Форум » Фанфики » Непрямая дорога » Ответить
Непрямая дорога
Abuelito Ortega: Начинаю выкладывать обещанный фанфик, в котором использован пинарик "Колдунья". Это мой первый масштабный фикрайтерский опыт, так что не судите строго. Но ваше мнение всё равно услышать хотелось бы, так что, если прочтете, не бойтесь оставлять комментарии :) Непрямая дорога Канон: А.Волков, «Волшебник Изумрудного города». Автор: Abuelito Ortega Жанр: приключения Дисклаймер: права на мир и героев у авторов канона, идея завязки принадлежит nura1978 (пинарик «Колдунья»). Рейтинг: G Аннотация: альтернативка «Волшебника Изумрудного города». Предупреждения: Есть оригинальные второстепенные персонажи. Смерть канонических персонажей. UPD: Продолжение в новой теме
Abuelito Ortega: Путники отмахали добрую милю – и вдруг Элли затормозила так резко, что Кот, предпочитавший держаться сзади, врезался в ее ноги. - Зонтик, милый Зонтик! – воскликнула девочка. – Раз ты вспомнил, что умеешь летать… может, ты все же отнесешь меня в Канзас? - Сказадо же… - ворчливо отозвался тот. – Де могу я ни в какие канзасы… - Ну ладно, - не унималась девочка. – Пусть не в Канзас! А хотя бы в Голубую страну? На Голубую страну твое волшебство распространяется? Нельзя сказать, чтоб Элли так уж жаждала поскорее увидеть злую Гингему, но терпеть неопределенность ожидания было еще хуже. Кроме того, в сгустившихся сумерках лес вокруг казался особо зловещим. Сколько еще идти по этому лесу? Что если он тянется до самой страны Жевунов? О новой встрече с саблезубыми тиграми и вовсе было страшно помыслить. - Распрострадяется, не распрострадяется… - в голосе магического артефакта звучали сварливые нотки. – Хоть кто-нибудь из вас спросил, легко ли это? Вы, между прочим, не пушинки – а у меня потом спицы ломит! Но Элли уже хорошо изучила характер своего необычного спутника и с облегчением поняла, что это означало согласие. - Спасибо, Зонтичек! – воскликнула девочка с благодарностью. – Тогда отнеси нас, пожалуйста, поскорее в Голубую страну, к волшебнице Гингеме! - Может, ты еще и знаешь, в какую сторону лететь? – язвительно заметил Зонтик. Элли запнулась, но на выручку ей пришел Тотошка: - А что тут думать-то? Лети вдоль желтой дороги, и все дела! - А что, кто-то из присутствующих видит в темноте? И вправду, за разговором друзья не заметили, что уже почти совсем стемнело. Рамина в темноте видела, и даже – хоть и не сразу – сообщила об этом своим спутникам, однако энтузиазм у Элли как-то поубавился – лететь ночью над страшным лесом и невидимой во мраке дорогой из желтого кирпича не хотелось. Хоть мышиная королева и уверяла, что ареал обитания тигров досюда не распространяется, Элли выбрала для ночлега большое дупло высоко от земли (Зонтик, взлетев, помог ей забраться туда). В дупле было тепло и сухо. Девочка подложила ладошку под голову и сразу уснула. Утром принялись готовиться к полету. К великому сожалению, приходилось бросить корзинку с провизией – Элли поняла, что не сможет лететь долго, удерживая и Тотошку, и багаж одной рукою. Кот обещал держаться самостоятельно, и при этих заверениях девочка и песик дружно вздохнули, вспомнив об острых когтях дикого зверька. - Ты у нас будешь вместо балласта, - Рамина сама засмеялась своей порядком поднадоевшей Коту шутке. На дорожку поели – когда-то еще придется! Зонтик недовольно хрюкал, наблюдая за их завтраком и ворча, что вес и так критический. - Врет, - шепнула Рамина, чтобы ободрить Элли. – Бастинда была потяжелее всех вас вместе взятых. Маленькая фея вдруг спикировала на бутерброд с сыром, который лежал перед котом, и жадно потянула носом. - Ну уйди, ну прошу, - привычно затосковал Кот Пушистые Лапки. Но Элли показалось, что Рамина сейчас вовсе не имела в виду действовать своему недругу на нервы. - Запах сыра? – спросила она мышку вполголоса. Рамина грустно кивнула. - И как? - Абсолютно ничего, - вздохнула бесплотная фея. Корзинку с остатками еды поставили под деревом – «мышкам, все мышкам», как заметила Рамина, - и, наконец, все были готовы к отлету. Элли решительно взялась за неудобную ручку Зонтика, крепко прижала к себе Тотошку. Кот устроился на плечах у девочки. - Вперед, друзья мои! Зонтик на сей раз берег нервы своих пассажиров. Раскрывшись, он поднялся ввысь так плавно, как только мог. Лес зеленым морем зашумел под самыми ногами, и Элли показалось, что она шагает по лиственным волнам. Дорога вспыхивала между деревьев золотыми искрами. Лететь было страшно - и весело. Залатанный купол Зонтика заслонял девочку от яркого солнца. Рамина плыла рядом, скрестив лапки на груди, и дикторским голосом читала очень познавательную лекцию о Голубой стране, но Элли почти не слушала. Ее все больше начинало беспокоить, что рука, держащая зонтик, начинает затекать. - Зонтик, может, сделаем привал? – взмолилась, наконец, девочка. – Смотри, там что-то интересное внизу! Под ними проплывал небольшой старинный замок, его островерхие башни угадывались в лиственном море. Рамина тоже глянула вниз и решительно запротестовала: - Только не тут! Это опасное место! Пришлось терпеть дальше. Наконец, Элли поняла, что еще секунда – и она отпустит рукоятку. Кисть так занемела, что не было больше сил. Она разжала пальцы… но падения не последовало. Рука была словно приклеилась к Зонтику, хотя Элли перестала прикладывать усилия, чтобы удержаться, и девочке показалось, что между ее ладонью и рукоятью артефакта проскакивают разноцветные искры, но, наверное, это просто глаза устали. Наконец, Рамина одобрила очередную заманчивую поляну, и путники снизились, чтобы передохнуть. Элли перекусила плодами с ближайшего дерева. Коту пришлось довольствоваться пойманным кузнечиком, а Тотошке и того не досталось. С короткими передышками необыкновенный полет продолжался целый день. Лес поредел, а потом и вовсе закончился, разбившись на множество зеленых рощиц, между которых вклинились желтые квадраты полей, и эта желто-зеленая мозаика, исчерченная извилистыми темными полосками ручьев, простиралась почти до самого горизонта, где за сизой полоской леса, теряющейся в тумане и вечерних тенях, четко виднелась величественная горная цепь. Среди полей и рощ там и сям были разбросаны голубые домики с конусообразными крышами, огороженные голубыми заборами. Кое-где можно было даже видеть людей – они тоже были одеты в голубое. Элли решила, что пора вернуться к пешему способу передвижения: во-первых, потому, что солнце клонилось к закату и пора было искать уже не