Форум » Фанфики » Твоей дорогой » Ответить

Твоей дорогой

Shadow: Продолжение фанфика "Уничтожить бога" http://izumgorod.borda.ru/?1-8-0-00000045-000-0-0-1473332467 Аннотация и предупреждения Марран Рахем и жительница Изумрудного города Селина снова встречаются и возвращаются в долину Марранов. Будут описаны события, происходящие в ВС и долине Марранов после свержения Урфина (революция у Марранов). Все персонажи совершеннолетние. Описания событий приближены к реальности, с учетом специфики ВС. RG-13. Жанры - драма, психология, приключения. Может быть экспрессивная лексика. Название фанфика пока рабочее, может поменяться. Бета-ридер - _Ничья_ Иногда для того чтобы понять, как дорог тебе человек, его нужно потерять. Селина застелила скатерть, разгладила невидимые морщинки на ней и вдруг села на стул, будто устав, уронила руки. Девушка смотрела в окно, на знакомые улицы, празднично украшенные, на проходящих мимо нарядных горожан. Радостная весть настигла их совсем недавно — злой Урфин был с позором изгнан из Фиолетовой страны, Марраны стали возвращаться в свою уединенную долину, а жизнь Изумрудного острова и других стран стала входить в обычную колею. Первым делом жители Изумрудного острова принялись за уборку. Они вернулись в свои разграбленные дома, начали чинить и чистить их. Работа кипела, помогали дуболомы. Страшила распорядился вернуть изумруды из на крыши домов, и город сразу повеселел. Страж Ворот Фарамант занял свой пост, раздавая всем зеленые очки: часть очков завоеватели разбили, когда срывали их с горожан, и мастера изготовили недостающие заново. Город начинал жить обычной жизнью, но настроения горожан было все еще праздничным. Почти каждый вечер шли гуляния, ведь это было так прекрасно — вернуться в свои дома! Фермеры сразу взялись за дело, им также стали помогать дуболомы. Нужно было торопиться, чтобы успеть с урожаем. Время и так было сильно потеряно из-за новых замыслов Урфина. Горожане помогали фермерам поливать и собирать овощи, потому что от общей работы зависело то, что будет у них на столах. Было действительно счастьем, что в Волшебной стране не было зимы, и фрукты и овощи могли созревать круглый год. Мимо окна Селины прошел Марран, и она вздрогнула.

Ответов - 47, стр: 1 2 3 All

Shadow: 10 — Давай еще раз. Сколько ступеней на лестнице? — Тринадцать. — Перечисли расположение комнат. — По левую руку — умывальная комната, потом пять шагов и кухня, пять шагов — небольшая комната для гостей. По правую руку — комната для охраны, пять шагов — комната придворных дам, пять шагов — большая комната для приема, пять шагов — спальня княгини, два шага — спальня князя. — Отлично. У Селины уже гудела голова от этих бесконечных повторений расположения комнат в бывшем дворце Урфина, которые ее заставлял зазубривать Харт. Да, они в конце концов согласились. Рахем был так против того, чтобы она в этом участвовала, что она, в каком-то непонятном желании что-то ему доказать, спорила, уговаривала, и в итоге он сдался. Девушка приходила в ужас от мысли, что когда начнется восстание, она будет лежать в темном шалаше и ждать того, чем оно кончится. Нет, лучше что-то делать, хоть как-то контролировать то, что будет с ними дальше. Если одна из главных целей — захват князя — будет в ее руках, то ей нужно будет просто сделать, что ей скажут, и все будет хорошо. Уже через неделю они будут есть жареных уток и хлеб каждый день, как обещал Бойс. Прошло три дня с того памятного собрания в грозу. Харт и Клем тренировали Селину каждую ночь по три-четыре часа, оставляя на сон совсем немного. Но при этом и девушке, и Рахему передавали нормальную еду, приготовленную на огне. «Вы должны быть сильными», — так говорили зачинщики. Рахема тренировали отдельно, вместе с остальными мужчинами. То, что девушкой занимались оба командира бунтовщиков, заставляло ее думать, что ее роль намного больше, чем та, о которой Харт сказал им с Рахемом в той хижине. Намного больше… — Давай еще раз. Теперь Харт и Клем зачем-то отрабатывали с ней удары. Конечно, и речи быть