: - Откуда на обруче, который сделал Пастория, магия Гуррикапа? До Озмы наконец-то дошло. Хозяйка Регалий как-никак. Энни обрадовалась пониманию, заискрившемуся в её взгляде. - Если, по пророчеству Виллины, Книгу может добыть только Белый рыцарь, - объясняла она уже одной Озме, - и если это действительно я... Она медленно свела руки. Рубин на левой засветился, ожог на правой заныл. Снова. Как всякий раз, когда она тайком проделывала это по пути после поразившей её внезапной догадки. Нет, это никак не могло быть случайным совпадением... - Озма, ты готова? Может быть, конечно, ничего не получится... но нет, не может! Энни прикоснулась к рубиновой звездочке пятном от ожога. Нет, она не стала невидимой, как обычно. Вместо этого прикрывавшая центр звёздочки решётка Oz откинулась, как на пружине, и с грани красного камня соскочила крошечная книжечка, которую Озма еле успела поймать на ладонь. Не дожидаясь, в отличие от знаменитой книги Виллины, чтобы на неё подули, она тотчас начала расти и превращаться в громадный том - такой тяжелый, что Озма положила его на сидение трона, как на пюпитр. Энни немного испуганно глядела, не продолжит ли он расти, достигая Гуррикаповых размеров. Но волшебные вещи, как известно, подстраиваются габаритами под хозяев - а Озму книга, видимо, хозяйкой признала. На переплёте было выдавлено лицо бородатого старца - условно, отдельными штрихами, но тем портретное сходство с разрушенным памятником у озера становилось лишь сильнее. Из-за вдавленности контуров каждому, где бы он ни стоял, казалось, что Гуррикап с обложки смотрит прямо на него, повернув голову. - Значит, её спрятали в Облачной гавани, - сказала Озма. - Сам ли Гуррикап или кто-то после него - не знаю. Но когда та была разрушена, папа принёс книгу назад в Волшебную страну. Потому-то и Многоцветка о ней в курсе. - И ничего тебе не сказала? - возмутилась Энни. - Правильно сделала. Всему своё время. Юная волшебница с трепетом открыла книгу на первой странице. Прямо посреди листа причудливой вязью шла строка на всю его ширину. Одна-единственная. - Это То-Самое-Заклинание? - шёпотом спросила Энни, заглядывая Озме через плечо. - Возможно. Пока не знаю. Она перевернула страницу, другую, третью. Все развороты сияли девственной чистотой. Ни единой буковки. Озма начала распахивать книгу наугад - та же картина. - Похоже, всё-таки То-Самое, - ответила она. - Единственная понятная мне причина поместить в книгу всего лишь одно заклинание - то, что оно отменяет действие других. Даже если те просто записаны с ним под одной обложкой. Принцесса захлопнула книгу, обернулась с горящими глазами к друзьям. - Ты удивительный человек, Энни, и я уверена, из тебя получилась бы хорошая волшебница. Сейчас ты нам всем ещё раз это засвидетельствовала. Я обязана тебя спросить, не передумала ли ты. И предложить не торопиться с окончательным решением. Хотя оно только за тобой. Вы ведь погостите у нас ещё некоторое время? Энни молчала, не поднимая глаз. - А можно всё-таки... не откладывать? - сказала она наконец. - Я всё уже решила. - Если даже так, - печально молвила Озма, - куда спешить? - Не люблю тянуть. Меня это всегда тяготит, - ответила Энни, продолжая разглядывать узоры на полу. Озма понимающе кивнула: - Тогда вопросов нет. Если волшебный дар начинает тяготить - это действительно плохо. Мне очень жаль, Энни. Но я понимаю твой выбор. И где-то даже радуюсь ему - умом... Она снова распахнула книгу на первой странице. - А мне можно тоже... откатить? - робко донёсся из-за спины в воцарившейся тишине голос Ника. Озма резко обернулась, впившись в него отмороженным взглядом: - Ты о чём? - Отмени эту самую гиперкоррекцию, - сказал Дровосек уже твёрже. - Пусть я снова стану железным. Так будет лучше для всех. Нимми Эми, крепко прижавшись к нему, глядела куда-то в сторону, и ожившая после превращения Ника челюсть двигалась как никогда быстро. - А ты что скажешь? - спросила её Озма. - Ну... это его выбор. Я не уверена, что он единственно правильный, но вполне понимаю его. И умом, и сердцем. Видишь ли, дело даже не в том, что придётся заново выстраивать в новых условиях ту гармонию отношений, которая сложилась у нас за десять лет. Это не так уж сложно, уверена... - Конечно, - живо