привал, а ночлег, во-вторых, потому что, хотя желтая дорога уходила еще далеко вперед, это явно была уже территория Голубой страны, а где именно живет Гингема – где-нибудь у самых гор или недалеко от границы, - Элли не знала, так что надо было еще выяснить это, а в-третьих, потому, что в любом случае лучше не являться сразу к правительнице незнакомой страны, а разузнать побольше у местных жителей. Итак, Зонтик по просьбе Элли пошел на посадку, медленно опускаясь на дорогу. К сожалению, девочка слишком поздно заметила, что ее прибытие не обошлось без свидетелей: на дорогу, вымощенную желтым кирпичом, как раз выходили с боковой тропы четверо Жевунов – трое мужчин и одна женщина, - которых раньше не было видно за кронами деревьев. Увидев спускающуюся с неба девочку с зонтиком (а также странным зверем под мышкой, котом на плече и чем-то призрачным над головой), они перепугались до смерти и с воплями убежали обратно в рощу, при этом почему-то послышался довольно громкий звон, не очень мелодичный, но приятный. Элли с удивлением посмотрела им вслед, потом, заметив, что далеко они не убежали и наблюдают за ней из кустов, вздохнула, цыкнула на уже готового кого-то выслеживать и вспугивать Тотошку и пошла следом за ними. Надо было вовремя успокоить перепуганных селян. - Здравствуйте! – громко сказала она, повернувшись лицом к роще. Это выглядело довольно глупо, и она решила для себя на будущее, что больше не будет разговаривать с деревьями, кто бы за ними ни прятался. – Вы ведь Жевуны, правда? А я девочка Элли из Канзаса. А это мои друзья… Мой песик Тотошка, и Зонтик, и Кот, и Рамина – она привидение, но никого не пугает… кроме кошек, конечно. Мы никого не собираемся обижать, наоборот, я ищу помощи… Здесь она сделала паузу, пытаясь придумать, что бы еще сказать не очень страшного. Пока она раздумывала, Жевуны, видимо, пришли к выводу, что пора показаться на глаза, и начали по одному выбираться из зарослей – сначала мужчины, потом и девушка. Все они были разного возраста, но, как и все в Волшебной стране, ростом с восьмилетнего канзасского ребенка. Все, разумеется, были одеты во все голубое. Все выглядели немного забавными и совершенно безобидными. И еще все, казалось, что-то жевали – наверное, именно за это они и получили свое прозвание. - Здравствуйте, могущественная фея, - сказал старший из Жевунов дрожащим голосом, прижимая шляпу к груди (звенели, оказывается, бубенчики под ее полями). – А какая помощь тебе нужна? - Мне надо встретиться с Гингемой, - ответила Элли, жалея, что не успела заранее придумать менее устрашающий ответ на этот вопрос. – И я не фея на самом деле. Жевуны отреагировали на ее слова смешанно: один – коренастый мужичок с взъерошенной бородой – молча смотрел на нее в ужасе, двое – девушка и старик – потихоньку заплакали, а четвертый, маленький остроносый толстячок, сказал недоверчиво: - Мы же видели, ты прилетела. Летать умеют только феи. - Ну не совсем, - сказала Элли раньше, чем Зонтик успел согласиться с Жевуном. – Просто у меня есть Зонтик. Он Бастиндин, а она-то была феей… - Она была у Бастинды, - прошептал один из Жевунов на ухо другому. Теперь все четверо тряслись от страха. - Не бойтесь так, - попыталась успокоить их девочка. – Меня просто случайно занесло ураганом в Фиолетовую страну. И теперь мне надо вернуться обратно… к папе и маме… в Канзас. Волшебница Стелла сказала, что никто из добрых фей не сможет вернуть меня на родину. Я сначала была в Изумрудном городе, у Гудвина, - Жевуны, услышав это имя, снова зашептались о чем-то, судя по выражению их лиц, крайне страшном, - и он уже совсем было взял меня в Канзас, но ветер оборвал веревку, и воздушный шар улетел без меня. Вот теперь остается только идти к Гингеме… Элли опустила голову, чтобы незаметно смахнуть слезинку. Воспоминания о неудачном отлете с Гудвином оказались еще слишком живыми. А когда она снова посмотрела на Жевунов, они горько плакали. Все четверо – девушка горько рыдала, уткнувшись лицом в плечо взъерошенного мужичка, тот шмыгал носом, жалостно глядя на Элли, старик вытирал глаза голубым платочком, а толстяк так вообще сел на землю, чтобы поплакать вволю. - П-почему вы плачете? – спросила Элли удивленно. Она никак не могла связать такое поведение со своими словами. - Потому что нам тебя жа-алко, - протянул толстяк, всхлипывая. – То к Гудвину Ужасному, то к Гингеме… - То к Бастинде, - добавила девушка сквозь слезы. - Не плачьте так, - попробовала она успокоить их. – С Бастиндой я и не встречалась… Мой домик упал на нее… и раздавил. - Вот это да! – воскликнули Жевуны. – Вот это радость-то для Мигунов! Да и для всех радость! Элли убила злую ведьму… - Они засмеялись и чуть не начали водить вокруг Элли хоровод, когда кто-то – кажется, все тот же толстячок – сказал: - Да, но Гингема-то жива… Все тут же снова приуныли. Похоже, жители Голубой страны были еще более эмоциональны, чем Мигуны. - А Гудвин оказался совсем не страшным, - продолжала Элли, хотя эти перемены настроения собеседников немного сбили ее с толку, - Он действительно хотел мне помочь, просто не получилось. Может, и Гингема поможет… - Вот это вряд ли, - мрачно сказал взъерошенный. - Она действительно злая? - Очень злая, - сказал старый Жевун. – Она заставляет нас работать день и ночь. Каждый раз, когда ей кажется, что мы еще живем не очень плохо, она поднимает налоги, и приходится работать еще больше. - Да, раньше было еще ничего, - подтвердил толстячок, - а сейчас она что-то совсем озлилась… Все время говорит, что, если мы не будем вовремя приносить дань, она нашлет страшный ураган, после которого на земле только болота и останутся… - И если б еще это действительно была работа! – воскликнула девушка. – Но собирать всяких гадких тварей… - Все снова заплакали. - Может, она и злая, но нам надо с ней встретиться, - сказал Тотошка. Ему эти бурные чувства порядком надоели. – Как нам найти ее? - Это далеко, - сказал старик. – Сегодня, наверное, лучше уже не идти туда. Может, остановитесь у нас переночевать? У моего брата, например - у него богатое поместье, хороший дом… - Это было бы неплохо, - скромно сказала Элли. - Неплохо, неплохо… Да это просто здорово, - пробормотал Кот, измученный бутербродной диетой. Так что все устроилось ко всеобщему удовольствию. Жевуны, посовещавшись, повели путешественников за собой. Элли без устали вертела головой по сторонам: наконец-то она была у цели своего пути, в Голубой стране. Ах, только бы Гингема помогла ей!
