Форум » Библиотечно-Справочный раздел » УДиеДС-1961 - черновая редакция » Ответить
УДиеДС-1961 - черновая редакция
Чарли Блек: В архиве А. М. Волкова обнаружилась распечатка сравнительно ранней редакции УДиеДС: текст 1961 года. Эта редакция — черновая, она нигде не публиковалась. Стилистически она шероховата, содержит длинноты, местами повторы, неудачно выстроенные фразы. Но для поклонников Волковских сказок она может представлять интерес именно своей полнотой: хотя принципиально новых сцен в ней практически нет, но почти на каждой странице встречаются отдельные фразы, словосочетания, иногда даже абзацы, не вошедшие в книжную версию. Благодаря этому, УДиеДС-61 получается детальнее в мелочах, и в ней появляются некоторые логические связки, утерянные в книжной версии. Т.о., УДиеДС-61 полнее не только сокращённой версии сказки 1962–63 гг. из «Пионерской правды», но и книжной редакции 1963 года. На данный момент это самая полная версия текста. Отмечу, впрочем, что версия 1961 года — всё же не первая. Судя по дневникам Волкова, первый вариант сказки был написан в 1958 году, затем переработан в 1959. Но эти ранние редакции пока не найдены, так что нынешний вариант получается самым ранним из доступных. Оцифровывать текст по-настоящему я не возьмусь (слишком много хлопот), но буду понемногу выкладывать фотоснимки страниц со своими комментариями. UPD: Оцифровка от Annie в формате doc-файла: https://drive.google.com/file/d/1uABf6SkXdklxSmkMles8O2W8H9dCJfEg/view?usp=sharing
Чарли Блек: Примечательные моменты: - назначение чучела орла; - оригинальный цвет одежды Урфина; - опять ноги Гингемы.
Руслан: Спасибо огромное! Как-то в остальных версия я даже забывал, что под домиком так и остался труп Гингемы, а тут напомнили.
Sabretooth: Руслан на форуме где-то уже обсуждали, почему когда дуболомы в "Желтом тумане" подняли домик-фургон, под ним не оказалось скелета Гингемы. Так же исчез скелет Гуррикапа из ТЗЗ-82, хотя он есть в версии 1976 года. Еще обратил внимание на одну особенность Урфина - у него дома много вещей, напоминающих охотничьи трофеи: чучела орла и попугая, оленьи рога, шкура медведя (Топотуна).
Алена 25: Чарли, спасибо большое за распечатку книги)))
Руслан: Sabretooth пишет: у него дома много вещей, напоминающих охотничьи трофеи: чучела орла и попугая, оленьи рога, шкура медведя (Топотуна). Да, он вообще по современным взглядам выходит неформалом вроде гота - потому что подчеркнуто выбирает все мрачное. Даже ручного медведя завел, потому что при оживлении шкуры прямо думает "это ожила шкура моего ручного медведя" (а не, допустим, купленная). Жевуны про медведя тоже прекрасно знают, даже когда именно он издох, так что Урфин. видимо, с ним, словно с питбулем, еще и гулял, пугая односельчан.
Чарли Блек: Руслан, Алена 25, спасибо на добром слове ) Руслан пишет: Как-то в остальных версия я даже забывал, что под домиком так и остался труп Гингемы, а тут напомнили. В довоенных редакциях ВИГ тоже ноги Гингемы торчали ) К счастью, потом Волков их вычеркнул. Sabretooth пишет: обратил внимание на одну особенность Урфина - у него дома много вещей, напоминающих охотничьи трофеи: чучела орла и попугая, оленьи рога, шкура медведя (Топотуна). Где-то на форуме звучала гипотеза, что Урфин помимо прочих своих талантов (столяр, огородник, военачальник, король и т.д.) был ещё таксидермистом )
Чарли Блек: Примечательные моменты: - почему Урфин позволил себе наорать на филина; - идея извинений перед клоуном.
Руслан: У Урфина в этом варианте даже зачатки объективной оценки ситуации проступают. Где-то на форуме звучала гипотеза, что Урфин помимо прочих своих талантов (столяр, огородник, военачальник, король и т.д.) был ещё таксидермистом ) Вполне возможно. По крайней мере, он умеет освежевать пойманных животных - того же кролика. Кстати, я только сейчас понял, почему он тогда от Гуамоко прятался, раньше казалось - просто делиться не хочет. А дело-то в том рационе волшебников, который Урфин никак не хотел принимать. Выходит, филин у него в это время еще и личным диетологом был, постоянно надоедая "ешь пиявок"
Чарли Блек: Руслан пишет: Кстати, я только сейчас понял, почему он тогда от Гуамоко прятался, раньше казалось - просто делиться не хочет. Ну, вряд ли филин стал бы питаться кроликами :)
Чарли Блек: Примечательные моменты: - смысл фразы шкуры «всё-то ты хитришь, филин»; - нет воров в стране Жевунов; - почему шкура получила имя (феноменальное объяснение!); - попытка Урфина засеять живительное растение; - кого Урфин обозвал дубиной, болваном и дурачиной;
Sabretooth: Какие Волков убрал интересные моменты - например, обьяснение разного отношения к Урфину медведя и филина. А причина, по которой Топотун получил имя, очень веская
Руслан: Большое спасибо за новые отрывки. Жаль, что все это исчезло при переиздании - в этой версии многие моменты обретают больший смысл. Только вот интересно, а у Топотуна что, раньше имени не было? И Урфин, владеющий ручным медведем, так и звал его при жизни - эй, ты, медведь?
