Форум » Фанфики » Принцесса Изумрудного города (Энни + по Сухинову) » Ответить
Принцесса Изумрудного города (Энни + по Сухинову)
Annie: Принцесса Изумрудного города (с иллюстрациями автора) Персонажи: волковские, сухиновские, в эпизодах возможны свои Рейтинг: G Размер: задумывался макси Статус: в процессе Предупреждения: Написано на основе Сухинова как продолжение. Время действия – через несколько лет после основных событий декалогии. Главная героиня здесь – Энни, так что слишком активным нелюбителям этой девочки читать не рекомендуется. Возможен ООС некоторых персонажей, AU отдельных эпизодов или их иная трактовка. От автора: каким образом Энни оказалась в Волшебной стране – автор данного произведения ещё не знает, но твёрдо уверен, что она должна там быть. Каким образом серебряные башмачки вновь оказались у Элли – автору тоже пока неизвестно, но главное, что они есть. А уж детали потом придумаются! [off]И ещё от автора: конечно, я понимаю, что это может оказаться полной ерундой, но раз уж оно появилось - то куда ж его ещё? К тому же основная идея этого фанфика появилась ещё шесть лет назад, и этот вариант пока единственный, который мне понравился. Возможно, что он будет не дописан, или полностью переделан... А пока так...[/off]
Annie: Часть I День начинался как обычно. Страшила всю ночь сидел над старыми конспектами по педагогике. Конспекты когда-то принадлежали Энни, и им было уже лет пятьдесят как минимум. Том с утра пораньше успел подставить Анни две подножки и три раза дёрнуть за косу. Анни, не будучи ябедой, решила проблему самостоятельно: толкнула брата в фонтан. За что впоследствии была лишена сладкого: Том не обладал благородством сестры. Тотошка облаял трёх служанок, которые пытались халтурить и вымыли только середину коридора, не позаботившись об его углах. Школьники и школьницы Изумрудного города в этот день вышли на самые большие в году каникулы. Не теряя времени, они отправились в дворцовый парк. Дин Гиор, как и много лет назад, стоял на своём посту, который он покидал только в самых важных случаях (например, когда королева вызывала), а на противоположном берегу рва с водой стояли трое гномов, которые никак не могли до него докричаться. Школьников он успел пропустить до того, как впал в самозабвение, а гномы чуть-чуть опоздали. Аларм успел три раза за пятнадцать минут поссориться с Энни из-за пустяков. Это тоже было в порядке вещей, и за несколько лет даже Элли не смогла уговорить их помириться. Обиженная, Энни убежала в дворцовую библиотеку, где срочно вспомнила, что сегодня должны принести новые книги. Вспомнив об этом, она побежала искать библиотекаря, который, как нарочно, сегодня проспал. Элли настраивалась на то, что сегодня ей предстоит неприятная встреча с двумя мастерами из Фиолетовой страны, которые в очередной раз попытаются убедить её в необходимости развития техники и даже представят очередной чертёж, на котором будет нечто среднее между паровозом и велосипедом. В далёкой Розовой стране волшебница Стелла ставила новые опыты с фиалками, пытаясь в очередной раз вывести цветы, дающие вечную жизнь. Все были чем-то заняты. «У меня не сестра, а какая-то загадка всех времён и народов Волшебной страны. И к тому же ходячая легенда. Ещё бы – одна из немногих знаменитостей, которые творили великие дела и ещё живые. Однако ей этого мало: она ещё и умудрилась влюбиться в этого идиота (зачёркнуто) нахала (зачёркнуто) воображалу (зачёркнуто) болвана (зачёркнуто) вредину (зачёркнуто) гордеца, который вечно лезет, куда не просят, и всех учит, хотя сам (фраза недописана и зачёркнута) короче, он не стоит моего внимания (это тоже зачёркнуто, а на полях рядом нарисована карикатура, очень похожая на кого-то). И этого ей оказалось мало. Я его ненавижу. Как посмел этот нахал (зачёркнуто) самовлюблённый идиот (зачёркнуто) короче, надоело. Пусть сегодня не попадается мне на глаза, иначе пусть забудет, что я девчонка. Никогда не позволю себе такой же ошибки, какую сделала сестра. Хватит с меня Большого мира. Итак, план на сегодня: - библиотека. Гномы где-то застряли, пойти разобраться… - отпроситься в Р.с. - взять у Элли серебряные туфельки. Я уже перерыла все летописи в нашей библиотеке и в городской, но нигде про них ничего нет. Гномы тоже ничего не знают. Странно вообще-то. Стеллу я ещё не спрашивала. Но ведь не зря же именно она когда-то сказала Элли про туфельки – значит, она про них что-то знает! Разобраться (на полях поставлено две галочки). А впрочем, я уже несколько лет думаю об этом, а толку… И всё равно это никому неинтересно». Кончив свои записи, Энни, она же Энн Мери Смит, названная так в честь матери и бабушки, в давно прошедшем замужестве О’Келли, а сейчас снова «мисс», она же принцесса Изумрудного города и младшая сестра Хранительницы Волшебной страны, она же «ваше высочество», она же «наша дорогая», она же «несносная девчонка», она же «слушай, отстань, а?», - в общем, как хотите обращайтесь, - итак, Энни встала из-за стола и подошла к окну. После завтрака она всегда вела дневник, что давало старшей сестре дополнительный повод к удивлению. «Все нормальные люди ведут дневник по вечерам, а ты…», - говорила она, но вечером у Энни никогда не было времени. Сейчас солнце поднялось уже высоко, а в дворцовом парке стояла тишина. Однако Энни знала, что тишина будет недолгой. «Вот сейчас они выбегут и начнут вопить», - подумала она. «Они» выбежали не сейчас, а минуты через две, но вопить действительно начали, и притом немедленно. Большая компания ребятишек от пяти до пятнадцати лет, среди которых были школьники и школьницы первой городской школы, дети дворцовой прислуги и придворных и ещё двое, приходившихся Энни не очень далёкими родственниками. Все они кричали, смеялись, дразнились, обижались и кидались мячом на лужайке под дворцовыми окнами. Энни послушала минут десять, а потом высунулась в окно и крикнула: - Эй, там! Внизу! Никакой реакции не последовало. Компания продолжала прыгать и кричать. - Алло! Меня слышит кто-нибудь?! Ребята! Шум прекратился. Темноволосый мальчишка поднял голову, посмотрел наверх и что-то сказал остальным. К нему подбежала светловолосая девочка и крикнула, глядя на Энни: - Что такое? - Вы можете не так громко кричать? – попросила Энни, впрочем, зная, что это бесполезная просьба. - А? - Орать потише можете? Ребята переглянулись, и мальчик снова поднял голову: - Чего? - ПОТИШЕ! - Ага! Ясно! – закивал мальчишка. В это время открылось окно этажом ниже, и оттуда донесся сердитый голос: - Вы чего тут раскричались? - А? – растерянно спросила девочка. Выражение лица её несколько изменилось. Энни высунулась чуть дальше, но ей и так было понятно, кому принадлежит справедливый вопрос. - Вас спрашивают, чего вы тут орёте! – крикнула она детям, чтобы позлить своего собеседника из окна этажом ниже. Собеседник поднял голову, но подоконник Энни был увит цветами, за которыми не было видно её лица. - Энни, ты, что ли? - Нет, не я – тень моя! – язвительно ответила Энни. - Слушай, ну хватит… Ты-то зачем кричишь? - Я только просила их кричать потише! - Ты могла бы просить потише! - Не могла бы! Они так орали, что меня не слышали. Открылось окно этажом выше. - Эй, - раздался добродушный голос, - вы чего там опять не поделили? - Они кричали, - сказала Энни. – Я попросила их потише. Тут этот высунулся и стал кричать на меня. - У этого есть имя, - обиженно отозвались снизу. - Я в курсе! – Энни захлопнула окно и вернулась к столу. Настроение было безнадёжно испорчено, хотя, в принципе, так начинался почти каждый дворцовый день. За окном продолжались переговоры. - Дети, найдите себе другое место для игр, в самом деле! Обязательно шуметь под окнами с утра пораньше? - Чего? - В другом месте играйте! - Аларм, да подожди ты! Они же так не слышат! Я сейчас к ним спущусь, а через часок мы пойдём за город. Пусть они подождут немного… - Ты же вроде говорил, что сегодня никуда не пойдёшь? - Ну так если надо! - К тому же у них сегодня уроки! Дети что-то крикнули. Теперь уже из окна спросили: - Чего? - У нас нет уроков сегодня! - А? - УРОКОВ НЕТ! - Это у вас в школе нет! - Ага, так нечестно! – возмутились в саду. – Они отдыхают, а мы учимся! - Потому что ты принцесса! - Энни тоже принцесса, но она не учится! Энни улыбнулась. Маленькую Анну, Анни, свою племянницу, она любила, потому что только Анни могла иногда ей посочувствовать. Две юные принцессы Изумрудного города неплохо понимали друг друга, несмотря на разницу в реальном возрасте. Как так получилось, что их звали одинаково – никто не мог объяснить. Элли захотела назвать дочь в честь своей матери, но и Энни тоже назвали в честь матери. «У нас в семье Анны в трёх поколениях», - говорила Энни. Почему Элли не подумала о том, что имена как-то очень уж однообразно подбираются – это было для Энни очередной загадкой. В общем, получилось так, что принцесс звали одинаково, и различали их по степени родства с королевой, по возрасту и по уменьшительной форме имени. - Потому что Энни уже взрослая, - сказали в этот момент с окна этажом выше. - Да уж, взрослая, - недовольно отозвались с окна этажом ниже. – Хуже ребёнка. Энни это надоело, и она распахнула окно снова. - Слушайте, вам не кажется, что обсуждать меня необязательно на весь парк?! - Хорошо, не будем! Страшила, спускайся вниз, и мы поговорим, - ответили из окна этажом ниже. - Энни, прости. Хорошо, договорились, - согласились этажом выше. Через десять минут Энни вприпрыжку спускалась по высокой лестнице на первый этаж. Через пару пролётов ей надоело работать ногами. Оглядевшись и увидев, что никого нет, она села на перила и лихо поехала вниз. И на самом низу лестницы чуть не наехала на сестру. Элли вовремя отскочила. - Энни?.. Э… Прости, а что это было? Энни растерянно уставилась на сестру, гадая, будет та читать лекции на тему «как вести себя в королевском дворце» или удастся свести разговор к чему-нибудь другому. - Да это я так, - неопределённо ответила она, искоса поглядывая на Элли, и вслед за ней зашагала по коридору. Элли была королевой Изумрудного города, самой могущественной волшебницей и Хранительницей Волшебной страны. Когда-то волшебница Стелла подарила ей вечную юность – иначе Элли просто погибла бы, - но никто, даже сама Стелла, не мог бы сказать, сколько же лет составляет эта самая юность, на каком возрасте она «застряла». В зависимости от настроения и вида деятельности в конкретный момент времени Элли можно было дать от пятнадцати до двадцати лет. Энни тоже была одарена вечной юностью (как-никак, тоже не последний человек в истории Волшебной страны и плюс сестра Хранительницы), но выглядела всегда одинаково: слегка растрёпанная (даже в парадном платье) девчонка лет двенадцати с насмешливыми глазами и светлыми косичками до плеч. Иногда они с Элли становились похожи как две капли воды (разве что Элли за несколько лет отрастила себе тяжёлые косы до пояса), а иногда в них вообще нельзя было признать сестёр. - Ты почему катаешься по перилам? – строго спросила Элли. - А что, нельзя? – изобразила удивление Энни. Элли растерялась – она и сама не знала, можно или нельзя. Поэтому сказала: - Я в детстве никогда не каталась по перилам. Откуда ты этого понабралась? - И я даже знаю, почему ты не каталась, - ответила Энни. - Ну, и почему же? - Потому что у нас не было перил. Слушай, Элли, отпусти меня к Стелле, а? - С какой радости? - А что мне здесь делать? - Ты же вроде летописи разбирала