не могло, чтобы за шесть ночей научиться сражаться с кем-либо голыми руками, но Марраны уверяли, что это и не нужно. «Даже слабая женщина может обездвижить воина на некоторое время, если правильно ударит. Ты просто должна не бояться причинять боль». Харт и Клем указали ей болевые места у человека, и девушка, обмотав кисти рук кожаными ремнями, чтобы не сбить костяшки пальцев, по командам от Клема пыталась ударить Харта в шею, висок или низ живота. — Давай еще раз. Сколько шагов комнаты князя до комнаты приема? — Двенадцать. — Бей не целясь, не раздумывая. — Давай еще раз. Сколько ступеней на лестнице? — Тринадцать. Селина опустила ноющие руки. — Харт, неужели это мне нужно? Я просто должна войти в комнату князя и открыть окно, вот и все. Он серьезно посмотрел ей в глаза. — Никогда не знаешь, что может случиться. Может погаснуть свет, в наших рядах может оказаться предатель, не вся охрана может быть обезоружена. Мы должны быть готовы ко всему. В конце концов, окно может заклинить, и ты не сможешь его открыть. Селина ахнула: — И что тогда мне делать? Если я не смогу открыть окно, и Рахем не войдет внутрь? — Тогда ты должна обездвижить князя сама и ждать нас. Она промолчала. Харт подошел ближе и сказал: — Не думай, что мы полагаемся на волю случая. Это не игра, на кону стоят не только наши жизни. Восстание будет, даже если у нас будет недостаточно оружия, или нас предадут, или кто-то испугается и пойдет на попятную. Или даже если кого-то из нас посадят в тюрьму. Мы предусмотрели разное развитие событий. — Давай еще раз. Клем подошел к ней сзади, и Селина попробовала сбросить захват его рук. — По какую руку находятся комната для охраны? — По правую. — Где находятся кухня? — По левую руку, через пять шагов после умывальной комнаты. Клем и Харт опустили руки и подошли так, что девушка видела их лица. — На кухне, на маленьком столе около входа будет лежать нож для фруктов. Возьми его, когда тебя переоденут и поведут к князю. Провожающий пойдет впереди, и ты сможешь сделать шаг в сторону. Не давая ей опомниться, Клем вложил ей в руку маленький нож, который достал из-за пояса и сказал: — Попробуй ударить. Бей снизу вверх, так сталь легче входит в тело. Девушка отшатнулась. — Но зачем мне это? Я что, кого-то буду убивать? — Послушай меня, Селина, — проговорил Харт. — Когда идешь сражаться, нужно быть готовым ко всему, или не идти вовсе. Нельзя думать так, что противник просто завоет и убежит, — он помолчал, будто погрузившись в воспоминания. — Ты знаешь жителей Голубой страны, Жевунов? — Жевунов? Ну да, конечно, я слышала о них. Самые добрые и миролюбивые создания. — Я тоже слышал такое. Но когда я пришел, чтобы воевать с ними, вместо кратчайшей капитуляции наш полк ждала неожиданность. На наших людей напал дракон. — Дракон?! — Да. Чудовище из древних легенд. Друзья Жевунов — Подземные Рудокопы. — Но как же ты… — Они просто не хотели нас убивать. Но а если бы хотели? С тех пор я никогда не считаю своих противников идиотами и слабаками. Надо понимать, что драться за свои привилегии князь и вся аристократия будут до конца. — До конца, — тихо повторила Селина, сжав нож в руке так, что свело пальцы. — Если что-то пойдет не так, — тихо сказал Клем, — убей князя. Она пристально всмотрелась в их суровые лица. — О, я понимаю, — прошептала она. — Или вы захватите его живым, или он должен будет умереть, чтобы власть аристократии без Торна ослабела. Значит, вы готовы убивать ради власти? Вы опасные люди. — Мы готовы убивать ради свободы своего народа, — ответил Харт. — У нас отобрали нашу жизнь, которая принадлежит нам по праву. Ты думаешь, есть другой способ, кроме как сражаться за нее? Может, прилетит бог на диковинной птице и освободит нас? Или поможет добрая волшебница? Нет, мы должны это сделать сами. Или ты думаешь, что можно вежливо попросить сиятельного князя, и мы будем жить так, как жили раньше? Ты знаешь, чем это грозит, в нашей новенькой тюрьме томится немало наивных просителей. Самое страшное было в том, что Селина понимала, что он прав.

