Форум » Фанфики » Кау-Рук пишет письмо » Ответить
Кау-Рук пишет письмо
Скарапея: Автор: Скарапея Размер:драббл Канон: ТЗЗ Персонажи: Кау-Рук Категория: джен Жанр: драма Рейтинг: G Предупреждения: у автора сложился собственный хедканон Рамерии и особенно биографии Кау-Рука, но так как лень родилась раньше, неизвестно будет ли он когда-нибудь прописан. Автор считает каноном исключительно Тайну Заброшенного Замка. Продолжения не читал, читать не будет, обсуждать не намерен. Для Автора их нет. Краткое содержание: Я привык сам по себе. Примечание: Таймлайн - задолго до старта Диавоны. Гван-Ло уже пришел к власти, но арзаки еще не порабощены.
Ответов - 23, стр:
1 2 All
Скарапея: Я свободе, словно птица в небесах. Я свободен, я забыл, что значит страх. Кипелов. Госпожа Инн-Рис, я пишу вам… я должен написать вам… Не знаю, почему должен, но пишу. Пытаюсь написать незнакомой женщине, которую видел только на фотографии. Госпожа Инн-Рис, вы не знаете меня, но Ваш сын много рассказывал о Вас… Вранье! Ничего он не рассказывал. Упоминал, конечно, по случаю. Завтра у мамы день рождения, надо послать ей открытку. Собираясь в отпуск, говорил, что заедет к ней на неделю, а потом махнет на курорт в Сантарино. Переводил половину зарплату на мамину карточку и таскал фотографию в планшете. Дал мне адрес и попросил ей сообщить, если что. Сообщаю. Госпожа Инн-Рис, мы незнакомы, но Ваш сын был моим другом и просил написать Вам… Не были мы друзьями! Служили вместе, летали, спали на соседних койках, один компьютерный стол делили. Не ссорились. В целом ладили. Я не знаю, что писать! Я не знаю, как написать матери, что ее сын погиб. Он был хорошим парнем, он очень любил ее? От этого легче? А если бы он был плохим пилотом, скверным другом и неблагодарным сыном? Было бы больнее? Или нет? Наверное, не имеет никакого значения, что я напишу сейчас. Никакого. Я вырвал исчерканную страницу из блокнота. Жаль, что нельзя просто удалить текст. Такие письма принято писать на бумаге, даже официальные сообщения о смерти приходят в конвертах. Я смял листок, не добросил до мусорной корзины. Ну вот. А мне даже костылей не оставили. С кровати не сползти… Госпожа Инн-Рис, я должен сообщить Вам, что Ваш сын, Рей-Мо погиб, выполняя задание. Он был прекрасным летчиком… Просто ему не повезло. В отличие от меня. Бывает. Рей-Мо уже все равно, а я пишу его матери. Хорошо, что не жене. Ваш муж и отец… Кошмар! Я о гибели отца узнал через два месяца. У него были засекреченные испытания, у меня командировка. Вернулся – получил официальную бумагу. На церемонию прощания, похороны, поминальную тризну не успел. Взял два дня отгулов, съездил на могилу. Роскошный венок от мамы уже увял, она сама была на гастролях. Госпожа Инн-Рис, я очень сожалею, но Ваш сын… Хорошо, что моей маме никто ничего подобного не напишет. Я адреса не давал и фотографий не показывал. В личном деле есть запись, кому сообщить в случае гибели. Официальное письмо придет на условный адрес, его проверят, перешлют. Когда известие дойдет до адресата, времени утечет порядочно. Плакать будет поздно. Впрочем, корреспонденцию вскрывает секретарь, и, как все арзаки, Линури впечатлительна, наверное, она всплакнет, но беспокойство за маму быстро перекроет прочие эмоции. Она будет думать, как бы помягче сообщить, как утешить. Маму окружат заботой... Я думаю… я знаю, горе не сломает ее. Я потянулся за телефоном, набрал номер. Уже ночь, но тем лучше. Вернее застану. - Линури, это Кау-Рук. Ты не могла бы пригласить к телефону маму. Через несколько минут ожидания я услышал знаменитый на всю Рамерию голос: - Здравствуй дорогой. Что-то случилось? - Нет. Хочу поздравить тебя с великолепным выступлением на фестивале. Смех, как перезвон серебряных колокольчиков: - Милый, это было три недели назад. Ты опоздал. - Извини. Я только что вернулся. Просматриваю ленту новостей. Восхищаюсь. И желаю новых свершений. - Спасибо. Но это было последнее выступление. - Последнее?! - Элуа Рамери заканчивает карьеру. - О! Почему?! Что случилось? - Я хочу уйти непревзойденной. Чтобы остаться легендой. Сейчас самое время. - Ну, если так… Не представляю тебя вне сцены. - Я хочу попробовать себя в частной жизни. - Такой роли у тебя еще не было. Желаю успеха. - Спасибо… Я выхожу замуж. - Серьезно? – я не смел поверить. – Невероятно! – с моей души свалилась гнетущая тяжесть. Я рассмеялся от облегчения. - Что смешного ты нашел в моих словах? - О! – я спешно придумывал подходящий ответ. – Хотел поздравить твоего избранника, но запутался в десятке имен поклонников. - Лао-Тар. - Вот как раз его в списке претендентов не было. Не знаю такого. - Он выдающийся специалист в теории музыки. Стыдно не знать. - Вот если бы он был выдающимся специалистом в теории реактивных двигателей… - меня несла бесшабашная радость. Теперь, чтобы не случилось со мной, на ее жизни это не отразится. - Мама, я поздравляю тебя! Желаю счастья и всего-всего. - Спасибо, родной, - в ее чудесном голосе прозвучали по-домашнему теплые нотки. - Пока. До скорого, - я выключил телефон. Пока не расплескалась эйфория, я вырвал из блокнота чистый лист и быстро написал: Госпожа Инн-Рис, мы незнакомы с Вами, но Ваш сын был моим другом. Он просил меня сообщить Вам, если с ним случиться несчастье. Рей-Мо погиб, выполняя задание. Он был отличным пилотом, но ему не повезло. Его все любили, и память о нем навсегда останется с нами. Я выражаю Вам наши соболезнования. Простите. Я спешно, боясь передумать, запечатал этот шедевр черствости и формализма. Полетит по адресу в таком виде. Выключил ночник, в темноте нащупал таблетки и стакан с водой. Спать! Завтра будет новый день.
Алена 25: Скарапея,спасибо Очень интересный и грустный фанфик о Кау-рука;(((( А что с ним стало? Он после выполнения какого то боевого задания не может ходить , как я я поняла?, да? а его сослуживец,погиб к сожалению,да?
Ну-матами: У меня смешанные чувства.) С одной стороны, это очень живая сценка из жизни живого персонажа, ей веришь. И в то, что Кау-Рук такой - точнее, был таким в молодости - тоже веришь. Ярко, эмоционально - и видно, что за небольшой сценкой здоровенный хедканон.) С другой стороны... Ну, в текущем виде это не фанфик.) Зарисовка из жизни абстрактного военного летчика - а ля Сэлинджер и иже с ним. То есть, это мог бы быть пилот ВВС Джон Смит, который потерял напарника Тима Брауна и, чтобы отвлечься от неприятной обязанности написать письмо, звонит матери и вспоминает личную помощницу матери Марию Консепсьон, сентиментальную, как все латиносы. Как часть большого фанфика - зазвучало бы шикарно. Как зарисовка - где тут канон? А как ориджинал - ну, Джон Смит. Хорошо, но уже писалось. Вы только поймите меня правильно, я не ругаюсь, я хвалю и прочитала с удовольствием. Поэтому хочется, чтоб было еще круче)
Скарапея: Алена 25, спасибо. Что с ним стало? Кости срослись, к полетам вернулся. Позже принял участие в космическом проекте. Ну-матами, спасибо за отзыв. я не ругаюсь, я хвалю Я сама так хвалю (но мне не верят ;)) Я попробовала перечитать, абстрагировавшись от того контекста, который существует в моем воображении, и вижу, что он далеко не самоочевиден. Надо обрисовывать мир, хотя бы эскизно. Выложу пока парный драббл, они вдвоем и появились (просто у второго предыстория связанная с чужим фаноном). У меня набралась коллекция фанфиков по чужому циклу, Автор молчит, словно рыба об лед - не отзывается, согласен он на такое наглое вторжение в его мир, или категорически против. Поэтому выложить я не могу, а тщеславие, как заметил инфернальный персонаж Аль Пачино, мой самый любимый грех. Я тоже хочу фидбека. Один драббл оказался в серой зоне - точке пересечения моего и чужого фанона, а вот "Письмо Кау-Рука" примыкает к нему.
Ну-матами: Ага, бывает. Если выложите парный драббл, почитаю с удовольствием.
