Форум » Конкурсы и фесты » Vote: Конкурс "Жизнь после канона" » Ответить

Vote: Конкурс "Жизнь после канона"

Donald: В конкурсе приминает участие 4 рассказа. Два остальных сняты авторами из чувства самосохранения. Голосование продлится до 14 декабря, 18:00 по мск. Итоги конкурса прошу подвести Лайлу. [off]Я с форума ухожу. [/off] Итоги голосования: Дни и ночи, дни и ночи... - 6 голосов Один плюс один - 4 голоса Элли - 4 голоса Вечные путешественники - 2 голоса

Ответов - 70, стр: 1 2 3 4 All

Donald: Билет №2 - медведь Топотун. Автор Чарли Блек. Один плюс один Я ступаю неторопливо по жёлтой кирпичной дороге. Впереди чеканит шаг непобедимая армия Урфина Джюса — пять взводов отборных деревянных солдат. Все они боятся меня. Недаром. Ведь я могучий лесной зверь. Я бурый мохнатый медведь. Я Топотун! И топот моих тяжёлых лап вселяет почтение в сердца деревянных людей. Хотя есть ли у них сердца? Какая разница. Есть или нет. Я легко поставил на место самого генерала. Вот что главное. Повелитель доволен мною. Отныне никто не посмеет перечить великому Урфину Джюсу! * * * — В самом деле, прелюбопытный документ, — Кастальо пробежал глазами свиток. — «Указ о престолонаследии». Хм, хм... Буквы вкривь и вкось... — Он торопился, — пояснил гном Лориньо. — В уголке дата, видите? Мы сверили с летописью. То был его последний день в Изумрудном городе. Вернее ночь. Ну как последний? Потом, конечно, он вернулся — под конвоем. А ещё через восемь лет... Впрочем, вы знаете. Но та ночь и вправду была последней перед наступлением. Наутро армия отправилась в поход, сражаться с восставшими Мигунами. Кастальо терпеливо выслушал молодого гнома, затем почесал переносицу. — Да-да, эпоху ту я помню хорошо... Но сам указ... — Об этом я и толкую! — воскликнул Лориньо. — Трое преемников. Двоих мы нашли. Кастальо перечитал документ. «УКАЗ о ПРЕСТОЛОНАСЛЕДИИ Мы, могучий король Из.гор. и Вол.стр., Урфин I, объявляем нашу кор.волю: 1. В случае нашей преждевременной гибели в предстоящем сражении, с учётом отсутствия в наличии прямого наследника, трон Из.гор. и всей Вол.стр. переходит в безраздельное владение прославленного генерала Лана Пирота. 2. В случае гибели также и оного, трон и т.д. наследует гл.гос.расп. Энкин Плед <зачёркнуто>, Флед <зачёркнуто>, Руф Билан. 3. В случае гибели или измены гл.гос.расп-ля, престолонаследником объявляется мишка <зачёркнуто>, блюститель гос.спокойствия медведь Топотун. Сим удостоверяю <каракуля>, 117-го дня 1-го года новой эры». — Как вы объясняете помарки в столь важном документе? — полюбопытствовал Кастальо. — Все эти «Плед»-«Флед», зачёркивания, сокращения... Лориньо пожал плечами: — Бессонные ночи, усталость... В ту пору Урфин трудился допоздна, иной раз засыпал прямо за рабочим столом или у верстака. Должно быть, сей указ как раз и составлялся на грани между явью и сном. А переписать его наутро уже не было времени. Кастальо задумчиво покивал. — Так в чём же ваше затруднение? Лориньо вздохнул и принялся объяснять всё сначала: — Страшила Мудрый поручил нам составить Коронную книгу — «Властители Волшебной страны и их наследники». В последние полвека во многих уголках нашего необъятного государства менялась власть, шли войны, революции... Чехарда фей, правителей, королей... Мы справились с задачей. С кем только мы не беседовали. Виллина, Стелла, лисий король Тонконюх, королева Рамина... Мы говорили с Ружеро. С превеликой осторожностью опросили перевоспитанных королей-рудокопов (впрочем бестолку, они всё равно ничего не помнят). Мы побывали у Марранов. Клем, Бойс и Харт дали нам совместную аудиенцию. Больше того, сам свергнутый князь Торм, живущий затворником уже три года, сделал для нас исключение и поведал немало пикантных фактов о жизни Марранского государства, а в особенности о новых властях. Боюсь, как бы теперь их с Юмой затворничество не превратилось из добровольного в вынужденное. Мы дошагали до владений Уорры, оттуда в Голубую страну... Прем Кокус, Урфин Джюс, наместники Кабр Гвин и Энкин Флед... Наш скорописец имел честь говорить и с вами, быть может помните, полгода назад... Затем Таррига, Карфакс, вдова Аррахеса, змеиный царевич... Ясное дело, трое друзей Элли — Страшила, Железный Дровосек, Смелый Лев. Их заместители — Дин Гиор с Кагги-Карр, Лестар, Большой Тигр... — Хватит, хватит, — добродушно махнул рукой Кастальо, не в силах прервать скороговорку гнома. Но Лориньо не так просто было остановить. — ...Мы собрали воспоминания очевидцев о Гингеме, Бастинде и Гудвине. К получившемуся фолианту толщиной в тысячу страниц мы приобщили жизнеописание Арахны, рискнув убрать оттуда наиболее выразительные эпитеты. Кастальо слегка покраснел. Как-никак, биографом Арахны был он сам. — И вот, — продолжал Лориньо, — когда наш труд был практически окончен, мы отыскали этот свиток. Что делать... Бумага с печатью, пренебречь ею мы не вправе... Это полноценный ерундический документ. — Юридический, — поправил Кастальо. — Точно, — кивнул молодой гном. — И вот мы отправились к Лану Пироту, поговорили с Биланом, добавили две вставные главы. Но Топотун? Где его искать?? В указе он значится третьим номером, по должности — блюститель государственного спокойствия. И снова странность: в реестре государственных должностей времён Урфина Первого нет такого звания... А сам медведь, похоже, исчез бесследно... — Вашу трудность легко разрешить, — улыбнулся Кастальо. — Вы, конечно, слышали о чудесном ящике Стеллы? Волшебный телевизор в мгновение ока покажет вам Топотуна, где бы тот ни был. — Об этом я и хотел вас просить, — вежливо поклонился Лориньо. ...И вот, гномы приникли к чудесному ящику. Волшебные слова сказаны, просьба показать Топотуна озвучена. Однако стекло экрана осталось серым. Кастальо нахмурился. — Одно из двух, — молвил он. — Либо медведь в темнице, либо погиб. — Быть может, он скрылся в Пещере? — предположил Лориньо. Кастальо задумчиво покивал: — Возможно всякое. Но если ваш Топотун жив, похоже он нуждается в помощи. Тут дело поважнее Коронной книги. Если могучий медведь попал в беду, наш долг спасти его. А если к этому причастны злоумышленники, нам следует изобличить их и обезвредить, пока они не натворили новых бед. * * * Я вижу: впереди Железный Дровосек. Он строен и силён, как раньше, но сейчас в его руках нет топора. Дровосек корчует пни. Топор лежит поодаль. Что мне топор? Ведь я медведь, да непростой: меня не сокрушишь ударом, как моих лесных сородичей. Я, можно сказать, неуязвим. Вот только... мне немного жаль Дровосека. Конечно, он слезлив, как все эти несчастные Жевуны, но в его упорстве есть что-то достойное уважения. Как он корчует эти пни — методично, упрямо, самозабвенно. А как он обращался с топором! Пусть это мелочь, но я всегда уважал тех, для кого топор не просто инструмент. Да. Для моего повелителя топор — средство общения с миром. Топор — способ сказать миру «нет». Дровосек из той же породы, хоть этого не сознаёт. Но довольно рассуждений! Урфин Джюс должен вернуть себе власть. Это важнее всего. А потом, много позже, в зените могущества, всё станет по-другому. Наступит время, когда не будет нужды нападать из-за угла, тайком. И чтобы это время скорее пришло, я должен сейчас завладеть топором Дровосека... * * * — Постойте, почтеннейший! Могу я с вами поговорить? — Брысь, старикашка! Ты мерзок! — И всё же! Ведь речь не обо мне. Я, к слову, совсем ещё молод, — Лориньо покраснел от обиды, но чувство долга велело ему продолжать разговор. — Молод? Ха-ха! А борода зачем? Слёзы утирать? Да такая длинная! Дай-ка дёрну! — Стойте, стойте! Почтеннейший Эот Линг, у меня к вам важное дело. — Подёргать дашь за бороду — тогда я тебя