schwarz: Shadow , читаю с удовольствием, замечательно!

Shadow: Большое спасибо!


Shadow: 11 Это было самое темное время ночи, как раз перед рассветом. Селина и Рахем лежали, обнявшись, совсем без сна, хотя командиры строго наказали им как следует выспаться перед этим важным днем. Рядом на деревянной доске лежала нетронутая вареная утка и кусок хлеба. Селина, как ни старалась, не смогла заставить себя съесть мясо, ни кусочка. В горле как будто стоял ком — то ли от волнения, то ли от напряжения и усталости, а, может, и от всего вместе. Она съела только немного хлеба, и то только думая о своем несчастном ребенке, который голодает у нее во чреве. — Как ты думаешь, мы действительно сможем есть пироги и жареных уток уже завтра? — спросила она Рахема. И он, такой всегда уверенный, вдруг ответил совсем не то, что она хотела слышать: — Мне почему-то не верится, что уже завтра мы будем есть пироги. Что мы победим… Я чувствую, что случится что-то плохое, — он осекся и замолчал. — Не говори так! — с жаром прошептала Селина. — Нельзя так думать, если ты идешь завтра в бой. Вот увидишь, мы справимся. Ты просто устал. Я тоже устала, смертельно устала. Но уже завтра мы будем сами себе хозяева. Рахем молчал, тревожные мысли грызли его душу. — Ты не должна этого делать, не должна идти. Можно отказаться, — начал он опять свое. — Рахем! — Девушка приподнялась на локте. — Ты же сам знаешь, что уже поздно. Я сделаю, что должна сделать, и ты будешь рядом. Все получится. Перестань сомневаться, сейчас мы не имеем на это права. Повисла тишина, нарушаемая лишь криками ночных насекомых и дыханием спящих родителей Рахема. Родители… Ее родители тоже ничего не знают. Не знают, что с ней, на что она идет… Она даже с ними не попрощалась. Увидит ли она их когда-нибудь? Обнимет ли их снова, хотя бы один раз? — Я не должен был этого делать, — прошептал Рахем, и в его словах послышалась горечь. — Я не должен был пытаться тебя увидеть тогда, в Изумрудном городе. Нельзя было приводить тебя сюда, в голод и рабство. Я думал только о себе, я… так хотел быть с тобой, что не думал о том, что лучше для тебя. Первые лучи солнца начали освещать долину, просачиваться сквозь соломенные стены. Селина с непривычной нежностью посмотрела на расстроенное лицо Рахема, и все ее раздражение на него куда-то исчезло. Мальчишка! Влюбленный мальчишка, который не смог от нее отказаться. Разве она могла злиться на это? Она дотронулась до его щеки, гладкой, как у всех представителей его народа. — Я об этом ничуть не жалею, Рахем. Я тоже… просто хотела быть с тобой. — Селина почему-то подумала, что нужно сказать все, что хотела, именно сейчас, потому что, может быть, уже вечером будет поздно. — Я люблю тебя, — прошептала она так тихо, что только по движению ее губ можно было понять ее слова. — Я люблю тебя, — ответил Рахем, и ком в горле у нее куда-то исчез, и стало не так страшно… В этот день она не пошла на работу. Будто раздумывая над предложением князя помочь Рахему избавиться от непосильных норм, она ждала наступления раннего вечера. Тогда она отправится на поклон к сиятельному князю. Все было рассчитано до мелочей, и теперь оставалось только ждать. Рахем уже ушел, и это молчаливое прощание с ним, возможно, навсегда, терзало ее душу. Чтобы князь не надругался над ней, Харт предложил притвориться, что у нее «женские дни». Сиятельный князь чтил старые традиции и не дотронулся бы до женщины, которая считалась нечистой. «Но он не откажется от того, чтобы побыть с тобой рядом, о нет. Никто бы не отказался», — говорил Харт, задумчиво разглядывая ее волосы, мягкими завитками падавшие на плечи. Близился вечер, и волнение девушки усиливалось. Кто-то прошел мимо их шалаша, и внутрь закатился небольшой камушек, который поддал ногой проходивший. Пора. Селина встала и отправилась во дворец. Сколько ступеней? Тринадцать. Как ни странно, ее там как будто ждали. Охрана, которая стояла у входа, делала вид, что не заметила входящую девушку, а на пороге ее встретила молодая Марранка, одетая в фиолетовое платье. Сиятельный князь дождался ее прихода. — Давай скорее, — сказала служанка. — Сиятельный князь уже ждет. Селина закусила губу и вошла в умывальную комнату, которая была точно как говорил Харт — сразу при входе во дворец, по левую руку. Девушка сбросила свои лохмотья, и на пол упали также тряпки, пропитанные утиной кровью. — Что это? — нахмурилась Марранка. — У тебя женские дни? — Да, а что? — Проклятие. Так сиятельный князь не сможет быть с тобой, разве ты не знала? — гневно спросила служанка и, взметнув юбками, удалилась. Селина забралась в ванную и намылила голову. Почему-то сейчас ни теплая вода, ни мыло не радовали ее. Руки дрожали, пока она стирала грязь с ног мочалкой. В умывальную комнату вернулась Марранка в фиолетовом и отрывисто бросила: — Сиятельный князь все равно хочет говорить с тобой. Давай скорее, потом надень это платье. Она повесила на вбитый крючок на стене пышное розовое платье. Селина вылезла из ванны и быстро вытерлась полотенцем. Чистые волосы при свете факелов будто светились маленькими огоньками. Девушка надела приготовленное платье и с помощью служанки застегнула пуговицы на нем. Она сразу почувствовала себя скованно — оказывается, за такое короткое время она привыкла к одежде Марранов, которая не сковывала движения узкими лифами и длинными юбками. — Идем, — служанка двинулась по коридору, чуть впереди девушки. Пять шагов, затем кухня. Селина, задержав дыхание, будто собираясь прыгнуть в холодную воду, сделала шаг влево из коридора и протянула руку. Нож как будто ждал ее, сразу оказавшись в ее