Форум » Фанфики » Рыцарь для принцессы » Ответить
Рыцарь для принцессы
totoshka: Название: Рыцарь для принцессы Автор: Solus Prime Бета: Felis caracal, totoshka-avk, Runa Raido Размер: макси, 29 604 слова Персонажи: Азкаделлия, Зеро, Амброз, ДиДжи, Кейн, королева Лавандовые Глаза (профайлы) Категория: джен Жанр: драма Рейтинг: PG-13 Канон: "Заколдованное королевство" Краткое содержание: Азкаделлия освободилась от влияния Ведьмы. Но многие уверены, что принцесса была Ведьмой всегда. Примечание/Предупреждения: AU, OOC, POV антигероев, насилие в рамках рейтинга, смерть второстепенных персонажей Размещение: с разрешения автора Скачать: .doc | .rtf | .pdf | .fb2 | .epub Фанфик написан на ФБ-2014
Ответов - 27, стр:
1 2 All
totoshka: Перед домиком Дороти Гейл лежала груда камней, притащенных по распоряжению Чародейки для ее ритуальных нужд. Этот импровизированный алтарь был залит некой красно-бурой жидкостью, скопившейся на верхушке и стекающей тонкими струйками к подножию. Чародейка милостиво позволила ДиДжи вдоволь налюбоваться этим восхитительным зрелищем. Понятно, что той оно таковым не казалось, ведь ей предстояло следующей взойти на этот алтарь и улечься прямо в кровь своей предшественницы. Жаль, что Зеро не пожелал принять активное участие в церемонии, он все это начал, ему бы и завершить, но, так или иначе, она возьмет с него свое. А сейчас его роль сыграет любой Долгополый, стоит только свистнуть. Приказав капитану приступать к делу, она с удовольствием отметила, как девчонку перекосило от страха. Вот и замечательно, подобная реакция Чародейку вполне устраивала. Капитану Длинных Плащей его работа явно нравилась, поскольку к алтарю он девчонку отволок с удовольствием, не забыв облапать ее. Принцесса, конечно, подергалась, но в пределах нормы. Вяло, без огонька. Однако спешить не было нужды, обряд следует проводить в правильное время — с первыми лучами солнц. Можно не спеша дожидаться остальных участников представления, хотелось бы верить, что Зеро, вызвавшийся быть проводником Железного Человека и его сына, не опоздает. Вот безобразник, предал ее при первой же оказии. Не каждый день попадаются люди с такими восхитительно продажными душонками. — Аз, послушай меня, возьми меня за руку, — сказала девчонка ДиДжи, отвлекая ее от размышлений. Кажется, принцесса верила, что ритуал, совершенный ее матерью много лет назад, сработает и сейчас. Что-то вроде дуального энергетического поля, работает при условии, что обе принцессы O.Z. возьмутся за руки. Сильная магия, ничего не скажешь, но сейчас ей препятствует весьма важный фактор: глупышка Азкаделлия сама пробудила Чародейку к жизни, пожертвовав своей кровью, и, кроме того, привлекла к участию в обряде влюбленного в нее глупца. Мужчина и женщина — вполне достаточно, чтобы породить ребенка, хватило и на то, чтобы вернуть к жизни покинувшую этот мир Владычицу Магии. Напрасно принцесса ДиДжи надеется на благословение матери, которое могло бы сработать при других обстоятельствах. — Азкаделлия, пожалуйста, дай мне руку! — отчаянно молила принцесса. Чародейка лишь скривилась про себя: смех, да и только. Впрочем, отчего бы и не позабавиться: что может быть слаще, чем дать надежду, а затем — отнять? Изобразив на своем лице — уже своем — подобие внутренней борьбы, она протянула свою правую руку принцессе. «Для достоверности следует добавить деталей!» — подумала Чародейка, заставив свои тонкие пальцы дрожать. Она всегда считала, что мелочам следует уделять внимание, и возможно, из нее получилась бы недурственная актриса, выбери она в свое время иную стезю. Ручка принцессы была тонкой и мягкой, глаза — голубыми и удивительно наивными. Мила, и если бы не жесткие ограничения, расписывающие предстоящий ритуал до мелочей, Чародейка оставила бы девочку при себе, в качестве домашней питомицы. Ну что ж, финальный акт сего фарса. Глаза Азкаделлии проясняются, лишаясь алого блеска, губки дрожат, по пальчикам струится светлая энергия... — Азкаделлия, ты вернулась! — с восторгом шепчет девчонка, неуверенно улыбаясь, и вплетая в сестринское рукопожатие свою магию. В этот момент Чародейка все-таки рассмеялась, не выдержав. Принцесса ДиДжи взвизгнула от испуга, но тут же взяла себя в руки, попытавшись обжечь ее магией. Увы, получилось слабовато, девочке следует больше тренироваться. Если бы потомки Дороти Гейл были щенками, старшую следовало бы утопить, а младшую — усиленно дрессировать. Советник Амброз что-то там орал за ее спиной, кажется, ввязавшись в драку с Длинными Плащами, отряженными охранять его. Чародейка кивнула Занату, безмолвно приказывая заняться распоясавшимся советником. Когда Занат скрутил этого бабахнутого, оказалось, что советник успел приложить капитана Долгополых рылом об алтарь. Совершенно недопустимо, чтобы алтарь, предназначенный исключительно для девственниц, пятнала грязная кровь, натекшая из носа этого мерзавца. С трудом подавив искушение изжарить сердце недоумка-капитана прямо в груди, Чародейка велела одному из его подчиненных принести воды — омыть алтарь. Хладнокровно повернувшись спиной принцессе, она подошла к капитану и остановила его кровь, начертав на лбу дурака руны исцеления. Даже это простенькое заклятие отозвалось резонансом в костях, недвусмысленно напомнив, что для удовлетворительного функционирования требуются свежие души. Куда же запропастились глупцы, посланные за водой? А, вот и приперлись. Правда, совсем не те, которых она посылала за водой. Заявились Железный Человек и его сыночек, сопровождаемые Зеро. Чародейка