в библиотеке… - Ну так после летописей. Сегодня до обеда должны прийти гномы, их сейчас пока что-то нету, но после обеда-то я свободна! Просто… - Энни торопливо пыталась придумать уважительную причину своему желанию, - я хочу у Стеллы кое-что спросить. По поводу истории. – Видя, что сестра не верит, Энни с жаром пустилась в объяснения: - ну там путаница, понимаешь? Одни пишут так, другие по-другому. И в итоге они один другому противоречат, и даже так бывает, что у них время разное. И возраст разный. - Ну а тебе-то какая разница? И тем более Стелле… - Ну вот я тебе говорю: я у неё хочу спросить… И вообще я давно с ней не виделась… - Энни состроила умоляющее личико. - Давно – это две недели? – улыбнулась сестра. - Ну пусть и две недели. Слушай, ну тебе что, жалко, что ли? Ты мне дашь серебряные туфельки и обруч, и я быстро туда и обратно. На денёк. А? Элли задумалась. С одной стороны, сестра причиняла ей немало дополнительных хлопот, да ещё и умудрялась со всеми ссориться по десять раз на дню, так что, когда она куда-то исчезала, было легче. С другой стороны, Элли всё же сестрёнку очень любила, часто заступалась за неё перед друзьями, многое разрешала ей и была очень снисходительна к её слабостям. И опять-таки с другой стороны, отпускать её просто так не хотелось, потому что Энни всё-таки зачастую немало помогала Элли, и к тому же Элли понимала, почему Энни хочет уйти: она опять с кем-то поссорилась, а при всём снисхождении к сестре Элли не могла это оставить безнаказанно. - Хорошо, - кивнула она. – Я тебя отпущу, только после того, как ты вместе со мной выслушаешь доклад одного умника о необходимости технического прогресса в Волшебной стране. - Что, опять? – недовольно буркнула Энни. Сестра правильно поняла её возмущение. - Да я уже не знаю, что с ними делать! Они меня замучили! Я уже тыщу раз им пыталась объяснить, в чём дело, но им как об стену горох, и они продолжают свои «научные» изыскания. Физики-механики великие, тоже мне… - Элли презрительно поморщилась. – А совсем запрещать все эти изобретения мне тоже не очень хочется. Сама понимаешь, надо держать золотую середину. А это очень трудно, особенно когда на тебя так давят со всех сторон, - Элли вздохнула. - Ну, и до чего они додумались на этот раз? - Да ничего новенького. Опять какая-то телега с мотором… Похожа на ту, что у Аргута была – помнишь, я рассказывала? Я же попросила его тогда не восстанавливать эту пародию на транспорт, всё объяснила, он меня понял. Но, к сожалению, он оказался не один такой умный… - Ты же королева! Запрети, и всё. - Я же тебе только что сказала. Представь, что будет, если я запрещу изобретения совсем. Люди трудятся, думают, пытаются что-то делать – ну и пусть делают. Я только не хочу, чтобы здесь произошло то же самое, что в Большом мире. Экологическая катастрофа и так далее… - Ну, за один год это не произойдёт, - легкомысленно сказала Энни. – И даже за сто лет… - Энни, у нас с тобой, между прочим, есть все шансы дожить до того времени, когда это произойдёт, пусть даже через тысячу лет, - отрезала Элли. – Поэтому я и не хочу, чтобы это было. - Я думала, ты собираешься дождаться совершеннолетия Анни и уйти в Невидимую землю? – удивилась Энни. Элли остановилась и круто развернулась к сестре. - Нет, дорогая моя. Я собираюсь дождаться, когда Анни сможет по-настоящему стать правительницей. К тому же она ведь станет не только королевой, но и Хранительницей, а это больше, чем королева. А сколько лет придётся ждать – я не знаю. Но в любом случае моя жизнь здесь только начинается. Пусть в Невидимой земле и хорошо, но здесь тоже неплохо, - сердито кончила она. - А родители?.. – Энни тут же вспомнила, что об этом с Элли лучше не говорить, но было поздно. - Так, никакой Розовой страны и никаких серебряных башмачков. Будешь сидеть дома. - Ну Элли! - Ну что «Ну Элли»? - Ну я больше не буду, - сказала Энни таким детским тоном, что было ясно: она ещё будет, и не раз. Но сердиться на неё было уже невозможно. - Ладно, смирение ты наше ходячее. Эн, ну почему у меня с тобой хлопот больше, чем с Анни и Томом? Ты же старше! - А ты как думала? Чем ребёнок старше, тем с ним больше хлопот, - наставительно отозвалась Энни. - Это кто тут ребёнок? Вам сколько лет, простите? – усмехнулась Элли. - Да уж поменьше, чем вам, ваше величество! Сколько вам лет, вы, надеюсь, помните? - Нет. Энни заинтересовано посмотрела на сестру. - Это что же – под старость память ослабела? - Энни, хватит! – Элли рассердилась всерьёз. – Ещё одно слово, и ты точно ни в какую Розовую страну не отправишься. Веди себя прилично, в конце концов. Они уже подошли к тронному залу. Тронный зал из всех помещений дворца особенно нравился Энни. В основном потому, что почти всегда был пуст. Элли всегда принимала всех, кто приходил во дворец, именно здесь, по старой традиции, оставшейся ещё со времён Гудвина, но в остальное время сюда никто не заходил. И тогда лишь немногие близкие знакомые могли найти Элли в кабинете на самом последнем этаже дворца, в том самом, из окна которого можно было увидеть Невидимую землю. Энни же там как раз не любила бывать. «Один умник» оказался не один. Двое важных старичков – один в фиолетовом, другой в зелёном наряде – стояли, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. При виде их Элли чуть заметно нахмурилась. Энни увидела это и сразу догадалась о причине: со старшим поколением Элли спорить не любила, и к тому же она не понимала, почему именно они, а не молодёжь, так борются за новшества в стране. Элли села на трон, а Энни аккуратно примостилась на ручке кресла рядом с сестрой. Сколько раз Элли пыталась доказать Энни, что так не стоит делать, но девочка не обращала на это никакого внимания. Через минуту к ним присоединился Страшила. Хоть он уже давным-давно не был правителем, но мудрость его с каждым годом возрастала, и Элли советовалась с ним во всех делах, вне зависимости от их важности. Пока Элли слушала, отвечала и мягко пыталась переубедить, Энни рассеянно скользила взглядом по залу. Она давно знала тут каждую щёлочку, каждый камешек, каждую нитку в занавесях. Разговор сестры с двумя изобретателями протекал мимо неё. Ей было скучно. «Вот они рассуждают о техническом прогрессе, - думала девочка. – А зачем тут прогресс? Тут своих тайн хватает. Элли уже несколько лет обещает, что когда-нибудь разберётся с волшебными свойствами серебряных башмачков, и всё никак… А сколько неизведанных мест – разве техника тут поможет? Ну построят автомобиль. Ну изобретут электричество. Ну проведут железные дороги. Может, когда-нибудь дойдёт и до компьютеров. А толку с того? Никакой компьютер не поможет разобраться в тайне серебряных башмачков или проникнуть на берега Призрачного моря. В Волшебной стране столько интересного, а они тут какой-то ерундой занимаются». В зале наступила тишина. Энни вдруг поняла, что невольно последнюю фразу произнесла пусть и очень тихо, но вслух, и теперь все смотрели на неё. - Энни, что ты имеешь в виду? – спросил Страшила с недоумением. Энни встала. - Всё очень просто, - заявила она. – Ну предположим, всё у нас здесь станет как в Большом мире. И что? Чем это нам поможет? Вспомните карту Виллины – она же почти вся ещё белая. А сколько волшебных предметов с неразгаданными свойствами? – девочка покосилась на ноги сестры – да, серебряные туфельки Элли снимала редко. – А сколько волшебных мест, где никто ещё не был? Вы считаете, что техника нам поможет? Да ни капельки. - Стоп, - перебил Страшила. – Ты забываешь, что все эти магические предметы и места имеют важность только для нас. А для всех людей они что есть, что нет, - никакой роли не играют. - Да нет, наверное, всё-таки играют, - возразила Элли. – Конечно, не сами по себе, а если их правильно используют… - И к тому же, вы же помните, что в истории были случаи, когда и техника помогала победить тёмную магию, - вставил один из старичков-изобретателей. Энни невольно усмехнулась. О да, в истории случаев много можно найти, особенно в тех историях, в которые влипала она сама или её сестра. Да вот только техника там играла роль довольно мизерную. - Что-то не припомню ни одного такого случая, чтобы чистая техника помогала победить сильную магию, - заявила она и тут же отвернулась, потому что сестра наградила её красноречивым взглядом, смысл которого был «ну-сколько-раз-я-тебе-говорила-чтобы-ты-вела-себя-соответственно-своему-достоинству». Однако Энни продолжала: - Чаще всего это была техника, если можно так выразиться, с примесью магии. А чистая техника перед любой магией пасует, потому что техника-то может выйти из строя, стоит по ней хорошенько стукнуть или ещё чего там. А по магии хоть стучи, хоть не стучи, она в крайнем случае даст тебе сдачи. Взять хоть зеркало Стеллы, я ж вам рассказывала, помните? *1 - Магии можно лишиться в неблагоприятном месте и в неблагоприятный момент, - заметил Страшила. – К тому же, ты не учла, что магией владеют немногие. В Волшебной стране всего четыре волшебницы, а сколько простых людей? - Ты хочешь сказать, что техника принесёт стране больше пользы, чем вреда? – хмуро спросила Элли. - Вреда? – Страшила даже растерялся. – А разве она может причинить вред? - Так, всё ясно, - Элли встала. В эту минуту она была настоящая королева – уверенная, красивая, решительная, даже казалось, что она стала выше ростом. И в то же время лицо её оставалось по-детски светлым и ясным, а взгляд был какой-то хрупкий и взволнованный, как у школьницы во время экзамена. – Мне кажется, с этим надо разобраться раз и навсегда. Нужна нам техника, транспорт и всё остальное или нет. Мы это решим все вместе… - Слушай, так ты меня отпустишь? – нетерпеливо спросила Энни, догоняя сестру в коридоре. - Куда? А, к Стелле… Может, завтра?.. - Так что ты решила? – спросил Страшила, перебивая её. - Вот даже не знаю, что делать, - призналась Элли, останавливаясь на лестнице. – Мне кажется, это стоит обсудить со всеми нашими друзьями, включая Корину и Лангу. Энни усмехнулась про себя: Элли всегда так говорила. Корина и Ланга не относились к числу её друзей, но и совершенно исключить их из внимания Элли не могла и поэтому всегда называла их отдельно: «пригласить всех наших друзей и Корину с Лангой», «рассказать нашим друзьям и Корине с Лангой». Сама Энни говорила несколько иначе: «все наши друзья и Корина». Лангу она тоже считала своим другом, причём причина этой дружбы оставалась загадкой для всех, включая саму Лангу. - Значит, так, - сказала Элли. – Страшила, мы с тобой сейчас, наверное, отправимся в Фиолетовую страну, к Дровосеку. Эн, а тебе придётся остаться пока дома. Ну завтра навестишь Стеллу, ничего с тобой не случится. Энни вздохнула. - Хорошо, только ты мне серебряные туфельки оставишь. - Ага, чтобы ты умчалась при первом удобном случае на край света, - усмехнулась Элли. - Да вовсе не поэтому! Просто мне так спокойнее. Ты и так волшебница, а у меня ничего нет. - А что, на тебя кто-то нападает? Ладно, пошли... *1 Здесь имеется в виду эпизод из книги А. Волкова «Огненный бог Марранов», где Урфин Джюс пытается молотком разбить волшебный всевидящий ящик, который Стелла подарила Страшиле («молоток отскочил и стукнул Урфина по лбу»). А так как в книге С. Сухинова «Рыцари Света и Тьмы» Стелла дарит Элли зеркало с теми же свойствами, а о волшебном ящике не упоминается вовсе, то автор в данном случае счёл возможным объединить эти два предмета в один, чтобы было чуть меньше путаницы.