Кастальо: Мда... Чую, будет у Гингемы приемная дочка. Подсунет ей что-нить, стирающее память...
MAX: ЧТО-ТО БУДЕТ. Встретятся ли компании.
Abuelito Ortega: Утреннее солнце ярко и весело освещало маленький дворик, желтые пшеничные поля за голубой изгородью, хрустальные шарики на верхушках строений… Если бы не эти круглые голубые домики с остроконечными крышами и сверкающими шариками наверху, можно было бы снова вообразить, что это Канзас. Впрочем, и за забором все было по-другому, в кронах незнакомых деревьев ближней рощицы переговаривались разноцветные попугайчики и какие-то другие странные птицы, на горизонте виднелись вершины гор, а мимо фермы проходила дорога, вымощенная желтым кирпичом… Элли отвернулась от дороги и посмотрела на Жевунов. Они по-прежнему решали, кто проводит фею Элли до пещеры Гингемы. Задача была не из простых, потому что, с одной стороны, никто не хотел отказываться от такой высокой чести, а с другой – приближаться к жилищу злой волшебницы было страшновато. Кроме того, хотя каждый из кандидатов в проводники мог рассчитывать как-то сориентироваться на месте, никто из них точно не знал, где именно живет Гингема, потому что и раньше они держались от тех мест подальше, и уже не один план местности, начерченный то тем, то другим Жевуном на пыльной земле, был безжалостно стерт как не соответствующий действительности. А просто посоветовать идти по желтой дороге до конца, а там спросить у кого-нибудь из местных, было слишком просто и слишком обидно. Это обсуждение, во время которого Жевуны то спорили, то плакали, то утешали друг друга, то снова спорили, то смеялись, то опять плакали, длилось уже минут двадцать. Но Элли не хотелось торопить их. Она не знала, хочется ли ее спутникам побыстрее снова отправиться в путь, но почему-то казалось, что тоже не очень. Прислушиваясь к разговору, Элли и не заметила, когда на дороге появился человек, которого она раньше не видела (хотя прошлым вечером перезнакомилась не только со всеми родственниками Сега Кокуса – именно так звали старичка, который привел ее сюда, - и всеми работниками с фермы его брата Према, но и с большинством их соседей и знакомых – Нимбсами, Пиксами, к которым относился и давешний толстячок по имени Твин, Клусами). Сначала она увидела только, что Жевуны вдруг прервали дискуссию и юркнули в ближайший домик, причем Твин схватил Элли за руку и утянул за собой раньше, чем она успела спросить, что случилось. За ней внутрь проскочили Тотошка и Кот, и кто-то закрыл дверь. Элли хотела открыть дверь снова, чтобы пропустить отставшую Рамину, но та уже печально пролетела сквозь доски. У окошка собралось слишком много народу, чтобы можно было видеть, что происходит во дворе, но Элли удалось понять, что во двор кто-то вошел. И еще что он был одет в зеленое, а не в голубое. - Кто это? – спросила Элли – на всякий случай шепотом. – Он из Изумрудного города? Сег Кокус покачал головой. А Пикс сказал: - Кажется, у тебя появился провожатый… Но лучше бы он не приходил, - и он потянулся в карман за носовым платком. - Это слуга Гингемы, - объяснил Сег. - Он ищет меня? – испугалась Элли. - Вряд ли… Не похоже, чтобы он кого-то искал. Обычные дела. Пока Элли пыталась понять, что происходит, тип в зеленом перешел от стояния посреди двора и озирания строений к активным действиям. Подойдя к одному из строений – не тому, где была сейчас Элли, а к самому большому из домиков, - он заорал: - Прем, какого черта ты прячешься, о делах поговорить надо! Ему никто не ответил. Если не считать ответом сначала тихое, а потом и громкое хныканье, которое, можно быть уверенным, доносилось не только из домика, где была Элли, но и из соседнего, хотя сама девочка этого слышать не могла. - Эй, выходите! – продолжал незнакомец все так же громко. – Все выходите. Объявление! От правительницы! Ясно? Прошло несколько секунд. Потом дверь соседнего дома открылась, и во двор вышел Прем Кокус и несколько его родственников. - Хорошо… - пробормотал человек в зеленом, доставая из кармана свернутый листок бумаги. – Значит, так! Имеется указ. О внеочередном сборе дани. Связанном с необходимостью в особо масштабном магическом действии. Кстати – от себя добавлю, - в ваших интересах, чтобы это самое действие не шарахнуло по вашему кублу, учтите это, о мои дребезжащие братья. Итак, сбор дани. Назначен на следующую неделю – вам на среду. Пункты, касающиеся других областей, я, к всеобщему удовольствию, пропускаю… А с вашего селения и прилежащих ферм сбор следующий: лягушек живых – пятьдесят штук, пиявок – семьдесят штук, змей – десять штук… С каждым его словом Жевуны ревели горше и горше. Кажется, один Прем Кокус еще сохранял достоинство. Он только снял шляпу и повесил ее на колышек, чтобы бубенчики не звенели. Остальные сделали то же самое: плач и звон плохо сочетаются. Элли не могла спокойно смотреть на все это. Отмахнувшись от Сега, пытающегося ее задержать, она выскочила во двор и решительно направилась к незнакомцу, который как раз зачитывал последние слова «указа»: - Ответственность за исполнение возлагается на Према Кокуса как старейшину и наиболее