Sabretooth: Руслан возможно, что при жизни у медведя было другое имя, как раз очень длинное
Annie: Да-а, интересную вы вещь, Чарли, откопали )) С оцифровкой такого рода у меня есть один сравнительно несложный способ: берётся тот текст, который уже есть в цифровом виде (любая редакция), два текста внимательно сличаются и в файлик вносятся правки. Так я в своё время оцифровала ВИГ-39. И так я сейчас сделала за вечер сразу две главы по вышепредложенным фото, что и предлагаю вашему вниманию - фотографии хорошо, но вдруг и цифровой текст пригодится (Планирую доделать и третью главу) Урфин Джюс и его деревянные солдаты Часть первая Чудесный порошок Одинокий столяр Где-то в глубине необъятного северо-американского материка, окружённая обширной пустыней и кольцом неприступных гор, лежала Волшебная страна. Там жили добрые и злые феи, там разговаривали животные и птицы, там круглый год было лето, и под вечно жарким солнцем росли на деревьях невиданные плоды, а на лугах благоухали необыкновенные цветы. Юго-запад Волшебной страны населяли Жевуны – робкие и милые человечки, у которых взрослый мужчина ростом не превышал восьмилетнего мальчика из тех краев, где люди не знают чудес. Повелительницей Жевунов была Гингема, злая волшебница, обитавшая в глубокой темной пещере, к которой Жевуны боялись приближаться. Но среди них, ко всеобщему удивлению, нашелся человек, построивший себе дом неподалеку от жилища колдуньи. Это был некий Урфин Джюс. От своих добрых мягкосердечных соплеменников Урфин еще в детстве отличался сварливым характером. Он редко играл с ребятами, а если вступал в игру, то требовал, чтобы все ему подчинялись. И обычно игра с его участием оканчивалась дракой. Родители Урфина умерли рано, и мальчика взял в ученики столяр, живший в деревеньке Когида. Подрастая, Урфин становился неуживчивее, и когда изучил столярное ремесло, то без сожаления покинул своего воспитателя, даже не поблагодарив его за заботу. Однако, добрый ремесленник дал ему инструменты и все необходимое для начала работы. Урфин был стал искусным столяром, он и мастерил столы, скамейки, сельскохозяйственные орудия и многое другое. Но, как это ни странно, злобный и сварливый характер мастера передавался его изделиям. Сделанные им вилы старались боднуть своего владельца в бок, лопаты колотили его по лбу, грабли норовили зацепить за ноги и опрокинуть. Урфин Джюс лишился покупателей. Он стал делать игрушки. Но у вырезанных им зайцев, медведей и оленей были такие свирепые морды, что дети, взглянув на них, пугались и потом плакали всю ночь. Игрушки пылились в чулане Урфина, никто их не покупал. Урфин Джюс окончательно озлобился на соплеменников и перестал показываться в деревне. Он стал жить плодами своего огорода. В Волшебной стране урожаи можно было собирать трижды в год, и Урфин Джюс не голодал, но всё-таки сердился на весь белый свет, хотя по справедливости ему следовало винить во всём свой скверный характер. Одинокий столяр так ненавидел сородичей, что даже образом жизни и одеждой старался не походить на них. Жевуны жили в круглых домиках голубого цвета с остроконечными крышами и с хрустальными шариками наверху. Урфин Джюс построил себе четырехугольный дом, выкрасил его в коричневый цвет, а на крышу посадил чучело орла (оно кстати отпугивало птиц от его огорода). Жевуны носили голубые кафтаны и голубые ботфорты, а кафтан и ботфорты Урфина были оранжевого цвета. У Жевунов шляпы были остроконечные с широкими полями, а под полями болтались серебряные бубенчики. Урфин Джюс терпеть не мог бубенчиков, и ходил в круглой шляпе с узкими полями. Мягкосердечные Жевуны плакали при всяком случае, а в мрачных глазах Урфина никто никогда не видал слезинки. Прошло несколько лет. Однажды Урфин Джюс явился к Гингеме и попросил старую колдунью взять его в услужение. Злая волшебница очень обрадовалась: в продолжение столетий ни один Жевун не вызывался добровольно служить Гингеме, и все ее приказания исполнялись только под угрозой кары. Теперь у колдуньи появился помощник, с охотой исполнявший всевозможные поручения. И чем неприятнее были для Жевунов распоряжения Гингемы, тем с большим усердием передавал их Урфин. Угрюмому столяру особенно нравилось ходить по деревушкам Голубой страны и налагать на жителей дань – столько-то и столько змей, мышей, лягушек, пиявок и пауков. Жевуны ужасно боялись змей, пауков и пиявок. Получив приказ собирать их, маленькие робкие человечки начинали рыдать. При этом они снимали шляпы и ставили их на землю, чтобы бубенчики своим звоном не мешали им плакать. А Урфин смотрел на слезы своих сородичей и злобно хохотал. Потом в назначенный день являлся с большими корзинами, собирал дань и заставлял Жевунов отвозить ее в пещеру Гингемы. Там это добро либо шло в пищу колдунье, либо употреблялось на злые волшебства. Так и жили в одиночестве колдунья и её мрачный слуга. А потом Гингема погибла, и это случилось при очень странных обстоятельствах. Дело в том, что злая волшебница, ненавидевшая весь род людской, задумала его уничтожить. Для этого она наколдовала чудовищный ураган и отправила его за горы, за пустыню, чтобы он разрушил все города, все сёла и под их обломками похоронил всех людей. Но этого не случилось, и вот почему. На северо-западе Волшебной страны жила добрая волшебница Виллина. Она узнала о коварном замысле Гингемы и обезвредила его. Виллина позволила урагану захватить в канзасской степи только один маленький домик – фургон, снятый с колёс и поставленный наземь. По приказу Виллины вихрь принёс домик в страну Жевунов, сбросил его на голову Гингемы, и злая волшебница была раздавлена. К удивлению Виллины, которая явилась поглядеть, как подействовали её чары, в домике оказалась маленькая девочка Элли. Она вбежала за своим любимым пёсиком Тотошкой в домик как раз перед тем, как вихрь подхватил и понёс его. Виллина пожурила девочку за неосторожность и посоветовала ей идти за помощью в Изумрудный город – центр Волшебной страны. О повелителе Изумрудного города, Гудвине Великом и Ужасном, в народе ходили самые разнообразные слухи. Молва утверждала, что Гудвину ничего не стоит ниспослать на поля огненный дождь или наводнить все дома крысами и жабами. А потому о Гудвине разговаривали шёпотом и