подхватил Дровосек. - Мы всё преодолеем. Но... - Вот именно - но, - кивнула Нимми. - Если теперь у нас появилась возможность сделать, как было, и мы от неё откажемся, то получится, что мы эти десять лет просто перечеркнём. Признаем их неполноценность, будто я всё это время просто из жалости возилась с инвалидом, а вот только теперь у нас нормальная жизнь и семья. А это совсем не так! - Нимми хорошо всё объяснила. Мне нечего добавить, - сказал Ник. - Ну вы, ребят, даёте! - изумлённо качала Озма головой. - Чарли, а тебе деревяшку, часом, вернуть не надо? Говори, чего уж там... - Ну уж нет, - ухмыльнулся моряк. - Волшебной стране я, конечно, помогаю бескорыстно, но от подарков и в прошлый раз не отказывался, а от здоровой ноги не откажусь тем более. Если она, конечно, не откажет мне в Большом мире. - Не откажет, - ласково улыбнулась принцесса. - Про подарки намёк тоже поняла. Будет у тебя новая посудина, не переживай. - Никаких намёков! - возмутился Чарли, но как-то не очень искренне. Озма снова повернулась к заклинанию. - Только, Энни, Ник, имейте в виду, - бросила она через плечо, - в заклинаниях рекурсия не поддерживается. Оно может отменить действие любого другого заклинания, но не своё собственное. Вернее, - добавила она неуверенно, вглядываясь в текст, - его тоже в крайнем случае может, но ценой самоуничтожения. То есть работать после этого уже не будет, утратит силу. Спрашиваю последний раз: вы уверены в своём решении? - Да! - торопливо и несколько раздражённо выдохнули в один голос Дровосек и Энни. - %№;@$# $¢%:<@} &+(₴=¥™§ uNDo *@%$‰#^|%!!! - громко и патетически прочитала Озма. Казалось, ничего не произошло. Просто Энни, бросив взгляд на правую ладонь, больше не увидела на ней шрама. Машинально посмотрела на левую руку и увидела, что решётка рубиновой звёздочки по-прежнему откинута. Подумала, что надо бы её закрыть, но вспомнила выражение лица Гуррикапа на обложке книги и поняла: пока не надо... Нимми продолжала нежно прижиматься к Дровосеку - снова Железному и будто только что из ремонта, без следов обвала в гномской шахте - и её собственное лицо снова было холодной неподвижной маской. - А я вот всё-таки не понимаю, - нарушил вдруг грустную торжественность момента голос Страшилы. - Почему для одного заклинания понадобилась такая толстая книга? Озма задумалась. - Ну, во-первых, форма волшебных книг - это не только интерфейс взаимодействия с волшебником, но и сама архитектура. Проще говоря, любое книжное заклинание работает только записанным в этой конкретной книге. Почему и переписывать их бесполезно, и читать на память. И самое простое и логичное объяснение - для работы столь мощного заклинания требуется книга огромного объёма. Но ты задал хороший вопрос: что-то мне подсказывает теперь, что дело не только в этом. Она опять начала листать тяжёлые пергаментные страницы, но теперь пристально вглядывалась в их пустоту. - Дорогая Рамина, что вы думаете об этом? Фея-мышь неторопливо, с королевским достоинством подошла к трону, поднялась по ступенькам к раскрытой книге, принюхалась на задних лапках. На мышиной мордочке отразилось невероятное изумление: - Они пахнут магией! Как будто там есть заклинания. - Я так и думала. Кастальо, друг мой, а что скажете вы с вашим умением читать между строк? Гном направился к трону, но замер на полпути: - Я уже отсюда чувствую ослепительный свет с этих страниц. - Именно от страниц? - уточнила Озма. Кастальо кивнул: - Да. От закрытой книги Арахны не исходило ничего подобного. - Понятно. Кто ещё хочет высказаться? Кустис? Что говорит твоя интуиция? Но живой куст не сдвинулся с места и лишь тряс испуганно листьями, в которых, кстати, как-то незаметно синие области снова сжались до минимума. - В общем, заклинаний нет, но они как бы есть, - подвела принцесса итог. - Вот что бы это значило? - Но ведь это э-ле-мен-тар-но! - воскликнул Страшила. - Я уже говорил в Подземье, что мало смыслю в волшебных вещах, но тут понятно даже мне. Гуррикап записал Главное Заклинание поверх остальных! Это называется па-лим-псест. Личико Озмы снова просветлело пониманием: - А раз это тоже волшебство, то чтобы добраться до остальных заклинаний, нужно его отменить, прочитав Главное? Которое тогда само исчезнет? Навсегда? - Похоже на то, - сказал Страшила важно. - Или - или... - Ничего себе выбор! Возникшая пауза, как вы, вероятно, догадываетесь, была недолгой. Мрак и вихрь в северном конце тронного зала, ванильное розовое облачко в южном. - О! Явились, не запылились! - ехидно рассмеялась Озма. - Ну, мы же не могли остаться в стороне... - сказала Виллина, удивляясь одновременности их прилёта. - ...