рассмеялась, посылая Долгополому воздушный поцелуй: — Как нехорошо с твоей стороны опаздывать, милый! Не передумал ли ты, может, все-таки примешь участие в моем маленьком обряде? Его ответ не поддавался переводу на язык цивилизованных людей и содержал описания противоестественных половых актов, неосуществимых с точки зрения анатомии, а также упоминание результатов межвидового скрещивания людей с различными животными. Подобные гибриды реально получить только в лабораторных условиях. Поклявшись про себя, что непременно сделает с Зеро все, что он сейчас сказал, Чародейка велела Занату: — Взять их! «Клянусь Книгой, эти ищейки полицейские совершенно не умеют себя вести!» Во время ее прошлой жизни они назывались по-другому, но были такими же несносными скандалистами. Жаль, что нет времени зачаровать револьвер этого чурбана Кейна так же, как она когда-то зачаровала топор одного упрямого лесоруба. Но ничего, авось Заната им будет достаточно. На всякий случай, она отрядила в помощь Занату двух оставшихся с ней Длинных Плащей. Капитан остался сторожить Амброза, а принцессой Чародейка решила заняться сама. Четким и твердым голосом она приказала Зеро следовать за ней, и он повиновался, переставляя ноги медленно и неуверенно, словно во сне. Поглотив частичку его души, она в любой момент могла принудить его к повиновению; удивительно, что он так этого не понял. Не обращая внимания на Кейна, обругавшего напоследок, он подошел к своей госпоже и уставился на нее пустым, но преданным взором. — Возьми нож и ударь ей в сердце, — втолковывала ему Чародейка медленно, словно ребенку, — сама бы сделала, но условия обряда не позволяют. Принцесса ДиДжи пыталась кусать держащие ее руки, но смолкла, получив удар в челюсть. Держать девчонку на весу очень неудобно, но раз уж алтарь испачкан, придется обойтись так. Краем сознания она почувствовала, что Занат свалился, получив саблю в живот. Ощутив его смерть, Чародейка обрадовалась, что не последовала примеру сестрицы и не воплотила своих летучих обезьян в татуировки на груди — так получилось бы гораздо больнее. Полицейский не успеет добежать, как и Амброз не вырвется, поскольку капитан Долгополых закрутил вокруг его шеи веревку. Главное то, что происходит сейчас. — Зеро, бей! Она охнула, не в силах поверить: этот придурок ударил ножом её. Кровь брызнула на волосы девчонки ДиДжи, оросила цепочку, висящую на шее Чародейки... — Аз, прости меня, — прошептал этот глупец, бросившийся к ней. Какой же все-таки мерзавец, все делает не вовремя. Рассвет наступает, и кровь залила Изумруд Затмения, но, к сожалению, совсем неподходящая кровь. Для обряда требовалась кровь девственницы, а эта глупышка Азкаделлия... Вспомнив одно очень важное обстоятельство, касающееся Азкаделлии, Чародейка повеселела, несмотря на все неудачи минувшего дня. Пусть еще тысячу лет ждать придется, прежде чем найдутся такие же глупцы, готовые смешать кровь над ведьминой могилой, по крайней мере, эта глупышка Азкаделлия еще наплачется, когда поймет, какой подарок оставила ей заботливая Чародейка.
totoshka: Надвигается ураган Пока Ведьма пыталась завершить обряд, Кейн вел неравную битву с ее прислужником. Обезьяноподобный помощник Ведьмы со всего размаху врезался в Кейна. Они вместе обрушились на землю, и у полицейского едва не затрещали ребра. Массивное тело чудовища придавило его правую руку, но отчаянным рывком Кейн сумел вырваться. Но чудовищная обезьяна не растерялась и хлестнула полицейского по ноге хвостом, покрытым длинными шипами. Краешком сознания Кейн отметил, что его сын дерется сразу с двумя Долгополыми. Кейну тоже пришлось бороться не на жизнь, а на смерть. Рукав пальто насквозь промок от крови, голова кружилась, в ушах стоял звон. Хотя Железный Человек вовсе не был слабым, ведьмина тварь была гораздо сильнее его. Ее мускулистые руки были вдвое толще, чем у него. Кейну пока еще каким-то чудом хватало сил ускользать от чудовища. Но это лишь оттягивало неизбежный конец: рано или поздно чудовище его задушит. В револьвере закончились пули. Полицейский отчаянно озирался, ища взглядом хоть какое-нибудь оружие... Одна лапа обезьяны тянулась к его горлу, вторая сжимала правое предплечье, и загнутые когти впивались все глубже. Кто другой на его месте уже давно смирился бы с мыслью о смерти и стал бы ждать конца. Но Кейн всегда славился невероятным упрямством. Схватив револьвер, он резко выбросил левую руку вперед, вгоняя ствол в широкую ноздрю обезьяны. Жалкая, отчаянная попытка, но она спасла ему жизнь. Отвлекла прислужника Ведьмы на мгновение. Джеб все-таки нашел время прийти на помощь отцу. Выщербленное лезвие сабли рассекло короткую толстую шею обезьяны. Поверженное чудовище дернулось раз-другой и застыло каменным изваянием. Не тратя время на выражение благодарности за спасение, Железный Человек поспешил к ДиДжи. Несмотря на слабость от потери крови, его внезапно охватила ярость. Пока он боролся с обезьяной, ДиДжи сто раз могла умереть от руки спятившей сестрицы. Еще издали Кейн разглядел, что ДиДжи и Зеро склонились над недвижно распростёртым телом Азкаделлии. По траве вокруг расплывалось красное пятно, а Зеро держал в руке окровавленный нож – видно, хотел ударить в грудь, да нож соскользнул, и удар пришелся по руке ниже плеча. Тут и детективом не нужно быть... Азкаделлия была без сознания, но жива, поскольку рана сильно кровоточила. ДиДжи понятия не имела, что делать — зажала ладошками рану, но кровь сестры била сквозь пальцы. Оттолкнув Зеро, Кейн встал на колени рядом с