уважаемого – слышь, старикан, это про тебя! – наиболее уважаемого жителя области. Взыскание долга в обычном порядке, то есть… Неизвестно, что он собирался сказать про взыскания, но его бесцеремонно прервала Элли словами: - Прекратите это сейчас же! Разве можно так издеваться над людьми? Человек медленно – очень медленно – свернул бумагу с указом и так же медленно положил ее в карман. После чего – опять-таки медленно – повернулся лицом к девочке. Кстати, сейчас она впервые могла как следует его рассмотреть. Не в том смысле, что ее сколько-нибудь интересовала его внешность как таковая, просто ей до сих пор было интересно, не имеет ли он какого-нибудь отношения к Изумрудному городу. Сейчас она пришла к выводу, что он, несомненно, Жевун, но воспитывавшийся, скорее всего, где-то за пределами Голубой страны, потому что ни одного из местных обычаев он не усвоил. Он не одевался в голубое, на его шапке не было бубенчиков, он ничего не жевал, и он определенно не собирался плакать. Смеяться и водить хоровод он тоже не собирался. Судя по выражению его лица, он собирался не то прибить кого-нибудь на месте, не то махнуть на все рукой и уйти. В общем, Элли почему-то решила больше не пытаться воззвать к его совести. Что до самого этого нестандартного Жевуна, то он тоже потратил эти секунды на то, чтобы, в свою очередь, рассмотреть Элли. Внимательно рассмотреть. Даже с нескольких сторон. - Ты кто? – спросил он наконец. - Меня зовут Элли, - ответила девочка. - Очень приятно, - сказал он тоном, находящимся в жестоком противоречии со смыслом слов. – Только я не спрашивал, как тебя зовут. Я спрашиваю, кто ты. - Я просто маленькая девочка… - начала объяснять Элли. - Ха, девочка! – прервал он ее. – Видали мы таких девочек… Фея? До этого момента Элли всегда пыталась протестовать, когда ее называли феей. Но сейчас она, сама не зная почему, предпочла обтекаемую формулировку: - Меня так иногда называют. А почему вы думаете, что я фея? - Звери, - сказал человек, взглядом указав на Тотошку и Кота, сидевших поодаль. – Рост. Не боитесь. - А чего я должна бояться? – поинтересовалась Элли. - Вот и я о том же, - туманно ответил незнакомец. - Мне нужно встретиться с Гингемой, - решила объяснить Элли, вспомнив слова о «провожатом». - Да понятно, что не со мной… Родственница? - Чья? – не поняла Элли. - Не моя же… Гингемы родственница? - Нет, что вы! - Понятно… Враг, что ли? - Какой враг? - Ну, судя по возрасту, кровный, наверное, - сказал он, немного подумав. – Откуда мне знать, какие там у вас дела. - Нет, я не враг, - Элли уже очень хотелось выбраться из этого дурацкого допроса и объяснить, что же ей на самом деле нужно. – Мне просто нужна помощь. Видите ли, я родом из Канзаса… - Это за горами где-то, что ли? – перебил ее человек. - Да, там, так вот я из Канзаса, и мне нужно… - Потом объясните, - снова прервал он ее. – Вам надо видеть Гингему – вы ее увидите. Когда я вас к ней проведу. Понятно? Элли кивнула. - Вы когда прилетели? – спросил он. - Вчера… А откуда вы знаете, что я именно прилетела? Он пожал плечами: - Феи пешком не ходят… - И, пока Элли раздумывала о труднопреодолимой разнице мировоззрений, добавил: - Но сегодня придется. Видно было, что провожатый мешкать не собирается. Элли вбежала в домик, сунула Зонтик под мышку и быстро спросила у Жевунов: - Скажите мне, кто он? Жевуны хором заплакали – предсказуемая реакция! - Это Урфин Джюс, - выговорил наконец сквозь всхлипывания Пикс. – Он ужасный человек! Говорят, он тоже злой волшебник! Он единственный из Жевунов служит Гингеме… Элли собралась задать еще какой-то вопрос, но тут со двора послышалось: - Эй, там, фея, побыстрей нельзя? Мне ждать недосуг. - Иду! – Элли торопливо расцеловала стоявших рядом Жевунов и уже собралась открыть дверь, но тут заговорила Рамина: - Не нравится мне этот провожатый, - мышиная королева сморщила полупрозрачный нос. – Если он и вправду волшебник, лучше мне ему на глаза не показываться. Я полечу за вами, но поодаль. И тебе, - маленькая фея строго взглянула на Зонтик, - советую при нем помалкивать. Девочка кивнула и вышла во двор, сопровождаемая Тотошкой и Котом. Досуг или недосуг, но ждал Урфин Джюс довольно терпеливо – стоял, прислонившись к голубой изгороди, и обколупывал с нее краску. Увидев Элли, он махнул рукой и без лишних слов зашагал вперед по желтой дороге. Не прошло и часа в пути, а Элли уже неоднократно пожалела, что оказалась в компании Урфина Джюса. По всей видимости, посланник Гингемы начал свою миссию с самого отдаленного хутора, приберегши остальные на обратный путь. Он – а вместе с ним поневоле и Элли со спутниками – то и дело останавливался то на одном, то на другом крестьянском дворе, и безобразная сцена с оглашением указа и рыданиями Жевунов повторялась снова и снова. Элли больше не осмеливалась вступаться за милых человечков, но в душе у нее все так и кипело, когда неприятный тип равнодушно выкрикивал слегка варьировавшийся перечень гадких тварей, которых те должны были собрать для своей повелительницы, и не без мрачного удовольствия наблюдал за их реакцией. Разве можно так издеваться