Скарапея: Название: Мон-Со рефлексирует Автор: Скарапея Размер:драббл Канон: ТЗЗ Персонажи: Мон-Со, Кау-Рук Категория: джен Жанр: драма Рейтинг: G Предупреждения: Автор считает каноном исключительно Тайну Заброшенного Замка. Продолжения не читал, читать не будет, обсуждать не намерен. Для Автора их нет. Краткое содержание: Самого точного исполнителя приказов генерала летчики не любили. Примечание: Драббл навеян циклом айронмайденовского, но может существовать и отдельно от него. Можно сказать, это точка пересечения моего личного фанона и мира Темных подвалов. Таймлайн - задолго до старта Диавоны. Гван-Ло уже пришел к власти, но арзаки еще не порабощены. «…один хмырь бы меня точно доконал, всё время ловил меня и стучал преподавателям». айронмайденовский. Наутро. Не слежу я за ним! Вот еще глупости… Мне делать больше нечего?! Каждый день по секундам расписан: лекции, семинары, практические занятия, дополнительные консультации… Они только называются дополнительными, а попробуй не приди – вовек контрольной не решишь и выше «удовлетворительно» не получишь! Меня назначили старостой – и я отвечаю за посещаемость, дежурства, соблюдение режима, чистоту помещений. Если не проверить лично, эти оболтусы запихнут мусор под тумбочку, как будто, так и надо. Приходиться во все щели залазить, по шкафам шарить, за кровати заглядывать. Зато наш корпус в этом месяце был отмечен приказом по Академии. Но, сколько же я на это времени и сил потратил! Иногда кажется, проще самому сделать, чем заставить курсантов выполнять свои прямые обязанности. А режим?! Каждый вечер после отбоя бегаю, проверяю, загоняю в кровати, сам выключаю свет. Эх, если бы можно было электричество вырубить с центрального пульта! И двери заблокировать, чтобы никто ночами не шлялся.*А еще я капитан футбольной команды, и не могу пропускать тренировки. Тренер Каэн-До сказал, что намерен рекомендовать меня на соревнования по легкой атлетике, теперь надо готовиться. Уверен, что могу победить! В беге я лучший не только на своем курсе, но и среди второго. Результатов третьего и четвертого, правда, не знаю. С тяжелой атлетикой дела обстоят хуже, значит, надо заниматься дополнительно. А у меня минуты свободной нет. Задают столько, что все выходные зубрю теорию, решаю на неделю вперед задачи. В город уже четыре месяца не выбирался. Недавно у нас играли Барсы пустыни и Золотые крылья, а я на матч не попал. Не смог вырваться! Хорошо, что трехразовое питание вписано в устав, а то я и поесть бы не успевал, наверное. Но режим это святое! Прозвучал сигнал – отложил учебники, спортивные снаряды, идешь в столовую. Тяжело? Это же летная Академия! Здесь готовят лучших из лучших! В Зале Славы стен из-за портретов и наград не видно. Мы должны быть достойны героев. Я стараюсь. Наставники все замечают, доверяют мне. Недавно Каэн-До назначил ответственным по физической подготовке. Я быстро навел порядок, заставил всех приходить вовремя. Никого я не выслеживал! Сложно не заметить, если кто-то постоянно влетает в зал в последние секунды, на бегу натягивая футболку, и только занимает место в шеренге, как звучит сигнал. Как можно быть настолько не собранным?! Не понимаю! Он должен был ошибиться и получить свой наряд за опоздание. Но ему везло просто… фантастически. На днях вбежал, даже не переоделся, стоит передо мной дышит, как после кросса по пересеченной местности. И тут звонок! А я вцепился в список, чувствую, пальцы судорогой сводит, говорю: - Вы одеты не по форме. Покиньте спортивный зал, вернетесь в должном виде. - Что вам не нравится в моей одежде? Цитирую: - Спортивная форма курсанта - белая футболка с короткими рукавами и черные брюки. Брюки-то у него черные из плотного трикотажа, не для занятий, конечно, но придраться не к чему. А вот рубашка манерная, правда, белая, ничего не скажешь, ткань гладкая, струящаяся, но рукава длинные с жесткими отогнутыми манжетами. Он смотрит мне в лицо, будто вот-вот усмехнется, но, нет, только уголки рта чуть подрагивают, а в глазах серебряные искры пляшут, как электрические разряды на крыле самолета перед грозой.** Понимаю, что смеется надо мной. - Значит, без рукавов? - с этими словами достает складной ножик. Вспарывает нитки на швах и отрывает эти рукава. Кидает куда-то за спину. Я просто к полу прирос, двинуться не могу. - Это же Метасси! - слышу чей-то придушенный шепоток. - Считай, полвертолета учебного… а если камешки на запонках настоящие, то и весь. Я, конечно, про брэнд такой слышал – дорогая фирма – но на взгляд бы не определил. И тренера все нет. - Хорошо, - говорю, а голос, как простуженный. - Начинаем занятие! *** И вовсе я в него не вцепился. Нужен мне этот пижон! Он так и продолжил появляться за секунду до начала занятий. Я был уверен, что вот-вот завалиться и вылетит из Академии. Не из-за тренировок, конечно, нормативы Кау-Рук выполнял с хорошим запасом, а на опозданиях поймать так и не удалось. Но он же ни на одной консультации не был! На зачет пришел, сел прямо передо мной. Сидим, решаем. Я по сторонам не смотрю… И вперед не смотрю! Ничего кроме ровных строчек в тетради не вижу. У меня задачка не бьется, а время уходит. Разобрался, наконец, просчитал на черновике, проверил, переписываю. И вдруг: - Здесь ошибка. Я глаза поднял и напоролся на его взгляд. Сидит ко мне вполоборота, в руках сумка, а на столе ничего нет, значит, уже сдал работу. Пальцем в мою тетрадь ткнул: - Проверьте расчеты, - сумку на плечо закинул и выскользнул из аудитории. Я еще раз пересчитал. Правильно все! Да, и как бы он заметил ошибку, если смотрел вверх ногами. Глупость какая-то! За контрольную я «удовлетворительно» получил, еле уговорил профессора на пересдачу. Нельзя мне средний балл понижать – стипендию потеряю. Хорошо, наставники разрешили исправить, приняли во внимание и отсутствие взысканий, и ответственный подход. *** Я на учебу набросился с удвоенным рвением. О своих обязательствах тоже не забывал. Наш корпус собрал все переходящие вымпелы «За отличную посещаемость», «За достижения в легкой атлетике», «За чистоту помещений», «За соблюдение режима»… И отдавать их я не собирался. Правда, некоторые курсанты перестали со мной разговаривать. Я не сразу понял – некогда мне было беседы вести – только однажды мне в столовой не ответили, что сегодня на гарнир. И когда я свой поднос поставил на стол, четверо из моего же блока встали и ушли. Молча! Я один остался в полном недоумении. Но в столовой в обеденное время всегда битком, как заметили свободные места, тут же третьекурсники их и заняли. Меня игнорируют, но и между собой не особо болтают– у них учебные полеты, каждая секунда на счету. Для пересдачи того несчастного зачета я набрал в библиотеке учебников, и все задачи по теме прорешал. А у нас еще соревнования по футболу начались, мы в одну восьмую вышли. Как все успеть! Я будильник на пять утра ставил, до подъема успевал позаниматься. Последний задачник проработал, гляжу на часы – без четверти шесть. Шея, словно деревянная, виски ломит. Понятное дело, мышцы затекли, сосуды пережаты, а весь день впереди. Решил в душ сходить. Гидромассаж – хорошее средство. Я, как староста, имею право находиться вне своего блока после отбоя и до подъема. В исключительных случаях. Я никогда не злоупотреблял своими привилегиями, поэтому в тихом коридоре, слабо освещенном энергосберегающими лампочками, мне стало немного не по себе. Меня бы не наказали, потому что формально я ничего не нарушал, но лишиться доверия наставников было бы ужасно. Я уже подходил к душевой, когда распахнулась дверь, и я рефлекторно отшатнулся назад, запрыгнул на подоконник, вжался в нишу. Кто-то вышел, аккуратно закрыл дверь в душевую. Я узнал ту самую рубашку с оторванными рукавами. Он уходил по переходу в другой корпус, я все же успел разглядеть русые волосы и спортивные сумку. Та же фирма –Метасси – надпись крупными блестящими буквами. О душе я мгновенно забыл, отправился прямо к куратору и доложил о нарушении режима по всей форме. В столовую ребята после тренировки курсанты пришли синие. Кто-то вкрутил в контейнер с краской в водопровод. Благодаря моему рапорту виновника тут же нашли. Уже вечером стоял в полной выкладке на часах у дверей главного корпуса. *** Мы