от столь эпохального события, - закончила фразу Стелла, уже ничему не удивляясь. - Да, вы, как всегда, вовремя. Что вы-то думаете о таком выборе? Книга мощных заклинаний величайшего волшебника - или всего одно, но способное отменить любое волшебство - вплоть до уничтожения самой Волшебной страны? - А мне кажется, - подозрительно прищурилась Стелла, - ты уже выбрала. - Вот и мне так кажется, - кивнула Виллина. - Но кажется, нам с тобой кажется разное? - ответила ей Стелла, качая головой. - Сейчас узнаем, - мягко улыбнулась старушка. Озма задорно посмотрела на Энни: - Ну что, Анечка, удивим их обеих ещё раз? У Энни почему-то не было никаких сомнений в том, чтó имеет в виду Озма. Сомнения были в том, правильно ли это. Но ей, наверное, виднее - а Энни ведь теперь даже не фея. В конце концов, её собственный выбор Озма же приняла... Молча подойдя к распахнутой книге, Энни протянула к ней руку с колечком, смело коснулась страницы звёздочкой. Книга Гуррикапа начала снова быстро уменьшаться, захлопнулась, а затем, став совсем крошечной, сама спряталась в рубиновый камень кольца. Следом захлопнулась решётка-монограмма на звёздочке. Энни, по-прежнему молча, сняла с пальца колечко, столь же быстро превратившееся в серебряный обруч с рубинами, протянула его Озме. - Да, - сказала Озма оторопевшим волшебницам, - именно это я имела в виду. Энни и Ник заставили меня задуматься, что дар на самом деле может оказаться испытанием. И в моём случае это тоже так. Как я уже говорила, всему своё время. До книги Гуррикапа я ещё не доросла. Сразу несколько человек и других существ попытались ей возразить, но Озма предупредительно подняла руку. - Не спорьте! Я знаю, что говорю. Никто из вас не был свидетелем нашего разговора наедине с Руггедо, но все знают, чем он в итоге закончился. Я собой очень недовольна. Волшебница, достойная книги Гуррикапа, нашла бы, что ответить. - Но ведь Руггедо побеждён! - всё-таки не выдержала Энни. - Война закончена... - Война закончена, а наш спор с ним ещё нет, - ответила упрямая Озма. - Это была ваша победа, друзья, не моя. Я вообще отыграла позорное амплуа "девы в беде". И моя задача - не просто победить Руггедо, но убедить его. Я-то за ним гоняться не буду, мне и без него есть чем заняться, а вот он меня в покое не оставит, можете не сомневаться. И когда я, как минимум, не буду перед ним пасовать, тогда и о книге Гуррикапа можно будет говорить. - Ох уж этот твой подростковый максимализм! - недовольно проворчала Стелла. - А может быть, древняя мудрость Лурлины? - тихо возразила Виллина. Озма высоко подняла обруч. - У Волшебной страны теперь снова нет Белого рыцаря, поэтому книгу из камня извлечь нельзя. Но если понадобится - мы знаем, где меч. И нового Белого рыцаря мироздание нам, уверена, предоставит. Энни лукаво покосилась на Аврала, но тот отвёл взгляд. После событий на озере он не мог думать о себе как о потенциальном Белом рыцаре. Да что там говорить, он даже Люцию защитить не смог! - В общем, будем отращивать крылья, - подытожила Озма совсем непонятно и возложила обруч на голову. Улыбнулась, расправила плечи, ощутив приток энергии: - А теперь и моя волшебная сила полностью восстановилась. И даже сверх того - обруч передал мне толику магии Гуррикапа. Наверное, столько, сколько я в состоянии понести, ага. Так что в накладе я тоже не осталась. - Но серебряных башмачков всё-таки жаль, - хмуро вздохнул Чарли. - Ну, башмачки... Забыли, проехали, перевернули страницу, - Озма изобразила рукою в воздухе листающее движение, словно ещё под впечатлением от книги Гуррикапа. - Может быть, это тоже мне знак - я из-за них слишком часто во всё вмешивалась там, где справились бы и без меня. Сейчас вот в Заречном лесу мигуны, марраны и звери общаются самостоятельно, и я уверена, что найдут общий язык. И друг с другом, и между собой. - Посмотрим, - скептично