totoshka: Как показывает практика это один из самых (если не самый) популярный персонаж, особенно среди подросших поклонников сказок А.М.Волкова. О нем пишут фанфики, о нем спорят, да и вообще разговоры о нем влезли практически во все темы, вот я и подумала, что надо бы выделить отдельную тему для такой личности. ************************* 1 часть темы - здесь: http://izumgorod.borda.ru/?1-10-0-00000103-000-0-0 2 часть темы - здесь: http://izumgorod.borda.ru/?1-3-0-00000050-000-0-0 3 часть темы - здесь: http://izumgorod.borda.ru/?1-3-0-00000107-000-0-0 4 часть темы - здесь: http://izumgorod.borda.ru/?1-3-0-00000117-000-0-0
Железный дровосек: Siverius пишет: Просто обычные брови выразительней в плане мимики, больше эмоций можно передать))) Ну ну, как же
Siverius: Железный дровосек пишет: Ну ну, как же Нет, правда)) Я пыталась его со сросшимися бровями изображать - лицо выходило статичным... Да и потом, у меня такие брови вызывают ассоциации исключительно с гастарбайтерами, а Урфин всё же - фигура иного масштаба))) Может, если меня попросят изобразить его именно со сросшимися бровями, я так и сделаю, но лично мне эта деталь не кажется такой уж существенной. Да и упоминается вроде бы не так часто (если вообще упоминается)
Железный дровосек: Siverius пишет: (если вообще упоминается) Один раз точно.
Siverius: Железный дровосек пишет: Один раз точно. А в какой имнено книге? А то, возможно, это чисто видение Владимирского... для придания лицу дополнительной угрюмости.
Железный дровосек: Это в тексте. Кажется, УДиЕДС.
Siverius: Железный дровосек пишет: Это в тексте. Кажется, УДиЕДС Даже если так... думаю, после всего, что с ним творили на иллюстрациях, это такая фигня, что к этому едва ли стоит придираться)) Тем более, что брови как были густые, так и остались))) А с раздельными бровями лицо реально выразительней становится (что для моих заказчиков, к примеру, немаловажно) Он же у меня, всё-таки, не кавайный мальчик))
Лайла: Железный дровосек пишет: Это в тексте. Кажется, УДиЕДС. А по-моему, в ОБМ. Когда Тим его первый раз видит.
Donald: Лайла, вы ошиблись. Тим замер на месте. В зал вошел Урфин Джюс. Мальчик узнал его по пышной одежде, по косматым черным бровям, злобному взгляду. Урфин Джюс был один. И Тиму пришла в голову дерзкая мысль одним махом покончить с владычеством Урфина в Волшебной стране. Ни слова о сросшихся бровях. Если и было такое, то в другом месте.
Железный дровосек: Лайла пишет: А по-моему, в ОБМ. Когда Тим его первый раз видит. Тогда два раза - я ОБМ не читал.
саль: Было и о сросшихся. Но вообще-то вся внешность в тексты Волкова перекочевала из иллюстраций. Он его описывает в поздних книгах, а каким его видел изначально, можем и не узнать. Вероятно Волков и сам забыл, как представлял себе Урфина.
Железный дровосек: саль пишет: Было и о сросшихся. Но вообще-то вся внешность в тексты Волкова перекочевала из иллюстраций. Таки самопротиворечивое предложение.
саль: Я имел в виду конкретно Урфина.
Лайла: Железный дровосек пишет: Тогда два раза - я ОБМ не читал. Могли бы и прочитать, между прочим)) Хотя бы ради матчасти)
Железный дровосек: саль пишет: Я имел в виду конкретно Урфина. Я тоже.
Ellie Smith: Siverius пишет: Урфинистка А мы то думали кто ты, блин... Огненная богиня Марранов, ага
Siverius: Ellie Smith пишет: А мы то думали кто ты, блин... Огненная богиня Марранов, ага Я извиняюсь, но может, хватит уже этого дешёвого троллинга? Это даже не смешно.