выиграли одну восьмую и всей командой получили увольнительную на выходные. Кто-то из ребят собрался съездить домой к родителям, другие намеревались повеселиться в городе. Я сомневался, не зная, стоит ли покидать часть. Если только бутсы новые купить? Мои готовы были развалиться, а от стипендии осталась почти половина… Должно хватить, если поискать со скидкой. Размер у меня распространенный – подберу. От размышлений меня оторвал веселый голос: - Всем привет! У меня пропадает билет на завтрашний концерт – накрылась увольнительная. Есть желающие? - Как не быть! – его тут же обступили, загалдели. – Долго еще в наряде стоять? – спросили сочувственно. - Две недели. - Ох, ничего себе! Что ж так круто?! - Капитан тоже успел в душ сходить. Вот и расщедрился. - Точно, он ведь в тот день и не показывался! - А на следующий постригся под ноль. Волосы, видать, синие остались. Он же седой, вот краска и взялась. - Эх, жаль не увидели! - Знать бы еще, какой хмырь меня заложил… Я поднялся, намереваясь ответить. - Выступление Элуа Рамери! – раздался восторженный вопль. – Ой, Кау, ты, правда, билет отдаешь? - А что мне с ним делать? Бери, расскажешь потом, как все прошло. И пару бутылок привези… - Распитие спиртных напитков строго запрещено! – все прочие мысли в тот момент вылетели у меня из головы. - Кто говорил про распитие? - Проносить на территорию тоже запрещено! - Ой, ребята, как вы живете в таких условиях? – фыркнул и вышел. - Мы не живем, мы существуем, - проворчали за моей спиной недовольно. Разумеется, я не мог пустить ситуацию на самотек. Купив на распродаже бутсы, отправился в центр города и ждал у входа в театр, пока не закончился концерт. Я проводил Лао-Но до самого блока. Проходя мимо главного корпуса, он виновато развел руками и кивнул на меня. Как и полагается часовому, Кау-Рук не пошевелился.*** Новая декада началась торжественным построением. Вместо гимна космофлота динамик запел звучным женским голосом: О, Сантарино, Сантарино, Сантарино, вспоминай же обо мне хоть иногда! О, Сантарино, Сантарино, Сантарино, увижу ль вновь когда-нибудь тебя? Твои широкие аллеи, высокие террасы и белые колонны, стремящиеся ввысь…**** Капитан приказал выключить немедленно. Двое техников бросились выполнять команду. Вскоре из открытого окна раздались их удивленные восклицания. - Он током бьется! В конце концов, отключили все электричество. Динамик судорожно взвыл и замолк. Рядом со мной горько вздохнули: - Хочу на море. Можно не в Санторино – в деревушку на побережье… У меня не было ни малейших сомнений в том, кто устроил эту диверсию. И я уверен, что в скором времени нужно ожидать чего-то подобного. Вовсе меня не переклинило на нем! Этот пижон не только себя позорит, он нас подставляет: и курсантов, и преподавателей - всю Академию! Он не имеет никакого понятия о дисциплине, ответственности, чести офицера. Ему наплевать на Устав и традиции. Его поведение неприемлемо. Словно он нарочно нарывается. То стоит на голове все два часа лекции, то спорит с профессором, то нагло уходит в самоволку - прямо у меня на глазах переходит по крыше. Нет, я не ведусь, чтобы там не болтали. Дело совсем не в этом. Я просто выполняю свои обязанности. Всегда. Как можно лучше. Я никого не преследую! Я пресекаю нарушения. Я. Выполняю. Свой. Долг. ___________________________________ *В одном из фанфиков Кау-Рук рассказывал о Мон-Со: он говорит: "Моя бы воля, я бы вас тут всех приковал, чтобы не разбежались". - "Арзакам?" - "Арзаки бы простили..." **В ночь перед бурею на мачте горят святого Эльма свечки… ***Стойкий оловянный солдатик. Ну, почему Мон-Со не свойственны такие ассоциации! Так бы сам Кау-Рук мог подумать с поправкой на рамерийский фольклор. ****Не знаю, откуда в моем воображении это появилось. Зеркальная гладь моря, в которой отражается небо, линия горизонта тает в перламутровой дымке, на песчаный берег набегают шуршащие волны, оставляя кружевную пену. Уступами поднимаются горы, каждый ярус украшен террасами, легкими беседками. Ажурные решетки отплетают причудливые растения. Тонкие белые колонны поддерживают вычурные портики…
Алена 25: Скарапея, я уже читала этот ваш фанфифк на дайри, и он мне очень понравился. просто прелесть)))) спасибо вам))))
Ну-матами: Скарапея, вылезите из моей головы! Откуда вы знали, что Кау-Рук вырос в городке на море?!
xora: Извините за практически ложный отзыв) Я скорее отметиться, что текст прочитала, отзыв напишу, когда будет немного больше сил. Вас можно вопросами по мироустройству засыпать или в этом нет особого смысла? (Если крайне нужно связаться с автором, я думаю, стоит попросить о помощи админа Тотошку. Мы с автором играли в одной команде на ЗФБ два года назад, насколько я понимаю, Тотошка может связаться так или иначе)
Скарапея: Алена 25 Спасибо. У меня на дайри много чего есть. Единственное, чего там не хватает - обсуждения гендерного вопроса, но я его сейчас туда перетащу - забавно получилось. Ну-матами, в моей голове он вырос в постоянных переездах. xora Если крайне нужно связаться с автором, Мы с Автором общались на другом ресурсе, он обещал прочитать, как только, так сразу - реал человека поглотил. Вас можно вопросами по мироустройству засыпать или в этом нет особого смысла? Можно. Если смогу отвечу. Я вот думаю, собрать по дневнику записи, привести их к некому единству - что-то вроде художественного жизнеописания планеты,, мешает то, что для некоторых вопросов идет веер вероятностей, следовательно, рассматривать их внутри мира не получится.
Алена 25: Хорошо.я посмотрю там, спасибо А, Скарапея, извините за такой ?: я , как поняла. что вы писали по тому, что переписывались С Хорой и ну-Матами, что работаете, видимо, в отделении недоношенных детей, как я поняла. вы , видимо мед работник? врач ( медсестра?) приятно. я тоже коллега ваша))))) тоже врач(правда. я закончила мед проф факультет закончила в 2007 г, санитарный врач я , но по спец-ти не работаю.
Скарапея: Алена 25 Нет, я не врач. Это не работа, а личное.
Алена 25: Скарапея, . понятно все. я то думал. мб, врач вы. жалко, конечно так бы. мб, на медицинскую тему пообщались бы. ну ладно. тогда
Скарапея: Я начинала писать этот драббл из хулиганских соображений. В цикле айронмайденовского Темные подвалы для лучшей совместной адаптации арзаков и менвитов было предложено провести песенный конкурс. Я очень ярко представила Кау-Рука, поющего "Серега Санин" и отправилась искать песни про авиацию, которые можно было бы приписать рамерийцам. Нашла, разумеется. А еще мне попалась статья о летчиках-испытателях, в которых очень ярко и наглядно описана суть экспериментальной авиации и разница между боевыми летчиками и летчиками-испытателями. Это и стало смысловым содержанием фанфика, однако, оказалось невозможным вырвать его из реалий мира Темных подвалов. Продолжением и логическим, и хронологическим стал разговор Кау-Рука и Лон-Гора, в котором изложен мой хед-канон биографии штурмана. Я решила выложить обе части, но первую, песенную, убираю под спойлер. Что важно знать из реалий мира айронмайденовского. События развивались иначе сразу после приземления "Диавоны", не было ни эпизода с камнями Гингемы, ни операции "Страх". Выяснилось, что Гван-Ло околдовал менвитов, и изумруды не только арзаков защают от гипнотического воздействия, но и менвитам помогают избавиться от внушения. В ходе приключений открылось, что дед Мон-Со по матери арзак. Проспорив Кау-Руку песню Мон-Со обнаружил абсолютный слух и от природы поставленный голос. Я заимствую и этого Мон-Со, и мятущегося Ильсора, и Лон-Гора, который выведен компетентным специалистом, врачом по призванию, сочувствующий арзакам, а также менвитов и арзаков, выведенных в разных фанфиках цикла "Темные подвалы". Название: Песня строить и жить помогает. Часть 1. Автор: Скарапея Фандом: Изумрудный город Персонажи: Кау-Рук, Лон-Гор, Мон-Со, менвиты и арзаки Рейтинг:G Жанр: джен Размер: драббл Статус: не закончен Саммари: в Ранавире готовятся к вечеринке с танцами. Предупреждение: песни, много песен. - Я думаю, - произнес Лон-Гор, - самое время организовать конкурс песен. Вспомнив родной язык, арзаки уже не замолкали. Их звонкие мелодичные голоса превращали суровую военный базу в некое подобие