Азкаделлией, откинул ее руку в сторону и нажал пальцами куда следует. — ДиДжи, не кричи, — резко бросил ей Кейн, и, к его удивлению, девушка повиновалась. — Сними рубашку и разорви ее на полосы, быстро. ДиДжи еле двигалась, в ее глазах так и плескался ужас. Кейн выругался про себя: пальцы, прижимавшие раненый сосуд к кости, быстро немели, да и сам он потерял достаточно крови. Когда ДиДжи наконец сделала, что требовалось, Кейн велел ей сменить его, пережав раненую артерию вместо него. Казалось, они меняют руки слишком медленно – а кровь из раны, наоборот, хлещет слишком быстро, и, пока ДиДжи нащупала точку прижатия, ушло несколько драгоценных мгновений. Кейн же в это время собственным ремнем накрепко стянул плечо Азкаделлии выше раны и забинтовал раненую руку лоскутами рубашки ДиДжи. По крайней мере, кровотечение удалось остановить, хотя повязка, конечно, была далеко не стерильная. Всё это время не двигавшийся с места Зеро сверлил взглядом бледное лицо лежащей без сознания Азкаделлии. Как будто хотел прочитать нечто, незаметное другим. Железный Человек почувствовал раздражение. — Надо отнести ее к манчкинам. Больницы у них, конечно, нет, но их шаман — большой искусник. Жена рассказывала, — предложил он, тронув ДиДжи за плечо. Сможет ли шаман справиться с кровотечением – большой вопрос, но ДиДжи себя никогда не простит, если для ее сестры не будет сделано все возможное. — Нельзя ее трогать, она умрет! — подал голос Зеро. — Если оставить как есть, умрет наверняка, — отрезал Уайтт Кейн. — Я вызову ураган, — неожиданно сказала ДиДжи. — Что? — Кейн решил, что ему послышалось. — Я вызову ураган, — повторила оживившаяся ДиДжи, упрямо прикусывая нижнюю губку. — И он отнесет меня и Аз в ближайший городок, там, конечно же, есть больница. Я умею, Тото меня учил. Ни разу не пробовала, ну вот и будет случай попрактиковаться. Посмотри, что там с Глючем, а ты, — она взглянула на Зеро, — дай мне нож и вали отсюда. Мне нужно свободное пространство, понял? Зеро молча повиновался, но далеко отходить не стал, по-прежнему не отрывая взгляда от Азкаделлии. Кейн оттащил его прочь за шиворот. Не то чтобы он верил, что из затеи девочки выйдет что-нибудь дельное, но, опять же, в таких ситуациях надо молча делать все возможное. Кроме того, Амброза он действительно потерял из поля зрения. Тот обнаружился у импровизированного алтаря, сложенного из булыжников. Ни он, ни Кейн так и не узнали, что именно Амброзу удалось задержать жертвоприношение, приложив капитана Долгополых носом об алтарь. Этот самый капитан потом пытался придушить Амброза веревкой, но тому удалось просунуть пальцы между удавкой и шеей. Пока Кейн оказывал помощь Азкаделлии, Джеб отправился на помощь советнику. Он связал Долгополого и привел в чувство Амброза. — Глюч, ты как? — спросил Кейн, мысленно ругая себя на все корки. Не успел, не спас ни Амброза, ни ДиДжи, все сделали другие. — У меня, между прочим, есть имя, — улыбнувшись, погрозил пальцем советник королевы. — И когда я его вспомню, то обязательно скажу! Кейн не улыбнулся в ответ, с болезненным вниманием рассматривая Амброза. На шее вспухала красная бороздка, лицо побагровело, руки покрывали красные пятна, имеющие непонятное происхождение. Застежка-молния на макушке разошлась. — Где ДиДжи? И Азки? Кейн помог ему подняться. По дороге он вкратце объяснил, что произошло. Когда они дошли до места, где ДиДжи начертила на земле странные знаки, Кейн обратил внимание, что ветер усилился, а небо закрыли облака черно-синего цвета. Надвигался ураган. ДиДжи сидела и ждала, крепко обхватив сестру руками. Алое платье Азкаделлии само казалось лужей крови. — Только не подходите! — закричала ДиДжи, увидев друзей. — А то вас зацепит ураган и забросит на дерево! Кейн спросил у нее, пытаясь перекричать шум ветра: — А если она все еще Ведьма?! — Господи, да не знаю я! — заорала в ответ ДиДжи. — Ведьма или нет, а все равно она моя сестра. Если выяснится, что Ведьма, посадим в тюрьму, делов-то. Но для начала ее нужно спасти. А ты, — обратилась она к Зеро, — молись, чтобы она не умерла. Знаешь, что с тобой мама сделает? Отвечать Зеро не собирался, да и не успел бы, поскольку ветер скрутился в воронку, скрывшую ДиДжи и Азкаделлию, и в одно мгновенье унесся прочь, раскидав всех оставшихся по земле. Уайтт Кейн вовсе не был уверен, что подозрениями о том, что Азкаделлия все еще одержима, стоит пренебрегать. Если бы он подумал об этом сразу, то ни за что не отпустил бы ДиДжи. Пусть бы она его возненавидела, зато Азкаделлия бы перестала быть для нее угрозой. Проводив взглядом темную воронку, скрывшуюся за горизонтом, он обратился к Амброзу: — Ну и где ты пропадал? — Между прочим, — ответил тот обиженно, — меня поглотил здоровый желеобразный монстр, похожий на медузу с осьминожьими щупальцами и акульей пастью. Он всосал меня в свое необъятное чрево и собирался растворить. — Я так и думал, — ухмыльнулся Кейн, — что еще интересненького скажешь? — Я должен сказать тебе нечто важное, — доверительно начал Амброз. — Да? — Представляешь, я разгадал секрет зеленых магических светильников! Их заправляют слизью канализационного чудовища! Улыбнувшись, Кейн признал, что это действительно выдающееся открытие. Обернувшись к Зеро, он велел тому отправляться с ними в подземелье, чтобы вытащить оставшихся там Длинных Плащей. В коттедже Дороти Гейл они обнаружили спрятавшегося под кроватью Тихоню. Но когда открыли люк, ведущий в подземелье, не увидели там ничего, кроме жухлого мха. Обиталище Ведьмы исчезло из этого мира вместе с ней.