с оглядкой: вдруг волшебник оскорбится каким-нибудь неосторожным словом. Элли послушалась доброй феи и отправилась к Гудвину в надежде, что волшебник не так уж страшен, как о нём толкуют. Ей не пришлось встретиться с угрюмым столяром Урфином Джюсом. В тот день, когда домик Элли раздавил Гингему, Урфина не было возле колдуньи: он ушел по ее делам в отдаленную часть Голубой страны. Известие о гибели волшебницы вызвало у Джюса и огорчение и радость. Он огорчился при мысли о том, что потерял могущественную покровительницу, но рассчитывал возвыситься после её смерти. В окрестностях пещеры было безлюдно. Элли с Тотошкой ушли в Изумрудный город, а Жевуны по доброй воле никогда не подходили к жилищу Гингемы. Заметив сухие ноги старой колдуньи, торчавшие из-под фургона, Урфин не подумал похоронить свою госпожу. Он спешил воспользоваться наследством волшебницы. У Джюса даже появилась мысль поселиться в пещере и объявить себя преемником Гингемы и повелителем Голубой страны, ведь робкие Жевуны не сумеют этому воспротивиться. Но закоптелая пещера со связками копченых мышей на гвоздиках, с чучелом крокодила под потолком и прочими принадлежностями волшебного ремесла выглядела такой сырой и мрачной, что Урфин содрогнулся. - Брр!.. – пробормотал он. – Жить в этой могиле?.. Нет уж, благодарю покорно! Урфин начал разыскивать серебряные башмачки колдуньи, так как знал, что Гингема дорожила ими больше всего. Но напрасно он обшаривал пещеру, башмачков не было. - Ух-ух-ух! – насмешливо раздалось с высокого насеста, и Урфин вздрогнул. Сверху на него смотрели глаза филина, светившиеся желтым светом во мраке пещеры. - Это ты, Гуам? - Не Гуам, а Гуамоколатокинт, – сварливо возразил филин. - А где другие филины? - Улетели. - Почему ты остался? - А что мне делать в лесу? Ловить птичек, как простые филины и совы? Фи!.. Я слишком стар и мудр для такого хлопотливого занятия. У Джюса мелькнула хитрая мысль. - Послушай, Гуам… – Филин молчал… – Гуамоко… – Молчание. – Гуамоколатокинт! - Слушаю тебя, - отозвался филин. - Хочешь жить у меня? Я буду кормить тебя мышами и нежными птенчиками. - Не даром, конечно? – буркнула мудрая птица. - Люди, увидев, что ты мне служишь, посчитают меня волшебником. - Неплохо придумано, - сказал филин. – И для начала моей службы скажу, что ты напрасно ищешь серебряные башмачки. Их унес маленький зверек неизвестной мне породы. Зорко оглядев щуплую фигуру Урфина, филин спросил: - А когда ты начнешь есть лягушек и пиявок? - Что? – удивился Урфин. – Есть пиявок? Зачем? - Затем, что эта пища положена злым волшебникам по закону. Помнишь, как добросовестно Гингема ела мышей и закусывала пиявками? Урфин вспомнил и содрогнулся: еда старой волшебницы всегда вызывала у него отвращение, и во время завтраков и обедов Гингемы он под каким-нибудь предлогом уходил из пещеры. - Послушай, Гуамоко… Гуамоколатокинт, – заискивающе сказал он, – а нельзя ли обойтись без этого? - Я тебе сказал, а дальше твое дело, – сухо закончил разговор Гуам. Урфин со вздохом собрал кое-какое имущество колдуньи, посадил филина на плечо и отправился домой. Встречные Жевуны, завидев мрачного Урфина с филином, испуганно шарахались в сторону. Джюсу только этого и было нужно. Вернувшись к себе, Урфин зажил в своем доме с филином, не встречаясь с людьми, никого не любя, никем не любимый. Необыкновенное растение Однажды вечером разразилась сильная буря. Думая, что эту бурю вызвал злой Урфин Джюс, Жевуны ежились от страха в своих постелях и ждали, что их домики вот-вот рухнут. Но ничего такого не случилось. Зато, встав утром и осматривая огород, Урфин Джюс увидел на грядке с салатом несколько ярко-зеленых росточков необычного вида. Столяр только впоследствии догадался, что семена их были занесены в его огород ураганом. Но из какой части страны они прилетели, навсегда осталось тайной. - Давно ли я полол грядки, – заворчал Урфин Джюс, – и вот опять лезут эти сорняки. Ну, погодите, вечером я с вами расправлюсь. Урфин отправился в лес, где у него были расставлены силки, и провел там целый день. Тайком от Гуамоко он захватил с собой сковородку и масло, зажарил жирного кролика и с наслаждением съел вдали от неодобрительного взора филина. Вернувшись домой, Джюс ахнул от изумления. На салатной грядке поднимались в рост человека мощные ярко-зеленые растения с продолговатыми мясистыми листьями. - Вот так штука! – вскричал Урфин. – Эти сорняки не теряли времени! Он подошел к грядке и дернул одно из растений, чтобы вытащить его с корнем. Не тут-то было! Растение даже не подалось, а Урфин Джюс занозил себе руки мелкими острыми колючками, покрывавшими ствол и листья. Урфин рассердился, вытащил из ладоней колючки, надел кожаные рукавицы и вновь принялся тянуть растение из грядки. Но у него не хватило силы. Тогда Джюс вооружился топором и принялся рубить растения под корень. «Хряк, хряк, хряк», – врубался топор в сочные стебли, и растения падали на землю. - Так, так, так! – торжествовал Урфин Джюс. Он воевал с сорняками как с живыми врагами. Когда он кончил расправу, наступила ночь, и утомленный Урфин пошел спать. Так как в предыдущую ночь Урфин спал плохо из-за урагана, то встал поздно. А когда вышел на крылечко, то у него волосы на голове стали дыбом от изумления. И на салатной грядке, где остались корни неизвестных сорняков, и на гладко утоптанной дорожке, куда столяр оттащил срубленные стебли, везде плотной стеной поднимались стройные высокие растения с ярко-зелеными мясистыми листьями. - Ах, вы так! – злобно заревел Урфин Джюс, точно имел дело с живыми существами, и ринулся в бой. Срубленные стебли и выкорчеванные корни столяр рубил в мелкие куски на чурбаке, который служил для колки дров. В конце огорода, за деревьями, был пустырь с твёрдой неплодородной почвой. Туда Урфин Джюс таскал изрубленные в кашу растения и в гневе расшвыривал во все стороны. Работа продолжалась целый день, но, наконец, огород был очищен от растительных захватчиков, и усталый Урфин Джюс пошел отдыхать. Спал он плохо: его мучили кошмары, ему чудилось, что неизвестные растения окружают его и стараются поранить колючками. Встав на рассвете, столяр первым делом отправился на пустырь посмотреть, что там творится. Отворив калитку, он тихо ахнул и