туристического лагеря. - Лучше фестиваль, - предложил Кертри застенчиво, - его пальцы пробежали по флейте, с которой он не расставался в последние дни. - Фестиваль песен, музыки… - И танцев! – подхватил Риган. Глаза у него загорелись. - И танцев, конечно же, - улыбнулся Кертри. – Конкурс не нужен, мы же не собираемся соревноваться в профессиональном мастерстве. Необязательно петь, как выпускники Храма Искусств, главное, мы поделимся друг с другом той музыкой, что звучит в наших сердцах. Чем больше будет участников, тем лучше! - Судя по тому, сколько песен я слышу за день, - Лон-Гор чуть наклонил голову, - недостатка выступающих не будет. - Среди арзаков, - подметил Бу-Сан. После его слов повисло молчание. Похоже, никто из менвитов не собирался опровергать это. - А нас отправят по разнарядке, - прервал затянувшуюся паузу Ву-Инн. – Знаете, когда добровольцев в строю не находится, их назначает командир эскадрильи, - он бросил быстрый взгляд на Мон-Со. – Впрочем, штатских специалистов, возможно, и не коснется, - в ровном голосе прозвучало что-то очень похожее на горечь. - Не будем торопиться с радикальными методами, - Кау-Рук вышел вперед, внимательно осмотрел собравшихся. – Один певец у нас уже есть, - он подошел к Мон-Со. – Над репертуаром мы поработаем. И я надеюсь, что отважные летчики не уронят честь эскадрильи, бросив своего командира. - Ничего не получится, - мрачно сказал Рем-Аш. – У арзаков это в крови. У нас нет. - Но как же… - пылко начал Риган. Его неожиданно перебил Кертри: - Статуя Элуа Рамери стоит на почетном месте Храма Искусств! Она менвитка и пела песни менвитов, но ее признали голосом всей Рамерии. Менвиты слегка оживились, они, конечно же, не принялись бурно жестикулировать и громко говорить, но выглядели заинтересованными. Лон-Гор искоса взглянул на Кау-Рука, тот ответил ему ироничным взглядом. - Помните, как она пела «Опустела без тебя земля», - вздохнул Ар-Лой. – Лучшая песня о летчиках. Больше никто так не споет… - он с надеждой посмотрел на Мон-Со. - Так никто, - согласился Кау-Рук. - Но разве это единственная песня? – Он на мгновение задумался, его взгляд стал отрешенным: Об этом товарищ не вспомнить нельзя, В одной эскадрилье служили друзья, И было на службе и в сердце у них Огромное небо, огромное небо, Огромное небо одно на двоих. Лон-Гор отметил, что петь он умеет. В отличие от Мон-Со, который сам не знал, как у него получается, штурман прекрасно понимал, что именно он делает. Голос подчинялся ему, как отлично настроенный инструмент. Летали, дружили в небесной дали, Рукою до звёзд дотянуться могли. Беда подступила как слёзы к глазам, Однажды в полёте, однажды в полёте, Однажды в полёте мотор отказал. Кау-Рук не делал драматических пауз, не подпускал слезу. Он пел без надрыва, словно рассказывал о хороших знакомых. Летчики как-то незаметно собрались в тесную группу, едва не обнялись. И надо бы прыгать не вышел полёт, Но рухнет на город пустой самолёт, Пройдёт не оставив живого следа, И тысячи жизней, и тысячи жизней, И тысячи жизней прервутся тогда. Лон-Гор внимательно смотрел на пилотов. Их лица, обычно холодные и замкнутые, как у всех менвитов, сейчас были удивительно открыты. В распахнутых глазах читалась отчаянная надежда и… обреченная печаль. Слышали они уже эту песню и знали, чем закончится полет, или же понимали по собственному опыту, какой выбор только и могут сделать летчики? Мелькают кварталы, и прыгать нельзя. Дотянем до леса, решили друзья, Подальше от города смерть унесём, Пускай мы погибнем, пускай мы погибнем, Пускай мы погибнем, но город спасём. Стрела самолёта рванулась с небес, И вздрогнул от взрыва берёзовый лес. Не скоро поляны травой зарастут, А город подумал, а город подумал, А город подумал ученья идут. Кто-то отчетливо всхлипнул. Лон-Гор отметил, что арзаки и не пытаются скрыть наполненные слезами глаза. Менвиты щурились, отводили взгляд. В могиле лежат посреди тишины Отличные парни отличной страны, Светло и торжественно смотрит на них Огромное небо, огромное небо, Огромное небо одно на двоих. Тишина звенела эхом сорванной струны. Ничего не хотелось говорить. Невозможно было разлепить губы, сказать хоть что-то. - Вы служили в Аннори, Ар-Лой? – спросил Кау-Рук, внезапно разбивая застывшее молчание. – Слышали об этом случае? - Да. У нас в части стояла стела с их именами. А вы… вы их знали? Кау-Рук покачал головой: - Нет, лично встретится не довелось. Я принимал участие в испытаниях самолета. Уже после той аварии. Пытались устранить недостатки двигателя. Лон-Гор нахмурился. Он прекрасно помнил обсуждение всех претендентов на участие в космической программе. В медицинских файлах штурмана история испытательных полетов отражалась весьма красноречиво. Я еще не в угаре, не втиснулся в роль. Как узнаешь в ангаре, кто - раб, кто - король, Кто сильней, кто слабей, кто плохой, кто хороший, Кто кого допечет, допытает, дожмет: Летуна самолет или наоборот? – На земле притворилась машина - святошей. - Что-то не так? – тихонько спросил Ильсор. - Нет, - ответил Лон-Гор, оборачиваясь к нему. – Вы, похоже, впечатлены, - давно он не видел на его лице такой вовлеченности. - Никогда не представлял, как это с другой стороны, - огромные, блестящие глаза, казалось, освещали бледное лицо теплым сиянием. – Я создаю машину, вкладываю в нее свои знания… душу. Что она для испытателя? Для того, кто впервые поднимает в воздух новый самолет? Завтра я испытаю судьбу, а пока – Я машине ласкаю крутые бока. На земле мы равны, но равны ли в полете? Под рукою, не скрою, ко мне холодок,- Я иллюзий не строю - я старый ездок: Самолет - необъезженный дьявол во плоти. Лон-Гор хорошо был знаком с третьей стороной. С тем, что оставалось за точными линиями чертежей и сухими отчетами об испытаниях. Переломанные кости, несовместимые с жизнью ожоги, последствия перегрузок и контузий. Знаю, утро мне силы утроит, Ну а конь мой - хорош и сейчас,- Вот решает он: стоит - не стоит Из-под палки работать на нас. На этих строчках Ильсор грустно улыбнулся. Наверное, он ощущал себя вот такой машиной – прекрасной, ценной, нужной… которой придется из-под палки выполнять, то, что и составляет смысл жизни. Ты же мне с чертежей, как с пеленок, знаком, Ты не знал виражей - шел и шел прямиком, Плыл под грифом "Секретно" по волнам науки. Генеральный конструктор тебе потакал – И отбился от рук ты в КБ, в ОТК,- Но сегодня попал к испытателю в руки! Мон-Со подошел к ним. - Переживаете, Лон-Гор? - Мне сложно смириться с неоправданным риском, - ответил Лон-Гор. – Вы, конечно, скажете, риск для военного это норма жизни. Но мне невыносима сама мысль, что риск можно сократить, не допустить его. Ильсор вздрогнул. Видимо, эти слова оказались созвучны тому, что терзало и мучило его. Здесь возьмутся покруче,- придется теперь Расплатиться, и лучше - без лишних потерь: В нашем деле потери не очень приятны. Ты свое отгулял до последней черты, Но и я попетлял на таких вот, как ты,- Так что грех нам обоим идти на попятный. - А как определить минимальный риск? – кривовато усмехнулся Мон-Со. - Вот самолет, у него есть ограничения максимальной скорости. А кто сказал, что она максимальная и дальше нельзя? Испытатели и сказали. Потому что дошли до такой скорости, когда дальше нельзя - самолет развалится. - Мы же даем все необходимые цифры, - с нажимом произнес Ильсор. – Максимальную скорость… Песню Лон-Гор уже не слушал. Его больше интересовал ответ Мон-Со. - Прежде чем записать в руководство по эксплуатации, нужно эту скорость превысить и убедиться, что есть как минимум 10-процентный запас на ошибку летчика. То есть на 110% с самолетом ничего не должно случиться. Ильсор, вы должны знать, что в процессе испытаний расчетные цифры меняются в большую или меньшую сторону. Кау-Рук, словно понял по их лицам, о чем они разговор, залихватски улыбнулся: Взревел мотор, дрожит капот, А самолёт вот-вот сорвется с места. РП даёт над точкой взлёт, И тем, кто в небе, скоро станет тесно. Разбег, отрыв! Кромсает воздух винт, Землёй в наборе только можно любоваться. Вот тысяча сто,- забудь прекрасный вид! Начало комплекса и надо постараться. Это не лихость, не забава, а кураж! В глазах темно, и в горле привкус неприятный. Наперекор