totoshka: *** ДиДжи вспомнила про время, когда миновало примерно три дня. Все это время она промаялась в коридоре маленькой чайнатаунской больнички, тревожась за висевшую на волоске жизнь сестры. Когда ураган принес их на центральную площадь, чудом не уронив в грязный фонтан, на месте происшествия моментально появились полицейские. Их внимание привлекло незаконное использование магии, но, узнав в ней принцессу, они беспрекословно выполнили ее распоряжение и бегом доставили Азки в больницу. Насколько она поняла, ее портреты висели в каждом учреждении, рядом с портретами королевы и Ахамо. Никогда раньше не придавала этому значения, и надо же — пригодилось! Больница очень сильно удивила ДиДжи, поскольку в ней не оказалось ни рентгена, ни томографа, и она была оснащена оборудованием конца девятнадцатого века. Врач и медсестры так и не поняли, о чем она их спрашивает, но решили, что принцесса ими недовольна. Она поспешила их разубедить, искренне стыдясь, что выдала свое разочарование. В конце концов, эти люди явно знали свое дело: Азкаделлия была жива и даже шла на поправку, хотя об этом рано еще было говорить. По словам доктора, сестре повезло, что ей быстро и правильно оказали помощь. В общем-то, можно было вылечить и не такую рану, но относилось это только к богатым людям — для этого нужно было прибегнуть к услугам мага или алхимика. Конечно, Азки – принцесса, значит, ей это должно было быть обеспечено, но когда ее доставили в больницу, алхимика там не нашлось. Мелкий все же городишко. Так объяснила Лурлина Пасториус, с которой ДиДжи столкнулась в коридоре. Обнаружив, что Лурлина одета в серую униформу санитарки, ДиДжи возрадовалась, решив, что жалоба в полицию на самоуправство этой заразы оказала такое действие, что Лурлину выставили пинком из ее хором. Она даже поздоровалась с ней гораздо дружелюбнее, чем хотела, с тайным злорадством спросив, что Лурлина делает в больнице. — Каждую неделю я уделяю два дня благотворительности и заботе о бедных, — сказала та, приведя младшую принцессу в изумление, — сегодня я работаю здесь, завтра — в детском доме. Поинтересовавшись, а как же тогда избиение слуг и прочие крепостнические замашки, ДиДжи получила исчерпывающий ответ, что нахальные слуги сами виноваты и все это для их же блага. Все же от Лурлины был какой-то толк. Узнав, что Азкаделлия в больнице, она пообещала завтра же прислать своего алхимика. ДиДжи вежливо отклонила предложение Лурлины пожить у нее. Ей выделили вполне уютную комнату при больнице, да и не хотелось наблюдать воочию, как дружелюбная акулка заботится о благе своих слуг. В больнице ДиДжи повстречалась с Дикарем, который остался там неделю назад, чтобы помогать мистеру Бедоузу. Друзьям следует говорить правду, и ДиДжи рассказала, что произошло с Тихоней. Хуже всего то, что она улетела, даже не посмотрев, все ли с ним в порядке. Дикарь проворчал что-то утешительное, мол, не ее это вина, и все такое, но ей было не по себе. Очень осторожно она спросила у Дикаря, не откажется ли тот помочь ее сестре. Все же он был эмпатом, и надежды на него было больше, чем на алхимика Лурлины с его мудреными приспособлениями. К счастью, Дикарь согласился. Однажды лечащий врач Азкаделлии улучил момент, когда с ДиДжи можно было поговорить наедине. Он отвел ее в сторону и осторожно спросил, тщательно выбирая слова: — Насколько я понимаю, ее высочество Азкаделлия не замужем? — Все правильно, — удивилась она, не понимая, при чем здесь это. — Тогда я должен сообщить вам новость, касающуюся состояния вашей сестры, ваше высочество. Выслушав доктора, ДиДжи несколько выпала в осадок. Сестра все еще – и совершенно непонятно почему – находилась без сознания, выспросить у нее подробности не представлялось возможным. Состояние Азкаделлии все еще оставалось тяжелым, когда в больницу приехали друзья ДиДжи, которых она ждала их еще неделю назад и сходила с ума от беспокойства. Когда она завидела Уайтта, то с воплем восторга повисла у него на шее. К счастью, он не сопротивлялся. Возможно, мама бы такую несдержанность не одобрила, но ДиДжи совсем не об этом беспокоилась. Кейн объяснил, что они возвращались к началу подземного хода, ведущего в логово Ведьмы, ради того, чтобы вытащить Долгополых, застрявших в подземелье. Еще Кейн упоминал какого-то подземного монстра, похожего на студень с щупальцами. Если бы такое сказал кто-то другой, она бы не поверила и сказала бы, что у говорившего однозначно глючат синапсы. Но Уайтт не мог ее разыгрывать, ведь так? Ему она могла рассказать все – равно как Глючу и Дикарю. Но в первую очередь она решила довериться Кейну. Когда он услышал от нее о положении Азкаделлии, то сразу позаботился о том, чтобы Зеро не приближался к больнице. И правильно, той и так несладко пришлось, не хватало еще, чтобы этот тип крутился рядом и позорил ее. В тот же день, вечером, прибыла мама. ДиДжи и сама удивилась, поняв, что даже мысленно стала называть королеву O.Z. мамой. Она очень обрадовалась, что ДиДжи жива и здорова, навестила старшую дочь, которая ненадолго пришла в себя, и очень решительным тоном заявила, что сестрам не следует видеться. ДиДжи попыталась ее переубедить, даже рассказала то, что поведал ей врач, но мама была непреклонна. — Азкаделлию нужно срочно выдать замуж. Я об этом позабочусь, не волнуйся, доченька. Под угрозой репутация семьи, я лично прослежу, чтобы свадьба состоялась как можно скорее!