Annie: В своей комнате Элли вручила младшей сестре туфельки вместе с кучей наставлений. В конце концов Энни не выдержала и сказала: - Слушай, тебе со мной связаться – дело одной секунды. Ты можешь перемещаться в пространстве мгновенно. И каждый раз, когда мы расстаёмся на один день, ты мне читаешь такую лекцию, как будто ты лишена магии и уезжаешь на год в Европу. - Это по привычке, - улыбнулась Элли. – Энни, можно тебя ещё попросить? Страшила отправится со мной, а ты не могла бы позаниматься с детьми? Только это надо сделать сразу, а то они убегут куда-нибудь, их потом не соберёшь. Энни усмехнулась: - Ты так говоришь, будто у тебя их по крайней мере пятеро. - Ну ты же знаешь: если ребёнок отвлёкся с утра, то его потом трудно сосредоточить… - Элли слегка смутилась. - Знаю. Слушай, а чего это ради именно я должна заниматься с твоими детьми? – неожиданно удивилась Энни. – Мне всегда казалось, что этим прежде всего должен заниматься папа, а не какая-то там седьмая вода на киселе. - Ты им не седьмая вода на киселе, а родная тётя. – Элли покраснела. Она всегда смущалась, когда младшая сестра заводила такие разговоры, хотя они повторялись изо дня в день уже который год. - Ну пусть даже тётя. Когда мы были маленькими, нашим родным тётям до нас дела не было. Даже родной дядя приезжал за всё время моего детства всего три раза. А к тебе вообще один. - Два! Подожди, а когда это у тебя был третий раз? - Ну два. Ты что, не помнишь? Первый раз, когда я была ещё совсем маленькая, второй раз мы вместе путешествовали сюда, мне было десять, а третий раз мне было семнадцать… - Что-то очень уж растяжимое у тебя понятие о детстве, - заметила Элли. – Ты ж вроде уже тогда в колледж поступила… - И что? Мне все давали четырнадцать, пока я не вышла замуж. Но слушай, Элли, у меня ещё сегодня библиотека. Гномы должны принести летописи, а разбираться с ними, кроме меня, никто не будет. - А библиотекарь? - Он их не знает. Их всегда я встречаю и всё записываю. Может, Анни побудет со мной, пока я всем этим занимаюсь? Элли вздохнула. - Ну ладно, пусть. Да, Эн, последняя просьба к тебе… Постарайся не ссориться с Алармом! Пожалуйста. Я тебя сколько раз уже просила, а ты всё равно его каждый раз пытаешься как-то задеть… - Ну он мне не нравится! – категорически отрезала Энни. – Я тебе это сказала сразу, и вообще я никогда не понимала, что ты в нём нашла. И давай больше не будем об этом говорить! Аларм, спустившись в парк, нашёл шумную компанию ребятишек на дальней аллее, на старых цветочных клумбах. Когда-то тут росли маргаритки и тюльпаны, а потом сюда перестали ходить, и постепенно маргаритки заменились дикими ромашками. Дети первой городской школы, которая находилась на площади перед дворцом, часто приходили сюда – дворцовый парк был открыт для всех. Но чинно разгуливать по ровным дорожкам – занятие не для детей, и школьники быстро разведали про дальнюю аллею, на которую никто не ходил, а вслед за ними сюда проникли и Анни с Томом. И очень скоро эта аллея стала у них любимым местом для игр, тем более что здесь можно было кричать сколько душе угодно и никто не начинал читать нотаций. Вот и сейчас они бегали по ромашкам и вопили. Игра напоминала «казаки-разбойники», в которые играют в Большом мире, но называлась она «летучие обезьяны». Том находился в команде «обезьян», а Анни – в команде «путешественников». С визгом и криком путешественники спасались от обезьян, а те догоняли их, хватали и отводили в «замок Бастинды» (это была старая, наполовину сломанная скамейка). Там путешественники сидели до тех пор, пока всех не переловят, а дальше играть становилось неинтересно, и команды менялись: те, кто были обезьянами, становились путешественниками, и наоборот. Высокие дикие ромашки и разросшиеся кусты способствовали тому, что путешественников, прежде чем догнать, надо было найти. Анни ползла по кустам, время от времени приподнимая голову и всматриваясь в «поле битвы». Том в это время прыгал по ромашкам за очередной путешественницей. Вдруг раздался чей-то визг, крик, и Том увидел Аларма, который с очень строгим лицом приближался к компании. Он явно собирался прекратить такую весёлую игру и разогнать всех по домам, не разбираясь, где путешественники, а где обезьяны. Поэтому Том крикнул «за мной!» и бросился бежать. Через минуту вся ватага разбежалась по парку в разные стороны – поди собери. А Анни осталась лежать в кустах, за высокими ромашками, искренне надеясь, что её, в зелёном платье и шляпке среди зелёной травы, не будет видно. Однако она ошиблась. Аларм не хуже детей знал правила игры, да и на внимательность не жаловался: он увидел, что среди убегающих дочери не было, значит, она спряталась где-то здесь. Он обошёл кусты и увидел девочку, уткнувшуюся носом в землю. В следующее мгновение Анни резко подняли и поставили на ноги. - Так, ваше высочество, - хмуро проговорил Аларм. – И как вы это объясняете? Анни стояла, насупившись, и недовольно теребила развязавшуюся ленту на косичке. Видок у неё был, конечно, выдающийся: волосы растрёпаны, платье в земле и траве, без пояса (оторвался и потерялся, пока Анни ползла по траве), оборка разорвана, на лбу синяк, лицо чумазое, ноги исцарапаны, шляпка помята, к тому же она была босиком. В общем, девочка была похожа скорее на беспризорницу, чем на принцессу. Аларм искренне недоумевал, как можно за два часа дойти до такого состояния. Тем более девочке. - Мы играли, - буркнула Анни после долгого молчания. - Как же вы так играли, что ты умудрилась так вымазаться? Ты посмотри, на кого ты похожа! Анни молчала. - Немедленно пойди и приведи себя в порядок! А хотя нет, одну я тебя не пущу. Опять куда-нибудь спрячешься. Крепко держа девочку за руку, Аларм отправился на поиски Тома. Неизвестно, сколько бы он его искал, если бы Том в буквальном смысле не свалился ему на голову. Ветка, на которую он залез, оказалась слишком тонкая, она согнулась, и мальчишка упал вниз. К счастью, с небольшой высоты. Очевидно, Том любил лазать и падать точно так же, как и тот, в честь кого его назвали. Он лез везде и отовсюду падал, едва научившись стоять на ногах. В парке и в окрестностях города не было дерева, на которое бы он не залез. Во дворце не было закоулка, который был бы ему неизвестен. Чердак и даже крышу он знал как свои пять пальцев. Один раз его сама Элли снимала с верхушки самой высокой башни, на которую он залез, а слезть не смог. Никто так и не понял, как он туда забрался. Естественно, сейчас Том выглядел ещё хуже сестры. Впрочем, к нему Аларм отнёсся снисходительнее. Когда мальчишка весь в синяках и грязи – это вполне объяснимо. Намного труднее объяснить, когда так выглядит девочка. А при входе во дворец Аларм столкнулся с Элли и Страшилой. Увидев синяки, босые ноги, царапины и измазанную одежду детей, Элли отнеслась к этому вполне философски. - Во что играли? Анни и Том переглянулись. - В летучих обезьян, - неохотно выговорила девочка. - А как же вы за два часа игры умудрились превратиться в такие чучела? – поинтересовался Страшила. – Вороны испугаются, пожалуй. Дети опять переглянулись и ничего не ответили. - А вы куда-то улетаете? – настороженно спросил Аларм. - Да… Мы вернёмся сегодня. Постарайся не ссориться с Энни, - Элли умоляюще посмотрела на Аларма. – Я попросила её позаниматься с Анни… - Хорошо, мы с Томом займёмся своими делами. - Анни, к вечеру постарайся не наставить новых синяков. Ты же девочка. И где твои туфли? И пояс? – Элли наклонилась и торопливо заплела дочери растрепавшуюся косу. – Почему ты так вымазалась? Анни молчала. Том довольно улыбался, видя, что сестру ругают, а его нет. Когда Элли, наконец, поняла, что уже ничего не исправишь, а спрашивать «почему» вообще не имеет смысла, дети смогли пройти дальше по коридору. Аларм ненадолго задержался рядом со Страшилой и Элли. Анни, оглянувшись, тихонько скомандовала: - От-ход. - Угу. Как ни в чём не бывало, дети дошли до лестницы, постепенно убыстряя шаг. А потом как молнии кинулись в сторону и исчезли в другой стороне коридора. Через минуту Аларм увидел абсолютно пустой коридор и такую же пустую лестницу. Дети испарились. Выбежав с чёрного хода дворца, дети бегом вернулись на дальнюю аллею парка. - Не хотел бы я быть девчонкой, - говорил Том на бегу. – Девочкам ничего нельзя. - Это потому, что мама когда-то жила на ферме, - ответила Анни, задыхаясь от быстрого бега. – Так Страшила говорит. Он говорит, что мы всё время грязные и в синяках, потому что наша мама не была королевой, а была простой девочкой. Простой девочкой быть лучше. Простым девочкам всё можно. Знаешь Нелу, которая не ходит в школу? - Ну. Это которая с тётей живёт на окраине города. - Ага. Она говорит, что ей всё можно. И по лужам бегать, и платье рвать. Только тётя потом на неё кричит, а потом всё равно прощает, потому что платье всё равно нужно потом новое. Нела говорит, что на ней всё горит. - Как горит? - Я не знаю. Я ни разу не видела, как горит. Дети остановились и отдышались. Оглядевшись, Анни заметила в траве свои туфли. Попыталась их надеть, но на одном оказалась сломанной застёжка. - Как ты думаешь, нас будут ругать? – спросила она у брата. - Меня-то уж точно не будут, - довольно ответил он, улыбаясь. - Почему? - Потому что мальчикам можно больше, чем девочкам. Папа никогда не ругает меня за синяки, а вот тебя будут, потому что «ты же девочка»! – Том так удачно передразнил Элли, что Анни засмеялась. Но тут же огорчённо заметила: - Это моё любимое платье. - Папа говорит, что девчонки слишком сильно привязаны к тряпкам и бантикам, - насмешливо отозвался брат. - А мама говорит, что мальчишки слишком много дерутся и вообще они неаккуратные! – не осталась в долгу сестра. - А где все? – Том огляделся по сторонам. - А они, наверное, убежали, когда папа пришёл… - пояснила Анни. – Ну что, будем играть или пойдём на уроки? Том скривился, из чего ясно было, что идти на уроки не является его мечтой. - Давай играть в войну. Я буду генералом, а ты вражеским лазутчиком. Мы так с ребятами играем. - Девочки в войну не играют, - насупилась Анни. – Давай лучше играть в мамины приключения. Том согласился. Эту игру он любил не меньше Анни. А она распоряжалась дальше: - Я буду мамой, а ты Страшилой. Том-«Страшила» немедленно залез на ближайшее дерево. Анни торжественно прошла мимо, а с дерева крикнули: - Спокойной ночи! - Как, ты умеешь говорить? – спросила Анни таким удивлённым тоном, будто они не играли в эту игру почти каждый день, а всё это происходило впервые и на самом деле. - Не очень хорошо, ещё путаю некоторые слова, ведь меня сделали только вчера, и я ничего не знаю, - затараторил Том с дерева. Анни возмущённо перебила его: - Том, ты опять