стихиям крутим пилотаж, Немного сложный, много высший и обратный. - Он еще в Летной школе был таким, - произнес Мон-Со с непередаваемой интонацией. – Нарушал правила, подрывал дисциплину, как будто на прочность испытывал. Разгон. Отмашки. Ставлю вертикаль. Вращенье. Поворот, я над крестом. К земле лечу, словно себя не жаль, В неуправляемом вращенье штопорном. Сквозь пелену увидел край земли, Ногами к верху вдоль «стрелы» несусь, Обратная петля, на плечи жмут ремни, Но, все же стиснув зубы, я держусь. - Я был уверен, что его выгонят до выпуска. Армия требует совсем других качеств. - Все летчики работают на пределе человеческих возможностей, - возразил Ильсор. - Тем более военные. - Не так. У военного летчика главное — боевая задача. Мы заточены на тактику, на то, чтобы преодолеть систему ПВО. Для нас определены цели на территории вероятного противника, и не для всех целей рассчитано, что человек вернется – о прогнозируемых потерях слышали? В гражданской авиации на первом месте безопасность пассажиров. А летчик-испытатель летает на режимах, которые никто не пробовал, с новым оборудованием, которое неизвестно как себя поведет. В экспериментальной авиации имеет смысл говорить не о безопасности полетов, а об уменьшении опасности. Опять фиксации, вращенья на угле, С последних сил потвёрже остановка. На пилотаж летать – летать не на метле! Помимо прочего нужна и тренировка. Ну вот уже дал сок, спина в поту, Все силы выложил на комплекс без остатка, Теперь добавлю к сухости во рту, Финальные отмашки и посадку. Это не лихость, не забава, а кураж! В глазах темно, и в горле привкус неприятный. Не ради славы, для души наш пилотаж, Немного сложный, много высший и обратный. Лон-Гор передернул плечами. - Вы же столько проработали в Академии, - легкое удивление проскользнуло в голосе Мон-Со, - в том числе над космическим проектом, и так реагируете? - Я понимаю необходимость этой работы. Небо, полет… стоит риска. Но я не представляю, как можно любить именно риск. - Тогда слушайте внимательно, Лон-Гор, - Мон-Со положил руку ему на плечо, задержал всего на мгновенье. - Слушайте. Педаль до упора, штурвал на себя и вдруг что-то... Меня опрокинет, закружит, потянет к земле... Сочувствую всем, кто ни разу не пробовал штопор, Считаю, что им не достался счастливый билет! Ни с чем несравнимое то ощущенье паденья, Которое мы испытали неведомо им. Они не видали ни разу земли приближенье, Вися на ремнях привязных над стеклом лобовым! Лон-Гор внимательно оглядел собравшихся. Похоже, не только он сильно сомневался насчет счастливого билета. Пилоты, те замерли от восхищения, жадно вбирали каждое слово. И Риган с ними. А вот Нур-Кай скептически покачал головой. На лицах остальных не было заметно желания изведать «несравнимое ощущенье паденье». Вот дух захватило, и в тело влилось напряженье... Секунды, виток, и машину пора выводить... Земли приближенье длится всего лишь мгновенья... Но именно эти мгновенья трудно забыть! Я не собираюсь кого-то вводить в заблужденье – С такой красотою порою соседствует страх... Но тот, кто заметил, что радость полёта в паденье, Наверное, в чем-то по-своему тоже был прав! И тот, кто попробовал раз, непременно замечу Захочет еще повторенья такой красоты... И снова земля, закружась, понесется навстречу, И только для вывода был бы запас высоты! Пусть кто-нибудь спросит: «Ну что там красивого, что там?» Пока не попробуешь сам, не получишь ответ... Сочувствую тем, кто ни разу не пробовал штопор, Считаю, что им не достался счастливый билет! Кау-Рук замолчал. Кажется, он собирался ускользнуть, оставив взволнованных слушателей переживать и проникаться. Но не тут-то было. - А про вертолеты? – спросил кто-то. - У нас пели еще военную… Берешь на себя, все берешь на себя… О том, как раненого бойца снимали с вершины. Вы знаете, мой полковник? - Слышал. Но наизусть не вспомню. Надо восстановить слова, займитесь этим. Пилоты закивали вразнобой. - Вы споете про вертолеты? – настойчиво спросил Риган. Штурман прикрыл глаза, вспоминая. Кивнул: Звучат тревожно позывные рации – Стоянку покидает вертолёт. И лётчики особой авиации Уходят в непредвиденный полёт. Если люди в беде на земле, на воде, И беда все дороги закрыла Мы на помощь с небес и на горы, и в лес К ним придём на своих винтокрылых. В далекий край, пески, пустыни знойные, Куда приказ и долг нас позовет Строителей и славных наших воинов Доставит непременно вертолёт. Лон-Гор заметил, что летчики шевелили губами. Не только они. Тихонько подпевали техники. Те, кто учился летать. Если люди в беде на земле, на воде, И беда все дороги закрыла Мы на помощь с небес и на горы, и в лес К ним придём на своих винтокрылых. Припев подхватили, негромко, нестройно, но пели все вместе. А если так случится – писем строчки ты Не будешь получать из дальних мест, Родная, не гневись – у вертолётчика И почты, может, не было окрест. - А «Ночной полет»? – воскликнул Лин-То, едва смолкли последние слова. Кау-Рук иронически вздернул бровь, но возражать не стал: Пошёл на взлёт наш самолёт, Прижал к земле тоскливый вереск. Махнул рукой второй пилот На этот неуютный берег. Ночной полёт – тяжёлая работа, Ночной полёт – не видно ничего, Ночной полёт – не время для полёта, Ночной полёт – полночный разговор. И снова восхищенные глаза, вдохновенные лица. Лон-Гор оглянулся на Мон-Со. Комэск энтузиазма своих пилотов не разделял. Он выглядел слегка недовольным... Нет, он о чем-то напряженно размышлял. - Мой полковник? - Лон-Гор тронул его за локоть. - Не помню этой песни, - отозвался Мон-Со. - Может быть и слышал... Должен был слышать, если вся эскадрилья в курсе! Не заметил. А ведь это про нас. Летим всю ночь по курсу «ноль» Давным-давно нам надоело Смотреть на жизнь через окно И делать дело между делом. Ночной полёт – тяжёлая работа, Ночной полёт – не видно ничего, Ночной полёт – не время для полёта, Ночной полёт – полночный разговор. Мон-Со беззвучно шевелил губами, проговаривая слова припева. Лон-Гор улыбнулся. Он ясно различал в хоре пилотов голоса Ар-Лоя, Рем-Аша, Лин-То. А я не сплю. Благодарю Свою судьбу за эту муку, За то, что жизнь я подарю Ночным полётам и разлукам. Ночной полёт – тяжёлая работа, Ночной полёт – не видно ничего, Ночной полёт – не время для полёта, Ночной полёт – полночный разговор. - Спать надо ночью! - подмигнул Кау-Рук. Свет в окошках погас Всех как ветром сдуло. Спит БАИ, спит ИАС АТБ уснуло. Его поддержали уже дружно, в полный голос. Лишь луна над землей, Этой ночи внемлет. На посту часовой Тоже мирно дремлет. Спит ТЗ, спит АПА, Спит с водой машина. И храпит до утра Бочка с керосином. Спят заглушки, чехлы, Ведра и стремянки. Молоток, две пилы И с тосолом банки. Ночь. Луна. Тишина Спит, не шелохнется. Только нам не до сна, Учим «Руководство»
Скарапея: Продолжения фанфика Песня строить и жить помогает. Мне он дорог тем, что здесь Кау-Рук рассказывает о своем детстве. Его собеседник - Лон-Гор, фигура достаточно условная. У меня нет четкого представления об этом персонаже. В фанфикшене Лон-Гор предстает в трех версиях. 1. Некомпетентных, нечестный, сластолюбивый конформист использует арзаков для карьерного роста и удовлетворения своих потребностей. Наиболее достоверный, но наименее интересный образ. 2. Компетентный специалист, но правоверных сторонник Гван-Ло. Умен, изобретателен, решителен. Намерен бороться с сопротивлением, но способен притвориться, втереться в доверие. Может проявить коварство и жестокость. Персонаж интересен, но фанфики с ним часто печальны. 