totoshka: Послевкусие Когда Азкаделлия очнулась в чайнатаунской больнице, ее мучили кашель, боль в груди, нехватка воздуха, не говоря уже о больной руке. Доктор сказал, что у нее пневмония, то есть, воспаление легких. Болела она очень долго, и все события этого периода как-то смешались в ее сознании. Пока она лежала в больнице Чайна-тауна, ее навещала женщина по имени Лоррен Бедоуз. Навещала —не совсем правильное выражение, скорее, ворвалась в ее палату и чуть не убила. Азкаделлия старалась лишний раз не шевелиться, на все ругательства отвечала извинениями и терпеливо ждала, пока гостья выговорится. Из беспрестанного потока брани принцесса поняла, что левая рука того фермера, которого ранил Зеро, больше не действует, но по крайней мере, он остался жив. Вроде как его спас Дикарь, друг ДиДжи. Сейчас Дикарь помогал другим пациентам – в основном, из бедноты, но к ней так и не зашел. По крайней мере, она не запомнила его визита. Миссис Бедоуз нависла над принцессой и зашипела, брызжа слюной: – Знаешь, за такое я любую пристрелила бы. Клянусь, думала – убью, но жалко тебя, дуру желторотую. А цацку свою забирай, не надо нам всяких побрякушек, руку моему Ральфу все равно не вернешь! После ее ухода на подушке принцессы остался золотой браслет-змея, который она вручала женщине на дороге в Чайна-таун. Азкаделлия испытывала двойственные чувства: с одной стороны, она дорожила браслетом больше, чем любым другим украшением, поскольку он был подарком Зеро. С другой стороны, очень стыдно было чувствовать себя глупой девчонкой, от которой даже брезгуют принять компенсацию. И еще неизвестно, купил ли он этот браслет или забрал в каком-нибудь разграбленном доме. Как бы то ни было, браслет не единственная память, которую он оставил после себя. От Уайтта Кейна она узнала, что ДиДжи спасла ей жизнь, вызвав ураган и доставив ее в больницу. Почему сестра с тех пор к ней ни разу не зашла, она предпочла не спрашивать. Тем более, мистер Кейн не утаил от нее подробности преступления Ведьмы, захватившей ее тело. – Вы меня ненавидите? — спросила она тогда, прекрасно понимая, что вопрос звучит по-детски. – Нет, — отрезал он, — но я хочу, чтобы вы с дружком всерьез поплатились за свои поступки. Оба, а не только он. Кейн еще долго ей рассказывал, сколько людей погибло по ее вине, среди них оказались его давний друг, служивший вместе с ним в полиции, и Джелия, ее бывшая горничная. Конечно, Азкаделлия очень об этом сожалела, хоть и не помнила, как это произошло. Она очень старалась убедить Кейна в своем раскаянии, но, кажется, не преуспела. В Столицу ее доставили под охраной и поместили в новую комнату — вполне уютную и благоустроенную, но находящуюся в дальнем флигеле дворца. Каждый день к ней приходил доктор, раз в неделю навещал косметолог. Но его крема и сыворотки не могли избавить ее от шрама. Тут могло помочь только магическое лечение, но мама, несомненно, считала, что Азкаделлия еще недостаточно наказана. Вылечить себя самостоятельно принцесса не сумела, с ужасом обнаружив, что магия ей не повинуется. Первое время она не знала, являлось ли это последствием магической блокировки или это сделала Ведьма, покидая ее тело. Она бы долго еще гадала, но однажды сквозь оконную решетку увидела Тото. На таком расстоянии трудно было что-то разглядеть, но ей показалось, что учитель ухмылялся с явным злорадством. Значит, все-таки не простил ей той маленькой выходки в тюрьме. Вот собака-то злопамятная. Смотреться в зеркало она избегала, не желая видеть, как сильно пострадала ее внешность. Но сегодня к ней обещал зайти советник Амброз, и к его визиту следовало постараться привести себя в порядок. На помощь горничной рассчитывать не приходилось — после того, как Азкаделлия поправилась, горничной приказали ее не замечать. Горничная приносила ей еду, меняла цветы в вазе — все те же ненавистные булгар-нави, уносила грязную одежду в стирку и приносила чистую, и все время молчала, не произнеся ни слова. В шкафу среди розовых, белых и голубых платьев нашлось одно синее, и принцесса выбрала именно его. Гордясь своим изысканным вкусом, она предпочитала оттенки черного, позволяя себе время от времени шокировать общественность дизайнерскими находками вроде золотого корсета. Вспомнив об этом, Азкаделлия печально улыбнулась: в ее положении придется надолго забыть о корсетах. К подкладке платья была пришита записка: «Лошадей могла просто попросить. За этого неудачника я бы ни что не вышла, максимум, на пару ночей сгодился бы. С любовью, Лина». Принцесса невольно улыбнулась, отметив, что в записке Лурлины содержалось гораздо больше информации, чем показалось бы стороннему человеку. О предполагаемом замужестве Лурлина могла узнать только от самого Зеро. То, что она увидела в зеркале, надежд не внушало. В ее густых черных волосах проклюнулась седина. Лицо очень бледное, а под глазами — темные круги. Оставалось только радоваться тому, что платье подобрано удачно, в прочих она стала бы неразличима на фоне стены. После недолгих колебаний, она надела золотой браслет, единственное украшение, которое ей оставили. Что случилось с Изумрудом Затмения — она не спрашивала. «Ты стала обычной воровкой! Ты рылась в моих документах, выкрала сведения о местонахождении одной из Великих Книг, и все ради чего? И не ври мне, мол, это все сделала Ведьма, которой ты была одержима шестнадцать аннуалов. Нет, нет и нет! Ты читала мой личный дневник – и сделала это недавно, не отрицай. Все просто, на обложке дневника запечатлено заклятие памяти! Ты обыскивала мои вещи в вечер побега, ты помогла военному преступнику избежать наказания. Почему ты молчишь, ответь хоть что-нибудь!» — мама всегда была излишне импульсивна. По крайней мере, Изумруд Затмения сослужил ей добрую службу. Попадание ее крови на талисман Силы изгнало Ведьму из ее тела туда, где ей самое место. Вот что значит нарушить условия магического ритуала.