путаешь! Надо сказать: «ещё путаю некоторые слова, ведь меня так недавно сделали», и спросить, как у меня дела. - А, ну да. Э… Как у тебя дела? - Спасибо, хорошо, - с достоинством ответила Анни. – А скажи, какое у тебя заветное желание? - Чтобы меня посадили на кол, - без запинки отозвались с дерева. - Но ты и так сидишь на колу! – воскликнула Анни. - Значит, меня нужно снять. Анни подошла к дереву и нерешительно сказала: - Том, а я туда не заберусь. Том обиженно шмыгнул носом и сообщил: - Ладно, я сейчас сам слезу. Он спрыгнул на землю и тут же продолжил игру, перескочив через несколько фраз: - Извини, я ошибся. Моё заветное желание – получить мозги. - Как же тебе не стыдно обманывать? – произнесла Анни с такой укоризной, как это, вероятно, произнесла когда-то сама Элли. - А… Анни, я не помню, давай дальше. - Откуда же ты узнал, что у тебя в голове солома? – продолжила Анни. Игра продолжалась дальше в том же духе. В следующие полчаса Тому пришлось побыть попеременно Железным Дровосеком, Людоедом, Львом и даже Саблезубым тигром. Правда, при последних двух эпизодах произошла заминка: нигде в парке не было оврага, чтобы через него перепрыгнуть на Льве или перейти по бревну. Но прыгать верхом на Томе Анни отказалась сразу, и Том с ней согласился, так что оставался лишь один овраг, после которого по плану была Большая река. И тут Анни в голову пришла блестящая идея: - Пошли к старой калитке. Там выйдем ко рву за стенами парка, и он будет и оврагом, и Большой рекой сразу. Я вчера видела там подходящее бревно. Том подумал и сказал: - Нас потом ругать будут. Особенно папа. - Он не будет меня ругать, потому что Энни за меня заступится, а с ней он ссориться не будет, потому что мама его попросила не ссориться, - авторитетно заявила Анни. – А тебя он ругать тем более не будет, потому что он тебя никогда не ругает. - Он меня ругает иногда. Особенно на тренировках… - Так ты будешь играть или не будешь? – рассердилась Анни. - Буду. - Тогда пошли. Дети выбрались с последней аллеи и пошли вдоль забора. Вскоре они нашли старую-старую калитку, заржавевшую и заросшую вьющимися цветами. Через неё, впрочем, можно было пролезть таким худеньким ребятам. Первой полезла Анни, окончательно расставшись с лентой из косы и оборкой на юбке, за ней Том, разодрав локоть и стукнувшись лбом. Они оказались на краю рва, заполненного водой. Здесь его ширина была около пяти метров. Вода была хоть и стоячая, но достаточно чистая, потому что каждую неделю её добавляли. Ров этот давно утратил своё оборонительное значение (по сути, он никогда его и не имел), и постепенно его превратили в красивый декоративный пруд, с лебедями, пышно цветущими растениями и даже маленькими детскими лодочками. В этой части пруд целиком скрывался под пологом вьющихся роз и ещё каких-то неизвестных детям огромных цветов, а в нескольких шагах от калитки через пруд было переброшено бревно. Оно было абсолютно гладким. Естественно, никто не подозревал, что двое королевских детей вздумают тут играть в свои игры. Поговорив, как было положено по неписанному сценарию, Анни и Том направились по бревну. - Главное, смотри не на воду, а на само бревно под ногами, - поучала Анни брата, балансируя руками. Она шла впереди, изображая Элли, а он шёл за ней, изображая Страшилу, Дровосека, Льва и Саблезубого тигра одновременно. И всё было бы удачно, если бы не неписанный сценарий игры. Пройдя больше, чем полпути до другого берега, Анни вдруг вспомнила одну важную деталь: - Том! Ты же должен рычать! - Чего? – переспросил Том, с трудом сохраняя равновесие. - Ну ты как будто не помнишь! Когда саблезубые тигры вышли из леса, Лев повернулся и зарычал на них! - А-а! Ну сейчас. Том начал поворачиваться. Но бревно было слишком гладким и скользким, а мальчик оказался слишком неопытным канатоходцем. Вместо рычания Анни услышала «мама!» и громкий всплеск. Надо отдать должное девочке: она не закричала, не пошатнулась и не упала вслед за братом. Не дрогнув, она достигла другого берега и только тогда крикнула: - Том, держись! Я сейчас! Во рве было почти три метра глубины, а Том плавал не очень хорошо. Анни, впрочем, плавала ещё хуже. Отчаянно барахтаясь на самой середине, Том так разволновался, что начал тонуть. Анни металась по берегу, не зная, что делать. Наконец, она снова полезла по бревну, но уже сидя, ползком. Достигнув середины, она протянула руку Тому, чтобы хотя бы удержать его на поверхности, но свалилась сама. Теперь Том пытался удержать сестру, зная, как плохо она плавает. И уж неизвестно, как, но, барахтаясь, дети всё-таки постепенно приближались к берегу. Когда Анни совсем уже задохнулась, Том вытолкнул её на берег, а потом выбрался и сам. Откашлявшись и отдышавшись, дети поспешно вернулись в дворцовый парк. - Ну, что будем делать? – спросила Анни. Падение в ров всё же имело свои плюсы: дети теперь были не грязные, зато мокрые с ног до головы. - Хочешь вернуться во дворец? Анни закивала. - За уроки засадят, - вздохнул брат. - А так нас ругать будут, - сказала Анни. – Скажут, что мы слишком долго гуляли. Слушай, только давай сначала высохнем. И не будем говорить, что в воду упали. - Мама всё равно поймёт, что врём… - А мы не будем врать. Если спросит, мы скажем, но она же только вечером вернётся. А до вечера всё забудется, - закончила Анни тоном взрослой. - Да ну тебя, Анька, - неожиданно рассердился Том. – Это всё ты виновата! Мы бы утонуть могли. Если бы не твоя игра, мы бы не упали. Вот свяжись с девчонкой! - Я, между прочим, не упала! И вообще, папа всегда говорит, что мальчики должны уважать девочек, а ты кричишь на меня. И вообще, я старше тебя! Том сердито глядел на сестру. - А… А… А я зато больше тебя, - наконец заявил он. - Ну и что. – Анни развернулась и гордо пошла по аллее. Том действительно был на целый год младше сестры, но зато почти на полголовы выше. Анни всегда командовала в их играх, она же всегда первая их останавливала. Но зато в случае общей провинности детей её же и ругали больше. Она была настойчивее и упрямее брата, зато могла лучше оценить ситуацию: когда «сдаваться» старшим, а когда можно пошалить ещё немного. Сейчас был первый вариант: дети промокли до нитки, а взрослые наверняка уже с ног сбились, их разыскивая. Пробравшись во дворец с чёрного хода (заходить через парадный Анни не рискнула), дети бегом кинулись к своим комнатам, надеясь, что им не удастся никого встретить. В этот час во дворце было пустынно: завтрак уже давно прошёл, обед ещё и не думал начинаться, погода стояла хорошая, а значит, большинство обитателей дворца куда-нибудь ушли. В отличие от Розового дворца Стеллы, который был всегда полон людей, Изумрудный дворец был полон тишины и таинственности. Придворных тут было немного. Элли не любила пышность и пафос, не меньше она не любила и бездельников. Поэтому все придворные должны были иметь во дворце какое-то определённое занятие. Когда королевой Изумрудного города была Корина, то она, конечно, организовала пышный двор, от которого Элли потом оставила едва ли треть, мягко, но настойчиво попросив удалиться всех фрейлин, от которого она не видела никакого толку, всех танцоров, большую часть художников, музыкантов и прочих людей искусства. Пропорционально придворным сократилось и число слуг. Элли привыкла жить просто, без роскоши (ну а вы чего хотели – девочка из семьи небогатых фермеров), первое время ей вообще было неприятна и непонятна вся эта дворцовая суета вокруг её персоны. К тому же она была волшебницей и всё, что ей было нужно, могла сделать сама одним движением руки. Впрочем, Элли нечасто пользовалась своим волшебным даром в житейской обстановке. «Волшебство – это чудо. Если чудо будет происходить слишком часто, то оно перестанет быть чудом, - говорила она. – Я ещё понимаю, если необходимо добиться чего-то не подвластного силам человека: например, остановить бурю или вызвать дождь на засыхающие поля. Но когда тебе надо сделать что-то совсем простое, а ты прибегаешь к магии, то значит, ты просто ленишься. Лентяям магия только повредит». Если Розовый дворец был своеобразным храмом искусства, то Изумрудный стал центром науки. Здесь была самая большая библиотека в Волшебной стране, и доступ в неё был открыт для всех желающих, правда, по предварительной записи и с согласия принцессы Энни. Чего ради Энни взяла на себя опеку библиотеки – никто не знал, но она проводила там немало времени, копаясь в летописях, легендах и преданиях. Естественно, она очень подружилась со старичком-библиотекарем и фактически заняла его место. Читателей она знала всех в лицо и поименно, и считала своей обязанностью внимательно следить за тем, кто что берёт и когда возвращает, знала, кто часто ходит, а кто раз в год заглядывает, кто берёт серьёзную литературу, а кто сказки и мифы. Естественно, сказки, мифы, легенды, предания и прочее в основном перешло в библиотеку Изумрудного дворца из Розового, где большая часть литературы была именно художественного содержания. Главной наукой в Волшебной стране считалась история, поэтому Энни потихоньку завидовала сестре: история была её специальностью в Большом мире. Но одно дело – история Большого мира, а другое дело – Волшебной страны, а так как у Элли была куча других дел, то летописи зубрила Энни. Гномы-летописцы по-прежнему исправно, строго раз в полгода, поставляли крошечные листы пергамента и бересты в Изумрудный город, где мастера-переписчики, вооружившись микроскопом, аккуратно переносили записи в подготовленные книги, которые потом ставились в специальные шкафы. В то время, пока Изумрудным городом правила Корина, гномы ушли глубоко в горы, но не бросили своих трудов, и летописи год за годом складывались в их хранилища. Когда же Корину изгнали, гномы вновь стали являться во дворце открыто, и Элли приняла их очень приветливо, так как хорошо помнила их по рассказам Энни ещё со времён детских путешествий младшей сестры в Волшебную страну. Все же остальные науки, так ценимые в Большом мире – физика, химия, даже математика, - строго контролировались Элли, для того, чтобы, как она говорила, «не изобрели чего лишнего». А географически Волшебная страна была ещё слишком мало изучена, чтобы географию делать отдельной наукой. Отчасти она входила в историю, а детям в школе её преподавали ровно столько, чтобы потом юные граждане Волшебной страны не перепутали Голубую страну с Фиолетовой, а Большую реку с Лунной. Тем более что большинство жителей за всю свою жизнь не уходили от своего дома дальше, чем до соседней деревни, или уж в крайнем случае – до столицы своей страны. А уж если кто из Голубой страны отправлялся в Изумрудный город – это уже считалось чуть ли не подвигом. Исключение составляли