Форум » Библиотечно-Справочный раздел » Лопатинский залив (рассказ А.М. Волкова) » Ответить
Лопатинский залив (рассказ А.М. Волкова)
Чарли Блек: Не знаю, найдётся ли кто-нибудь, кому покажется интересным этот рассказ, но на всякий случай я его оцифровал. «Лопатинский залив» - один из «рыболовных» рассказов А.М. Волкова. Впервые опубликован в альманахе «Рыболов-спортсмен», выпуск 2, 1951 г. Однако на самом деле рассказ этот был переработан из главы романа «Искатели правды», над созданием которого Волков трудился ещё до войны. Для поклонников сказок об Изумрудном городе в этом рассказе вряд ли отыщется что-нибудь примечательное.
Ответов - 3
Чарли Блек: А. Волков ЛОПАТИНСКИЙ ЗАЛИВ Широко раскинулась Волга. С крутого яра сквозь зыбкие струйки раскаленного воздуха едва виден синий бор противоположного берега. Вверху — глубокое темносинее небо. По небу — ряды белых барашков. День клонился к вечеру, но солнце еще бросало горячие лучи и на притихшую Волгу, и на высокий берег, и на домик бакенщика на обрыве. За избушкой начинались заросли молодого березняка, рябины, калины; там было прохладно, и лишь кое-где темнобурую, прелую почву испестрили веселые солнечные зайчики. У порога домика на низеньком чурбане сидел старый бакенщик Андрей. Дед починял сеть: деревянная игла с намотанными суровыми нитками проворно ходила в его руке. Андрею перевалило за шестьдесят, но старик был еще очень крепок. В любую погоду, утром и вечером, неутомимо махал он веслами, объезжая участок, то туша, то зажигая фонари на бакенах. Оторвавшись от работы, дед оглядел свое несложное хозяйство единственным глазом: другой глаз Андрей потерял в гражданскую войну, когда сражался на Севере с английскими интервентами. По песчаному пляжу, под яром были разбросаны верши, весла, выловленные из воды бревна; новый багор, воткнутый в песок, две сети на высоких шестах и большая «бакенская» лодка на приколе: к ней привязана легонькая долбленка. От воды донесся оклик: — Дедушка!.. — Слышу! — отозвался Андрей. — Дедушка! Погляди-ка, ладно ли жерлицы направили? — Иду, иду! Старик спустился по ступенькам к воде. На песке налаживали рыболовные снасти близнецы Гришуха и Артем, рослые пареньки лет по шестнадцати. Григорий держал в руке рогульку с намотанной толстой лесой. Дед Андрей оперся на плечо Артюхи. — Ну, внучонок, показывай, как настроили? Старик потянул за шнур, и шнур с некоторым усилием выскочил из расщепа. — Все так налажены? Ладно, в самый раз... Живцы не уснули? — Нет, деда, в садке плещутся вовсю! — То-то, в садке! А вы, как поедете, не забывайте в бадейке воду почаще менять... Артем принялся стаскивать в долбленку немудреные рыбацкие пожитки. Гриша притащил из избы краюху хлеба, пяток луковиц, щепотку соли в тряпочке. Все приготовления были закончены. — Готово? Отваливай! Артем поместился в носу лодки, Григорий заработал кормовым веслом. Лодка заскользила вдоль берега, оставляя след быстро лопающихся пузырей. Три километра были пройдены быстро. Челнок входил в Лопатинский залив, огибая далеко выдавшийся в Волгу мыс. Весь мыс зарос тальником, и только самая оконечность его была очищена от растительности: здесь излюбленное место рыбалки деда Андрея. Тут сидел старик в предрассветной мгле, пристально уставившись зорким глазом на поплавки, чуть чернеющие на воде, и с волнением, не убитым многолетней привычкой, ждал клева крупной рыбы. В обрыве берега виднелись дырки — гнезда для удилищ деда Андрея; перед дырками — рогатки, на них клал старик удилища, чтобы концы их не мокли в воде. Посредине узкого мыска в глинистом берегу было выдолблено углубление в форме удобного кресла с подлокотниками, и в нем кучка сена... Все изобличало рыбака