над своими соотечественниками? Элли этого понять не могла. Голубая страна была очень красива, а крестьянские хозяйства выглядели процветающими, несмотря ни на какие притеснения злой колдуньи. Даже Зонтик, по всей видимости забывший о предупреждении Рамины (а может, намеренно пренебрегший им), отпустил какое-то одобрительное замечание. Элли испуганно вжала голову в плечи – вот сейчас этот противный Урфин Джюс выхватит у нее выдавший себя магический артефакт, как сделал тот царедворец, Руф Билан, в Изумрудном Городе. Но Джюс рук распускать не стал – то ли оттого, что не знал, чего можно ожидать от волшебного предмета, то ли напротив, знал слишком хорошо. Поглядел с любопытством, и только. Шли долго, молча – Элли не хотелось задавать спутнику вопросов, а он тоже, видимо, был не болтлив или не любопытен. Один раз Урфин Джюс вдруг свернул с желтой дороги, и девочка заволновалась – но оказалось, что крюк сделали ради стоявшего на отшибе голубого хутора. Во дворе маленького аккуратного домика развешивала белье стройная молодая Жевунья. Урфин Джюс облокотился о калитку. - Ника Сарк! Поди сюда. Девушка обернулась – у нее было очень милое лицо с тонкими чертами, а глаза показались Элли грустными. Однако Жевунья не спешила заливаться слезами при виде вестника Гингемы, наоборот, в ее лице появилась какая-то мрачная решительность. - Чего тебе, Урфин Джюс? – ответила девушка ему в тон. - А где старуха Кати? - В лавку ушла. - Так передай ей, что в следующий понедельник – внеочередной налог. Поняла? Я приду в понедельник. - И велик ли налог? – уточнила Ника. - А это уж от тебя зависит, - непонятно отвечал Урфин Джюс. – Как вести себя будешь. - Тогда записывай по максимуму, - фыркнула девушка. – Да на два умножь, чтоб я могла тебе пару пощечин вкатить в понедельник. - За тобой не заржавеет, да, Ника? - усмехнулся сборщик налогов. Дурацкая присказка почему-то подействовала на девушку странно – Элли поклялась бы, что Ника теперь готова расплакаться, тем самым выказав себя истинной дочерью своего народа. Она дружелюбно улыбнулась девушке, чтобы приободрить ее. Ника ей очень понравилась – впервые с Урфином кто-то говорил так, как он того заслуживал. Но девушка не ответила на улыбку. Она отвернулась, собираясь уйти в дом, и Элли услышала, как она бросила, проходя мимо нее: «Гингемины прихвостни». Только тут девочка впервые поняла, да поздно, что еще было плохого в подобном спутнике! Ведь все эти добрые и милые люди наверняка считают ее помощницей Джюса или, чего доброго, племянницей Гингемы, вот ужас-то! Элли и представить себе не могла, что Голубая страна так велика. Они шли, шли и шли, а дорога все не кончалась. Элли проголодалась, у нее устали ноги, а ее мрачному спутнику было, похоже, все нипочем, несмотря на то, что он тащил с собой уже два каких-то мешка и корзину – результат успешного вытрясания долгов, а может, взятки от перепуганного населения. Если в мешках еще можно было предположить какое-нибудь гадкое содержимое вроде того, что требовалось Гингеме, то в корзине была просто картошка и связка лука. Интересно, подумала Элли, едят ли злые колдуньи картошку? Или слуга Гингемы попутно решает свои личные продовольственные проблемы? Первым не выдержал длинной дороги Кот. Обогнав молча тащившегося хмурого Тотошку, он выбежал вперед и истерично завопил: - Не могу больше! Я хочу есть! - Так поймай мышь, - отозвался Урфин Джюс, с интересом взглядывая на Кота. - Мышь?? Только не это! Я этого не переживу! – взорвался Кот. - Нервный какой, - проговорил Джюс, чуть ли не впервые обращаясь к Элли. – Что же это: кот, а мышей боится? - У него был шок! – заступилась Элли за товарища. – Видите ли, он… так получилось… он съел мышиную королеву. - Слопал Рамину? – ого, да прихвостень Гингемы был, оказывается, кое о чем информирован. С ним и вправду лучше держать ухо востро, – Вот так штука! В голосе Джюса прозвучал интерес, но Элли уже поняла, что и так наболтала лишнего, и замолчала. Вопросов, к счастью не последовало. Вскоре путники подошли к развилке дорог. Дорога, вымощенная желтым кирпичом, здесь заканчивалась, а от нее в стороны разбегались простые проселочные пути. Урфин, однако, решительно пересек перепутье и выбрал неприметную тропку, которая шла прямо, являясь как бы продолжением желтой дороги, и терялась между темными и довольно мрачными деревьями. За деревьями неожиданно открылась горная стенка, но Элли подумала, что дойти до той гряды, которая все время виднелась далеко впереди, на горизонте, они все же никак не могли. В горе зияло довольно большое черное отверстие, из него веяло сыростью. Подойдя к самому зеву пещеры и скидывая на пороге мешки с плеча, Урфин Джюс не слишком почтительно крикнул в темную глубину: - Эй, Хозяйка, выйди на минутку, дело есть!
Кастальо: Ого! Вот и встретили Урфина Джюса... М-да... Осталось только Элли стать приемной дочкой Гингемы... И через десять лет ураган принесет домик с испуганными Энни и Тимом. А добрая волшебница Элли им поможет...
MAX: и сёстры встретятся! А что с друзьями будет?
Топотун: А Ника Сарк не невеста ли Железного Дровосека?