купцы, которые колесили по всей стране, перевозя топоры и лопаты из Фиолетовой страны в Голубую, а арбузы и яблоки – из Голубой в Фиолетовую. Да ещё малыши-гномы шныряли по всей стране, но на них никто никогда не обращал внимания. Энни не нашла Анни и Тома ни во дворце, ни в саду, зато столкнулась с Алармом, у которого была та же проблема. - О, привет, - язвительным тоном произнесла Энни, хотя они сегодня уже не раз виделись. – Что-то, похоже, ты не очень больших успехов достиг в воспитании собственных детей. - Слушай, ну ты и язва, - рассердился Аларм. - Брала бы пример со своей сестры. - Нет уж, спасибо, - насмешливо отозвалась Энни. – Есть несколько причин, по которым я не имею ни малейшего желания становиться её копией. - А тебя никто не заставляет. Просто просят быть немножечко добрее, - спокойно отозвался Аларм. - Ага, а то я прямо такое чудовище, что хоть повелителем Тьмы становись! Аларм вздохнул. С Энни он не ладил с самой первой встречи, вернее, это она с ним не ладила. Причина такой вражды со стороны девочки до сих пор оставалась загадкой как для самого Аларма, так и для всех окружающих, потому что он никогда не давал к этому ни малейшего повода. Ну, по крайней мере, раньше, сначала, потому что сейчас они задевали друг друга постоянно, и кто первый начал, зачастую было трудно сказать. - Элли тебя не предупреждала, что такими вещами не шутят? - ЭЛЛИ, - Энни сделала ударение на имени, - меня может предупреждать о чём угодно, ОНА имеет на это право. А ТЫ лучше пойди предупреди Анни с Томом, а я уж как-нибудь обойдусь без твоих наставлений! В процессе поисков Энни пришла в голову мысль пойти к дворцовым воротам – вдруг детей видел Дин Гиор. Выйдя к подъёмному мосту, Энни увидела солдата, который, как и пятьдесят, и восемьдесят, а может, и сто лет назад стоял на своём посту, смотрелся в зеркало и расчёсывал бороду, спускавшуюся до самой земли. А на противоположном берегу Энни увидела стайку гномов с огромными свитками пергамента в руках, которые уныло сидели на камушках. Очевидно, они уже потеряли надежду докричаться до рассеянного постового. Удивительно, но Дин Гиор даже за те годы, что он сам, Фарамант и Смелый лев прожили во дворце Стеллы, не изменил своим привычкам. У Стеллы ему, в общем-то, некогда было уделять всё внимание бороде, но когда он вернулся в Изумрудный город и, как в прежние времена, стал на свой привычный пост у подъёмного моста, давняя привычка вновь дала о себе знать. Том и Анни порой удивлялись, как же это он за сто лет так и не привёл бороду в порядок – всё расчёсывает её, приглаживает волосок к волоску. В минуты, посвящённые заботе о бороде, Дин Гиор забывал всё на свете, ничего вокруг не видел и не слышал. Правда, если вдруг начинались какие-то военные действия, то солдат совершенно забывал о бороде и думал только о войне. Хотя последняя война в Волшебной стране кончилась почти за год до рождения Анни. Дину Гиору было больше ста лет, но выглядел он очень молодо и, как в молодости, был полон сил – Стелла об этом позаботилась в своё время. Единственное, что чуть-чуть изменилось за прошедшие годы – это появились два больших горшка с фиалками на месте дежурства, за которыми Дин Гиор ухаживал лично, и те же фиалки целиком покрывали перила его балкона. У Фараманта было то же самое. Увидев Энни, гномы заволновались, вскочили и радостно замахали руками. Девочка поднялась на постамент, на котором стоял Дин Гиор, и попросила: - Дин Гиор, опусти мост, пожалуйста. Никакой реакции, хотя просьба была произнесена достаточно громко и почти у самого уха солдата. Тогда Энни протянула руку и выхватила у Дина Гиора расчёску. - Эй! Служебные обязанности где? Дин Гиор не сразу осознал, что произошло. Как человек, которого внезапно разбудили, он непонимающе огляделся вокруг и увидел сердитую Энни рядом с собой. - А, Энни, это ты, - облегчённо вздохнул он. – Что случилось? - Ничего нового, - пояснила девочка. – Просто ты как всегда увлёкся. Опусти мост, пожалуйста. Пока солдат опускал мост, подошёл Аларм и спросил его о Томе и Анни. - Не видел, - ответил Дин Гиор. – Я, конечно, мог их не заметить, если бы они прошли рядом, но я точно знаю, что из дворца в город ещё никто сегодня не выходил. Нагрузившись свитками, как верблюды, гномы засеменили по мосту. Аккуратные старички-летописцы и несколько молодых, очевидно, учеников. Смена подрастает. Гномы жили долго, и многие старички, которым было по сто двадцать – сто сорок лет, отлично помнили Энни ещё девочкой… Впрочем, она и сейчас была девочкой, только, как говорила сама Энни, «если в паспорт не заглядывать», а паспорт в Волшебной стране никому не был нужен, здесь вообще не было документов. Энни любила этих гномов больше других народов Волшебной страны, и они тоже относились к ней с большой симпатией. Были в Волшебной стране и другие гномы, они пришли недавно, в составе Сказочного народа, но они были совсем другие. То были горные гномы, грубоватые, сильные, ростом до пояса взрослого человека, а то и выше. Энни относилась к ним с недоверием и даже какой-то боязнью. Своих же любимцев она называла «маленькими гномиками», они едва достигали ей колена, были добродушными, приветливыми, очень безобидными, а главное – очень умными, сообразительными и трудолюбивыми. Неизвестно даже, чем они так завоевали симпатию девочки, наверное, тут просто стоит учесть, что с ними она была давно знакома. - А если бы я не пришла? – напустилась Энни на Дина Гиора. – Ты бы их так и не заметил до вечера? Они же маленькие, и голоса у них тихие! Слушай, может, тебе будильник каждый час заводить? - Зачем? – удивился солдат. - Ну, чтобы ты каждый час немного отвлекался от своей бороды и обращал хоть какое-то внимание на всё вокруг! – пояснила Энни. – Ладно, это я ещё подумаю. Если Анни с Томом будут тут пробегать, приведи их ко мне в библиотеку, хорошо? Дин Гиор кивнул. Энни развернулась и побежала вслед за гномами. Перехватила у них свитки пергамента, о чём-то оживлённо заговорила, засмеялась. Аларм неодобрительно посмотрел ей вслед. - Лучше бы я отправился сегодня с Элли, - вздохнул он. – Она каждый раз просит нас не ссориться, а Энни как будто назло… - Ревность, - понимающе кивнул Дин Гиор. – Что поделаешь, за все эти годы она так и не простила сестре то, что она не всё своё внимание обращает на неё. Когда Энни вернулась, она рассчитывала, что будет здесь всегда вместе с Элли, а получилось не совсем так. - Мне кажется, они и так почти всегда вместе. Элли очень много времени проводит с ней, - возразил Аларм. - Да в том-то и дело, что нет. У Элли не так много свободного времени, чтобы целиком посвящать его сестре, - ответил Дин Гиор. – Есть ещё ты, дети, все друзья, да и в уединении тоже отдохнуть надо. А Энни же как ребёнок. Привыкла в детстве, что сестра всё время с ней, с ней, с ней, ну вот теперь и обижается. А ты тут оказываешься первым виноватым. - Да ну, ребёнок тоже мне, - усмехнулся Аларм. – Она же всего на десять лет младше Элли. Если это называется «ребёнок», то какой же она была в свои настоящие двенадцать лет? - Да такой же, как сейчас. Как раз в том возрасте она в третий раз приехала к нам. Но только тогда мы её строго контролировали – хотя один раз всё равно недоглядели, но это неважно… В общем, тогда мы следили, чтобы она никуда не встряла, куда не надо. Элли в этом плане всегда была более разумной и самостоятельной. Но Энни, если ты обратил внимание, больше любит Волшебную страну, - ответил солдат и снова встал на свой пост. Задумчиво оглядел длинную бороду и заметил неприглаженный волосок. Недовольно потянулся за зеркальцем и расчёской, и бросил напоследок: - Хотя, несмотря на это, Хранительницей Энни стать не могла бы. А вот быть ближайшей помощницей для неё в самый раз. - А почему Энни не могла бы стать Хранительницей? – удивился Аларм. Дин Гиор ответил не сразу – сначала пригладил торчащий волосок, и только потом произнёс: - Представь, что было бы с Волшебной страной, если бы сёстры поменялись ролями…
Annie: Анни и Том решили «срезать путь» в свои комнаты через библиотеку. Библиотека была большая, и в ней было два входа из разных коридоров: один для посетителей, другой для библиотекаря и уборщиц. И всё было бы хорошо, но за ними увязался Тотошка. Увязался тихонько, незаметно для детей. Тотошка хорошо знал, что если хозяйка – то есть Элли – куда-то отлучилась, то дети остаются под присмотром или Страшилы, или Энни, или Аларма (на крайний случай). А сейчас они шли одни, крадучись и пугаясь, да ещё и все грязные и мокрые. Это был непорядок, и верный пёсик решил проследить, куда они направляются и что собираются делать. Вот тут они стояли долго. Вот здесь повернули направо… Куда это они? Ага, в библиотеку. Интересно, что им там понадобилось? Ой, а вот и Энни. Если бы Тотошка знал сказки Большого мира, он бы, наверное, подумал: «Белоснежка и семь гномов». Но, во-первых, гномов было не семь, а пятнадцать, во-вторых, Энни никак не похожа была на Белоснежку (которая, как известно, была черноволосая), а в-третьих, Тотошка этой сказки не знал. Поэтому он никак не подумал, а просто подошёл к девочке с докладом: - Анни и Том спрятались в библиотеке. - Отлично, - обрадовалась Энни, которая уже и забыла о просьбе сестры. – Вот сейчас я их там и поймаю. Анни и Том действительно спрятались между шкафами, потому что не хотели выходить к двери на глазах библиотекаря, который в этот момент переставлял какие-то книги в ближайшем к выходу шкафу. Анни уже начала думать, что лучше выйти открыто, в конце концов, они уже не маленькие и должны уметь держать ответ за свои проступки перед старшими, кто бы это ни был. Но пока такие правильные мысли утверждались в голове девочки, дверь открылась, и в библиотеку вошла целая толпа гномов во главе с Энни. Перед Энни семенил Тотошка, который и привёл её прямо к спрятавшимся племянникам. Увидев детей, Энни ошарашено застыла на месте. Придя в себя, она выдавила: - Это что такое? - Это мы, - неохотно ответила Анни. Оставив старичка библиотекаря разбираться с гномами, Энни сердито вытащила детей из библиотеки и повела в их комнаты – чтобы они переоделись, умылись, причесались, а заодно выслушали её лекцию, полную самого праведного негодования. А тут ещё Аларм попался по дороге и тоже вставил своё слово. - Почему я вас вынужден искать по всему парку по три раза?! Посмотрите, на кого вы похожи! Чтобы сегодня из дворца больше ни шагу! Будете сидеть дома. А у Тома будет дополнительная тренировка. И никаких чердаков и чуланов! - Анни, может, объяснишь, где вы так вымокли и вымазались? Не дети, а ужас какой-то! – не выдержала и Энни. – Я ещё понимаю, мальчишки вечно куда-нибудь вляпываются, но чтобы девочка была