totoshka: Касательно судьбы сообщника ее предпочитали держать в неведении. Даже советник Амброз, который частенько нарушал ее уединение, предпочитал отмалчиваться, уходя от ответа. Он ловко уводил разговор от опасных тем, Вероятно, Амброз ей сочувствовал, поскольку она утратила свое положение наследницы трона, магические силы и даже былую красоту. Он всегда был очень вежлив, ему и в голову не приходило попрекнуть или оскорбить ее сейчас, когда у нее не было никакой власти. Он был внимателен, приносил ей книги, а сегодня испросил позволения отужинать с ней. — Я рада разделить с вами трапезу. К сожалению, вам придется самому ее сервировать. — Разумеется, все слуги уже спят, — понимающе кивнул он. — Слуги? Нет никаких слуг, советник Амброз. Раз в сутки заходит горничная и приносит продукты. Если она опаздывает, я обедаю остатками вчерашнего ужина. Сегодня ее не было. — Конечно же, королева не позволит вам голодать и не оставит без обслуги? — Я предательница, разве она станет заботиться обо мне? — Королева все еще гневается? — осведомился он после некоторых колебаний. — Я сама во всем виновата, — смущенно признала она, — я сбежала, снова попала под влияние Ведьмы, а в довершении всех бед ослушалась прямого приказа. Она велела мне выйти замуж за принца Эвардо. — За утонченного эстета, который славится любовью к мальчикам, но коллекционирует привлекательных девушек? — Амброз явно удивился. — Да, вы правы. Я не могла дать согласие на подобный брак и поэтому сейчас в опале. Скорее всего, пожизненно. Естественно, королева не простит двойную измену дочери и подданной. — Мне очень жаль, принцесса. — Спасибо, но я наказана по заслугам. — Мне так не кажется, — заметил он, хмуря брови, — вы просто совершили ошибку, и, думаю, вас это мучает. Именно Ведьма пыталась убить ДиДжи, а все прочие убийства совершил Зеро. Надеюсь, эта новость вас порадует: он взял всю вину на себя, утверждая, что вы с самого начала были одержимы и он прекрасно это знал. — Да, вы правы, это хорошая новость, — Азкаделлия постаралась улыбнуться, чтобы не выдавать боли. — Кроме того, ваши приключения удалось сохранить от народа в тайне. Так что люди думают о вас не хуже, чем думали раньше. — Утешает, но почему-то не очень. — Тихоне стало лучше. — Заметив ее непонимание, он поспешил объяснить: — При помощи Джелии Ведьма похитила его из дворца. Она била его, требуя, чтобы он предсказывал ей судьбу. Многие Видящие обладают способностью предсказывать будущее, но Тихоня ее лишен. У парня хватило смекалки не сообщать об этом Ведьме, и он сумел ее обдурить. Но бедняге пришлось наблюдать, как Ведьма приносит в жертву Джелию, и теперь он избегает людей. — Бедный ребенок, — совершенно искренне сказала принцесса. — Да, верно, но эти слова можно отнести не только к нему. Многие жители земель, пораженных черной магией, находятся в бедственном положении. Возможно, им могли бы помочь... мы с вами? Синтез науки и магии, так сказать. — Я и рада бы, — вздохнула принцесса, — но боюсь, исправить хоть что-то мне не по силам. Моя магия кем-то заблокирована; наверняка это сделал Тото, я узнаю его руку. Хоть он сам никудышный маг, на это его умения достало. Знания, необходимые для снятия блокировки, передаются в нашей семье из поколения в поколение, но мама меня пока еще не обучала. А теперь и не станет, учитывая мои провинности. — Если вы найдете к ней подход... разве не стоит попытаться? — укоризненно спросил Амброз. — Я пробовала это сделать уже сотню раз. Все без толку. И кто ее переубедит? Я? Она не станет слушать мои оправдания. Она так и сказала. Мне даже запрещено к ней приближаться. Единственное, что может ее переубедить — моя свадьба. При нынешних обстоятельствах, — подчеркнула она, указывая на свой живот, — замужество с человеком, которого мама уважает, могло бы поспособствовать моему возвращению в лоно семьи. — Да, мне она тоже что-то такое говорила, — сознался Амброз. — Правда? — принцесса была поражена. — А что вы ей ответили? — Что можно ответить, когда спрашивает королева, — улыбнулся он, — сказал, что все зависит от вас. Но, по правде говоря, я немного расстроен, что мою кандидатуру рассматривали только после кандидатуры принца Эвардо. — Ужасная несправедливость, — в тон ему ответила принцесса, — но я подозреваю, она предложила это обоим одновременно, рассчитывая, что хоть кто-то не испугается. — А чего желаете вы? — осторожно спросил он. — Я хотела бы, чтобы моим мужем стал человек, которого я знаю и люблю с детства. Но только если этого желаете и вы. Амброз вздохнул, пододвигая ей миску с клубникой. — Я обожаю клубнику со сливками, — признался он, обаятельно улыбаясь, — я не знал, что нравится вам, поэтому рискнул угостить вас. — Я тоже люблю клубнику, — сказала она, отправляя спелую ягоду в рот. Недурно на вкус, но она предпочитала овес, сваренный под костром. — У нас много общего, — произнес он неуверенным тоном, словно сомневаясь в собственных словах. Азкаделлия