3. Компетентный специалист, ученый-гуманист, моральным ориентиром для которого является долг врача. Он или изначально знает правду об Ильсоре и сочувствует арзаками, или узнает по ходу действия и присоединяется к Сопротивлению. Рациональный, ответственный, часто оказывается давним другом Кау-Рука. Чрезвычайно симпатичная личность, хотя, как мне кажется, максимально далекая от канона. В этом драббле Лон-Гор именно такой. Название: Песня строить и жить помогает. Часть 2. Автор: Скарапея Фандом: Изумрудный город Персонажи: Кау-Рук, Лон-Гор Рейтинг:G Жанр: джен Размер: драббл Статус: закончен Саммари: после песенного вечера Лон-Гор вызвал штурмана на откровенность Предупреждение: авторский хед-канон биографии Кау-Рука. Лон-Гор залил кипятком ароматные листья. Ему пришлось использовать свой авторитет врача, чтобы выдворить из столовой засидевшихся участников импровизированного собрания. С некоторой обидой он подумал, что Мон-Со мог бы просто приказать своим летчикам разойтись, но не стал этого делать. Вероятно, опасался, что гражданские специалисты проигнорируют командира эскадрильи, и едва наметившееся этим вечером единение распадется. В какой-то момент Лон-Гор почувствовал себя единственным взрослым в детском оздоровительном лагере. Пришлось взять властные полномочия себе и скомандовать экипажу «Диавоны»: «Отбой!» Все, наконец, разошлись. Только Кау-Рук остался, сел на придвинутый к стене стул, откинулся на спинку. Он не произнес ни одного слова, только кивнул в ответ на предложение заварить чай. В полной тишине проходили минуты. За окном чернела беллиорская ночь, такая непроглядная, что Лон-Гор ощущал себя затерянным в космосе. Бесконечно одиноким в невозможно огромной Вселенной… Терпкий, чуть горьковатый запах пощекотал ноздри, возвращая к реальности. Лон-Гор глубоко вздохнул, разлил душистый напиток по чашкам, одну протянул штурману. - Устал? - Охрип, – пожаловался Кау-Рук, откашливаясь. Голос у него в самом деле звучал сипло. Лон-Гор вгляделся в его лицо, но - предсказуемо - ничего прочесть не смог. Кау-Рук осторожно пригубил обжигающий напиток, блаженно прикрыл глаза. - Ты умеешь петь, - нейтральным тоном заметил Лон-Гор. - Меня учили. Согласись, обратное было бы странно, - Кау-Рук попробовал чай, видимо, остался доволен его температурой, сделал несколько долгих глотков. – Мама занималась по несколько часов в день. Это помимо подготовки к концертам, работой над каждой конкретной песней… Даже если бы я очень хотел, вряд ли мне бы удалось увернуться. - А ты хотел? – быстро задал вопрос Лон-Гор. Кау-Рук взглянул на него с удивлением: - Нет. Мне нравилось петь. - А о профессиональной карьере не думал? – спросил Лон-Гор вкрадчиво. - Ах, вот ты о чем! – понимающий смешок. – Не думал, не мечтал… - штурман покрутил в руках наполовину опустевшую чашку. – Видишь ли, я хотел летать… Петь тоже. Но летать я хотел всегда, а петь только время от времени. Под настроение. И не в таком количестве, как сегодня! Лон-Гор наклонил голову. - Получилось очень… уместно, - осторожно подобрал он определение. - Нужно было отвлечь их от обсуждения врожденных способностей. И врожденной ущербности, - штурман остановился, продолжил после паузы: - В детстве я слышал и такое мнение, что менвиты не способны к творчеству, могут лишь использовать придуманное арзаками. "Мы создаем самолеты, а они всего лишь испытывают их", - он явно повторял что-то слова. - Так говорили неразумные дети, но идея витала в воздухе. Замена комплекса превосходства на комплекс неполноценности ни к чему хорошему не приведет. Нам достаточно уже существующих проблем. - В этом ты, разумеется, прав, - согласился Лон-Гор, нахмурившись. – Полагаешь, опасность реальна? - Кто здесь врач, изучавший психологию замкнутых сообществ? – усмехнулся Кау-Рук. – Это твоя обязанность оценивать состояние каждого участника экспедиции. Но, думаю, ты не хуже меня знаешь, что всегда найдется кто-то, желающий выместить обиду за собственное несовершенство на том, кто не сможет дать отпор. В сложившихся условиях, - широкий жест явно подразумевал не столовую, а весь Ранавир, - пойдет цепная реакция. - И будет взрыв, - тяжело вздохнул Лон-Гор. – Я понимаю, о чем ты. Мы чудом балансируем на грани. Равновесие столь хрупко, что стоит чуть подтолкнуть… Но, знаешь, есть и обнадеживающая тенденция. Сегодня они вспомнили Элуа Рамери! - К счастью, никто не вспомнил, сколько менвитов было в ее ансамбле. - Сколько? - Ни одного. Лон-Гор опешил. - Шутишь? – спросил неуверенно. Кау-Рук покачал головой. - Чему ты удивляешься? Не Гван-Ло внушил нам стремление к первенству. Мы всегда были такими. Вся наша культура проникнута духом соревнования. Военная дисциплина, субординация ставят хоть какие-то рамки; а в творческой среде царит Закон Пустыни. Арзаки восхищались песнями моей мамы, стремились быть причастны к созданию прекрасного, вечного… Все певицы-менвитки хотели занять ее место, скинуть с пьедестала. А она не собиралась уступать. Великая неповторимая Элуа Рамери! Она и со сцены ушла на пике карьеры, чтобы остаться непревзойденной. - Извини, я все хотел спросить… - Лон-Гор смутился под выжидательным взглядом штурмана. - Почему она так неожиданно исчезла? - Ты про эти сплетни? Что Элуа Рамери – сестра Верховного, или возлюбленная, или отказала ему, а он отомстил? – Кау-Рук усмехнулся. - Ничего такого драматичного - закончила сценическую карьеру, живет с мужем и детьми под своим настоящим именем, дает частные уроки по своему выбору. - Ясно, - Лон-Гор глубоко задумался. Он чувствовал, что вступает на скользкую почву, но, как было верно замечено, оценить психологическое состояние каждого члена экипажа был обязан. Да и когда еще удастся раскрутить на откровенность заместителя командующего, а теперь уже фактически руководителя экспедиции? Лон-Гор поднял взгляд на штурмана. Кау-Рук иронически прищурился: - Если хочешь поработать с комплексами и детскими травмами, обратись к Мон-Со, - предложил насмешливо. – Чтобы ты себе не вообразил, у меня было счастливое детство. Наверное, Лон-Гору не удалось скрыть посетившие его сомнения. - Я занимался тем, что мне нравится, читал любые книги. Я даже не подозревал, что детей могут заставлять делать уроки и соблюдать режим, наказать, чего-то лишить… - Это многое объясняет, - протянул Лон-Гор. - Я объездил с мамой всю Рамерию, побывал в самых потрясающих местах, знакомился с интересными людьми. И единственное, что доставляло мне неприятности, - во взгляде Кау-Рука сквозил насмешливый упрек, - вот такие самозваные психологи, которые пытались придумать проблемы, чтобы героически с ними бороться! - Так значит, психологи с тобой все-таки работали! - В арзацкие школах. - Арзацких? – удивился Лон-Гор. - Мы переезжали постоянно, и я сменил, наверное, дюжину школ. Среди них были и арзацкие. Взглянув на документы, педагоги приходили в ужас и принимались меня социализировать, адаптировать, "раскрывать"... Доставали хуже генерала! - А в менвитских? - Я просто брал программу, список литературы, оформлял читательский билет... приходил на консультации и сдавал экзамены. В старших классах, разумеется. - Ужас, - в голосе Лон-Гора никакого возмущения не было. - Все были довольны, - с нажимом произнес Кау-Рук. - А вот арзаки мне даже астрономию экстерном сдать не позволили, - наябедничал он. - Заставили участвовать в общеклассной жизни и совместной творческой деятельности. - Получилось? - скептически осведомился Лон-Гор. - Не очень. Ночью я забрал из кабинета директора свои документы и уехал в летное училище. - Еще и ночная кража. Со взломом. - Никакого взлома, - надменно возразил штурман. - Окна закрывать надо. На третьем этаже. - А твои родители, как на это отреагировали? Кау-Рук пожал плечами. - Я им письма написал. Очень… обтекаемые. Без конкретики. Отец решил, что мама меня перевела, а мама подумала, это он организовал поступление. Я их не разубеждал, а между собой они не общались. - Совсем? Даже не разговаривали? - Они к тому времени давно расстались, - уточнил штурман. - Жили в параллельных Вселенных. Если честно, я удивляюсь, как они вообще ухитрились пересечься во времени и пространстве. Кау-Рук вытряхнул из чашки распаренные листья и поставил ее в посудомоечную машину. У Лон-Гора еще оставался чай. Он сделал глоток, с неудовольствием заметил, что напиток уже остыл и неприятно горчит. - Я рано понял – кажется, всегда знал, - что любовь не всегда сопровождается привязанностью, а привязанность часто ничего общего не имеет с любовью. Привязанность сковывает, лишает выбора. У меня была свобода. И любовь родителей. Я знал, что никакой мой выбор не изменит этого. Я свободно выбирал… полеты, космос, эту экспедицию… - Противостоянию Верховному? - Еще ничего не решено, - тонко улыбнулся Кау-Рук. – Но ты прав, я уже выбрал.
Ну-матами: Все, сорри, не читаю дальше. У нас Кау-Руки слишком похожие и при этом разные, а у меня текст не написан - руку собью.