грязнее мальчика – это уже ни в какие ворота не лезет! Да ещё и чтобы она была заводилой во всём этом! Немедленно приводи себя в порядок, а потом мы поговорим о твоём наказании! Тут Аларм удивлённо уставился на Энни. Его поразило то, что обычно она противоречила ему во всём, что бы он ни сказал, а теперь вдруг поддержала. Это был чуть ли не самый первый случай за все годы, что они были знакомы, когда она вдруг заняла с ним одну позицию. Когда дети уныло разошлись по своим комнатам, впрочем, радуясь, что ещё так легко отделались, Аларм спросил: - Что с тобой сегодня? - А чего? – поморщилась Энни. - Ты вдруг со мной соглашаешься. - Если хочешь знать, я с тобой не согласилась. Я с тобой вообще не разговаривала. В конце концов, кто тебе сказал, что ты прав? Ты кругом виноват, и скажи спасибо, что я не стала ругать тебя при детях. - Спасибо, - с иронией отозвался Аларм. – А почему, собственно? - Это непедагогично, - авторитетно заявила Энни. – Взрослые не должны выяснять свои отношения при детях. А виноват ты потому, что не умеешь сам воспитать своих детей! Тебя самого воспитывать надо! Аларм поморщился. Это была старая песня, Энни говорила так уже несколько лет – собственно, с самого рождения Анни. Хотя, вообще-то, о том, что Аларма надо воспитывать, она говорила чуть ли не с самой первой их встречи, его это уже порядком раздражало. Тем более что Энни так говорила чисто из вредности, она это сама прекрасно знала, но тем не менее продолжала Аларма терроризировать при каждом удобном случае. - А что ты думаешь о том, что Элли старше тебя, но воспитывать меня не рвётся? – поинтересовался Аларм. - Я думаю, что Элли должна была думать, в кого влюбиться, - ехидно фыркнула Энни. – Сколько лет тебе было тогда? Шестнадцать? Семнадцать? А ей – знаешь, сколько? Она же никогда тебе не говорила свой возраст? Не говорила, потому что она никому не говорит! Она относится к тебе как к ровеснику – в смысле как будто она твоя ровесница, потому что типа начала тут новую жизнь и всё такое… - Энни презрительно поморщилась. – Можно подумать, жизнь в Большом мире ей не нравилась! В детстве я ей тыщу раз говорила – вернёмся сюда, будем жить здесь, и родителей можно было бы сюда переселить. Нет, ей, видите ли, предсказание было! Всю жизнь терзалась этим предсказанием, а потом ей как сказали другое, прямо противоположное – так она прямо побежала, не посмотрела ни на возраст, ни на ведьму эту… Просто поверила тому, что ей сказали – будет вот так, она решила, что так и будет. Да не в предсказании там было дело, просто она думала, что выросла. И всех вокруг пыталась в этом убедить. Ну, и увлеклась там, школа, ученики… Она вся была в преподавании, домой почти не приходила. Бесконечные поездки с учениками, экскурсии… Когда я отправлялась в Волшебную страну последний раз, она как увезла своих учеников куда-то. И вообще всё время куда-то ездила, то с учениками, то учителями – даже в Европу… *2 Когда она состарилась и вышла на пенсию, то ей казалось, что жизнь кончена. Она всё чаще Волшебную страну вспоминала. А я ей говорила: надо было раньше думать! Она всё говорила, что хорошо было бы начать жизнь сначала. Вот и начала – здесь. А мне всё-таки кажется, что она хотела вернуться, но пыталась забыть о Волшебной стране, потому что всю жизнь терзалась тем предсказанием. Что ты на меня так смотришь? Аларм действительно смотрел на девочку заинтересованно, удивлённо и недоверчиво. За несколько лет, что они были знакомы, это был едва ли не первый случай, когда Энни на него не кричала, не ехидствовала, не язвила, в общем, разговаривала нормально. Ну, если не считать первых минут знакомства, когда они ещё не успели разобраться друг в друге. - Меня удивляет то, что ты в целом можешь быть нормальным человеком, но чаще всего не хочешь этого делать, - пояснил он. Энни неодобрительно посмотрела на него и, не удостоив ответом, отвернулась. Анни стояла перед зеркалом и пыталась сделать причёску. Она уже умылась и переоделась, нашла новые туфли, ленточку, и даже успела помочь брату. Теперь же Том сидел на подоконнике, болтал ногами и мечтал о будущем, а она сосредоточенно слушала, пытаясь заплести косы. В комнату вошла Энни, а немного погодя – Аларм. Анни успела заплести две косички, но они получились над самым лбом, кривые и встопорщенные. - Красиво? – спросила Анни у вошедших. Энни схватилась за голову и принялась переплетать племянницу. Том тем временем объявил: - Вот вырасту, женюсь на Анни, мы уйдём в лес и будем там жить. Энни рассмеялась и сказала: - Том, ты не можешь жениться на Анни, она же твоя сестра. Том удивился: - Это что же, я должен на совсем чужой девчонке жениться? *3 - Не беспокойся, - заверил его Аларм. – Чужая девочка тоже будет хорошая. - Как Анни? – уточнил Том. - Как Анни. Пошли. Том нехотя слез с подоконника и буркнул: - Анни нехорошая, она в меня сегодня за завтраком печеньем кидалась. - Я-а-беда! – пропела Анни. – А ещё рыцарем быть собираешься! Рыцари не ябедничают! - А что они делают? – спросил Том. Анни немного подумала и сказала: - Они вызывают на дуэль. - Тогда я ещё немного потренируюсь и тебя вызову, - кивнул Том. Аларм счёл нужным вмешаться: - Том, ты не можешь вызвать Анни на дуэль, потому что она девочка, а девочки не дерутся. Да и вообще это глупо – вызывать на дуэли из-за пустяков. – Он хотел уже увести Тома из комнаты, но Энни остановила его: - Аларм, посмотри внимательнее на его лицо. Действительно: умываясь, Том вымыл как следует только нос и рот. Всё остальное осталось в красочных и причудливых грязевых разводах. Взяв Тома за руку, Энни отвела его к умывальнику, где заставила вымыть лицо с мылом. Том возмущался и отбивался, но строгая тётя была непреклонна. - Ты с таким лицом кого угодно испугаешь! Вот вернётся вечером Страшила, попрошу его определить тебя на работу пугалом. На поле к какому-нибудь фермеру в Голубой стране. - Почему в Голубой? – спросила Анни. - Потому что там Корина быстро займётся его воспитанием! – ответила Энни. Том не хотел попасть на воспитание к Корине, поэтому смирился. Почему Энни не любила Корину – она и сама объяснить не могла. Они были плохо знакомы, виделись редко, но Энни была наслышана от Элли, Страшилы и Дровосека о её давнишних делах. Сама Корина о них не любила вспоминать, а Энни помнила, и это было незаслуженно, несправедливо, но девочка ничего не могла поделать – мстительная обида не стиралась ни временем, ни обстоятельствами. «Эта ведьма когда-то хотела убить мою сестру», – думала Энни, и даже то, что между Кориной и Элли сейчас были почти дружеские отношения, не меняло дела. Наконец Аларм и Том ушли. Принцессы-тёзки остались вдвоём, и тут Энни заставила племянницу рассказать всё и по порядку: где и во что они так играли и как доигрались до такого состояния. Анни рассказала всё честно, правдиво, правда, скрыв некоторые подробности. Между принцессами отношения были самые доверительные. - Слушай, - сказала Энни под конец. – Я, конечно, всё понимаю, но объясни ты мне, пожалуйста, ну чего ради вам надо было прятаться, бегать и сигать в воду, вместо того, чтобы тихо-мирно пойти хотя бы ко мне? Неужели у тебя такие трудные уроки, что тебе обязательно надо с них убегать? - Да-а-а, тебе хорошо-о, - надулась Анни. – Ты уроков не у-учишь… - Знаешь, сколько я уроков выучила за свою жизнь? И никогда не плакала, - сказала Энни. Естественно, это было не совсем правдой. Энни не плакала от уроков лет до тринадцати, а потом слёзы бывали частенько, особенно от алгебры, биологии и иностранного языка. Анни повезло в этом отношении: иностранного языка в Волшебной стране не было, а алгебра развивалась медленно, да и биология тоже. Элли пыталась было преподавать детям предметы Большого мира самостоятельно, но тут неожиданно восстала Энни. Это было год назад, когда впервые Анни услышала слово «физика» и пришла к тёте узнать, что это за наука такая. Энни объяснила в самых общих чертах, а потом услышала от сестры, что та собирается в будущем преподавать детям всё то, что учат в Большом мире их ровесники. Энни прекрасно помнила тот разговор. - Ты что, с ума сошла? – возмутилась она тогда. – Зачем им это ЗДЕСЬ? Или тебе делать нечего? - А что в этом плохого? – удивилась Элли. – Они же должны получить образование. Всё-таки в Большом мире оно лучше развито, чем здесь, согласись. - А зачем оно нужно, это образование? – гнула своё Энни. - А как же жить без образования? – пожала плечами Элли. – Оно развивает человека, готовит его к жизни… - Где? – ехидно заметила Энни. - Ну где, где. В обществе. В мире. - В каком? Элли почувствовала, что зашла в тупик, но всё же ответила: - В мире людей. - Хорошо, - согласилась Энни. – Только ты мне скажи тогда: вот предположим, мы в детстве учили иностранный язык. Зачем? Ну да, ты ездила в Европу. А я сидела дома, и мне за всю мою жизнь этот язык никак не пригодился. Вот представь, что будет, если Анни с Томом выучат иностранный язык. Где они на нём будут разговаривать? Или выучат, допустим, про электрический ток. Ну и зачем оно им, если у нас нет электричества? Или выучат теорему Пифагора. Ты вообще когда-нибудь в реальной жизни применяла теорему Пифагора? Не в школе, не на экзаменах, а в быту? - Нет, - призналась Элли, не понимая, однако, к чему клонит сестра. - Ну вот! Отсюда делаем вывод: учить надо только то, что в реальной жизни будет необходимым. Пусть лучше Анни с Томом учатся деревья сажать. Больше пользы будет. Да нет, это я к примеру, конечно. Но мне кажется, что лучше бы Анни училась готовить и шить, чем зубрила теоремы. Она их забудет через десять лет, а пользы от них никакой, только нервы потреплются. И вообще, раз дети живут в Волшебной стране, то и учат пусть то, что учат их ровесники здесь же, в Волшебной стране! Считать, писать, читать, ну и нечто вроде природоведения. Всё остальное в самом примитивном варианте, только то, что реально пригодится. Страшила, Дровосек, Лев и многие другие друзья поддержали Энни, и Элли сдалась. Впрочем, ей так было даже легче. Энни повела племянницу в библиотеку. Гномы осадили старичка библиотекаря и наперебой что-то ему говорили, а он отмахивался. С другой стороны на него наседал придворный художник, по совместительству историк-иллюстратор (термин, придуманный Энни), который требовал найти описание внешности первого короля Подземных рудокопов. А библиотекарь не знал, где искать это описание. Первый король Подземных рудокопов умер тысячу лет назад и притом под землёй, в Пещере. Сведения в летописях о нём были очень скупы и кратки, потому что гномы в Пещеру заглядывали неохотно, да и пробраться туда было трудно. Когда-то, когда рудокопы вышли на поверхность земли, они, естественно, принесли с собой многие свои летописные и исторические труды, часть из них попала и в Изумрудный город, и в Розовую страну, а часть осталась у Рудокопов, которые, вернувшись в Пещеру, опять унесли всё с собой. Но всё же книг, посвящённых истории Подземных Рудокопов, было штук десять, а описание внешности короля могло оказаться в любой из них. Штудировать же десяток томов историк-иллюстратор желания не имел, ему нужно было всё, сразу и сейчас. Вскоре в спор историка с библиотекарем вступили гномы. Махнув рукой на всю эту суету, Энни утащила Анни в дальний уголок за шкафами, где у неё был свой столик и шкаф. В шкафу у Энни царил творческий беспорядок. Там валялись какие-то обрывки тетрадей и целые тетради без всякой классификации, на обложке некоторых стояла какая-нибудь краткая надпись, вроде: «Для Стрш», «Детям», «Из б. Р.