ладони. Она пошла дальше по коридору, спрятав оружие в складках розовой юбки. А вот и комната князя… Комната была роскошно убрана так, что это маленькое помещение, которое Урфин Джюс строил на скорую руку, было сплошь забито коврами, какими-то пуфиками и различной мебелью из разных концов Волшебной страны. Тут были подсвечники из Изумрудного города — Селина их сразу узнала, какие-то хитроумно сделанные часы из Фиолетовой страны — любовь Мигунов к этому цвету обозначилась на них аметистовыми украшениями, и многое, многое другое. Все это было в каком-то варварском беспорядке свалено в кучи, и оставалось такое ощущение, что хозяин этих вещей не слишком понимал их назначение. Освещал комнату чадящий факел, который придавал обстановке какое-то зловещее впечатление, отбрасывая причудливые тени на стены. Селина обвела глазами комнату и остановилась на большом розовом пятне. Это был сиятельный князь. Она почтительно присела в реверансе, чуть подняв юбки. — Приветствую тебя, милое дитя, — князь сделал приглашающий жест, и Селина, сделав над собой усилие, вошла в комнату. Кто-то сразу закрыл за ней дверь снаружи. Торн протянул к ней руки, и девушке пришлось вложить свои кисти ему в ладони. — Проходи, садись, — проговорил князь, усаживая Селину на резной стул из страны Болтунов, который стоял у маленького столика рядом с кроватью. — Выпей немного этого напитка, что-то ты вся дрожишь. — Я… Очень волнуюсь, сиятельный князь. Я была грубой с вами, потому что испугалась… тогда… — пролепетала Селина тщательно отрепетированный диалог. — Испугалась чего, милая Селина? — спросил князь, смакуя ее имя, как какую-то сладость. — Я хотел быть более строгим с тобой, но не смог. Твои прекрасные глаза не дают мне быть жестоким с тобою, — он сел рядом и усмехнулся. — Тебе, наверное, приятно вновь надеть красивое платье после жизни с этим вонючим простолюдином? Селина отвела взгляд, чтобы посмотреть, как закрыто окно. Оно было плотно заставлено закрыто ставнями и не пропускали свет. Наверное, чтобы открыть их, понадобится усилие. Девушка вздохнула, и продолжила разговор: — Я… испугалась того, что вы слишком влиятельный… мужчина. Я никогда не была с кем-либо… вроде вас, такого высокого положения. Я обычная девушка. Князь взял ее за руку и приложился к ней своими толстыми губами. — О нет, ты совсем не обычная… Ты прекрасна, как те цветы, что никогда не вырастут в наших краях… — пробормотал он. Селина терпела его прикосновения изо всех сил, прислушиваясь к условному сигналу. Харт и Клем говорили, что он будет почти сразу же, как девушка войдет в комнату князя, и все рассчитано по минутам. Но время шло, а сигнала не было. Торн приблизился к ней вплотную и, обняв за талию, привлек к себе. — К черту эти традиции, — прошептал он, целуя ее шею. — К черту женские дни… Его руки опустились к девушке на бедра, как вдруг он взвыл и отпрянул. Удивленно рассматривая рассеченную ладонь, князь процедил: — Кровь… У тебя нож, грязная потаскуха! Он набрал воздуха, чтобы позвать стражу. «Бей не целясь, не раздумывая!» — раздался в голове Селины приказ Клема и она, размахнувшись, ударила князя кулаком в висок, представляя, что это Харт на тренировке. Только, в отличие от Харта, сиятельный князь не вскинул руку в оборонительном жесте, а упал на пол бесформенной кучей. Все дрожа, девушка с трудом вылезла из-за стола, перешагнув через бесчувственное тело князя и, схватив стул, продела его ножку в дверной замок, чтобы заблокировать вход стражникам, которых мог насторожить шум упавшего тела. Потом она попробовала подвинуть два небольших комода, чтобы забаррикадировать дверь, но у нее так дрожали руки, что она не смогла это сделать. К окну, скорее открыть окно! Селина дергала ставни изнутри, вкладывая в это все свои оставшиеся силы, и, наконец, окно распахнулось. За окном было уже совсем темно — сумерки опускались на долину Марранов очень быстро. Стояла какая-то зловещая тишина. — Рахем! — тихонько позвала девушка. — Рахем! Но ответа не было. Порыв ветра, влетевший в открытое окно, задул факел, и Селина очутилась в полной темноте. Она прикрыла окно, чувствуя себя в ловушке. Что же делать? Где Рахем? Темнота обступила ее, Селине стало трудно дышать. К горлу подступала тошнота, и девушка, потеряв сознание, упала на ковер рядом с сиятельным князем. … она не могла бы сказать, сколько пролежала без чувств — может, это было несколько минут, а может, прошел час. Когда Селина подняла голову, она услышала страшный шум — и со стороны окна, снаружи, и в коридоре дворца. Кто-то ломал дверь — раздавались тяжелые удары. Стража! Девушка отступила к окну на непослушных ногах. Ее бросят в тюрьму! Что же делать? И где Рахем? Резной стул сломался, и в дверной проем вошли Марраны с факелами. Свет огня упал на лицо первого вошедшего — это был Бойс. Его лицо, разгоряченное сражением, с рассеченной щекой, выглядело страшно, глаза сверкали недобрым блеском. — Где он? — отрывисто спросил Бойс, поднимая факел повыше, чтобы осветить комнату. Увидев распростертого на полу князя, он слегка пнул его ногой. Князь застонал. — Вяжите скорее этого жирного борова и тащите его наружу, только так, чтобы до времени никто не увидел, кто он. Замотайте его хорошенько! — приказал Бойс своим воинам, и только тогда Селина, стряхнув с себя оцепенение, подбежала к нему. — Бойс! Бойс! Он нетерпеливо обернулся. — Чего тебе? — Бойс, где Рахем? Что случилось? Марран пожал плечами. — Я не знаю. Мне сейчас не до этого, женщина. Марраны ушли, волоча с собой князя с мешком на голове и прикрытыми тряпками с кухни розовыми одеждами. Селина осталась одна во тьме.