бессильно опустился на землю, потрясенный тем, что увидел. Жизненная сила незнакомых растений оказалась необычайной. Они сплошь покрыли неплодородную землю пустыря молодой порослью, правда, не очень высокой: очевидно, им было тесно. Когда Урфин накануне в ярости разбрасывал зеленое крошево, его брызги попадали на столбы забора, на стволы деревьев: эти брызги пустили там корни, и оттуда выглядывали молодые растеньица. Пораженный внезапной мыслью, Урфин сбросил с себя башмаки. На их подошвах густо зеленели крошечные ростки. Росточки выглядывали из швов одежды. Чурбак для колки дров весь ощетинился побегами. Джюс бросился в чулан: рукоятка топора тоже была покрыта молодой порослью. Потрясённый Урфин сел на крылечко и задумался. Что делать? Уйти отсюда и поселиться в другом месте? Но жалко было покидать удобный вместительный дом, огород. Урфин подошел к филину. Тот сидел на насесте, прищурив от дневного света желтые глаза. Джюс рассказал о своей беде. Филин долго покачивался на жердочке, раздумывая. - Попробуй изжарить их на солнышке, – посоветовал он. Урфин Джюс мелко изрубил несколько молодых побегов, сложил на железный лист с загнутыми краями и вынес на открытую площадку под жаркие солнечные лучи. - Посмотрим, прорастете ли вы здесь? – угрюмо пробормотал он. – Если прорастете, я уйду из этих мест. Растения не проросли. У корней не хватило силы просверлить железо. Через несколько часов жаркое солнце Волшебной страны обратило зеленую массу в бурый порошок. - Все-таки не напрасно я кормлю Гуама, –сказал довольный Урфин. – Мудрая птица… Захватив тачку, Джюс отправился в Когиду собирать у хозяев железные противни, на которых пекут пироги. Он вернулся домой с тачкой, доверху наполненной противнями. Урфин погрозил кулаком своим растительным недругам: - Теперь-то я с вами разделаюсь, – прошипел он сквозь стиснутые зубы. Началась прямо каторжная работа. Урфин Джюс не покладал рук с утренней до вечерней зари, только днем делая краткий перерыв для обеда. Он действовал очень аккуратно. Наметив небольшую площадку, он тщательно очищал ее от растений, не оставляя ни малейшей частички. Выкопанные с корнями растения он измельчал в железном тазу и раскладывал сушить на противни, расставленные ровными рядами на солнечной площадке. Бурый порошок Урфин Джюс ссыпал в железные ведра и закрывал железными крышками. Упорство и настойчивость делали свое дело. Столяр не давал врагу ни малейшей лазейки. Изучив свойства растения, Урфин выкапывал каждый куст целиком, чтобы ни одна его частичка не попала снова в землю. Участок, занятый ярко-зелеными колючими сорняками, уменьшался с каждым днем. И вот настал счастливый для Урфина Джюса момент, когда последний куст обратился в легкий бурый порошок. - Ф-фу, наконец-то! – пробормотал столяр, ссыпая порошок в кастрюлю и направляясь в дом. За неделю работы Джюс так измотался, что еле стоял на ногах. Поэтому неудивительно, что, переступая через порог, Урфин споткнулся, встряхнул кастрюлю, и часть бурого порошка просыпалась на медвежью шкуру, разостланную в комнате у порога вместо ковра. Столяр не придал этому случаю значения: он убрал последнюю порцию порошка в ведро, закрыл его как обычно, доплелся до кровати и уснул мертвым сном. Урфин Джюс проснулся от того, что кто-то настойчиво теребил его за руку, свесившуюся с кровати. Открыв глаза, Урфин оцепенел от ужаса: у кровати стоял медведь, держал в зубах рукав его кафтана и мягко, но упорно подёргивал. «Я погиб, – подумал столяр. – Он меня загрызет… Но откуда в доме взялся медведь? Дверь-то была закрыта…» Минуты шли, медведь не проявлял враждебных намерений, а только тащил Урфина за рукав, и вдруг послышался хриплый басовитый голос: - Хозяин! Хозяин! Пора вставать, слишком долго спишь! Урфин Джюс был так изумлен, что кубарем свалился с кровати: медвежья шкура, раньше лежавшая у порога, стояла на четырех лапах у постели столяра и мотала пустой головой. «Это ожила шкура моего ручного медведя, - подумал Урфин Джюс. – Она ходит, разговаривает… Но отчего бы это могло случиться? Ах, неужели просыпанный порошок..» Чтобы проверить свою догадку, Урфин обратился к филину: - Гуам… Гуамоко!.. Филин молчал. Но теперь Урфин почувствовал свою силу и не захотел уступать. – Послушай, ты, наглая птица! – свирепо заорал он. – Довольно я ломал язык, полностью выговаривая твое проклятое имя! Если не хочешь отвечать, убирайся в лес и сам добывай себе пищу! Как видно, угроза напугала филина, потому что он ответил примирительно: - Ладно, не кипятись! Гуамоко, так Гуамоко, но на меньшее я не согласен. О чем ты хотел меня спросить? - Правда-ли, что жизненная сила неизвестного растения так велика, что даже его порошок оживил шкуру? - Правда. Об этом растении я слыхал от мудрейшего из филинов, моего прадеда Каритофилакси… - Хватит! – рявкнул Урфин. – Заткнись! А ты, шкура, убирайся на место, не мешай мне думать! Шкура послушно отошла к порогу и улеглась на привычном месте. - Вот так штука! – бормотал Урфин Джюс, усевшись у стола и подперев лохматую голову руками. – Вопрос теперь в том: полезная для меня эта штука или нет? После долгих размышлений честолюбивый столяр решил, что эта штука для него полезна, так как дает ему большую власть над вещами. Но надо было еще проверить, как велика сила живительного порошка. На столе стояло сделанное Урфином чучело попугая с синими, красными и зелеными перьями, составлявшими причудливое и нарядное оперение птицы. Столяр достал щепотку бурого порошка и посыпал голову и спину чучела. Произошла удивительная вещь. Порошок с легким шипеньем точно задымился и начал исчезать. Его бурые крупинки словно таяли, всасываясь в кожу попугая между перьями. Чучело задвигалось, подняло голову, осмотрелось… Оживший попугай взмахнул крыльями и с резким криком вылетел в открытое окно. - Действует! – в восторге заорал Урфин Джюс. – Действует!.. На чем бы еще попробовать? Урфину пришла в голову блажная мысль. К стене в виде украшения были прибиты огромные оленьи рога, и Урфин щедро посыпал их живительным порошком. - Посмотрим, что из этого будет, – ухмыльнулся столяр. Результата пришлось ждать не очень долго. Опять легкий дымок над рогами, исчезновение крупинок… Затрещали выдираемые из стены гвозди, рога