саль: саль пишет: В 4 книге сказано, что после низвержения Урфин испытал вечный позор, легче которого смерть. В 5 книге про то же место говорится - душу Урфина жег невыносимый стыд. Если кто-то мне скажет, что это одно и то же, с таким человеком мне будет больше не о чем разговаривать на эту тему. И ждет ответа. И тишина. Почему-то на конкретное обращение к текстам никто не хочет отвечать. Стало быть, нечем крыть, игра окончена. Хорошо, я готов подвести итог. Описаны два разных человека, два разных характера. А поскольку имя одно, то один из этих людей лишний. Спор лишь о том, какой именно. Я считаю, что Урфин Второй – лишний, поскольку у Урфина Первого, как у персонажа, гораздо больше чего наделано в жизни. (и заслуг перед страной кстати больше). Поэтому я и отрицаю Второго. Но кому-то этот второй за что-то нравится. Поэтому им не остается ничего другого, как отрицать Первого. Но нельзя же выбросить целых две книги. Остается утверждать, что Первого никогда и не было, всегда был Второй. И он, так сказать, если очень-очень разобраться, просто не мог делать ничего плохого. Это только кажется, что делал. А на самом деле это так…, допустимые слабости очень хорошего дяденьки. Ну, хотелось человеку показать себя миру, он и пошел немножечко, завоевал городок-другой. Только-то. Но ведь он же за всё потом попросил прощения! Как же не простить такого замечательного человека. Мало ли кто не спотыкался в молодости. Вот это-то оправдание задним числом и доказывает в первую очередь, что такой хороший человек, так хорошо описанный автором в лице Второго, не мог совершить поступки совершенные Первым. Иначе, зачем выдумывать эти оправдания Две зеркальные точки зрения. Одна стоит на симпатии к людям хорошим, другая на понимании необходимости существования людей плохих. (Волк нужен вольному овечьему стаду, он уничтожает больных и слабых. Если же вдруг откуда-то с неба свалится противоестественный волк, который предпочитает есть траву, то овцы такого даже примут жить вместе с ними. Но от этого волка не будет бедным овцам никакой пользы. Разве что приятная компания. Правда, сами овцы от непонимания будут думать иначе. А вот при рассказе о таком дружелюбном волке кто-то вообще может подумать, что в овечьем стаде должны жить и все другие волки. Почему же волка - и нельзя переделать в овцу? Разве волк – злодей, он же тоже в душе хочет быть добрым, надо только, чтобы он это понял. Видно не для нас сказано: «Как волка не корми,…»?)
саль: А теперь обещанное. Его образ и его развитие Урфин дважды брал власть над Изумрудным городом. Чем второй раз отличался от первого и изменился ли к этому времени сам Урфин? Прежде всего – сложнее был путь, которым Урфин достиг власти. В первый раз он воспользовался нежданно доставшимся волшебным средством, и от него требовалось только желание, последовательность и усердие. Во второй - пришлось прибегнуть к изворотливости, обману, вероломству, немалой изобретательности, умелому манипулированию чужими настроениями. И вообще, действовать не наобум, а с тщательной разведкой и подготовкой. Расчетливее и осмотрительнее построена военная кампания, первый удар нанесен по главной силе – Железному Дровосеку, после чего Изумрудный город был обречен. Иными словами – перед нами действия гораздо более зрелого и опытного деятеля. Что теперь можно сказать о самих его намерениях. В первый раз Урфина больше занимала внешняя сторона, которую он потом и воплощал по мере возможности – увидеть себя на троне, устроить торжественную коронацию с оркестром, разбогатеть, насладиться пышными титулами, выдать себя за могучего волшебника. Интересовали ли его любовь и признание новых подданных? Несомненно. Он демонстрирует всем своё великодушие по отношению к побежденным Страшиле и Дровосеку. Готов принять на службу Дин Гиора и Фараманта и вообще всех желающих. Стоило Элли заявить, что ее ягоды для Урфина, ее тут же беспрепятственно допускают во дворец. Для недовольства Урфина было достаточно оснований – он не может понять, почему горожане любили его предшественника, слабого правителя Страшилу, искренне почитали грозного волшебника Гудвина, а ему, не обидевшему ни одного жителя, взявшего город фактически только демонстрацией силы, в их сердцах не нашлось места. Даже после пира с мышами и пиявками. В конечном счёте, он должен был прийти к выводу, что раз любви нет, придётся обойтись без нее. Это не основание для отказа от