Shadow: И на сей драматической ноте я уезжаю в отпуск на неделю)

totoshka: Shadow пишет: И на сей драматической ноте я уезжаю в отпуск на неделю) АААААА!!!! Так не честно!!!!

Shadow: totoshka Ну я должна же решить, хочу ли я хэппи энд Хотя, наверное, в тепле и солнышке я его захочу)))

Shadow: 12 Два шага — комната княгини. Еще пять шагов — большая комната для приемов. Селина осторожно шла в кромешной темноте, щупая стены и двери руками. Один раз она наступила на что-то… или кого-то?.. на что-то мягкое и чуть не упала, с трудом сохранив равновесие. Во дворце была тишина и темнота, но снаружи слышались крики. Где же Рахем? Что с ним случилось? Может, его ранили? Сердце девушки сжималось от страха и неизвестности, которая была даже хуже, чем страх. Сколько ступеней? Тринадцать. Девушка вышла на крыльцо дворца и огляделась. Вся долина Марранов была словно охвачена огнем. Было такое ощущение, что все Прыгуны высыпали на площадь перед дворцом или к тюрьме. У всех собравшихся около дворца были в руках факелы, и они кричали: «Долой аристократов!» А у тех восставших, что сгрудились около тюрьмы, были в руках дубины и пращи с запасом камней. Марраны выглядели настоящими дикарями, и это было совсем неромантично. Простолюдины обезоружили охрану тюрьмы и выпустили оттуда всех узников. На узких улочках шли бои — многие полицейские, хоть и были захвачены мятежом врасплох, дрались отчаянно, так как понимали, что пощады им ждать не придется, особенно от тех простых Марранов, чьих жен они обесчестили, кого угнетали и над кем издевались, пользуясь своей властью. Ночь наполнилась криками, проклятиями, стонами раненых. Селина осторожно спустилась по ступеням, путаясь в пышных юбках, напряженно всматриваясь в яростно кричащие лица, освещенные факелами. Где же Рахем? Девушка вклинилась в толпу, и она подхватила ее, качая, как на волнах. Селина то оказывалась почти у самого дворца, слушая призывы Бойса уничтожить всех аристократов, то откатывалась назад, к краю толпы, где было посвободнее. Но среди всех этих мужчин не было Рахема. Сжав руки в локтях, чтобы защитить живот, девушка попыталась выбраться из кричащей людской массы. — Селина? Кто-то взял ее за руку и каким-то невообразимым образом выволок из толпы. Она взглянула Маррану в лицо. — Лорг? Да, это был Лорг, и в отсветах пламени его лицо казалось еще более суровым. — Что ты тут делаешь? Женщинам здесь не место, здесь очень опасно! — взволнованно проговорил он, оттаскивая девушку подальше от беснующихся людей. — Рахем! Ты видел Рахема, Лорг? Я не могу его найти. Он ответил не сразу, и сердце девушки в который раз болезненно сжалось: — Нет… Я его не видел, но тут такая суматоха, — добавил он слишком быстро, чтобы это могло успокоить ее. — Ты не должна здесь находиться, я отведу тебя в свой шалаш, к жене. Он здесь недалеко. Селина не слушала его: — Мы должны были с ним встретиться! Он должен был ворваться во дворец, но он не пришел туда! С ним что-то случилось, он может быть ранен! Лорг взял ее за плечи и немного встряхнул, чтобы успокоить. — Он мне не простит, если с тобой что-то случится. Ты сейчас ничем не можешь ему помочь, нужно дождаться утра. Пойдем. Они действительно шли совсем недолго, когда начали появляться шалаши. Один из самых крайних шалашей, примыкающий к полям у озера, и был шалаш Лорга. Внутри была его жена — миловидная женщина с очень коротко подстриженными волосами. Она не спала, сидела неподвижно, сцепив руки, как будто чего-то или кого-то напряженно ожидая. Когда Лорг шагнул внутрь, она вскрикнула и, порывисто вскочив, бросилась ему на шею. Тот, заметно смутившись, отстранил ее. — Успокойся, женщина. Я должен идти, мое место с другими мужчинами, мы должны бороться за свободу. Побудь вместе с женщиной Рахема, позаботься о ней. Лорг указал на Селину жене и быстро вышел. Селина и жена Лорга почти одновременно опустились на солому. Повисло молчание, и каждая из них прислушивалась к ночным звукам революции. Что же будет утром? Доживут ли они до него? Чья возьмет? — Он никогда не просил меня о ком-то заботиться, — вдруг нарушила молчание жена Лорга. Она задумчиво разглядывала изящные запястья чужеземной девушки и ее пышное розовое платье, казавшееся чем-то нелепым в этом убогом шалаше. — Он больше не любит меня, — с горечью добавила Марранка. — Теперь понятно, почему. Ты очень красивая. — «Ты очень красивая», — эхом отозвалась Селина. — Так говорят все в этом месте, но никто не желал и не делал мне добра. Только… только любовь Рахема была чистой. Я пойду к нему, где бы он ни был. Девушка встала и быстрее, чем жена Лорга могла ее остановить, выбежала из шалаша. Она должна найти Рахема! *** …Это было скверное пробуждение, и князь Торн понимал это очень хорошо. Открыв глаза, он не увидел ничего — лишь густую, липкую темноту, которая окружила его, как сборище злых духов. Тело занемело от долгого неподвижного состояния, и князь попытался растереть ноги. Приподнявшись на локтях, он кожей чувствовал холод, холод каменных плит. Проклятие, где же он находится? Торн повертел головой, пытаясь привыкнуть к темноте и различить хоть что-нибудь. — Эй!.. Есть здесь кто-нибудь? — негромко позвал князь. — Я тут, — раздался то ли стон, то ли всхлип, и Торн узнал голос Юмы. Он грузно пополз на источник живительной силы — на голос жены. — Это я, я, родная! — почти заплакал он, дотрагиваясь до теплого тела и чувствуя руки княгини у себя на шее. — Где мы? Что случилось? — прошептала она. Князь не мог найти ответа, и она замолчала, охваченная ужасом. Так прошло некоторое время, а потом… Загремели засовы, и дверь отворилась. Это был худший кошмар Торна: в камеру — да, это оказалась тюрьма — вошло это свирепое животное — раб Харт. — Ну и кто это у нас здесь? — с притворным дружелюбием спросил простолюдин, наслаждаясь своей властью. Княжеская чета молчала, скованная страхом. Харт был один, но бугрившиеся мышцы его непомерно тренированного тела не оставляли шанса рыхлому Торну. — Ну и как вам в тюрьме, о сиятельный князь? — спросил Харт, вводя себя в те страшные приступы бешенства, которыми он славился среди тюремных надзирателей. — Не очень уютно, не правда ли? Как вам теперь находиться во власти другого Маррана? У Марранов же все общее, не так ли? У нашего племени женщины принадлежат всем, кто имеет власть, разве не так? — последние слова он произнес тихо, зловеще, его голос был полон ненависти. — Ты мог взять мою женщину, о сиятельный князь, а сегодня я хочу взять твою. — О чем он говорит? — испуганно спросила Юма, схватив мужа за руку. Торн повалился на колени, обнимая ноги простолюдина. — Нет, пожалуйста! Я сделаю что угодно, только не трогайте мою жену! Харт усмехнулся, разглядывая князя, распростертого у своих ног. Наконец, он ответил: — О нет, князь, это не поможет. Ты же знаешь, что нам с Мией ничего не помогло. Он схватил упирающуюся Юму и выволок ее за дверь, а князь бился о засов, пытаясь его сломать, пока не потерял сознание.