свалились на пол и с дикой яростью бросились на Урфина Джюса. - Караул! – завопил испуганный столяр, удирая от рогов. Но те с неожиданной ловкостью преследовали его повсюду: на кровати, на столе и под столом. Медвежья шкура в страхе сжалась у закрытой двери. - Хозяин! – закричала она. – Открой дверь!.. Увертываясь от ударов, Урфин отодвинул засов и вылетел на крыльцо. За ним с ревом неслась медвежья шкура, а дальше дико подпрыгивали рога. Все это смешалось на крыльце в вопящую и кувыркающуюся кучу, покатилось по ступенькам. А из дома неслось насмешливое уханье филина: самолюбивая птица была отомщена за непочтительное сокращение её имени. Урфин Джюс, помятый и ушибленный, поднялся с земли. А рога вышибли калитку и огромными скачками понеслись к лесу. - Черт побери! – простонал Урфин, ощупывая бока.. – Это уж чересчур! Шкура с укором молвила: - Разве ты не знаешь, хозяин, что сейчас самая пора, когда олени страшно драчливы. Еще хорошо, что ты остался жив… Ну, зато теперь и достанется оленям в лесу от этих рогов! – И медвежья шкура хрипло захохотала. Из этого урока Урфин понял, что с порошком надо обращаться осторожно и не оживлять что попало. В комнате был полнейший разгром: все было поломано, опрокинуто, посуда перебита. Джюс укоризненно обратился к филину: - Почему ты не предупредил меня, что опасно оживлять рога? Злопамятная птица ответила: - Гуамоколатокинт предупредил бы, а Гуамоко не хватило для этого проницательности. Решив отплатить филину за его коварство позднее, Урфин начал наводить в комнате порядок. Он поднял с пола когда-то сделанного им деревянного клоуна. У клоуна было свирепое лицо и рот с оскаленными острыми зубами, и потому его никто не купил. - Ну, я думаю, ты не натворишь столько бед, как рога, – сказал Урфин и посыпал клоуна порошком. Сделав это, он поставил игрушку на стол, а сам сел рядом на табуретку и задумался. Опомнился он от острой боли: ожившая игрушка вцепилась ему зубами в палец. - И ты туда же, дрянь! – рассвирепел Урфин Джюс и с размаху швырнул клоуна на пол. Тот заковылял в дальний угол и спрятался за сундуком. «Чего я так разозлился на него! – подумал Джюс. – Он совсем не виноват, это я сделал его таким злым». Но извиняться перед клоуном Урфин, конечно, не подумал, и тот остался сидеть за сундуком, мотая для собственного удовольствия руками, ногами и головой.
Annie: Третья оцифрованная глава. Честолюбивые планы Урфина Джюса Через несколько дней после того, как Урфин случайно убедился в силе живительного порошка, он сидел на крылечке и слушал, как в доме переругивались медвежья шкура и Гуамоко. - Ты, филин, не любишь хозяина, – ворчала шкура. – Нарочно молчал, когда он оживил рога, а ведь знал, что из этого выйдет… Гуамоко насмешливо возражал: - Как я осмелюсь учить такого умника? Он ещё, пожалуй, разозлится на меня… - И все-то ты хитришь, филин, все хитришь. Насмотрелся я на вашего брата, когда жил в лесу. Вот погоди, доберусь до тебя… - Ух-ух-ух! – издевался филин с высокого насеста. – Ну и напугал, пустой болтун! Шкура поняла слова Гуамоко в буквальном смысле. - Что я пустой, - это верно, – сокрушенно призналась шкура. – Попрошу хозяина набить меня опилками, а то уж очень легок я на ходу, никакой тебе устойчивости, любой ветерок валит с ног… «А это он хорошо придумал, - заметил про себя Джюс, - надо будет так и сделать». Урфин был далеко не глупый человек и хорошо понимал, почему не одинаково относится к нему медвежья шкура и филин. Для медвежьей шкуры он, Урфин, был создателем, богом, он призвал её к новой жизни, и шкура благоговела перед ним, была готова идти за него в огонь и в воду. А Гуамоко многие десятилетия помогал могущественной Гингеме в её волшебствах. Он помнил, как Урфин явился на поклон к Гингеме и просил принять его в услужение. Филин видел, как Джюс старался прослыть волшебником, но не очень помогал в этом Урфину. С самого появления в огороде таинственных растений Гуамоко знал об их чудесной силе, так как слышал о ней от прадеда с труднопроизносимым именем. Но он ни словом не заикнулся об этом, и живительный порошок бесполезно лежал бы в чулане, если бы Урфин не посыпал им нечаянно медвежью шкуру. За такое коварство филина Урфин затаил против него злобу, но он умел сдержать свои чувства. И он отложил расплату с Гуамоко до тех пор, когда филин не будет ему нужен. Голоса в доме становились все громче и раздражённее, и Урфин гневно прикрикнул: - Ну, вы там, разгалделись! Замолчать! Спорщики продолжали браниться, но уже шепотом. Не отвлекаемый шумом, Урфин Джюс строил планы на будущее. Конечно, он должен теперь занять более высокое положение в Голубой стране. Урфин знал, что Жевуны после смерти Гингемы выбрали в правители уважаемого старика Према Кокуса. Под управлением доброго Кокуса Жевунам жилось легко и свободно. Вернувшись в дом, Урфин заходил по комнате. Филин и медвежья шкура умолкли. Джюс рассуждал вслух: - Почему Жевунами правит Прем Кокус? Разве он умнее меня? Разве он такой искусный мастер, как я? Разве у него такая же величавая осанка? – Урфин Джюс гордо выпрямился, выпятил грудь, надул щеки. – Нет, Прему Кокусу далеко до меня! Медвежья шкура угодливо подтвердила: - Верно, хозяин, у тебя очень внушительный вид! - Тебя не спрашивают, – рявкнул Урфин и продолжал, – Прем Кокус гораздо богаче меня, это правда: у него большие поля, где работает много людей. Но теперь, когда у меня есть живительный порошок, я могу наделать себе сколько угодно работников, они расчистят лес, и у меня тоже будут поля… Стой! А что, если не работников, а солдат?.. Да-да-да! Я наделаю себе свирепых сильных солдат, и пусть тогда Жевуны осмелятся не признать меня своим правителем! Урфин в волнении забегал по комнате. «Даже дрянной маленький клоун укусил меня так, что до сих пор больно, - думал он, - а если сделать деревянных людей в человеческий рост, научить их владеть оружием… Да ведь тогда я смогу помериться силами с самим Гудвином!..» Но столяр тут же боязливо зажал себе рот: ему показалось, что он сказал эти дерзкие слова вслух. А вдруг услышал их Великий и Ужасный? Урфин вжал голову в плечи и ожидал, что вот-вот его поразит удар невидимой руки. Но все было спокойно, и у Джюса отлегло на душе. «Все-таки надо быть