Алена 25: Скарапея, спасибо большое за фики, я их уже читала на дайри. И мне они у вас очень понравились( у нас с вами в принципе то схожие взгляды на Рамерию, слава Богу, что вы меня понимаете ), и посему мне нравятся ваши фики тут даже их читать удобенее,. тк текст крупный, в отличие от дайри)))
xora: Скарапея, пришла отдать, так сказать, долг)) Про Лон-Гора - пардон, дропну. Усилиями Алены у меня на него аллергия, которой эта несчастная картонка не заслуживает, но поделать с собой уже ничего не могу. Итак. Первый текст мне понравился больше - в маленьком объеме изложение от первого лица хорошо работает. Стремительный набросок, который ничего не объясняет, погружает читателя в мир, описывает окружающий мир как само собой разумеющееся - в принципе мне нравится такое, мне нравится погружение, особенно если взгляд при этом - любимого персонажа. В ТЗЗ с любимыми персонажами в общем-то напряг, но это у меня, а ваш Ку-Рук вполне живой и милый. Он трогательно любит мать, осмысляет смерть товарища (мне вообще нравится тема менвитов и смерти, мне кажется, она глубокая и перспективная. Особенно если считать их материалистами и коллективистами). Но почему письмо о гибели несчастного Рей-Мо пишет Кау-Рук? Бедная женщина не получит официальной бумаги, медали и флага? Или это обязанность Кау-Рука как ведущего? Это норма вообще - что летчики гибнут? Мама Рей-Мо будет гордится сыном, погибшим на задании, - или это дичайший кошмар вроде автокатастрофы, который надолго погрузит ее в черное горе? Нет, само собой каждая смерть - печальна, но одно дело "на позицию девушка провожала бойца", и совсем другое - мирный, сытый и безопасный мир, в котором трагическая гибель гражданина является поводом для объявления всепланетного или хотя бы городского траура. Любопытно, что Кау-Рук примеряет возможность погибнуть и на себя. Это по сути все тот же вопрос - Кау-Рука просто плющит от того, что друг умер? Или они там покоряют космос авральными темпами, не считаясь с техникой безопасности и без сожаления пуская рядовых менвитов в расход? Куда Кау-Рук запечатал письмо? У него был конверт - но почтовой бумаги не было? И как он пишет - прямо в блокноте, используя его как подставку? Карандашом, пером, авторучкой? Почему после замужества никакие происшествия с Кау-Руком не отразятся на жизни его матери? Как вдова, она находилась на его попечении, а теперь будет под защитой нового мужа - и в ее жизни начинается новый этап, в т.ч. эмоциональный? Честно говоря, мне совершенно не нравится "земность" этого фика. Действие происходит на Рамерии - но вообще-то это Земля, просто иностранная, жителей прикольно зовут. И дело даже не в техническом уровне, копирующем Землю не то 90-х, не то 70-х, дело в общем культурном ощущении: у них там все как у нас. Эстрада и повседневная жизнь, замужество (со свадьбой и кольцами?), похороны в виде закапывания в землю и традиция приносить на могилу венки... С другой стороны, смысл притворяться? В каноне у инопланетян из "иностранского" только имена да язык, а все остальное как у нас, включая футбол, любовь к ферментированному ягодному соку и ценность натуральных бериллов. Про второй фик придется позже...
Скарапея: xora Вы меня, конечно, озадачили. Проще всего ответить: "А я так вижу!", но мне же самой стало интересно, почему я вижу именно так. Давайте, начнем с конкретики. ваш Ку-Рук вполне живой и милый. Спасибо. Он трогательно любит мать, Я бы выразилась иначе, но это как раз тот случай, когда читателю виднее. Но почему письмо о гибели несчастного Рей-Мо пишет Кау-Рук? Бедная женщина не получит официальной бумаги, медали и флага? Или это обязанность Кау-Рука как ведущего? Пишет, потому что Дал мне адрес и попросил ей сообщить, если что. Уточняю, речь не о торжественной клятве, просто в одной полуночной беседе, быть может, после тяжелого вылета или, наоборот, в долгом изматывающем ожидании летной погоды, мелькнуло. Мимоходом. И, не случись потом трагедии, даже не вспомнилось бы. Это как раз то опрокидывание в прошлое, когда незначительные слова после происшествия приобретают глубокую значимость. Официальное сообщение будет, медаль давать не за что. А вопрос с флагом уже давно не дает мне покоя. быть может у менвитов не было флагов? Знаки вроде римских орлов? Мама Рей-Мо будет гордится сыном, погибшим на задании, - или это дичайший кошмар вроде автокатастрофы, который надолго погрузит ее в черное горе? Будет гордиться, и это погрузит ее в черный кошмар. У меня самая близкая земная ассоциация с Рамерией - это Спарта. Государственные рабы (илоты) - арзаки и спартанцы-менвиты. Военная профессия, смерть при исполнении - это достойно и похвально. Но ведь от этого не менее больно. Куда Кау-Рук запечатал письмо? У него был конверт - но почтовой бумаги не было? И как он пишет - прямо в блокноте, используя его как подставку? Карандашом, пером, авторучкой? Полагаю, пишет аналогом карандаша. Блокнот именно с целью писать вне кабинета (как там себя поведет электронный планшет при перегрузках? Всегда нужен простой трудноубиваемый аналог сложным технологиям). А вот насчет запечатал, это уже сложнее ;) Как-то запечатал, скорее всего свернул, листы в блокноте вклеены, отсоединив один, его можно особым образом свернуть и, проведя ребром ладони по краю, склеить. Почему после замужества никакие происшествия с Кау-Руком не отразятся на жизни его матери? Как вдова, она находилась на его попечении, а теперь будет под защитой нового мужа - и в ее жизни начинается новый этап, в т.ч. эмоциональный? Речь идет исключительно об эмоциональной составляющей. В моем хед-каноне, у менвитов полное гендерное равенство, брак - союз равноправных партнеров, частное дело двух людей (встает вопрос о детях, не исключаю, что над несовершеннолетними кто-то из родителей оформляет опеку, но здесь надо продумывать детали). Родители Кау-Рука, по сути никогда не жили семьей, не вели совместного хозяйства, они по-своему любили друг друга, но он был по-настоящему предан только небу, самолетам, она - музыке. И у Кау-Рука вполне конкретная мечта - ему нужно наработать опыт, чтобы перейти в экспериментальную авиацию (у нас на Земле летчиком-испытателем можно стать только так, и, я думаю, это логично), а космический проект - это как раз одна из отраслей экспериментальной. Эта профессия связана с высоким риском. Не только потому, что речь идет о совершенно новых аппаратах. Смысл испытаний в том, чтобы испытать аппарат в предельных режимах. Чтобы не утверждать голословно, вот выдержки из вполне серьезной статьи: Вот са-мо-лет, у него есть огра-ни-че-ния мак-си-маль-ной ско-ро-сти. А кто сказал, что она мак-си-маль-ная и дальше нельзя? Так мы же и ска-за-ли! Потому что дошли до такой ско-ро-сти, когда дальше са-мо-лет раз-ва-лит-ся! Или, до-пу-стим, ско-рость захода на по-сад-ку. При какой погоде, при каком нижнем крае можно са-дить-ся? За-пи-са-но, на-при-мер, 100 метров. А 90 можно? Мы го-во-рим: нельзя! Но сна-ча-ла про-ве-ря-ем рас-чет-ные огра-ни-че-ния на прак-ти-ке. С той же мак-си-маль-ной ско-ро-стью: прежде чем за-пи-сать в ру-ко-вод-ство по экс-плу-а-та-ции, нужно эту ско-рость пре-вы-сить и убе-дить-ся, что есть как ми-ни-мум 10-про-цент-ный запас на ошибку лет-чи-ка. То есть на 110% с са-мо-ле-том ничего не должно слу-чить-ся. Часто бывает, что в про-цес-се ис-пы-та-ний рас-чет-ные цифры ме-ня-ют-ся в боль-шую или мень-шую сто-ро-ну... Каждый полет — это новые исследования. В экспериментальной авиации тоже безопасность есть, но я бы назвал ее не безопасностью полетов, а уменьшением опасности, работа-то у нас опасная в принципе: летаем на режимах, которые никто не пробовал, с новым оборудованием, которое неизвестно как себя поведет... — У вас бывают нештатные ситуации? Или для вас они все такие?.. Испытатели переглядываются. Похоже, различить действительно трудно, если у тебя в плане полета то штопор, то двигатель выключен, то скорость такая, что самолет разваливается. — Когда в последний раз было? — не сдаюсь я. Летчики начинают обсуждение: «У меня давно. — Как же давно?! А в прошлом году? — А чего это она нештатная? — Ну, в программе испытаний ведь не было!» В конце концов приходят к выводу, что, если в программе не было, значит, это и есть то, о чем я спрашиваю: — Вот экспериментальный двигатель спомпировал… — Отказал двигатель. Имеет право: он же опытный. — Двигатель специально ставят в худшие условия. Если не отказал — хороший! А если уж… Наука иногда радуется: о, поймали помпаж! Сразу много информации. — И что ж вы делаете в таких случаях? — Надо выключать-запускать, выключать-запускать. В воздухе. Еще помпаж иногда приводит к разрушению двигателя… При всем своем юношеском цинизме Кау-Рук понимает, что для матери он единственный родной человек. И это немного его... смущает, он ни за что не поступится своей свободой, не откажется от мечты, но перед мамой немного неловко. А если у мамы появился близкий человек, а в перспективе и дети, это его полностью освобождает. Он уже может вообще ни о