Shadow: Большие изменения произошли в долине Марранов с тех пор, как ее жители прогнали Огненного бога Урфина Джюса. Разделавшись с самозванцем, Прыгуны устроили настоящую революцию: они свергли власть аристократов и перестали работать на них. А. М. Волков Селина бежала, вернее шла настолько быстро, насколько могла, путаясь в длинном подоле розового платья, по узким подобиям улиц Долины. Еще было темно, и только всполохи факелов освещали это мрачное и тревожное место. Шум затихал — уличные схватки завершились полной победой простолюдинов. Повсюду уже стали появляться назначенные тремя главными заговорщиками командиры, которые начинали устанавливать порядок. Тюрьма наполнилась бывшими полицейскими и аристократами, многих из них, полусонных, швыряли в камеры — благо камер было много. Горькая ирония для бывших властителей Долины заключалась в том, что тюрьма была недавно расширена из-за участившихся бунтов, так что места для аристократов и их прислужников было предостаточно. Командиры действовали четко и быстро: по приказам расчищались завалы на улицах, убирались камни, раненых уносили в специально отведенные для этого шалаши, где женщины занимались их ранами. Дворец же заняли зачинщики восстания — Харт, Бойс и Клем. Селина вглядывалась в лица мужчин, ища Рахема. Один из командиров остановил ее: — Стой, женщина! Не следует ходить здесь, здесь опасно. Девушка умоляюще сложила руки: — Я ищу своего мужа. Помогите мне, я не знаю, где он! Мы должны были встретиться… Солдат был уже готов отвернуться от нее, и Селина совсем отчаялась. — Он должен был штурмовать дворец… Но он не пришел. Его зовут Рахем. — Рахем? — переспросил Марран, и Селина воодушевилась: — Да, да, Рахем! Вы же знаете его? Что с ним? Солдат кивнул: — Получил дубиной по голове, его отнесли к раненым. Спроси там, в шалашах. Он махнул рукой, и Селина побежала в указанном направлении. Девушка быстро нашла эти шалаши с раненными — по стонам и крикам. Голова закружилась от смрада пота, ран и разных настоек, которые готовили Марранки, суетящиеся вокруг распластанных тел. Некоторых раненых почему-то оттаскивали в сторону, не оказывая им помощь. Селина сначала удивилась, а потом услышала, что это «гниды полицейские». Странно и зловеще было в долине в это темное, предрассветное время… Марранки вопросительно и даже враждебно провожали взглядами чужестранку в красивом платье, а один раз ей сказали что-то оскорбительное вслед. «Видимо, посчитали меня наложницей князя или его приближенных», — подумала девушка и почему-то почувствовала странное понимание к этим женщинам. За все недолгое время тут, в стране Марранов, она возненавидела власть аристократии почти так же, как и все простолюдины. Среди окровавленных тел все так и не было видно Рахема, и, когда она уже почти не надеялась, она увидела родное лицо. Селина поспешила к нему, как будто мирно спящему, перешагивая через лежащие тела, опустилась на колени. — Рахем, это я, Селина! — позвала девушка, осторожно приподнимая его голову и с ужасом чувствуя, что волосы Маррана слиплись от крови. — Я с тобой, я рядом… Я позабочусь о тебе… … Первые лучи солнца проникали сквозь окна дворца, и Клем, войдя в большую комнату для приемов, забрался на трон бывшего сиятельного князя. Трон был изначально изготовлен для Огненного бога, Урфина Джюса, который был выше любого Маррана, и ноги Клема болтались в воздухе. Он чуть поерзал на мягкой подушке и замысловато выругался. — Проклятие! Зад князя устроился намного лучше, чем мой сынок в колыбели! Вошедший чуть позже Харт не разделил его веселья, а лишь молча уселся на один из резных стульев, которыми ранее пользовались аристократы. Его лицо было в царапинах, очевидно, от женских ногтей. Повисло молчание, и Марраны, как завороженные, смотрели в окно, за которым начинался новый день. День, когда все они стали свободными. В зал ворвался Бойс, размашисто шагая и сжимая кулаки. Его лицо было красным от гнева. Он сразу же подскочил к Харту и напустился на него: — Какого черта ты делаешь?! Подонок! Грязное похотливое животное! Что у тебя в голове?! Далее Бойс перешел на самые оскорбительные эпитеты, в бессильной ярости тряся кулаками перед лицом Харта. Харт же выслушивал ругательства, за каждое из которых честь мужчины требовала дать ответ, с безразличием человека, совершившего то, что считал правильным, и теперь готового к любым последствиям своего поступка. Клем спрыгнул с трона и положил Бойсу руку на плечо. — Остынь, Бойс. Не кипятись. Никто не смеет обвинять Харта в том, что он захотел отомстить. Что с тобой? Пожалел сиятельную чету? Любой из нас имеет право делать с аристократами и полицейскими все, что захочет. Тот круто развернулся и заорал: — Да, любой! Но, черт подери, не мы, не мы трое! Мне плевать на княгиню и сиятельного князя, я бы и сам их голыми руками разорвал. Но мы – вожди восстания, мы должны быть выше мести, выше своей шкуры! Мы должны быть чисты в своих намерениях, мы – несущие свободу народу Марранов! Он кругами заходил по комнате. — Скотина! Все испортил! Сейчас, утром, должен был быть суд над ними. Кровавый угнетатель и его погрязшая в роскоши жена. А сейчас что увидят люди, которые ждут суда? Избитого толстяка и обесчещенную женщину? Вот какие мы — освободители народа, освободители простолюдинов! Грязные убийцы и насильники! Подонок, мерзкая свинья! Обессиленный вспышкой гнева, он, впрочем, довольно быстро успокоился. — Надо придумать, что делать, парни. Времени мало — наши ждут. Харт промолчал, а Клем ответил: — Нужно выслать их из Долины и как можно скорее. Но так, чтобы они не вздумали жаловаться. Они могут собрать своих сторонников и попытаться вернуть власть. Бойс нахмурился, обдумывая данное предложение. — Да, но как это сделать? Харт откинулся на резном стуле: — У них же есть ребенок, дочь Лора. Скажите, что она будет жить в свободной стране и станет честной, трудолюбивой Марранкой. С ней будет все в порядке, если они переселятся в их любимые розовые дворцы у соседей и оставят нас в покое. Пока Лора будет у нас в руках, они не посмеют мутить воду. Бойс одобрительно кивнул: — Иногда и ты соображаешь. Конечно, история скверная, но придется поступить так. А народ пусть довольствуется судом над их прихвостнями.