поосторожнее, - подумал он. – На первое время достаточно с меня Голубой страны. А там… там…» Но он даже мысленно не решился простирать свои мечты дальше. …Урфин Джюс знал красоту и богатство Изумрудного города. В молодости ему довелось побывать там, и пленительные воспоминания не покидали его до сих пор. Урфин видел там удивительные дома: у них верхние этажи нависали над нижними, и кровли противостоящих домов почти сходились над улицами. На мостовых всегда было сумрачно и прохладно, туда не проникали жаркие лучи солнца. И в этом сумраке, где неторопливо прогуливались обитатели города, все в зеленых очках, таинственным светом сияли изумруды, вкрапленные не только в стены домов, но даже между камнями мостовых… Столько сокровищ! Наверное, для их охраны волшебник содержал многочисленную армию? Ничуть не бывало – все войско Гудвина состояло из одного-единственного солдата, которого звали Дин Гиор. Впрочем, зачем нужна была Гудвину армия, если одним своим взглядом он мог испепелить полчища врагов? У Дина Гиора была одна забота – ухаживать за своей бородой. Ну, уж это была и борода! Она тянулась до самой земли, и Солдат расчесывал ее с утра до вечера хрустальным гребешком, а когда ему надоедало возиться с бородой, он заплетал ее, как девушка косу. По случаю дворцового праздника Дин Гиор показывал на площади солдатские приемы на потеху собравшимся зевакам. Он так ловко управлялся с мечом, копьем и щитом, что привел в восторг зрителей. Когда «парад» кончился, Урфин подошел к Дину Гиору и почтительно осведомился, где тот изучил всю эту сложную науку. Польщённый Солдат ответил: - В старое время в нашей стране часто бывали войны, об этом я прочитал в летописях. Я разыскал старинные военные рукописи, где рассказано, как начальники учили солдат, каковы были воинские приемы, как отдавались приказы. Я усердно изучил все это, применил на деле… и ты видишь результаты!.. Чтобы вспомнить военные приемы, показанные Солдатом, Урфин решил заняться обучением деревянного клоуна. - Эй, клоун! – закричал он. – Где ты? - Я здесь, хозяин, – отозвался пискливый голос из-под сундука. – Ты будешь драться? - Вылезай, не бойся, я не сержусь на тебя. Клоун выбрался из своего убежища. - Сейчас я посмотрю, на что ты способен, – сказал Урфин. – Маршировать умеешь? - А что это такое, хозяин? - Зови меня не хозяином, а повелителем! Я это и тебе говорю, шкура! - Слушаюсь, повелитель! – в один голос ответили клоун и медвежья шкура. - Маршировать – это значит ходить, отбивая шаг, поворачивать по приказу направо и налево или кругом. Клоун оказался довольно сообразительным и перенимал солдатскую науку быстро, но он не мог взять деревянную саблю, выстроганную Урфином. Дело в том, что у клоуна не было пальцев, а кисти просто заканчивались кулаками. - Придется моим будущим солдатам делать гибкие пальцы, – решил Урфин Джюс. Ученье продолжалось до самого вечера. Урфин устал командовать, но деревянный клоун был все время свеж и бодр, он не показывал никаких признаков утомления. Конечно, этого и следовало ожидать: разве может уставать дерево? Во время урока медвежья шкура с восхищением глядела на своего повелителя и шепотом повторяла все его приказы. А Гуамоко презрительно щурил желтые глаза. Урфин был в восхищении. Но теперь им овладела тревожная мысль: вдруг у него украдут живительный порошок? Он закрыл дверь на три засова, заколотил чулан, где стояли ведра с порошком, и все же спал тревожно, просыпаясь при каждом шорохе и стуке. В стране Жевунов воров не водилось, но Урфин Джюс по природе был недоверчив и везде подозревал плохое. Следовало раздать Жевуньям взятые у них железные противни, которые теперь не нужны были столяру. Джюс решил свое новое появление в Когиде обставить торжественно. Тачку он переделал в тележку, чтобы запрягать в нее медвежью шкуру. Попутно он вспомнил подслушанный разговор шкуры с филином. - Послушай, шкура! – сказал он. – Я заметил, что ты слишком легка и неустойчива на ходу, и потому придумал набить тебя опилками. - О, повелитель, как ты мудр! – в восторге завопила простодушная шкура, не подозревая, что Урфин воспользовался её собственной мыслью. В сарае Урфина опилок накопились груды, и набивка прошла быстро. Закончив ее, Джюс задумался. - Вот что, шкура, - сказал он, - я дам тебе имя, чтобы обращение к тебе не звучало, как ругательство. - О, повелитель! – радостно вскричала медвежья шкура. – И это имя будет такое же длинное, как у филина? - Нет, – сухо ответил Джюс. – Наоборот, оно будет коротким. Ты будешь называться Топотун, медведь Топотун. Добродушному медведю новое имя очень понравилось. - Как здорово, – воскликнул он, – у меня будет самое звучное имя в Голубой стране. То-по-тун! Пусть-ка теперь филин попробует задирать передо мной нос! Топотун грузно затопал из сарая, радостно ворча: - Вот теперь, по крайней мере, чувствуешь себя настоящим медведем! Урфин запряг Топотуна в тележку, посадил на плечо Гуамоко и с большим шиком въехал в Когиду. Железные противни грохотали, когда тележка подпрыгивала на кочках, и пораженные Жевуны сбегались толпами. - Урфин Джюс – могучий волшебник, – перешептывались они. – Он оживил ручного медведя, издохшего в прошлом году… Джюс улавливал обрывки разговоров, и сердце его переполнялось гордостью. Он приказал хозяйкам разобрать противни, и те, боязливо косясь на медведя и филина, очистили тележку. - Понимаете теперь, кто господин в Когиде? – сурово спросил Урфин. - Понимаем, – смиренно ответили Жевуны. - Ну, то-то! Я уезжаю, а вы ждите моих приказаний. Домой, Топотун! Озадаченные Жевуны долго смотрели вслед Урфину. Возвратившись к себе, Урфин Джюс с сожалением стал думать о том, что неосмотрительно истребил необыкновенные растения. Его охватила жадность, ему казалось, что порошка у него слишком мало. Урфин посадил несколько крупинок в плодородную почву своего огорода, но они не взошли, зато из земли буйно полезли сорняки. - Дубина, болван! – ругал сам себя Урфин. – Перестарался, дурачина! Но делать было нечего: Урфин Джюс решил, что станет расходовать порошок крайне экономно. Он приказал жестянщику сделать несколько фляг с плотно завинчивающимися крышками, пересыпал в них порошок и закопал фляги под деревом в саду: в надежность чулана он уже не верил.