слушаю. Если нет, проваливай. Лориньо набрался терпения. — Хорошо, один раз разрешаю, но только... Ай!! Да не сейчас! Сначала ответь на мои вопросы, потом подёргаешь. Клоун состроил рожицу. — Ууу... Вопросы ещё! Ну давай, спрашивай, старикашка. — Дело в том, что я разыскиваю медведя Топотуна. Он служил твоему хозяину, Урфину Джюсу. Я проштудировал мемуары Урфина вдоль и поперёк. Топотун, как и ты, упоминается там несколько раз. Вплоть до главы, где Марраны свергают огненного бога. На этом все упоминания кончаются. Ваши с Топотуном следы теряются, дальнейшая судьба неизвестна. Но тебя я нашёл, хоть и пришлось прошагать аж до Жёлтой страны, расспрашивая птиц и мышей. А Топотун... пропал бесследно. Ты ведь хорошо его знал, правда? Скажи мне, куда он направился? Вы начали путешествие вместе? Где вы расстались? Когда? — Топотун-стрекотун! Не знаю никаких Топотунов. Давай бороду, не то укушу за нос! Лориньо побледнел от досады. — Пойми! Медведь попал в беду! Даже волшебный ящик не может его найти! Неужто тебе не жалко своего былого товарища? Или вы враждовали? Может это ты... э... помог ему исчезнуть? — Чегоо? Да ты в своём уме, старикан? — Признавайся! Ты погубил Топотуна?! — Да за такую наглость... Ах, что тут говорить... Амм! — Ой! О-ё-ёй! — То-то же! Будешь знать! А теперь топай отсюда! Топотун бородатый! * * * И вот повелитель снова у власти. Блеск изумрудов, почести... Счастлив ли он? Чувствую, нет. Величие, право миловать и казнить, возможность оставить свой след в истории. Всё это есть. Но... Такое величие унизительно. Казнить приходится чаще, чем миловать. А след получается больно уж грязный. Не лучше ли было пройти по жизни бесследно? Кто знает... может ещё не поздно. Людская память недолговечна. Я чувствую их ненависть. Ненависть и разочарование. Меня тоже ненавидят. Они считают, что я такой же. Что я мечтаю о казнях и славословиях. Они не понимают меня. Они не понимают повелителя. Даже самые близкие смотрят косо. Филин Гуамоко вообще не замечает моего присутствия. Он смотрит только на повелителя и видит в нём только самое скверное. Что ж, филина это радует. Пусть порадуется. Столько лет отсутствовал, а теперь опять здесь, пожинает чужие лавры. Нечего сказать, верный слуга. А клоун Эот Линг? Уж тот бы меня искусал, догадайся он о моей тайне. Но куда ему! Он-то верен взаправду, да только есть вещи повыше его скудного разумения. Урфин Джюс не так прост. И самое сокровенное доверяет только мне. Мне одному. * * * — Что же вы сразу ко мне не обратились? — спросил Урфин. — Я бы развеял все ваши тайны. Лориньо вздохнул: — Мы, гномы, читали ваши мемуары. После вашего исправления там нет ни слова о Топотуне. Мы решили, что вы больше с ним не встречались. Джюс поднял глаза к небу. Взор его затуманился. — Топотун покинул меня. Это правда, — сказал он. — Эот Линг тоже пропал. Но это совсем другой случай. В мемуарах всего не напишешь. Есть вещи, о которых знаю я один. Впрочем, нет. Их знаем мы с Топотуном. Больше никто. Но раз уж вами движет долг, вы получите ответ на свои вопросы. Идёмте. Лориньо почесал в затылке перевязанной рукой. Речь Урфина мало что прояснила. — Кто это вас так покусал? — усмехнулся Джюс. — Да так, пустяки, — смутился Лориньо. — Один невоспитанный молодой человек показал зубы. С нами, гномами, ещё не такое случается. Знаете ведь, лесные зверушки... вам они кажутся забавными. Мы им тоже, к сожалению. — Да уж, — посочувствовал Урфин. — С невоспитанными и зубастыми сладу нет. По себе знаю. Многих таких я повидал. Жаль, что воспитанием их занимался я сам, а не Топотун. У медведя получилось бы лучше. Говоря так, Урфин Джюс провёл гостя на задний двор, где имелся вход в погреб. Джюс отомкнул замОк, распахнул дверцы. Из погреба дохнуло сыростью с лёгким привкусом гнили. Лориньо поёжился. — Да вы спускайтесь, бояться нечего, — подбодрил гнома Урфин. — Там у меня картошка сушится, отсырела под дождём. Вы же хотели побеседовать с Топотуном? Тогда вперёд! Гном осторожно принялся спускаться по лесенке в черноту погреба. Хозяин шёл следом. — Нельзя ли зажечь какой-нибудь свет? — робко попросил Лориньо. Голос его, против воли, дрогнул. — Хотя бы маленькую свечечку, а? — Нет, — сурово сказал Урфин Джюс. Затем, помолчав, добавил: — Топотун теперь боится света. Не любит его. При свете он не станет разговаривать. — Н-ну, л-ладно, — пробормотал, запинаясь, Лориньо. Он добрёл до последней ступеньки, наощупь повёл руками и шагнул в сторону. Урфин Джюс закрыл за собой дверцы погреба. Тьма сделалась кромешной. «Теперь по крайней мере ясно, отчего телевизор его не показывает», — подумал Лориньо, стараясь не споткнуться об увесистый тюк на полу. — Садитесь где-нибудь, — бросил Джюс гостю. — Усаживайтесь на мешок с картошкой, их тут полно, и задавайте вопросы. А ты, Топотун, отвечай! В голосе Урфина послышалась едва заметная усмешка, но Лориньо не успел задуматься о том, что это значит, ибо в ту же минуту раздался глуховатый бас: — Спрашивайте, почтенный гость! * * * — Что ж, позвольте последние пару вопросов, — к концу беседы Лориньо осмелел и, даже несмотря на окружающую тьму, почувствовал себя вполне уверенно. — Итак, вы говорите, что служили хозяину верой и правдой. Почему же вы покинули его в трудный час, когда рухнула разом власть огненного бога, пошли прахом надежды, мечты? Куда вы исчезли? Где странствовали? И давно ли вернулись к своему повелителю? — Ваш вопрос... — начал было Топотун и запнулся. — В нём ошибка. — Где? — удивился Лориньо. — Я не покидал повелителя, — сказал Топотун. — Я всегда был с ним. — Вы последовали с ним в изгнание? — ещё больше удивляясь, спросил гном. — Но разве не филин Гуамоко...? — Гуамоко тут ни при чём, — пробасил медведь сердито. — Я не уходил от хозяина. Скорее уж он ушёл. Не от меня — ото всех. Я был с ним до последнего часа. Я остался с ним после. И сейчас я по-прежнему с ним. Лориньо вытаращил глаза (впрочем, в темноте этого никто не заметил). — Ничего не понимаю! — пробормотал гном. Медведь фыркнул. — Можно сказать, я хозяина проглотил. Съел. — Как??! — Лориньо похолодел от ужаса. — Вы... вы шутите? В голосе Топотуна послышалась насмешливая нотка. — Шучу, конечно. Не бойтесь. Никто никого не ел. Большего сказать не могу. Но для вашей книги этого хватит. — Что ж, спасибо за беседу, — растерянно молвил Лориньо, вставая. — Спасибо, Топотун, — добавил Урфин Джюс, за время разговора не проронивший ни слова. * * * Выбравшись из погреба, Лориньо с удовольствием вдохнул свежий воздух, оглянулся по сторонам. Яркое солнышко, голубое небо, зелень кустов в отдалении. А что там наболтал этот странный медведь — неважно. В Изумрудном городе Кастальо как-нибудь разберётся. Главное — книга закончена. Задание Страшилы Мудрого выполнено. Можно с чистым сердцем отправляться в обратный путь. Урфин Джюс напоследок пригласил гнома в дом, угоститься малиновой настойкой. Но Лориньо, потоптавшись из вежливости у порога, предпочёл отказаться. Очень уж ему хотелось покинуть скорей это странное место и его странных обитателей. Гном так торопился попрощаться, что даже споткнулся о коврик у порога и чуть не расквасил себе нос. Поднимаясь, Лориньо присмотрелся к коврику пристальнее и насторожился. — Простите, — обратился он к Урфину. — Что это у вас такое? — А, это, — Урфин беспечно махнул рукой. — Шкура моего ручного медведя, издохшего пятнадцать лет тому назад. Всё никак не соберусь её подштопать. Лориньо поднял изумлённый взор: — Так сколько же у вас было медведей, почтенный Урфин Джюс? Сколько? Два? Может быть, три? Ответа гном не дождался. * * * Три? Ха! Я всегда был один. Он тоже один. Но и вместе мы не вдвоём.