зевнул Смелый Лев. - А ты в Канзас без башмачков нас сможешь вернуть? - задала Энни давно мучивший её вопрос. - А какие проблемы? – снова улыбнулась Озма, беря на руки Тотошку. - Если Кагги-Карр в прошлый раз смогла до вас долететь, думаю, Ойххо это тоже не составит труда. Он ведь не волшебное существо, а самый обыкновенный дракон, хоть и инопланетный. И в самом деле, именно Ойххо несколько дней спустя отправил их домой. Правда, без Арбусто. Место возницы занимала Озма - она никак не могла упустить возможность ещё раз обнять Анну-старшую, гордо сказать ей, что выполнила своё обещание, и от всего сердца поблагодарить за Энни. Нет - за обеих дочерей. А на прощанье поделиться на ухо по секрету своей уверенностью, что Элли не только жива, но и отыщется в ближайшее время. Хотя сама не имела никакого понятия, откуда эта уверенность в ней зародилась после Подземья. Арбусто же под бременем вернувшихся воспоминаний совсем расклеился и ослабел. Но по-прежнему не жалел о своём выборе. Теперь было очевидно, что "бодрствующих" лет ему не за шестьдесят, а за все девяносто, и совсем не верилось, что ещё недавно он мог ворочать на ферме Железного Дровосека тяжёлые мешки. Не выходил из своих покоев и почти не вставал с постели. Из-за его состояния Озма даже решила не закатывать шумный пир по случаю одержанных побед, хотя от предложения укрепить ему здоровье магией старик категорически отказался. Ждал смерти, но она так и не пришла. Ну и ладно. К радости Фараманта попросил заменить ему чёрные очки на зелёные. С растущим интересом разглядывал в окно удивительный город, особенно башни с изумрудами, в которых был ведь и его вклад. Глубокие морщины разглаживались. И когда над башнями взмыл силуэт дракона, уносящего на далёкую родину гостей из-за гор, Арбусто твёрдо знал, что дождётся его возвращения. И может быть, ещё не раз полетают они с ним под этим небесным куполом Верхнего мира, манящим своей бесконечностью.
Капрал Бефар: Вот и сказке конец, а кто слушал, тот мертвец Раз уж всю дорогу мерили объём, подведём окончательный итог. 174 440 слов (без дефисов), 1 177 205 знаков, 29 авторских листов. Таки в over 3 раза больше "Башмачка". Это же каким будет объём третьей книги с такой прогрессией? *дописываю 131-ю задачку в гномский задачник*
Annie: Поздравляю Капрала Бефара с окончанием такой гигантской и очень интересной работы! Здесь была уйма шикарных идей (часть из которых так и хочется нагло утащить в свой фанон - придумать только, куда их приткнуть))), замечательные персонажи, ну и мысли, высказывавшиеся их устами, конечно же )) Автору просто большая благодарность и куча похвал. Ну, и я была рада, что сумела немного внести свой скромный вклад в это произведение )) Будем ждать третью книгу Капрал Бефар пишет: Это же каким будет объём третьей книги с такой прогрессией? *дописываю 131-ю задачку в гномский задачник* Хм... умножаем на три... 522 тыщи слов? Нехило ))) (почти в два раза больше моих ТиХЖД) Но это же скорее шутка, да? ))
Капрал Бефар: Annie, спасибо! Особенно за ваш вклад, который не такой уж и скромный Annie пишет: Но это же скорее шутка, да? )) Надеюсь. Но уже боюсь зарекаться ))
Капрал Бефар: totoshka, спасибо за обновление шапки! Кстати, добавлены благодарности. Тут от смежников с "Романтиков" вопрос поступил, продублирую ответ здесь: А где-нибудь выложен полный текст "Феи" в виде файла txt, epub или fb2Пока нет. Предлагали тут выложить на Фанфикс, но надо бы прежде хорошенько побетить (да хотя бы поальфить)... Короче, пока вот обе части в архиве, который по мере отлова багов будет обновляться. (чтоб не читать на вырвиглазном зелёном форуме)?*вздыхает* Эх, а двадцать лет назад на вырвиглазном оранжевом всё читалось всеми без проблем :D "Славные были денёчки в конце двадцатого века"...
Чарли Блек: Капрал Бефар пишет: цитата: (чтоб не читать на вырвиглазном зелёном форуме)? Можно в профиле (если есть профиль) выбрать скин №1, будет нормальный серо-голубой цвет. Я таким уже лет 15 пользуюсь
Annie: Капрал Бефар пишет: - Annie - вдохновителю, прототипу, бете, критику и соавтору Ну, "соавтор" - громко сказано какие-то пара глав... Но да, как уже сказала, была рада внести свой вклад )) Если что, обращайтесь
полная версия страницы