Кастальо: Топотун пишет: А Ника Сарк не невеста ли Железного Дровосека? Может быть...
Чарли Блек: Кастальо пишет: Осталось только Элли стать приемной дочкой Гингемы... Нну... Это было бы нелогично. У Элли всё-таки родная мать есть. Тем более, Гингема ей в прабабушки годится. Топотун пишет: А Ника Сарк не невеста ли Железного Дровосека? Очень похоже на то. И треугольник вырисовывается как в ФСФ - девушка, Дровосек и Урфин.
Гоустрайтер: Ну почему сразу "как в ФСФ"... Вот никогда я не думала, что такую нейтральную, получающуюся сама собой из имеющихся персонажей раскладку будут ассоциировать с моим опусом )))
nura1978: Гоустрайтер пишет: как в ФСФ"... уж больно пейринг хорош... я тоже как-то раз примазывалась )
Чарли Блек: Гоустрайтер пишет: Ну почему сразу "как в ФСФ"... Вот никогда я не думала, что такую нейтральную, получающуюся сама собой из имеющихся персонажей раскладку будут ассоциировать с моим опусом ))) В других опусах такая раскладка мне не запомнилась)
Abuelito Ortega: Сначала из пещеры не донеслось ни единого звука, и это продолжалось довольно долго. Элли даже засомневалась, что там действительно кто-то есть. Но Урфин Джюс – а он, надо полагать, лучше знал привычки Гингемы – выжидал. И поторапливать волшебницу, как было с Жевунами, он не собирался. Прошло около минуты, прежде чем в пещере послышалось какое-то шебуршание. Еще немного, и в проеме возникла серая фигура в длинной мантии – и хотя Элли смотрела на вход пещеры во все глаза, она не смогла заметить этот момент. - Что еще за дела? – резким скрипучим голосом спросила Гингема – в том, что это именно она, Элли не сомневалась. – Тебя тут еще три дня быть не долж… Так, а это еще кто?- Она пронзительным взглядом уставилась на девочку. Джюс начал что-то объяснять – не настолько громко, чтобы Элли могла расслышать всё сказанное. Гингема ответила ему так же тихо, и из их последующего их разговора, довольно долгого и довольно бурного, можно было разобрать только отдельные слова – «Кокус», «сама подошла», «бездельник эдакий», «не мое дело», «и узнаешь», «сами же потом бы», «я и говорил, что не мое», «Канзас-манзас», «Бастинда»… Прислушиваться и догадываться, что могут значить эти чужие препирательства, было совсем не интересно, так что Элли в это время просто, воспользовавшись моментом, разглядывала волшебницу. Гингема была очень стара. Если по ее манере держаться никак нельзя было сказать, что ее возраст уже можно считать в столетиях, - старушка была довольно шустрая, - то внешность ее навела бы на такие мысли даже человека, не знающего, что перед ним волшебница. Впрочем, о том, что она волшебница, причем злая, тоже можно было бы догадаться. Она выглядела именно так, как должна выглядеть злая ведьма, - может, даже чересчур «так». Она была настолько необычной, что в этом уже не было ничего необычного. Впрочем, всё это пришло Элли в голову уже потом. Сейчас же она видела только страшную сгорбленную старуху с горящими черными глазами, одетую в тёмно-серую мантию, расчерченную причудливыми узорами (правда, плохо различимыми), и высокий остроконечный колпак, из-под которого выбивались длинные седые космы, и всё это почему-то казалось немного странным. Что подумала об Элли Гингема – как сейчас, так и позже, - осталось неизвестным. Но, закончив выяснять отношения с Джюсом, она снова повернулась к девочке и сказала: - Значит, ты прилетела из-за гор? - Можно сказать и так, сударыня, - ответила Элли. – Мой домик принес ураган… - Ураган? – колдунья помрачнела еще больше. – Ураган, прилетевший из Большого Мира сюда? А когда это было? – И, увидев, что Элли начала считать по пальцам дни, прошедшие с ее, кажущегося таким далеким сейчас, перелета в Волшебную страну, рявкнула: - Неважно! Я и так знаю, когда был этот ураган. Ты лучше вот что скажи… Ты ведь была в Фиолетовой стране, не так ли? Элли кивнула: - Да, сначала я попала именно туда… - Ясно. Так что там у тебя вышло с Бастиндой? Ну, что ты там сделала, - раздраженно пояснила она в ответ на непонимающий взгляд Элли, - толкнула ее в лужу, облила помоями, выгнала на улицу под дождь, подсунула шкурку от яблока, наполненную водой, - что? Не пытайся увильнуть, я всё равно узнаю, просто не хочу терять время сейчас. - Я не пытаюсь увильнуть, сударыня… Просто я ничего такого не делала. На нее упал мой домик. - Домик? – Гингема была немало удивлена. - Ну, фургон, в котором мы жили, его унес ураган, а потом он упал на Бастинду… Я нечаянно, честное слово… - Ясно. Вот так так… - Гингема задумчиво уставилась в пространство. – Вот это судьба распорядилась… Пятьсот лет она от воды бегала, а померла вот от чего… От фургона! Нет, ну это подумать только… Ладно, - перешла она от философии к делу, - это всё уже неважно. Лучше скажи, зонтик у тебя оттуда ведь? Из замка Бастинды? Вот и замечательно… Давай его сюда. Элли была в замешательстве: - Но я не могу… Я его не для этого с собой взяла… Он мой друг! - Друг? – прищурилась Гингема. - Да, - сказала Элли более уверенно. – Я с ним не расстанусь. - Как это всё… слово забыла… очаровательно – нет, не очаровательно… Трогательно – да нет, тоже не то… Ах, да! Глупо. Вот оно, самое то. Если бы он был мне нужен, ты бы с ним рассталась, и не было бы никакой разницы, друг он тебе или не друг. Ты бы рассталась с кем угодно и с чем угодно, если бы мне это было нужно. Поняла? Так вот, а теперь – пожалуйста! – издевательски вставила она, - дай мне зонтик. Твои дружеские чувства никак не помешают тебе это сделать, потому что я не собираюсь его у тебя отбирать – клянусь! Просто его вид напомнил мне одну семейную реликвию. Которая