Annie: И всё-таки действительно жаль, что Волков кое-какие моменты убрал. Урфин прямо-таки в другом свете предстаёт )) Да и кое-какие иные нюансы...
Чарли Блек: Annie, огромное спасибо за оцифровку! Это всё-таки изрядный труд, даже если действовать, опираясь на некий исходник текста. Может, когда будет время, тоже возьму этот способ на вооружение ) А пока, чтобы не затягивать процесс, просто довыкладываю оставшиеся снимки... Sabretooth пишет: возможно, что при жизни у медведя было другое имя, как раз очень длинное Вряд ли длинное ) Урфин явно не любитель выговаривать длинные имена.
Чарли Блек: Примечательные моменты: - Арум и Бефар, оказывается, присматривали за подмастерьями.
Annie: Чарли Блек, всегда пожалуйста Я пока продолжу тогда по вашим снимкам )) Мне помогает ещё то, что когда-то я делала начитку УДиеДС, и многие фразы прочно закрепились в голове. Я легко узнаю, где что отличается )) Рождение деревянной армии Урфин Джюс понимал, что если он один будет трудиться над созданием деревянной армии, даже и немногочисленной, то работа затянется надолго. Но он уже привык к тому, что Жевуны покорно исполняют его приказы, и решил привлечь их к работе. В Когиде появился медведь и заревел трубным голосом. Сбежались перепуганные Жевуны. - Наш повелитель Урфин Джюс, - объявил Топотун, - приказал, чтобы к нему каждый день приходили по шесть мужчин заготовлять бревна в лесу. Они должны являться со своими топорами и пилами. Жевуны подумали, поплакали… и пошли. В лесу Урфин Джюс пометил деревья, которые нужно было свалить, указал длину обрубков, на которые следовало их распиливать. Заготовленные кряжи из лесу во двор Урфина перевозил Топотун. Там столяр расставлял их сушить, но не на солнце, а в тени, чтобы они не потрескались. Через несколько недель, когда бревна высохли, Урфин Джюс принялся за работу. Он начерно обтесывал туловища, делал заготовки для рук и ног. Урфин задумал на первое время ограничиться пятью взводами солдат по десять в каждом взводе: он считал, что этого вполне достаточно, чтобы захватить власть над Голубой страной. Во главе каждого десятка станет капрал, а командовать всеми будет генерал – предводитель деревянной армии. Устройство своего войска Урфин Джюс продумал до тонкости. Солдатские туловища он собирался делать из сосны, так как ее легче обрабатывать, но головы к ним столяр решил приделать дубовые на тот случай, если солдатам придется драться головами. Да и вообще, солдатам, которые не должны рассуждать, дубовые головы подойдут лучше всего. Для капралов Урфин заготовил красное дерево, а для генерала с большим трудом разыскал в лесу драгоценный палисандр. В армии должна строжайше соблюдаться субординация, то есть подчинение младших по званию старшим, и естественно, что сосновые солдаты с дубовыми головами будут почитать капралов из красного дерева; а эти, в свою очередь, станут благоговеть перед красивым палисандровым генералом. Изготовление деревянных фигур в полный человеческий рост было для Урфина делом новым, и чтобы не испортить материал, он соорудил пробного солдата. Конечно, у этого солдата было свирепое лицо, глазами послужили стеклянные пуговицы. Оживляя солдата, Урфин посыпал его голову и грудь чудесным порошком, несколько призамешкался, и вдруг рука, разогнувшись, нанесла Урфину такой сильный удар, что тот отлетел на пять шагов. Рассвирипев, мастер схватил топор и хотел изрубить лежавшую на полу фигуру, но тут же опомнился. «Себе работы наделаю, - сообразил он. – Однако, и силища же у него… С такими солдатами я буду непобедим!» С этого дня, оживляя деревянные фигуры, Урфин был очень осторожен и уже не подставлял себя под удары. Сделав второго солдата, Урфин Джюс призадумался: много месяцев уйдет на создание такой армии, какую он задумал сделать. А ему не терпелось отправиться в поход. И он решил обратить в подмастерье своих первых солдат. Обучить деревянных людей столярному ремеслу оказалось нелегко. Дело продвигалось так туго, что даже настойчивый Джюс терял терпение и осыпал своих деревянных учеников неистовой руганью. Чаще всего он кричал на них: - Вот дуболомы! Что это за дуболомы бестолковые! И вот однажды на сердитый вопрос учителя: «Ну, кто же ты после этого?» – ученик, гулко хлопнув себя по деревянной груди деревянным кулаком, ответил: «Я – дуболом!» Урфин разразился громким хохотом: - Ладно! Так и будете называться дуболомами, это самое подходящее для вас имя! Когда дуболомы немного научились столярничать, они стали помогать мастеру в работе: вытесывали туловища, руки и ноги, выстругивали пальцы для будущих солдат. Но дело не обошлось без смешных случаев. Однажды Урфину понадобилось отлучиться. Он дал подмастерьям пилы и приказал распилить десяток бревен на куски. Возвратившись и увидев, что натворили его подручные, Урфин рассвирепел. Работники быстро распилили бревна, и так как дела больше не оказалось, они принялись пилить все, что попало под руку: верстаки, забор, ворота… На дворе валялись груды обломков, годных только на дрова. Однако, и этого не хватило деревянным пильщикам, тем более, что хозяин на свою беду задержался: они с бессмысленным усердием пилили друг другу ноги! В другой раз дуболом раскалывал клиньями толстый чурбан. Выбивая клинья топором, который он держал в правой руке, неопытный