д», «Выписки». Иногда была буква - «Д», «Г», - а чаще всего вообще ничего. Там же были свалены разорванные книги, которые Энни подклеивала и подшивала в часы досуга. Там же были сложены какие-то свёртки, вырезки, карикатурные рисунки, коробочки, шкатулочки, старые карандаши, кисточки, гусиные перья (всего этого добра накопился целый ящик), оторванные обложки без книг, пустые папки, два старых портфеля без ручек, заколка для волос, тюбик засохшего клея и два тюбика свежего клея, нитки разных цветов и подушечка с иголками, несколько коробок с красками – масляные, акварельные, гуашевые, старые, новые, засохшие, свежие, - проволочки, кнопочки, скрепки, ножницы всех форм и размеров, вязальные спицы, невесть как сюда попавшие, ржавая керосиновая лампа, два сломанных подсвечника и один целый, небольшие куски фанеры, гвозди, засушенные цветы, свечки целые, старые, новые, наполовину сожжённые и почти сгоревшие огарки, крышка от чайника и в отдельной коробочке – осколки от разбитого чайника, а в уголке – тарелка с засохшими месяц назад пирожными. И ещё много нужных и ненужных вещей, вещиц и вещичек. Короче говоря, в шкафу у Энни было столько всякого, что разобраться там было невозможно даже самой Энни. Она оборудовала себе местечко в библиотеке лет шесть назад, и поначалу в шкафу поддерживался идеальный порядок. Но постепенно Энни стало лень убирать, она всё чаще куда-то бежала, всё чаще ей было страшно некогда, и шкаф постепенно захламлялся. К тому же стол всегда должен был быть свободным, а так как время от времени он тоже захламлялся, то в конце концов Энни стала просто сгребать с него всё в шкаф, не интересуясь, что конкретно лежало на столе и где его настоящее место. Таким образом, если требовалось найти в шкафу, скажем, лист бумаги, то проще было пойти и взять у библиотекаря. Приведя Анни в уголок, отгороженный этим самым заветным шкафом, Энни усадила племянницу за стол и напутствовала её: - Посиди тут, подожди меня. Можешь пока чем хочешь позаниматься, только умоляю – не теряйся больше. Я пойду разберусь с гномами. Да, ты не видишь нигде большую зелёную тетрадку с надписью «гэ эл»? - Чего? – озадаченно заморгала Анни. - Ну, «Гномы, Летопись». Там у меня типа отчёты и заметки, сколько принесли и на какую тему… - Энни сосредоточенно вытряхнула из шкафа с десяток зелёных тетрадей (а что вы хотите – в Изумрудном городе все тетради зелёные) попутно с несколькими спичечными коробочками, в которых неизвестно что держалось. – Ага, вот она… Ой, нет, это не она… Куда же она делась? - Может, упала? – предположила Анни и заглянула под стол. Вскоре она выползла оттуда, держа в руке пыльную тетрадь с помятой обложкой. - Ой, спасибо, - Энни схватила тетрадь и умчалась. - Я возьму почитать чего-нибудь! – крикнула ей вслед Анни, но ответа не получила. Тогда она выбралась из закутка и отправилась в детский отдел библиотеки. - А мне вот интересно стало, вы за мной тоже всё записываете? – прищурившись, спросила Энни у гномов, просматривая очередной свиток с помощью сильной лупы. - Случается, - скромно подтвердил главный летописец гномов Антаро. - Очень весело, - пробурчала Энни. – Живёшь и не знаешь, что за тобой такой надзор. Слушайте, Антаро, а у вас когда-нибудь проводилась перепись населения? - Конечно, принцесса, - старый гном слегка обиделся. – Мы проводим перепись каждые десять лет. - И много у вас таких, которые занимаются шпионством? - Ваше высочество, - гном совсем обиделся, - это не шпионство. Сам Трижды Премудрый Страшила много лет назад, будучи правителем Изумрудного города, взял с нас обязательство вести подробнейшую летопись Волшебной страны, которое мы выполняли, несмотря ни на что, и выполняем до сих пор! - Между прочим, это при мне было, - возразила Энни. – И я отлично помню, что в обязательства не входило условие неусыпного надзора за каждым членом королевской семьи. - Совершенно верно, но как же мы иначе узнаем, что происходит в высших правительственных кругах? А ведь именно здесь зачастую решается судьба страны. Так что не гневайтесь, ваше высочество, мы всего лишь выполняем свой долг. Энни вздохнула. Конечно, гномы не обращали внимания на всякие мелочи и подробности, коими богата дворцовая жизнь, и в летописи отражали только самое главное, но всё-таки мало радости знать, что за тобой всё время следят. И вот даже этот разговор принцессы с гномами вполне может попасть в следующий пергамент. Анни сидела в уголке, прислонившись спиной к уникальному шкафу, с ногами забравшись на стул, и читала. Она любила читать. Энни очень рано её научила, года в три, и с тех пор девочка читала при каждом удобном случае. Зачитывалась до головокружения, до красных глаз, могла читать с утра до вечера напролёт, её ругали, наказывали, но всё было бесполезно. Кстати, вместе с Анни наказанию подвергалась и Энни, чтобы всё было справедливо – всё-таки это Энни приучила племянницу к чтению. К счастью, такие «запои» в чтении случались редко, не чаще раза в месяц-два. Энни закончила разбираться с гномами и пообещала, что в ближайшее время сдаст все пергаменты переписчикам. Вернувшись к Анни, она была встречена вопросом: - Эн, а ты не знаешь, почему тут тексты заклинаний такие нелепые? - Чего? – озадаченно переспросила Энни. – Ты что читаешь? - Про маму… Вот, смотри… Анни сунула под нос Энни страницу книги. Это было описание первого путешествия Элли по Волшебной стране. Несколько страниц Анни заложила чем попало. - Видишь? Здесь заклинание Виллины. Я ни разу не слышала, чтобы мама им пользовалась. И звучит ужасно. Что за «скорики-морики»? А теперь смотри сюда… Анни перевернула несколько страниц. - А здесь то же самое заклинание, только оно – для вызова летучих обезьян. Но ведь золотую шапку сделала не Виллина? Кто её вообще сделал? Энни наморщила нос и задумалась. - Я точно не помню, - призналась она. – Просто тут путаница: в одних легендах говорится, что её сделала какая-то фея, в других – что её сделал Торн, в третьих – вообще непонятно… Сами обезьяны даже путаются… Надо бы у Стеллы спросить, она самая старшая среди волшебниц, она должна знать. - А почему тогда Хранительница не Стелла, раз она старшая? – заинтересовалась Анни. - Потому что Хранительница должна быть человеком, и обязательно из Большого мира, понимаешь? А Стелла не совсем человек, она родилась на облаках. У неё по-другому немного идёт восприятие мира, - объяснила Энни. – Ну так что ты там говорила про заклинания? - Почему они такие странные? И почему везде одни и те же слова? - А ты когда-нибудь слышала, как Элли произносит заклинания? – спросила Энни. - Нет, она всегда их произносит шёпотом. А иногда вообще ничего не говорит, просто закроет глаза и протянет руку – и всё. А что? - Я тоже никогда не слышала, - кивнула Энни. – А как ты думаешь, если мы, самые близкие ей люди, никогда не слышим, что она произносит, то как же это могли услышать летописцы? - Но ведь здесь сказано, что Виллина произносила их вслух… - растерянно развела руками Анни. - Ну и что? Мне кажется, в этом нет ничего удивительного, - пожала плечами Энни. – Летописец мог чуть-чуть преувеличить. Знаешь, сколько в Большом мире преувеличений в истории! А во-вторых, летописец наверняка заменил слова заклинаний другими, какие сам придумал. - Чего? – изумилась Анни. – А зачем? Энни протянула руку и слегка дёрнула племянницу за косу. - Чтобы такие любопытные девчонки, как ты, не пытались повторить. Мало ли чего ты наколдуешь! Анни нахмурилась. Она давно мечтала найти в книгах какое-нибудь заклинание и что-нибудь наколдовать с его помощью. Но у неё ничего никогда не получалось, какие бы слова она ни говорила. А тайна раскрывалась, оказывается, так просто… Девочка грустно вздохнула. - Наверное, мама не хочет, чтобы я была волшебницей, - печально заметила она. - Да нет, она просто ждёт, когда ты вырастешь, - отозвалась Энни. - А кто из волшебниц сейчас самая младшая? – спросила Анни просто из любопытства. - Принцесса Ланга. - А Корина? - Она старше Элли. Ненамного, лет на пять. Я точно не знаю. - А Корину же Гингема учила? А сколько лет было Корине, когда она начала учиться? - Анни, я не знаю, - рассердилась Энни. – Если тебе это так интересно, спросишь у Корины при встрече. Анни уткнулась носом в книгу. Энни тоже обложилась книжками и тетрадками и стала их задумчиво листать. Потом Анни сказала: - Странно: почему все считали, что серебряные туфельки принадлежат Гингеме? - Потому что Тотошка их нашёл в её пещере. - А почему же Корина их не носила? - Потому что она ушла от Гингемы раньше, чем Гингема нашла туфельки… - А кому принадлежали туфельки до Гингемы? Энни подняла голову и закрыла книгу. - Я понятия не имею. Гингема нашла их вместе с одной из книг Торна. Значит, они как-то были связаны. Мой обруч был у Бастинды, но ведь и у Бастинды была книга Торна! Значит, обруч как-то связан с другой книгой… И с туфельками, наверное, тоже, тем более что он тоже серебряный! Значит, оно всё было вместе: три книги, туфельки и обруч. – Энни провела рукой по серебряному обручу, надетому на руку, как браслет, – она его никогда не снимала. – Когда-то… И ведь интересно: в третьей книге только одно заклинание. Кстати, ты видела, какими странными буквами написаны все эти книги? - Нет. - А я видела как-то… Это, наверное, какой-то шифр, я нигде раньше не видела таких странных значков. - Может, это язык Атлантиды? – предположила Анни. - Не знаю, но Элли как-то его понимает. Может, это уже магия какая-то… Но я не к тому. В общем, я тут думала… Наверное, Торн написал сначала только две книги… К каждой он присоединил какой-то артефакт. - Чего? - Ну, волшебный предмет! Туфельки или обруч… Но почему именно к этой книге этот предмет – я не знаю. Это надо проанализировать заклинания в каждой книге, а Элли разве даст… И что самое интересное – две книги попали к злым волшебницам вместе с