согласно кивнула и не стала отодвигаться, когда он наклонился к ней за поцелуем. Его губы были нежными, словно у девушки, и пахли клубникой. Интересно, поцеловал бы ее Амброз, если бы она съела на его глазах жареного жука? Когда он ушел, сославшись на поздний час, она раскрыла наугад принесенный им томик стихов. Когда-то давно они с ДиДжи гадали по книге. Это была ее любимая игра, а сестренка предпочитала более деятельный досуг. Ей не по вкусу было гадать на женихов, и она только посмеялась, когда Азкаделлия предсказала, что сестренка выйдет замуж за голубоглазого блондина и станет королевой. Они обе тогда смеялись, поскольку Азкаделлии в те времена было неважно, кто станет королевой после матери. Улыбнувшись, она открыла книжку и прочитала выбранный наугад отрывок: Гордо смотрит с высоты Светлая луна. Отчего же плачешь ты И лежишь без сна? Если тяжело заснуть, Вспомни обо мне, Освети ночной мой путь, Как луна во тьме. Многих милая влечет, Любит одного, Воет волк, луну зовет, А луна — его. Если это было какое-то предсказание, она не поняла его смысла. Со вздохом закрыв книжку, она доела ягоды, обнаружив на дне тарелки знакомый рисунок — терновник и розу. Чувствуя себя слишком усталой, чтобы ломать голову над совпадениями, она отправилась спать. Недавний недуг давал о себе знать. За каминной решеткой тлели угли. С тех пор, как она сбежала, отказавшись повиноваться воле матери, ей не доводилось спать на мягкой постели: в больнице койки жесткие. Всю неделю, проведенную в этих покоях в заброшенной части дворца, ей спалось преотвратно. Вот и сейчас не спалось, хотя пуховая перина оказалась мягкой, словно облако, а атласные простыни ласкали кожу. Она чувствовала, что все не так. Повертевшись с боку на бок и сбив простыни в комок, она поняла, что заснуть не сможет. Прихватив с собой одеяло, она дезертировала на пол, подумав, что с удовольствием укрылась бы сейчас плащом Зеро и уснула бы даже на холодной земле, но рядом с ним.
totoshka: *** Тем временем Зеро ожидал казни. Разве мог он жаловаться на судьбу? Ему было даровано несколько дней с любимой, а скольким не досталось даже этого? Аз — умная девочка, она легко переживет его смерть. Её ни в чем не смогут обвинить, никому и в голову не придет, поскольку на допросе он давал показания, подсказанные советником Амброзом. Она получит то, о чем мечтала — станет королевой в свой черед. Есть некое утешение в том, что его молчанием обеспечено счастье любимой женщины. По камере бегали крысы, сражающиеся за остатки его ужина. В прелой соломе явственно кишели полчища насекомых. Его последние собеседники в этой жизни... Зеро лежал и смотрел в потолок, считая часы до рассвета. Его ждет широкий помост на центральной площади столицы. Ждет мастер своего дела — хотелось бы верить, что мастер, — закрывающий лицо красным колпаком. Веревка или топор? Кто знает. Пусть будет сюрприз. Утром за ним придут стражники и поведут на это свидание. Или поволокут, если ноги откажутся ему служить. Заведут на помост, и палач взмахнет топором, отделяя голову от тела. Хорошо, если одним ударом, а ведь бывали несчастные, которым приходилось выдерживать до пяти. Сколько времени живет голова, отделенная от тела? Рейнз, алхимик Азкаделлии, говорил, что около двух минут. А в петле все продлится еще дольше. Случалось, повешенные полчаса дергались в петле, пытаясь отсрочить смерть. Он часто смотрел на повешенья, каждый раз поражаясь трусости казнимых. Даже в кошмарных снах он не представлял себя на их месте. Окажется ли он сам смелее? Многих он убил, не внимая мольбам о пощаде. Раньше удавалось отгонять от себя подобные мысли, но теперь крики убитых зазвучали в его голове так громко, что он перестал слышать свои собственные страхи. Жена Кейна умоляла его не трогать сына. Красивая, добрая женщина, которой жить бы еще да жить. Жена Кейна лежала перед ним со сломанной шеей... Вновь и вновь глядела она ему в глаза и не давала передышки. Неожиданно Зеро подумал, что его собственная смерть может послужить искуплением за кровавую жизнь. Приговор, вынесенный ему, справедлив. Он снова представил ужасный помост и многолюдную площадь. Сотни людей, пришедших поглазеть, как его казнят. Их насмешки, их торжествующие взгляды... Кто пожелал бы для себя такой смерти? Однако многих она постигла с его подачи, а ведь почти никто из них не был виноват. Частенько жертвы его злобы ожидали решения своей участи в ведьминой башне, может быть, в этой самой сырой крысиной камере. Впервые он постиг, что испытывали погубленные им люди, и поклялся раз и навсегда перестать оплакивать свою участь. Он заснул ближе к утру, продолжая разговаривать со своими жертвами. Те приходили к нему, страдающие, обвиняющие. Смертельная тоска сменилась удивлением, когда он увидел женщину с сиреневыми глазами. Знакомую, её портреты висели в каждом государственном учреждении. — Я ведь тебя не убивал, — удивился Зеро. — Лучше бы убил, — отрезала