опытного, чуждого увлечений юности и ее безрассудного пренебрежения комфортом. Немало ночей провели Гришуха и Артем на Лопатинском мыске с дедом Андреем; немало крупных окуней, язей, лещей поймали они в глубокой яме, что начиналась от самого берега и служила излюбленным приютом рыбьих стай. Долбленка обогнула мыс. Широкий и глубокий в устье Лопатинский залив тянулся вглубь берега километра на полтора, постепенно суживаясь и мельчая. Только самая середина его — «струя» — была чиста; все остальное пространство заросло кувшинками, круглые листья которых сплошь застилали воду темнозеленым ковром. Белые и желтые цветы кувшинок распространяли сладковато-гнилостный аромат. Долгоногие кулички суетливо бегали по зыбкому покрову листьев в погоне за плавунцами и прочей водяной нечистью. Раздолье здесь было крупному окуню и щуке. В сети попадались лини и караси неслыханной величины. Гришуха и Артем проплыли от устья с четверть километра. Чуть заметным движением весла Григорий направил челнок к первому удилищу, крепко воткнутому в илистое дно у границы водяных трав. — Привязывай!.. — прошептал он. Артюха крепко привязал рогульку к удилищу; на большой тройник насадил фунтового подъязка и опустил в воду. Подъязок бросился вглубь, колыша леску. — Готово! — вполголоса сказал Артем. — Давай дальше! И Гришуха ловкими, бесшумными движениями весла повел лодку к шестику, видневшемуся метрах в пятидесяти. — Живца опять большого надевать? — спросил Григорий. Артем утвердительно кивнул головой и вдруг привскочил. Глаза его не отрывались от только что поставленной жерлицы, а на лице были написаны и восторг и ужас. — Взяла! — придушенным голосом сказал он. Выдернутая из расщепа бечева смоталась с рогульки и натянулась, как струна. Толстое удилище согнулось в дугу и качалось из стороны в сторону, как былинка. Гришуха сильными ударами весла подогнал челнок вплотную к жерлице. — Хватай! — приказал он. Разгоряченный неожиданно скорой удачей Артем перегнулся через борт и поймал шнур. Но сопротивление было так велико, точно крючок зацепился за корягу. — Тяни, тяни, чего зеваешь! — кричал в азарте Григорий. — Да, тяни! — сердито и почти испуганно отозвался Артюха. — Там незнамо кто! — Ну, держи, я помогу, — Григорий стал поспешно пробираться к носу лодки. Но бечева вылетела из рук Артюхи, а в следующее мгновенье удилище сломалось у середины и с брызгами шлепнулось в воду. Из воды показалась огромная щучья голова и тотчас скрылась... Молодые рыболовы остолбенели. Обломок удилища понесся по заливу, направляясь к Волге. По временам он скрывался под водой, потом снова выныривал. Парни опомнились. Григорий вернулся на корму и погнал лодку за убегающей рыбиной. Артюха, нагнувшись вперед, пожирал глазами удилище. Дышал он часто и прерывисто и настороженно ловил момент. Щука плыла быстро, но лодка нагоняла ее. Уже Артюха протянул руку, подтянул конец удилища и обмотал руку бечевой, как щука неожиданно бросилась под лодку. Растерявшийся парень не успел сбросить леску с руки и вылетел за борт. Верткий челнок чуть не опрокинулся, к счастью, Григорий успел навалиться на противоположный борт. Долбленка черпнула воду, но выпрямилась. Артюха набрал воздуха в легкие и постарался нырнуть поглубже, чтобы не удариться об лодку головой. Он появился с другой стороны, шумно пыхтя. В первый момент Гришуха с веселым изумлением смотрел, как Артем на буксире у щуки удаляется от лодки. Парень даже захохотал. — Ай да рыбачок! Щуке поддался! Что же ты? Плыви ко мне... Но скоро Григория охватила тревога. Артем был прекрасный пловец, но движения его были стеснены одеждой; загребал он только левой рукой: другую опутывала врезавшаяся в кисть пеньковая бечевка — на диво