Donald: Билет №3 - Элли. Автор Септима-8. Элли Сейчас Элли Смит, или мисс Элинор Смит, её жизнь уже не казалась серой. Она раскрывала перед своими учениками увлекательные миры знаний и погружалась в эти миры сама. Теперь Элли могла чаще, чем в детстве, совершать путешествия – не в Волшебную страну, а по разным городам и штатам. И даже один раз всё-таки поплавала с дядей Чарли, только не далеко, в пределах Американского материка: миссис Смит взяла с брата слово, что ни на какой Куру-Кусу он девчонку не повезёт. Только всё остальное время протекало медленно и монотонно. И не до скуки было – дел много, – и есть рядом любящие родные люди, а… чего-то не хватало. Элли очень жалела, что Страж Ворот не застал её, когда прилетал в Канзас последний раз. Он приносил с собой дух Волшебной страны, не давал детским приключениям превратиться в сон. Так же, как и Кагги-Карр, и дракон Ойххо. А теперь, чтобы они прилетели, в Волшебной стране должно опять что-то произойти. Нет. Такой ценой не нужно. Пусть там никогда ничего плохого не происходит. Элли было уже двадцать пять лет. Романтических привязанностей у неё не было. Когда ей говорили, что пора замуж, она отшучивалась в ответ, что выйдет замуж только за человека, похожего на Фреда. Энни, которая уже начала встречаться с Тимом и вместе с ним ждала, когда они наконец достигнут совершеннолетия, порой становилось неловко, что она счастлива, а сестра одинока. Но Элли только улыбалась и говорила, чтобы та не беспокоилась. Близких друзей у неё не было тоже. Казалось, это место в её сердце навсегда занято тремя разными, причудливыми существами. И о них Элли готова была часами слушать рассказы младшей сестры: та ведь видела друзей спустя годы после их встречи со старшей. Но Энни не могла проводить с сестрой все свободные вечера, потому что ей надо было видеться с Тимом. И Элли часто уходила одна в канзасскую степь, когда занятия в школе заканчивались, планы были составлены, а тетради проверены. Степь была пустой и, казалось, конца-края не имела. Этим она иногда невольно напоминала Великую пустыню. Там Элли доставала из кармана зелёные очки, подаренные Фарамантом, надевала их и вглядывалась вдаль. И вспоминала, вспоминала… Возможно, через столько лет было бы трудно держаться за эти воспоминания детства. Но все эти слёзы, страх за друзей, ощущение надёжного плеча рядом, радость, единство бесследно не прошли, – значит, всё равно держалась бы. Эти зелёные очки – единственный оставшийся ей кусочек Волшебной страны, где живут те, кто ей дорог. Элли каждый день заходила к Тотошке и разговаривала с ним. Пёс был уже совсем старый, почти не видел и не слышал, на чёрной шерсти была седина. Но он тоже всё помнил. Даже вилял хвостом, когда Элли называла Страшилу, Железного Дровосека, Смелого Льва и остальных друзей. И тогда ей становилось радостно, что он её понимает. Так радости и соединялись в её жизни: радости настоящего и остатки радости прошлого, которые она тщательно хранила. Они связывались самим желанием их соединить – и в то же время пониманием, что это невозможно. Тем сильнее воспоминания действовали. Элли тихим вечером сидела рядом с сараем и гладила задремавшего старого Тотошку. Солнце клонилось к закату, но девушка смотрела не на запад, а на восток. К ней подошла Энни. Несмотря на поразительное внешнее сходство, заметное и при разнице в десять лет, держались и одевались сёстры по-разному. Элли теперь носила мягкие длинные платья и шляпки (и сейчас была в зелёном), заплетала косы; пятнадцатилетняя Энни, подросши, предпочитала полуприлегающую одежду для верховой езды и убирала волосы, чтобы не мешались. Элли подняла голову и улыбнулась сестре. – А где Тим? – Он придёт скоро. Я его послала помочь папе в поле. – Тим хороший парень. – Это-то я знаю, что он хороший. Уши только ему надрать надо!.. Но ты… – Энни присела рядом с сестрой. – Если бы нашёлся такой добрый парень и для тебя… А то знаешь, мне как-то неловко за своё счастье. Особенно когда я вижу, как ты сидишь одна, такая задумчивая. – Энни, перестань! – воскликнула старшая сестра. – Тебе не за что винить себя. Энни внимательно посмотрела на неё. – Я же знаю, о чём ты думаешь, когда сидишь вот так, одна. – И о чём? – спросила Элли, глядя прямо перед собой. – И зелёные очки Фараманта надеваешь, когда думаешь, что тебя никто не видит. Да что это за предсказание такое! – не выдержала девушка. – Мы уже сколько раз говорили об этом, – рассудительно напомнила Элли. – Рамина предотвратила бы это, если бы могла. А вместо меня отправилась ты. Знаешь, я рада, что как бы передала тебе это по наследству. Мои мечты не пропали. – Элли задумчиво обхватила руками колени. – Помнишь, мне снился сон, как меня несла большая птица? А этот сон сбылся у тебя. – Элли улыбнулась. – Ты о Карфаксе? – рассмеялась Энни. – Действительно, получается, что сбылся. Но – я не ты, хотя и очень похожи. Если у меня есть приключения, это не значит, что их больше не должно быть у тебя! Погоди, – горячо добавила она, видя, что Элли собирается что-то сказать. – Когда Фредди попал в Волшебную страну уже взрослым, мне до боли захотелось, чтобы и ты побывала там опять! Лицо Элли стало грустным. Эти разговоры между сёстрами повторялись часто, и было тяжело, но в то же время, как ни странно, хорошо – ведь они говорили про Волшебную страну. – Ты же знаешь, милая Энни, мне нельзя больше в Волшебную страну. И против этого ничего не поделаешь. – Погоди, – опять сказала Энни. – Ведь предсказание Виллины не сбылось в точности: не Гудвин Великий и Ужасный вернул тебя домой, а волшебные серебряные башмачки. Может, есть способ обойти предсказание Рамины? – Ты знаешь, сколько раз я думала об этом? – И все мы. Энни посмотрела на серебряный свисточек королевы полевых мышей, который до сих пор продолжала носить на шее, и задумалась: «А что если найти башмачки и в них вернуть Элли в Волшебную страну? Или можно придумать ещё что-нибудь… Чего мы с Тимом уже только не придумали. И Элли никогда ни на что не соглашалась». Раздумье сестёр прервал шум, их накрыла гигантская тень. Девушки подняли головы. На траву спускался, махая огромными кожистыми крыльями, знакомый дракон. Сёстры вскочили. Сердце Элли затрепетало… Из кабинки быстро вылетела чёрная птица и кинулась к девушкам. За ней по лестнице спустились Страж Ворот и худой старик с длинной седой бородой, в котором сёстры узнали Ружеро. – Фарамант! Ружеро! – радостно воскликнула Энни, горячо обнимая их. Тут появился довольный и сияющий Тим. – Вот, встретил по дороге, – зачем-то сказал он. Элли уже плакала от радости, гладя перья довольной Кагги-Карр. Слёзы лились и лились, не переставая, облегчая сердце. – Фея Элли… – тихо сказал Фарамант, и от этого обращения Элли заплакала ещё сильнее. – Дитя моё… не плачь, – произнёс Ружеро, смотря на неё добрым взглядом. – Мы все очень рады вновь видеть тебя. Элли обняла их, не переставая плакать. Потом побежала к Ойххо, который радостно забил чешуйчатым хвостом, и обняла его голову. Мудрый ящер явно помнил её. Точно так же он смотрел на неё давным-давно. Элли то казалось, что это было только вчера и она всё ещё маленькая девочка, то – что всё было во сне и сейчас исчезнет. Но они не исчезали. Пока. Элли была благодарна им за это. За то, что они связали дорогое прошлое с реальным настоящим, между которыми, казалось, была пропасть. Энни и Тима мучило любопытство: что же такое опять случилось в Волшебной стране? И почему прилетел и Ружеро? В его возрасте должна быть действительно важная причина отправляться в такой далёкий путь. Но, глядя на растерянную Элли, они не спрашивали вслух. – Госпожа Элли, – почтительно и взволнованно сказал Фарамант, – в этот раз мы прилетели за вами. Элли, побледнев, оперлась на руку младшей сестры. – Трижды Премудрый Страшила закончил постройку школы и с готовностью напоминает вам о своём приглашении. – Он на самом деле надеется… – прошептала Элли. – Славный, милый Страшила… – Всё уже готово, – продолжал Фарамант, – мы ждём только учительницу. Страшила Мудрый, Железный Дровосек ждут вас, а Смелый Лев мечтает увидеть вас хотя бы раз. – Я очень благодарна вам всем за приглашение, милые мои друзья, – дрожащим голосом ответила Элли. – Спасибо, что по-прежнему помните и любите меня. Но я не могу отправиться с вами. – Но мы все ждём вас… И там будут учиться даже дети Смелого Льва, дети из разных народов Волшебной страны. Страшила Мудрый до мелочей позаботился, чтобы вам во всём было удобно. Железный Дровосек так волнуется, что ему пришлось насыпать в сердце новых опилок. И остальные ваши друзья, даже Урфин Джюс, – мы все ждём вас! – Сестра, прошу, не вздумай отказываться, – решительно сказала Энни. – Вы знаете, почему я не могу полететь! – воскликнула Элли. – Я вас никогда не забываю, люблю. Но я не могу полететь с вами. – Элли, – сказал Тим, – мы с Энни никогда не смиримся, что вход в Волшебную страну заказан именно тебе. – И я для того и прилетел, чтобы тоже уговорить тебя, дитя моё, – сказал Ружеро. – Все эти годы люди, которым ты сделала столько добра, мечтают увидеть тебя снова. Неужели наша миссия напрасна? – Но ведь дело не во мне! – ответила девушка. – Предсказание Рамины… – Я тебе уже сегодня напоминала о предсказании волшебной книги Виллины, которое сбылось не так, – сказала Энни. – Возможно, если мы найдём серебряные башмачки и поговорим с Раминой, ты сможешь вернуться. Несмотря на такую необычность идеи, друзья совершенно серьёзно ухватились за неё как за единственную возможность. – А искать мы будем всей страной, перероем всю Волшебную страну, Великую пустыню и даже Кругосветные горы! – горячо воскликнул Фарамант. – Энни, ты подала блестящую мысль! И нам поможет волшебный ящик! – И Рамина тебя любит, так что без проблем! – тут же с энтузиазмом подхватил Тим, для которого слова Фараманта были как огонь на порох. – Я… – начала Элли, готовясь возражать, но её перебили. – Мы все надеемся от всей души! Твои родственники, друзья, население всей Волшебной страны. И даже Кагги-Карр взволнованно каркала и то хлопала крыльями, то прижималась к Элли. – Как я вас люблю… – прошептала девушка, зарыдав. – И поэтому тебя любят все твои друзья, – сказала Энни. Элли подошла к Фараманту. – Я согласна лететь… – Ура! – хором закричали Энни и Тим, а Ружеро сказал им: – Вы тоже отправляйтесь с нами, друзья мои, ваша поддержка и помощь очень пригодятся Элли. – …Но, – добавила Элли, – только до Кругосветных гор. И там я увижусь с Раминой.