власти, титулов, завоеванных владений. Но изумрудогородцы сравнялись теперь в его мнении с презираемыми им жевунами, которые также, несмотря на собственное ничтожество, наотрез отказываются признавать его очевидное превосходство. (второй единодушный приход на службу бывших его распорядителей не произвел на Урфина никакого впечатления) Во второй раз повзрослевшему Урфину уже достаточно фактической власти, он как бы пришел взять уже ему принадлежащее. Нет сообщений, что он снова снял с башен все изумруды и спрятал их в кладовой, он не выдумывает себе в ИГ новых титулов и не играет в таинственное сверхъестественное могущество (наоборот, без шумихи отказывается от звания Огненного бога). Собственно говоря, это у него уже позади - торжественное воцарение, слава чудотворца, даже преданность подданных – всё это свершилось в долине марранов. То есть он легко и бескровно получил фактически всё, чего хотел – власть, признание, божественные почести. Что же погнало его в военный поход? На это были две причины. Первая, что Страшила и Дровосек, о которых, как о соперниках на власть, перед первым походом он почти не думал, стали теперь его личными врагами. (на этот раз он сажает их в подвал, тем самым обрекая на быструю, но естественную смерть ) Унижение от свержения и пленения слилось в его памяти с триумфальным воцарением ничтожного Страшилы, абсолютно недостойного доставшейся ему по капризу судьбы власти. Все достоинства соперника воплотились в единственном – дружбе с девчонкой Элли. И ненависть Урфина распространилась теперь и на всех жителей, которые с таким ликованием славили его счастливого соперника. Ненависть, вытеснившая уже сложившееся презрение. Согласиться с тем, что Страшила, отвоевавший трон чужими руками, занял его по праву, Урфин никак не мог. Конечно Железного Дровосека, могучего богатыря, он презирал гораздо меньше. В общем-то главным образом за его дружбу и любовь к Страшиле. Чувства, доселе совершенно чуждые Урфину и с его точки зрения бессмысленные и вредные, несомненно, бесили его вдвойне. Но силу он уважал. Вторая причина – в марранах. Парадокс в том, что военный поход после воцарения Урфина не только отвечал его первоначальным замыслам, но и одновременно оказался самым очевидным выходом из сложившейся острой ситуации. То есть он устраивал обе стороны: и недовольных марранов, и жаждущего реванша Урфина. Из доверчивых обманутых простаков, под стать жевунам, признавшим Гингему и изумрудогородцам, признавшим Гудвина, они превратились в его искренних сторонников. То есть, они не покорились Урфину, они его поддержали, оставшись в сущности своей народом свободным. Урфин видел, марранами можно манипулировать, но силой или страхом их сломить нельзя. Поход начался якобы потому, что его хотел Урфин. Но на самом деле, попробовал бы он его не объявить. Таким образом, Урфин оказался между двух огней и стал заложником им же созданных обстоятельств. Сам того не желая, рассчитывая получить только тупых свирепых воинов, дуболомов в живой плоти, Урфин на самом деле нашел народ, близкий себе по духу – сильный, гордый и не избалованный судьбой. Марраны были скоры на расправу, бесцеремонны, варварски безжалостны к побежденным, но одновременно незлопамятны, терпимы и отходчивы, спаяны крепкой дружбой и семейными привязанностями. Падкость на чужое добро была у них сродни детской непосредственности, у них загорались глаза на всё новое, яркое и непривычное, но также легко происходило и расставание. Любопытство заменяло корысть и стяжательство. Урфин называл их в торжественных обращениях – дети мои. Но он и чувствовал себя среди марранов, как взрослый среди беспокойной ребятни. Воплощая свои завоевательные замыслы, заботясь о боеспособности армии, он поневоле заботился и о благополучии своих подчиненных. Опекал их, оберегал, наставлял уму-разуму. Он им был действительно нужен. Без него они не только не взяли бы Изумрудного города, но и просто-напросто лишились жизни и свободы. И эта невольная забота пробудила в Урфине то, чему казалось, вообще не было ходу – иное отношение к окружающим людям. Живя среди марранов, волей-неволей уважая их силу, бесстрашие, боевой дух он расстался с представлением о других, как о полных ничтожествах. Над марранами можно было снисходительно потешаться, но плевать себе в лицо они бы не позволили. И униженно ползать на коленях перед Огненным богом тоже бы не стали. Это был народ примитивный, но независимый