прочное изделие деда Андрея. Лицо Артема посинело от натуги. На беду щука пошла вглубь. Парень отчаянно бился, но его затягивала холодная пучина; он чувствовал, как ноги его путаются в водяных травах. Смертельный ужас охватил Артюху. Он хотел крикнуть, но только невнятно промычал. Григорий, надрываясь, гнал лодку, до половины наполненную водой. Он успел подплыть к Артюхе, когда парень, захлебываясь, уже исчезал под водой, и схватил его за длинные волосы. Голова с дико выпученными глазами вынырнула. Артюха судорожно вздохнул, изо рта его полилась вода. Григорий перехватил ослабевшую на миг лесу и сбросил шнур с Артюхиной руки. Потом отпустил жерлицу. Щука, почувствовав свободу, еще быстрее понеслась по заливу, а Гришуха с трудом втащил ослабевшего брата в лодку. — Ну, Артюха!.. — только и мог сказать он. Паренек сидел мокрый и дрожащий — не от холода, а от пережитого страха. Григорий и вычерпывал ковшиком воду, и следил за щукой. Наконец, Артем опомнился. — Где она, подлая? — прерывающимся голосом спросил он. — Чуть не утонул из-за нее... — А ты не горюй! — отозвался Григорий. — Мы ее не отпустим! Дедова лодка выдержит... А щука уже входила в Волгу. Солнце спустилось к закату, и на блестящей воде нет-нет показывался конец удилища, как огромный стоячий поплавок; потом, пуская круги по воде, опять исчезал... — Пусти меня, Гриша, на корму, я погреюсь! Братья поменялись местами. Но едва ли Артюху на корму погнал холод. Пожалуй, он просто боялся снова вступить в опасную схватку с водяным чудовищем. Григорий это хорошо понял, но не сказал ни слова и только улыбнулся. А щука, видно, уставала. Обломок удилища все более задерживал ее движения; под водой он исчезал только изредка и ненадолго. Наконец ребята догнали удилище и Гриша, втянув его в лодку, крепко привязал шнур к ее носу. Челнок пошел на буксире у щуки. — Наша будет! — посмеивался Гришуха. Вдали послышался равномерный стук пароходных колес. Сверху спускался буксир, таща за собой караван из пяти больших барж. — Плохо дело! — помрачнел Артюха. — Если она нас под караван потянет... — Чай мы не слепые, — возразил Григорий. — Уж коли беда подойдет вплотную, шнур и обрезать недолго... — и приготовил нож. Караван приближался довольно быстро, но упорство щуки слабело еще быстрее. Григорию удалось схватить шнур. Он подводил щуку все ближе к лодке. Никакие уловки, никакие броски не спасли старую хищницу от гибели... Рыболовы подтащили полутораметровую рыбину к борту, оглушили веслом по голове, продели сквозь жабры веревку и торжественно повели на буксире к дедовой избушке: ввалить щуку в челнок было невозможно. Волна от поровнявшегося с ними буксира плавно покачивала лодку. Закат пламенел. Солнце садилось за Волгой. Багровые и розовые облака отражались в зеркале воды у дальнего берега, и казалось, что два солнца — одно опускаясь, другое поднимаясь— двигались навстречу друг другу. Вот они почти сошлись, разделенные лишь узкой туманной полоской берега, мигнули и исчезли. Небо потускнело, краски заката стали блекнуть. Братья плыли вдоль темного берега. Артюха греб, Григорий, отдыхал от долгой возни с сильным противником, аппетитно жевал мокрый хлеб и с хрустом прикусывал луковицу. Щука тянулась за лодкой, слабо шевелила хвостом и плавниками...
саль: Черт, ну назвал бы он как-нибудь по другому! И все равно фрагмент. Не хватает то ли поворотика, то ли концовки. (ну опознал бы дед щуку, которую упустил еще до Гражданской, что ли)
Чарли Блек: саль пишет: назвал бы он как-нибудь по другому! С чем-нибудь пересекается?) саль пишет: ну опознал бы дед щуку, которую упустил еще до Гражданской На самом деле, конечно, этот дед и вправду «подвис»...
полная версия страницы