Shadow: Всем большое спасибо за интерес к фанфику! Подкорректировала все главы с помощью моего бета-ридера _Ничья_ . Приятного чтения!

tiger_black: Shadow то есть это уже конец?..

Shadow: tiger_black нет, я имею в виду, что главы теперь грамотные и более удобны для чтения.

tiger_black: Shadow так вроде они и раньше такими были))

Shadow: tiger_black Это конечно мне льстит, но там были ошибки)))

tiger_black: Shadow некритичные, на мой взгляд, но такая тщательная работа с текстом всегда вызывает уважение)

Shadow: 14 Селина с трудом оттащила бесчувственного Рахема немного в сторону от смердящих тел, и, выпрямившись, беспомощно огляделась. Ей нужна вода, бинты, иголка, нужно что-то мягкое ему под голову подложить… Нужно было отнести Рахема в его шалаш, к родителям. Только там можно было обеспечить нормальный уход. Но вокруг не было ни одного человека, который бы мог ей помочь. С тревогой вглядываясь в посеревшее лицо любимого, Селина лихорадочно пыталась понять, опасна ли эта рана. С одной стороны, она слышала, что черепа Марранов более крепкие, чем у остальных жителей Волшебной Страны. Но, с другой стороны, и сила ударов, которые наносят Прыгуны намного сильнее и опаснее, чем любой удар других племен. Раздались зычные голоса – видимо, прибыли еще командиры, а, может, и кто-то более важный. Действительно – это был один из главных заговорщиков – Харт и с ним несколько Марранов. По видимому, они решили заняться ранеными. То, что сюда явился один из трех главарей восстания, подсказало девушке, что бунт закончился успешно, и теперь вся власть в руках простолюдинов. Харт начал давать распоряжения, подошли еще Марраны – уже простые солдаты, и начали помогать женщинам с перевязками, а также уносили некоторых раненых. «Он сможет мне помочь!» - Харт, Харт! – позвала Селина, с трудом проталкиваясь сквозь толпу женщин и воинов, окруживших бывшего полковника. Но он все-таки заметил девушку в розовом платье и, шагнув во вмиг расступившуюся толпу, крикнул: - Селина? - О, Харт, мне так нужна твоя помощь! Рахем… - Что с ним? - Она ранен… - Селина заплакала от волнения и неизвестности. – Он так и не приходит в себя… Его нужно отнести в безопасное место, а я… Она еще не договорила фразу, а Харт уже подозвал двух солдат, которые подняли Рахема и выжидательно взглянули на девушку, ожидая указания пути. Селина благодарно пожала руку зачинщику восстания: - Спасибо, спасибо тебе! - Не волнуйся, он очнется. Башка у него крепкая, - приободрил Марран Селину. «Какой хороший человек…» - подумала девушка о Харте, не зная, что это было совсем не так… … …Бывший князь Торн сидел сгорбившись, обхватив колени руками. Ему было холодно, а все тело болело. Эта страшная ночь продолжалась. Хотя он уже не мог точно сказать, была ли это еще ночь, или уже наступило утро. Он потерял счет времени. «Только бы не убили…» - думал князь, страшась того, что эта призрачная надежда, скорее всего не оправдается. Эти звери ненавидели его и теперь сила была на их стороне. Где-то там, в темноте, в дальнем углу лежала его жена, Юма. Она запретила ему говорить с ней и приближаться. Бывший князь поежился, отгоняя неприятные воспоминания. «Не подходи ко мне… Прочь… Это… Это ты виноват!» - рыдала Юма. «Все из-за тебя… Из-за твоих женщин… Ненавижу тебя!» Торн покусал губы. Из-за него… Она так не говорила, когда все было хорошо. Теперь же надо идти на что угодно, если будет шанс выбраться из этого кошмара живыми. Ох, если бы попался этот шанс! Может быть, среди этих мерзавцев найдутся разумные существа? Люди с мозгами поймут, что сохранив жизнь князю и княгине, они только выиграют. В конце концов Торн в долгу не останется. Безумная мысль о том, что может быть ему могут сохранить жизнь – иначе бы убили сразу – единственное, что поддерживало бывшего князя. Внезапно дверь с шумом распахнулась, и узники зажмурились. На пороге стояли Бойс и Клем. Бойс шагнул в камеру. - Итак, красавчики, пора на выход! – он швырнул в направлении Торна одежду простолюдинов – штаны и безрукавку, а также короткое платье. – Быстрее одевайтесь. Вам повезло – мы сохраним ваши жалкие жизни, и вы отправитесь в изгнание. Живее, до полудня вы уже должны быть в стране Болтунов. Бывший князь не верил своим ушам – его молитвы всем возможным богам оказались услышаны. Только бы это оказалось правдой. Он приблизился к Бойсу, чтобы поцеловать его руку, и тот брезгливо отпрянул. - Спасибо… Спасибо… - залепетал Торн, поспешно раздеваясь и пытаясь влезть в неподходящие ему по размеру штаны простолюдина. – Ох, милостивый… простите, не помню вашего имени… Эти вещи… Боюсь, я в них не влезу. - Ты прекрасно во все влезешь, когда по твоей спине прогуляется моя дубина, - раздраженно проговорил Бойс, беспокойно оглядываясь по сторонам. Время шло, и нужно было спешить. - Где моя дочь? – раздался испуганный, но полный достоинства голос бывшей княгини. – Где Лора? Что вы с ней сделали? И что мы должны сделать для того, чтобы вы нас отпустили? Какова ваша цена? Бойс усмехнулся. - Наша цена? Мы отпускаем вас живыми, потому что мы великодушны. Мы не хотим начинать нашу новую жизнь с казней. Вы должны как можно скорее уйти из нашей свободной теперь страны и никогда не возвращаться. Если вы