тебе совершенно не нужна, и другу твоему тоже ни капельки не нужна, а вот мне не помешает. Ну? Будешь стоять и дожидаться, пока я рассержусь, или позволишь мне взять то, что мне принадлежит? Да верну я его, верну, я же поклялась… Элли после долгих колебаний – и после слов самого Зонтика: «Клятвам лучше верить, а в даддой ситуации лучше не спорить», - протянула разумный артефакт Гингеме, та выхватила его из рук девочки и, пробормотав что-то вроде «Это ж надо, столько времени и слов на какую-то шмакодявку…» и еще раз добавив: «Да ничего ему не сделается, нечего на меня так смотреть», под тревожным взглядом Элли открутила деревянную ручку Зонтика. - Вот и всё, а ты… эгм… боялась, - сказала она. Элли с недоверием смотрела как на возвращенный ей Зонтик, так и на то, что осталось в руках Гингемы. То, что больше всего походило на большой серебряный штопор. Поскольку состояние Зонтика волновало девочку гораздо больше, на штопор она смотреть очень быстро перестала и спросила тихо: - Ты в порядке? - Как всегда, - отозвался Зонтик. – Не больше, но и не меньше. Пока Элли радовалась тому, что Зонтик вернулся и с ним действительно ничего плохого не случилось, Гингема, не обращая на нее ни малейшего внимания, жадно разглядывала штопор. Потом, спрятав его в одежде, сказала: - Спасибо, конечно, что принесла мне мою вещь, но не за этим же ты сюда пришла. Так что говори, что тебе надо. Ты ведь хотела со мной поговорить? - Да, сударыня, - Элли тоже была рада перейти к основной цели своего визита… Наконец-то всё должно было решиться. – Дело в том, что я не могу вернуться домой, к папе и маме. А фея Стелла… - И она еще тут… - фыркнула Гингема, но, когда Элли вопросительно посмотрела на нее, махнула рукой: дескать, продолжай. - Так вот, фея Стелла сказала, что вернуть меня и Тотошку в Канзас во всей стране могут только два волшебника: Гудвин и вы. У Гудвина я уже была, он хотел меня вернуть, но так получилось, что он улетел без меня. И теперь у меня только одна последняя надежда… - Вот уж новость… Никогда не бывала ничьей надеждой, а уж последней так тем более. А с чего фея Стелла – и ты вслед за ней – взяли, что я могу кого бы то ни было вернуть в какой-то там Канзас? - Потому что у вас, - сказала Элли, с ужасом чувствуя, что эта самая надежда куда-то улетучивается, - есть какие-то волшебные башмачки, которые могут перенести человека в любое место… - Ах, вот оно что, - Гингема расхохоталась. Потом, повернувшись к Урфину Джюсу, о присутствии которого она, казалось, только сейчас вспомнила, сказала всё с тем же жутковатым скрежещущим смехом: - Она хочет мои башмачки. Какая-то девчонка, случайно подхваченная ураганом, пришибившая по пути мою родную сестру, является сюда и требует самое ценное, что у меня есть. – И, раньше, чем Элли попыталась объяснить, что она ничего не требует, и уж точно не требует насовсем, и что наверняка есть какие-то способы и башмачки оставить у законной владелицы, и в Канзас перенестись, колдунья снова наклонилась к ней: - А почему? Почему я должна это делать? - Потому что… - Элли задумалась. – Потому что вы это можете… Потому что вы могущественная волшебница, а я просто маленькая девочка, а сильные должны помогать слабым… Гингема снова рассмеялась. - Должны! Деточка, сильные никому и ничего не должны. Иначе в том, чтобы быть сильным, не было бы смысла. Впрочем… - она смерила Элли оценивающим взглядом, - может, я и перенесу тебя в Канзас. Потому что оставлять тебя в Волшебной стране я тоже не должна. Только вот за так я ничего не делаю, знаешь ли. Элли вздохнула. Слишком ей это напомнило другого волшебника, потом оказавшегося ненастоящим. - И нечего тут кукситься! – строго сказала Гингема. – Да, я действительно ничего не делаю даром. А чтобы я сделала что-нибудь доброе – я ведь как-никак злая волшебница, ты об этом не забыла случайно? – надо о-очень сильно постараться. Поэтому тебе придется на меня поработать. Так что пошли в пещеру… Пошли-пошли. А ты свободен, - бросила она Джюсу. – Тебя всё это не касается, да. Элли, вся дрожа, последовала за старухой в темный зев пещеры. Кот и Тотошка не отставали – Тотошка был полон решимости защитить свою маленькую хозяйку, Кот предпочел компанию перспективе одиночества на пороге ведьминой норы. Страшно было в пещере злой колдуньи! Здесь царил полумрак, и Элли, задумавшись, так и не смогла разгадать, как было устроено освещение – падавших снаружи лучей было явно недостаточно. Центральный зал пещеры был занят под магические атрибуты. Здесь в горшках, котлах и корзинах, громоздившихся вдоль стен, старуха хранила сушеных лягушек, пиявок, крылышки летучих мышей и змеиные головы – все то, без чего было немыслимо ее черное колдовство. Под потолком висело чучело громадного крокодила. На столбах сидели крупные совы, а может, филины. Птицы дремали или притворялись. Но на этом разветвленное подгорное обиталище Гингемы не заканчивалось. В разные стороны от главного зала отходили новые темные коридоры. Гингема втащила девочку за руку в один из проемов, оканчивавшийся маленьким неуютным гротом, бросила ей на пол охапку соломы: «Тут будешь жить». Элли заплакала. - А что ты ревешь? – искренне изумилась старуха. – Ты хочешь заработать возвращение домой? Так поработай. Будешь мне прислуживать. Останусь довольна – отправлю тебя к маме и папе. Так что старайся, девочка! - Но я не умею, - сквозь слезы говорила Элли. – Я никогда… змеи… лягушки… колдовство… Что я могу? - Глупости! Будешь выполнять самые элементарные поручения. Для такой работы сгодится любая девчонка! – утешила Гингема, выходя. Старуха не соврала: она и вправду