она, сверля его гневным взором, — врагам моим такого зятя! — Госпожа, Азкаделлия не виновата, Ведьма её заставила... — Молчи, — прервала его она, — молчи, мне все известно. И про то, что произошло в логове Восточной Ведьмы — тоже. — Простите, госпожа. — Ты осмеливаешься просить прощения? — Нет, не смею. Простите. — После всего, что натворил? — Я отдал бы всю свою кровь, лишь бы изменить хоть что-то. Проклинаю себя за то, что сделал. — Так ты сейчас говоришь, — возразила королева, — сейчас, когда уже слишком поздно. Но ты не сможешь раскаиваться долго, твое раскаянье как на воде начертано, растечется через мгновение. — Госпожа, я изменился. — Лишь во сне. Но наяву — ты прежний убийца и трус. И все же... Если я прощаю свою дочь, то должна простить и тебя. По крайней мере, дать тебе шанс. Твоя преданность Азкаделлии доказывает: не все в твоей душе прогнило. Но если опять захочешь кого-нибудь убить, убивать придется левой рукой. Вскоре стражники разбудили его увесистым пинком под ребра. К счастью, они не оставили ему времени задуматься, волоком вытащив в коридор, где стояла плаха и ждал палач. Быстрый удар топора, шипение горячей смолы, и казнь закончилась.
totoshka: Эпилог Из хроники правления королевы Дороти Гейл II: «Свадьба принцессы Азкаделлии и советника Амброза состоялась при большом стечении народа. Жених был весел, а невеста плакала от счастья. Так говорится в летописях, воспевающих эту поистине легендарную историю любви. Сразу после свадьбы принцесса Азкаделлия объявила, что отказывается от права на престол в пользу младшей сестры. Впоследствии бывшая принцесса стала советницей новой королевы и прославилась своей реформаторской деятельностью. В число её реформ входили программа реабилитации т. н. «сумкоголовых» — жертв ведьминого режима, дарование гражданских прав жителям Миллтауна и многое другое. Во всех этих начинаниях советнице Азкаделлии помогал её супруг, внесший неоценимый вклад в восстановление страны. Под его контроль была отдана программа оздоровления территорий, пораженных черной магией Ведьмы. Уже через четыре года с этих земель удалось собрать урожай. Хотя, как известно, обычно земля, инфицированная злой магией, остается бесплодной многие столетия. Сделав все возможное для возрождения Внешней Сферы и желая больше времени проводить с семьей, Азкаделлия полностью уступила бразды правления младшей сестре. Ради любви к своему мужу, гениальному ученому, Азкаделлия решила посвятить свою жизнь ему и ребенку. Отойдя от дел, она продолжала жить в столице, являясь признанным украшением двора и законодательницей мод. Политикой она более не интересовалась, но активно занималась благотворительностью. Люди, однако, помнили громкий государственный переворот, продлившийся добрых шестнадцать лет. Дурная слава принцессы немало усугублялась тем, что она помогала своим прежним сторонникам, Долгополым, вернуться к нормальной жизни. В народе осталась легенда, что принцесса Азкаделлия обожает менять не только наряды, но и головы, словно сказочная принцесса Лангвидер. Как и следовало ожидать, нашлось огромное множество людей, утверждавших, что видели это своими глазами. Имя ДиДжи, её младшей сестры, навеки вписано в историю Внешней Сферы. Она вступила на престол вместо своей сестры, став королевой Дороти Гейл II. Её муж, некогда простой полицейский, принимал самое активное участие в управлении государством. Не в пример принцу-консорту Ахамо, Уайатт Кейн прославился как человек, искоренивший преступность в стране и подавивший восстание недобитых Длинных Плащей. Его сын, Джеб Кейн, сменил своего отца на посту командующего полицией. Жизнь Уайатту Кейну омрачали неоднократные конфликты со свояченицей, принцессой Азкаделлией, по поводу правового статуса бывших Долгополых. Старшая дочь ДиДжи, которую звали Адора, в свою очередь заняла трон, когда ее мать пожелала уйти на покой. Советник Амброз продолжал заниматься научными изысканиями, усовершенствовав Солнечную Сеялку, что позволило увеличить урожайность на 20%, к тому же совершил немало других открытий. Наличие семьи нисколько не изменило его жизненных приоритетов, он по-прежнему никогда не унывал и любил проводить время с друзьями. Дикарь нашел остатки своего племени в лесу возле Финаквы, где они скрывались от ищеек Азкаделии. Он решил жить со своим народом, подальше от людей. По его мнению, люди страдали нехорошей привычкой причинять друг боль, отчего их общества следовало избегать. Исключение он делал только для своих друзей: Кейнов, ДиДжи и Амброза. Королева Лавандовые Глаза до сих пор жива и по-прежнему прекрасна. Она поселилась в Финакве, впрочем, часто приезжает в столицу, навестить дочерей и внуков. Муж отошедшей от дел королевы, принц-консорт Ахамо, разбился во время очередного путешествия на своем воздушном шаре. В истории королевства O. Z. он особой роли не сыграл, но было бы невежливо его не упомянуть, поскольку о нем обычно все забывают".
полная версия страницы