Donald: Билет №5 - Тим О"Келли. Автор Annie. Вечные путешественники - Волшебная страна – это, конечно, чудесно, но все эти фантазии пора прекращать, - решительно заявила миссис Маргарет О’Келли. – Ты уже совсем взрослый, а всё о чём-то мечтаешь, придумываешь… Кто отцу помогать будет? Да и о будущем подумать пора. - А что о нём думать? – буркнул сын. - Учиться надо… Профессию какую-нибудь приобрести. Ладно мы-то, в наше время учиться трудно было, но перед тобой все дороги открыты… Станешь инженером, вон как Фред Каннинг, хотя бы в такой глуши жить не будешь, - сдержанно сказала Маргарет. - Я не хочу быть инженером. - А кем тогда? Уважаемая профессия. Умом ты, слава Богу, не обижен, если только не забиваешь себе голову волшебными приключениями… - Я хочу стать путешественником. Может быть, моряком, мне Чарли Блек уже предлагал, - беспечно отозвался Тим. - Это ещё зачем? – вознегодовала мать. – По целому году на землю не ступать, семьи не видеть! Ещё всякие бури, штормы и всё такое. Погибнешь – и не будут знать где. Нет уж, и не мечтай даже. Тим надулся и молча уткнулся взглядом в стол. Дальние путешествия были его мечтой, к тому же он уже имел опыт в Волшебной стране, а дядя Чарли – дядя сестёр Смит – уже пообещал ему, что «вот подрастёшь – и возьму тебя прямо матросом». Было это, правда, пять лет назад, Тиму тогда было только двенадцать, но он не верил, что это были пустые слова. И тут вдруг такое препятствие. - Может, хотя бы Энни на тебя повлияет, - продолжала рассуждать Маргарет. – Она девочка разумная… Тим усмехнулся про себя. Маргарет, конечно, знала его подругу не хуже, чем её родная мать… Но не с ними Энни делилась своими фантазиями и планами, не с ними проводила целые дни напролёт, болтая обо всём на свете. Нет, лучше всех девочку знал Тим. И отлично знал, что Энни та ещё авантюристка. Поэтому, когда он на следующий день поделился с ней своими переживаниями, она сказала явно совсем не то, что хотелось бы Маргарет: - Жалко, что девочек на корабли не берут. Хотя я бы, наверное, по морю плыть побоялась… - Ты должна сидеть дома, - снисходительно объяснил Тим. – Заботиться о детях и поддерживать домашний уют. Сейчас ему было восемнадцать, но он всегда был выше Энни почти на голову, и сейчас опять смотрел на неё сверху вниз. За те годы, что прошли со времён их путешествий в Волшебную страну, он мало изменился – стал выше, шире в плечах, голос приобрёл «взрослые» басовитые нотки, но и только. Глаза по-прежнему блестели в поисках приключений, кулаки готовы были отстаивать честь свою и подруги перед кем угодно, а на лице сохранилась та же беззаботная улыбка. Энни надулась. - Ну как всегда. Всё самое интересное тебе! - Конечно, - охотно согласился Тим. – Вплоть до попадания в плен. Энни помрачнела, но решила сделать вид, что не поняла намёка. Ведь когда-то в плен к Пришельцам попала именно она… хотя Тим её спасал, так что опять нечестно! - Тем более. Зачем тебе вообще становиться моряком? Путешествовал бы по суше. Тим поморщился. - По суше я уже напутешествовался. - Извини, но два моряка в одной семье – это уже слишком, - сердито заметила Энни. – Я дядю по пять лет не вижу, и не настроена ещё и тебя… - Три, - перебил её Тим. - Что? - Три моряка в одной семье. - А кто третий? – с изумлением спросила Энни. - Джим Талл, кто же ещё. Ты что, не знаешь? – теперь удивился Тим. Джим Талл был чуть старше Элли, он жил когда-то на одной из ближайших ферм и одно время тоже плавал где-то юнгой, а теперь переехал в тот же город, где Элли была учительницей. Энни растерянно поморгала глазами. - Элли тебе не рассказывала? Я слышал от родителей. Джим Талл сделал ей предложение, а она ему отказала. Сказала, что ей сейчас совершенно не хочется выходить замуж, потому что она не хочет тратить свою молодость на кастрюли и пелёнки… - хмыкнул Тим. – Но, учитывая упрямство Джима… Энни недоверчиво смотрела на него, а потом махнула рукой: - Учитывая упрямство моей сестры, он уговорит её не раньше, чем к сорока годам. Тим пристально посмотрел на подругу: - Надеюсь, ты не пойдёшь по её пути? Энни закатила глаза. Тема эта между ними никогда не обсуждалась. Не было смысла. Тим и Энни были лучшими друзьями, сколько себя помнили. Лет до семи ровесники шёпотом спрашивали их – по отдельности каждого – поженятся ли они, когда вырастут (и они отвечали «да»). В начальной школе их поддразнивали традиционным «жених и невеста!». В средней томно и насмешливо закатывали глаза за их спиной, а под конец учёбы оно уже всем надоело, и на неразлучную парочку перестали обращать внимание. Всё равно ведь ясно, что поженятся, это даже не обсуждалось. И они сами это не обсуждали, учитывая, что они были практически неразлучны с того дня, как Энни исполнился год (тогда Тима впервые привели к ней на день рождения). Так что вопрос был излишним. - И всё равно, - сказала Энни. – Быть моряком… Это же опасно всё-таки. - Ага. А мы, можно подумать, опасностей в жизни не видели, - хмыкнул Тим. – Не пытайся меня отговорить, я всё уже решил. - Эгоист, - снисходительно бросила девушка. Тим с тоской вспомнил то время, когда Энни была очаровательной приветливой девчушкой в красном платьице, вежливой, слабенькой и беззащитной, и он кулаками доказывал всем, кто хотел дёрнуть её за пышные бантики, что этого делать нельзя. Теперь Энни не носила бантиков, к тому же с годами у неё исчезли веснушки (хотя выглядела она всё равно чуть младше своего возраста). И не то чтобы она стала сильной и грубой, но язычок заострился точно. Впрочем, как и у Тима. - От эгоистки слышу! Я не намерен сидеть на одном месте. После того, сколько мы повидали… Неужели тебе так нравится целыми днями наблюдать одно и то же? Здесь ещё ладно, но в городе – это ведь сплошные дома, камень и пыль. Энни отвернулась и тихо сказала: - Я не в город хочу. Я хочу в Волшебную страну. Тим изумлённо посмотрел на неё. - Зачем? – недоумённо спросил он. – Чего мы там не видели? - Много чего! – рассердилась девушка. – Мы туда приходили и уходили! Ну, познакомились мы там с кем-то. Ну, посмотрели кое-что! Но… это было как-то… поверхностно. Тим пожал плечами. - Энни, мы живём здесь. Раз нас туда больше не зовут, значит, мы там больше не нужны. Они бы позвали, если бы что-то случилось. - Ага, можно подумать, мы только и должны, что спасать их от всяких бед! Почему нам нельзя там просто жить? – с отчаянием спросила Энни. Тим растерянно смотрел на подругу. - Я не знаю. Но ведь мы сами не оставались. Мы же сами всегда хотели домой. Да и потом… ну зачем нам жить там? У нас есть свой мир, и он не менее интересен, чем Волшебная страна. Энни упрямо прикусила губу. - Да, я понимаю. Но я хочу туда. Когда-нибудь. Всё равно когда. Ты как Элли – она тоже так говорит, но я ей не верю! Нам никто туда вернуться не запрещал. Тим пожал плечами. - Ну и хорошо. Кто знает, может, ты и права. Вдруг и в самом деле вернёмся туда когда-нибудь. Но сначала я хочу узнать наш мир. Всё-таки мы здесь родились. Он помолчал и добавил: - К тому же в Волшебной стране нет моря… Энни сочувственно посмотрела на него. - Я понимаю. – И вздохнула: - Не могу только понять, что ты в этом море нашёл. Тим засмеялся. - А в нём не надо ничего находить. Что люди друг в друге находят? Ничего особенного, каждый человек похож на других. Так и с профессией. Главное, чтобы хотелось делать именно это дело… - А не боишься, что после первого же шторма расхочется? – усмехнулась Энни. - Нет, не боюсь. Если всего бояться, то лучше действительно сидеть дома, - спокойно объявил Тим. – Но мы-то дома не сидели. Мы уже опытные путешественники. Были, есть и будем.