и гордый не меньше самого Урфина. Потому-то гнев марранов, свое второе изгнание и унижение, Урфин должен был принять, как заслуженное. Испытать не только злобу от позора, но и горечь. И на этот раз понять, что не злая судьба и несчастливые обстоятельства посмеялись над ним, а он сам, по недомыслию, разрушил завоёванное собственными руками. В отличие от Чарли Блека, поведшего Мигунов в поход против дуболомов, его нынешние неуважаемые противники о наступлении против марранов и не помышляли. Они наглухо заперлись в Фиолетовом дворце и только усиливали его оборонительные укрепления. А марранов в последний поход погнали страх и нерасчетливость самого Урфина. И этого тоже нельзя было не признать. Здесь корни переоценки Урфином, как окружающих людей, так и самого себя среди них. Отсюда и приговор самому себе – дожить жизнь отшельником, не ввязываясь больше ни в какие авантюры. И на этом в развитии его образа стоило поставить красноречивую точку. Кстати, отношение его к счастливым соперникам, Страшиле и Дровосеку должно было остаться весьма прохладным. И это так. Он не послал им весточку, что появилась колдунья, собирающаяся завоевать страну. Он не поспешил с риском для жизни в Изумрудный город, подобно Борилю и Робилю, открыв способ очистки от Желтого тумана, а только нехотя снизошел, в ответ на дружественный жест Страшилы. Он вынужденно признал одно из достоинств соперника, но забота о нем его былого врага внутренне была ему неприятна. А превращать бывшего завоевателя и отшельника в рождественского деда, дарящего детям веселые игрушки и угощающего их сладостями – нелепость и насмешка над образом. Говоря высоким языком – низведение сложного душевного пути к дешёвому конфузу, говоря ещё короче – примитивизация проблемы до норм детского сада. Детишкам тоже трудно объяснить, что если лекарство горькое, оно от этого не перестаёт быть полезным.
Ellie Smith: Siverius пишет: Я извиняюсь, но может, хватит уже этого дешёвого троллинга? Это даже не смешно. Нет здесь никакого троллинга, а уж тем более дешёвого) Я думала, что ты как обычно будешь шутить в ответ. Но кажется я ошиблась... Не могу же я не прокомментировать.
Солнечный Зайчик: саль саль пишет: И тишина. Почему-то на конкретное обращение к текстам никто не хочет отвечать. Стало быть, нечем крыть, игра окончена. - Не стоит быть таким суровым к Вашим оппонентам. У них просто может не быть в данный момент времени для ответа Вам. И кстати, Вы сами тоже весьма неохотно отвечаете на поставленные Вам вопросы. саль пишет: В 4 книге сказано, что после низвержения Урфин испытал вечный позор, легче которого смерть. В 5 книге про то же место говорится - душу Урфина жег невыносимый стыд. - Тут Вы немного искажает информацию, не знаю, сознательно ли. В первый момент, когда Марраны выясняют, что их обманули, Урфин испытывает страх. Сердце Джюса бешено колотилось в груди, его терзал невыносимый страх. Беглецу чудилось, что в спину ему со свистом летит туча камней, что его настигают озлобленные мстители с тяжелыми дубинками в руках... О позоре речь идет чуть позже, когда он понимает, что за ним никто не гонится. Но ни один Марран не двинулся в погоню за низверженным божеством. Вслед ему неслось громовое: - Обманщик! Лгун!.. Презренный клеветник!.. Фальшивый бог!.. Все было кончено. Мудрый Карфакс не ошибся в своем предсказании. Все его покинули, и даже верный Топотун куда-то скрылся. Позор, вечный позор, легче которого смерть... О «невыносимом стыде» вообще говорится, когда Урфина уже выгнали. Ни Марраны, ни Мигуны не хотели смерти обманщика, они просто прогнали бывшего Огненного бога со свистом, с криком, с насмешками. От страха до стыда вполне логичная эволюция чувств, человека, осознавшего, что люди его победившие оказались намного великодушнее, чем он сам. саль пишет: Остается утверждать, что Первого никогда и не было, всегда был Второй. И он, так сказать, если очень-очень разобраться, просто не мог делать ничего плохого. Это только кажется, что делал. А на самом деле это так…, допустимые слабости очень хорошего дяденьки. Ну, хотелось человеку показать себя миру, он и пошел немножечко, завоевал городок-другой. Только-то. Но ведь он же за всё потом попросил прощения! Как же не простить такого замечательного человека. Мало ли кто не спотыкался в молодости. - Простите, а Вы можете процитировать у кого из Ваших оппонентов Вы это прочли? Подробный разбор второй части будет чуть позже.