не поручала Элли ничего, связанного с магией. Целыми днями девочка таскала из лесу охапки хвороста, разжигала огонь под большим ведьминским котлом на площадке перед пещерой, готовила похлебку и мыла посуду. Чистотой в своей пещере Гингема не заморачивалась, стиркой, похоже, тоже – во всяком случае, свою мантию она явно не меняла ни разу за последние сто лет. Элли скоро поняла, что злые колдуньи питаются тем же, чем и все нормальные люди. Если Гингема и ела мышей и жаб, то при Элли она этого не делала ни разу. Так что обязанности оказались несложными. Единственным делом, заставлявшим Элли горько жаловаться на судьбу, было регулярное мытье большого котла, в котором старуха варила свои зелья. Мерзкие остатки, налипавшие на его дно и стенки, выглядели отвратительно, а пахли еще хуже. Элли по три-четыре раза зачерпывала тяжелым котлом воду из ручья, выливала содержимое на землю, стараясь поменьше его разглядывать, и только потом принималась тереть котел песком и листьями лопуха. Гингема оказалась не очень капризной и совсем не жестокой. Она с полным безразличием относилась к тому, какие припасы и в каком количестве Элли тратит – в том числе и на себя - и как часто Тотошка и Кот наведываются к горшку с вялеными мышиными тушками. Когда у девочки, не приученной стряпать на костре, подгорал обед, колдунья реагировала с философским равнодушием. Элли пользовалась практически полной свободой передвижения – уходя в лес за хворостом, она подолгу бродила там, разговаривая с Раминой и рассказывая о своей жизни. Мышиная королева по-прежнему считала, что ей небезопасно показываться за глаза Гингеме. Зато в отсутствие хозяйки она успела побывать в ее пещере и объявила Элли, светясь самодовольством: - Ну вот, я нашла башмачки. Хоть завтра покажу тебе, где они стоят! Дело за малым – выпытай у старухи, как ими управлять, и вперед. Элли помотала головой: - Что ты, Рамина… я так не могу… Это будет воровство! Она же сама обещала… Она скоро даст мне их… сама. - Пдостота хуже воровства, - встрял Зонтик. Принципы принципами, но Рамине пришлось отступиться. Все равно без Гингемы никто не знал, как заставить серебряные башмачки работать. Рамина, правда, допускала, что принцип действия волшебных туфелек может знать не только сама колдунья, но и ее помощник, но Элли сомневалась, что он поделится с нею этой информацией. Несколько раз Элли случалось видеть Урфина Джюса. Он приносил колдунье собранную с Жевунов дань и почти никогда не входил в пещеру, лишь однажды Элли с изумлением увидела его в одной из комнат, в которую она сама не была вхожа. Эта часть пещеры оказалась заполнена книгами и непонятными, видимо, совсем волшебными предметами. Урфин при свете свечи внимательно разглядывал страницы огромного старинного фолианта, водя пальцем по строчкам, как дошкольник. Кажется, допуск к книгам был для жестокого сборщика налогов чем-то вроде награды, изредка перепадавшей ему от повелительницы за хорошее поведение. Шли дни – Элли работала на старуху уже больше недели – и ничего не происходило. Задавать новые вопросы было страшно. Еще страшнее было понимать, что Гингема никогда и ни за что по собственной воле не объявит повинность Элли отбытой. Девочка решилась. Старуха была в то утро в раздраженном настроении. Она то усаживалась на пол пещеры, нервно перелистывая книги, то обменивалась с филинами – их, Элли уже знала, звали Велоцераптозаврис, Гуамоколатокинт и Даздрапермоптерат – краткими сварливыми и совершенно непонятными замечаниями. - Сударыня, - робко начала девочка, выбрав минутку. – Я уже так долго работаю на вас! Скажите, вы не могли бы теперь отправить меня в Канзас? Гингема фыркнула, отрываясь от книги. В ее глазах блеснул злой огонек. - Я ничего не делаю даром, ты забыла? Неужели ты думаешь, что неделя мытья горшков – достаточная плата за высокую магию? Поработаешь лет пять – поговорим. - Пять лет? О нет, сударыня, я не вынесу столько… Мои родители сойдут с ума от горя… Пожалуйста, нельзя ли хоть как-нибудь побыстрее? Дайте мне другое задание… сложное, тяжелое, какое хотите! Я буду стараться! Филин Гуамоколатокинт пробормотал что-то едва слышно. Старуха хмыкнула. Потом, явно приняв какое-то решение, хлопнула в ладоши. - Хочешь задание? – уточнила она, и ее голос не сулил ничего хорошего. – Будет тебе задание! Целых три. Выполнишь три задания – вернешься в Канзас, понятно? - Да, сударыня, благодарю вас! - Подожди благодарить, послушай сперва, какое первое. Принесешь мне три хвоста саблезубых тигров. Хочу попробовать одно новое зелье сварить. Знаешь, где они водятся? - Да, но… - Элли перепугалась не на шутку. – Но как же я… заберу у них хвосты? Они же не отдадут… по доброй воле? - Попробуй ножом, - посоветовала злая колдунья, взметнула подолом серой мантии сор и пыль на полу и вышла из пещеры. Когда Элли выбежала следом, площадка перед входом была уже пуста.
MAX: Интересно, вот тут она друзей найдёт. Но интересно как Гингему погубит.
Эот Линг: Недурненький поворот...
Кастальо: Вот это да! Великолепный поворот! Остается надеяться, что Гингема не задумала стереть Элли память, чтоб вырастить из нее себе юную колдунью.
Чарли Блек: А интересно, откуда Элли возьмёт три хвоста - так чтобы не устраивать кровавый ужастик... Может у Людоеда выменяет?..
MAX: она Дровосека попросит. но как она Гингему погубит - на неё упадёт скала, утонет в своём котле?
Кастальо: Тем более у Дровосека в его хижине могут и храниться хвосты убитых им тигров. Все-таки железо не растерзаешь.
MAX: Вот ещё интересно - что ещё Гингема потребует? И что такое важное было в зонтике?
полная версия страницы