Donald: Билет №6 - Железный Дровосек. Автор Лайла. Дни и ночи, дни и ночи... «Сегодня хороший день. Светит солнце, и тепло. Я выворачивал камни из земли и дробил их. Теперь их гораздо меньше. Скоро здесь будет проложена дорога. Когда дорога будет проложена, Мигуны смогут свободно ходить по ней в Изумрудный город и не сбиваться с пути. Когда мы с Элли, Страшилой и всеми остальными возвращались из владений Бастинды и хотели дойти до Изумрудного города, дорога нам бы очень помогла. Но дороги тогда не было, и Элли пришлось вызывать летучих обезьян. Теперь обезьяны никому не нужны их помощь обычно не требуется. Но они всё равно наши друзья. Завтра я буду дробить камни в другом месте, дальше на север. А за сегодня больше ничего не случилось. Но я буду записывать всё, что придёт в голову, чтобы научиться писать как следует». Темнота и тишина. Ночь. Интересно, почему все люди спят ночью, а не днём? Почему не бывает, что одни так, а другие иначе? Никогда раньше не задумывался над этим. Если б можно было сейчас поговорить с кем-нибудь… Всё-таки на бумаге мысли выражаются совсем не так. Не знаю, почему. «Сегодня я дробил камни на территории ближе к северу. Их там гораздо больше, потому что людей проходит гораздо меньше. А может, как раз наоборот. Страшила бы сумел всё это обдумать и найти верное решение, а я не умею. Но надеюсь, сейчас это не особо важно. Мы виделись со Страшилой примерно месяц два месяца назад. У него много дел. Я бы тоже хотел уметь придумывать дела. Он ждёт послания от наших друзей Арзаков и думает, как можно усовершенствовать винтитовки из Большого мира. Кажется, это слово пишется так, но точно я не помню. Он хочет, чтобы винтитовки могли делать что-то полезное. Я думаю, он придумает. Ещё я заметил один очень большой камень. Он глубоко закопан в землю, и я не смог его вывернуть. Попробую завтра». Наверно, это нормально – постоянно бодрствовать, чтоб все дни сливались в один, без промежутков. Страшила живёт точно так же, и его, кажется, всегда устраивало… Почему же я никак не могу привыкнуть? Дело времени? Но прошло уже… не помню даже. Много. Всё кажется, что я забываю что-то, что должен сделать или сказать… Почему? Как будто это лучше сделать не сегодня, а завтра, чтобы успеть всё обдумать… Но сегодня по-прежнему длится. «Камень не получилось вывернуть. Я долго копал землю вокруг него, но он уходил всё глубже и глубже. Наверно, с ним бы справился Тилли-Вилли. Или отряд дуболомов. Но это не настолько важно, чтобы звать их. Тем более, я по-прежнему верю, что справлюсь. Ах да. Сегодня по-прежнему очень хорошая погода». Странно, я ведь не могу стареть? Такое чувство, как будто… не знаю, как будто моё время уходит. День сменяется днём, люди – людьми, угроза – угрозой… Всё движется, куда-то бежит. А я стою на месте. Да хотя бы малыш Тилли. Прошло уже столько лет, что новые силы приходят нам на смену, а я всё тут же, я застрял в этом бесконечном единственном дне, и сколько бы ни заходило солнце и ни спускалась темнота, потом отступая вновь, я не могу сдвинуться с места. Я как заржавелый… Почему я не пишу об этом? Почему всегда какую-то ерунду? Столько усилий тратится на то, чтоб вывести на бумаге буквы и собрать их в слова, что на какие-то мысли меня уже не хватает. Всё уходит на то, чтоб предложения были осмысленными и связанными друг с другом. Интересно, как люди умудряются объясняться в письмах? «Сегодня шёл несильный дождь, поэтому с утра я не выходил из дворца. Зато сразу после пошёл на то самое место и всё-таки вывернул из земли этот злосчастный камень и раздробил его. Это потому что после дождя почва размягчилась. А потом я увидел радугу. Она красивая. (Рисунок радуги над пустой каменистой местностью, довольно выразительный). Когда я был обычным человеком, я тоже считал, что она красивая. Но, наверно, тогда я понимал это лучше. Нет, понимаю я и сейчас. Но тогда всё же было по-другому. (густо зачёркнуто что-то неразборчивое) Этого я объяснить не могу». Хочется заснуть. Нет, я совсем не устал, я никогда не устаю. Просто хочется закрыть глаза и отключить окружающий мир на какое-то время. Но он всегда здесь, всегда вокруг… И он… странно, но он ненастоящий. То есть, я понимаю, конечно, что это я ненастоящий. Но кажется, что если бы можно было прервать всё это, чтоб потом наступил новый, следующий день, чтоб сделать этот прыжок… Может быть, я проснулся бы тем, кем был всегда. Настоящим. Воспоминания… Нет, они не причиняют мне беспокойства. Лучше бы причиняли. Я всё помню, но одновременно не помню ничего. Как будто чужая память. Как будто это было с совсем другим человеком. Кто я? Что делаю здесь? И какое отношение имею к тому, другому человеку? Я постоянно что-то упускаю, не могу уловить что-то очень важное. Наверно… мне казалось… я надеялся, что когда Гудвин даст мне сердце, всё вернётся на свои места, я просто снова вспомню, как всё на самом деле, всё пойму заново. Но этого не случилось. Хотя я почти заставил себя поверить. Но этого не произошло. Просто тогда очень хотелось, чтоб произошло. Но я просто… железо… Хотя бы увидеть сон. Хорошо хотя бы увидеть сон. Мне кажется, я потерял что-то… «Сегодня снова хороший день. Светит солнце, и тепло».