ком не думать, жить только небом, только полетами. Как-то так. Действие происходит на Рамерии - но вообще-то это Земля, просто иностранная, жителей прикольно зовут. И дело даже не в техническом уровне, копирующем Землю не то 90-х, не то 70-х, дело в общем культурном ощущении: у них там все как у нас. Эстрада и повседневная жизнь, замужество (со свадьбой и кольцами?), похороны в виде закапывания в землю и традиция приносить на могилу венки... С другой стороны, смысл притворяться? В каноне у инопланетян из "иностранского" только имена да язык, а все остальное как у нас, включая футбол, любовь к ферментированному ягодному соку и ценность натуральных бериллов. В этом вся проблема. Не только Волкова, вообще фантастики. Придумать достоверную модель мира, отличного от земного невероятно сложно, но я и задачи такой не ставила. Мне кажется, какая-нибудь синяя кровь без соответствующей коррекции всей физиологии просто нелепа. одно дело "на позицию девушка провожала бойца", и совсем другое - мирный, сытый и безопасный мир, в котором трагическая гибель гражданина является поводом для объявления всепланетного или хотя бы городского траура. Мои знания о профессиональной жизни военных летчиков довольно ограничены, но вообще-то эта профессия изначально связанная с высоким риском. В чем разница с гражданской авиацией, я опять процитирую: В гражданской авиации: с утра до ночи сидишь в самолете и возишь из пункта, А в пункт Б; на первом месте безопасность пассажиров... мир пошел по другому пути — не готовить дорогостоящих летчиков, а делать управление таким, чтобы самолет в эти условия не попадал. Штатный современный самолет нельзя вогнать в штопор. Интеллектуальная система ограничения не позволит. Другое дело, что летчики-испытатели как раз помогают правильно настроить эти системы. Поэтому мы летаем на голом самолете, незащищенном. Чтобы найти границу, за которую нельзя. Катастрофы на защищенных самолетах, как правило, происходят потому, что они принимают такое пространственное положение, в котором пилот никогда не бывал и его этому не учили. А летчики военные (тем более испытатели) как раз и занимаются тем, что гражданский самолет с собой сделать не позволит. Это и фигуры высшего пилотажа, и отработка нештатных ситуаций, в том числе посадка с неработающим двигателем... Поэтому аварии бывают. Это не такая повседневность, как во время ВОВ, когда за пару месяцев полностью меняется состав эскадрильи, но и не экстраординарное событие. Достаточно вспомнить того же "Серегу Санина" Визбора: "Два дня искали мы в тайге капот и крылья, два дня искали мы Серегу, а он чуть-чуть не долетел, совсем немного не дотянул он до посадочных огней". Это общий фон жизни. (Самолет не смог набрать высоту - в двигатель попали птицы, пришлось катапультироваться, но так как высота была маленькая, Кау-Рук сломал ноги, Рей-Мо - шею). Есть еще интересный вопрос о военных действиях. но это большая тема, я как-нибудь потом. В данном тайм-лайне открытых боевых действий не ведется. но их вероятность не исключена (собственно Гван-Ло сумеет изменить эту ситуацию, что и дало ему карт-бланш)
Алена 25: Скарапея, я прочла , все. что вы тут написали. очень интересно))) и посм личку, я там вам туда сообщение отправила
Алена 25: Скарапея, для того, чтобы посм сообщения в личке, у вас наверху на форуме должна быть такая ворона( Кагги-Карр. наверное)))), с листочком в клюве. Это значит, что в личке у вас от кого то сообщение ))))))
xora: Скарапея Как насчет продолжить разговор? Если что, мы можем его свернуть в любой момент, потому что ничего приятного я так и не скажу)) Но возможно, моя критика натолкнет вас на что-нибудь интересное. Сравнение менвитов со Спартой - интересная мысль. Но во-первых, Спарта была примитивным государством, в котором не то что интерстеллара - заводов не было. Во-вторых, Спарта была окружена врагами (как любое государство на Земле в определенный период свое жизни). И что с ними делать - тоже понятно: захватывать и обращать в рабов, а уже захваченное - защищать, иначе придут злые персы, захватят и обратят в рабов. Менвиты живут на Рамерии одни. Кого они защищают? В традиционном патриархальном мире мужчины защищают женщин и детей, а у вас заявлено полное гендерное равенство (на самом деле его нет, но это тема для отдельной дискуссии). И более важный вопрос: от кого они защищают? От других злых менвитов, которые не подчинились Гван-Ло? От диких арзаков, устойчивых к гипнозу, которые живут за холмами? Скарапея пишет: Военная профессия, смерть при исполнении Смерть при исполнении ЧЕГО? Почему погиб Рей-Мо? Из-за собственной ошибки, из-за отказа оборудования, из-за рискованности самого предприятия? Было запланировано, что участники вылета могут погибнуть - или это был несчастный случай? Из реакции Кау-Рука непонятно ничего, честно говоря. Скарапея пишет: Чтобы не утверждать голословно, вот выдержки из вполне серьезной статьи: Почему вполне серьезная статья написана по слогам? Ее автор - Страшила Премудрый? Она не показалась мне серьезной. Такое ощущение, что это журналистская статья, цитата из какого-то интервью или репортажа. Но к сути. В чем она должна меня убедить? В опасности работы летчиков-испытателей? Понимаете, моя мысль состоит в следующем. Есть опасные профессии, которые представляют собой угрозу для здоровья или жизни. В современном европейском обществе, где человеческая жизнь ценится высоко, придумываются различные приспособления для того, чтобы эти риски снизить или скомпенсировать. У пассажиров самолета есть спасательные жилеты, у полицейских есть броники и оружие, у летчиков есть парашюты и возможность катапультироваться в случае аварии. Жизнь летчика ценнее самолета, при том, что самолет стоит много денег, а людишки бесплатные. Но наша мораль такова, что в случае автокатастрофы спасатели режут машину за много тысяч денег, чтобы извлечь оттуда человека с минимальными потерями. А не извлекают человека по кускам, чтобы сохранить целостность окна. Но если вспомнить, например, камикадзе - японских пилотов-смертников. У них не было задачи выжить, они должны были доставить бомбу к месту взрыва и погибнуть в атаке. И если гибель условного американского летчика была для его семьи горем, то гибель пилота-камикадзе была для его семьи честью (хотя возможно, родственникам было грустно). И вот из текста совершенно непонятно, чем будет гибель Рей-Мо для его матери. Ей с прискорбием сообщат, что к огромному сожалению ее сын погиб во время испытания нового самолета, соболезнуем, похороны за счет авиазавода? Или ей торжественно скажут, что ее сын присоединился к сонму небесных летчиков, гордитесь, Мать небес, его похоронят на золотой аллее, а ваш род внесут в список Друзей Гван-Ло? Это разные культуры, разные ситуации и разные отношения к смерти. Правда, я ни в одной из них не вижу смысла в короткой записке без подписи, нацарапанной на листке из блокнота. Почему Рей-Мо просит об этой записке - чтобы мать получила известие о смерти сына не от равнодушных чиновников, а от равнодушного однокашника? Или Рей-Мо как раз хотел, чтобы мать получила нормальное письмо с соболезнованиями, а не поздравительную открытку в честь присоединения к Золотой эскадре? Или просто брякнул, не задумываясь, "Если разобьемся - напиши моей матери, что ли", и Кау-Рук теперь выполняет это дурацкое поручение, бултыхаясь в культурном вакууме, потому что я не понимаю его переживаний. Скарапея пишет: В этом вся проблема. Не только Волкова, вообще фантастики. Придумать достоверную модель мира, отличного от земного невероятно сложно, но я и задачи такой не ставила. Мне кажется, какая-нибудь синяя кровь без соответствующей коррекции всей физиологии просто нелепа. Это не проблема, это мощное оружие фантастики. Начиная с путешествий Гулливера и заканчивая миссией "Энтерпрайза" фантастика предлагает нам иные культурные модели, в которые мы можем заглянуть, как в кривое зеркало. Вулканцы (Стар Трек), драки (Барри Лонгиер), гетенианцы (Урсула Ле Гуин) - и можно называть еще десятки. Утопии и антиутопии - культура "Дивного нового мира" Хаксли, например. Секс, еда, смерть - это то, вокруг чего в фантастике проще всего построить юмор или драму - просто показав, что у другой расы они другие. Но да, если вы не ставите себе такую цель, то мои претензии в молоко. Но для чего тогда текст? Если не придумывать инопланетный антураж и культуру, не наслаждаться сай-фай декорациями - то надо интересно приключаться. Если нет интересного мира - то нужен интересный сюжет!
Алена 25: Скарапея, я тоже не очень поняла. почему именно Кау-рук пишет письмо матери этого погибшего парня. Рей-мо, а не почему какие то там официальные службы уведомляют его мать, почему ваш сын погиб при каких то там испытаниях самолета или учениях? или, просто. потому что вы так захотели, чтобы именно Кау-рук написал письмо его матери? просто такой фанон???))))))))))))))))))) ну. ладно, каждый имеет право на существование своего фанона...))))))))))
полная версия страницы