подмастерье засунул в щель пальцы другой руки. Клинья вылетели, и пальцы оказались намертво защемленными. Дуболом понапрасну дергал их, а потом, чтобы освободиться, обрубил себе пальцы левой руки. С тех пор Урфин старался не оставлять своих помощников без надзора. Наловчившись в производстве рядовых, Урфин стал делать капралов из красного дерева. Капралы вышли на славу: ростом они были выше солдат, с еще более мощными руками и ногами, со злыми красными лицами, способными напугать не только ребёнка, но и взрослого. Воспитанию капралов Урфин Джюс посвятил много времени. Капралы должны были понять, что в сравнении со своим повелителем – они ничтожество, и любой его приказ для них – закон. Но для солдат они, капралы, – требовательные и суровые начальники, их подчиненные обязаны их почитать и повиноваться им. Как знак власти, Урфин вручил капралам дубинки из железного дерева и сказал, что не будет взыскивать, если они поломают дубинки о спины своих подчиненных. Солдаты не должны были знать, что их командиров вытесали из дерева, как и их самих, поэтому Урфин делал капралов в другом помещении. Чтобы возвысить капралов над рядовыми, Урфин дал им собственные имена – Арум и Бефар. Когда воспитание и обучение Арума и Бефара было закончено, капралы с большим эффектом появились перед солдатами и сразу же поколотили их за недостаточное усердие. Солдаты, конечно, не могли чувствовать боль. Но они с огорчением рассматривали следы ударов на своих гладко выстроганных телах. Забрав нужные материалы и инструменты, Урфин Джюс заперся в доме, поручил Топотуну надзор за деревянным воинством, а сам приступил к работе над палисандровым генералом. Урфин развернул всё своё мастерство, он старательно отделывал будущего военачальника, который поведет в бой его деревянных солдат. Две недели ушло на выделку генерала, а простой солдат получался за три дня. Но зато и генерал вышел роскошный: по всему его туловищу, по рукам и ногам, по голове и лицу шли красивые разноцветные узоры, все тело было отполировано и блестело. Урфин назвал генерала Ланом Пиротом. В соответствии со свирепой физиономией у Лана Пирота оказался необычайно свирепый и сварливый характер. Он даже попробовал взять власть над мастером, но Урфин Джюс живо сбил с него спесь и показал, кто из них двоих на деле является господином. Впрочем, Лан Пирот утешился, когда узнал, что у него в подчинении будут пять капралов и пятьдесят рядовых дуболомов, а впоследствии и еще больше. Пока Лан Пирот под руководством Урфина Джюса учился военной науке, овладевал оружием и усваивал генеральские манеры, работа в мастерской шла своим чередом. Капралы Арум и Бефар сами не работали, но своих подчинённых заставили работать день и ночь, благо те никогда не уставали. И вот на дворе появились Урфин Джюс и блестящий, внушительный генерал Лан Пирот. Лан Пирот был представлен своим подчинённым, и дуболомы сразу прониклись благоговением перед таким представительным генералом. Генерал устроил армии смотр и разнес ее за недостаточно бравый вид. - Я вобью в вас воинский дух! – рычал полководец хриплым начальственным басом. – Вы у меня поймете, что такое настоящая служба! Ма-ал-чать! При этом он потрясал генеральской булавой, которая была втрое тяжелее капральских жезлов: одним ударом этой булавы можно было разбить любую дубовую голову. С этого дня Лан Пирот ежедневно начал устраивать своей армии многочасовые учения, а Урфин Джюс пополнял ее новыми солдатами, так как заготовки для них были уже сделаны. Упорство, с каким Урфин создавал и обучал деревянную армию, заставило хитрого филина Гуамоко уважать Джюса. Филин понял, что его услуги не так уж нужны Джюсу, а житье у нового волшебника было сытное и беззаботное. И Гуамоко прекратил свои насмешки над Урфином и даже частенько называл его повелителем. Это нравилось Джюсу, и между ним и филином установились хорошие отношения. А про медведя Топотуна и говорить нечего. Он был вне себя от восторга, видя, какие чудеса совершает его владыка. И он требовал, чтобы все дуболомы выказывали повелителю величайший почет. Однажды Лан Пирот не очень быстро встал при появлении Урфина Джюса и недостаточно низко ему поклонился. За это медведь отвесил генералу такую затрещину своей могучей лапой, что тот покатился кубарем. К счастью, это случилось в отсутствие его подчинённых, и авторитет генерала не пострадал, чего нельзя сказать о его полированных боках. Но с тех пор Лан Пирот стал необычайно почтителен не только к повелителю, но и к его верному медведю. Наконец, дуболомная армия в составе генерала, пяти капралов и пятидесяти рядовых была обучена строю и обращению с оружием. Можно было отправляться в поход. Урфин Джюс составил план военных действий. У его солдат не было сабель, но он вооружил их дубинками. Для начала этого было достаточно: дуболомов нельзя было застрелить из луков или заколоть копьями.
Капрал Бефар: Чарли Блек пишет: - Арум и Бефар, оказывается, присматривали за подмастерьями Кстати, то что эта пара имён появляется отдельно и раньше остальных, может быть следами колебаний автора, давать ли капралам имена по латинскому алфавиту, как первоначально предполагалось в дневниковой записи (где он, впрочем, превратился в греческий), или по кириллице, как в итоге.
полная версия страницы