Чарли Блек: Перевыложу свои отзывы (за вычетом двух исчезнувших фанфиков)... Интересная подборка)) Столько хороших рассказов! За который из них проголосовать — пока подумаю. А отзывы мои вот: Элли Душевная история на близкую мне тему. Трогательно. Немного не хватает концовки. Почему в качестве второго убеждающего прибыл именно Ружеро не очень понятно. Зато приятно, что автор сделал отсылку к сну Элли из ВИГа, сопоставив ему эпизод с Карфаксом. Напомнило фанфики Княжны Анастасии (Assa) — «Мечта» и «Такая судьба». Хочется верить, что всё у Элли получится, настоящее с прошлым сойдутся и протянут мостик в счастливое будущее. Вечные путешественники Тим в роли Сьюзен Пэвенси — это любопытно)) Написано бойко, живенько. Но в целом рассказ как бы ни о чём. Фактически это расширение уже знакомого диалога из ЖТ, предшествовавшего прилёту Ойххо; жаль однако, что в нынешнем фанфике до Ойххо дело так и не дошло. Зато порадовало упоминание кузнецовского канона — Джеймс Талл, моряк, будущий жених Элли)) Дни и ночи, дни и ночи... Прекрасная и грустная философская притча. Пожалуй даже не столько философская, сколько лирически-экзистенциальная, если так можно выразиться)) Жизнь в бесконечно растянувшемся единственном дне — впечатляет, тем более ничего похожего в ИГ-фанфикшене кажется ещё не было. Дровосек вызывает сочувствие. Большой камень вероятно что-то символизирует, но я не догадался, что именно. Обрамление рассказа фразами про хороший день напомнило жёсткую сатиру Хармса.