попробуете вернуться – вам не будет пощады. - Мы не вернемся, будьте уверены, - быстро затараторил Торн, но Юма подошла ближе и спросила еще раз: - Но а как же моя дочь? Где Лора? – Она с надеждой стала всматриваться в безразличные лица победителей. – Она ведь была во дворце, вы наверняка видели ее! - С вашей дочерью все в порядке, она жива и невредима, - ответил Бойс. – Мы не трогаем детей, они не отвечают за преступления своих родителей. Было бы жестоко лишать ее светлого будущего, которое ждет каждого честного Маррана. Вы покинете нашу долину, а она будет жить в новом, справедливом обществе, будет усердно трудиться для процветания нашего народа. Юма отступила на шаг, еще не вполне осознавая сказанное. - Но, подождите… Вы не можете быть настолько жестокими. Она же… Она же маленькая девочка, ей всего пять лет. Ох! Она, наверное, страшно испугалась, звала маму… А сейчас она одна среди ваших солдат… Прошу вас, заклиная вас всем святым, что у вас есть… Дайте мне или умереть рядом с ней или взять ее с собой! Я не могу уйти без своего ребенка! Можете делать со мной все, что угодно, но не разлучайте нас! Несчастная женщина подошла ближе, пытаясь найти в глазах своих врагов хоть каплю сострадания. На мужа она не оборачивалась – он внезапно стал ей противен из-за трусости и беспомощности. - Пожалуйста… Ведь у вас тоже есть дети… - умоляла бывшая княгиня. Бойс сухо ответил: - Замолчи, женщина. Ни ты, ни твой муж не имеете права ничего требовать от угнетенных. Да, у некоторых из нас есть дети. Мой сын заболел от истощения, и я не знаю, выживет он или нет, даже если он начнет нормально питаться. Так что не пытайся меня разжалобить предполагаемыми слезами твоей здоровой и сытой дочери. Вам сохранили жизнь, постарайтесь прожить ее остаток честно, хоть и не в нашей стране. Юма опустила голову, понимая, что все уговоры бесполезны. Как во сне она надела короткое платье простолюдинки. Ее тюремщики не отвернулись – вдруг она попытается сбежать? Женщина усмехнулась, разве это первое унижение? Плененная княжеская чета и четверо солдат для их охраны быстро вышли из здания тюрьмы и, окольными дорогами пошли к границе долины. Отряд шел по узкой тропинке, вокруг простиралось кольцо гор. Юма взглянула вверх – поднималось всегда жаркое солнце, ласково грея щеки, ветер трепал волосы. Перед глазами поплыли картины событий этой ночи. Страшные минуты наедине с озлобленным победителем, вечная разлука с дочерью… Странно… Всего за одну ночь жизнь стала слишком невыносимой. Но есть много способов покончить со всем одним махом. Юма в последний раз оглянулась на родную землю – туда, где начиналась новая жизнь и где осталась ее маленькая дочь. Наверное, она, Юма, тоже виновата в том, что пользовалась всей этой роскошью, не пыталась ничего изменить, не думала о страданиях других людей, просто плыла по течению. И за это теперь предстоит отвечать. Но это все так жестоко... Женщина сделала несколько быстрых шагов в сторону и, раскинув руки, будто собираясь взлететь, шагнула в пустоту. … Селина сидела около Рахема, голова которого была теперь аккуратно перевязана зелеными бинтами – остатками ее платьев из Изумрудного города. Рядом сидела мать Рахема, стиснув руки на коленях. Селина пыталась поить любимого специальным отваром, который, по утверждениям старой Марранки был лечебным. Но Рахем так и не приходил в себя. Тревожные мысли сжали сердце девушки будто холодная рука. Сейчас, когда они, наконец, свободны, наконец-то могут жить и работать для себя, наконец-то могут смело глядеть в будущее… Сейчас, когда они победили… Неужели именно сейчас тот удар окажется роковым? - Очнись… Ну, пожалуйста, очнись… - Селина посмотрела на восшедшее солнце, на новый день – без князя и знати. – Ведь я делала это ради тебя… Все эти ужасы… Делала ради нашего малыша, ради нас… Я пошла твоей дорогой. Теперь все позади, и мы будем счастливы… Только, пожалуйста, открой глаза… Слезы струились по ее лицу и, закрыв глаза, она услышала шепот: - Почему ты плачешь? Девушка, вздрогнув, открыла глаза и чуть заметно улыбнулась: - Просто так.

Глория Джюс: Мда, к сожалению, среди мужчин действительно встречаются такие, которым наплевать на чужих детей. Некоторым, как ни прискорбно, и на своих... Не все такие, конечно, много и хороших, и это прекрасно, но всё же больше и чаще брошеных детей жалеют женщины. Впрочем, этих революционеров можно понять - Лора ведь дочь их главных врагов, с кем они боролись, и для них естественна безжалостность к княжеской семье, включая даже и ребёнка.

Shadow: Глория Джюс Я тут провожу аналогию с Французской революцией, насколько я помню был такой эпизод, когда аристократка (по-моему даже королева) просила не разлучать ее с сыном, а революционер сказал, что его ребенок умер от голода.

tiger_black: Юму даже жалко. Но что же она такая несообразительная - ведь в Розовой стране они могли попросить Стеллу вмешаться и уладить это.

Shadow: tiger_black Ну вообще "эффект фей" я старалась не задействовать, потому что, например, Стелла не могла не видеть того, что Урфин прям армию собрал и пошел завоевывать всю ВС. Она сидела спокойно и ничего не делала. Как и Виллина, кроме совета ничего не смогла сделать..



полная версия страницы