артефактами. Обеих волшебниц уничтожила Элли. Ну да, конечно, это не её вина, но всё же её прославили как победительницу… Но туфельки исчезли, когда Элли перенеслась из Волшебной страны в Большой мир. А мой обруч никуда не исчезал. Может, если бы я стала невидимкой на границе миров, он бы тоже исчез? Может, артефактами нельзя пользоваться на стыке миров? – Энни задумалась. – И почему-то потом все забыли и про туфельки, и про обруч. Ну обруч ладно, он хранился у меня. Если бы я не вернулась, о нём бы вообще никто не вспомнил. И про туфельки вспомнила я. То, что они придают волшебнику дополнительные силы – это я уже выяснила. Собственно, мне подсказали… Я же успела тогда чуть ли не в последний момент! Знаешь, когда я вернулась сюда, то думала сначала, что Элли обязательно найдёт туфельки. А потом оказалось, что Элли про них едва помнит. Ну, я и бросилась их искать… Все говорили: зачем, не надо, и так хорошо… Элли типа и так самая могущественная… А я сказала, что могущественная не значит неуязвимая, а туфельки её защитят. Аларм тогда сказал, что и без туфелек дел по горло, и если мне так хочется потратить понапрасну время, то он будет только рад, что в разгар войны я окажусь где-нибудь подальше, чтобы хоть мне не попало. Ну, я и отправилась. А если бы я тогда не успела, то неизвестно, выдержали бы Элли с Виллиной или нет. Во время последней битвы… Я успела отдать Элли туфельки как раз перед тем, как из-под земли вылетели эти… как их… ну, короче, чудища эти со звёзд или откуда там… Она потом сказала, что сразу почувствовала, что стала сильнее. *4 Получается, что туфельки не только защищают владельца, но и удесятеряют силы волшебника, которому принадлежат! Не зря же Гингема надевала их только в самых важных случаях… - А как же тот ураган? – перебила Анни. - Какой? - Который принёс домик из Канзаса, когда мама в первый раз тут оказалась. Тотошка нашёл туфельки в пещере, а домик упал на поляну. Значит, Гингема была уже без туфелек… - Конечно, - фыркнула Энни. – Домик летел целую ночь. За ночь у Гингемы было предостаточно времени, чтобы разуться. Но ты задала интересный вопрос: кому принадлежали туфельки до Гингемы? Торну? Смешно, это явно девчоночьи туфли. Но ведь не зря они были вместе с его книгой, и не думаю, что они помогали бы, придавали сил кому попало! Наверняка они помогают только тогда, когда волшебник, вернее, волшебница использует заклинания Торна… Он мог их сделать для кого-нибудь. Наверняка об этом знает Стелла, потому что она ещё застала то время, когда Атлантида существовала, а Волшебной страны ещё в помине не было… К тому же именно она рассказала Элли о том, что они могут перенести её домой, и именно она подсказала мне их найти… *5 В общем, я собираюсь спросить у неё. Хотела сегодня отправиться к ней, но вот не получается пока, - Энни вздохнула. - А я? - А что ты? - Я тоже хочу к Стелле, - пояснила Анни. – Слушай, а давай сегодня отпросимся и отправимся к ней вдвоём! - Не выйдет, - Энни замотала головой. – Аларм мне голову оторвёт и тебе тоже. Завтра уже… Главное, что мы знаем, о чём её спрашивать! *2 См. версию книги А. М. Волкова «Тайна заброшенного замка» 1976 года. В тот момент, когда Энни уезжает в Волшебную страну в третий раз, Элли уехала, по версии 1976 года – в Европу, по более поздним – с учениками в другой штат. Я решила использовать обе версии, не указывая конкретного времени этих поездок. Лишними не будут. *3 Прошу не приписывать мне всяких крамольных идей, это просто детская фразочка из реальной жизни. Здесь я всего лишь заменила имена исполнителей. *4 Здесь некоторое AU относительно последних книг декалогии Сухинова: Энни вспоминает события, которые происходили в финале серии с её участием, а в книгах Сухинова она вообще не появляется. *5 Снова AU, см. выше. Подразумевается, что это происходило примерно в седьмой или восьмой книге декалогии, не позже.
Чарли Блек: Annie, талантливо)
tiger_black: Annie хорошо написано)) Только вот Сухинова я, к сожалению, не читала, так что по содержанию много ускользает.
Безымянная: Annie, понравилось!
саль: Великолепно и ужасно. Но мне эта повесть напоминает отнюдь не Сухинова, а самого старика Баума.
саль: мелочишка. Какой все-таки мост караулил Дин Гиор?
саль: Я искал-искал и не нашел - как выглядит в описанный момент действия Алам? Кстати, он кажется вообще появился в первый раз в здешнем разделе?
Annie: Чарли Блек, tiger_black, Безымянная, спасибо )) саль пишет: Великолепно и ужасно. А в чём ужасность выражается? саль пишет: мне эта повесть напоминает отнюдь не Сухинова, а самого старика Баума. Ну, я как бы и не рассчитывала напоминать Сухинова, от него я взяла только самое основное: мир и персонажей. Даже сюжет уже пошёл в собственной интерпретации. Что же касается Баума, то это случайно получилось... А чем конкретно напоминает Баума, можно поинтересоваться? саль пишет: Какой все-таки мост караулил Дин Гиор? Тот же самый, что и при Гудвине - мост через ров, окружающий дворцовый парк. саль пишет: Я искал-искал и не нашел - как выглядит в описанный момент действия Аларм? Тут я пока и не дала его описания, потому что сама ещё думаю над некоторыми моментами...
саль: Начал писать ответ, но затем всё стёр. Я ведь кроме ужасно сказал и великолепно. Наверное на этом и остановимся. Вы Анни (я правильно произношу ваш Ник?) очень хорошо пишете. Грех портить вам настроение своим заскорузлым мнением. Оно никакого значения не имеет. Про мост я хотел только сказать, что "подвесной" и "подъемный" не обязательно синонимы. Баума напоминает описываемая обстановка (не Баума-классика, автора первой книги, а Баума, автора продолжений. В них много черточек, которые повторяют ваше описание. Разумеется, не точка в точку, но как бы это выразится, общим впечатлением)
Annie: саль пишет: Анни (я правильно произношу ваш Ник?) Можно и Анни, и Энни, но изначально была задумка "Энни" )) Потом меня тут пару раз Анни назвали, так я и привыкла )) саль пишет: Грех портить вам настроение своим заскорузлым мнением. Оно никакого значения не имеет. Ну, я всё-таки хотела бы узнать. Для меня намного большее значение имеет критика, чем похвала. саль пишет: Про мост я хотел только сказать, что "подвесной" и "подъемный" не обязательно синонимы. А я написала "подвесной"? Сейчас исправлю, потому что это далеко не синонимы. Спасибо ))
Пантера: Annie, очаровательно!
Железный дровосек: Annie пишет: Annie пишет: одна из немногих знаменитостей, которые творили великие дела и ещё живые. Гы-гык(-: Annie пишет: - взять у Элли серебряные туфельки. Я уже перерыла все летописи в нашей библиотеке и в городской, но нигде про них ничего нет. Гномы тоже ничего не знают. Странно вообще-то. Стеллу я ещё не спрашивала. Но ведь не зря же именно она когда-то сказала Элли про туфельки – значит, она про них что-то знает! Разобраться (на полях поставлено две галочки). А впрочем, я уже несколько лет думаю об этом, а толку… И всё равно это никому неинтересно». НЕ ВЕРЮ!!! Элли гораздо скорее полезет разбираться, что и как. Энн Мери Смит Спасибо. Annie пишет: Маленькую Анну, Анни, Эм... А почему нельзя определиться - Анна или Энн? Анни или Энни? Имя-то одно. Annie пишет: Почему Элли не подумала о том, что имена как-то очень уж однообразно подбираются – это было для Энни очередной загадкой. У англосаксонских народов сложная процедура подбора имён, в которой сплетаются первые и вторые имена родственников по обоим линиям, имя святого или святой, в день которого родился ребёнок и добрая воля родителей(в меньшей степени).
Annie: Железный дровосек пишет: НЕ ВЕРЮ!!! Элли гораздо скорее полезет разбираться, что и как. Если бы у неё было свободное время - то может, и полезла бы... И потом, почему вы считаете, что Элли любознательнее младшей сестры? Железный дровосек пишет: цитата: Энн Мери Смит Спасибо. Ага... Это с вашей подачи )) Так что вам спасибо )) Надеюсь, не обижаетесь на такое заимствование? Железный дровосек пишет: Эм... А почему нельзя определиться - Анна или Энн? Анни или Энни? Имя-то одно. Ну так вот они и определились - уменьшительная форма имени разная. Железный дровосек пишет: У англосаксонских народов сложная процедура подбора имён, в которой сплетаются первые и вторые имена родственников по обоим линиям, имя святого или святой, в день которого родился ребёнок и добрая воля родителей(в меньшей степени). Да, но Элли могла бы придумать какое-нибудь другое имя, а то вот получилось две тёзки в семье... Мало ли у неё было родственников...
саль: Annie пишет: а то вот получилось две тёзки в семье Значит, будут давать прозвища. И хорошо, если безобидные.
Железный дровосек: Annie пишет: И потом, почему вы считаете, что Элли любознательнее младшей сестры? Не совсем так. Энни тоже любознательна... но в другом русле. Такая эксперементально-познавательная любознательность ей не свойственна, по-моему. А Элли так категорично отказывает, что совсем что-то не то получается. Annie пишет: Надеюсь, не обижаетесь на такое заимствование? Напротив(-: Annie пишет: Мало ли у неё было родственников... Так выбираются строго определённые.
Annie: Железный дровосек пишет: Энни тоже любознательна... но в другом русле. Такая эксперементально-познавательная любознательность ей не свойственна, по-моему. А почему вы так думаете? Железный дровосек пишет: А Элли так категорично отказывает, что совсем что-то не то получается. ммм... Мне что-то так не казалось... Ну, не знаю, как на посторонний взгляд... Может, она всё-таки не "категорично отказывает", а просто воспитывает младшую сестрёнку?
Железный дровосек: Annie пишет: А почему вы так думаете? Как я не люблю цитировать... Так скажем, почему я не должен так думать? А я пока цитаты поищу... Annie пишет: Может, она всё-таки не "категорично отказывает", а просто воспитывает младшую сестрёнку? Вообще-то говоря, они обе уже в возрасте, так что для выяснения такого интересного вопроса Элли воспитанием пожертвовала бы не задумываясь... И в чём цель конкретного воспитательного акта?
Annie: Внимание: добавила иллюстрации в текст. Я не художник, и вообще с рисованием у меня туго. Страшилу пыталась срисовать с Владимирского, остальные - это уже моя фантазия... Пока рисунки чёрно-белые, потому что я могу иногда испортить всё раскрашиванием. Если раскрашу и не испорчу - заменю здесь. Да-да, я помню, что Страшила у Сухинова постарел и переменил внешность. Но так как моя душа категорически отказывается это принимать, то я рисую его как во времена Волкова - молодым. Железный дровосек пишет: Не в тему: И в чём цель конкретного воспитательного акта? Да ни в чём, просто давняя привычка "Я старше, и ты должна меня слушаться!"... А конкретнее какой фразы?
полная версия страницы