Чарли Блек: А вот уцелевший отзыв Саля: саль пишет: Впечатляет и сокрушает вся подборка, как на редкость единое целое. Шесть "смертей" на любой вкус. Не знаю, такова ли была задумка организатора, но авторы проявили чёткое единство. Правда, Дональд намекнул на маленький лучик возможного возрождения, и видимо не зря его рассказ попал на финальную позицию. А написано всё очень хорошо, я почти не нашёл, к чему можно придраться. Впрочем, это не моя тема.

tiger_black: Уважаемые авторы, уточните, пожалуйста, интересуют ли вас в отзывах замечания или лучше без них?

Чарли Блек: tiger_black пишет: Уважаемые авторы, уточните, пожалуйста, интересуют ли вас в отзывах замечания или лучше без них? Меня как одного из авторов интересуют, даже очень)

tiger_black: Чарли Блек спасибо))

tiger_black: Donald пишет: Лориньо пожал плечами: — Бессонные ночи, усталость... В ту пору Урфин трудился допоздна, иной раз засыпал прямо за рабочим столом или у верстака. Должно быть, сей указ как раз и составлялся на грани между явью и сном. тогда сначала вопрос. Речь о первом взятии ИГ. Урфин работал в мастерской дворца с деревянными помощниками, других свидетелей не было. Гномы тогда тоже были у себя - при Арахне. Откуда же они знают про бессонные ночи и прочее? Расспрашивали дуболомов? Но с чего?

tiger_black: Чарли Блек Да - ошибки нужны?

tiger_black: Еще вопрос. Donald пишет: Я проштудировал мемуары Урфина вдоль и поперёк. Топотун, как и ты, упоминается там несколько раз. Вплоть до главы, где Марраны свергают огненного бога. Какие мемуары имеются в виду? И ведь Марраны Урфина не свергали... я не знаю, как тут лучше сказать...

tiger_black: Donald пишет: Казнить приходится чаще, чем миловать. Джюс кого-то казнил? Это у вас АУ?

Чарли Блек: tiger_black, Спасибо за замечания) tiger_black пишет: тогда сначала вопрос. Речь о первом взятии ИГ. Урфин работал в мастерской дворца с деревянными помощниками, других свидетелей не было. Гномы тогда тоже были у себя - при Арахне. Откуда же они знают про бессонные ночи и прочее? Расспрашивали дуболомов? Но с чего? По тексту ЖТ у меня сложилось впечатление, что гномы незримо присутствовали по всей Волшебной стране, подслушивая, подсматривая и запоминая всё важное и интересное. Затем впечатления гномов заносились в летопись. И Волков даже допускает обмолвку, из которой можно заключить, что весь текст гексалогии - не что иное, как летопись гномов. Но, конечно, при таком подходе, возникает масса условностей, объяснимых только сказочным жанром. tiger_black пишет: Да - ошибки нужны? Если можно... tiger_black пишет: Какие мемуары имеются в виду? Действие фанфика происходит в постканоне, поэтому я допустил, что Урфин после эпохи ТЗЗ издал некий мемуар, как это свойственно многим историческим деятелям. Всё же его биография сильно переплетена с судьбами всей страны. tiger_black пишет: И ведь Марраны Урфина не свергали... я не знаю, как тут лучше сказать... Да, тут у меня видимо не очень точное слово... Джюс просто в одночасье утратил статус "огненного бога" в глазах Марранского народа. tiger_black пишет: Джюс кого-то казнил? Это у вас АУ? Скорее missing episodes, или как это по-правильному назвать... В общем, предположение, что власть Урфина над ИГ не была такой уж безобидной. Букве канона это не противоречит, равно как не противоречит и обратное. При этом я не подразумеваю, что казнь имеется в виду именно смертная. В частности, из ОБМ известно, что в Долине Марранов Урфин бросал недовольных в новенькую тюрьму. В принципе "казнить и миловать" может пониматься также как метафора наподобие "кнута и пряника".

tiger_black: Чарли Блек пишет: По тексту ЖТ у меня сложилось впечатление, что гномы незримо присутствовали по всей Волшебной стране, подслушивая, подсматривая и запоминая всё важное и интересное. угу. По стране. Но добрались ли они до мастерской Урфина в ИГ? Пару слов в текст бы - и никаких вопросов) Чарли Блек пишет: Действие фанфика происходит в постканоне, поэтому я допустил, что Урфин после эпохи ТЗЗ издал некий мемуар, как это свойственно многим историческим деятелям. Всё же его биография сильно переплетена с судьбами всей страны. Согласна насчет биографии, но то же самое - пару слов в текст. А то в каноне у него ни проблеска мысли на эту тему)) Чарли Блек пишет: Да, тут у меня видимо не очень точное слово... Джюс просто в одночасье утратил статус "огненного бога" в глазах Марранского народа. угу. И там еще не совсем в слове дело. Там меня весь абзац цепанул... но не пойму чем. ну кроме свержения... Чарли Блек пишет: При этом я не подразумеваю, что казнь имеется в виду именно смертная. нет, это слово - без уточнений - однозначно. Чарли Блек пишет: Скорее missing episodes, или как это по-правильному назвать... В общем, предположение, что власть Урфина над ИГ не была такой уж безобидной. Это АУ. Очень жаль, что шапок нет.

Чарли Блек: tiger_black пишет: пару слов в текст спасибо, учту на будущее)) tiger_black пишет: Это АУ Почему АУ? В каноне ведь не сказано, что Урфин этого не делал) На мой взгляд, тут в каноне белое пятно, которое каждый может заполнить по-своему...

tiger_black: Пока не все. [i] Какая разница. вопрос. знак. С кем только мы не беседовали. нИ (впрочем бестолку, они всё равно ничего не помнят). беЗ толку Наш скорописец имел честь говорить и с вами, быть может помните, полгода назад. после может запятая И вот мы отправились к Лану Пироту, поговорили с Биланом, добавили две вставные главы. неоправданный повтор Но если ваш Топотун жив, похоже он нуждается в помощи. после похоже запятая

tiger_black: Чарли Блек пишет: Почему АУ? В каноне ведь не сказано, что Урфин этого не делал) я имею в виду казни. Если речь о жестком правлении, включая казни - то Урфин ничего подобного не делал однозначно. Он даже против свергнутых правителей не предпринял ничего радикального. Башня и амбар, ага. Да с ним самим и его сторонниками собирались поступить жестче.

Чарли Блек: tiger_black пишет: я имею в виду казни угу, я тоже о них веду речь... tiger_black пишет: Если речь о жестком правлении, включая казни - то Урфин ничего подобного не делал однозначно. Это "дух" канона, а не "буква" (имхо). "Буквы" на сей счёт нет) Что касается свергнутых правителей, это не всегда показательно. С именитыми особами часто обходятся мягче, чем с простыми людьми, а с простыми мирными людьми - мягче, чем с "бунтовщиками" из числа тех же простых людей. К бунтовщикам (если такие были), меры могли приниматься суровые. Кроме того, Страшилу, Дровосека, Фараманта и Дина Гиора Урфин надеялся переманить к себе на службу. Хотя это с его стороны было наивно, однако таков канон. Ну и наконец, уничтожение Страшилы с Дровосеком Урфин тоже предусматривал (в УДиеДС). Осуществил бы или нет - неизвестно, ибо они успели бежать до конца отведённого срока.

tiger_black: Чарли Блек пишет: К бунтовщикам (если такие были), меры могли приниматься суровые. могли. Но бунтов там как раз не было. То есть в первом случае был, но успешный, а во втором не было. А обращаться слишком сурово с Марранами Джюс не мог себе позволить: он был один, а их много, и армия была нужна ему, а не им. Но это личные интерпретации. Хотя обычно ставлю АУ и при меньших расхождениях... но не суть) Что понравилось. Документ. Со всеми зачеркиваниями, сокращениями и прочим. Очень получилось живо и естественно, и по-Урфиновски)) Правда, не поняла, почему Флед оказался впереди Билана. Идея Коронной книги. Страшила горазд на выдумки) И что-то это мне напомнило...))) Размышления Топотуна о Дровосеке и топоре. Правда, показалась неправдоподобной жалость... но силу Топотун всегда уважал и сходство ЖД со своим повелителем подметил здорово. Не понравилось. Разговор гнома с клоуном. Клоун показался ООС, гном - не похожим на самого себя из начала фика. Да - и что все-таки произошло с медведем?



полная версия страницы